Дневник Доктора Ольсена

Сегодня вечером прибыли в замок Акерсхус Оскар и Аманда. Пока мы их дожидались произошла, весьма, странная беседа, участником которой мне пришлось стать. В полдень вернувшись, Густав застал меня и Габриэля обсуждающими вчерашний инцидент. Как только принц Швеции объявился на горизонте, иностранец, предельно ясно, вначале шикнув, а затем „дружески“ хлопнув по моему плечу, дал мне понять, что нам стоит закрыть эту тему и о ней не вспоминать. Швед впервые за все время пребывания в замке подошёл к нам и сам завёл разговор:

— Как я успел заметить, вы очень близки с Её Величеством Софией Харальдсен. Я хотел бы с вами переговорить наедине. Пройдёмте в мою комнату.

Мы с моим знакомым обменялись мимолетными взглядами и согласились на приглашение.

Войдя в комнату Густава, я сразу же обратил внимание на симметрию. Стол стоял ровно в центре помещения. Около него стояло четыре стула. Две пустые вазы стояли по обоим сторонам кровати. Окно было закрыто и задернуто занавесками, из-за этого в комнате было душно. Шкаф был пуст и поэтому создавал впечатление крупного воздушного шара, который одиноко и забыто стоял в углу комнаты. В другом тёмном углу одиноко расположилась тумбочка. Чемоданы выглядывали из-под кровати, которая была прилежно заправлена. Однако я не сразу заметил, что из сумки выглядывала солидная папка с бумагами, среди которых я заметил пару десятков конвертов.

Мы заняли места за столом. Я и Габриэль сидели по одну сторону, а Густав — напротив нас.

— Вы не хотели бы что-нибудь выпить? — неуверенно спросил он нас, — У меня есть скотч.

Мы ничего не ответили и лишь внимательно следили за действиями молодого человека, который неловко достал откуда-то из-под кровати бутыль с напитком и напил её в три одинаковых стеклянных бокала. Меня поразило, что такой чистоплотный и педантичный человек, как Густав имел в наличии только три стакана, которые не отличались своей чистотой и целостностью. Я бы предположил, что в замке была такая посуда, но, зная, как за этим следит Себастиан, не могу в это поверить. Он поставил перед нами по бокалу и сел на свое место. Я потянулся к напитку, так как почувствовал, что от волнения моё горло пересохло, и поднёс его ко рту, как вдруг в мой нос ударил резкий запах спирта, торфа, пыли и дерева. Затем я, посмотрев на Густава, который только что сделал большой глоток, отпил небольшое количество жидкости. Сразу же я почувствовал сильное жжение во рту, из-за чего у меня резко заболела голова. Следом я начал ощущать горький похожий на настой солодки вкус. После чего невольно зажмурился на одно мгновение.

— Так какой у Вас к нам разговор, Ваше Благородное Высочество? — чётко произнося каждое слово, со сквозящим холодом спросил Габриэль, который к бокалу даже не прикоснулся.

Густав, находившийся в таком же состоянии как и я, отдышавшись, ответил:

— Я хотел узнать побольше о Софии… Раз уж скоро мы вступим с ней в брак.

— „Раз уж“.., — зацепился за эти слова иностранец, — А почему Вы так резко решились на этот ответственный шаг? Я понимаю, что у Вашего брата были политические интересы… Но. Сейчас. Конкретно у Вас. Какие мотивы?

Принц промолчал и опять отпил скотча. Мне становилось не по себе, находясь между ними.

— Я решил, что она лучшая для меня партия… — пролепетал молодой человек.

Я бросил короткий взгляд на голландца, и хоть внешне это не было заметно, но я понял, что такой ответ его не удовлетворил, как собственно говоря и меня. Невольно я хотел спросить: «И как ты это понял?», но, к моему счастью, алкоголь ещё не так сильно повредил мой трезвый рассудок. Поэтому я промолчал.

— Хорошо. Так что именно Вы хотите узнать? — после столь провокационных вопросов уточнил мой знакомый.

Ну, не дави на мальчишку, Габриэль. То набросился на него. А он молод и не опытен. А как иначе в 19 лет? Мне кажется, что я понимаю, почему он обычно не общителен. Выглядеть взрослым и серьёзным легче молча. А сейчас… Он пытается подражать взрослым : отцу и брату, наверное.

— Для начала, — увереннее начал было принц, — Кем вы являетесь Королеве и в каких вы с ней отношениях?

Оу… Вот это вопрос…

— Я — врач, который лечил ещё прошлого правителя и его жену — Гарольда и Паулину Харальдсен. А потом и их детей — Оскара и Софию. — сказал я.

— И сколько получается лет Вы работаете на королевскую семью?

— Около 25 лет. Может больше.

— Вы женаты? У Вас есть семья? — продолжил свой расспрос швед.

— У меня была семья. Жена и ребёнок. Но произошёл несчастный случай…

Я пытался сдержать горечь в сердце, которое разворошили в нем, словно в осиновом улье. Густав отпил из стакана, смотря то на меня, то на голландца, который при моих словах о несчастном случае как-то странно среагировал. То ли обида, то ли печаль, то ли недовольство мелькнули в его глазах и поведении.

— Кхм… А Вы? — Густав обратился к иностранцу.

— Я — тоже врач. Но не такой опытный и престижный, как достопочтенный сир Ольсен…

— Каким образом тогда Вы знакомы с Королевой? — с непониманием поинтересовался он, перебив собеседника.

Габриэль пытался продолжить снисходительно, но, честно сказать, получалось у него это не очень:

— Ваше Высочество, Вы перебили меня. Я как раз хотел сказать, что мы с Её Величеством Софией Харальдсен долгое время состояли в переписке. Она очень смышлёная, умная и любопытная особа…

— Что интересного мог поведать Королеве обычный норвежский второсортный врач? — вновь оборвал слова иностранца принц дерзким вопросом.

Я отметил это странное поведение шведского гостя. То ли он что-то заподозрил, то ли алкоголь дал о себе знать. Однако не смотря на этот выпад, мой знакомый с свойственным ему спокойствием продолжил:

— Прошу прощения, но я — нидерландский врач и дворянин. Поэтому прошу хоть малость уважения к своей персоне, Ваше Благородное Высочество.

Вот вошёл в роль! Только ты, актеришка, начал переиграть! Ты специально его провоцируешь и пытаешься вывести из равновесия? Или просто издеваешься над мальчиком?

— А развитие медицины, философии, химии, культуры и прочих сфер — важно. А для него необходим обмен информацией и иностранная коммуникация. Или Вы считаете иначе, Ваше Высочество?

Густав не удостоил его ответом, вновь внимательно посмотрел на нас и подлил жидкости в мой и свой стакан.

— Хорошо. Мне интересно, какие слухи ходят по замку? — неожиданно спросил отстраненно принц.

— Нет, никаких слухов. Что Вы?.. — резко стал отрицать я, как вдруг меня саркастически перебил наш собеседник:

— Да, конечно! Но в каждом замке свои тайны и уши… Так, что обсуждают жители этого?

— Ничего интересного. Ровно тоже самое, что и другие люди. — неоднозначно ответил иностранец.

— Но у всех свои темы разговоров… — с интересом парировал ему Густав.

— Ваше Высочество, я не понимаю Ваши намёки. Если хотите что-то спросить, то спрашивайте, — с все ещё размеренным тоном говорил Габриэль, лёгким жестом указав на нашу компанию,— Мы с уважаемым доктором тоже люди занятые и у нас есть запланированные дела, которые необходимо выполнить. Поэтому, прошу, не ходите вокруг да около.

Последние его слова отдавали сталью, от чего мне стало не по себе.

Какие дела? Не знаю как у него, но у меня никаких планов не было…

Представитель шведской королевской власти на несколько секунд замолчал, после чего кинул и, сухо извинившись, поблагодарил нас. После этого мы покинули его комнату. Мы шли молча. Как только мы свернули за угол, я резко остановился перед голландцем и строго спросил:

— И что это был за спектакль?

— В каком смысле, Кристиан? — несколько удивился моему вопросу молодой человек.

Но я не собирался останавливаться и лишаться шанса понять, чего я был свидетелем.

— Что произошло во время беседы с Густавом? Зачем ты его провоцировал? И зачем ты нас так резко оттуда отвадил?

— Если ты расстроился, что тебе не досталось ещё бесплатного шотландского виски, то можно попросить у Фредерика или Себастиана. У них он точно есть. А если тебе не хочется их беспокоить…

— Не увиливай от темы! Ты понял о чем я!

Габриэль устало выдохнул, сделал паузу и сказал:

— Кристиан, я хотел посмотреть есть ли у него… Так сказать, mala herba (лат. «плохая трава»), как у его братьев.

— В каком смысле? — удивился я такому ответу, потому что я предположил, что все дело в ревности. Хотя и это не исключено.

— У семейства Эрикссонов есть не очень приятная отличительная черта — склонность к психологическим расстройствам. Например: старший брат — Стефан страдал от пиромании и мании преследования, средний — Альфред — садист и мазохист.

— Так, у младшего брата тогда может быть и нет склонности к… Таким изыскам. По крайней мере, слухов об этом не было…

— Я тоже так подумал, Кристиан… Но… — он обречённо выдохнул, — Ростки есть. И я боюсь, что верно говорят: Mala herba cito crescit. (лат. «Плохая трава хорошо растет»). Прости, но мне надо откланяться.

Он обошёл меня и исчез за поворотом. Я остался один наедине с услышанным.