Дневник Доктора Ольсена

Два дня не мог делать записи из-за ажиотажа, царившего в замке. Не смотря на обостренную ситуацию, Аманда и Оскар настояли на том, чтобы сегодня состоялся бал-маскарад. Именно по этой причине эти два дня все были заняты и у многих начали сдавать нервы. Гости были приглашены заранее, ещё в начале прошлой недели.

Себастиан чувствовал себя камбалой из сказки Братьев Гримм «О рыбаке и его жене», которая должна была исполнять желания. Ему было не легко… Хотя повезло, что не надо из Оскара или Аманды Папу Римского делать…

Мисс Триер требовала от имени своей госпожи, чтобы все гости могли спокойно расположиться в замке, если это им понадобится. Поэтому было необходимо приготовить комнаты. Но количество приглашённых… Было слишком большим.

Вообще, в последнее время мне начинает казаться, что временные гости Королевы слишком много себе позволяют. Хотя… Я понимаю, что она не хочет перечить своему старшему брату. Но… Она имеет право на свое мнение и на реализацию своих правил, как хозяйка дома. Оскар требовал полного послушания от слуг под угрозами их наказания и увольнения. Так же он настаивал на том, чтобы я и Габриэль покинули замок. Причины были весьма интересные. Лично меня он обвинил в том, что я просто „паразитирую“, обитая в их доме, и не исполняю то, что должен был выполнять. Ну, а в сторону иностранца… Список был длиннее… Намного… Отчасти я скажу, что поделом, но все равно „отчасти“. Собственно говоря, по этой причине немногословные споры разгорались вновь с новой силой. София пыталась тактично указать Аманде и Оскару на их наглость, а Габриэлю на то, чтобы он держал себя в руках. Меня же просила проявить лояльность и терпение. Себастиан получил предложение взять отпуск после того, как наши гости покинут замок Акерсхус.

Итак, утром Фредерик начал готовить закуски. Хлоя проследила, чтобы в зале были вазы со свежими цветами. Горничные смахнули последние пылинки. Лакеи стояли около входа во все оружии в ожидании гостей. Себастиан же осмотрел всю территорию замка, выискивая недочёты слуг.

Гости начали прибывать ближе к назначенному времени, четырём часам. Пока замок ещё не заполонили люди, я решил прогуляться по нему. Я заглянул в самое большое помещение, где и должен был проходить маскарад. В зале, располагающемся на третьем этаже, висели алые занавески, подчеркивающие искусные подсвечники и люстры. Бежевые стены были украшены белоснежными арками и аккуратными небольшими скульптурами миловидных купидонов, горделивых львов и невинных цветков вереска на изящно-вылепленной сети нежного плюща.

У стены располагались музыканты в светлых костюмах и масках. Пятеро из них играли на скрипке, двое — на виолончели, один — на барабанах, один — на арфе, двое — на трубе. Исполнители терпеливо и трепетно разогревали свои орудия, готовясь ласкать слух гостей и будоражить их сердца. Чем-то невольно они напомнили мне Гамельнского крысолова из старой легенды, но в отличии от него они не заставляли людей терять рассудок и самоконтроль, уводя их на погибель.

Лакеи, одетые в чёрные фраки, стояли у дверей. От гостей их должны были отличать наличие жёлтых льняных салфеток с алой вышивкой, перекинутых через левую руку, и простые чёрные маски, закрывающие часть лица выше носа, которые завязывались с помощью лент.

Вскоре я решил покинуть зал, чтобы не мешать приготовлениям. Когда я вышел в коридор, то до моего слуха донеслись споры из комнаты Аманды. Судя по всему услышанному, будущий член семьи Харальдсен отчитывала свою горничную, мисс Триер. Так как мне не был интересен этот разговор, я продолжил свое движение по холлу. Однако и оно было не долгим. Вдруг я услышал резкий грохот из комнаты Оскара, а следом громкий, грозный шёпот. Я подскочил на месте от неожиданности. Тихо подойдя к двери, я смог расслышать вырванные из контекста слова Его Высочества: «… и чтоб держался от неё подальше…». Следом до моего слуха донеся знакомый мне голос: « Как резко хамелеон сменил окраску! Не уж то вспомнил, что ты — её брат?». Опять жёсткий звук удара. Вновь шепот и глухие шаги в сторону двери. Я резко отпрянул от неё в сторону, делая вид, что проходил мимо.

Ну, кто-угодно мог ходить здесь. И не факт, что подслушивал… Да и кто виноват, что они сами так громко разговаривают? Верно?

Когда я отошёл от кабинета на метр, услышал, как щёлкнул замок двери и скрипнули петли. Я резко развернулся и начал вновь свое движение в сторону звука. Навстречу мне из кабинета вышел иностранец в строгом чёрном фраке, белом жилете и чёрных брюках, резко закрыв за собой дверь. Он был удивлён, увидев меня. Но тем не менее быстрым шагом сократил расстояние, разделявшее нас, и, развернув меня в противоположную сторону, повёл по коридору, тихо спросив:

— Опять, Кристиан, за свое? Не стыдно?

— В каком смысле? — недоумевал я, быстро переставляя ноги, — Я просто мимо проходил…

— Да, знаю я, как ты „мимо проходишь“! — с сарказмом вдруг резко ответил мне собеседник.

Видимо, разговор с Его Высочеством выдался, мягко говоря, не лёгким… Хотя мне все равно не понятно… С чего Габриэль так фамильярно и нагло общается с братом Королевы? Ладно с Софией или Себастианом, или мной. Тут уже изначально сложились такие взаимоотношения. И даже в этих случаях такого хамства за ним не наблюдалось… Хотя… Если так подумать, то он и Оскар сразу не взлюбили друг друга. Я никогда не видел их конфликта в живую… Но атмосфера между ними всегда была напряжённая…

— Эх… Надеюсь, что хоть… Его Высочество не услышал твоих шорканий за дверью, — выдохнув, сказал он.

— Что у вас там произошло? — в лоб спросил я, неожиданно не только для себя, но и для собеседника.

Он помолчал, словно продумывал, что ответить, отпустив меня и остановившись. Я прекратил свой шаг и только сейчас обратил внимание, как далеко мы убежали от кабинета Его Высочества. Мы находились в другом конце коридора, где располагалась библиотека, покои и кабинет Королевы. Эта часть замка до некоторых пор считалась самой спокойной. Когда я закончил проводить в своей голове сий анализ, мой знакомый соизволил дать мне ответ:

— Мы пытались решить одну проблему. Но… У нас возникли некоторые разногласия, — потом словно в сторону буркнул:

— Сразу видно „отличный“ дипломат…

— И, судя по всему, вы лишь хорошенько нервы друг другу потрепали. Раз Его Высочество перешло на угрозы и резкие порывы, а ты — на фамильярность и грубость.., — будто бы невзначай сказал тихо я. На что иностранец немедля среагировал с ехидной улыбкой:

— „Мимо проходил“?

Образовалось неловкое молчание.

Не знаю к чей большей радости, но наш разговор был прерван так резко, как молния без предупреждения сверкает в небе. Но не ужасным природным явлением или пугающим событием, а прекрасным мелодичным голосом:

— Добрый день, сир Ольсен. Вы прекрасно выглядите.

Из своего кабинета вышла девушка в светло-фиолетовом шёлковом декольтированном платье в пол, открывающем её аккуратные плечи и длинную шею. Белые перчатки окутывали тонкой тканью грациозные, нежные руки. На левой кисти на бежевом ремешке легко свисал перламутровый, резной, искусный веер. Золотые, воздушные локоны были уложены в греческую причёску.

— Ваше Величество, не сама ли Афродита спустилась к нам с вершины Олимпа? — выразил я своё восхищение.

София, немного смутившись, раскрыла веер и часто им замахала, поблагодарив:

— Какой Вы галантный, сир Ольсен!

Я невольно улыбнулся прекрасной особе.

— Фригг и Фрея — Ваши покровители и в этом нет сомнений, моя Королева. Иначе у меня нет других объяснений, почему звезды меркнут на Вашем фоне; синева неба не манит столь сильно, как Ваши прекрасные очи; аромат сливы теряется в сети Ваших прелестных духов; мягкость травы не будоражит все существо, как Ваши бархатные руки; громогласные слова ораторов растворяются в воздухе, не доходя до слуха, когда слышен Ваш волшебный, справедливостью и мудростью наполненный глас.., — настолько легко текли слова из уст голландца, что казалось, что это говорило его сердце. Похоже, девушка очаровала его до самой глубины души, что он даже сам не заметил, какие речи проронил.

София покраснела и смущённо улыбнулась, обмахнулась пару раз веером, после чего запустила в его ребра пальцы, отведя глаза в сторону. Габриэль, словно отойдя от гипноза, осознал все произошедшее и слегка покраснел, затем, остановив взгляд на веере, слегка улыбнулся.

Мне каждый раз кажется, что у них есть свой язык, которым они общаются или же просто читают мысли друг друга, не удосуживаясь на лишние формальности, облаченные в оболочку звуков…

— Сир Ольсен, Вы, случаем, не видели Себастиана? — неожиданно поинтересовалась девушка, сложив веер в левой руке.

— Да, Ваше Величество, — я немного замешкался, потому что вопрос прозвучал очень резко и неожиданно в сей атмосфере,— Он проверяет все ли готово к балу…

— А Вы готовы? — словно щелчок хлыста в воздухе, возникло сие вопрошание из уст Королевы.

— Отчасти, — голос мой звучал неуверенно, что меня изрядно удивило, потому что я не волновался и не боялся.

Её лицо озарила приятная, лёгкая, словно первый луч весеннего, тёплого солнца, улыбка. Тут она обратилась к иностранцу:

— Вы, мистер Контадино, решили все вопросы, которые хотели?

Молодой человек ответил спокойно и сдержанно:

— Да, но, увы, не с тем результатом, на который я рассчитывал… Но решился. И это уже радует.

— Что случилось? — насторожилась Её Величество, прикрыв веер, — Выглядишь подавленным…

Не знаю, почему она сделала такой вывод, ибо я особой перемены в его состоянии не заметил… Но я тихо продолжил следить за их разговором.

— София, все в порядке. — кратко ответил её собеседник без ярких эмоций.

— Габриэль.., — требовательно и безмолвно повторила свой безмолвный вопрос девушка, смотря ему в глаза, закрыла веер и хлопнула им по правой ладони. Её жест не остался без внимания. Молодой человек с грустью мимолетно усмехнулся, но ответил со скрываемой нотой тревоги, которой, явно, не хотел заражать ее:

— София, прошу, поверь мне. Всё будет хорошо…

Прекрасная особа одарила молодого мужчину внимательным, мягким взглядом с неким вызовом и спросила с какой-то непонятной мне эмоцией:

— Обещаете?

— Si, la mia preferita, — коротко ответил он, слегка поклонившись.

Она была удовлетворена таким ответом. Как я это понял? По улыбающимся глазам и по полностью раскрытому вееру, которым она слегка, будто бы ненароком задела ухо, украдкой отведя глаза в сторону. После чего наши пути разошлись. София и Габриэль хотели что-то обсудить, пока не начался бал. А я спустился на этаж ниже, зашёл к себе в покои и взял приготовленную заранее мною маску. На выходе из комнаты я остановился у зеркала, где смог лицезреть свой внешний вид.

Да… Кэролайн, ты бы сказала, что я похож на канарейку...

Светло-рыжие волосы с лёгкой проседью уложены в классическую причёску для приемов. Темно-синяя полумаска, сквозь которую на меня из зеркала смотрели серо-голубые глаза. Грустная, ностальгическая улыбка, обрамленная светлой бородой. Яркий фрак цвета наступающей ночи, чёрные брюки, белая рубашка и перчатки.

Пока я оценивал свой внешний вид, до моего слуха из-за двери донёсся кашель дворецкого. Я открыл дверь и увидел стоящего предо мной немолодого человека, ростом чуть выше меня в белоснежном костюме. Серые, порохового цвета средней длины волосы свисали частично на белую с чёрными обрамлениями маску Дотторе Песте. В таком облике мой знакомый напомнил мне белую ворону или сороку — альбиноса.

— О, Кристиан, — с восторгом в голосе произнёс он.

— Не привычно видеть тебя в белом, Себастиан. — сказал я ему, выйдя из помещения и закрыв дверь.

Дворецкий бросил сквозь маску на меня взгляд, просящий воздержаться от плоских подколов. Я промолчал, слегка приподняв брови. Он посмотрел на часы и с сухим энтузиазмом спросил:

— Идём?

Я кивнул. Мой друг выглядел замученным. Мне даже показалось, что он чем-то озадачен, ибо он был, словно отстранён от мира сего. Душой я хотел узнать, что гложет его. Но… Разумом я понимал, что эта инициатива может закончится плачевно.

За какие-то двадцать минут в зал нахлынули каскадом гости в пестрых костюмах. В начале я заметил наших молодожёнов. Красивая, утонченная, высокая датчанка с длинными русыми волосами, на свету переливающиеся ярким, золотым цветом. Они аккуратными и воздушными завитками обрамляли её лицо, словно выточенное из мрамора. Её фигуру подчёркивало бежевое декольтированное платье с иссиня-черным кружевными вставками. Того же цвета шаль лёгким, невесомым жестом приобнимала её плечи и тонкие перчатки украшали её точенные руки. Её серые глаза скрылись за шальной маской кота Гатто. Она шла под руку с высоким молодым человеком. Одет он был в дорогой, модный фрак, накрахмаленную рубашку и классические брюки. Его светлые волосы были скрыты за маской Баута, закрывающее все лицо своей угловатой и насмешливой формой. А из отверстий для глаз на всех присутствующих глядели яркие, как сапфир, глаза. Чёрные перчатки дополняли этот неоднозначный образ Его Высочества. Если Аманда мне напоминала сейчас прекрасную, грациозную кошку, то Оскар был подобен непостоянному и обманчивому на вид соболю.

Следом мой взгляд упал на другую парочку. На миссис и мистера Луфтнара. У них было предприятие по производству тканей, которые продавали за границей. Миссис Луфтнар — женщина уже не молодого возраста. Но в красоте она не отставала от девушек и даже чем-то выигрывала у них. Её взор ярких золотисто-каштановых глаз смотрел внимательно через классическую черную, изысканную полумаску в твою душу, но он не был тяжёлым или скрупулёзным, как у многих дам её возраста. А наоборот. Он был приятен. Хотелось остановиться и окунуться в их омут, доверив все свои мысли и тайны этой женщине. Еле заметные морщинки у глаз не отторгали собеседников. Они уверяли их о её весёлом и задорном характере. Её длинное темно-синее платье закрывало её плечи, по которым струились тёмные волосы с рыжевато-светлым оттенком. Руки её были легки и грациозны. Многие девушки могли позавидовать грациозности миссис Эвелин Луфтнар. Её кавалер — мистер Чарльз Луфтнар. Одет он был во фрак под цвет одежды своей дамы. На фоне его спутницы мистер Луфтнар всегда был подобен серой мыши. У него никогда не было какой-либо тонкой индивидуальности, которая могла подчеркнуть его образ. Если только пышные усы, которые странно торчали в стороны из под чёрной полумаски, словно помявшиеся ото сна вибриссы у ленивого кота.

Я продолжил изучать глазами гостей и мысленно с радостью смог отметить, что представителей прекрасного пола сегодня было меньше, чем нашего… Это означало, что мне не обязательно сегодня принимать участие во всех этих бесконечных танцах. Однако радовался я не долго, ибо мне на глаза попалась страшный сон всех скандинавских балов. Мисс Сторвинг. Эта девушка каждый раз пытается на балах найти себе мужа, но ее ярое поведение отпугивает всех потенциальных фаворитов. Представительница древнего норвежского рода, у которого в обществе была безупречная репутация и которому всегда везло на дочерей больше, чем на сыновей. Из всех своих сестёр Шарлотта Сторвинг одна осталась в девушках, хотя ей уже почти тридцать лет. А это звучит, как приговор для современных дам. Но надо отметить, что она была не дурна собой. Её милое округлое лицо, обрамленное, словно пеной морской, светлыми, бежевыми локонами, могло очаровать любого мужчину. А этот девичий румянец… Словно цвет молодой розы, заставлял сердце трепетать. А её пугающие некоторых людей глаза, лично меня, каждый раз поражали своей уникальностью. Хотя, вероятно, меня поражали не столько их красота, сколько необычность сего явления в природе. Дело в том, что правый глаз Шарлотты был голубым, словно василек, а левый — серым, словно тень. И при этом она видела обоими глазами одинаково. Надо отметить, что девушка часто пыталась подчеркнуть эту изюминку с помощью своих платьев, которые нередко сочетали в себе эти два элемента цветового сектора. Однако все её очарование разбивалось в дребезги о настойчивое поведение в сторону мужчин.

Гостей было очень много. И среди них были только единицы тех, кого я знал или помнил. Например, Эрик Скар. «Рыбный магнат». Его компания занимается массовой ловлей рыбы и продаёт её в города и села. Среднего роста, молодой, немного полноватый мужчина. В классическом чёрном костюме и в маске Дотторе Песте он был похож на кайру или тупика. Он очень хороший собеседник, единственное, обладает не очень хорошей привычкой все переводить на тему рыбы.

Следом мой взор уцепил мужчину моего возраста в фиолетовом фраке с чёрной рубашкой и брюками. Если память мне не изменяет, это сир Маттео Мо. „Посыльный“ королевской семьи. Он знает английский, немецкий, шведский и датские языки. Хороший дипломат. Может договорится, кажется, с любым человеком. Его лицо скрывает яркая маска Шута, из-за чего любое его движение головой или телом сопровождалось звоном маленьких бубенчиков.

А кто это рядом с ним? Если не ошибаюсь, то сир Мо только вернулся из Швеции…

Молодой человек лет девятнадцати — двадцати. Чуть выше среднего роста. С правильными чертами лица, крепким телосложением. Со светлой кожей, словно слоновая кость. С волосами абрикосового цвета и с серебряными глазами. Все в его облике было пропорциональным и… Правильным. Даже слишком. Многих людей возмущает, когда человек не выглядит идеальным, без изъянов. Но именно недостатки создают нашу уникальность, наше очарование. А у этого господина… Я её не наблюдал. Даже в одежде у него все было с иголочки. Чёрный фрак с четным количеством пуговиц, с идеальной симметрией. С белоснежными перчатками. И классической чёрной маской. Гордая, по истине, королевская осанка дала мне понять, что этот незнакомец благородных кровей. И мою догадку подтвердил Себастиан. Оказалось, что этот педантичный мужчина — младший брат нынешнего Короля Швеции Стефана Эрикссона, который должен будет жениться на Её Величестве Софии Харальдсен. Именно по этой причине сегодня приехал его брат Густав Эрикссон. Он хотел посмотреть Норвегию и будущую жену своего старшего брата. Я вначале был удивлён, что приехал Густав, а не средний брат Альфред, но потом мне мой друг напомнил, что Альфред уже женат на прекрасной англичанке и находится сейчас в Англии. А Стефан сейчас ведёт какие-то переговоры с Данией о том, чтобы когда Норвегия и Швеция объединятся, к ним присоединилась и Дания.

Остальные личности мне не показались примечательными. Поэтому продолжу свой рассказ.

Когда все участники мероприятия собрались в зале, музыканты начали играть свою волшебную музыку, вскруживающую голову каждому, кто её слышит. Молодые люди пригласили девушек на танец. Шорохи юбок. Цокот каблуков. Свист от соприкосновений перчаток. Все это как не отъемлющая часть маскарада.

Я наблюдал за всем эти действом, как вдруг за руку меня утащил к столу с напитками Себастиан. Он налил два бокала красного крепкого вина, после чего протянул один из сосудов мне. Я неловко принял. Обычно Себастиан не пьёт. Но после такой нервной недели, не удивительно… Однако мой дорогой друг не решил останавливаться на одной бутылке. И пока я потихоньку потягивал один стакан вина, он осушил две бутылки. И куда только лакеи смотрят? Но тем не менее, Себастиан решил потанцевать на радость многим дамам. Я остался один у стола с напитками, тихо попивающий алую жидкость и наблюдающий уставшим взглядом за молодыми лицами.

Вдруг мне на глаза попался наш странный иностранец. Бедняга… Его эксплуатировала мисс Сторвинг. Да, не завидую ему. Как минимум, потому что она не умеет танцевать. Хотя ещё она слишком нагло и раскрепощенно себя ведёт, приставая к мужчинам. Нет. Она хорошая, красивая, привлекательная женщина с немалым количеством достоинств. Добрая, решительная, но легкомысленная, доверчивая и с львиной хваткой в отношении мужчин. Признаться честно, как-то раз и мне не свезло оказаться у неё на мушке. Это было страшно. Хотя надо отдать должное, молодой человек стойко выдерживает эти нападки…

— Кристиан, помоги, hulp, hilf, giovare, auxilium, aiutami, пожалуйста… — резко около меня материализовался голландец, прячась за колонной.

— Чем не угодила тебе мисс Сторвинг? — с ехидством спросил я, забавляясь сим явлением.

— Это не женщина, а бестия какая-то, — тихо вспылил он, — Боюсь, что и на том свете достать может…

И то верно. Был один случай. Ох, бедный Фредерик…

— Да, и София не верно все понимает, — с разочарованием произнёс он, — Cazzo! Думал, что в виде гостя, легче будет перемещаться по залу и выискивать подозреваемых. Но, из-за этой бестии… Все коту под хвост.

— Да, в этом плане ты прав, — протянул я, задумавшись о чем-то, — А многие лакеи мечтают отказаться среди гостей.

Иностранец усмехнулся и начал пристально куда-то смотреть, выискивая кого-то среди толпы, после чего хлопнул меня по плечу, поблагодарив:

— Кристиан, ты — гений! Спасибо!

После чего прошмыгнул в двери, ведущие в коридор, за лакеем. Я остался наедине с лёгким чувством недоумения.

Следующий час гости продолжали танцевать полонез, гавот, вальс и кадриль. Пару-тройку раз я тоже участвовал в сим мероприятии. Мне повезло, что в этот раз кавалеров было больше, чем дам. Ибо сами танцы я не очень люблю. Сложно сказать точно из-за чего. Но, думается мне, что причина в партнершах. Кстати, о них. Участь человека на мушке мисс Сторвинг не обошла и меня. Поэтому ноги были истоптаны в пыль. А мисс Вооп затоптала мне их так, что они почти превратились в папирус. Моим спасением стала мисс Хаммер. С ней танцевать было одно удовольствие в техническом плане. Но меня доконала иная проблема… Её духи… Как можно было подобрать такой безыскусный аромат такому прелестному цветку?

Досадно, что во время таких мероприятий Королева не может участвовать. Она может лишь наблюдать, как гости вертятся в танце вокруг главных виновников торжества, которые должны задавать ритм, выслушивать поздравления и пожелания. Вначале мероприятия девушка сидела на троне и с улыбкой наблюдала за гостями, потом она начала скучать. Сейчас, ближе к середине сего мероприятия, когда я бросил взгляд в её сторону, я заметил в её руках синий, маленький, аккуратный цветок василька. Она сидела слегка смущённо и приятно улыбавшись, будто бы на губах у неё сидела нежная бабочка…

Себастиан был востребован у противоположного пола. То мисс Вооп, то мисс Фрейг, то миссис Луфтнар… Меня всегда удивляло, как он умеет вести себя в обществе. Со стороны даже и не скажешь, что он является дворецким. По сути, слугой… Покойный Король Гарольд Харальдсен разрешал сиру Хольму на полных правах гостя присутствовать на балах и приемах. При этом он не снимался с должности дворецкого.

Я вовсе потерял из виду иностранца, с которым обмениваться парочкой реплик час назад. Мисс Сторвинг была расстроен, но она женщина стойкая. Ей не в первой, поэтому она начала искать новую добычу… К моему несчастью, ей стал я… Меня напрягало, что один из лакеев, находившийся вблизи меня в этот момент, усмехнулся.

Весьма не красивое поведение! Надо будет сообщить об этом Себастиану. Но позже. Так что… Живи, хохотун.

Конца бала пришлось ждать долго. Хотя времяпрепровождение выдалось весьма и весьма активным…

Можно выдохнуть. Наконец…

Аманда и Оскар остались довольными. Гости натанцевались в сласть. Лично я никаких проблем не заметил. Единственное, пару раз какой-то лакей выпровожал гостей из зала. Возможно, были пьяны… Не знаю…

Все гости прощались с Королевой, целовали ей руку и выходили из зала. Так как празднование закончилось в двенадцатом часу и большая часть гостей была из близлежащих районов Осло, то многие покинули замок, некоторые — отправились на прогулку по ночному городу, а совсем малая часть приглашённых отправилась в гостевые комнаты, расположенные на втором этаже.

Музыканты собирали свои инструменты и уходили, благодарив за приглашение.

Я случайно задремал не крепким сном на стуле за занавесками, которые формально отделяли часть зала, где располагались столы с напитками и закусками. До моего слуха доносились шорохи платьев и стук каблуков гостей. Мой разум кричал о том, что надо пробудиться. Но Морфей имел иные планы, очаровывая моё сердце и душу, показывая волшебные картины далёкого прошлого или не прошлого…

— Кристи, пойдём танцевать! — потянула меня за руку девушка не высокого роста с короткими волосами цвета коньячного золота и яркими зелёными, почти изумрудными глазами. Её чернильное платье подчеркивало её утонченную фигуру.

— Кэрол, ты же знаешь, что я не танцор.., — с неохотой протянул я, поддаваясь на немой уговор любимой.

— Ну, не будь большой занудой! — хоть и как-то наигранно надулась она, но… Все равно. Очень мило. Я невольно улыбнулся, а сердце забилось сильнее.

Мы прошли в центр пустого, светлого зала. Казалось, будто весь мир решил оставить нас наедине, дав насладится этим мгновением. Я не мог поверить в происходящее. Её лёгкие, словно взмах крыльев бабочки, движения рук. Наивные, невинные, словно цветки анемона, глаза, в которых таилось столько искренности и душевной силы, что… Оторвать взгляда от них… Было невозможно… Мне даже показалось, что я вновь стал тем зелёным мальчиком, который почти тридцать лет назад увидел эту прекрасную девушку, ухаживающую за почтовыми голубями Его Величества. А я тогда молодой студент, не имевший доступа во дворец, мог лишь за решёткой ворот тихонько наблюдать за этим призрачным и, казалось, не досягаемым видением...

Я невольно вдыхаю её ежевично-мятный аромат, мягко приобнимая её за талию во время этого импровизированного танца. Её сладкий шёпот не слышен мне. Я вновь переспрашиваю, останавливая наше хаотичное движение вальса. Медленные шаги…

Она мягким, плавным толчком отстраняется от меня…

Я не хочу отпускать её.

Её рука высказывает из моей и она исчезает… Испаряется, нет… Рассыпается, как песок… Который останется в моей памяти выжженным страшным огнём…

Зал окутывает мгла.

Узорчатый пол покрывается пеплом. А воздух занавесой застилает дым…

Сердце стучит быстрее… А лёгкие требуют кислорода…

Я выныриваю из тяжёлого и глубокого омута сна, с трудом дыша.

Опять кошмар… А все начиналось так хорошо…

Я закрыл глаза, вдыхая и выдыхая воздух.

С того события прошло уже пять лет. Но… Я не могу этого забыть. Прости, Кэрол… То была не просто случайность. В том виноват и я…

Тяжёлый и уставший выдох донёсся до моего слуха из-за спины. Он насильно вырвал меня из пучины тёмных воспоминаний, заставив меня покрыться мурашками, как в тот день, когда я сидел в шкафу в кабинете Королевы.

Аккуратные, глухие шаги, пытающиеся скрыться за покровом тишины.

Опять обеспокоенный сердца стук.

Кристиан, возьми себя в руки. Спокойно.

Я тихо повернулся лицом к стыку занавесок и попытался аккуратно посмотреть сквозь них. Приходилось дышать реже и замереть в одном положении, чтобы, случайно, не колыхнуть ткань, разделяющую меня от импровизированной сцены. Сквозь щель я смог разглядеть прекрасную высокую девушку в светло-фиолетовом платье. Часть её лица скрывала сине-зеленная маска с перьями, возвышающиеся к небу, и заострением на носу, подобное аккуратному, минималистическому клювику колибри. Белоснежными, безупречными, непорочными руками она закрыла входную дверь. Сзади к ней подошёл молодой человек одетый в классический фрак и в простую черную маску. Его волосы были забраны в хвост. Он бросил жёлтое полотенце на близ стоящий стул. Я узнал в нем того лакея, который выпровожал некоторых гостей маскарада. Мужчина заботливо обхватил своими руками, облаченными в белые перчатки, её точенные плечи.

— Все прошло хорошо, София, — уверенно прошептал лакей по-английски, внимательно смотря на девушку, — Главное, что Аманде и Оскару все понравилось…

— Да… — задумчиво пролепетала Королева.

— Что не так, София? — настороженно спросил парень, обойдя её, чтобы быть лицом к лицу, — Что случилось?

— Я смотрела на Аманду и Оскара. Как они счастливы… — она говорила медленно, тщательно подбирая каждое слово. Её голос звучал не уверенно, хотя и пытался сделать вид, что её не беспокоит то, о чем она говорит.

— Ты, — сухо и отстранено заговорил голландец, — встретишь того, кто полюбит тебя. Того, с кем ты будешь так же счастлива, как и они…

— Ты сам в это веришь? — с обезоруживающей издевкой, срывающей с личины маску лжи, прервала его Королева.

Он не нашёл слов, которые должен был сказать. А то, что хотел… Не мог произнести. Хотя и без них было ясно, что нет…

— Я тоже, — кратко прошептала она, подойдя к нему ближе и взяв его за руку, произнесла, словно в сторону, лукаво улыбнувшись:

— Я весь вечер сидела на этом неудобном троне. И не разу не могла потанцевать…

Габриэль усмехнулся, нежно поцеловал её руку и спросил:

— Могу пригласить Вас на танец, София Харальдсен?

Она сделала в лёгком, очаровательном жесте реверанс. После чего положила левую ладонь ему на плечо. Мужчина же обхватил рукой девушку чуть выше талии, ненавязчиво притянув её к себе.

— Только, — неловко заговорил парень, — Возможно, это слишком нагло. Но… Я хотел бы увидеть твои глаза, София…

Он аккуратно протянул руку к её маске и медленно, словно пробуя что-то запретное, снял её, обнажив прекрасный лик. Девушка украдкой посмотрела на него и, по-детски улыбнувшись, сделала с маской иностранца то же самое.

Я искренне надеюсь, что они осознают, что у них нет общего будущего… Что его не может быть. Что его не должно быть. Это опасно…

Невольно опять вспомнил прикосновения и голос Кэролайн… Отчего по спине пробежали приятные мурашки…

На этот раз меня из прострации вывел тихий, мелодичный голос Софии:

— Габриэль, я никак не могу отделаться от ощущения, что я где-то тебя встречала.

Они продолжали свой танец. Но немного замедлили темп.

— София, мы не могли физически пересечься на тропах жизни раньше, — скептически ответил иностранец, — Ты всю жизнь провела в Норвегии. А я… Кхм… Не был в Норвегии до этого года.

— Да… Но нет. Просто… Я даже не знаю, как сказать… — задумалась она.

Они остановились.

— Скажи прямо. — строго, но не грозно, словно прося, произнёс собеседник.

Прекрасная особа заговорила на английском, иногда перебиваясь на норвежский:

— Знаешь, когда я встретила тебя тогда в саду. Страдающего от боли. У меня сердце кровью обливалось. Нет. Это было не то ощущение, когда тебе жалко человека. Мне казалось, что я чувствую ту же боль, что и ты… Мне почему-то было страшно…

— София, я.., — голландец был в небольшом замешательстве, — Искренне тебе благодарен за то, что ты сделала для меня. Но… Мне кажется, что ты преувеличиваешь…

Девушка с тоской улыбнулась и коснулась своей ладонью его щеки, прошептав немного не привычным для неё тоном:

— Возможно… Но что-то внутри говорит, что это уже не впервые… Что ты не веришь мне…

Мужчина накрыл её ладонь своей и ответил ей также в полголоса:

— София, прости меня, но я не могу… Ты — единственный человек в этом мире, которому я ни разу не лгал, с кем в разговорах не лукавил. И честно скажу, не хочу.

Немного сжав её ладонь и не отрывая от неё глаз, он продолжил:

— Я бы хотел уверовать в твои сладострастные речи. Ведь, именно с тобой я счастлив. Здесь, в Норвегии обрёл смысл жизни. Знаешь, в Ватикане окружающие постоянно мне вторили, что у каждого есть свои ангелы на небесах, помогающие нам в жизни, поэтому нам не надо привязываться к земным людям. Но… Черт возьми! София, ты — мой Ангел, ради которого готов пойти на все, даже на самый страшный грех…

Девушка вначале смутилась. Потом словно осознав сказанное, улыбнулась с какой-то странной ноткой ностальгии и теплой тоски. Иностранец смотрел на неё завороженно и нежно. Их взгляды не разъединялись очень долго, словно вели свой отдельный разговор, который понять и прочувствовать могли только они. В какой-то момент девушка и молодой человек осторожно, словно пробуя почву на устойчивость, подались друг к другу. Затаившись на мгновение, словно дикие охотники перед прыжком, они одарили друг друга бархатным взором. Резко его руки обвили её тело крепко и уверенно. А она властно притянула его лицо к себе. После чего их губы слились в томном, желанном и мягком поцелуе.

О, Боже… Я был бы рад. Если бы не осознавал возможные последствия… Хотя, возможно, я старею…

Они закрыли глаза, полностью отдавшись нахлынувшим эмоциям и чувствам. Неожиданно они разорвали поцелуй, жадно смотря друг на друга и с не охотой восстанавливая дыхание и, возможно, сердца стук.

Я уже начал думать, что сейчас они уйдут и я смогу со спокойной душой уйти отсюда. Сидеть на одном месте без движения очень сложно, тело начинает рано или поздно бунтовать против этого негласного условия. Я был уверен, что меня не видно за занавесками, однако резко остановившийся взгляд Софии на мне, дал мне чётко понять, как я ошибался. Она покраснела, закачала головой и, отпрянув от мужчины, ушла прочь из зала, не проронив ни слова.

Фух… Спасибо, София, что не сдала меня…

Но не смотря на показавшееся мне спокойствие и удачный расклад событий, образовалась гнетущая тишина.

— Кристиан, вот ты мне скажи… Почему каждый раз ты так вовремя? — резко полу-рыком вопросил голландец, стоявший ко мне спиной.

У меня перехватило дыхание. Вначале я удивился тому, что меня спалили. Но… Потом мои мысли нацелились на поиск ответа на каверзный и злободневный для меня, в том числе, вопрос.

И, правда, почему? Даже я сам не знаю.

Иностранец подошёл к занавеске и резко её распахнул. Его холодный взгляд требовал от меня хоть какого-нибудь пояснения. Вспомнив бедного Себастиана, я решил, что сказать правду — это не такая уж и плохая идея…

— Я задремал, а когда проснулся, вы были уже здесь. Я не решился вам мешать. Больно, специфическая была атмосфера. Хотя, думаю, вы были так увлечены друг другом, что не заметили бы меня, если бы я отсюда вышел.

Я говорил спокойно и с не бывалой ранее для меня простотой. Возможно, алкоголь не до конца выветрился из моего организма. У моего собеседника аж глаз задергался. Не понимаю, какая часть моей речи вызвала такую реакцию, но…

— Как? — сосредоточенно выдал он, — Тут же было шумно… Музыканты здесь не далеко были! Себастиан на пару с каким-то гостем громко скандировал какую-то тираду на норвежском! Due pellicano (ит. «Два пеликана»)… Их даже на улице было слышно! Про мисс Вооп и Сторвинг я лучше промолчу… Anche presso l'università di tale follia non c'era! (ит. «Даже в университете такого безумия не было») А ещё этот Ламберт, чтоб его крокодилы сожрали!

— Ну, вот так! — только лишь развёл я руками на сию реакцию собеседника, — Можешь считать, что старею!

— Стареет он тут, — недовольно бормотал себе под нос голландец, — Сорок шесть ему, а он все „стареет да стареет“… В шкафу сидеть, видите ли, ему не поздно…

Опять за своё… Конечно, да, я понимаю, что может казаться, что сорок шесть — не срок. Но… Я уже и не мальчишка.

— Хватит уже передразнивать! — вспылил я, оборвав собеседника на полу слове, — Я все ещё тут. И все слышу.

— Цирк какой-то…

— Не то слово.

Наш разговор принял, наконец, более мирное течение. Поэтому я решил перехватить инициативу:

— Теперь я спрошу: Что это было?

— Ты про что? — с непониманием спросил парень.

— Не притворяйся, — строго заговорил я, — Габриэль, ты ведь понимаешь, что… У вас ничего не может быть. Я имею ввиду…

— Да, понимаю, — с серьёзным тоном прервал он меня, — Это была ошибка. Наша общая.

— Ошибка? — переспросил я. Меня удивило выбранное моим оппонентом слово для описания сей ситуации.

— Приятная, соблазнительная, желанная.., — будто бы смакуя в памяти, произнёс шепотом он, — Но ошибка. Жестокая и беспощадная.

— Я не понимаю о чем ты. Не уж то все, что здесь происходило было лишь игрой? — задал я прямо интересующий меня вопрос, встав со стула и сделав шаг назад, к занавеске.

— Нет, Кристиан. Просто… — собеседник начал противится моему заявлению, а потом резко потеряв этот пыл, затих, погрузившись в свои мысли.

Мне кажется, что он и сам запутался. Разум начал вести войну с сердцем и наоборот.

— Всё будет сложнее, — будто бы со смирением закончил предложение иностранец, направившись к выходу, — Кристиан, думаю, что лучше о произошедшем здесь не распространяться. Доброй ночи.

На сим мы и расстались…