Александр Саркисов — Колобковая трилогия

Триллер

               Колобок очнулся от дикой боли. Это дед. Пытаясь закусить стопку самогонки, выпитую втихаря от бабки, отхватил от колобка изрядный кусок чёрствого, измученного тела.

«Вот гад».

               Колобок не умел говорить, но звуки издавать мог. Он с силой выдохнул. Выдох получился знатный. Скорее не выдох прозвучал в старой крестьянской избе, а угроза, похожая на:

«Всё, тебе конец».

Дед испуганно оглянулся. Кусок хлеба, камнем, застрял в дряблом горле, напрочь перекрыв доступ воздуха. Через минуту всё было кончено. Дед с синим лицом, и судорожно открытым ртом, рухнул на коврик, расстеленный через всю светёлку.

                    Колобок злобно ухмыльнулся. Оставалась бабка. Но тут было всё проще. Он знал, что она в огороде, и будет возвращаться в дом, неся перед собой корзинку с чем-нибудь, естественно, не смотря под ноги. Нужно было только подкатиться к двери и занять удачную позицию, что он и сделал. Дальше всё случилось именно так, как он и задумывал. Мало того, бабка, наступивши на колобка, не просто упала, а при падении шикарно размозжила себе голову о край стола, забрызгав кровью всё, что было можно.

                    Извалявшись в кровавом месиве, колобок удовлетворённо выкатился на улицу.

Сильно болел глаз. Вырванный дедом кусок, заставлял колобка перекатываться именно через то место, где и была эта дурацкая гляделка.

«Да пусть подавится»,— подумал колобок и чуть не заржал.

Солнце ласково освещала крестьянское подворье. Зелёная травка выглядывала то тут, то там, настраивая на мирный лад.

«Может всё зря? Может я погорячился?»,— вдруг подумал колобок, не увидев вокруг никого, на ком можно было бы обозначить особенности своего злобного характера.

Но тут, на опушке леса, показалась лиса.

«Денёк ещё тот будет»,— предвкушая смерть очередной жертвы, осклабился колобок, отметая мгновенное состояние благодушия.

                    Издав звук, отдалённо напоминающий рокот бензопилы, он, подпрыгивая, покатился навстречу сказочным приключениям, оставляя за собой кровавый, не засыхающий след.

                                                                           Драма.

«Дедушка, милый»

У колобка невольно выступили слёзы. Дедушка, немощной рукой пытался погладить его, воплощение их с бабушкой, не имеющих детей, счастливой семейной жизни. Колобок любил этих милых стариков всей душой, которая заполняла его чувствительный ко всему мякиш. Конечно, заменить им детей полноценно, было не в его силах. Он понимал это, но радовать глаза и душу этих заботливых и дорогих сердцу людей, мог. И он старался.

                   К сожалению, жизнь сурова. Колобок понял это, когда дедушку настигла какая-то неизлечимая болезнь. Теперь он угасал. Бабушка не отходила от него ни днём, ни ночью, но это не помогало. Болезнь брала своё. Колобок, которому старики, в последний момент, всё-таки прилепили руки и ноги, делал что мог.

Дедушка умирал, а бабушка сражённая горем просто не понимала или не была в состоянии даже предположить, что происходит. В доме всегда была свежая вода, растоплена печь, и накрыт стол. Да, это кажется невероятным, но колобок был сказочным и многое мог.

                Конечно, всё давалось с трудом. Многочисленные выщербинки на его теле, а некоторые и довольно глубокие, говорили о том, что ему было не просто. Но жалеть себя было некогда, да и не умел он этого.

Одна только мысль заполняла это благородное тело-голову: «Как помочь? Как облегчить страдание одного и горе другой? Ведь эти добрые люди, собрав последние крохи муки, подарили ему жизнь. Голодая зимой, пытались накормить его, хотя ему это было не надо. Бабушка вязала ему тёплые вещи, а дедушка, вырезал из принесённых веток игрушки». Колобок не знал других людей и другой жизни. Всё, что его окружало, казалось ему правильным, родным и единственным в мире.

Бабушка всхлипнула. Колобок, очнувшись от мыслей, посмотрел на дедушку. Глаза старика были открыты, но смотрели они уже не на мир вокруг. Они смотрели в вечность. Колобок вздрогнул. Он не знал, что это. Он никогда не видел смерть.

«Вот и остались мы с тобой сиротами», — прерывающимся голосом произнесла бабушка.

                Колобок обнял всхлипывающую старушку, прижав её к себе, как бы пытаясь защитить своё, родное от невзгод и напастей. Если б он только мог, если б только мог...

                                                                        Шутка

                Лиса, обессилено, присела на пенёк. Вынужденная голодовка продолжалась второй день. Ни ягод, ни грибов, ни добычи. Кошмар. Вдруг, сначала еле-еле, а потом без всякого перехода, в нос шибанул странный, незнакомый запах, и из кустов вышел... колобок. Да, да, кто ж не читал про это мелкое, хлебное недоразумение. Рот лисы непроизвольно наполнился слюной. Она встала и машинально произнесла:

«Колобок, колобок, сядь-ка ко мне на нос», — но фразу договорить не успела.

Колобок остановился. Присев на корточки смачно сплюнул, сверкнув железной фиксой, и злобно перебил:

«Слышь ты, конченная. Тебя здороваться не учили? Или ты, сослепу, берега попутала?»

                От неожиданности лиса попятилась. Что-то с этим колобком было не так. Да, со зрением у неё действительно были проблемы. Лось-окулист даже прописал ей очки. Но Лиса и очки, это нонсенс. Мало того, рыжая плутовка притащила лосю охапку свежей травы, которую умыкнула у заячьего семейства, лишь бы тот не разнёс её проблему на весь лес. Но сейчас она жалела об отсутствии данного причиндала.

«Простите, вы это мне?».

«А что, тут кто-то ещё есть? Нет, мне, конечно, говорили, что меня путать будут, но что бы все подряд».

Он снова сплюнул.

«Короче пойду я, а то как бы не сорваться, на твоей тупой рыжей морде. Кулаки так и чешутся. Жаль статус не позволяет».

Он снова злобно глянул на собеседницу и скрылся в кустах, из которых и вышел.

Лиса, ошарашено, смотрела ему в след.

                    Вновь зашуршали кусты, но уже с другой стороны. Лиса испуганно вздрогнула. Это был волк. Увидев знакомую, он весело оскалился.

«Кума, судя по твоей озадаченной морде, ты его тоже встретила. Удивительно, что первый раз. Он уже неделю по лесу шляется. Ты ему наверное про колобка, а он тебе в ответ, ты чё дура?»

Волк расхохотался.

«Представляю картинку».

«Волк, ты вместо того что бы ржать, объяснил что происходит».

«Ладно, ладно извини. Помнишь, два года назад пьяный ёжик уснул в берлоге медведя-судьи, и тот не заметив, улёгся прямо на него. Ну вот, медведь ежику и впаял два года общего режима, за телесные. Понятно почему. Лось ещё неделю иголки из медвежьей спины выдёргивал. Так вот, это ёжик и был. Отсидел он. А на колобка похож, потому что стригут их там. Ладно, пойду. Может ещё кого предупредить удастся», — и волк нырнул в кусты, но тут же высунув голову добавил:

«А очки всё-таки носи, проще будет».

«Вот лось паразит. Всё-таки разболтал», — пронеслось в голове у лисы.

                Раздвинув ближайшие кусты и убедившись, что там нет откинувшегося сидельца, она озабоченно поспешила по своим делам.