Время — поток, безначальный и бесконечный
Не относись к нему никогда беспечно...
Жизнь быстротечна, и в грёзах пока что вечность,
Но для неё невозможно быть безупречным

Воздух — поток, без него выживать нам не в чем,
Хоть целый космос когда-то и был обещан.
Но в настоящем — привязаны человечки
К милому шарику, капле одной на Млечном..

Пламя — поток — разбушевавшись, смерчем
Может пройти, сжигая до тла, калеча,
И пожирая лакомые местечки,
Остановившись только у грозной речки.

Этот ПОТОК останавливает и нечисть.*
Если воды полно, берега далече,
И человеку страшно зайти по плечи
Разум подсказывает — лучше поостеречься.

Мысли — поток, они занимают вечер,
Вслух произносятся, разнообразив встречи,
Ворохом кружатся или летят картечью.
То тяжелы, то становятся будто легче.

Чувства, слова, эмоции... раз увлечься –
И оказаться в потоке их бесконечном.
Только подсказок — как быть в делах сердечных –
Не получить, от любви доктора не лечат.

Воображение — не осязать. И нечем.
Контур границ — не видени не размечен.
Космос — внутри, безначальный и бесконечный.
Жаль, человек, творящий его, не вечен.






* тут могла быть ссылка на Хому ;)

Меня не хило накрыло,
от лабиринтов турнира.
качает в такт майна-вира
кардиограмма извилин.

сквозь аромат мандаринов,
прошёл финал викторины.
осталось только лишь скинуть
нам отраженье витрины

под звон оккультного гимна,
сквозь стон разбитых бутылок,
золото взял здесь с отрывом
Хемингуэй из отсылок.

чрез дня и ночи лавину,
взошли почти на вершину:
Трагикомедия жизни
и временная машина

скажу, без фальши, спасибо
вам, за стихо "Монорим, сэр!".
надеюсь вас за зацепило
писать единою рифмой.



Итого:

1-ое место —
Я увидел слово сага и понеслось — MADiAR

2-ое — Путешественник во времени и
Трагикомедия жизни — оба ДеньНочь

3-ье — Монорим, сэр! — ДеньНочь


рецензии:

MADiAR
1. Путешественник во времени
2. Трагикомедия жизни
3. Из далёких земель Саутпорт

Рецензия на первое место
Прежде поясню, что если работа допущена кураторами, то для меня вопрос о соответствии/несоответствии критериям не стоит. Это скорее к тому, что есть отличные работы, которые приятно читать, но я не могу присудить им победу, т.к. есть некоторые отдаления от условий.
Монорим путешественника не совсем монорим, но 5 отрезков для меня показались приемлемыми. Вполне ровно.
В плане содержания мне зашёл некоторый баланс между научной деятельностью и творчеством. Текст вполне простыми способами передает ход времени. Это и континентальный дрейф веков, и разброс от греческих полисов до синих солнц. Это вовсе не движение по прямой, ведь герой знает нужные тропинки и, подобно опытному диджею, крутит пластинку с вселенский композицией в разные стороны, местами зацикливаясь на конкретном отрывке и накидывая разного рода эффектов на свое усмотрение, ну а автор конкурсной работы продолжает это дело, отдавая дань уважения и приглашая нас присоединиться. Читайте и будьте читаемы.

Пина Ветринская
1 — "Я увидел слово сага и понеслось"
2 — "Первый день"
3 — "Монорим, сэр!"

Я отбирала своих фаворитов на основе технической составляющей стихотновений и узнаваемости загаданного литературного персонажа или произведения. Больше всего мне запомнился "Я увидел слово сага и понеслось". Это стихотворение выполненно в смешанном стиле: моноритм и белый стих. Ритм и рифма очень органичны, за счет этого стихотновение читается легко, но при этом с определенными эмоциональными качелями, которые контролирует поэт. Особенно мне понравился тот факт, что произведение передает дух Хэмингуэя.

mciliaya
1) Белка (вполне красиво, а главное — иронично! понравился образ белочки. сюжет хороший, стих в целом довольно музыкальный)
2) Не найти нас (коротко; образно; гашишно)
3) Заблудившись в лесу (понравились рифмы и сюжет)
3-ье — Монорим, сэр! — ДеньНочь


ГлавРед
От всей души поздравляю победителей турнира Монорим и пользуясь случаем спешу сообщить о сладком подарке для победителя турнира занявшего первое место от пряничных дел мастера и всеми любимого автора — Рысси. https://vk.com/tanin_pryanik

Страница турнира

Наша группа в вконтакте

                                Какая гадость эта составная рыба. (с)


я опять заблудился блин,
между знаков и символов.
у языческих идолов,
в этом чёртовом лимбе и
что-то режет как бритвою.
осознание смыслов ли?
как пройти сквозь капризную
кульминацию истины?

в этом мире изысков лишь,
смесь гламура и дискурса.
вот опять шестипалый принц
заамурен лисицею.
ну А Хули амбиции —
в пустоте не разбиться бы.
это время — как выставка.
мы меняемся жизнями.

сложно долго облизывать
понимание принципов,
что проходят как исповедь,
сквозь инъекции шприцами.
можешь даже не злиться ты,
манускриптов транскрипции
будто явь отразиться на
мухомором излишестве.

я к писателю ближе стал —
врядли мир изменился-то.
ну а всюду базар — вокзал,
остается напиться мне.
все страницы исписаны
разношёрстными блицами.
мы хотим возродиться там,
поколением рыцарей.

Раз в июньский вечерок
Стихоплет скучал как мог
Тут бы водочки, глоток
Но приносят лишь компот

Он весь рвался и метался
Да по комнате слонялся.
Над соседом издевался
От врачей весь день спасался
В общем, что тут объясняться
Друг наш, жёстко добухался

Потому то он в пижаме
И не дома на диване
С водкой, пивом, да в Нирване
А в больничке как в капкане
Нервы лечит по программе
Алкогольной стиходрамме

А за окнами июнь
Исполняет грач ноктюрн
По стене плетется вьюн
Но смирительной костюм
Позволяет ни на дюйм
Шевельнуться, хоть ты плюнь

Вот такие брат дела
В гости белочка пришла
Глазом страстно поманила
Да так крепко обняла
Что с натуги зеркала
С треском вышли из угла

И отправились бежать
Их так просто не догнать
Даже если сильно гнать
Ну а если сильно гнать
Можно даже не понять
И весьма не хило встрять...

Тут друзья мораль такая
Водку пивом запивая
Ни за что не забываем
Что на утро пострадаем

Окружённый лесами глухими дремучими,
Я шагал по болотам и топям измученный,
Вдохновлённый единственным солнечным лучиком,
Угасающим в небе за темными тучами.

Постепенно темнело и ветки колючие,
Словно пальцы старухи иссохшей и скрюченной,
Постоянно цепляли рукав незасученый,
Оплетали цепями джинсовые брючины.

Но я шёл, вдохновленный мгновением, мигом,
Хоть усталость вершин максимальных достигла!
В лунном свете, казалось, тропиночку видно,
Что по ней, несомненно, из леса я выйду...
Только лес предлагал за интригой интригу,
И я шёл, становясь потихонечку диким.

В тучах прятались слабые лунные лучики,
Но сквозь мрачное сито струились везучие,
Пробиваясь порой через кроны могучие,
Составляя компанию редких попутчиков.

Волшебная сказочная страна –
Для многих любимой стала она,
Писатель её не ведал, не знал,
О том, что творит на все времена.

Девушки смотрят на Леголаса, вздыхают — красавчик! И Бродяжника взглядами провожают — король, не иначе. В Гимли — сила и мощь! Этот гном — словно камень из пращи. Боромир — тот наместника сын, тем более старший. Мэри, Пиппин, и Фродо — кузены, в Шире семей богаче слишком мало. За ними идёт по пятам удача! Ну а Сэм лишь садовник, охранником был назначен. Кто назначил? Так Гэндальф, улыбку под бородою пряча.
    О героях поют и слагают в легендах песни — и из всех Арагорн поболее стал известным. А за ним — Леголас и Гимли, и Фродо — вместе. Ну а Сэмуайз Гэмджи, о нём кто расскажет лестно?
    Для меня он — герой, самый преданный и отважный! Лучше всех, и смелее, об этом поведать важно! Кольценосца довёл и донёс на руках, пусть даже самому, как и всем остальным, было ох как тяжко!
    Мой герой — это Сэм! Честный малый, прекрасный хоббит! Не оставил друзей без внимания и заботы, и вернулся домой, с радостью и охотой. Сэмуайз, самый скромный, любимый муж...
   

В унынии полон разочарования,
Тонуть хотел в остатках сознания,
Такой человек .. полный всего отрицания,
Больно капать, и копать яму признания.
Корчась от боли, в вечном изгнании.
Человек с маленькой буквы придания,
Преданный любимыми, кричал он "спасай меня".
Он не хотел умирать, "умирал ли я".
Беззаботно поддавшись течению направления,
"Направляй меня"
Восторг увядавший цветами цветения.
В глубинах любого прочтения,
И строк, он просто хотел почтения.
Почитая того, кто так же не смог, "смог ли я"
"Нет", говорили они без сожаления.
Без сомнения.
Без совести и призрения.
Без любви и вдохновения.
"Ты просто тони дальше" — милое отражение.
"Ты просто гасни" — соображение.
Пряди волос по щекам отторжения.
Лететь вниз во тьме возрождения.
"Я не принимаю твои возражения"
Топил он себя, огорчения...
Горсть сомнений на ветер спасения.
Он топил себя в сердце, он топил свои прикосновения...

Звёзды тоже в руках растворяя,
Он старался найти свое отражение,
В моменте своего поражения,
Он сдавался стоя на коленях и плакал.
Это конец происхождения
Это конец движения...
Это конец.

ЧИТАЕМ ЖЮЛЯ ВЕРНА

Мы в детстве все, наверно,
Читали Жюля Верна,
Переносясь мгновенно
В мир чудный, многомерный.
И бытовая скверна
Была нехарактерна.
Это необыкновенно –
Мы читаем Жюля Верна
С интересом и усердно.
И он действовал целебно.
От него, как от молебна,
Отлетит, что непотребно,
Что трусливо, злонамерно.
Как уютная таверна,
Мир романов Жюля Верна.
Это круто, обалденно
Мир романов Жюля Верна.
Подождет меня царевна,
Я читаю Жюля Верна
Год за годом ежедневно.
О романах Жюля Верна
Отзываюсь я хвалебно.
В джунглях, в юртах, в банках Берна
Все читают Жюля Верна.

Под солнцем палящим смотри не усни,
Видения странностей будут полны:

Комета, летящая мимо Луны –
Обратный отсчёт дней осенних земных;
Лягушки, заядлые прыгуны,
Скакнут и в рассказы, и в летние сны;
Корабль речной на гребне волны...

Скорее очнись! Скорее очнись!

Не трать понапрасну данные дни,
Спокойную жизнь свою измени –
Других городов увидеть огни
Не хочется разве, поведать о них?
Ах, ты домосед? Четыре стены,
Не больше-не меньше, для жизни нужны.
И был у тебя лишь школьный дневник.
Зато с ранних лет тянуло до книг.

А что было в них? А что было в них?

За круглым столом все гости равны –
И нищий, и принц, и правитель страны,
Легенды забытой давно старины,
И парень, которого руки черны.

У тётушки Полли с весны до весны
Заботами будни полны и трудны –
Детишки порой бывают чудны.
Приличных людей воспитать как, из них?

Ну гляньте на Тома! Парнишек иных
Нельзя уличить в проказах шальных,
А с этим спокойствия и тишины
Уж ясно не будет! Намаешься с ним...

У тёзки его "хоромы" бедны,
В них дети черны и голодны.
Но вот уже принц оказался в тени,
А нищий — правителем целой страны.

Правитель правителю — рознь, новизны
Нет в этих словах, и величины.
Из старых легенд имена не нужны?
О рыцарях, спящих и видящих сны?

За круглым столом все гости равны:
И нищий, и принц, и правитель страны,
И парень, которого руки черны,
И те, о ком помнить совсем не должны.

Комета, летящая мимо Луны...

Он из ирландского старого рода,
Кельтов потомок, любивших свободу,
Прежде увлёкся врачебной методой,
Время чуть позже пришло ледохода,
Давши перо и отбросив отходы…

Юношей бывший в полярных походах,
Сделал их позже новелл эпизодом.

В литературных канонах и сводах
Определивший курс жанровой моды:
Шансов преступнику скрыть концы в воду —
Что и слона спрятать в ящик комода,
Факты сложив, как в пасьянсе колоду,
Сыщик найдёт в лабиринте проходы, —
Ждёт правосудие новая ода…
Даже уйдя в глушь, на пасеку, к мёду
Так и остался для всякого сброда,
Словно бульдог чистокровной породы…
Верный науки жрец чернобородый
Край обнаружит, забытый природой,
Время там, словно часы без завода,
И птеродактили, зауроподы
Тайно живут в настоящие годы.

Жгло его мысли, как ссадину йодом,
Что средь собратьев он — прапорщик взвода,
Книги его — матерьял для расхода
Лишь рядового, хоть с сильным подходом,
Рвался он ввысь, к синеве небосвода,
Где облака плывут, как пароходы,
В Клио чертоги с лучами восхода…
Дачник с межи своего огорода
Всё за соседом следит садоводом,
Чтоб ненароком не вытоптал всходы,
Так и писатель хранит свои коды,
Будто от спички баллон кислорода.
Герберта Уэллса считал антиподом,
С Бернардом Шоу, как два электрода,
Искры в газетные громоотводы
Слали, шипя, точно с уксусом сода.

В веке двадцатом взъярились невзгоды,
В бездну кровавую бросив народы…
Сына потеря тяжёлой подводой
Душу прижала. В последние годы
К прежнему путь заказав обиходу…
Он отрицал безвозвратность ухода,
Верил, что есть в жизнь загробную броды,
В старых домах, как ветра в непогоду,
Стоит дождаться лишь солнца захода,
Призраки кружат свои хороводы.

И спиритизма, конечно же, что до —
Верным адептом он стал этой моды…

Жизнь-то слоистая, как бутерброды:
Густо где, пусто где — скажет кто сходу?
Не прогибался он бедам в угоду,
Не позволял року быть кукловодом,
Рыцарь и джентльмен древнего рода.

Время периоды, эры, эоны
Строго ведёт, как состава вагоны,
Гладя барханов пологие склоны,
Полисов древних скрывает колонны.
Где была суша — там плещутся волны,
Лес не шумит под песком погребённый,
Спят в пирамидах своих фараоны,
Вновь возводились и рушились троны,
А континенты веков миллионы,
Так и дрейфуют под скрежет и стоны.

Скорость повысив до полного хода,
Мчится экспресс сквозь бессчётные годы,
Где-то садятся и сходят народы,
Рабство свергая, борясь за свободу,
Войн пожиная кровавые всходы,
Нравы кроя, предпочтенья и моды,
В смысл проникая машинного кода,
Мысля, что им покорилась природа.

Он одиноко стоит на перроне,
В поезд не севший с билетом в ладони,
Странно смотрясь на мелькающем фоне
Времени, что мчится, как от погони.
Толка не видя в нелепом законе,
Будучи в лично очерченной зоне —
В прошлом и будущем, в чёрной короне,
Внешне лишь здесь, а душой на Тритоне.

Вымершей жизни открывши гробницы,
Взглядов научных расширил зеницы,
В книгах своих уместив на страницах
Образ античной афинской блудницы
И Баурджеда, что стойко стремится
До Ойкумены известной границы.
Мчит «Катти Сарк» белокрылою птицей, —
Дух моряка в нём — с таким не родиться,
Время его не отправит в темницу,
Тщетно вертясь на скрипучей ступице.

Знает тропинку по Хроноса чащам,
Вот из минувшего он в настоящем:
Шатком мосту над стремниной бурлящей,
Здесь-то — на лезвии бритвы тончайшем,
Суть человека идеи творящей,
Не обывателем быть преходящим,
Мир созидать с пользой будущей вящей,
Он призывает всех, мимо спешащих.

Прочь настоящее в бездну колодца,
Встретятся руки и разум проснётся,
Курс по Галактике первопроходцы
Держат к системе, где Синие Солнца.
С тёмной звезды схватят хищных уродцев,
Там с Андромеды пришелец найдётся,
И до Торманса, до самого донца
Разума свет, торжествуя, прольётся.

бедная сволочь парижского дна
гений, изгой и противник говна
множество троп может быть навсегда
просто проёбаны, гибель близка
он искренне всех ненавидел людей
и в произведеньях строчил про блядей
любитель адольфа, и каждый еврей
был для него очень уж важен, поверь

Жизнь дана всего одна,
Чашу пить её до дна
Все должны мы, пусть она
Будет горечи полна.

Но, порою, нужен луч,
Что, пронзив мглу тёмных туч,
Озарит тропу меж круч,
От тоски подарит ключ.

Поднимает каждый крест,
И свой хлеб насущный ест.
Не беда, что лопнул трест —
Разве мало злачных мест?

С сердцем запада в груди
Шёл он, видя впереди
Мир иначе — зол среди,
Схватят что, тогой гляди.

Пустяки, что в лёгких боль,
Жизнь — в театре Бога роль,
Среди сотен тысяч воль
Всяк с капустою король.

Сам знавал удар потерь,
За решётчатую дверь
Угодил, как будто зверь,
С жизни дна взывая: верь!

Верь, что будущее есть,
Как бумаги чистой десть,
Прилетит благая весть
К тем, кто не пятнает честь.

Роскошь русских соболей
Станет в сотни раз ценней,
Будут персики вкусней
Вне своих сезонных дней.

Пока есть дары волхвов.
Миллионных городов
Гром бетонных жерновов
Высших чувств не скроет зов

Пока ждёт автомобиль,
Отряхнув земную пыль,
Унестись за сотни миль
В небеса, где блещет Киль.

И средь нищенских лачуг
Раздаётся смеха звук,
Хоть на миг порвавший круг
Монотонных тяжких мук.

Он дарует людям смех,
Горечь жизненных прорех,
Утешая лучше всех,
Ведь унынье тоже грех.

И в глуши трущобных нор
Заблестит угасший взор,
Все мы люди до сих пор,
Благороден даже вор.

Ни к чему мишурный блеск,
Жалкий вычурный гротеск,
Рухнул в миг, и слышен треск,
Камнем в воду — только всплеск.

Лучше быть самим собой
Со своею лишь судьбой,
Не бежать за пустотой
И несбыточной мечтой…

Он — великий гуманист,
Чей завет всегдашний чист:
Хоть дрожит последний лист,
Всех ветров бессилен свист.

Внешне холоден, закрыт
Маску чуждую рядит,
Её носит, будто щит,
Тьма который не пронзит.

Выпускавший, как стрелу
Метко-едкую хулу,
От неё любому злу
В дальнем тёмном быть углу.

С твёрдой верою в добро,
Рока вытравив тавро,
Не стяжая серебро, —
Блеск его, как бес в ребро.

Так что ум свой приготовь —
Бьёт он прямо в глаз, не в бровь,
Воспевая вновь и вновь
Правду, Верность, Честь, Любовь.

На грани величия и любви..
До боли в стихах и груди,
Он был любителем и
Его любили, как только могли.

Он ходил средь поляны роз,
Словно в мире знаменитом, как Оз.
Он менял этих глупеньких коз...
На новые партии доз.

Знаменитый всеми поэт и ходок,
Словно поросший из земли колосок.
Был чудесный, красноречивый..
Держа в душе своей холодок.

Он был любим всеми,
Красивый Сергей Есенин.
Не был понят никем и
Закончил, повесив проблемы

Звезда оперы — мать, врач — отец.
Двадцатый калибр на двенадцать лет дарит внуку дед.
Спорт, концерты, светская жизнь на страницах школьных газет.
Звезда Канзаса, старая закалка, стиль задающий совет.

На принцип идёт Принцип, на бойню люди, а юнец
Водить карету, там где обстрел, под песни ружей лютует смерть,
В колене больно, но не смертельно, тащил другого, но не успел.
Двадцать осколков уже вне тела, не спится все же, нужен свет.

Картины кочуют, студенты бреют (в Торонто пишется текст),
Лжеветераны, мэр-болельщик (текст жалящий в нерв),
Сухой закон, экспорт убийц, статьи из Чикаго в цене,
К черту все это! Здравствуй, Европа! У берегов тунец.
Не спиться бы, пока навык толкает парижский писательский цвет.

Итальянский вопрос, дуче даёт ответ.
Бравада чернорубашечников "всех свергнем!"
Из Константинополя скуплены все билеты.
Повозки, скотина, люди в безмолвной процессии,
Измученные солдаты — остатки той славы, что именовалась Грецией.
Заметки о будущей войне, письмо на злободневную.
Гражданка в Испании, Гвадалахара, Мадрид, не знающий бед.
Позже Нью-Йорк, Карнеги-холл, антифашистская речь.

Куба, идея контрразведки, что ищет нацистских агентов.
Обширная сеть, передача данных еженедельно.
Поиск подлодок врага, что тревожат все меньше, безделье.
Весна, вылет в Лондон в качестве корреспондента.

Лето, отступление мотодивизии из Рамбуйе',
Но не партизан, около двухсот человек.
"Он ни в чем не участвовал, его там не было",
Журналистам ведь не положено участвовать в боевых действиях.
Возвращение.

Звезда Канзаса, долгой закалки, пример подающий всем.
Память в осколках уже вне тела, тасуется текст.
Прощай, оружие, праздник теперь
Всегда со мной, спасибо...

Рождённый в стране интеллектуальных туманов,
Где человек погружён в чан интриганов,
Находишь ты суть в страстях и нравов вулканов.

Увидеть мир глазами мальчуганов,
Превращать искусство в мастерство расчётов,
Любить прозу в симфонии ярких цветов,
Жаждать молчания для тебя под запретом,
Стращать и влюблять мир портретом.

Озаряет каменные стены Сфинкс своим приветом.
Звёздный мальчик оказался переломом,
Когда мир и Лондон стали дурдомом.
Человек перестал веером быть влекомым.

Вдруг тянущийся бесконечностью день стал весомым.
Почему молчанием Старой Иглы ты стал гнетемым?
Ведь всеми в нашем веке ты стал знакомым
И цитатами своими ценëн.

Моя милая мать, угадай, как любить просто так?
Как ухаживать, холить, лелеять ребенка за факт
Самой жизни, которую ты беспощадно во мрак
Облачала, забыв про любые из памятных дат:
Дни рождения, школа, торты и подарки!? Не в такт
Твоему отбивало сердечко мое: "Ну как-так?
Как же так!? Не бывает забытых детей! Как же так!?"
Я росла по себе, на холодной земле — сорняк.
И в отце не найти среди сотни морей маяк.
Был сегодня отец, а на завтра моряк иссяк.
Как мне выплыть на берег, куда мне прибить каяк?
Одинокой да в шторм — суждено потерять и весло, и костяк,
Перепавших на долю мою добряков или скряг.
Мне хватило бы взгляда, улыбки и теплых как
Пух в июне — объятий, какой же по сути пустяк.
Вот бы знать, как любить!? А сейчас понимаю — никак?

Как почувствовать и осознать, что жива
Потому что нужна.
Потому что важна.
Потому что со дна.
Достаю не сама.
Мама тянет одна.
В пену бьётся волна!
Мама тянет меня!
Потому что важна.
Потому что нужна.
Но опять до темна,
Мать, тебя лишена...
А вчера, а вчера
Я убила. Весна,
Первый день. Месть сладка...Да...

Мои пальцы сжимались на маленькой бледненькой шее.
Он краснел и хрипел, я была в сотню раз краснее.
Извивался, пинался. Носочки — грязнее, грязнее
Кровь стучала об пальцы: "Я здесь!!!!" — все яснее, яснее.
Я ребёнок, который убил и ничуть не жалеет.
Только милая мать (хоть есть люди намного милее.)
Знать хочу, как любить, холить как, как ребенка лелеять?
Мне самой предстоит воспитать, жаль что я не умею.
(Описать весь бардак на душе и в уме
Сможет только мастак, умелец.)

Посвятить добрую четверть века
Странному и нелепому человеку,
Который стал эталоном неким –
Настолько всё завершал с блеском!
И сравнивать его почти не с кем,
Разве что с англичанином лестно,
Но сам коротышка был не местный,
И назвал бы сравнение неуместным.

Леди его представляла в виде таком:
Маленький человечек (но нет, не гном!),
В шляпе, при бабочке, в костюмчике щегольском,
Чист и опрятен, платочек всегда при нём,
Точно приглажен, правилен, аккуратист,
Даже педант, но при этом ещё — артист,
Он не выглядывает где-то из-за кулис,
В центре внимания, яйцеголовый лис.
Смотрит с прищуром, поглаживая усы,
Яркий предмет его гордости и красы.
На карточный домик снова ушли часы,
Но это время не назовёшь пустым.
Публика собрана, близится эпилог.
Взяв театральную паузу, монолог
Сыщик ведёт, он в своём деле — бог!
Точно распишет, в чём был преступник плох.

Автору и её персонажу
В признаниях, овациях, не откажешь!
Браво! Герой вышел ужасно важный,
Весьма эпатажный, но не бумажный.

Каменный рог из далеких земель Саутпорт
Не редко работал на экспорт.

Особенно, почувствовав комфорт
И посетив не раз аэропорт,
Он открыл для себя телепорт.
В историях своих он брал читателей на борт
И предлагал им разгадать сканворд,
Обернув его во вкусный натюрморт.

Так написал он девять своих работ.
Не все сорвали свой джекпот,
Но фразы его вошли не в один блокнот.

Описать он может множество нот,
Судьбы людей, которые будут вести хоровод,
Из мистики не раз наполнится шот
И во всех историях обязательно есть кот.

Не просто кот, а нужный код!

... и читать книгу будете не один год.

Монорим, или Жизнь Замечательных Людей
(сага о писателе монорифмой)

Эндрю — Вот я не люблю читать, но все же готов прогнуться под общество и хочу расширять свое сознание. Правда не знаю с чего начать, кого из писателей выбрать. Помог бы кто? ))

Без — Да не вопрос! Может поможем Андрюхе просветится? Всё таки учение свет, а неученых — тьма!

УСЛОВИЯ:

1. Написать сагу о писателе используя монорим.
2. Турнир — анонимный, для обеспечения равных условий участия. Анонимность авторов будет снята после подведения итогов.
3. Работа должна быть оформлена как стилистически, так и орфографически. Куратор имеет право отклонить и отправить на доработку произведения содержащие большое количество ошибок.
4. На конкурс принимается не более 3 произведений от одного автора.
5. Ранее написанные произведения, а также произведения, противоречащие условиям турнира, правилам сайта и законам РФ на турнир не принимаются.



* сага — здесь подразумевается обобщающее повествовательные литературные произведения, повествующие об истории и жизни какого-либо писателя. метафоричность — приветствуется.
*Монорим — Термин monorime обозначает использование одной (mono) повторяющейся рифмы (rime), рифма на одно слово и одной степени насыщенности. Проходящая через всё произведение или отдельную его часть (обычно четверостишия).

Пример:

Огни — как нити золотых бус,
Ночного листика во рту — вкус.
Освободите от дневных уз,
Друзья, поймите, что я вам — снюсь.
                               Марина Цветаева

Пы.Сы.: если кто-нибудь сможет написать моноримом стихопрозу или же прозу в стихах — сразу же станет фаворитом жюри).


СИСТЕМА ОЦЕНКИ:

1. Каждый участник конкурса в период проведения голосования, должен будет оставить голоса за трех других участников конкурса. И одной из этих оценок является рецензия на лучшее произведение (Рецензия — это критический отзыв, в основе которого лежит анализ художественного произведения, определение его достоинств и недостатков. Главное при написании — объективность и справедливость).
Рецензии и оценки принимаются куратором по окончании приёма работ.
2. При достаточном кворуме проза и поэзия оцениваются отдельно.

Страница турнира

Добавить произведение на турнир

Кураторы турнира — БезШутОк Улитка

Итоги турнира

Срок приёма произведений — с 12.06.2023 по 30.06.2023 включительно.