leona — Как встретились женская попка и бампер БМВ.

— Ты что здесь делаешь?

Она дико взглянула на него, упёрлась руками в асфальт, пытаясь встать. И недобро заявила.

— Фары тебе протираю.

Мужчина посмотрел на неё слегка обалдело, помогая встать. Он знал, что ничем не проймешь такую, но, не ожидал, что и здесь она найдет повод для сарказма. Давно уже нравилась ему эта «штучка» и одновременно раздражала. Даже нет…. Бесила! Но голос, эти зеленые глаза, походка манекенщицы, фигура. Даже улыбка, никогда не предназначавшаяся ему, нравилась. И вот, пожалуйста, такая ситуация, а ему хочется её встряхнуть и с силой поцеловать. Что же это?! Хмуро взглянув на нее, он не удержался.

— Если ты скажешь ещё хоть слово, я в тебя влюблюсь!

Странно, а чего это сердце так замерло? Влюбится? И что с того? Ей ровным счетом легче от этого не станет. И она, постаравшись, чтобы голос звучал равнодушно, ответила:

— Влюбляйся на здоровье! Только замуж не зови, в России двоеженство не приветствуется.

— А с чего ты взяла, что я женат? — он посмотрел на неё исподлобья.

— Элементарно, Ватсон! У вас кольцо на безымянном пальце правой руки. Ой!

Она сделала попытку гордо развернуться и пойти дальше, как нога неловко подвела, стрельнув болью в щиколотке.

— Что? Я тебя сильно задел? Где больно? Стой.

Он подхватил девушку на руки, будто всю жизнь только и делал, что таскал её на руках. Она даже опомниться не успела, как уже сидела внутри теплого и вкусно пахнущего салона автомобиля. Мужчина сел рядом, завел машину, соображая, как лучше поступить: отвезти её к себе домой, льда положить, здесь совсем близко или в больницу, вдруг перелом какой?

— Не надо в больницу. Просто потянула ногу, когда ты меня…. бампером…. Мне на работу нужно. Я с обеда шла. А тут ты…. со своим бампером.

«Ну, что за женщина!»

Он повернулся к ней, внимательно посмотрел. Как она пахнет! Твердо смотрит прямо перед собой, щёки горят, руки держат перчатки, мокрые от снега. И никакого шока, а ведь могла успеть подумать, что машина задавит её.

— Какая нога болит?

— Третья справа.

Нет! Он не может к этому привыкнуть!

Она тоже развернулась. Ему показалось или она просто злиться на него за что-то? Из-за того что заехал ей по заднице?

Голос её уже слушался. Просто нужно успокоиться, она и правда сильно испугалась. Но ей было невыносимо сидеть рядом с ним, в его машине. Заботиться ещё, черт побери!

— Послушай, спасибо, что остановился вовремя. А не переехал туда-обратно, на этом исчерпаем инцидент. Мне надо в офис. Меня ждут. Нога уже перестала болеть, поэтому со спокойной душой езжай дальше давить старушек и мадам вроде меня. Пока.

С каждой секундой её раздражение всё больше и больше выливалось через край. Да что это с ней?

«Не понимает что-ли, что я переживаю. Ведь ещё бы чуть-чуть.… А если бы резина была старая! Хрен с ней, пускай катиться!»

— Где ты работаешь? Я отвезу, — буркнул он.

— Если повернешь голову, то на 2-ом этаже увидишь окно с огромным кактусом на подоконнике. Там я и работаю. Всё пока.

Открыла дверцу, перекинула больную ногу через порожек. Оперлась — нормально. Значит, просто растянула. Хлопнула дверцей и через 2 секунды лежала на животе, недалеко от машины. Лежала и улыбалась. Опять просто поскользнулась. Что это с ней сегодня?

Он наблюдал за ней, выходящей и падающей. Подошел, решительно взял за руку, она уже не сопротивлялась, усадил в машину. Уже включая зажигание, он всё понял. Она злилась, что он после того вечера ни разу не подошел к ней. Ничего не сказал. Ничего не предпринял. Она просто обиделась. Втюхалась что-ли в него? Она-то ведь просто ему нравилась. Просто. А кольцо для того, чтобы девушки всерьёз не принимали одноразовые ночи. Она и не приняла всерьёз. Он сказал, что она клевая. Теперь он так не думает. Ему просто нужно ещё раз с ней переспать, вот и всё.

— Далеко ли едем, шеф? — ей было весело. Раздражение ушло.

— Ко мне домой. — Он коротко взглянул, успел заметить смущение на личике.

— Вот так вот сразу и домой? Я и вещи-то не успела захватить. У тебя зубная щетка есть?

«Издеваешься? Ладно. Издевайся. Далеко твоего гонора не хватит».

Она не то, чтобы смутилась, она завелась. И машинально посмотрела на его руки, легко держащие руль. И вспомнила, как подолгу смотрела фотографию, где рукава его футболки были обрезаны, а обнаженные руки вызывали тягостное желание потрогать. Она вот так сидела и гладила монитор компьютера. Глупо. Теперь эти руки рядом. Ей хотелось снять с него куртку, свитер и что там под ним. И погладить. Это, наверно, очень приятно гладить такие сильные загорелые руки. И вспомнила бассейн, когда держалась за него. И грудь, которой он стеснялся из-за обильной поросли, её возбуждала намного больше рук. Или нет? Руки больше? О чем она думает?! Они уже в подъезде, он мягко поддерживает её сзади. Она уже притворялась, что прихрамывает. Ничего не болело. Но не мешало посмотреть. Синяк от пресловутого бампера, наверно, останется. А он всё переживал, что она прихрамывает. Может правда надо в больницу? Он тут думал, о том, как будет мягко прикладывать лед к её обнаженной ноге. А может это что серьезное? Ладно, сейчас осмотрит. Он помог ей разуться и отвел в гостиную. Квартира была приятной, чистой и светлой. От этого ей стало не по себе. У него жена, которая тут всё драит, моет, а он её сюда привез. Настроение упало. Женская солидарность что-ли. Девушка решила взглянуть на побои, пока он ходит за льдом. Стянула брюки, обнажив попку в кружевных стрингах и повернулась боком к свету. Ничего особенного. Легкое покраснение, чуть больше пяти сантиметров. Через неделю и следа не останется.

— Синяк будет? — раздался голос от двери. Он так и застыл на пороге, как пацан, когда увидел… то, что увидел. Девушка поспешно стала натягивать штаны.

— Будет, но недолго.

— А зачем одеваешь? Надо приложить холодное. Я принес.

Она колебалась.

— Я так…. через брюки.

— Надо наживую, а то толку не будет. Снимай, давай. — и он двинулся к ней.

Ей совсем стало не по себе. И она чуть отступила назад. Ему показалось, что в зеленом озере плеснулся испуг. У него где-то внутри охнуло. И он пробормотал.

— Прости. На, возьми. Я выйду, а ты снимай и так прикладывай.

И вышел из комнаты. Сел на кухне. И стал думать, что это очень странная девушка. То дерзит, то поддевает, то смущается, как девчонка, а в сексе опыта, что у взрослой женщины. «Вот свалилась на мою голову! Точнее на бампер. А попа красивая». Не вставая со стула, крикнул через комнаты:

— Чай или кофе будешь?

       — Да! Чай, если можно, — так же крикнула она в ответ.

Ей было неудобно придерживать рукой брюки, а другой держать холодное полотенце. Ладонь уже застыла и хотелось сменить положение. Таращась в окно, думала, о снеге. Вот он первый, грязный, чуть прикрывший землю. А потом наметет сугробы, Новый год. Опять все по парам, а она одна. И ей совсем нескучно. Просто тоскливо, что вечно влюбляется не в тех парней.

Он, как и в прошлый раз, неслышно зашел в комнату, не глядя на девушку.

— Вот чай.

Он поставил чашку на столик. И подошел к ней, отодвинул руку, с уже мокрым полотенцем, и внимательно посмотрел. У неё внутри всё оборвалось.

— Всё красное, но синяка может и не будет. — он поднял голову, посмотрел в окно, о чем то подумал, повернулся, — Нога не болит?

— Нет. Не болит. А вот попа побаливает, — ей хотелось чем-нибудь его уязвить, но никак не могла придумать.

— Давай, я ещё принесу холодное.

Забрал полотенце и ушел на кухню. Она с приспущенными штанами, подошла к столу и отпила чая. Попила ещё и решила, что пора уходить. На работе, наверно, совсем потеряли.

Он застал её, когда она уже застегивала штаны. И понял, что она сейчас уйдет и это будет всё. Так. Нужно что-то делать. Но мягко. Не знаешь, чего ждать от неё.

— Решила уйти, так и не закончив процедуры?

Она повернулась, его лицо было совершенно равнодушно. А чего она ожидала увидеть?

— На работу надо.

— На работу, на работу! Вот заладила!

Он и сам не понял, что произошло. Кинув полотенце, он кинулся к ней, по дороге задев столик, чашка полетела на пол и разбилась. «На счастье» — успели они подумать. Больше они уже думать не хотели, да и не могли.

Он крепко прижал её к себе, запустил ладонь в волосы, захватил губами губы. Она подалась вся ему навстречу, руками что-то ища. Сообразила, что хотела стянуть с него свитер и майку и ….. Его надолго не хватало. Это было грубо, но… странная женщина! Она не боялась, не отталкивала. Даже наоборот, ей это нравилось и также безумно, как и ему. На ходу целуясь, обнимаясь, раздеваясь, кое — как нашли кровать. А там уже ничего их не держало, они чуть было не забыли сами себя. Озарение пришло через час, а может больше. Они не знали. Просто лежали на спине поверх простыней, смотрели в потолок, и каждый пытался понять, что произошло. Он понял первый. И произнес.

— Поехали.

Она смутно осознавала реальность, и из глубин сознания всплыла мысль.

— Куда? На работу?

Он перекатился на бок, подпер лицо рукой и заглянул ей в глаза, где отражались вечерние фонари.

— К тебе. За вещами.

Она легла на бок, лицом к нему, прищурила глаза, подумала и спросила:

— А как же жена?

Он тоже прищурил глаза. И вполне серьезно ответил:

— Это бутафория. Я не женат.

Он думал она обрадуется, и потянулся целовать, а она огрела его подушкой. Вскочила с постели и потребовала паспорт. Он принес документ.

— Вот. Видишь? Пусто. Я не женат. И замужем тоже не был.

Она стояла в задумчивости. Положила документ на тумбочку и отвернулась к окну. Опять! Что с ней? И тут не рада. Не верит что-ли? Он залюбовался её очертаниями в просвете окна. Тааак, долго он так не выдержит. Схватив подушку, легонько кинул в неё.

— А если будешь драться, вообще никогда не женюсь!

Она повернулась и захохотала. Весело, озорно. Подскочила к нему, схватила руки чуть выше локтя и поцеловала. Сильно, страстно, а потом прижалась всем своим безупречным телом к нему. Что за женщина!