Три сезона

[right]Когда по воде скользит солнечный луч,

Загадочным блеском светятся волны,

Пускай не увидишь на море ты туч,

И пусть берегут спокойные волны

.

И жизнь твоя — сплошной океан,

Твой дом на воде, а золото — солнце.

Мечты на воде, а рядом туман,

И девы сидят и ждут у оконца.

Ты знаешь сигналы других кораблей.

Куда дунет ветер. И азбуку Морзе.

Читаешь по звездам, какой путь верней,

И в жертву себя приносишь для пользы.

Во имя свободы, совсем без любви

Плывешь ты, и каждый твой день, словно сон.

Твоя любовь — море, с рожденья в крови,

Навеки в глубокую воду влюблен.

О, смелый моряк! Ты — эталон,

Объект восхищения и ожидания

Ты — дивная сказка, мечтательный сон,

Всегда ты — разлука и расставание.

— Ах, Италия, как давно я хотел сюда! Мечта сбылась, мы подплываем к берегам этой чудесной страны,— молодой моряк стоял на корме красивого белого корабля,— ты чего грустишь, Леха?

Он повернулся к стоящему рядом молодому человеку в морской форме. Но Леха молчал.

— Лех, ты слышишь?

— Да-да… Я слышу. Италия — это здорово…— при этом Леша продолжал смотреть вдаль.

— Что с тобой? — обеспокоено допытывался друг. Леша опустил глаза. Не хотелось никому говорить.

Но с Пашей они вместе учились в Морском училище и уже много лет были друзьями, ничего не скрывая друг от друга. Однако есть вещи, которые человек не может доверить никому.

— Почему ты грустишь? Мы подплываем к Италии. Неужели тебе неинтересно? Или… ну да, конечно. Она. Ты опять думаешь о ней.

— Нет. Дело не в ней.

— Не обманывай. Я знаю, что все из-за нее. Я давно избавил себя от этих забот. Зачем уезжать на три сезона и париться? Забудь, Леха,— он внимательно посмотрел на друга.

Но Леха был непоколебим. Немного помолчав, он произнес:

— Я — не ты. Только ты можешь забить на все и начать издеваться над другими.

— Ты же знаешь, почему так… Зачем опять напоминаешь? — Павел обиделся и нахмурил брови.

— Затем, чтоб ты больше не докапывался до меня.

— Ну знаешь, друг, если у тебя плохое настроение, так не порти настрой другим, тем более, перед Италией.

— Да что тебе сдалась эта Италия?! Мне вообще все равно, куда мы подплываем. Скорее бы уже доплыли.

— Скучный ты какой-то. Новые страны тебя не радуют. Не надоело ли сидеть в России?

— Сидеть?! Паш, вали-ка ты подальше, чтоб я тебя не видел, придурка! Сколько мы на Родине находимся? Четыре месяца до навигационного сезона. И это ты называешь «сидеть»?! Я вообще уже хочу домой.

— А вот мне неинтересно дома. Если тебе так хочется домой, мог бы сидеть там вечно. Нечего было моряком становиться.

— А вот это уже не твое дело…— прошипел Леха, едва удержав себя, чтобы не схватить друга, и, чтобы этого не сделать, он развернулся и ушел.

Пашка остался стоять на корме. «Совсем с ума сошел. Он не был таким. Это все она, девка-дура, довела его до такого состояния, что даже я его раздражаю. Вот обожгется, как я, тогда поймет, что так нельзя. Не дай Бог, конечно…»

Глава II

Мысли Павла можно было понять. Когда-то он отплывал вместе с командой, а на берегу стояла красивая девушка со слезами на глазах.

— Я буду ждать тебя, моя любовь! Я буду жить мыслями о тебе, мне больше никто не нужен…прощай…— Полина с тоской смотрела вслед, еле отпуская его руку из своей.

Но корабль медленно отплывал. У Павлика сжималось сердце от предстоящего расставания, и он еле собрался с силами, чтобы крикнуть:

— Я вернусь! Только жди меня…

Отплыв от берегов России, он всегда вспоминал образ Полины, стоящей

В порту. Такой она виделась ему во снах, в портах других городов везде мерещилась Полина…

Павлик с нетерпением ждал конца навигационного сезона и в начале ноября приехал домой.

Родной город уже покрылся снегом. Архангельск всегда встречал зиму раньше других городов России.

Подплывая к берегу, он искал глазами Полину. «Наверно, не смогла, наверно, не знает, что я приезжаю». Он примчался домой и, бросив дорожную сумку, кинулся к телефону.

… Но в трубке были долгие печальные гудки. «Нет, нет, успокойся, просто ее нет дома, а скоро она придет и будет счастлива моему приезду, и мы будем вместе после долгого расставания. Или…или что-то случилось…»

Противная ноющая боль появилась где-то внутри, и плохое предчувствие начало подавать сигналы в мозг. Он все же не выдержал и, выбежав из дома, поймал такси и поехал к Полине.

«Ну куда ты едешь, ведь никто не брал трубку, никого нет дома, куда ты?..»

Как поднялся на пятый этаж, Павел не помнил. Вот и квартира 59, до боли знакомая коричневая дверь. Он медленно нажал на звонок.

Как ни странно, дверь открылась. На пороге стояла Полинина мама.

— Павел? Проходи, с приездом тебя!— она сразу засуетилась, пропуская Пашу в квартиру,— садись, что будешь: чаек, кофе?

— Где Полина?— Паше было наплевать на приличия и вежливость.

— Полина? А…она…— ее мама быстро отвела глаза в сторону.

— Где Полина?— Паша повторил еще требовательнее,— с ней что-то случилось?

— Настал тот момент, когда я должна сказать тебе…Мне очень трудно, Паша. И почему она переложила это на меня?.. Нет, с ней все нормально. Она уехала из Архангельска. С мужем.

— Что?!

— Она вышла замуж полгода назад. Уж не знаю, почему она не дождалась тебя. Вот письмо…— Полинина мама подошла и вытащила из-под каких-то бумаг белый конверт. Глядя ему в глаза, она протянула письмо.

Паша молчал. В голове не укладывалось, как это Полина могла не дождаться. Он был уверен, что все будет хорошо. Ее глаза перед разлукой… Ее слезы. Теперь этого уже нет.

И нет той, прежней Полины, которая любила и ждала моряка.

Павлик молча встал и, взяв письмо, пошел к двери. На пороге он обернулся к Полининой маме:

— Спасибо.

— Да ладно…За что?..

Невысокая женщина стояла с сочувствием в глазах и, еле сдерживая слезы, смотрела вслед. Паша медленно спускался по лестнице с письмом в руках. Его фигура, казалось, была полностью пронизана болью.

…В тот день он бесцельно бродил по городу. Все вокруг напоминало о ней. Куда ни глянь: вот тот сквер, где он прощался с Полиной, вот тот бульвар, где они в первый раз поцеловались, а вот здесь они познакомились… Как же она не дождалась? Он уехал восемь месяцев назад, а замуж Полина вышла полгода назад… Значит, ждала всего два месяца. И не факт, ведь до замужества еще надо повстречаться, погулять… Следовательно, вообще не ждала.

Но как это? Так обещала, так прощалась…

Он до сих пор не верил в то, что узнал. Он так спешил домой, а теперь Архангельск его не радовал.

Увидевшись с родителями, Паша взял сумку, так и не успев распаковать после приезда, и отправился на вокзал.

Неважно, куда уехать, лишь бы подальше от Архангельска, подальше от Полины, подальше от воспоминаний...

«… Прости меня, Паша. Я знаю, я поступила, как последняя…не знаю, кто. Вместо точек можно подставить много плохих слов. Подставь все, может, тебе будет легче.

Я правда ждала тебя. Каждый день думала о тебе, о том, как ты там один, в море… Я очень скучала.

Ты уехал в апреле. Я не могла слышать песни о море, моряках, все напоминало о тебе! Казалось, я сойду с ума.

На улице становилось все теплее. Солнце светило все ярче, и я часто гуляла по улицам, где гуляли мы с тобой. Мне было так грустно, что я одна, а ты где-то далеко.

Признаюсь честно, закрадывались сомнения, что ты все равно веселишься с девчонками в портах, ведь они же там есть, наверное, а я тут жду, как дура. Легче тому, кто уезжает, ведь меняется обстановка, что невольно отвлекает от тоски. А если остаешься ждать, то как будто теряешь, близкий человек не с тобой, а все остальное — как и прежде, но без него. Начинаешь чувствовать потерю.

Мне вдруг стало казаться, что я зря тебя жду. Все, что было с тобой, ушло куда-то в прошлое и предстало, как никогда больше не сбывшееся. Я не смогла одна.

И в мае я встретила его. Прости, Паша, пожалуйста, прости! Я оказалась слабой, не смогла ждать. Я не знала, что не выдержу одна, иначе, если б знала, то ничего бы тебе не обещала. Мне очень жаль.

Он отвлек меня от грусти, сделал жизнь ярче. Я опять почувствовала себя нужной, красивой, интересной.

Он влюбился в меня безумно. Не знаю, почему. И что во мне такого?

Он собирался переезжать в Москву. Там у него друзья, институт. В Архангельск он приехал на майские праздники и, встретив меня, остался здесь на месяц.

В июне мы поженились. Не знаю, я не могу сказать, что люблю его. Он даже не такой красивый, как ты, Паша. Но с ним я буду, как за каменной стеной. Он всегда будет рядом, никуда не уедет на три сезона, не оставит меня одну. А вечная разлука не для меня. Зимние встречи — тоже не моё. Одинокое лето…мне не нужно.

Мне не нужно все это, прости!

Поверь, у тебя все будет хорошо. Тебе двадцать лет, и все еще впереди. Я выбрала такой путь, спокойный и надежный. Пожалуйста, пойми меня…»

Поезд несся по стране в сторону столицы. Паша стоял в тамбуре и нервно курил, глядя в стеклянные двери. Он никогда не курил, считая, что моряк не должен курить, но сейчас…

Было все равно, куда ехать, поэтому Павел взял билет до Красноярска и решил, что выйдет в том городе, в каком вздумается по пути. Он пойдет в морское училище и будет еще раз учиться. Он попытается поступить, хотя уже ноябрь, и вряд ли получится, но он в любом случае найдет себе применение. Без нее.

Глава IV

Белый корабль с флагом России медленно входил в порт Венеции. Он долго плыл по морям, и команда с нетерпением ждала, когда можно будет сойти на берег и погулять по новой стране.

Лехе совсем не хотелось уходить.

— Ну что, ты так и будешь стоять здесь? У нас целые сутки, а ты…— Паша умоляюще смотрел на друга.

— Хочешь гулять, иди. Никто тебя не держит.

— Ну что я, один, что ли, пойду? Оставлю тебя здесь? Неужели тебе неинтересно посмотреть город? Итальянцев хоть увидеть, пообщаться…

Леха молчал. Так не хотелось куда-то идти, но друга было просто жалко. Ну что за настроение, в конце концов! Он и сам себя не мог понять. Какая-то непонятная тоска щемила сердце, и не хотелось никуда, кроме дома. Даже гулять по новым городам было скучно и неинтересно.

Павел продолжал пытливо ждать.

— Ну ладно, — нехотя произнес Леша, медленно спускаясь по трапу,— пойдем, что ли, попьем пивка.

— Ну вот это уже совсем другое дело! — Пашка радостно похлопал друга по плечу.

Они вышли в город. Вокруг были красивые итальянки, и Паша только успевал улыбаться всем и подмигивать.

— Ты выглядишь, как идиот, — выражение лица Леши было безразлично— кислым. В какой-то момент улыбка сползла с лица Павла, но он быстро взял себя в руки и сделал вид, что не обратил внимания на едкое замечание.

На самом деле, Павел был очень красив. Высокий блондин с голубыми глазами, он всегда был популярен среди женского пола, напоминая всем то ли Брэда Пита, то ли еще какого-нибудь актера.

О Леше нельзя было сказать того же. Он не был похож ни на какого актера, и никто при его виде не закатывал глазки и не делал томного взгляда. Вскоре проходящие мимо итальянки смотрели сначала на Пашу, — он очень бросался в глаза, и только потом они замечали Лешу и с интересом начинали разглядывать. Паша был словно яркая вспышка, смазливый красавчик, которых так любят женщины. Трудно было его не заметить. Но вот в Леше была некая изюминка, разглядев которую, девчонки бы поняли, что многое потеряли и, наверно бы, даже кусали локти от досады, что они ему не нужны. Разглядеть эту изюминку с первого взгляда было почти невозможно, но та, что смогла это увидеть, пропадала надолго.

— Говорят, в Венеции очень любят русских моряков, — довольно произнес Паша, улыбаясь всем подряд.

— Я рад за тебя, — безразлично сказал Леша. Тот обиженно фыркнул:

— Ну почему ты такой зануда?

— Да нет же, я правда рад за тебя! Ты впервые в Италии, так давно хотел сюда. Я за это рад! Честно.

— А я думал, ты издеваешься. Лех, ну что с тобой случилось? Скажи мне хотя бы, может, легче станет, а? — он остановился, сочувственно взглянув на Лешу, — это все из-за нее, да?

Но Леша только лишь опустил глаза.

— Я не хочу говорить об этом.

— Почему? Ты думаешь, я тебя не пойму?

— Нет. Я просто не хочу об этом говорить.

— Ну ладно. Раз тебя бесполезно спрашивать, я больше не буду доставать. Извини.

На этом разговоры о настроении Леши прекратились. Друзья гуляли по Венеции и говорили о другом.

Глава V

Теплый ветер развевал ее светлые волосы. Она торопливо бежала на тренировку, не замечая ярких солнечных лучей, совсем недавно выросшей молодой зеленой травы и красивых бабочек с разноцветными крыльями, вьющихся вокруг. Она не замечала ничего, настроив себя так еще в апреле, когда появился стимул прожигать дни, как можно быстрее.

Чтобы время пролетело, и наступила осень. Она так ждала осень, что порой даже страшно становилось от этого безумия. Вера иногда думала, что сходит с ума.

И чтобы перестать зачеркивать прошедшие дни в календаре, она заняла все дни недели какими-нибудь делами.

И вот сейчас Вера опаздывала на тренировку. Как же все-таки стало жарко, а ведь уже лето… Странно, она только сейчас поняла это. Вернее, даже не поняла, а заметила.

Как же хорошо! Значит, осень приближается. И кончится наконец-то навигационный сезон. Приедет Леша. Да, он приедет. Но что ждать от этой встречи? И будет ли она?

Вера старалась не думать о том, что будет. Не хотелось слишком высоко взлетать, чтоб потом слишком больно падать. И вообще этой встречи может не быть. Она не знала.

Возможно, он уехал и забыл. Он даже не помнит, что существует она, что ждет его и любит…только его. Ему хорошо, он далеко. Познает мир, видит новые страны. И некогда думать о ней.

Он не хотел верить ей. В последний раз они сидели на берегу Камы в начале апреля. Огромная река блестела от лунного света, и тихое течение направлялось куда-то вдаль.

— Леша, я буду ждать тебя, — она еле сдерживала слезы.

— Не обещай, Вера. В жизни все бывает.

— Да, бывает все. Но я тебя дождусь.

— Ты встретишь человека лучше меня. Зачем я тебе? Приезжаю на чуть-чуть и уезжаю надолго. Ты будешь вечно одна, вечно в разлуке со мной, а весна и лето станут самыми нелюбимыми сезонами.

— Нет! Лучше тебя никого нет.

— Откуда ты знаешь? Ты ведь незнакома со всеми людьми в мире. Вера, это жизнь, пойми! У Пашки тоже было так, Полина не дождалась его. Зато как красиво обещала! А он ждал, как дурак. Все три сезона твердил только о ней. И представь себе, как же больно ему было, когда он так обломился. Она вышла замуж и уехала в Москву. Так и написала: «Зачем мне моряк?» Ну да, зачем он ей? Она не может одна, ей надо кого-то рядом. И ты — не исключение, ты же тоже девушка.

Вера взглянула на свою любовь строго.

— И что теперь, если я — девушка, значит, я долго не могу быть одна? Леша, нельзя мести всех под одну гребенку.

— Прости меня, Вера. Но я не хочу обрекать себя на страдания. В море и так тоскливо, а если в сердце есть кто-то, то будет вообще тяжело. Забудь меня. И тебе будет хорошо, и мне спокойно.

— Кто сказал, что мне будет хорошо? Я не хочу тебя забывать. Понимаешь?

Леша молчал. Ему было очень тяжело сдерживать себя, говорить эти нелепые слова. Он старался не смотреть Вере в глаза.

— Есть такая песня у Агаты Кристи. Называется «Kill Love». А там такие слова: « …Давай убьем любовь свободой воли…Я должен стать сильней, я должен быть один…» и так далее. Леш, ты меня слышишь?

Но Леша опустил голову.

— Вера, я люблю тебя. Но мы знакомы совсем мало. А восемь месяцев — это много. Очень много.

— Не много! Много — это сто лет. Мне кажется, что я бы ждала и сто лет, если б не умерла.

— Ты не знаешь, что будет завтра. Мы не можем предвидеть будущее.

— Люди во время войны ждали друг друга! А ты из-за ерунды раздуваешь из мухи слона. Подумаешь, какие-то три сезона! Зато потом один. Самый лучший.

— Ага, а потом опять три. Самых худших, — обреченно произнес Леха.

— Да. Потом опять три. Но их стоит пережить ради одного. Того самого, когда мы будем вместе.

— Ну да. Зимой, негде погулять, некуда сходить. Навигационный сезон — это самая пора для встреч!

— Зимой. Даже зимой нам будет тепло! Леша, ну разве не так?

Леха взглянул на свою любовь.

— Эх, Вера, Вера… Мы знакомы всего лишь два месяца. Я верю тебе. Но я так боюсь ошибиться. Не надевай на себя петлю. Не надо.

— Я знаю, что делаю.

— Ты когда-нибудь ждала кого-нибудь около года

— Нет, — она ничуть не смутилась.

— Вот! — он поднял к небу указательный палец, — вот видишь!

— Зря злорадствуешь, — Вера улыбнулась,— мне не хотелось кого-либо ждать. Не было такого человека, которого хотелось ждать всю жизнь.

Он подошел ближе и обнял ее. Под блеском Камы, освещенные лунным светом, они целовали друг друга в последний раз.

Тишину нарушил Леша.

— Помнишь песню у Мальчишника? «Я ухожу не навсегда, я ухожу в последний раз … Последний раз ты со мной, последний раз я твой, последний раз слезы из глаз… Но ты не будешь одна, к тебе придет твоя грусть…»

— Да, Дельфин, конечно, пел о таких, как мы. И о себе… Леша, я буду ждать тебя. Повторяю: ждать.

— Я верю. Верю в тебя, моя девочка, — он погладил ее по волосам. Казалось, он разговаривает с ней, как с ребенком. Успокаивает, не верит…

— Когда ты уезжаешь? Почему ты не говоришь дату отплытия? Почему ты не говоришь направление?

— Я не хочу, чтобы ты меня провожала.

— Почему? — удивленно спросила Вера.

— Потому что тогда я не уеду.

Она тихо взяла его за руку и прошептала:

— Хорошо, я не приду. Я сделаю, как ты хочешь.

— Вера, я не смогу. Прости меня. Я не могу тебе объяснить.

— Ничего. Не надо, не объясняй. Я понимаю. Провожать всегда тяжело. Уезжать — тоже. Но уезжать легче. А тяжелее всего сидеть где-то и знать, что твой любимый человек уезжает надолго, но еще находится в одном городе с тобой. Хочется побежать к нему.

— Поэтому я не говорю тебе дату. Я и сам ничего толком не знаю. Нам говорят в самый последний момент.

— Леш, мне такая мысль в голову пришла. Кажется, до меня дошло. Ведь я тебе не нужна, да? — она пристально посмотрела на него.

— Почему ты так решила?

— Ты просто хочешь избавиться от меня. Новый сезон — новая девка. Лешка, не вешай мне лапшу на уши, скажи правду сейчас. Я не обижусь, я приму к сведению.

— Ну как ты могла так подумать, Вера!

— Потому что ты упираешься, чтоб я тебя не провожала.

— Когда-нибудь я тебе расскажу.

— Когда-нибудь…

Глава VI

Огромный белый корабль с российским флагом рассекал волны Средиземного моря. Два моряка стояли у борта судна.

— Как же я хочу снова в Италию! — Пашка мечтательно смотрел вдаль. У Леши снова не было настроения. Он безразлично произнес:

— Я рад за тебя.

— Ну да, я вижу, как ты рад. Кстати зря позавчера ты со мной не пошел в тот ресторан. Ты даже не попробовал итальянские спагетти, пасту и настоящую пиццу!

— Ну и что из этого?

— Ты многое потерял! А я, между прочим, познакомился с девушкой из Рима!

— Ну и как вы общались?

— А она говорит по-английски. Да и я чуть-чуть знаю итальянский. Зачем вообще разговаривать, у нас была прекрасная ночь, — Павел весело подмигнуть другу и пихнул в бок, — говорю же, ты многое потерял. Зря тебя не было!

— А я-то там чем бы вам помог?— ухмыльнулся Леша.

— У этой девушки была подруга. И очень даже ничего! Тебе бы она подошла. Подумаешь, на одну ночь! А так тебя не было, и ей пришлось уйти, когда мы уединились в отеле.

— Да ну тебя! Опять ты начинаешь.

— Лех, ну не злись. Надо же отдохнуть. Зачем ты сдерживаешь себя, когда есть возможность? Зачем?

— Я не хочу никого. Мне не надо.

— Она не ждет тебя. Развлекается, живет по-человечески. Вокруг нее люди, понимаешь? А мы тут одни! Без любви одни на море…

Леха молчал. В высоком голубом небе пролетали белые чайки. Флаг красиво развевался на ветру. От корабля оставались пены волн.

— Какое ты имеешь право говорить, что Вера развлекается? — медленно процедил Леша, — какое ТЫ имеешь право?!

У Павлика все внутри похолодало. Никогда он не боялся своего друга так, как сейчас. У Леши глаза наливались кровью.

— Лех, ну извини, я не рассчитал.

— Какое ТЫ имеешь право?! — Леха повторял одно и то же, как заведенный.

— Да хватит уже повторять, имею я право! И самое что ни на есть настоящее, — не выдержал Паша.

— Если тебе не повезло, это не значит, что у меня будет также! Или ты мне этого желаешь?! Как самый лучший и искренний друг? А?

— Извини. Я просто не хочу, чтобы ты обжегся также. Я не желаю пережить тебе то же самое. А если ты сомневаешься в нашей дружбе, то тут уж я ничего не могу поделать.

— Ну так нефиг пророчить мне неудачи и говорить плохо о той, кого я люблю. Ты просто завидуешь мне. Твоя Полина тебя обломила, а со мной пока этого не случилось, вот ты и ждешь, надеешься, когда же я стану таким же, как ты! Тебе слабо думать о любви, быть романтиком и любоваться этими чайками!

— Перестань, Лех!

Но Леша уже развернулся и ушел в свою каюту. Закрыв дверь на ключ, он сел на койку и схватился за голову.

«Ну что с тобой, что же? Почему ты постоянно кричишь на него, почему тебя это так выводит? Неужели ты боишься, что он окажется прав? А вдруг все так и есть?.. Вера давно забыла его, а он, как дурак, ждет осени. Не интересуется новыми странами, не ест национальные блюда, не общается с иностранками и все время один…в грустном тоскливом настроении. Может, не стоит так убиваться?»

Леша достал из блокнота фотографию Веры. На него смотрела красивая блондинка с волнистыми волосами. Ее глаза были такими же синими, как море.

« Ну конечно, она не дождется меня. Такая девушка не будет долго одна. Лучше бы она была пострашнее, потолще. Но тогда бы она не была мне нужна, ведь я сам придирчивый. Да и вообще, причем тут внешность! У нее такая душа. И стихи. И песни. Она такая талантливая…»

Он невольно вспомнил, как они познакомились. Февраль. Солнечный зимний день. В пермское морское училище приехали разные творческие коллективы, чтобы дать концерт в честь столетия училища. Он так не хотел идти! Но руководство заставило курсантов в принудительном порядке явиться и отметиться.

Половину концерта он писал смски друзьям, играл в телефоне в разные игры… Время тянулось. Но вдруг он почувствовал, что зал замер. Невольно оторвав взгляд от телефона, он увидел на сцене девушку со светлыми длинными волосами. Ее маленькая скрипка как бы дополняла ее прекрасный образ. Спустя мгновение по залу уже разливалась красивая мелодия. С дальнего угла сцены иногда звучало фортепьяно: кто-то вступал в композицию, помогая исполнительнице.

Он даже не заметил, как Вера взяла гитару и начала что-то петь. Леша не слышал слов, казалось, он смотрел и растворялся.

Он также не заметил, когда кончилось выступление, и даже не понял, как оказался за кулисами в надежде увидеть эту девушку вновь.

И ему повезло. Она медленно собиралась и, закинув гитару за спину, мягкой походкой проследовала к выходу из зала. Непонятно, откуда он набрался такой смелости, но Леше было абсолютно все равно. Он подбежал к ней.

— Мне казалось, вы смотрели прямо на меня,— он широко улыбнулся.

— Я? Наверно, вам казалось все-таки,— она растерянно смотрела на него, совершенно не ожидая, что он бежал именно к ней.

— А может, так оно и было?— не унимался он.

— Быть может, так бы и было. Если бы я увидела вас раньше, я бы смотрела прямо на тебя, когда пела свою песню.

Ему уже нравилось, что она перешла на «ты». Причем первая.

— Представляешь, я даже не понял, о чем твоя песня. Я не слышал. Я смотрел на тебя…

В те минуты они просто смотрели друг другу в глаза, и, казалось, ничего больше не было вокруг.

«Ну что же я стою, как дурак, и не могу оторвать от нее глаз, стою и таю, как снег…»

« Он самый лучший. В нем есть что-то необычное, светлое… И откуда он такой взялся?»

… Встреча за встречей, с каждым разом становилось все тяжелее и тяжелее. Навигационный сезон приближался, и только одна мысль била в голову: скоро расставание.

Глава VII

Она неслась навстречу ветру, и так хотелось отпустить узду и раскинуть руки в стороны, но лошади могло бы это не понравиться, поэтому Вера не стала этого делать.

Конным спортом она занималась давно и даже думала, что будет заниматься профессионально, но судьба распорядилась иначе. Из-за своей занятости и множества увлечений Вера теперь могла ходить на тренировки всего два раза в неделю, а раньше это было каждый день. Ей нравилось скакать, и все лошади в той конюшне знали Веру, а особенно, ее любимый Черный Ветер, красивый абсолютно черный конь. Он понимал ее лучше всех, и в соревнованиях она участвовала только с ним. А Черный Ветер занимал первое место только с Верой.

Сегодня он уже ждал ее. Увидев хозяйку, конь издал радостный звук и чуть не встал на дыбы.

— Здравствуй, мой ласковый Ветер!— Вера нежно погладила его по морде и потрепала гриву,— как твои дела?

Конь смотрел на нее очень преданно. В глазах у лошадей человек всегда мог прочесть правду.

— Века, ты здесь?— в конюшню заглянула маленькая темноволосая девушка.

— Да, Лиза, я тут. Как дела?

— Ты слышала, что в июне будут соревнования в Москве, и нас приглашают?! Мы прошли отбор!

— Да ты что?! Правда, что ли? Класс! Только… Я, наверно, не поеду…

— Почему? Вера ты должна ехать.

— Я же не повезу с собой Черного Ветра. А без него на соревнования никак.

— Тебе дадут другую лошадь.

— Мне не нужна другая лошадь, — Вера взглянула на Черного Ветра. Он грустно смотрел на хозяйку.

— Вера, если ты не поедешь, то кто тогда?

— Поедешь ты, Лиза.

— От Перми должно приехать два человека. А ты знаешь, что это только мы, ведь уже столько лет мы занимаем первые места. Мы не можем отказаться, иначе подведем город.

— Ну да, я понимаю. Но без Черного Ветра… я не займу никакое место. Мы только опозоримся.

— Ну ладно, может, я займу.

— Хорошо бы! Когда надо дать ответ?

— До 20го мая. 15го июня уже соревнования.

— Значит, у нас на раздумье неделя?

— Получается, что да. Вера, не настраивайся так плохо, мы должны ехать с целью победить! Citius! Altius! Fortius! (лат. Быстрее! Выше! Сильнее!)

— Per astera, ad astra! ( лат. Через тернии к звездам!)

…С одной стороны, Вера была рада. Прошла отбор, поедет выступать за свой город. Но с другой…Без Черного Ветра там нечего делать.

Все равно она расстроилась. Вера медленно шла домой. Как же сейчас не хватает Леши! Он бы посоветовал, поддержал…

Она взглянула на Каму и чуть не заплакала. Каждый раз река вызывала странные эмоции. Ей приходилось часто видеть большую воду: ее дом находился прямо около Камы. А то самое место, где они виделись в последний раз, — почти под окном ее квартиры. С восьмого этажа оно было прекрасно видно и постоянно напоминало о Леше.

Как же ужасно, что абсолютно нет связи. Ему нельзя позвонить, написать. Нельзя ничего… остается только ждать звонка от него самого.

Но звонка может и не быть. Даже если у него будет возможность, он не позвонит. Вдруг ему нечего ей сказать. Незачем. Ведь он забыл ее…

Вера одернула себя: «Хватит так думать! Ты ничего не знаешь, не знаешь его мыслей, чувств, настроения. Ну вот, я уже и разговариваю сама с собой. Так и до Кащенко недалеко».

Она вспомнила, как в старинные времена. Когда не было почты и телефона, люди складывали письма в бутылку и пускали в море в надежде, что она доплывет до адресата. Или привязывали письма к лапке птички, и она летела к человеку, которому написали.

Вера радостно подбежала к своему столу и достала из ящичка одно из неотправленных писем. Она писала ему чуть ли не каждый день, и письма копились с каждым разом все больше и больше.

Она даже не стала читать его: они все были похожи, все об одном. Вера зашла на кухню, взяла пустую бутылку от минеральной воды и выбежала на улицу.

…Вот и то самое место, где они были вместе в последний раз. Вера опустилась на колени и посмотрела в воду.

«Ну что я делаю? Ведь это бред. Бутылка не доплывет, письмо Леша не увидит…Так делали в сказках! А я, дура, живу, словно не в этом мире, не в этом времени…»

Она даже не заметила, как наступил вечер, и над Камой взошла луна. Не поняла, сколько просидела на берегу. Время как будто растворилось.

Наконец, собрав себя в руки, Вера медленно побрела домой. Течение Камы подхватило бутылочку с письмом и быстро понесло к северу России.

«Я знаю, что ты не прочитаешь это письмо. Милый дорогой мой Леша! Ты далеко, так далеко…Я даже не знаю, где именно. А может быть, ты рядом. Но просто не сообщаешь мне об этом. Быть может, ты меня просто забыл. И все равно, пусть ты не помнишь обо мне, пусть письмо не дойдет, ведь я даже не знаю, куда его можно отправить и как, — пусть будет все плохо, но… я люблю тебя и буду любить.

Мое послание — дорога в вечность

Мой зов в ночи согреет длинный путь

Такой же фантастичный, словно Млечный

Как долго ждать…Но только не забудь

Что существую я. Храни себя, моряк

Храни себя от боли, грусти, зла

Я непременно постараюсь сделать так

Чтоб Дева-Ангел тебя с неба берегла…»

Глава VIII

— можешь радоваться, друг!— Паша похлопал Лешу по плечу,— и нечего киснуть, слышишь меня?

Леша медленно обернулся, еле оторвав взгляд от синей полосы ясного моря. Он опять был полон пофигизма.

— Мы плывем в Россию! — продолжал Паша, — через Финляндию в Питер!

— Да ладно?! — Леша не верил его словам.

— Только проездом, конечно.

— А известно, когда мы там будем? — Леша заметно оживился.

— Примерно через месяц.

— Месяц…— Леша задумчиво посмотрел вдаль.

— Ты хочешь…сказать ей, да?— осторожно спросил Паша.

— Да,— Леха развернулся и посмотрел другу в глаза.

— Ну да. Да, конечно,— Паша закивал головой и начал ходить из стороны в сторону.

— Я знаю, что ты думаешь. Что ей давно все равно, где я и кто я такой.

— Лех, ну не начинай, я не так думал, честно. Просто скоро мы будем во Франции, ты можешь позвонить оттуда.

Леха молчал. Он и сам боялся того, о чем только что сказал. Ведь он даже не дал Вере проводить его. Ничего не обещал, ничего толком не говорил…А теперь вдруг позвонит. Время прошло, лето наступает. Многое изменилось.

***

Телефонный звонок разбудил ее среди ночи. Она сразу проснулась и подскочила. 3: 00 — светилось табло на электронных часах.

— Да? — слабо произнесла она сонным голосом. В трубке что-то жужжало.

— Вера! — где-то вдали она услышала до боли знакомый голос.

— Леша? Это ты?! — она не верила.

— Да! Да, это я! Ну как ты, дорогая?

-Все хорошо! Но я очень скучаю! Без тебя очень плохо… Скорее приезжай! Я так жду тебя!

— Да? Ты ждешь?

— Ну конечно! А ты думал, что нет?

— Я.. я каждый день думаю о тебе. Боялся, что ты забыла.

— Не думай так никогда! Я тебя не забуду.

— Вера, я скоро буду в России. Примерно через месяц, в Питере.

— Я приеду!

— Но как же ты, из Перми в Петербург?

— Ну и что! Тем более, что нас пригласили на соревнования в Москву. Они будут 15го июня. Как раз через месяц!

— Возможно, я больше не позвоню. Давай договоримся сейчас.

— Да! 17го июня в Питере на Петроградской набережной у крейсера «Аврора». Я буду ждать тебя весь день. Начиная с десяти утра до полуночи.

— Надеюсь, все получится, и мы встретимся. Я очень жду нашей встречи, Вера! Скоро, совсем скоро я доплыву до тебя.

— А где ты сейчас? Откуда звонишь?

— Я во Франции. В Марселе.

— Наверно, там здорово!— радостно кричала в трубку Вера.

— Как и везде зарубежом. Но без тебя мне плохо…Блин, у нас уже кончается время разговора…

— Леша, Лешенька, знай, что я жду тебя, жду осени, жду все три сезона!

— Я люблю тебя. До встречи, родная.

В трубке вместо голоса Леши появились короткие гудки. Ах, ну вот и все. Он опять далеко.

Но ведь позвонил! Значит, не забыл, значит, помнит. И любит. Вера не знала, куда деваться от счастья. Сразу захотелось побыстрее не соревнования. Побыстрее сесть в поезд и поехать… к Леше.

Глава IX

Наверно, это был самый длинный месяц в ее жизни. Они каждый день думали о предстоящей встрече. Леша побывал в Германии, Польше, Финляндии и Швеции. 17е июня незаметно приближалось. По расчетам все получалось, и корабль прибудет в порт Петербурга как раз к этому дню.

***

Поезд огибал Уральские горы, скользя по рельсам РЖД (российских железных дорог). Вера смотрела в окошко и на поворотах видела хвостовые вагоны. Теплый ветер дул в лицо, развевая волосы. Хотелось вытащить руки в окно и полететь.

Ах, лето! Теплое прекрасное лето! А Вера одна. Как бы было сейчас чудесно, если б Леша был рядом! Но он никогда не будет рядом весной и летом. Он всегда будет уплывать в море. Ну и что, зато он вечно в мыслях, а значит, все равно рядом. Как ни пыталась Вера, было тяжело утешить себя.

Прибыв в Москву, они с Лизой погуляли по столице и уже на следующий день собирались на соревнования. Вечером на ипподроме тренировались спортсмены из разных городов страны.

— Лиза, я боюсь,— Вера обеспокоено смотрела по сторонам.

— Чего? Ну подумаешь, проиграем. Главное, участие!— Лиза попыталась поддержать Веру, но было бесполезно.

— Что-то не то. Я боюсь завтрашнего дня. Как-то мне неуютно…

— Почему у тебя такое настроение? Скоро ты встретишься со своим Лешей, послезавтра уже сядешь в поезд до Питера. Ты должна радоваться, понимаешь?

— Да! Да! Я понимаю. Но что-то не то.

— Верка, ты просто зануда. Вечно делаешь из мухи слона.

Вера слезла с коня, грустно посмотрев на него. Плохое предчувствие не покидало ее. От этого вдруг заболел живот, закололо в боку, и тренировку пришлось завершить.

***

— Спустить якоря!

— Есть: спустить якоря!

Белый корабль с флагом России медленно входил в порт Санкт-Петербурга. Леша спешил скорее закончить все дела и с нетерпением ждал, когда всех отпустят. Волнующая радость охватила всех моряков при виде родной страны.

Сегодня 17е июня. Леша не верил, что наконец-то дождался.

— Подожди меня, ну куда ты так торопишься?!— Паша старался успеть за другом, но ничего не получалось. Леха очень быстро сворачивал канаты, и носился по палубе.

— Ты что, забыл? Сегодня 17е июня!

И что же? А-а…У тебя же встреча!

Леха уничтожающим взглядом посмотрел на Пашу.

— Ну извини, что я забыл!

— Да ладно. Человек помнит только то, что ему важно, — фыркнул Леха.

— Мне действительно важно, чтоб у тебя все было хорошо. Честно. Но я забыл.

— Ну да. Да,— сказал Леша, отвернувшись в сторону. Странное чувство не покидало его.

Паша грустно взглянул в воду.

— Придется гулять по Питеру одному…

***

Вера обеспокоено смотрела на ипподром.

— Ну же, давай!

Конь Лизы несся впереди всех. Их разделили в разные забеги, и следующая очередь была за Верой.

— Ур-раа!!!!!!!!!!— белый конь Лизы прискакал быстрее всех. Вера побежала к подруге, и, радостно обнявшись, они прокричали:

— Есть! Первое место наше!

Громкий голос объявил на весь ипподром:

— Первое место: Пермь, Листьева Елизавета! Поздравляем!

В своей категории Лиза заняла первое место, настала очередь Веры.

— Давай, удачи тебе, подруга! Твой конь, словно Черный Ветер, и он поможет тебе.

— Ни один конь не поможет мне так, как Черный Ветер , пусть даже он будет похож на него, как две капли воды,— произнесла Вера, садясь на черного коня.

— Зачем ты так говоришь? Нельзя так!— укоризненно сказала Лиза, отходя на трибуна.

Громкий голос объявил:

— На старт! Внимание! Марш!

Кони понеслись красивой вереницей по ипподрому. Вера скакала впереди всех, ее черный жеребец обгонял остальных, сразу вырвавшись вперед.

И вот уже на подходе к финишу с ним что-то случилось. Конь вдруг начал вставать на дыбы и сходить с дистанции. Соперники уже давно перегнали Веру, а она никак не могла справиться с конем.

— Ну что же ты, что с тобой?!— она еле держалась в седле.

Он словно взбесился, и окружающие не понимали, что происходит. Вера была в отчаянии и все еще старалась держать узду, но тщетно. Конь встал на дыбы и, сделав резкий скачок, сбросил Веру из седла и понесся в сторону трибун. Вера лежала на траве, потеряв сознание. Удар был сильным…

***

…Лиза ходила по белому коридору из стороны в сторону, обеспокоено глядя на дверь реанимации. Наконец, дверь открылась, и вышел врач. Лиза подлетела к нему:

— Ну что, что с Верой?

— Не очень хорошие новости я вам сообщу. У вашей подруги повреждение затылочной части черепа, закрытые переломы обеих ног… А самое страшное, что она без сознания: она впала в кому. Мне очень жаль…

Лиза стояла со слезами на глазах и не знала, что делать. В Пермь нужно возвращаться уже завтра, но никак нельзя было оставить Веру в Москве одну.

— Скажите…а…а когда она может прийти в сознание?— дрожащим голосом спросила она врача.

— Трудно сказать. Состояние тяжелое, а из комы люди не выходят долгие месяцы.

— Или не выходят вообще…— тихо прошептала Лиза, уставившись в одну точку. Доктор молча кивнул, опустив глаза.

— Мы переведем вашу подругу в 37ую палату.

— а я могу ее увидеть сейчас?

— Подождите около часа, и мы вас позовем.

Боже, как позвонить в Пермь и сказать всем, что случилось? Лиза была сама не своя. Она не знала, как поступить, не могла взять себя в руки. Через час ее впустили в палату.

Приглушенный свет освещал маленькую комнатку. Белые стены словно давили. Лиза медленно вошла и осторожно взглянула на подругу. Вера лежала словно мертвая. Светлые волосы рассыпались по подушке, безжизненные белые руки…и трубки, трубки, провода, аппарат, поддерживающий дыхание…

— Верочка, ну как же так получилось? Ну почему ты, именно ты? Почему не я вместо тебя?..— Лиза была безутешна.

Но Вера лежала неподвижно, и лишь в режущей уши тишине раздавался тихий противный писк аппарата у изголовья.

Глава X

Леша торопился, как только мог. Вот уже и крейсер «Аврора», и даже не верится, что сейчас настанет момент, который он так ждал. Вера.

Но, подбежав к набережной, он увидел лишь туристов, слоняющихся из стороны в сторону. Он вглядывался в лица прохожих, но Веры среди них не было.

Странно. 13:00. Поезда из Москвы обычно прибывают утром, да и Петроградская набережная недалеко от Московского вокзала.

Где же она? Может, опаздывает, поезд где-нибудь встал, задержалось отправление…

А может…Она не придет. Она забыла Лешу и уже давно не ждет его, не мечтает о встрече.

Может быть и все. И Паша окажется прав. Вот весело-то будет!

Леша старался отогнать плохие мысли, усиленно вглядываясь в людей. Но тщетно. С каждым часом надежда становилась все призрачнее и дальше.

На Петербург спускался закат, и в отблеске золотого шпиля Петропавловской крепости отражались солнечные лучи. Леша сидел, оперевшись о каменное ограждение, запрокинув голову вверх. Небо было таким же синим, как Нева…

Вера… Ну почему? Где ты? Ведь не пришла. Но обещала. Как? Как так могло получиться? Леша не верил. Она ждала, ждала…— он это точно знал. Сегодня ведь точно 17е июня, он не мог ошибиться, он ведь считал дни.

В полночь ему уже ничего не нужно было. Ведь все обман. Он, как дурак, здесь просидел весь день, сидел на асфальте, как бомж какой-то, а Вере все равно, Вера не пришла.

Не прошло и одного сезона, а она не дождалась. Вот так вот. И Паша, как назло, оказался прав. Черт бы все это побрал!

Злобно сверкнув глазами, Леша в последний раз взглянул на «Аврору» и быстрым шагом направился к Дворцовому мосту.

***

Улыбка сползла с лица Паши, когда он увидел друга.

— Лех, ты что?

Но Леша молчал. Павел пристально посмотрел, и все стало ясно.

— Ну ничего-ничего, не переживай. Мало ли что случилось? Билет не успела купить, поезда встали посреди поля, ну…всякое бывает!

— Это не тот случай. С ней ничего не произошло. Просто она не хотела этой встречи. Просто она не ждала,— грустно проговорил Леша, глядя в пол.

— Не говори так! Этого не может быть. Ведь она же радовалась, когда ты позвонил. Значит, ждала!

— Нет, она просто из вежливости договорилась со мной о встрече. Так, чтобы не отшивать сразу. А теперь я типа должен догадаться,— Леша горько язвил, расхаживая из стороны в сторону,— ну а ты-то что засуетился? Боишься, что обвиню тебя?

— Лех, успокойся. Не кипятись. Я стараюсь тебе помочь, поддержать тебя…

— Поддержать? Да что ты вообще понимаешь в моем состоя…— и тут Леша осекся, вспомнив о Полине, которая когда-то не дождалась его друга. Паша укоризненно смотрел на него.

— Знаешь, что я сейчас хочу?— тихо сказал Леша после небольшой паузы.

— ???

— Бутылку русской водки. Много русской водки,— зло процедил он сквозь зубы.

— Лех, да ты же почти не пьешь!

— Сейчас самое время нажраться так, чтобы больше не вспоминать о ней.

Глава XI

Листья лежали разноцветным ковром по скверам, паркам и улицам Перми. Золотая осень уже подходила к концу, и вот-вот ожидался первый снег. Иногда по утрам шел промозглый дождь, оставляя капли росы на траве и лужи на дороге.

Вот и кончился навигационный сезон. Каждое судно вернулось в свой порт, и каждый моряк вернулся домой.

Леша и Паша спустились с борта корабля со спортивными сумками за плечами. Они даже не радовались родной земле. Это были два холодных молодых человека со взглядом волка, устремленным только вперед. В этом взгляде не было ни радости, ни жалости, ни боли. Лишь только холод и целеустремленность. Вперед и только вперед, не смотреть по сторонам, не останавливаться, не сдаваться, не отвлекаться ни на кого и ни на что.

После Питера Леша старался усиленно забыть Веру. Веселился вместе с Пашей, гулял в портовых городах, напивался до нереального состояния. Он словно сорвался.

Паша таскал его по клубам, казино, барам и другим злачным местам. В каждой стране он, как обычно, заводил новое знакомство. Леша тоже не отставал. Новый порт — новая девушка, неоновые огни, спиртные напитки, чей-то звонкий смех…

За лето все перемешалось в голове. Возвращаясь в Пермь, Леша с грустью думал о Вере. Все равно она лучше всех этих иностранок, лучше кого-либо, кто был в его жизни. Но он ей не нужен, ей уже давно все равно…

Да, ей уже давно все равно. Если бы он знал, как ей все равно.

И как он ни пытался справиться с собой, Леша хотел увидеть Веру хотя бы раз. Просидев дома весь вечер, он не выдержал и поехал к Вере на другой конец города.

Вот и этот дом. Восьмой этаж. Странно, что света нет. Обычно Вера с мамой всегда были дома по вечерам.

«Наверно, замуж вышла. А мать спит»,— с усмешкой подумал Леша, поднимаясь на лифте.

Осторожно нажав на звонок, он начал рассматривать узоры на двери. Кажется, когда он уезжал, узоры были другими. А может, это только кажется…Леша был сам не свой. Он звонил и звонил, безутешно нажимая на звонок около получаса, а дверь все не открывали.

Наконец, из соседней квартиры вышла бабка со свирепым выражением лица.

— Чего звонишь, придурок?! Не видишь, что ли, что никого нет? Совсем тупой!— она замахала руками.

— Остынь, бабуля. Это не твое дело,— Леша даже не смотрел на бабку, продолжая давить на звонок.

— Ишь ты какой! Старым людям спать не даешь, нахал! Ты время-то видел? Звони-звони, идиот, они уже полгода назад уехали.

— Что?..— Леша замер,— как уехали? Куда?

— В Москву,— бабка торжествовала.

— Ну да, да. В Москву, конечно. Что ж, здорово,— Леша сразу вспомнил про Полину с пашей и направился к лестнице. Бабка радостно зашла в свою квартиру.

«Ну вот. Я даже не увижу ее. Наверно, погналась за деньгами или вышла замуж, а мать с собой забрала. Вот я идиот…»,— вдруг Леша встал, как вкопанный,— «а вдруг бабка наврала? Просто, чтоб я ушел, перестал ей мешать?»

Он развернулся и побежал вверх по лестнице. Теперь он звонил в дверь бабки-соседки. На шестой раз она открыла. За дверью было слышно, как долго шаркающей походкой бабка шла открывать.

— Ну что еще?!

— Скажите, а почему они уехали?

— Почем я знаю?! Уехали да уехали. Сначала дочь, потом мать!

— А квартира? Они ее продали?

— нет. За ней девка какая-то смотрит.

«Лиза»,— промелькнуло у него в голове.

— Так может, они ей и продали ее?

— Нет. Эту девку я раньше видела с дочерью. Потом дочь уехала. А вслед уехала мать. Больше ничего не знаю. Иди уже, ночь на дворе. Ты-то сам кто такой?— бабка вдруг подобрела.

— Да-а…я — никто,— Леха махнул рукой и пошел вниз.

На улице уже стемнело. Холодный осенний ветер подул в лицо. Леша достал сигарету и покрутил в руке. «Вера бы не одобрила, что я начал курить. Черт, какое ей уже дело? Ей все равно. А я, дурак, все думаю и думаю о ней…»

Странное чувство беспокойства появилось после разговора с соседкой. Он еще раз взглянул на сигарету и выкинул ее. С Лешей что-то происходило, и он никак не мог взять себя в руки. Достав телефон, он набрал номер Лизы.

— Да-а?— сонно пробормотала она.

— Лиза, здравствуй. Извини, что разбудил. Это Леша. Друг Веры.

— ты уже приехал?! Когда?— Лиза сразу оживилась. Это вселило в Лешу надежду.

— Сегодня. Почему ее нет дома?

На другом конце провода возникла пауза. Пауза все затягивалась и затягивалась.

— Лиза, ты слышала мой вопрос?

— Да. Да, Леш. Я просто не могу собраться с силами, чтобы сказать тебе.

— Что случилось?! С ней что-то случилось?!— чувство беспокойства усилилось, у Леши вдруг появилась резкая боль в сердце.

— Да. Я не могу, не могу тебе говорить.

— Лиза…Она умерла?

— Почти.

— Как? То есть?— Леше казалось, что он вот-вот выронит трубку из рук.

— Она в коме. Она не выходит из комы с самого июня. На соревнованиях 15го июня конь сбросил ее у самого финиша на полном скаку, и Вера вся переломалась, ударилась головой.

— Лиза, Лиза, я не верю. Я не верю, что все именно так!

— Приезжай ко мне, я расскажу подробнее. У меня письма Веры для тебя, я передам их.

— Подожди, какие письма?

— Она писала для тебя письма, зная, что ты никогда их не получишь, она просто писала их в никуда, просто для тебя…

Глава XII

Поймав такси, Леша приехал к Лизе.

— Вот,— она протянула несколько разноцветных конвертов.

— Лиза, как же так получилось?

— Веру увезли в Склиф в реанимацию. Но она лишь лежит неподвижно, и аппарат поддерживает ее жизнь. Потом я вернулась в Пермь, и в Москву поехала мама Веры. Она передала мне эти письма, попросила, чтоб я отдала тебе, когда ты приедешь. Она знала, что для Веры это очень важно. А я теперь смотрю за квартирой.

— Я поеду к ней. Прямо сейчас.

-Поедешь в институт имени Склифосовского. Отделение нейрохирургии. Палата № 37. Вот номер телефона ее мамы,— Лиза протянула листочек, вырванный из блокнота.

— Спасибо,— он уже собрался уходить.

— Леша!— окликнула его Лиза. Он обернулся.

— Леша, мне очень жаль.

Он слабо кивнул и сбежал вниз по лестнице.

***

«…Леша, я знаю, что это письмо ты не прочитаешь. Но все равно пишу. Наверно, я сошла с ума. Но я каждый день думаю о тебе, жду. Я не хочу гулять, не хочу веселиться, ничего не хочу без тебя. Я очень скучаю. Когда ты приедешь?.. Ноябрь так далеко…»

« И снова я пишу. Зачем? Ведь письмо будет пылиться в моем шкафу, и отправить его некуда, ведь я даже не знаю, где ты. И вообще, зачем я так? Быть может, ты давно забыл обо мне, ты видишь новые страны, новые города, новых людей… А я — это просто прошлое. И то, что я жду тебя, совсем тебе неинтересно и не нужно. Но я все равно буду ждать»

Гулко стучали колеса поезда на Москву. Ночь. Леша стоял у окна. Он дрожащими пальцами разворачивал следующее письмо.

«…Я не верю. Ты позвонил мне. Ты помнишь обо мне. Я слышала твой голос. Милый Леша! Совсем скоро мы уже встретимся. Я поеду в Москву на соревнования, а потом, сразу после них, ночью я сяду в поезд до Питера, и 17го июня мы встретимся снова! Я заведу календарь, где буду зачеркивать дни, и может, так они быстрее пройдут…»

Леша задумчиво смотрел в окно. Казалось, было видно звезды на небе…Полная луна и холодная ноябрьская ночь жестоко обостряли чувство одиночества. Ах, как же хотелось выть! Ну почему в жизни все так устроено?! Она почти умерла, она в коме…Она ждала его. А что Леша? Леша не верил. Не верил в то, что чувствовал.

***

Он быстро нашел Склиф. Какая-то невероятная сила вела Лешу к Вере.

Белые коридоры, белые стены, палаты по одному месту…Здесь лежали очень тяжело больные, возможно, неизлечимые.

Он тихо вошел в палату № 37. Его долго не впускали, но потом все-таки врачи разрешили.

…Вера неподвижно лежала. Светлые волосы рассыпались по подушке. У изголовья тихо пикал аппарат.

Он аккуратно сел рядом и дотронулся до Вериной руки. Она была безжизненно холодной.

— Ну вот мы и встретились…— тихо прошептал Леша. Ни мускул не дрогнул на ее красивом лице. Он продолжал:

— Мне очень жаль. Я не верю в то, что ты меня не слышишь. Не верю, что не помнишь…Я знаю, ты ждешь, ты ждала все три сезон! А я …дурак. Ведь тогда я не поверил тебе. Я пытался быть слабее и не верил в твою силу. Прости меня…

Он умоляюще смотрел на Веру. Но она словно очень крепко спала, и разбудить ее было нереально.

Леша просидел у Веры весь вечер. Ближе к ночи в палату вошла ее мама.

— Леша?!— она была в шоке, увидев его,— наконец-то ты приехал! Знал бы ты, как Вера ждала тебя…

При упоминании о дочери на глаза опять навернулись слезы, и Верина мама прикрыла лицо рукой.

— Не плачьте. Все будет хорошо! Она проснется!— он не знал, что делать.

— Я тоже так думала сначала…Но прошло лето, а ничего не изменилось. Пожелтели листья, а Вера все также лежит. Выпал снег…А Вера не просыпается! Я не знаю, что делать, Леша…

Он молчал. За окном падал снег. Ну вот и наступил этот ноябрь. Так долго ожидаемый, такой необходимый, превратившийся в мечту…

Он просидел у Веры всю ночь. Перед уходом мама Веры сказала:

— Побудьте наедине. Быть может, случится чудо…

Он разговаривал с Верой, что-то рассказывал, вспоминал. Под утро Леша уснул в кресле, держа руку любимой в своей руке.

Проснувшись на следующий день, Леха с новыми силами принялся рассказывать что-то новое практически в пустоту. Стоило только замолкнуть, как тишину возникшей паузы заполнял противный писк аппарата. И он сразу начинал говорить еще.

— Ты бы хоть вышел на улицу, поел бы нормально!— Верина мама пыталась позаботиться о нем. Она приносила в палату пищу и снова уходила. Леша так и сидел около Веры.

— Я не уйду, пока она не проснется,— твердо и уверенно говорил он.

— Но…если…

— Никаких «если». Она выйдет из комы, я знаю. Вера сильная. Вера ждала меня три сезона. А я буду ждать вечность. Я готов к этому.

Но с каждым днем его лицо становилось все бледнее и бледнее. Монолог в белых стенах навевал на мысль о сумасшествии.

— Ну вот я и сошел с ума. Говорю с тобой, так и не зная, слышишь ли меня…Ты ждала меня. Теперь настала моя очередь.

***

Леша просидел у Веры семь дней. К концу недели он стоял на коленях перед больничной кроватью и смотрел в одну точку. Он тихо шептал:

— Моя любовь. Моя мечта

Я буду ждать. Я буду верить

Ты — моя сила. Красота…

Ты вечно будешь на месте первом

Ты — моя боль. Ты — божество

Ты рядом. Все же не со мной

Кроме тебя нет никого

Себя я вижу лишь с тобой

Если умрешь, то я умру

Погибну в море, разобьюсь

В пучине где-то затону

Если сорвешься. Я сорвусь…

Он сильно сжал голову руками. «Как же так может быть? В уме ли я? Нет, все это не с нами, не с тобой …»

Леша медленно подошел к Вере и, наклонившись, аккуратно поцеловал. С грустью он осознал, что она все равно не шевельнулась. Сев в кресло, он закрыл глаза и, вспоминая все моменты, проведенные вместе весной до навигационного сезона, Леша незаметно для себя уснул.

Ночь окутала влюбленных лунным светом. Все также падал снег, и светили яркие звезды. Безжизненная белая рука немного шевельнулась. Дрогнули ресницы. Вера медленно открыла ясные глаза и попыталась вглядеться в окружающую обстановку.

Леша…Нет, это не он. Это сон. Ведь еще надо ждать, ведь еще долго. Ведь на улице лето, и он сейчас где-то плывет, где-то далеко…Или?

Вера увидела снег за окном. Или снег тоже снится? Снится Леша, снится снег, снится эта комната…Вера не понимала, где она и почему здесь. Она попыталась встать, но сил совсем не было. Она даже не смогла подняться на локтях и от неудачной попытки рухнула на подушку. Только сейчас она заметила дурацкие трубки вокруг себя и начала отрывать их.

От шума проснулся Леша. Встревожено осмотревшись, он не поверил своим глазам. Вера решительно отрывала трубки от себя. Он даже не мог сказать что-либо, лишь только вновь промелькнула мысль: «Ну вот я и сошел с ума».

Внезапно она почувствовала его взгляд и подняла глаза.

— Леша…— еле слышно прошептала она.

— Вера…— еле выговорил он.

— Где мы?

— В Склифе.

— Где-где?

— Ну…в Москве, в общем…

— Почему не в Перми?

— Не знаю…Ничего не знаю…

— Я так жду тебя. Вот всегда думаю о тебе. Ты же ненастоящий, ты же снишься, правда?

Он помотал головой. От волнения пересохло горло.

— Нет, это сон. Я так долго сплю. Когда придет осень?

Леша вообще лишился дара речи. Вера продолжала:

— Мне снится море. Оно бывает зеленое и синее, спокойное и бушующее. И я всегда смотрю на волны и думаю о тебе. Все говорит о тебе. Вот пройдут три сезона, и мы встретимся, даже? — синие глаза ясно смотрели на него. Наконец, он взял себя в руки.

— Вера…Ты жива…Это самое главное. Ты жива. Ты жива! Ты можешь быть со мной! И мы уже встретились,— он взял ее за руку.

— Странно, что ты так говоришь. Я всегда была жива, о чем ты вообще? И почему я чувствую тебя?

— Пойми, это не сон. На улице ноябрь, и я давно приехал. Сначала в Пермь, потом в Москву. Я приехал за тобой, мы сейчас не дома. Мы в Москве.

— Не понимаю…Почему так? Почему я ничего не помню? Я только видела, как ты много рассказывал о своих странствиях, много интересного…Как много произошло за три сезона! И самое главное, что они прошли, и, наконец, наступил тот самый, один— единственный сезон, когда я могу быть с тобой…

Молодой моряк смотрел в синие глаза и не верил, что дождался свою любовь.