FOD Human — Герои никому не нужны

                                                               (воспоминания одного юноши)

I

   Однажды он был в пионерском лагере. Он шел по длинной аллее по направлению к корпусу, в котором они с товарищами проживали уже две недели. «Хорошие товарищи, — думал юноша — С такими и в разведку пойти можно. Рядом с такими и в бою умереть не страшно»

В его возбужденном воображении возникали фрагменты кровавого боя, в котором палата №7, их палата, в составе четырех человек побеждала проклятых врагов. Дрались спина к спине. Дрались за свободу, за Родину, за…не важно, по сути, за что дрались. Главное вместе. Рядом. Спина к спине.

   Парень не заметил, как подошел вплотную к корпусу. Заходящий кровавый гигант посылал ему своих огненных детей. Мимо прошла девушка из его отряда — Таня. Красавица…

«Уже поздно, — подумал он — Вот и дискотека закончилась» Внезапно налетевший ветер принес откуда — то запах осени, несмотря на то, что был разгар лета. «Что-то не так», — понял-почувствовал юноша и быстрыми шагами направился внутрь здания. Быстрее, к лифту! На восьмой этаж — повествование не ждет!

   Забежав в свою палату, он увидел, что его товарищ, Леша решился на отчаянный шаг. Леша залез на балкон, перегнулся и собирается прыгать.

— Ты что творишь! — вырвалось у юноши, и он схватил товарища за ногу. Мертвой хваткой. Он раньше борьбой занимался — хватка у него железная.

А потом дернул что было сил, как во время броска. Дернул на себя — друзья свалились на пол.

   Леша, правда, быстро поднялся. Лицо красное, все в пятнах. Глаза горят. Кулаки сжаты, кадык грозно выступает вперед. Внезапно он садиться на кровать и закрывает лицо.

— Сука ты! — говорит Леша — Умереть нормально не дашь.

— Да ты что, Алексей, из-за Таньки что-ли?

Леша поднимает красные глаза и говорит тихо:

— А если даже и из-за нее?! Геройство твое никому не нужно.

II

   Он следил за ней уже вторую неделю. Следил в школе, до школы, после школы. Днем — визуально. Ночью — мысленно. И ждал… Ждал как Болконский на поле Аустерлица. Только вместо Кутузова — молодая голубоглазая девушка. В ноябре наконец дали приказ наступать.

   Осень еще не уступила свои права зиме. Еще не было снега, только заморозки, иней. И дождь иногда. В тот день не было дождя. Но было холодно, очень холодно. Особенно ему. Он знал, уже тогда знал, что холод двух сортов бывает. Первый — это когда в проруби купаешься на спор. Тогда холод бодрящий, приятный, жизнеутверждающий. А вот другой холод — когда осень один в квартире остаешься. Осенние каникулы. Делать нечего, гулять никто не зовет. Вот тогда второй холод появляется. Скользкий, липкий. Пассивный какой-то, но достающий до костей.

   В тот день юноша почувствовал второй холод. Но пошел. Пошел следом за ней, метрах в двадцати, чтобы не увидела. Делал вид, что тоже просто домой возвращается. Было темно, фонари плохо в этом районе работали. И было тихо… Тишину нарушил непонятно откуда взявшийся пьяный дядька лет сорока пяти.

— Девушка, одной идти по темной улице — нехорошо! — приставал он к ней.

Парень замедлил шаг.

— Давайте провожу до дома. Я не обижу, не бойся! — не унимался забулдыга, не смотря на то, что она не него внимания не обращала — шла вперед.

— Где такая красавица живет?

Тут подошел парень. Говорит смело, а сам трясется. Хорошо, что под курткой не видно.

— Далеко, дядя, живет. Тебе — не дойти.

— А ты кто такой смелый?!

— «А что, собственно говоря, вас возмущает?» — даже скулы трясутся.

— А ща тебе, философ, ясно станет! — дохнул дядя перегаром и двинулся на парня. А парень не зря пятую неделю гантели дома тяжелые тягал. Несколько крепких, быстрых ударов по челюсти быстро охладили пыл нападавшего. Дядя пошатнулся и, так и не поняв, что произошло, свалился в кусты, что росли у дороги. НО…

— Дурак ты! — сказала она, зло посмотрев на него.

— Я тебя люблю тебя, неужели не понятно! — выпалил он.

— Понятно. Только герои мне не нужны. Понятно?!

— Понятно, не дурак.

— Good bye, «не дурак», — и ушла.

Он шел быстрыми, уверенными шагами. Шел в противоположную ей сторону. А в голове крутилась одна-единственная фраза: «герои никому не нужны».

III

   Задумал он как-то красиво уйти. И дверью хлопнуть напоследок.

Входя в дверь шестнадцатиэтажного жилого дома, выслушал непременное: «Ходят тут всякие!» На лестничной площадке встретил какого-то мужчину. И посмотрел прямо в упор в его ясные голубые глаза. Долго смотрел.

«На, смотри в глаза самоубийцы! Где еще увидишь такое?! Смотри!», — он этого не сказал. Показал взглядом. Мужчина, поколебавшись, прошел мимо.

«Он ничего не понял», — мелькнула досадная мысль.

«Кидаться пошел, — подумал мужчина — точно, сейчас залезет на шестнадцатый этаж и спрыгнет. По глазам видно. Третий самоубийца за последние полгода в нашем доме ошивается. Что они сюда-то все лезут? Не место здесь… Пойти остановить? Сказать: «не надо, мол, парень прыгать — поживешь еще» Нет, не буду геройствовать. Кому это надо?!», — и пошел к другу футбол вместе смотреть.

   Залез парень на шестнадцатый этаж. Стоит на балконе, видами любуется. Дорогого коньяка с собой взял. Для двух целей. Во-первых, чтобы жители подъезда внимания не обращали. На общественном балконе всегда кто-то выпивает: вон бутылки из-под пива в рядок стоят. А во-вторых: будто и выпить нельзя хорошенько перед смертью?!    

   Допил. Ну все, прыгать собрался. Рукова зачем-то засучил. А сам пьяный-пьяный. «Ну все, — думает — прыгать буду. Прощай, проклятый мир!»

Ногу одну через загородку перебросил, второй еще на балконе стоит, а руками за перегородку держится. «Прыгну я, — парень внезапно подумал — А всякие суки жить останутся. Ну, уж нет! Да и потом… Мой прыжок это что, по сути? Геройство. А герои что? Правильно: герои нынче никому не нужны»

   Разозлился парень, сам не знает на кого, перебросил ногу обратно на балкон и поплелся домой. Сильно его шатало, очень сильно. Проходя мимо входа в подъезд, он услышал: «Еще молоко на губах не просохло, а уж пьянчура какой!»

   Пришел он домой, протрезвел. Сел за компьютер, программу Word открыл. И написал на первой, чистой странице жирным шрифтом: «ГЕРОИ НИКОМУ НЕ НУЖНЫ»…    

                                                                                                    Сентябрь 2007г.