Читалка — Мяч

Продвигаясь по пустому коридору рядом с симпатичной секретаршей директора школы, Стас чувствовал себя немного сконфужено и неуютно. Тамара отлично понимала это, и казалось, что данный факт ее даже забавляет.

-Ну, а вот — твоя кабинка, здесь ты можешь хранить свои личные вещи… — девушка улыбнулась и передала Стасу маленький желтый ключик.

-Если будут какие–то вопросы, не стесняйся — спрашивай, наш новый гений, — Тамара, повернулась и зашагала в противоположную сторону, а Стас, густо покраснев, остался стоять, как вкопанный.

    Да и как тут не быть сконфуженным. После летних каникул любой человек все еще летает где–то в облаках, и, хотя, за окном уже осень — но это бабье лето — такое теплое и мечтательное, что о школе думать совсем не хочется. Тем более о новой школе. Быть новичком в последнем, 11 классе — перспектива не из лучших. Друзей найти сложно, если не невозможно, девушки все давно заняты… «Да и ни к чему мне они, эти девушки. Музыка…только музыка… — как говорила бабушка...» — Подумал Стас и улыбнулся. Хотя и музыка на сегодняшний день была под большим вопросом.

       С пяти лет Стас обучался в специализированной школе с музыкальным уклоном, и дальнейший жизненный путь ему был уже уготован — консерватория. Но, к сожалению, бывают обстоятельства, которые частично, или полностью меняют нашу жизнь. Развод родителей и стал таким обстоятельством. Им с мамой пришлось поменять место жительства, а точнее — переехать в другой город. Музыкальной школы здесь не оказалось. И, хотя мама уверяла Стаса, что они обязательно что-нибудь придумают — но пока все эти планы лишь витали в воздухе.

    Ключ легко нырнул в скважину, и кабинка распахнулась. Пыльные полки, пара изображений красоток не дверце, приклеенных жвачкой, в глубине кабинки — большая фотография мужчины, очевидно спортсмена, улыбающегося широкой улыбкой — вот, пожалуй, и все наследство.

«Бывший владелец не был аккуратистом» — подумал Стас.

— Бывший владелец был хоккеистом. — Из-за спины раздался неуверенный голос.

Стас повернулся и увидел молодого человека невысокого роста, примерно своего возраста.

— Почему был?

— Ты разве не знаешь, что наша школа со спортивным уклоном?

-Ну, знаю…

— Парень был отличным вратарем. Только вот утонул он. Летом.

Стасу стало не по себе, и тут же мелькнула мысль: «Розыгрыш. И что за страсть у народа — над новенькими поиздеваться»

— Понятно. Жаль парня. А где можно взять мокрую тряпку?

— В классе можно. Кстати, меня зову Андрей, пойдем.

В классе никого не было. Маленький и щуплый Андрей быстро раздобыл тряпку и ведро.

«Ну-ну, школа со спортивным уклоном…» — подумал Стас, глядя на то, как суетится этот хлипкий юноша. Андрей, как будто прочитал его мысли:

-Я к спорту имею косвенное отношение.

— Как это?

— Моя мама — завуч, мастер спорта по волейболу, и это ближайшая школа от дома. Мне сюда ходить удобней.

-Понятно.

Стас взял ведро и направился к кабинке, думая на ходу об Андрее, которого, наверняка многие недолюбливают по понятным причинам — вот он и рад стараться заводить новые знакомства. Но ведь и он, Стас, к спорту имел очень косвенное отношение — в прошлом году выиграл олимпиаду между школами своего города по шахматам — это и было своеобразным пропуском в данное учебное заведение, которое очень понравилось маме.

        Пыль, казалось, налипла на полки, и скорей была похожа на пластилин. «Стоит вымыть один раз, как следует, а потом лишь поддерживать чистоту» — Стас старательно

мыл полки, как учила его мама — на совесть. Вдруг внизу, в самом углу рука нащупала какой–то маленький предмет. Это был мяч. Маленький красный резиновый мяч. «Игрушка для собаки? Может и так. Похож на мяч для игры в хоккей. Ну, конечно же! Хоккей с мячом».

Вспомнились слова Андрея: « Бывший хозяин был хоккеистом».

«Нужно вернуть». Стас вытер пыль в углах и положил мяч на полку, на видное место, чтобы не забыть вернуть его хозяину.

       Следующий день — первый день этого учебного года — выдался на редкость теплым. Ученики в парадной форме, с разноцветными букетами подтягивались к школе. То тут, то там слышались громкие возгласы девчонок и парней. Все они были рады встрече, и, разбиваясь на стайки, что–то бурно обсуждали, время от времени взрываясь радостным смехом, как будто каждая стайка соревновалась с соседней на громкость.

        Стас одиноко стоял в стороне и то и дело ловил на себе любопытные взгляды.

— Это ты — наш новенький? — вдруг выкрикнула из толпы одна девчонка. «Красивая, и прекрасно знает об этом» — пронеслось в голове у Стаса.

— Ты — наш новенький талантливый скрипач? — с хитринкой в голосе повторила она, и стайка взорвалась дружным смехом. Стас не знал, что ответить — что новенький, это точно, и что скрипач — тоже. Бабушка говорила всегда, что Стас очень талантлив, но в голосе девчонки звучала явная издевка. Не найдясь, что сказать он молча кивнул. «Скрипач в спортивной школе» — подумал про себя Стас и грустно, еле заметно улыбнулся сам себе.

    Парни из соседней компании слегка напряглись и попритихли, но, поняв, что угрозы от новенького нет, и в соперники он никому из них явно не годится — расслабились и продолжали свой, сугубо мужской разговор. Худощавый верзила с неестественно длинными и тонкими пальцами вряд ли смог бы затмить хоть одного из них, всех, как на подбор атлетически сложенных, и неробких ребят.

— Эй, парень, а ты каким спором занимался? Сгребал траву с газонов на скорость? — вдруг выкрикнул светловолосый, нахального вида паренек. Шутка показалась очень смешной и девушкам. Стас неуклюже пожал плечами и попытался вылепить подобие улыбки — наживать врагов в первый же день — это более, чем неблагоразумно.

        Классный час, выдача новых учебников прошли в очень спокойной обстановке. Стаса никто не замечал — каждый был занят своим делом.

        Еле дотащив невероятной тяжести кипу книг до кабинки, Стас открыл дверцу. Мужчина — спортсмен дружелюбно улыбался с фотографии. Выложив свою ношу аккуратно на полки, Стас уже чуть было не захлопнул дверцу. «Мячик! Нужно его обязательно отдать, чтобы не нажить себе лишних проблем с этой спортивной братией». Стас сунул мяч в карман брюк и направился к выходу.

        Школьный двор представлял собою множество различных спортивных площадок. Волейбольная, баскетбольная, вдалеке виднелось футбольное поле, и даже теннисный корт. На каждой из них уже собрались желающие поиграть, или просто посмотреть на игру других. На одной из площадок ребята лихо носились на роликах, предавая пасы клюшками. Вот они. Хоккеисты. Стас робко прошел на трибуну и сел. «Где–то здесь обязательно должен быть хозяин этого заблудившегося мячика и любитель журнальных красоток. Интересно, кто из них?». Стас переводил взгляд то на одного, то на другого игрока — ребята, словно летали. Они были настолько увлечены игрой, что не замечали Стаса. А, может, попросту — игнорировали. Вдруг тот светловолосый парень — шутник, благодаря которому Стас стал всеобщим посмешищем утром, передавая пас своему напарнику, видимо не рассчитал силы, и мяч, словно пуля просвистел над головой Стаса и скрылся за трибунами. Игра остановилась.

— Эй, Грабли, я тебя не пристрелил? — крикнул, улыбаясь, весельчак. Послышались смешки. Стас встал, и сунул руку в карман.

— Да причем тут грабли, Вовка — нам теперь играть нечем — недовольно посипел высокий парень, не менее задиристого вида.

Стас молча достал руку из кармана, в ней был мяч.

— О, да ты еще и фокусник? — уже с меньшей долей иронии произнес Вовка.

— Нет, не фокусник. Этот мяч…он был в моей кабинке, наверное, его оставил кто-нибудь из вас.— Последовала пауза.

— В кабинке, говоришь. В какой?

— В 412. Это теперь моя.

Ребята молча переглянулись. И, вдруг, Вовка крикнул:

— Ну, в кабинке, так в кабинке. Кабинка теперь твоя, значит и мяч тоже — твой. И вообще, Грабли, одевай-ка ролы, да дуй к нам побыстому.

— К вам??

— К нам! Ты че ж непонятливый такой. Вратарем пока постоишь.

Признаться, что на роликах он стоял одни раз в жизни, в парке, взятых напрокат, а уж тем более попытаться сделать какие — либо пируэты перед этими ловкачами было невыносимо стыдно, да и смогли бы они понять, что в мире существуют люди, которым вовсе не нравятся ролики. Совершенно не нравятся. И не лучшим вариантом было выйти на площадку, как раскоряка в цирке. Из двух зол выбирают меньшее, и Стас, бросив парням мяч, спустился на площадку.

— Держи пока мои, запасные, думаю, размер подойдет. Вовка, со знанием дела, поставил перед Стасом пару коньков.

Опыт из парка пришелся кстати. Заклепки были точно такие же. В прошлый раз Стас прищемил одной из них палец. На этот раз, справившись довольно быстро, Стас выехал на площадку. «Только бы не упасть, и не порвать новые брюки — вот смеху то будет…и мама расстроится» — напоследок пронеслось в голове Стаса. Он ровнехонько въехал в ворота, и, растопырив ноги, как мальчик, страдающий ДЦП, поставил перед собой клюшку. Началась игра.

        Ребята хитро переглянулись и стали быстро кататься в разных направлениях, предавая мяч друг другу настолько ловко, что Стас еле успевал его отслеживать. Маленький красный мячик. Он наверняка, красного цвета для того, чтобы его хорошо было видно на ледовом поле. А тут! Серое асфальтовое покрытие не так уж и контрастировало с мячом, как хотелось бы. Он то пропадал, то появлялся в совершенно непредсказуемых местах. Коньки разъезжались в разные стороны, и Стас чувствовал, что от напряжения по спине пробегают струйки пота.

— Это тебе не на скрипке играть. — Вовка весело подмигнул и со всего маху направил мяч в ворота Стаса. Что случилось позже — трудно было объяснить. Клюшка вдруг сама резко и неожиданно дернулась и отбила мяч. Сидевший на трибуне щуплый Андрюша заголосил. Ребята остановились.

— Ну, скрипач, ну ты даешь! Это ж мой, специальный!

Стас, и сам не осознавая, что происходит, понял вдруг, что каким то чудом ему удалось избежать позора. Все смотрели на него с интересом и уважением. Дальше игра пошла, как по маслу. Мяч, словно сам летел на клюшку Стаса, и с каждым отбитым ударом в ногах появлялась сила и уверенность. Под вечер Стас чувствовал себя чемпионом. Он ощущал невероятную гордость за самого себя. А еще — колоссальное удивление. За всю игру он не пропустил ни одного мяча.

           Всю дорогу до дома Андрюша, вызвавшийся проводить Стаса, не переставал сыпать комплименты новой звезде хоккея.

-Это ж надо! И как у тебя так получается! За всю игру ни одного мяча не упустить! А говорили — ты скрипач. А ты — хоккеист. А меня никогда не брали в игру. Никогда. Я только мячи подбираю. А ты…а ты…

Стас почти не слушал своего спутника. То, что называется эйфорией — полностью завладело им.

           Вид у мамы был очень взволнованный.

— Стасик! Ну, как же так можно! Милый, я очень переживаю весь день и весь вечер. Ты ведь даже не музицировал сегодня!

Стас молча прошел в свою комнату. Он виновато бросил взгляд на скрипку, лежащую на шкафу, скинул с себя одежду и завалился спать.

        Следующий день в школе разительно отличался от предыдущего. Да, любопытные взгляды вонзались в Стаса, как стрелы — со всех сторон. Но теперь это были взгляды восхищения и одобрения. Никаких шуток и никакой иронии. Он чувствовал себя так, как будто за спиной выросли крылья, и приподняли его от земли на полметра. Со всех сторон слышался восхищенный шепот девчонок, то и дело бросающих на Стаса кокетливые взгляды.

— Привет, Стас… — вдруг, как из–под земли выросла та девочка, которая еще вчера смеялась над ним. Сегодня ее взгляд был дружелюбным.

-Привет…

— Говорят, ты — отличный вратарь, играешь даже лучше, чем сам Гарик.

— Гарик? Какой Гарик?

-Ну, Гарик, наша знаменитость. То есть бывшая знаменитость. — Взгляд девочки стал серьезным и грустным.

— Гарик утонул этим летом. Он был моим парнем.

Стас понял, что это вовсе не глупая шутка, и совсем не розыгрыш.

-Извини, я не знал.

-Да, ничего. Девушка смолкла на несколько секунд, а потом вдруг та же милая улыбка осветила ее лицо.

— А меня Катя зовут.

— Очень приятно. — Стас чувствовал себя ужасно глупо и растерянно рядом с такой красивой девочкой. Она заметила это, хихикнула и сказала:

— Сегодня обязательно приду посмотреть, как ты играешь.

           «Она придет посмотреть, как я играю. Она. Специально. Посмотреть. НА МЕНЯ! А может, это все вчера случайно вышло,…конечно, случайно. Я ведь не хоккеист, и не вратарь вовсе. Я — скрипач. Конечно же, ребята вчера специально мне подыграли…» Куча разных, противоречивых и страшных мыслей носились в голове, как бешеные собаки. «Опозориться перед девочкой. Перед ЭТОЙ девочкой. Может, мне прикинуться больным. Сказать, что у меня температура, вывих, расстройство желудка, наконец…». Стас открыл кабинку, положить книги. Мужчина на фотографии улыбался. Стасу показалось, что он даже смеется над его трусостью. «Сорвать надо все эти глупые снимки. Повесить портрет Моцарта, ну или Баха» — Стас поймал себя на этих мыслях, и подумал, что он — трусливый скрипач. Казалось, журнальные красотки смеялись именно над ним, над трусливым скрипачом. Стас глубоко вздохнул, взял мяч и пошел на игровую площадку.

            Оказалось, что, кроме красивой Кати народу подсобралось прилично. Девочки из младших классов сидели на трибунах и ели мороженое. Мальчишки, дергая друг друга, носились по лавкам с беззаботным хохотом. Стас присел на скамейку и стал переобуваться.

— О, ты сегодня в спортивной форме! — послышался за спиной радостный голос Андрюши.

— Здорово! А знаешь, Катька пари установила.

— Пари? Что еще за пари? — Стас чуть было не вскрикнул от неожиданности, но сумел себя сдержать.

— Да обычное пари. Если ты не пропустишь ни одного мяча, она пойдет с тобой в кино.

— Со мной в кино? Зачем?

— Ну и странный ты…скрипач — хоккеист. Это ж мечта любого парня нашей школы. Катька…она ж вон какая… — Андрюша сказал последнюю фразу почти нараспев, чем немного разозлил Стаса.

«Это ужасный ужас. Это самый большой позор в моей жизни. И как только меня угораздило вляпаться в эту историю. Это все мячик. Этот злосчастный мячик. После игры мне или суждено стать всеобщим посмешищем и изгоем, вечными Граблями…или искать другую школу. Почему мне было его просто не выкинуть…»

        Вовкин свист оборвал мысли Стаса, и он покорно, с видом собаки, отправляющейся на живодерню, покатился в ворота. Мяч радостно заскакал по полю.

           Игра продолжалась до позднего вечера. Народ с трибун не расходился, а наоборот — зрителей становилось все больше и больше. Свист, крики и даже аплодисменты — все это было адресовано Стасу. Каждый мяч, запущенный в ворота — был неизменно им отбит. Глядя на Катю, было понятно, что она просто очарована Стасом. Самая красивая девочка школы улыбалась Стасу одобряющей улыбкой, накручивая на пальчик золотистый локон.

           Стас читал когда-то, что многие люди обладают невероятными способностями, о которых даже не подозревают до поры до времени, пока не наступит нужный момент. Бывает, что он не наступает никогда. А вот Стасу крупно повезло. Его момент, его звездный час настал. О таком успехе в музыке Стас только мечтал. А тут — все пало к его ногам — дружба, уважение, подражание, и даже красавица Катя смотрела только на него. Один день сменял другой, и слава Стаса неизменно росла.

       Наступила долгожданная зима. Мечта любого хоккеиста — резануть лед острым лезвием конька. Новые коньки были куплены и Стасу. Мама иногда со вздохом говорила, что Стас так редко стал играть на скрипке, на что сын отшучивался: « Ты ведь сама выбрала для меня спортивную школу, я же не могу быть белой вороной». Мама соглашалась.

— Вы правда сегодня идете играть на пруд? — голос Андрюши дрожал от волнения.

— На пруд?

— Ну да. Вовка сказал. Ты разве не знаешь, что это экстрим-традиция?! Открытие сезона!

— Но ведь пруд, он разве уже замерз? — Стас в недоумении смотрел на одноклассника.

— Замерз! Почти! В этом-то и фишка! Трус — не грает в хоккей! — Андрюша чуть ли не подпрыгивал на месте от предвкушения.

Неприятный холодок пробежал по спине Стаса. Он открыл кабинку и задумался. Спортсмен на фотографии привычно улыбался белозубой улыбкой.

-О, у тебя тут фото Чернова? — Андрюша заглядывал внутрь кабинки через спину Стаса.

— Чернова?

-Ну да, хоккеиста Чернова! Редкий снимок! Везет же тебе! Он приезжал в наш город два года назад. Мальчишки говорили, что он даже мячик свой Гарику подарил! Сам Чернов!

-Мячик?? — у Стаса вспотели ладони.

-Ага, свой именной с подписью. Даже хотел забрать Гарика играть в свою команду, которую он тренировал.

— Только Гарик погиб...

-Не в этом дело. Чернов вскоре разбился в горах.

    По дороге к пруду Стас думал о Гарике, о Чернове и мяче. Не было сомнений, что это именно тот мяч. Мяч Чернова. Была ли на нем надпись? Да и могла ли она сохраниться за столько игр — вряд ли. Неприятные ощущения терзали Стаса.

    Ребята надевали коньки и с радостными криками выезжали на лед.

— Отличный каток! — Вовка крутился волчком, выписывая различные фигуры.

«Проверить мяч. Нужно просто проверить этот чертов мяч» — вдруг мелькнуло в голове у Стаса.

— Ребята, я мяч забыл.

-Да ты что! Придется возвращаться.

-Не придется! У меня есть! — радостно объявил Андрюша. — Он был рад почувствовать себя полезным.

-Молодец, мелочь, не зря мы тебя с собой таскаем! — Вовка ободрился, и, поймав мяч, погнал его по льду.

    Стас встал в ворота. За много дней он в первый раз почувствовал панический страх, который надвигался на него лавиной. Страх перед игрой, страх перед льдом. Он стал очень жалеть, что вообще пошел сюда, жалеть о том, что решил затеять эту проверку, отступать было поздно. Игра началась.

    Вовка был отличным нападающим. Его внезапность невозможно было предугадать. Первый удар был отбит Стасом легко, второй, третий, но потом мячи полетели, как из автомата. Стас защищал свои ворота изо всех сил, но от него мало, что зависело. Казалось, что ноги и руки — совсем его не слушаются, движения неуклюжие и смешные. С каждым пропущенным мячом паника Стаса росла. Любая его попытка отбить очередной удар по воротам выглядела комично и жалко. Словно он клоун в цирке, словно он специально смешит и удивляет народ своими невообразимыми телодвижениями, словно никогда прежде ему вовсе не удавалось отбить ни одного удара. Никогда. Он не умел и не мог этого делать. Предательские мячи раз за разом ударялись о картонные коробки, служившие воротами.

       Вовка, словно вошел в раж. Он чувствовал себя триумфатором, и, не сбавляя темпа, вел игру. Раскрасневшийся, задорный, он и сам не очень-то понимал, что происходит и почему. Но, словно пес, взявший след он не мог остановиться и едва ли не дрожал от восторга. Пытаясь отбить очередной удар, Стас неловко повернулся, и, всем телом рухнул на лед, изрезанный своими коньками. Лед щелкнул, как плитка замерзшего шоколада и две огромные глыбы, встав на дыбы, повернулись, и, словно книга захлопнули Стаса под водой. Шум игры сменился гулом в ушах. Последнее, что он помнил — это тяжесть коньков, тянувших его вниз и улыбку хоккеиста Чернова.

       Очнулся Стас в больнице. Рядом сидела мама.

-Тихо, тихо. Тебе еще нельзя разговаривать. Двусторонняя пневмония с осложнением на сердце, о спорте придется забыть. — Мама грустно улыбалась.

Вернулся в школу Стас только через два месяца. Никто из ребят не потешался над его последней игрой. Это не обсуждалось. Фотографию Чернова сменил снимок Шостаковича, а мяч — так и остался лежать в самом дальнем углу на нижней полке кабинки.