Учись галантности, мужик!

Если кто думает, что быть галантным джентльменом легко, я отвечу: не все так просто!

Быть галантным, конечно, приятно. Приятно не только тебе самому, но и тем, кто с тобой общается. А уж приятность быть галантным кавалером очень важна для твоей девушки или женщины. Так вот, сейчас я галантно наливаю себе в бокал галантный напиток, галантно опускаюсь в кресло и вспоминаю.

        Знавал я раньше одну девушку. Умна, красива, образованна. Звали ее Эльвирой. Так вот, она была чрезвычайно щепетильна в вопросах галантности кавалера. Так же, как ее родители, и прочие многочисленные родственники. Я, конечно, и так — сама галантность, но тут как-то, за обедом у нее в гостях, я громко икнул в присутствии ее, ее родителей, ее старшей сестры и их собаки. Ну, икнул — и икнул, с кем не бывает! Однако, я сразу заметил, как все семейство посмотрело на меня с явным неудовольствием. Не стал исключением и их пес. Он как-то сразу отвернулся от меня и презрительно побрел на свою лежанку. Я решил, что надо бы сей небольшой конфуз перевести в шутку. Раз я икнул, значит, что-то не то было с поданной едой. Я и использовал знаменитую фразу из одного известного фильма:

-Фу, какая же гадость, какая гадость — эта ваша заливная рыба!

Сия попытка пошутить вызвала еще более негативную реакцию у семейства. Мне даже было сказано: «Фу! Как это некультурно!». Почему это было так оскорбительно я понял чуть позже, когда махнув очередной наперсток прохладной водки, я обратил внимание, что закусываю как раз заливной рыбой. Белые куски в желе оказались именно рыбой. Причем только потом мне объяснила Эльвира, что это блюдо готовила самолично ее мама. Вроде бы, все поняли, что шутка относилась к фильму и мамино заливное здесь ни при чем. Тем не менее, громкая икота случилась, а характеристика маминой стряпне прозвучала. Это были факты. Против них не попрешь. Скажу честно, заливное было восхитительным, водка чистейшей, беседа непринужденейшей. Но мое поведение вызвало желание у Эльвиры преподать мне несколько уроков галантности. Как истинный джентльмен, я согласился. Как можно отказать такой очаровательной особе?

        Я стоял под пронизывающим ветром ранней весны. Под ногами хлюпала смесь из тающего снега и дорожной грязи. Ноги мои, обутые в новые красивые ботинки, промокли, я замерз, так как был одет в костюм с галстуком и длинное, но легкое пальто. Так я стоял уже сорок пять минут. Это Эльвира научила меня, что если джентльмен галантен, то он заранее придет на место условленной встречи. Я и пришел за пятнадцать минут. Стою, промерзаю, ветер бросает мне снежинки в лицо. Мои ботинки хороши для пребывания в помещении, в кино, в ресторане или театре. Но, никак не в мартовской грязи. Жду. Только вот Эльвира забыла меня предупредить, что как истинная дама, она может опаздывать. Женщина имеет право опаздывать на свидание с мужчиной. Она уже полчаса как задерживается. Ну а я пытаюсь согреться, но в этой слякоти особенно даже не потанцуешь. Мои зубы начинают свое легкое постукивание друг о друга. Другая сторона нашей встречи не торопится.

        —Мля-я-ть !— громко говорю я вслух,— Как же холодно-то!

        Как раз тут кто-то кладет мне руку на плечо. Я поворачиваюсь и вижу Эльвиру. Она смотрит на меня осуждающе. «Фу, как некультурно!»— слышу я. Понятно, она услышала это, в общем-то, весьма распространенное слово из моих уст. Далее следует вопрос "давно ли я жду?". Услышав ответ, она удовлетворенно кивает головой — первый урок галантности усвоен.

        После этого мы решаем ехать в ресторан. Вернее, мы — это громко сказано. Еще деталь: ресторан этот находится, чуть ли не в соседнем округе столицы. Я спрашиваю, зачем переться так далеко, когда у нас тут под боком куча всяких заведений. Оказывается, там назначена встреча с тетушкой Эльвиры. Что ж, тетушка — так тетушка. Моя спутница просит меня не ударить при встрече лицом в грязь. Я интересуюсь, каким образом я это могу сделать. Мне поясняют: икнуть не вовремя, например. Я тут же начинаю вслух повторять: «икота, икота, иди на Федота, с Федота на Якова, с Якова…». Меня прерывают словами: «Не паясничай!». Я умолкаю, я джентльмен. Наконец, мы ловим машину и едем. Тепло салона оттаивает потихоньку мои промерзшие ноги, волосы высыхают, зубы перестают выбивать барабанную дробь. Я добрею, розовею. Мы подъезжаем к ресторану, но припарковаться нам не удается — все парковочные места и подъезд к заведению заняты автомобилями. Что ж, говорю водителю, проезжай вперед до свободного места для высадки. Метров через пятьдесят такое место находится. Я со своей учительницей галантности сижу на заднем сиденье. Соответственно, я открываю дверь автомобиля со своей стороны у тротуара, и протягиваю руку девушке, чтобы помочь ей выйти. Но тут я обнаруживаю, что мою руку не принимают, и мне поясняют далее, что галантный джентльмен должен выйти из машины со своей стороны — тротуара, обойти вокруг авто, и открыть дверь даме с другой. Что ж, раз так строго — я закрываю свою дверцу и начинаю огибать машину сзади. В темноте я не особенно четко вижу, куда я наступаю. Единственное, что я чувствую, это то, что нога моя проваливается в дорожную яму. Мой новый ботинок мгновенно наполняется ледяной дорожной жижей. Я вновь стискиваю зубы, выдергиваю ступню из ямы и пробираюсь к двери, через которую будет выходить дама. До двери я добираюсь, берусь за ручку, и уже начинаю приоткрывать ее, как по соседней полосе пролетает грузовик и окатывает меня и всю водительскую сторону такси волной грязи. Я ощущаю, что все мое пальто со спины теперь в ужасном виде, что мои волосы на затылке резко намокли. Я провожу ладонью по затылку и смотрю на руку: вся ладонь черная от грязи.

-Мля-я-ть!— отчаянно кричу я.

«Фу, как некультурно!»— Эльвира скажет мне после .Руку мне она больше не подает: моя в грязи от моих же собственных волос. Что ж, я грязен, но зато, как джентльмен, попытался помочь даме выйти из автомобиля. Я — галантен.

Пока мы идем в направлении ресторана, моя учительница поясняет мне, что мужчина должен первый входить в парадные двери ресторана, но далее он опережает женщину и успевает открыть перед ней следующую дверь. Вот это — галантно. Я понимающе киваю головой, а сам продолжаю движение, и моя мокрая нога чавкает в моем новом, вернее уже не совсем новом, ботинке. Точнее, штиблет выглядит далеко не как новый, мое пальто со спины покрыто дорожной грязью, одна из штанин новых брюк уже полностью мятая и жеваная, влажная от дорожной жижи, волосы на затылке требуют шампуня, да и рука явно не чиста. Итак, я открываю парадную дверь ресторана — впереди коридорчик, а в конце его — еще одна дверь, уже в гардеробную заведения. Я, как джентльмен, пропускаю спутницу вперед. Она проходит. Далее я, согласно инструкции, начинаю опережать ее в затемненном пространстве коридора, чтобы успеть открыть следующую дверь. Опережать-то я опережаю, но не замечаю, что в этом узком проходе, у стены, стоит металлическая урна-пепельница, как раз на пути моего движения. С диким грохотом я сшибаю эту урну и лечу на мокрый мраморный пол предбанника ресторана.

-Мля-я-ть!— ору я во весь голос.

Теперь я лежу на полу, вокруг разбросаны сотни окурков от сигарет, выброшенные пустые пачки, пережеванные жвачки, обертки от чипсов и фисташек и проч. Лежу во всей этой помойке и слышу сквозь боль замечание моей дамы:

«Фу, как это некультурно!»

Помощи ждать неоткуда, я копошусь на этом грязном полу в своем длинном пальто, но, поднимаюсь все-таки сам. Потираю ушибленную руку, открываю следующую дверь перед своей учительницей.

-Вот это — галантно!— я улавливаю слова одобрения.

        Наконец, мы сидим в ресторане. Тетушка ведет заумную беседу с племянницей. Мы уже сделали заказ. Я закуриваю в ожидании пищи и напитков. Обе представительницы прекрасного пола начинают отмахиваться от табачного дыма, и я понимаю, что немного не галантен. Я встаю и отхожу к стойке бара. По-моему, мне надо маленько выпить. Я заказываю себе рюмочку, выпиваю ее, и сидя за барной стойкой, ожидаю. Вот официант приносит за наш столик заказанные блюда, салаты и коктейли в высоких бокалах с соломинками. За беседой все это уничтожается, и я приступаю к поглощению напитка из соломинки. Когда я постепенно допиваю, через соломинку, свой коктейль и жидкости остается на дне, раздается громкий хлюпающий звук. Обе женщины смотрят на меня с недовольством. Как потом мне разъяснили, это не культурно издавать подобные звуки, что необходимо улавливать момент, когда жидкость в бокале будет подходить к концу и не допустить тем самым подобные звуки. Так что, и тут я слегка опростоволосился. Коктейль был ничего, но уж больно приторный. Я подзываю официанта и заказываю коньяк. Ее тетушка впервые смотрит на меня с одобрением.

        Мы сидим, ведем неторопливую светскую беседу, потягиваем коньяк. Тут я вижу, что по залу ресторана шествует такая основательная деваха, килограмм под сто, этакий танк, можно сказать. Но "танк" этот одет в мини-юбку и ажурные колготки. Также на ней ярко-красная блузка с весьма откровенным вырезом на внушительного размера груди. Дамочка эта раза в три шире меня. Целый слой макияжа на лице, волосы покрашены в цвет яркой блондинки, на губах ярко-красная помада. Серьги длинные, бьются по плечам. Но больше всего меня заинтересовала ее прическа. Часть волос на ее голове была собрана в пучок, либо для удержания прически в заданном положении, либо для красоты. Пучок этот был пронизан тонкой, типа японской, спицей. А на конце спицы был закреплен такой маленький пропеллер ярко-синего цвета, который начинал крутиться, когда деваха начинала движение. Эльвира и тетушка тоже с интересом наблюдают за этим ходячим "танком", благо я им чуть ли не пальцем указал, куда надо смотреть. Я согласился с немым упреком, что это некультурно — показывать пальцем на людей, но обе женщины все равно с интересом разглядывали это танкообразное создание. Итак, девица идет, поток воздуха начинает бесшумно крутить этот небольшой синий пропеллер на спице. Пропеллер крутится так весело на голове "танка", мне так весело от того, что я вижу, коньяк так хорошо поднимает настроение, что я, глядя на этот пропеллер, излишне громко и весело заявляю:

-Смотрите! Смотрите! А Карлсон — женщина, а Карлсон — женщина! И он ходит в мини-юбке, и пропеллер у него на голове, а не на спине! На голове, а не на спине!

        Я весело смеюсь. Но сказано это было мною громко и четко. Тут "танк" останавливается и начинает пристально следить за нашим столиком. «Тише ты!» — зашипела на меня Эльвира. В глазах "танка" я вижу вскипающую злобу. Да-а, если такая даже слегка приложится — мало не покажется. Мы отвернулись и сделали вид, что не смотрим на разодетую толстуху.

-Мля-я-ть!— закричал я отчаянно.

-Кого это вы тут обсуждаете?!— грозно спросил нас "танк". "Танк" уже держал меня за ухо и довольно больно ухватил, должен я заметить.

-Мы — мультипликаторы. Рисуем мультфильмы, вот и обсуждаем достоинства и недостатки мультика про Карлсона,— быстро стал я объяснять,— Может вы подумали, что мы вас обсуждаем, но это не так! Мы мультфильмы рисуем, вот и обсуждаем разных мультяшных персонажей! А вам нравиться этот мультик про Карлсона ?

"Танк" немного подумал и ответил:

-А-а, так вы про мультик, тогда понятно.

Она отпустила мое ухо.

-Прошу прощения, юноша, но мне показалось, что вы надо мной смеетесь. А я этого терпеть не могу. Давай-ка я тебя угощу в знак примирения!

-Я могу коньячку пригубить,— с готовностью согласился я.

-Отлично, юноша, следуйте к барной стойке вместе со мной!

После того, как мы выпили, она всучила мне карточку клуба Греко-римской борьбы,где она была явно не последним человеком.

        «Фу, как некультурно!»— после скажет мне Эльвира. Не галантно делать какие-либо замечания постороннему человеку по поводу его внешности в общественном месте. Тет-а-тет, еще куда ни шло. Здесь я снова согласился.

        После этого эпизода с хватанием за ухо я возвращаюсь за наш столик, а тетушка наоборот, идет по направлению женской комнаты "припудрить носик". Ее племянница дает мне очередной урок — сейчас принесут пирожные, не стоит их есть так, как я привык: запихать их побольше в рот и жевать с довольным лицом. Галантно будет откусить кусочек пирожного, потом взять в руку салфеточку и промокнуть ею остатки крема с губ, потом можно опять откусить маленький кусочек этой сладости и опять же сразу очистить губы от остатков крема. Иными словами, последовательность простая: пирожное — салфетка, пирожное-салфетка и т.д. Так же она поведала, что принесут чай с лимоном и этот лимон из кружки не надо есть, вылавливать его, а необходимо взять чайную ложечку и простым нажатием на дольку выдавить его кислое содержимое. Чай не стоит также прихлебывать, галантно будет пить его малюсенькими глоточками. Я кивнул. Тетушка вернулась с уже припудренным носиком. Официант принес блюдо с пирожными и дымящийся ароматный чай. Видимо, только что заваренный. Сладенького мне хотелось, поэтому я отставил чай и принялся кушать пирожное. Откушу кусочек. Потом обмакну салфеточкой губы, и опять откушу кусочек, потом опять салфеточкой. То есть, как и учили. Тетушка и племянница благосклонно смотрят на мои манипуляции. Но в какой-то момент я запутываюсь в последовательности действий и кусаю вместо сладости ресторанную салфетку, а лицо вытираю объеденным пирожным. На сей раз, я чувствую снова неодобрительный взгляд обеих женщин. Я понимаю, что не выгляжу в этот момент галантным и отставляю пирожные в сторону.

        Принимаюсь за чай. Ломтик лимона плавает на поверхности. Вынимать его и класть, скажем, на тарелочку — это не по этикету. Посему, я держу за ручку кружку одной рукой, а другой прижимаю ломтик к стенке чашки и начинаю давить на кусочек цитрусового, как учили. Я усиливаю давление ложечки на ломтик, и в этот момент ручка отламывается, и горячая чашка вместе с горячим же содержимым летят мне на брюки. Горячая волна обжигает мне внутреннюю поверхность бедра. Тетушка тихо говорит «Ой!», я же выпучиваю глаза, делаю глубокий вздох и пронзительно кричу на весь ресторан:

-Мля-я-ть!

Далее вскакиваю, и начинаю танцевать танец ошпаренного джентльмена, пытаясь стряхнуть с брюк раскаленную жидкость.

        «Фу, как некультурно!»— потом скажет мне моя спутница. Им с тетушкой, видите ли, пришлось краснеть за мой матерный крик и неприличный танец, то есть, танец не галантного кавалера. Я сбегал в ванную комнату и намылил обожженное место мылом. Вернулся за свой столик и потом сидел, тихонько поскуливая, как мышка.

        В итоге я напрочь простыл, костюму — хана, обварил себя кипятком (хорошо еще не ошпарил жизненно необходимые органы!), моим новым ботинкам пришел абзац, я пожевал ресторанную салфетку и вытирался пирожным, рука болела после падения через урну-пепельницу, я валялся среди пережеванной жевательной резинки и сигаретных окурков, ухо покраснело от действий "танка". Я сидел, понурив голову, тело болело. А мои спутницы заказали себе еще какой-то десерт и начали мельчайшими кусочками его потреблять. Подчеркиваю, мельчайшими. Я сижу и терпеливо ожидаю. Боль ожога сохраняется, а они продолжают поедание микроскопическими порциями этого гребаного десерта. Тогда я не выдерживаю, как ошпаренный кукушонок открываю рот, и кричу официанту:

-Счет, пожалуйста!

Обе дамы снова неодобрительно смотрят на меня. Как потом мне объяснит Эльвира, это было не галантно требовать у официанта счет, когда мои спутницы еще не закончили смакование десерта. «Фу, как некультурно!»— так и было мне сказано потом.

        Наконец, этот вечер закончился. Поздно вечером я лежал совершенно больной, пил противовоспалительные и антигриппозные препараты, мазался кремом от ожогов, руку лечил кремом от ушибов, кашлял, чихал, фыркал и сморкался, чесал покрасневшее ухо и жалостливо хныкал. Да, я не выглядел в этот момент галантным джентльменом, я был больше похож на развалину. Зато, этот день не прошел даром — я значительно расширил свои представления о том, что такое быть галантным мужчиной.

отредактирован 18.10.2008

Берсенев Михаил, Москва, 22 декабря 2007 г.