Хозяйка МГ — ' На одном крыле '

Не швырнули в жаркую топку,

Хочется не думать о сексе,

Хочется не думать о водке...

1

Неделю я прилежно посещала "Даун Хаус" ( то есть свой институт ), после чего нежданно-негаданно вляпалась в довольно-таки дерьмовую историю.

Сбежав с пар ( здоровье дороже ) я выполняла нехитрую процедуру под названием "согревание плюс похмеление" в кругу таких же страдающих птичьей болезнью тусовщиков. Лица постепенно розовели, глаза снова начинали блестеть, разговоры зазвучали громче, пропал тремор верхних конечностей... в общем, люди возвращались к адекватному восприятию действительности.

Кафе ( рыгаловка! ) где мы сидели, было облюбовано мною давно, но всех, кто посещал его, я знать не могла, это было нереально.

С одними я была знакома чисто визуально, с другими — более тесно ( совместные выпивки-поездки ), когда же со мной здоровались третьи, я долго напрягала память, чтобы понять, кто это такие и откуда им известно моё имя.

Поэтому очередной подсевший к нашему столику затянутый с ног до головы в кожу низкорослый пацан всплеска эмоций у меня не вызвал — ну ещё один, мало ли их здесь ходит...

Присутствующие перестали спорить и переключились на него, причина ажиотажа стала мне ясна, когда он снял косуху — это оказался местный мастер кустарных тату, похожий на картинную галерею в миниатюре.

Его привычкой, как выяснилось, было никогда не браться за машинку в трезвом состоянии. Если же не было клиентов, он пытался наколоть себе что-то ещё, а проспавшись, кидался на собутыльников с воплями "какой п%дар это сделал?! убью

нах%й !"

Это я узнала гораздо позже, а тогда принялась выяснять, во сколько мне обойдётся хотя бы маленький рисунок.

Надо отметить, что безумная любовь к татуировкам возникла у меня лет так в тринадцать. Вот сделать её не было возможности — родители, смирившиеся с крашеными волосами, продырявленными ушами, драными джинсами, друзьями с сомнительной репутацией на этот счёт были настроены решительно.

«Только через мой труп!» — восклицала мама, «на уголовницу будешь похожа!» — добавлял папаня. Да и салонов в городе не имелось.

После совершеннолетия их слова можно было смело пропустить мимо ушей, а в городе, куда я перебралась, салон был, и не один, но цены меня смущали — пришлось бы копить деньги, а хотелось сразу.

К вечеру ( усердно налегая на вино ) мы договорились — с меня литр водки сейчас, привести нескольких клиентов в ближайшее время, и будет мне рисунок.

Что именно наколоть — я точно не знала: то ли фразу на латыни, то ли летучую мышь на фоне луны, то ли музу с лирой… а тут ещё каталоги с сотнями картинок!

Алкогольная анестезия подействовала и никаких неприятных ощущений не было, я прямо удивилась, думала, хуже будет, слышала истории, как некоторые в обморок падали, а их потом в себя приводили.

Не дождавшись, пока контур полностью заживёт и можно будет его раскрашивать, я понеслась в институт — хвастаться, в чём преуспела. Услышав «да вот, сделали тут мне вчера…» вся женская часть группы ломанулась за мной в туалет, причём я чуть не оглохла от их восторженного визга.

На пару дней я стала чем-то вроде музейной редкости, даже из других групп приходили посмотреть — ну дикие люди, отсталые, что с них возьмёшь… хорошо, что наколка на плече была, а не на заднице!

В той среде это считалось экзотикой, поэтому рекламировать услуги «мастера» было проблематично — все мялись, жались, обещали подумать и норовили поскорее удрать.

Одной татуировкой я ограничиться не смогла — хотелось ещё! больше! красивее! ярче! Следующей на очереди оказалась нога, а «мастер», посмеиваясь, сказал, что это обычный татуировочный синдром.

Множество его друзей и бывших клиентов жили в том же районе, что и я. В новый круг общения я кинулась сломя голову. Ничего жуткого там не творилось — часы золотые посеяла по дороге на точку ), пели, травили анекдоты, разводили по домам перебравших ( и солнце ярче светит, и красочней пейзаж, когда в желудке плещется цэ-два-аш-пять-о-аш! )

Отчаявшись уболтать кого-то из институтских, я пришла на тусовку, выпила для куражу и начала атаку, предварительно попросив знакомого чувака присмотреть за моей сумкой.

Выбрав «жертву», я вцеплялась в неё мёртвой хваткой и не отпускала до тех пор, пока не добивалась нужного результата, после чего всучивала телефон «мастерской» и двигалась дальше. Занятие было увлекательным само по себе, плюс мне обещали процент за каждого приведённого, поэтому я лезла из кожи вон.

Решив передохнуть и подкраситься, я двинулась к столику, где оставила сумку. Её там не оказалось, а допрошенный с применением рукоприкладства чувак клялся и божился, что ничего не видел. Сама по себе эта сумка мне давным-давно надоела, но в ней были ключи от квартиры, где деньги лежат!

«Это ж как надо е%лом щёлкать, чтоб упёрли сумку, которая на твоём стуле стоит! Повылазило тебе, что ли, мудозвон ты этакий?!» — отчитывала я чувака, который покорно плёлся за мной следом, чувствуя себя виноватым.

К сожалению, ни он, ни я не умели пользоваться отмычками, а замок ведь был элементарный. Ехать к хозяйке среди ночи на другой конец города я сочла глупостью и приказала «аккуратно» выбить дверь.

«Аккуратно» не получилось, т.к чувака слегка штормило и он то и дело промахивался, попадая ногой в стену. Ситуация усложнялась тем, что разбежаться перед ударом не позволяли перила — от них до двери было полтора метра.

Вскоре на грохот и сопровождающие его матерные комментарии из других квартир начали высовываться разбуженные и явно неблагодушно настроенные соседи.

Не дожидаясь скандала, мы сбежали и отправились восвояси по общагам.

Утро вечера мудренее — дверь поддалась где-то с третьего удара, но я осталась при своём мнении ( ноги у него непонятно откуда растут! )

В этот же день мой лучший друг Шурик починил замок, и я со спокойной совестью унеслась на хату к «мастеру», у которого куда-то свалили родители. Этим обстоятельством он и остальная брага воспользовались по полной программе.

В прихожей обнаружился Эверест из разнокалиберной обуви, по всем комнатам валялись пуфики, подушки, люди, на кухне не наблюдалось практически ничего съедобного, преобладали пустые ёмкости из-под водки и разный мусор.

Своим появлением я вызвала недовольство одного из участников этой вакханалии ( хотя раньше мы друг друга ни разу не видели ), и он в весьма грубой форме предложил мне убраться. Я его не послушала и постаралась доходчиво объяснить, что я думаю о нём и его поведении.

Вместо того, чтобы принять это к сведению и извиниться за своё хамство, он метнул в меня сапогом. Я успела отклониться, «снаряд» пролетел рядом, и швырнула в него то, что попалось под руку ( трёхлитровую банку солёных огурцов ). Попала!

Пока он шарил вокруг в поисках какого-нибудь подходящего предмета, окружающие решили, что пора прекращать этот беспредел и с помощью тумаков кое-как утихомирили урода.

Я в гордом одиночестве отправилась домой на пешкарусе — метро закрыто, на такси денег нет, но не пошёл мне урок на пользу!

Обходить это осиное гнездо надо было в дальнейшем не то что десятой, а сотой дорогой, я же ( в голове ни бум-бум, малолетка дура-дурой! ) сама помчалась туда уже на следующий день.

Сначала со мной поругался «мастер» ( ни за х%й собачий! ), после я еле-еле отбилась от мужика, соскучившегося по женской ласке, и, наконец, наткнулась на двоих пацанов, нагревающих в ложке какой-то белый порошок.

К этому моменту я уже туговато соображала и за проделываемыми операциями не следила, они укололись, предложили и мне, я чуть не согласилась — до того было паршиво, но побоялась, и тогда они сказали, что можно и в пиво высыпать, всё равно переть будет, хоть и не так сильно.

Ну, если ЭТО они считали «не сильным», тогда я не знаю! Надегустировалась до отключки!

Очухалась у себя дома ( как добирались — не помню! ), в квартире человек двадцать, не меньше, из них я знаю максимум семерых, все жрут водку как нанятые, звонит папик, я пытаюсь отрапортовать, что всё в норме, язык заплетается…

Какая-то падла отбирает у меня трубку и объясняет, что «девке 18 лет и она сама знает, как жить».

Папик, естественно, заподозрил неладное, но что он мог предпринять на расстоянии в двести километров?!

В переходах от полусна к полубодрствованию прошла вся ночь, а наутро «считать я стала раны, товарищей считать».

Все буянившие стремительно улетучились, обнаружились сломанный стол и диван, блевотина на полу,

а также пропажа «остатков роскоши былой», т.е золотых и серебряных украшений. Кому-то приглянулся даже тряпичный рюкзак вместе с содержимым и двухрублёвые алюминиевые серёжки. В поисках денег перерыли шмотки в шкафах, но безуспешно, т.к я по непонятной причине сунула их в пакетик с бигуди.

Чья была инициатива поправить своё материальное положение за мой счёт — неизвестно, вероятно, что общая.

Со мной остались двое — они не полностью потеряли человеческий облик и отчасти были смущены тем, что им пришлось находиться здесь во время такого наглого шмона.

Один из них признался, что «мастер» проиграл меня в карты

( тут я просто дар речи потеряла от возмущения ), а он стал меня успокаивать — что ему и в голову не придёт воспринимать это всерьёз и не надо волноваться.

На вопрос «где моя кошка?» они отмалчивались, потом,

глядя в пол, сообщили, что её окунули в кастрюлю с кипятком и выбросили с четвёртого этажа, чтобы не мяукала. Конечно, я осмотрела двор, но так и не узнала, правда ли это и выжила ли она.

Передвигаться я могла с трудом, придерживаясь за стену, к тому же меня зверски тошнило и кружилась голова. Пацаны кое-как прибрали, приготовили обед, сгоняли за водкой и наперебой предлагали мне поесть и опохмелиться — но моё состояние было вызвано отнюдь не выпитым, а скорее всего, тем самым порошком.

Стараясь держаться непринуждённо, я выпроводила их.

Я подозревала, что в покое меня не оставят и могут навестить в любую минуту ( кто знает, что ещё стукнет им в их больные, пропитые головы?! )

Здесь уже не до еды, надо ноги уносить, пока жива! Не в ментовку же звонить, дверь не забаррикадируешь, а я не Сталлоне, чтоб всех голыми руками по сторонам раскидать…

У меня выработался условный рефлекс — если случилось что-то из ряда вон выходящее, немедленно звонить Шурику, а уж он и утешит, и поможет.

Я схватилась за телефон, но он, как назло, вышел из строя, а может, его специально сломали.

Сборы были недолгими — натянув брюки со свитером и запихав в сумку уцелевшие деньги, я, оглядываясь и съёжившись, побежала к остановке.

Повезло — через пару часов отправлялся автобус в мой город.

2

Дома я не стала вдаваться в подробности, которые могли бы шокировать интеллигентных родителей, а изложила события с пятого на десятое. Дав мне отойти от потрясения, папик взял незапланированный отпуск и поехал разруливать проблему

( мамик тоже присоединилась).

Между прочим, я была права, самое главное вовремя смыться — в тот же вечер толпа в полном составе заявилась на квартиру.

Об этом рассказал Шурка: обеспокоенный тем, что я долго не даю о себе знать, он засел во дворе, собираясь дождаться меня там. Вместо меня появились они, и, выяснив, что «дома нет никто» очень рассердились. Кто-то внёс рацпредложение поджечь дверь, Шурке пришлось вмешаться ( он и «мастер» выросли на одном районе ). Возможно, это помогло ему их убедить их отказаться от этой затеи, посоветовав не маяться фигнёй, а накатить ещё по стаканчику. «Мастера» Шурка знал давно, в основном понаслышке, сам с ним не общался и считал сволочью, каких мало.

Выслушав репортаж с места событий, я отреагировала не совсем адекватно ( наверное, это были последствия перенесённого стресса ).

Я… обиделась на Шурку за то, что он меня не предупредил. На резонное оправдание «ты ж если чего надумаешь, никого слушать не станешь, обругаешь разве что, вот я и не стал лезть со своими умозаключениями» я не обратила внимания.

Проорав, что это он во всём виноват и что я его теперь ненавижу, я гордо удалилась домой — клеить обои.

( Когда-то мой друг Лёха явился с поминок изрядно подсинённый и швырнул банку варенья об пол. Она разбилась, и малина обляпала беленую стену. Я прикрыла этот позор постерами и забыла о нём. Хозяйка должна была приехать за ключами и за подобное «украшение» нас бы не похвалила, вот и понадобилось уничтожать следы дебоша.)

Кстати, о татуировках — вопреки настойчивым уверениям «мастера», чернильно-синий цвет так и не превратился в угольно-чёрный. Создавалось впечатление, что набивали эти узоры в подворотне, но их реставрацию пришлось отложить на неопределённый срок.

В общем, я убедилась в правдивости поговорки «скупой платит дважды» — дороговато они мне обошлись, ещё повезло, что никакую инфекцию не занесли…

Спать я ложилась, изрядно опасаясь нового налёта, но то ли у них запал пропал, то ли появился более перспективный вариант — никто нас не тревожил.

Пришла машина, мы упаковали свои баулы и тючки

( взмокли как на погрузке рубероида ), зачем-то задёрнули шторки и поехали.

Попытки выглянуть наружу и хотя бы приблизительно определить направление движения ни к чему не привели. «А куда мы едем?» — полюбопытствовала я.

«На окраине жить будешь после всех своих художеств» — ответил папик. Меня это не испугало — по большому счёту, какая разница?

Машина остановилась. «Ну вылазь, чего расселась, человеку ехать надо» — скомандовала мамик.

Я послушно вылезла и выпала в осадок: центр, метро за углом, а институт мой через дорогу! Шутники…

Квартира оказалась лучше всех предыдущих, и цена соответствующей — 90$! Ванная по неизвестной мне причине находилась в кухне ( вероятно, дизайнер был пьян, когда изобрёл сей прикол жилищной планировки! )

Телевизор работал только после того, как огреешь его кулаком раз-другой, холодильник обещали доставить на днях, доставка затянулась и с балкона всё явственнее доносилась вонь испортившихся продуктов.

Прочтя мне лекцию о необходимости сохранить в тайне новый адрес, родители уехали.

Всё происшедшее меня слегка напугало, и я пришла к выводу, что можно в кои-то веки прислушаться к их наставлениям — вреда точно не будет.

Я без устали изобретала планы мести в отношении той гоп-компании, но не могла их осуществить — нужны были либо знакомые люди с навыками мордобоя ( человек этак десять ), либо деньги, за которые можно договориться с незнакомыми людьми.

Ни того, ни другого не было, но я всегда отличалась редкостной злопамятностью и решила терпеливо ждать — авось что-то или кто-то появится.

Новоселье я отметила в гордом одиночестве и продержалась неделю, после чего помирилась с Шуркой.

3

«Всё не слава богу, всё не так, как у всех» — выкарабкавшись из одного переплёта, я, не успев отдышаться, очутилась в следующем.

Ничто не предвещало перемен — я пришла на лекцию и уткнулась в газету, всем своим видом демонстрируя отчуждённость, дабы обезопасить себя от назойливых одногруппников.

Ко мне без приглашения подсела бойкая девица, которую я терпеть не могла из-за её непомерного самомнения и принялась расхваливать какого-то пацана из нашего института, только на курс старше.

«Факультет экономической безопасности, 3-хкомнатная квартира в центре, мобильники меняет, на BMW ездит, денег завались, разведённый, без детей, 21 год ему, пошли, покажу!» — не сообразила я, что не станут действительно стоящего мужика так настойчиво рекламировать, подозрительно это…

Но в голове было «прохладно и пусто», и я с видом великомученицы пошла за ней, сжимая в руке свою неизменную добрую спутницу — бутылку минералки. Познакомившись, я, М.А и его друзья первое время регулярно заседали в кабаках ( на мой взгляд, далеко не шикарных, но и не то чтобы третьесортных ) и не выходили из штопора, мешая коньяк с шампанским. Раскатывали на служебном джипе, он открывал передо мной двери, подавал куртку, подносил зажигалку…

Я же держалась настороженно, так как по собственному опыту знала — всё, что начинается с красивой сказки долго не длится и заканчивается паскудно.

Опыт не подвёл — с его стороны начались гнилые отмазки, поначалу я не придавала им значения ( «приехал поздно, не хотел будить», «телефон за чертой города не работает», «меня мама скоро из дому выгонит»…)

Я всегда первым делом говорила, а уж потом думала, и поэтому одногруппники очень скоро узнали о моей квартире. Естественно, им было любопытно, как я устроилась, к тому же большинство были иногородними, жили с хозяйками, а тут такой случай выпал.

Отмечание дней рождения и прочих праздников становилось для них проблемой — к себе не позвать, в кафе сидеть накладно… вот они меня и уболтали.

Я согласилась частично из-за того, что хотелось выпендриться

( дескать, вот как я круто живу, смотрите и завидуйте! ), а частично из-за того, что в подвыпившем состоянии они были куда более приятными собеседниками, чем в трезвом.

Дебют прошёл сносно — поначалу все стеснялись, ели мало, а чтоб заставить их выпить, приходилось самой наливать и насильно всовывать в руки стаканы. Положение усугублялось нехваткой вилок, тарелок и ёмкостей для питья (кому-то досталась пол-литровая банка).

Когда все стали чувствовать себя свободно и раскованнно, а я сидела, прикладывая к наливающемуся фингалу пятак после того, как врезалась в дверь, явился этот перец с влюблённой парочкой. Ничего устрашающего в них не было, но мои до неприличия быстро стали улепетывать, при этом некоторые даже вещи забыли.

Случались наезды по поводу и без: он заявлял, что мои одногруппники выглядят как-то подозрительно, упрекал за то, что в подпитии я кидалась вещами ( так ведь не в него же! )

Ну выпила, но не убила никого, зачем из мухи слона делать, тоже мне, поборник нравственности выискался…

Себя он обожал, плёл, что якобы все девки с курса его любви добиваются, и ожидал, что я буду его беспрекословно слушаться. Ошибся, не на такую напал!

Вёл он себя всё наглее — мог пообещать приехать и припереться с опозданием на три часа, не трудясь позвонить и поставить меня в известность, мог вообще нарисоваться на следующий день как ни в чём ни бывало.

Каждый раз мне предлагалась новая порция художественного свиста:

— чинил машину ( это при том, что в устройстве автомобиля он понимал не больше, чем я в ядерной физике! только рулём вертеть умел! ),

— была деловая встреча ( это около полуночи-то! ),

— ночевал дома, чтобы не оставлять мать одну ( можно подумать, она грудной ребёнок…)

Утверждал, что на месте родителей давно бы меня убил за то что я много трачу на тряпки ( а что он хотел, чтобы я прекрасно выглядела, не израсходовав ни копейки?! ), при этом не стеснялся занять десятку-другую, нередко забывая вернуть.

Обещания он раздавал налево и направо — познакомить с мамой, свозить на презентацию и т.д, но выполнять их не спешил.

Всё чаще я набирала номер Шурки и мрачным голосом выдавала: «давай ко мне, побыстрее, и выпить захвати».

Объяснять в деталях не требовалось — он и так понимал, что М.А достал, но не пытался указывать мне, как следует поступать, за что я его и ценила. Мы «резали последний огурец» и курили, слушая русский рок.

Выслушав мои бессвязные выкрики типа «ты прикинь, этот п%дарас вчера..», он командовал: «подними левую руку! резко опусти и скажи — да пошли они все!» Таким образом приступ агрессии купировался и я ненадолго успокаивалась.

Девчонки из группы одолевали меня просьбами подыскать им каких-нибудь мэнов среди друзей М.А, я взялась помочь одной из них, о чём пожалела. Она хотела красивого, материально обеспеченного, воспитанного ( весь список требований я не запомнила ).

Ну устроила я party, а телефон у неё взял никто иной, как шофёр М.А — по совместительству приятель. Альбина давай носом крутить — «не то пальто», видите ли, крайней оказалась опять-таки я. Как будто её на смотрины к королевскому двору звали, сама-то не супер-модель, чего выступать?

М.А с пеной у рта доказывал мне, что экстремальный цвет лака для ногтей, тотальный пирсинг и неформальные прикиды обозначают принадлежность к определённому кругу лиц, обладающих скудным интеллектом и страдающих от нехватки денежных средств.

Под влиянием этих лозунгов я впала в прострацию и двинула обновлять гардероб.

На рынке раздражало всё без исключения — пыль и камни под ногами, доносящийся «аромат» тухлой рыбы, тётки с «кравчучками», расхристанные кофты с бахромой и рюшами, от которых за версту несло цыганщиной, ширпотребовская обувь…

В бутиках Mango и Benetton я натыкалась на аналогичные вещи, но на порядок дороже, продавщицы выводили из равновесия своей назойливостью, хотя и были безупречно вежливы. Выложить за костюм-тройку сто пятьдесят баксов у меня не поднималась рука — ну куда в нём ходить? В кафе и в универ, постоянно дёргаясь — не посадила ли пятно? не появилась и затяжка?

А если шить в ателье на заказ, надо ткань подбирать, на примерки ездить — морока!

Сменой имиджа я решила заняться попозже, не желая тратить время на изнурительную толкотню возле прилавков.

М.А обзавёлся милой манерой — зависнув в клубе со своими знакомыми укушаться в дрезину, после чего трезвонить мне с криком «хватай тачку и едь к нам, здесь весело!»

Используя всю известную ненормативную лексику, я подрихтовывала фэйс, сооружала причёску и ехала.

Они добавляли ещё, заказывали песни и пускались в пляс, утром я в растерянности бродила по своей квартире, разыскивая свои шмотки — блузка оказывалась в туалете, расчёска за умывальником…

Однажды открыв крысиную клетку ( с детства обожала грызунов! любых! ) я нашла труп. Бедное животное сдохло или от недоедания или от какой-нибудь неизвестной мне заразы, и хоть я не отношу себя к брезгливо-пугливым, дотронуться до мёртвого тела даже в резиновых перчатках было выше моих сил.

Поручить процедуру погребения было некому, вынести её вместе с клеткой на помойку мне не позволяла жадность. После энного «выхода в свет» я вернулась осмелевшая и плохо отдающая себе отчёт в своих действиях — иначе как объяснить тот факт, что на рассвете покойница вылетела в форточку….

Отдельные личности из моей группы ( хоть и были зваными гостями ) оказались хуже татар. После банкета в институте по случаю дня факультета все завернули ко мне, эта идея возникла спонтанно, и из продовольственных запасов в доме оказалось четыре пряника.

Сочетание вина, водки и водопроводной воды ( никто не догадался по пути купить минералку! ) подействовало на организмы пагубно.

Одесский «мачо» пробовал замалаживаться ко всем девкам сразу, а в промежутках терзал гитару, напевая «Агату Кристи», кто-то вышиб замок в туалете и разбил освежитель воздуха ( кто именно — не признались ), Альбина во весь голос «звала медведя», староста рыдала из-за того, что её обвинили в недостаточно усердном исполнении своих обязанностей, я же отгоняла от музыкального центра ( Sharp, папик аж из Германии вёз! ) не в меру активных пацанов, возомнивших себя ди-джеями.

От этих посиделок было сто рублей убытку, а удовольствия почти никакого — таких друзей за х%й да в музей))

После первого опыта проведения досуга вне дома раздался телефонный звонок и возмущённый голос стал читать нотацию: «где ты была? с кем? а во сколько вернулась? в 12? не ври! что ты себе позволяешь?!»

М.А привык быть в центре внимания ( ну чтоб ему все в рот заглядывали ), а моё упорное нежелание подчиняться портило весь кайф.

Во избежание повторения «самоволки» была установлена тотальная слежка — шофёр дежурил в машине под моими окнами, а сам М.А не ленился неожиданно приезжать и названивать мне по ночам. Я ухитрялась обводить их вокруг пальца — из принципа, не выношу посягательств на мою свободу передвижения!

Я серьёзно задумалась — а не пора ли прекратить этот цирк? Мои рассказы о былых неприятностях он прерывал фразой: «а может, не будем о плохом?», денег не давал, раньше оплачивал выпивку и жратву в кафе, но в последнее время отказывался меня туда возить, даже не трудясь объяснить своё поведение.

Совместного будущего с этим заикой с самодурскими замашками я не представляла, сидеть в одиночестве по вечерам, поджидая, пока он осчастливит меня своим визитом надоело…

Но все до единого были уверены, что у меня всё ОК, вот наивные! Я не хотела, чтобы они в этом усомнились, и держалась из последних сил. Безумно хотелось открыть рот и высказаться в его адрес, используя все образные возможности русского языка. Терпение было не резиновым и однажды лопнуло.

Я ( доведённая всеми этими событиями до ручки ) напилась как сукина дочь и совершенно окосела. Ругаться с ним не входило в мои планы, но когда он позвонил и стал разводить х%йню на постном масле, я не выдержала. У «Дискотеки Аварии» есть чудесная песня, где они рекомендуют сказать подобному экземпляру «заколебал ты!», вот я и применила совет на практике…

4

Протрезвев, я не раскаялась в содеянном — пусть ищет себе кретинку, которая согласится ему ноги мыть и воду пить ( не в прямом смысле, это метафора ).

Теперь надо было во что бы то ни стало держать фасон — никто не должен был видеть меня недовольной, а тем паче пьяной, получать двойки тоже не следовало — могли решить, что я брошенная и страдающая.

Сокурсники чуть-чуть изучили особенности моего характера и не стали ни приставать со своими лицемерными утешениями ни уточнять истинные причины разрыва ( не нашлось охотников попасть мне под горячую руку).

Благие намерения полетели в тартарары — ломать комедию и притворяться оказалось чересчур сложно для моей несдержанной натуры. Чтоб во всём разобраться, нужно сильно напиться — я ударилась в загул, справедливо рассудив, что если кто и поймёт меня неправильно, то будет свои измышления держать при себе ( проблемы индейцев вождя не волнуют…)

От институтского кафе меня тошнило, наценки в нём были варварские, дешевле было бы взять то же самое в магазине ( и выгоднее бы получилось!), отнести домой и выпить, но сменить место обитания я не пыталась.

За соседними столиками неизменно оказывались чьи-то знакомые рожи, и это подкумаривало, но было и неоценимое преимущество — никто не клеился.

Тупо глядя на выкаблучивающихся певцов на канале MTV, я глушила вёдрами коньяк ( исходя из того, что он считался благородным напитком, его надо было бы смаковать и растягивать удовольствие, но мне было начхать на условности ).

Шурка по закону подлости уехал в село и пожаловаться было некому. В одном из кафе от принятого на грудь я так раскисла, что предприняла попытку споить официантку ( бабу лет 50-ти ) — она не поддалась на провокацию.

Часто приходили на ум отрывки из повести Сэллинджера «Над пропастью во ржи» — я отождествляла себя с главным героем, Холденом Колфилдом. У нас было много общего — как и он, я не уважала кинематограф, не умела кататься на коньках и драться, не училась, сорила деньгами…

Было предчувствие, что меня постигнет та же участь — психдиспансер как результат нервного истощения.

На д/р я намеревалась шикануть и гульнуть с размахом, но здравый смысл одержал победу. Плюнув на гусарские традиции ( нечего всякое быдло приваживать!), я позвала избранных.

Пили дружно, пили хорошо — «Славутич», «Аль-Серез», «Немирофф», «Борисфен», я наехала на администраторшу, посмевшую после этого кутежа потребовать подтвердить нашу платежеспособность…

Оно понятно, что работа такая, базара нет, но обращаться с нами как с хануриками это уже явный перебор!

Оскорблённые недоверием, мы гордо удалились в иное питейное заведение, где я пыталась заказать шампанское, но вместо этого в меня запихивали пиццу ( чтоб не скопытилась преждевременно ).

Когда денежный ресурс иссяк, зашли ко мне прихватить ещё, но все раздумали продолжать гудёж вне дома — молодцы, иначе какое-нибудь злачное место стало бы жертвой погрома.

«Опять сегодня похмела, сейчас опять жизнь не мила» — едва я продрала глаза, примчалась тимуровская команда,

Ирка с Альбиной.

Обшарили кухонные полки и поразились обилию еды — отчего-то они считали, что я живу впроголодь, ухандокивая все бабки на гулянки.

Заставили поужинать и выпить чай, отобрали и вылили водку, далее им приспичило передвинуть мебель для создания уюта… типа шефство надо мной взяли.

Приехала маман ( спасать ребёнка ) и выдвинула идею об академическом отпуске. Я это отвергла — быть как не пришей к п%де рукав, когда все будут на курс старше, а потом привыкать к новой группе? Скажем дружно — нафиг нужно!

Я, как водится, накатила и утратила над собой контроль — снова пыталась кромсать руки тупым перочинным ножом, пока мамик не конфисковала его вместе с пачкой лезвий, врубив музыку, лежала на ковре с динамиками в обнимку, стараясь перематывать самые похабные песни…

Маманя разыскала бульбик, пришлось на ходу сочинять байку о глупых пацанах, которые упились пивом и сдуру тыкали в пустую бутылку сигаретами, про себя честя их на чём свет стоит — впадлу было, что ли, выбросить?! вот козлы!

Девки затащили меня на дискотеку «проветриться и поискать пару» — Ирке было 20, Альбине 23, боялись, что поезд уйдёт.

Пока они собирались, прошла чёртова уйма времени: искупались, помыли головы, сделали маникюр, завились, накрасились в три слоя, надраили туфли — столько суеты перед прыжками в полутёмном зале!

Перемерив все имеющиеся в наличии наряды, они унялись, и на меня напялили кое-что из своих обносок, наперебой уверяя, что «сидит великолепно». Я не возражала, так как не намеревалась никого покорять.

Основная масса обреталась на танцполе, выпив «отвёртки», они присоединились к пляшущим тинэйджерам.

Я сидела за столиком, «возвышаясь над скопленьем мудил», охраняла сумки и недоумевала — какого рожна я здесь забыла?

Помаявшись, ушилась «по-английски», т.е не прощаясь — не хотелось объяснять, что я думаю об этом балагане.

После моего ухода дела пошли в гору — с соседнего столика им прислали шампанское, отвезли домой на иномарке, потом встречались, но ничего серьёзного не сложилось.

Они высокопарно именовали себя моими подругами, но Ирка спуску мне давала и на правах старосты скрупулёзно отмечала в журнале пропуски.

Альбина, не застав меня дома, чаёвничала с мамой, изрекая «ах, она такая способная, но учёбу забросила», «ой, зачем она с этим хамом связалась?», якобы без злого умысла выдавая то, что маме знать не следовало.

«Не вам, бл%дям, в душе моей копаться» — я быстро покончила с тяготящими меня отношениями, дав понять, что не нуждаюсь в их обществе.

Одногруппница Алинка подкинула идею цеплять кавалеров в кафе напротив академии, известной своими бешеными ценами за обучение. Тамошние студенты были все поголовно из обеспеченных семей и считались выгодной партией.

Ходили туда как на работу, извели гору косметики, протрынькали деньги, выпили по цистерне кофе и слабоалкоголки — и напрасно!

Они зависали то поодиночке, то толпой, косились заинтересованно, но до «подсесть-поздороваться-потрепаться» не доходило. Офигев от бессмысленного сидения, мы психанули и перстали там ошиваться.

Порой хотелось даже повеситься — но институт! Экзамены! Сессия!

Перед сдачей зачёта по административному праву

( скучнейшая дисциплина ) пришлось сгонять в автомагазин и прикупить запчастей для капризного препода, которого не устраивала взятка, выраженная в денежном эквиваленте.

По политологии вышло «отлично» — оценки ставились тем, кто громче всех кричал, даже если крики были в корне неправильными ( это считалось активным участием в обсуждении ). Лектор заманивал меня в политический кружок, я вежливо поблагодарила и отказалась, сославшись на тотальную занятость. Ещё не хватало там опозориться — я до сих пор не знаю, что такое фракция! не говоря уж о прочих терминах.

Расправившись с третьим семестром, наша группа расслабилась и ринулась праздновать День Студента. Количество выпитого показалось мне мизерным, и дома я опустошила пузырёк корвалола.

Привести хоть один аргумент для логического объяснения этого поступка мне не удалось ни тогда, ни позже. Лицезревшая эту сцену мамик записала меня на приём к психотерапевту ( по совместительству он был и наркологом ).

Идя на приём после бессонной ночи я выглядела человеком из третьего измерения, но беспокоило меня другое — не случится ли у этого врача инфаркт, когда он увидит мои вдоль и поперёк порезанные руки?

-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*--*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-

P.S Снова за окнами белый

День вызывает меня на бой

Я чувствую, закрывая глаза:

Весь мир идёт на меня войной…

To be continued… ( Ангедония )