Елена Ша — ' Dei Caniculare. Опыт'

britvas — these must be kept

under.’

Billyboy

Пролог

Высоко-высоко в обросших снежной шкурой горах кучкой крохотных гнид приютились скромные, ничем не подозрительные белёсые домики. Никто не видел, как их строили, и никто не знал, когда именно они появились на восточном склоне Горы. Да никто и не задавался подобными вопросами, потому как внизу, в раскиданных поблизости городках, люди были заняты своими делами и никогда не тратили быстротечное время на разглядывание горных вершин, привычных до такой степени, что их попросту перестали замечать. Однажды утром, автор этой книги стоял у окна с чашкой зелёного чая, и тогда, как будто впервые, взгляд его упал на искрящиеся снегом пики. В то утро у автора не было дел. Идя на поводу у праздного любопытства, он откопал дедушкин капитанский бинокль, нацелил с его помощью свой взор на заинтересовавший его предмет и неожиданно для себя разглядел те самые неприметные постройки, неизвестно чьим хотением образовавшиеся в каменистых складках горной туши. Разглядел и тут же решил проникнуть в их тайну, в существовании которой не могло быть сомнений. Не долго думая, он отставил чашку с недопитым чаем…

Глава первая, об истории построек на Горе

Первое, что бросалось в глаза, если подползти поближе, — три буквищи, намазанные красной краской. «НИИ» — значилось на автоматических воротцах вечно пустующей проходной. Научно-исследовательский институт. Когда-то в этих стенах творились вещи фантастические, спорные и порой достойные порицания: там проводили опыты, нет, скажем иначе, там самым бессовестным образом рылись в тайниках старушки-природы! В то время генная инженерия только входила в моду, и учёные, как дети малые, играли в ДНК-конструкторы, и, озорно улыбаясь, делали первые робкие шаги по скользкой дорожке беспринципного экспериментаторства. По началу в этой занесённой снегом теплице для вызревания самых опасных потенций человеческого мозга выращивали обычные овощные культуры, генетически модифицированные лишь самую малость. Огурцы и помидоры, баклажаны и репа, редис и кабачки — все, как на подбор, наливные, яркие, блестящие. Но аппетит к познанию рос. Жизнь в глубинке (если можно назвать глубинкой вершину горы) отрывает от реальности. Это благотворная почва для изощрённейших извращений человеческой мысли. И вполне закономерно, что в неисповедимых извилинах серого вещества нашего НИИ щедро плодились всяческие теории и гипотезы. Естественным образом, у каждого члена коммуны к тому времени образовалась уйма проектов, как покуситься на те сферы, где заправляет один лишь Бог, или боги, или Высший Разум, ну, в общем, кто-то, под кем мы все ходим. Homo curiosus жил и творил, был сыт и доволен собой, пока…

К сожалению, вскоре овощегенетика перестала быть чем-то "из ряда вон", и министры и министрики собрались и постановили закрыть краны, из которых на наш трудолюбивый институт и ему подобные учреждения сочились густые денежные массы. Что было делать? Люди так легко привыкают к хорошей жизни! Не стоит ждать иного и от самоотверженно торящих тропу науки. И потом, коллектив сложился, — расставаться не хотелось...