Pletenyov — Вместе навсегда

-Сынок, ну куда ты собрался? Зачем уезжать-то? — ухоженная женщина с седыми волосами, теребя в руках платок, семенила за молодым человеком по просторной комнате.

-Мама, меня здесь больше ничего не держит.

-А я? А твой отец? — престарелая мать укрыла лицо платком и отвернулась чуть вправо.

-Мам, я очень вас люблю, — сын обнял мать за плечи и прижал ее голову к своей груди — но пойми, в этом городе мне все напоминает о ней, я больше не могу здесь находиться — сердце рвется наружу. И потом, я же не навсегда уезжаю. Мне просто необходимо побыть одному, разобраться в себе, в своих чувствах.

-Ты обещаешь вернуться? — заплаканные глаза, избавившись от век, открыли сыну вид множества красных полосок, изрезавших белки.

-Я обещаю звонить.

***

Дмитрий, так звали молодого человека, решившего сменить обстановку, ехал в кабине грузового автомобиля, держащего путь в непроглядную глушь заснеженной тайги.

-Дмитрий, можно на ты? — краснолицый водитель грузовика, обрадовавшийся долгожданному попутчику, спустя несколько минут все же не выдержал и решил завести разговор с молодым человеком, попросившим подбросить его до станции Макеевка.

-Конечно, можно.

-А ты какими судьбами в наши края?

-Да я новый лесник в вашем районе, — Диме совсем не хотелось ни о чем разговаривать, нет, водитель ему очень понравился, хорошего доброго человека сразу видно, просто последний месяц выдался очень тяжелым, слишком много испытаний выдалось на долю неокрепшего молодого человека.

-Интересное дело, отсюда все бегут, а ты вон наоборот сюда стремишься. От чего бежишь?

-От себя, наверное. Просто надо кое в чем разобраться.

-А ну-ну, вон и Макеевка твоя.

-Спасибо большое. Вот, — Дмитрий протянул водителю смятую пятидесятирублевку.

-Э, не, ты, брат, не обижай меня.

-Извините, еще раз спасибо.

-Бывай.

Дмитрий отрывисто поболтал с людьми на станции, получил обмундирование и все необходимые вещи, а затем, усевшись на снегоход еще советского производства, отправился к своему домику, находящемуся почти в 10 километрах к северу от Макеевки.

Звук мотора и бьющие в лицо комья снега не могли скрыть от глаз и ушей Димы всего великолепия заснеженной тайги. Птичий гомон был сильней старающегося изо всех сил ревущего мотора снегохода, белоснежный покров, из которого тут и там торчали массивные деревья и маленькие деревца, яркими бликами отражал скупое северное солнце. Однако Дмитрию сейчас было не до того. Конечно, он не мог не восхититься красотой момента, но перед ним стояла масса задач, требующих немедленного разрешения, тем более что его новый домик уже виднелся за плотной изгородью из лиственных деревьев.

Первым делом Дмитрий затопил печку, согрелся немного, и только после этого решил оглядеть свои владения. Домик оказался не таким уж большим, но очень уютным. В центре находилась массивная печка, разделяющая жилище на 4 одинаковые комнатки, одну из которых занимала кухня, другую — прихожая, заполненная одеждой и другими принадлежностями, так необходимыми в работе лесника. Остальные же комнаты были жилыми — одна для лесника, а вторая — для гостей или людей, заблудившихся в тайге и чудом вышедших к домику лесника по вырубленной в лесу многокилометровой полосе. Еще во дворе стоял огромный сарай, подпираемый с одного бока внушающим уверенность в завтрашнем дне штабелем дров. Банька оказалась совсем маленькой, но для одного человека сойдет, подумал Дмитрий. Также во дворе виднелись колодец и еще одно важное хозяйственное строение, крайне необходимое в быту. Осматривая своё рабочее место, Дима начал вновь подмерзать, что вынудило его взяться за лопату и расчистить подъезд к дому и дорожки между строениями. Работа спорилась, но и день не отставал, клоня солнце к горизонту. И к тому моменту, как Дима закончил свою согревающую работу, кромка земли уже успела отщипнуть от светила не меньше трети. Самое время позаботиться об ужине, подумал Дмитрий, и схватил столько дровишек, сколько смог унести зараз. Разворошив уголья в топке, и подкинув парочку полешек, Дима соорудил нехитрый ужин и теперь наслаждался им под звуки щебечущего радио.

За небольшим оконцем притаившегося в лесу дома уже вовсю царила ночь, пугающая людей таинственными звуками. Где-то вдалеке выли волки, совы ухали свою ночную песню. Даже ветер, дирижируя огромным оркестром из деревьев, ответственных за ударные инструменты, выходил на сцену с залихватскими соло, исполняемыми на престранном духовом инструменте. Дмитрий выключил радио, чтобы погрузиться с головой в эту идеальную симфонию ночного леса и постараться хоть на время очистить свой разум от тех тягостных воспоминаний, что загнали молодого человека в такую глушь. В доме было так натоплено, а ужин был таким вкусным, что Дима едва справлялся с грузом, тянувшим его веки книзу. Очень скоро эта могучая сила взяла свое и уложила молодого лесничего на мягкую кровать под пушистый плед.

Дмитрий почувствовал в себе непреодолимое желание расчистить снег до земли. Варежек на руках не оказалось, было очень холодно, но молодой человек все разгребал и разгребал снежный покров, попеременно согревая озябшие ладони горячим дыханием. И вот руки наткнулись на что-то твердое и скользкое. Расчистив еще немного снега, Дмитрий сообразил, что добрался до льда. Только теперь он огляделся по сторонам и понял, что находится посреди замерзшего озера, окруженного со всех сторон непроходимым лесом. И тут случилось то, что заставило Диму в ужасе завалиться на спину в снег. С той стороны льда на него со страхом в глазах глядела девушка какой-то мертвенной красоты. Слегка опомнившись, Дима стал изо всех сил долбить по льду руками и ногами, однако лед держал озеро в надежном заточении, и ожесточенные попытки молодого человека ни к чему не приводили. «Кристина! Кристина!» — Дмитрий пытался докричаться до своей любимой, но та лишь закрыла глаза и стала погружаться все глубже в мутные воды одинокого озера. С небывалым остервенением Дима вновь стал пробиваться сквозь лед к своей Кристине, но неведомый повелитель снов решил, что с Дмитрия хватит, и вернул его в ненавистный мир реальности. Во второй раз за этот месяц Дима потерял свою девушку. Воспоминания о провалившемся льде острой бритвой полосовали и без того израненное сердце молодого человека. «Лучше бы я тогда утонул, а не она» — обманывал сам себя юноша, на самом деле, не желавший смерти ни себе, ни кому-либо еще.

От вчерашнего тепла в домике не осталось и следа. Воздух, выпускаемый из ноздрей и рта, в ту же секунду окрашивался в мутно-белый цвет и, постепенно становясь невидимым, стремился к дощатому потолку. Дмитрий подумал, что ему еще нужно выработать в себе привычку вставать посреди ночи, чтобы подбрасывать в печку пару-тройку полешек. Пузатая сердцевина дома вмиг нагрелась и сготовила Диме завтрак, после которого тот отправился по делам. Это только кажется, что леснику делать ничего не надо. Да что говорить, Дима и сам так считал, но обязанностей оказалось очень много, и юноше это пришлось по душе — «некогда будет вспоминать о произошедшем». Выбравшись на улицу, Дмитрий тут же закрыл глаза, привыкшие к полутьме дома. На выходе молодой человек был атакован слепящим светом освободившегося от облаков солнца, еще и усиленного стеклянной поверхностью белоснежного покрова.

Ориентируясь по карте, Дима добрался до кормушек, где его уже поджидали несколько белок, привыкшие к тому, что каждое утро им приносят орехи. Эти рыжие беспокойные создания давно перестали бояться людей и теперь с нескрываемым любопытством наблюдали за тем, что же Дмитрий делает возле деревянных корытец, держась чуть поодаль просто потому, что этот человек был им еще не знаком. Юноша также насыпал специальный корм в отдельные корыта для оленей и лосей. Дима всю дорогу до навеса с кормушками мечтал увидеть флегматичного лося или статного оленя с массивными рогами, однако сегодня ему не повезло. Видимо, за то время, что кормушки не обновлялись, пока новый лесник не вступил в должность, животные отвыкли приходить сюда. Ничего, эти рыжие сплетницы быстро раструбят по всему лесу, что социальная служба снова в деле, сам себе улыбнулся еще недавно неунывающий молодой человек, которому пришлось столько натерпеться.

Дима решил не мешать бельчатам и, возможно, чуть менее отважным зверям, затаившимся неподалеку, наслаждаться едой, и отправился исполнять свою работу дальше. Следующим пунктом рабочего распорядка, выданного Дмитрию в Макеевке, значился «осмотр территории на наличие нарушителей и браконьерской атрибутики (капканы и иные ловушки)». Говоря проще, от лесника требовалось двигаться по точкам, указанным на карте, зорко наблюдая за всем, что творится или творилось вокруг.

Двигаясь по меткам, оставленным на деревьях бывшим лесником, Дима наслаждался свежайшим морозным воздухом, вызывающем колики в носу, и видом матерых елей, одетых в белые шубки. Молодой человек начал вспоминать счастливое детство: как они с пацанами вставали под деревом, а один из парней тряс ствол, обрушая на самых счастливых в этот момент детей водопад из снега и иголок или ягод, если это была рябина. Завидев не самую могучую ель, Дима не смог устоять и обрушил на себя миллионы сверкающих снежинок, с легкостью отделившихся друг от друга на таком морозе, а не просто обвалившихся на почти счастливого молодого человека несколькими бесформенными комьями. Дмитрию тут же пришла в голову мысль: все-таки стоило уехать подальше от людей, чтобы позволить себе наслаждать тем, за что в полном разнообразных рамок мире человека старше двадцати посчитали бы в лучшем случае несерьезным, а то и ненормальным.

Стена из снежинок быстро опала и открыла Диме вид на небольшую поляну, в центре которой сидел белый шустрик с розовыми ушами, презабавно двигающимися из стороны в сторону. Заяц глядел на человека с таким видом, словно хотел сказать «а что это ты, собственно, тут делаешь». Дима был все еще охвачен сильнейшей эйфорией от свалившегося снега и не раздумывая двинулся в сторону беляка, забыв о том, что это далеко не обленившийся домашний кот, а дикое животное, ни за что по своей воле не давшееся бы к человеку в руки. Заяц побежал именно в ту сторону, в какую и нужно было двигаться леснику к следующей контрольной точке. Было так забавно наблюдать за отпечатками заячьих лапок на снегу, что Дима стал забывать обо всем на свете. Но не прошло и пары минут, как заячьи следы из маленьких вмятин в снегу вдруг превратились в большущие впадины, так напоминающие очертания человеческих ног. Первой в голову молодому леснику пришла нелепая мысль об оборотнях, или как там должен называться заяц, превращающийся в человека? Следы явно принадлежали не Дмитрию, и он решил проследовать за ними.

Долго искать человека не пришлось. Очень скоро лесник наткнулся на бородатого мужчину, устроившегося на привал.

-Добрый день, лесник … района Дмитрий …., ваши документы, — Дима обратился к мужчине как можно отчужденнее, однако голос предательски дрожал.

-Ты новый что ли? — охотник, держащий на плече старенький карабин, заметно нервничал.

-Новый-новый, так документы посмотрим?

-А нет документов.

-Тогда следуйте за мной.

-Да ладно тебе. Зачем куда-то идти? Мы и здесь вопрос решим, — мужик с каждым новым словом чувствовал в себе превосходство над желторотым юнцом, нарушившим негласную традицию, заключающуюся в том, что местным разрешается охотиться в лесу без каких-либо разрешений.

-Повторяю: следуйте за мной, оружие попрошу сдать — Дима решил в первый же день своей работы поставить себя так, чтобы заслужить уважение местного населения и начальства.

-Руки убери, — лесник попытался выхватить карабин у нарушителя, и уже почти сделал это, как вдруг все кругом замедлило свой ход.

Держа карабин браконьера за ствол, Дима поневоле заглянул в его дуло. Яркий свет вспыхнул внутри металлической трубки, затем погас и выплюнул наружу блестящий золотой конус, который долю секунды поизучал внутренний мир Дмитрия, а затем зарылся в ствол стоящего позади дерева.

-Ди-има, встава-ай, — ласковый голос разбудил лежащего на мягком снегу молодого человека.

-Кристина?

-Вставай, пойдем, нам пора.

-А где мы? Что со мной? Странно — ничего не болит. Мне так не хватало тебя.

-Я тоже скучала, но вот мы снова вместе…

Декабрь 2007