Дарина — Ошибка, длинною в вечность

                                                                                ЧАСТЬ 1.

Заунылые пейзажи, казалось, длинною в целую жизнь. Уже несколько часов парень рассматривал, как города сменяют деревни, деревни — посёлочки, а те — поля и луга. Последние тянутся на несколько сот километров, иногда в обратном порядке. Сменив неудобную позу, молодой человек задумался о том, что именно заставило его совершить столь долгое и неудобное путешествие.

Скандал с матерью был настолько громким, что в запале слов парень объявил об уходе из дома. Но куда ему было податься? Друзей сейчас в городе нет... Лето всё же! Да и какие друзья? Два, три человека, которые едва сойдут за знакомых. Другое дело Даниил, но нет... о нём сейчас лучше не думать! Ещё слишком больно... Как бы там ни было, друзей нет, знакомых тоже, разве что... разве что родственники в Украине... Бабушка с дедом. Ну, тогда в чём дело? Можно махнуть и в Украину, только б отсюда подальше.

Объявив о своём уезде за рубеж, парень не натолкнулся ни на какие сопротивления со стороны матери. Но её последние слова до сих пор сидели занозой в ушах:

"Пора взрослеть, Максим! В жизни, если тебе интересно, есть и такие люди, которым абсолютно по барабану, кто на этот раз возомнил себя центром вселенной!"

Максим с ужасной усталостью прислонился к стене и закрыл лицо ладонями. Ну и что делать? На кой чёрт он прётся в Украину?.. Вопросы без ответов. Наверное, на сегодня их лучше проигнорировать. Но нет... Макс думал только о скандале, который разразился в их и так далеко не дружной семье...

Как всегда камнем преткновения стал отчим. Возможно, Феликс был не идеальным человеком, но он вполне лояльно относился к Максиму. Акцент на слово ОТНОСИЛСЯ. В этот раз парень явно зарвался, что и сам, конечно же, хорошо понимал. Но такой уж был парень, с этим не попрёшь... Однако и бегство было не выходом. Но Макса волновало скорее не то, что он убежал, а то, что к матери, а за одно и проблеме, он вынужден будет вернуться.

Макс зевнул и посмотрел на часы. До конца поездки было ещё три часа. После чего, вероятнее всего, опять неприятные разговоры, расспросы и переживания. Парень слишком хорошо знал бабушку, чтоб не предугадать сердечного приступа.

Решительно ничего не придумав, Максим решил отдохнуть от мыслей, рассуждений и, честно говоря, от самого себя. Поворочавшись несколько минут, парень на удивление быстро забылся в глубоком, но беспокойном сне.

А поезд всё бежал по отмеренным ему территориям, повсюду оставляя глубокий след...

Выходя из вагона с вымученно вежливой улыбкой, Максим в который раз клял себя за то, что не попросил бабушку не являться на вокзал. Впрочем, вы думаете, она б послушалась?

— Максюша, ну как ты, внучок?.. — Бабуля, распихивая всю вокзальную публику, кинулась в объятья Макса.

— Ба, да нормально всё... — Промямлил парень, пытаясь оторваться от могучей бабушкиной груди.

— Что ж так внезапно? Леночка звонила, у неё был такой расстроенный голос...

— Ба, ну повздорили немного, бывает. — Максим не хотел говорить об этом прямо сейчас и прямо здесь.

— Ну, как это — бывает? Бывает, после ссоры мирятся, а не едут в другую страну.

— Ба, ну давай потом, а? Я от усталости подкашиваюсь.

— Да то ты, скорее, от ветра. — Услышал парень голос за спиной.

За спиной, как оказалось, стоял не только голос, но и его владелец, а ещё точнее владелица. Младшая сестрёнка Максима.

— А! — Лаконично сказал парень. — Язвишь как всегда? Ты не изменилась...

— Это плохо? — Пожала плечами сестра.

— Да, нет... Без тебя было бы намного скучнее жить, Аня. Я рад тебя видеть!

— Я тоже. — Улыбнулась Анна и сердечно обняла брата.

Отношения у них, прямо скажем, были странные. Они могли не разговаривать по нескольку лет, а когда виделись, то достаточно холодно воспринимали друг друга, но бывали и моменты, когда их просто не могли отлепить друг от друга. Всё было по настроению. Допустим, если Макс и Аня сошлись в каких–то вкусах, то всё — друзья навек. Можно было бы предположить, что они были бы неразлучны, но за них всё решили километры, а их было огромное количество. Так много километров между ними... Но теперь–то есть возможность, однако, опять же всё сходится к настроению, а оно было и у того и у другого вполне нормальным, несмотря на ссору и неприятности.

Максим всегда считал, что, приехав сюда, он оказывался в мире без проблем и ошибок, в мире, где ему всегда рады и воспринимают его таким, каким он есть. Он был неплохим парнем, но слишком замкнут для того, чтоб быть идеальным, впрочем, он никогда, и не стремился к идеалам, просто... жил. Жил так, как мог, а это, сами понимаете, не всегда получается хорошо.

Итак, он здесь... То, что готовило для него это место, ему, честно говоря, было безразлично... Он слишком устал для того, чтоб ещё о чём–то думать. Достаточно было дышать воздухом, смотреть на лучи солнца и улыбаться навстречу ветру, а потом... потом будет потом. Завтра будет завтра и так далее. Кто знает, может, и его жизнь сможет перевернуться в один момент?

Тем временем, рада Максимову приезду была не только его родственница.

Даша сидела у окна и предавалась меланхолии. Только это, и ничего больше, получалось у неё лучше всего. Если можно так выразиться — данное состояние души называлось "когда лайф не в кайф". Впрочем, то, что происходило в данный момент, действительно могло изменить её жизнь или, по крайней мере, здорово её встряхнуть. И действовало на нервы девушке то, что всё в данном случае зависело от неё одной. Ну, конечно же, играла заметную роль и Анна, но это уже дополнительный бонус в карман Дарьи. Итак, приехал Максим...

Его девушка ждала два года. Мог ли он изменить её жизнь? Может да, а может, и нет. Всё зависело от того, не изменилось ли его отношение к девушке и наоборот. Хотя, вряд ли что–то изменилось со стороны Даши — слишком долго она его ждала. Поэтому, ей казалась, что она будет рада ему любому — такому же, как раньше, или изменившемуся... Всё равно.

В итоге, Дарья завтра же его увидит, а уж потом подумает, стоило ли ей сегодня ломать голову.

Казалось, они были знакомы ещё с незапамятных времён, но... так казалось лишь Даше. Она — преданно и честно, ждала Максима эти два года. Она и сама считала это пустой тратой времени, но никакого особого урона за этим не ощущала. Она не вешала на себя табличку "занята и опасна", но, тем не менее, всё равно не была интересна для окружающих. Даша не была уродиной, даже наоборот, но она всегда была слишком серьёзна. Слишком серьёзна для своих семнадцати. Но этого требовали обстоятельства. Всегда одна, она в совершенном одиночестве заботилась о своей жизни. Сама готовила, стирала, убирала... Она была одна в своём тесном мире.

Отца не было с девяти лет, не было единственной отрады, единственного мужчины, которого она любила больше себя. Он погиб от несчастного случая на строительстве. Какая–то неполадка, промашка со стороны его сослуживцев — и она потеряла отца. С тех пор как его не стало, прошло восемь лет, но девушка так и не смогла впустить в своё сердце другого мужчину, она всегда подсознательно знала, что второго такого нет и быть не может. Не может и всё. А Максим... Он не был похож на Дашиного отца, но он был похож на саму девушку. Он был необыкновенным. В какой–то момент она была заинтересована в этом молодом человеке, потом и не заметила, как влюбилась в него и, в конце концов, словила себя на мысли, что жить без него не может. А так, как Дарья была всегда одна, то она просто нуждалась в том, кого можно было тихо любить. И она любила. Тихо, без головокружительных эмоций и без ответного чувства. Но это её устраивало, как бы не было от этого обидно. Обидно за себя, за то, что её не могут любить так же, как она.

С тех же девяти лет, мать обязана была работать много и долго. И хоть Даша была одна единственная в семье, это не означало, что на неё шло мало денег. А поэтому, день за днём мама пропадала на работе, а девушка создавала в квартире спокойную идиллию, тихий уют и... собственное пятое измерение.

Она никогда не была забита. Даша была довольно интересной собеседницей, умной и начитанной, но слишком самостоятельной для своих лет. Казалось, она заснула тринадцатилетней, а проснулась тридцатилетней.

В десятилетнем возрасте, Даша познакомилась с Анной. Они были во многом похожи, но в ещё большем — полными противоположностями. Но это не мешало, скорее, наоборот, в обществе Ани, Дарья забывала о своей задумчивости и превращалась в совершенно противоположного человека. И не смотря на это, Аня её прекрасно понимала, её практически невозможно было обмануть. Она всегда читала по Дашиным глазам, как по раскрытой книге. Наверно, для Дарьи, у которой практически не было семьи, ею являлась подруга Анна. Она же познакомила Дашу и Максима. Она прекрасно знала о влюблённости подруги в брата и всячески этому потакала. Быть может, думала, что это не только блестящая, но и единственная партия для подруги.

— Ну и что? — Спросила Аня у брата, устроившись на подоконнике в его временной комнате.

— На счёт чего? — Усмехнулся Макс.

— Почему ты здесь?

— А ты не рада? — Насмешливо поднял брови вверх, брат.

— При чём тут это? — Возмутилась девушка. — Я тут случайно узнала...

— Подслушала, то есть?

— Что ты поссорился с тётей Леной! — Гнула своё Аня.

— Ань, давай об этом попозже, ладно?

— Ладно. — Как–то слишком просто согласилась Анна. — Мы завтра идём в кино, не хочешь с нами?

— С нами? — Переспросил Максим.

— Да.

— Ну, что ты шлангом прикидываешься? Тебе не идёт. С кем?

— Ну, со мной и Дашей. — Невинно похлопала ресницами сестра.

— Ах, вот оно что! С Дашей? Опять меня сватаешь? — Макс засмеялся и, подхватив Анну, стал щекотать её за пятки.

— А что тут такого? — Отбивалась Аня. — Не послушаешь мудрого совета, всю жизнь проходишь бобылём!

— Ань, тут другое... — Максим отпустил сестру и призадумался. — Просто, она слишком хорошая для того, чтоб я так с ней поступил.

— Как "так"?

— Ну, как, как... Я ведь рано или поздно уеду, а она останется здесь.

— Но ведь существуют множества способов поддерживать отношения! Ну, переписка, например!

— Аня, а тебя саму устраивали бы отношения по переписке?

— Ну, это, смотря какие отношения и с кем? — Упрямилась Анна.

— Давай потом, а? Я слишком устал. — Макс рухнул на кровать, не трудясь даже снять тапочки.

— Ох, горе ты моё! — Аня присела рядом. — Зря ты так.

— Как?

— Да никак! — Огрызнулась сестра.

Максим решил перевести стрелки:

— Ты так повзрослела! Всего за два года...

— Это плохо?

— Нет, отличия в том, что теперь нужно вытирать щёки после твоих поцелуев, а то затравишь химией.

— Красота требует жертв! — Резонно заметила Анна, поправляя свои малахитовые волосы.

— Ладно, красавица, иди...

— Чудовище решило отдохнуть? — Засмеялась Аня, вставая с кровати.

— Да иди ты, уже! — Макс запустил в неё подушкой.

— Я–то уйду, но от завтрашнего фильма ты не отвертишься! — Уже за порогом бросила (вместе с подушкой) Аня.

Валентина Егоровна обеспокоено смотрела на спящего внука. Всё не так... Что же могло случиться между ним и его матерью, что Максим бросился прочь из страны? Впрочем, оный отличался слишком крутым нравом, поэтому мог удрать от чего угодно. Но всё же...

— Ба, ты чего? — В комнату заглянула Аня.

— Да ничего. Уже иду.

Они вышли в коридор, затем последовали на кухню.

— Он тебе что–то сказал?

— А как же!

— Ну и что? — Встревожено подняла глаза на внучку Валентина Егоровна.

— Что погода хорошая! — Усмехнулась девушка, очищая виноград от кожуры.

— Тьфу, на тебя! — Плюнула бабушка. — При чём тут погода?

— А при всём. О чём нам ещё говорить? — Аня, кривляясь, передразнивала их разговор с Максимом. — Максимушка, что у вас случилось? Что, Третья мировая? Очередной взрыв в квартире вашей семейки?

— Анна, не язви!

— А я не язва, чтоб тебе язвить! — Анна нацелилась на следующую гроздь. — Ба, ну спрашивала, конечно! И ты что, в серьёз думаешь, что он мне расскажет? Да он никогда никому в жизни своих секретов не выдавал!

— Мне выдавал! — Оскорблено заметила Валентина Егоровна.

— Ба, ну отстань ты от него, как это сделала я. Парень устал, измучился весь. Ты думаешь, ему там легко живётся? Думаешь, у него сердца нет?!

— При чём тут это?

— А при том. У него отец всё–таки недавно умер, а он уже живёт с отчимом!

— Почему недавно? Давно уже!

— Какая же ты черствая! Неважно, сколько прошло времени, у него–то это всегда перед глазами...

— Но он был не слишком близок с отцом...

— Ну, я только предположила!

— Ох, Аня, не знаю... Изводится весь и мне сердце гложет.

— Ба, не запаривайся, всё будет ОК!

— Аня, тебе лишь бы языком болтать. — Возмущённо покосилась на внучку бабуля. — Ты лучше подумай, как его развеселить, чем развлечь.

— Я что, нянька ему, что ли? Впрочем, у меня есть кое–какие мысли.

— Например?

— Думаю свести его с Дашкой...

— А это удобно?

— Удобно. А так же сухо и комфортно!

— Что?

— Да ничего. Слушай, виноград какой–то кислый, у вас. — Анна, отбросила гроздь и со скучающим видом уставилась в потолок.

— А Дарья не против?

— Шутишь? Да она дохнет по нему, как кошка! Года два уже! — Заржала Аня.

— А почему ты мне об этом ничего не говорила?

— Ну, во–первых, это не моё дело, чтоб орать об этом на всех углах, а во–вторых, если бы я тебе обо всём рассказывала, то уже давно бы не ходила по землюшке нашей грешной... — Анна сложила на груди ручки и со смиренным спокойствием уставилась на бабушку.

— Тьфу! Вечно ты хохмишь.

— Стараюсь. — Скромно ответила Аня.

— Ты с Максимом на этот счёт говорила?

— Говорила.

— Ну и что?

— А, — махнула рукой девушка, — как обычно: слово из него не вытянешь.

— В смысле?

— Ну, он начал отговариваться, но так и не довёл дело до конца. Впрочем, я и так всё уже давно решила. Так что, жди открытки...

— Какой?

— Как какой? Приглашение на свадьбу! Как думаешь, где она будет проходить: здесь или во Владивостоке?

— Ну, тебя!

— Вот вечно меня ну!

— Ему хотя бы со своими проблемами разобраться...

— Ну, и пусть разбирается. А я пошла, Дашке позвоню.

— Алло. — Даша была вся в Интернете, поэтому хотела побыстрее избавиться от непрошенного телефонного звонка. — Чего надо?

— Триста баксов налом, на концерт не хватает. — Сладко пропела Анна.

— Ох, подруга! Сходи на работу, не переломишься.

— ОК! Где и когда?

— Кончай трепаться! Чего тебе?

— Я тебя отвлекаю?! Ой, извини, я не хотела!

— Да ну? Неужто тебе стыдно?

— Ещё чего! Я к тебе пришла с приветом...

— Рассказать, что солнце светит?

— Дура, что ли? Девятый час уже...

— А!

— А ты чем там занимаешься? — Заинтригованно спросила Анна.

— Норвежского лосося в кляре делаю, что же ещё?

— Хорош стебаться! Опять в сети висишь?

— Ну, не то чтоб зависла, так...

— Подвесилась на минутку?

— Именно.

— По делу, или просто так?

— Просто, да не просто! Вот, решила початиться!

— Деньги, что ли некуда девать?

— Не мои — не жалко.

— Не ценишь ты маменькины усилия!

— Ценю. Но мне надо как–то развлекаться, вот я и занимаюсь этим. Что тут такого? На эти же самые деньги могла бы сходить в клуб или кино, но вот лажа — не с кем.

— Могу подкинуть завалящегося кандидата на роль компаньона.

— Например? — Нетерпеливо заёрзала на стуле Даша. Она прекрасно знала, что приехал Максим, но ей не хотелось лезть сразу же и в душу. Пусть Аня подсуетится сама. Ей ведь не трудно, а вот непосредственно Дарье приятно!

— Не строй из себя замороченную! Больно уж хорошо получается!

— Но–но! Поосторожнее с выражениями!

— Ладно, проехали. Ты меня хорошо поняла, ведь верно?

— Да. Когда?

— Завтра, в семь вечера.

— Где?

— Около "Байды".

— ОК. Всего хорошего на сон грядущий.

— Взаимно.

Даша, радостно вскинув кулаки вверх, откинулась на спинку стула. Ну, наконец–то он приехал! Его она ждала два года. Радуйтесь, девушка, вы дождались!

Дико взвизгнув, Даша подскочила со стула и вырубила компьютер. Ну, их всех на фиг! Девушка решила предаваться счастью, а не переписываться с безликими собеседниками, которые прятались за дурацкий ник. Впрочем, она была точно такой же. Ну и что? Всё поменялось, всё изменилось. Теперь у неё есть возможность заявить о своей влюблённости всему миру! Хватит прятать слёзы в подушку оттого, что Максим так далеко, ведь он теперь здесь и всё стало безразлично... Есть только одна большая и глубокая любовь, но хватит ли её? — Вдруг спохватилась девушка. Хватит ли её на двоих, ведь Макс её не любит.

— Потом, всё потом. — Прошептала Даша. — Главное, он здесь, а завтра будет завтра...

Завтра наступило сегодня. И Анна, казалось, нервничала не меньше чем её подруга. Работа свахи — не самая лёгкая, но сколько счастья она может принести... ровно столько, сколько и не может!

В это утро первое, что увидела Аня, был потолок спальни её бабушки, а первое, что она услышала — это храп оной.

"Ничего, могло быть и хуже" — Вот он, жизненный девиз девушки — с ним и просыпаться не страшно.

Шаркая ногами, Аня пошла на кухню. Утро — это явно не её конёк, тем более что опухшие глаза уж точно не придавали ей большего интереса. Но, тем не менее, имеем то, что имеем.

— Привет. — На кухне уже сидел Максим.

— Всё не унываешь? — Зевнула Анна.

— В отличие от тебя. — Пожал плечами Макс.

— Рановато ты что–то...

— Я уже давно выспался, а ты, видимо, не очень. Что, бабушка ночью выводила рулады?

— О, это ещё хуже её пения в ванной!

— Не знал, что существует что–либо страшнее. — Вздёрнул брови вверх парень.

— А ты проведи незабываемую ночь в компании любимой бабушки, и узнаешь!

— Думаю, я в состоянии подыскать кого–то получше, для незабываемой ночи.

— Как знаешь. — Засмеялась сестра. — Разве есть кандидатура получше? — Мягко подвела его Аня к конкретному вопросу.

— Ну, как тебе сказать...

— Ладно, освобождаю тебя от повинности плести ерунду, ведь и хорьку ясно, что у тебя никого нет.

— Тебе говорили, что ты бестактная?

— А ещё эгоистка, бессовестная, корыстная, неблагодарная, вредная, злая... Я ничего не упустила?

— Да вроде нет. — Максим подошёл к сестре и обнял её за плечи. — Знаешь, а я уже и забыл какая же ты колкая.

— Ты прекрасно знаешь, что в этом нет и намёка на грубость, просто я твоя младшая сестра — и этим всё сказано!

— Да и, слава Богу, что ты у меня есть.

— Если не я, то кто? — Усмехнулась Анна.

— Да... Некого...

— Не грусти. Давай лучше в кино!

— Когда? — Устало спросил Максим. Видимо решил, что отвертеться будет просто невозможно.

— Сегодня.

— Во сколько, я имею в виду?

— Нынче вечером, молодой человек приходите к входу, и не забудьте букетик, как подобает настоящему джентльмену!

— А что за фильм хоть?

— Да какая разница? — Анна потянулась, после чего добавила:

— "Король Артур", вроде...

— Ладно, сойдёт для сельской местности! Слушай, я пойду, прогуляюсь, ладно?

— Свежим воздухом подышать?

— Что–то вроде...

— Тогда тебе на электричку и за город. Здесь ты не найдёшь и кусочка свежего воздуха!

— А я не собираюсь выискивать воздух по кусочкам! Чао! — Максим подхватил курточку и был таков.

Парень вышагивал по улице, измеряя её своими сорок пятыми. Спокойствие не шло на больную душу. Что–то было не так... И дело даже не в том, что у него возникли какие–то разногласия с родителями, просто жизнь не преподносила те сюрпризы, на которые она способна. Максим знал, что от жизни можно требовать большего, но вот готов ли он для того, чтоб принять что–то по–настоящему грандиозное?

"Да, готов. У меня просто выбора нет, — думал юноша, — я должен что–то поменять, иначе сойду с ума! Почему со мной творится что–то непонятное? Странно, переходной возраст давно закончился, а у меня вот такие глупые мысли. Хочу круто изменить свой мир... Да сначала надо изменить своё отношение к этому миру! Я ведь, честно сказать, его порой ненавижу! И себя ненавижу! И нет мне покоя..."

Максим шёл и шёл вперёд, не задумываясь над тем, куда ведут его ноги, но в последствии он, всё же, подумал: уж не судьба ли это, что из всех дорог, он пошёл именно этой и из всех людей выделил именно одного?

"Как прекрасно в мире... Столько людей и у всех во взгляде стремление, столько желание жить, столько незатраченной энергии! А мне иной раз стаёт всё противно, всё теряет свой смысл... Хочется жить так, чтоб через несколько лет, потомки захотели бы последовать моему примеру! Хочется совершать безрассудства!!! А почему бы и нет?! Прямо сейчас? Круто изменить свой мир?!"

Парень сел на лавочку и погрузился в раздумья.

"Но что? Что может изменить моё настроение? Честное слово, ещё чуть–чуть и взорвусь, словно бочка с порохом, так я разочарован в жизни... Столько проблем, но я всегда шёл правильной дорогой, меня ставили в пример, и только один человек меня понимал. Но, Даниил мёртв, в чём есть не малая доля моей вины и я никогда её себе не прощу... После Даниила, преподнесла неприятный сюрприз мне и мама. Как можно говорить о тех вещах, что вещала мне она, когда мой лучший друг умер по моей вине? Неужели она не понимает, что мне и так не легко?

Я просто хочу жить... Хорошо, красиво, удобно, легко... Жить за нас двоих: за меня и Даниила... Я хочу прожить так, чтоб хватило на двоих людей... И что мне для этого надо? Деньги? Положение? Может, любовь? Но что это такое? В своей жизни кого я любил? Мать... Да, но это не то, ведь я — часть её. Отца?.. Но, ведь я его почти не знал. Хотя да, любил. Но его нет, так же как и моего друга, которого я любил больше всего на свете... А мне надо продолжать жить и делать это с удовольствием..."

Взгляд Максима наткнулся на сидящую напротив девушку. Вроде бы ничего необычного... Кроме ощущения того, что он её каким–то невероятным образом знает. Девушка отстёгивала поводок от ошейника небольшого пёсика. Спаниель, кажется? Она поправляла длинные, медные волосы и смеялась оттого, что собака лизала её руки.

— Фига, иди, гуляй уже... — Сказала она и улыбнулась, зажмурив глаза от ослепительного солнечного света.

— Простите, вашу собаку зовут Фига? — Неожиданно услышал Макс свой голос.

— Фигаро. Фига — уменьшённое.

— Очень своеобразно! — Заметил Максим. — Сами додумались?

— Нет, — вновь улыбнулась девушка, — друг подсказал. По–моему, оригинально.

— Без сомнения... — Расплылся в улыбке и Макс, даже не подозревая о том, как глупо он сейчас выглядит.

— Ты давно приехал в этот город?

— Да нет, вчера... А откуда ты знаешь, что я приезжий?

— Ты ведь Максим, да? — Засмеялась девушка.

— Да, а ты... — Максим изобразил на лице задумчивую гримасу. Получилось, похоже.

— А я нет. — Девушка поднялась. — Ещё увидимся.

— В смысле? — Изумился Макс.

— В прямом. — Пожала плечами девушка. — Пока. Фига, идём домой.

Дашино сердце взлетело на два пролёта вверх и сделало двойное сальто. Ну, надо же... Какая вероятность того, что, выйдя на улицу, прогулять собаку, она наткнётся именно на того человека, о ком думала последнее время? Пятьдесят на пятьдесят... Или встретит, или нет.

"Он совершенно не изменился. Точно такой же. Разве что, немного возмужал, ну да пора бы уже. На его лице было такое замешательство, что я чуть в обморок не упала от смеха! То–то ещё будет, когда он встретит меня сегодня у кинотеатра!"

— Уже вернулся? — Анна выглянула из кухни. Взгляд наткнулся на Максима. Брат, казалось, вернулся после встречи с инопланетянами — до того, глупое у него было лицо.

— Ты что, не увидел столб и напоролся на него, родимого?

— А?

— Бэ? — Раздражённо ответила Аня. Ей–богу, иногда он был просто ярым представителем мужского рода, который никак не может понять женскую логику.

— Да я просто... Знаешь, только что девушку встретил...

— Да ты что! — Всплеснула руками Анна. — Ты хоть в обморок не упал? Надо же, девушку встретил!!!

— Да я–то нет...

— В смысле "я–то", а она хоть живая осталась? Угораздило же сердешной оказаться первой девушкой, которую увидел Максим!

— Нет, не в том дело. Сидел я на лавочке, а тут она...

— Конечно–конечно, сегодня же развешу на лавочках предупреждения: "Во избежания сердечного приступа у гражданина Ласкова, просим девушек обминать десятой дорогой все лавочки в районе"! — Заключила Анна свою тираду.

— Да хватит, в конце концов! — Возмутился брат. — Я с ней заговорил, а она моё имя назвала, спросила, когда приехал... Вот, думаю, что за фигня?

— А ты не знал?

— Что?

— Ну, мы же перед твоим приездом всем городом асфальт зубными щётками мыли, только и разговоров, что о тебе, и когда ты приедешь!

— Да, хватит ёрничать!!!

— Уже и слова вставить нельзя! — Обиделась Аня.

— Просто иногда твои выкрики из зала бывают утомительными. Я тут...

— Производишь в уме сложный расчёт!

— ...пытаюсь её вспомнить, а ты...

— Принести калькулятор?

— Зачем?

— Ну, как же? Попытаемся вычислить через синус и косинус! — Засмеялась Аня.

— Ладно, неси... Другого выхода я не вижу! — Смеялся уже и Макс.

Противно зазвенел допотопный бабушкин телефон.

— Сиди, я возьму. — Смилостивился над Анькой Максим. — Алло.

— Привет! — Сияла трубка.

— И тебе!

— Как дела? — Продолжала она сиять.

— Ну, да ничего вроде...

— Вроде или ничего?

— И того и того понемногу.

— Ну, раз так, то позови Аню!

— Аня, тебя тут... — Максим протянул телефон сестре.

— Кто?

— Трубка...

— Иногда, Максим, я всерьёз опасаюсь за твоё здоровье! — Выдала Аня и, путаясь в шнурах, приложила трубку к уху. — Алле! У аппарата!

В трубке послышался истерический хохот.

— Алле! Я на проводе!

— Ну, так слезь на фиг с провода.

Теперь ржала уже и Аня.

— Привет, Дашка!

— Тебе того же.

— По делу?

— Да нет, так... Решила рассказать, как сегодня поприкалывалась с Максима.

— Так это ты? — Захихикала Анна, едва не свалившись со стула.

Максим наблюдал, как сестра щебечет по телефону своим малопонятным местным сленгом. Она восклицала, хохотала, и вообще вела себя безобразно. Но, тем не менее, её хроническое хорошее настроение постепенно начало передаваться и ему, что не могло не радовать.

Макс откинулся на спинку стула и улыбнулся. Ей–богу, он начал понемногу привыкать... улыбаться. Это происходило очень редко с тех самых пор, как умер Даниил.

Как только смерть друга всплыла в сознании парня, вместо улыбки осталась лишь болезненная гримаса. Максим никак не мог отделаться от воспоминаний о том дне. Вот и теперь он был там.

... 4 июня, того самого дня, не предвещало ничего особенного. Макс как всегда собрался на пары и был удивлён, увидев оживление около аудитории.

— С чего такой балаган. Нам что, экзамены отменили? — Улыбнувшись, спросил Максим у своего лучшего друга — Даниила.

— Если бы! — Тяжело вздохнул парень, после чего растянул губы в одной из своих самых широких, самых чеширских ухмылок. — Просто договариваемся о вечернем party. Ты придешь?

— Не знаааааю. — Протянул Макс. — Ты же знаешь, я особо не любитель.

— Ну, любитель, не любитель, а там будет вся группа! — Возразил друг.

— Это аргумент. — Ухмыльнулся парень. — Во сколько?

— Вечером. — Туманно уточнил Даня. — В общем, я тебе ещё позвоню. Попёрли, а? — Даниил потянул Максима в сторону аудитории, так как звонок разрывался уже с минуту.

Вечером того же дня Максим собирался на вечеринку, всё ещё недоумевая, как это его уговорили куда то там вылезть из своей конуры.

Внезапно карман заходил ходуном — зазвонил телефон.

— Да. — Устало проговорил парень.

— Чё да, чё да?! Ты готово, зверьё моё?

— Данюша, милок, девять ноль–ноль, зоопарк закрыт.

— Кончай стебаться, друг любезный. Ты готов?

— Всегда готов! — Отдал честь Макс.

— Ну, так держать! — Козырнул и Даниил. — Ладно, подъезжай ко мне.

— В смысле, такси взять? Мы что, за город едем?

— Ну да! Только такси не надо... Возьми лучше тачку Феликса.

— Сбрендил, что ли? Да я язык лучше свой проглотну.

— Кисло.

— А ты чё, не можешь одолжить у своего отца?

— Ага, щас, он мне прям, разбежался её давать. Особенно после того, как я разбил её на прошлой неделе!

— Да, история тёмная... — Сник Максим.

— Ладно, время — деньги, в десять у меня. Отбой.

— Ну, и чё? — Задумался Макс.

— Да ничё! — Огрызнулся он сам себе.

Пришлось, скрипя сердцем просить у отчима. Просить — это всегда унизительно. Но... ты предполагаешь, а обстоятельства располагают. Конечно, можно было бы и на такси, но это не Рио–де–Жанейро! И хоть сия акция была проведена успешно, никто так и никогда и не узнал, чего это стоило для Максима. Как минимум — уязвлённого самолюбия.

И всё же вперёд, на новенькой, блестящей тачке — это то, что надо! По крайней мере, на сегодняшний день. Трудности надо решать по мере их поступления — так любила говорить Анька, и с ней нельзя не согласиться. Когда кровь стучит в висках от быстрой езды, волосы перебирает ветер, пальцы гладят блестящую кожу, ты забываешь своё имя, мнишь себя, чуть ли не центром Вселенной, поэтому — машина того стоила!

Прихватив с собою Даниила, Максим передал свой восторг и другу, отчего стало ещё веселее. Иногда казалось, что только друг способен на понимание, на поддержку и помощь. И почему только всё обернулось именно таким образом? Максим даже не представлял, почему он так отдалился от матери. Может виною тому Феликс? Нет, парень, в принципе, понимает, что он–то как раз ни при чём. Он — нормальный мужик, просто и нормальный уже сойдёт с ума оттого, что творит Максим. И почему? А по качану! Чёрт его знает... Упрямство, которое больше похоже на заскок в больной голове. Максим всегда мечтал о семье. О настоящей, где есть чувства — сильные, глубокие, всепоглощающие. Но — это утопия, которая никогда не отразится на реальной жизни. То понятие, которое величают семьёй, остаётся загадкой Сфинкса, на которую он вряд ли сможет ответить. По крайней мере, пока.

Вот если бы создать свою семью. Но нет, это очередная утопия...

— Максим, ты вообще воспринимаешь меня как внешний раздражитель? — Поинтересовалась Анна, нагло ворвавшись в его мысли.

— Чего? Ты что–то сказала?

— Нет, я, видите ли, просто так сотрясаю воздух!

— Ладно, не скрипи.

— Через час мы с тобой идём в кино.

— Да? — Наигранно удивился Максим. — Спасибо что предупредила!

— Не за что.

Через час Макс всё же стоял на углу у кинотеатра, поражаясь себе, сестре и всему на свете. Ждали подругу Анны — Дарью. Конечно же, Максим её помнил. Два года назад он впервые её увидел. Весёлая, под стать Аньке, Даша всё же была не такая. Было видно, что её что–то гнетёт. Уже позже, от сестры, Максим получил характеристику её жизни. Да, не легко, но, в принципе, жить можно. Он ведь жил! Хотя и у него всё было далеко не сахар.

В общем, девушка Максиму понравилась, запомнилась, он даже хотел с ней переписываться или что–то в этом роде, но... Они были слишком далеки друг от друга, да и к тому же, Дарья была в состоянии найти кого–то и получше, а не дожидаться от него неизвестно чего. Тем более его полностью поглотили заботы, проблемы в универе. Итого, он просто оставил всё так, как есть. Не стал разбивать грань между дружбой и растягивать рамки их общения. А вот теперь, всё опять как прежде. Анна, с неунывающим энтузиазмом, вновь принялась за старое дело. Впрочем, это могло его растормошить.

— Привет, я не опоздала? — Раздался сзади знакомый голос. В мозгу Макса пронеслась сегодняшняя встреча со странной девушкой и он, резко развернувшись, чуть не выпал в осадок.

— Опоздала, конечно. Но, как говорил Кутузов: "Кто старое помянет, тому глаз вон". Так? Попёрли.

Дарья, заметно подрагивая, ожидала от Максима хоть чего нибудь: хохота, какой–либо фразы, жеста, ну хоть что нибудь. Но, нет же, он всего лишь недоумённо пожал плечами и пропустил её вперёд.

"А, чтоб тебя! Сама в состоянии"

— А ты не изменился. — Произнесла девушка первое, что пришло в голову.

— Так стареть ещё вроде рано.

— Она имела в виду, что ты как был занудой, так и остался. — Разъяснила Анна.

— Вообще–то, могла бы и сказать кто ты. — Наконец–то сказал Макс. — Я два часа голову ломал, откуда я тебя знаю!

— Ну, не сломал ведь? — Сочувственно спросила Дарья.

— Как видишь. — Наконец–то весьма лучезарно и чуть–чуть очумело улыбнулся Макс.

Ребята прошли в зал и уставились на ещё тёмный экран.

— Эээ, ну, как дела? — Выдавил из себя несчастный Максим.

"Да, — подумала Даша, — мачо из тебя тот ещё... Вообще никуда ни годится. Эх, за неимением лучшего..." — Усмехнулась про себя девушка, но потом... Его белая кожа, глубокие печальные глаза, тень какого–то недавно пережитого горя всё ещё тревожило всё его существо. Его просто нельзя было не любить. Все эти мелочи, по которым можно было сложить простой и необыкновенный образ Максима, выливались в одно бесконечно прекрасное целое: привычка перебирать короткие тёмные волосы, тихая улыбка, которая просто боится быть громкой, овод блестящих ресниц, охраняющие глубину и прозрачность светлых глаз, всё было знакомо до боли, но всё же, до крика недосягаемым. Всё было... не её. Всё это принадлежало только ему, и он никому не позволял прикоснуться к нервным стрункам беспокойной души.

— Дела? — Переспросила Даша, поглощённая своими рассуждениями. — Могло быть и лучше.

— Но могло быть и хуже, верно?

— Да, это как карта ляжет.

— Но сейчас какова её позиция?

— Глухо, как в танке.

— В смысле?

— Скучно, чего–то не хватает в жизни.

— В ней всегда чего–то нет. Чего–то самого главного...

— Судишь по себе?

— Почему бы и нет?

— Это уже интересно...

— Не вижу ничего интересного в том, что не могу уловить саму суть...

— Жизни? А она есть?

— Конечно, если ищешь!

— Но эти поиски бывают бесконечны.

— Только если ищешь не там, где нужно.

Дарья была поражена глубиной его мысли. Никто прежде не заговаривал всерьёз о таких важных проблемах. Обычно это было не в духе парней, но Макс... Он был иной в царстве сумерка.

— Может, хватит проводить внеурочный урок философии? — Спросила, зевая, Анна. Ей было приятно то, что они хоть о чём–то говорят, но это... Нет романтики, одна лабуда какая–то!

— Ты, Анна, чёрствая душонка. И вообще, перисяду-ка я лучше к Даше. — Максим выпихнул сестру с её места и приблизился поближе к более интересному собеседнику. Впрочем, Аня была только рада.

Никто себе даже представить не может, какие усилия ей пришлось приложить, чтобы хоть попытаться их свести. Максим слишком категоричен в своих убеждениях. Если он так думает, то всё, баста, так и будет. Вот, спрашивается, почему он не хотел идти в кино с Дашей? А теперь полюбуйтесь на голубчика: сидит и не дышит, лишь только не неё и смотрит.

"Ну, их к чёрту, лучше посмотрю кино".

Кино понравилось только Ане. Наверное, потому, что только она его и смотрела. Даша и Максим болтали без умолку просто ни о чём, и в то же время между ними было сказано ровно столько, сколько позволило бы растаять снежной перегородке, которая сдерживала их доселе. А вскоре, Максим и вовсе позабыл о том, что не хотел поддерживать отношения с Дашей. Она стала частью этого нового мира, и лишь только одно омрачало охватывающую рёбра радость — он уедет, она останется здесь. И пусть он будет приезжать, всё равно так будет всегда. Она всегда будет здесь, а он там.

Уже около двух недель он проводил в обществе сестры и её подруги. Было здорово, весело, уютно, будто бы никого больше нет и быть не может. Аня вела себя чрезвычайно тактично. Она молчала тогда, когда надо было, придумывала себе дела, когда их с Дашей надо было оставить наедине, а главное не лезла с расспросами в душу и не только. В отличие от некоторых...

Валентина Егоровна заметила моральный подъём внука после первого же похода в кинотеатр. А потом был второй и третий... И всё более радостным возвращался он по вечерам. По мальчишески заговорщицки подмигивал сестре, целовал в щёку бабулю и удалялся, ничего не говоря, довольный изо всех сил. Бабушка была вполне не против всего этого, но червяк противной ревности точил её изнутри. Просто, Максим всегда доверял ей всё. Абсолютно. А теперь... теперь он стал совсем взрослым и бабушка ему больше не нужна. Ему нужна девушка. Дарья... Та ли она, не обидит ли она её внука, не сделают ли они ошибки? Валентина Егоровна знала Дашу уже около семи лет, а может и больше, кто его теперь–то знает? Она помнит девчонку ещё с тех пор, как та носила бантики и косички, но сейчас она уже давно не ребёнок. Что ей делать сейчас? Внуку она не советчик, ведь этот современный ребёнок её просто не послушает. Что делать? Где выход?

Думая об этом, взгляд упирался в один единственный выход. Аня.

— Деточка, можно с тобой поговорить?

— Глаголь. — Анна смотрела музыкальный канал, и мешать ей явно не рекомендовалось, но Валентина Егоровна решила рискнуть.

— Ты заметила, что Максим вроде бы развеселился?

— Заметила ли я? — Недоумённо уставилась на бабушку Аня. — Да я три литра пота пролила, чтобы братца развеселить!

— И как вы развлекаетесь?

— Вчера были в клубе.

— В каком? Не рано ли тебе по клубам ходить? И как вас туда вообще впустили? — Возмутилась бабушка.

— Не кипятись, ба. С нами был Максим — он давно уже совершеннолетний, — это раз. Мы тоже вроде бы не дети — это два. Тем более "Микс" находится в трёх шагах от дома, и мы гуляли до двенадцати — это ж детское время.

— Это три. — Подсчитала бабушка.

— Ба! — Изумлённо вскрикнула Аня. — А мне, бессовестная, говорила, что математику уже забыла! Так что ж ты мне с вышкой не помогла?!

Но Валентина Егоровна её уже не слушала. Только сейчас она поняла, что уже совершенно не влияет на жизнь внуков. Максиму двадцать два — он уже мужчина.

Внезапно резко кольнуло в левом боку. Господи, она никогда этого ещё не думала, не произносила... Мужчина... Внезапно всё понимание действительности холодной водой обрушилось на голову: она до сих пор считает его мальчонкой. Её маленьким Максимушкой. А ведь внук не сегодня–завтра женится.

Всю жизнь они с Леной оберегают этого человека, считая его слишком слабым для того, чтобы принять на себя жестокость этого мира. Но они просто не в праве этого делать, иначе Максим, оставшись, не дай Бог, один в этом мире, просто не выживет. Он не сможет...

Взгляд Валентины Егоровны переместился на внучку. Анна не такая. В её почти семнадцать, она знает о жизни намного больше, чем её двадцатидвухлетний брат. Она пробивная и никогда не даст себя в обиду. Она сама кого хочет, может обидеть, но плохого отношения к себе не потерпит! Да, она такая. И, слава Богу... Но у неё и ситуация другая. Полноценная семья (хвала небесам!): мать, отец. Всё как надо. А Макс считает себя лишним в доме Феликса.

Нет, это не то, это отмазки! Он должен себя перебороть. Это не только ради его собственного блага, но и ради Лены. Она так много сделала, ей тоже было нелегко без Саши — без отца Максима. Он должен понять, что никто не виноват, просто не суждено.

Аня прекрасно понимала, откуда растут ноги у этих разговоров, которые затеяла бабуля. Но, она слишком много за всех волнуется, не понимая, что этим делает ещё хуже! Максим наконец–то лизнул свободы. Осторожно, кончиком языка, но, всё же, он дотянулся до запретного плода. А запретным его сделала именно бабушка, и тётя Лена тоже... И Аня была рада, что помогла брату. Он не может до конца своих дней путаться в женских юбках, ему пора думать о собственной жизни, а частью её может стать и Даша. Почему бы и нет? Они нуждаются друг в друге, ибо бесконечно одиноки. Все мы одиноки, в конце концов, но кто–то может с этим жить, а кто–то нет, кто–то просто существует. Этого быть не должно, так как Бог создал нас для жизни. Живите, кто вам мешает?! Вы сами не знаете, чего хотите. Одна беспрерывно ждёт чуда, другой гложет себя, превращаясь в отшельника. Но между ними что–то есть, за что оба зацепились. Что–то ещё есть, за что стоит есть. Что–то ещё... Но это что–то, они должны найти сами для себя. Вместе или каждый по отдельности. Они смогут, ведь внезапно начали в это верить.

Даша чувствовала, как закипает кровь в жилах. Это ведь не спроста? Она действительно его любит, а за это стоит бороться. И она найдёт силы, лишь бы он не лишал её надежды, без которой она не сможет ступить и шага...

... В тот день, Анна, Максим и Даша гуляли до ночи. Ходили по городу, осматривая его окрестности, сидели в летнем кафе, обсуждая прохожих, отдыхали, в общем...

Аня наконец–то перестала ощущать себя неловко. Привыкла, наверное. И даже, наоборот, за неловкостью пришла безумная радость за них. Даже не столько за Максима, а за Дашку. Она смотрела в глаза подруге, и не видела ничего кроме восторга, счастья. Черт, побери, это здорово, ради этого стоило жить!

Через неделю накал страстей достиг своего апогея. Ребята даже не думали расставаться. Аня уже давно махнула на них рукой и уныло думала о том, чем занять собственное время. Смотреть на любезности этих двоих не было сил, да и порядком надоело.

Второй час шёл дождь, и Анна уныло рассматривала любимые урбанистические пейзажи за окном бабушкиной квартиры. Бабушка с дедом сегодня отправились на дачу и возвращаться явно не собирались, что, впрочем, ни сколько не огорчало девушку. По её собственной логике, один родственник — хорошо, а не одного — ещё лучше! Дашка с Максом трындели на балконе уже часов пять. О ЧЁМ?!!! Это просто не укладывалось в голове.

"Вот блин, встретились две зануды..."

Дождь медленно переходил в ливень, а тот — в ураган. Заблудшие листья поднимало, кружило и кидало в разные стороны.

— Всё так же, как и у людей, — вздохнула Анна, — нас швыряет по жизни, как вот эти листья на ветру.

В кухню зашли двое. Провозгласив, что на балконе стало холодно, они ушли в комнату.

Анну немного волновал тот факт, что Даша остаётся у них. В конце концов, это могло привести к чему угодно. А если ещё учесть, что Макс уезжает через четыре дня, то...

Конечно, это было печально, а для Дашки так и вовсе горестно и не легко, но как бы там ни было, скоро школа, а за ней, глядишь, подруга и не вспомнит про Максима. Только сейчас Анна задумалась о том, что в том, что эти люди познакомились, было больше отрицательных сторон, чем положительных. Ведь в этих отношениях нет продолжения. Они обречены... А с другой стороны, эти отношения останутся в вечности. Ребята через много лет будут вспоминать об этом, как о забавном приключении. Если бы... Аня слишком хорошо знала свою подругу — она его не забудет. Но у неё просто не будет другого выхода. Макс уедет — и что? Что она будет делать дальше? Сидеть в одиночестве и слушать капли дождя? Нет, это уже верх забитости!

Вынырнув из своих рассуждений, Анна поняла, что сейчас именно этим и занимается.

— Хорош, любезная, пора кончать...

Анна погасила свет в кухне и пошла в спальню. День не принёс ничего нового, а поэтому, его лучше закончить. Через приоткрытую Максовую дверь лился приятный, тёплый свет и Дашкин звонкий, заразительный смех. Анна поплотнее закрыла дверь — сегодня ей не хотелось грустить. А именно это и происходит, когда, глядя на счастье других людей, она понимает, что её нынешнее настроение далеко от этого. Так, наверное, чаще всего и происходит... Когда ты живёшь интересами других, на себя время не остаётся.

Подумав об этом, девушка фыркнула. Да, конечно, очень сильно она всем помогает!!! Да это вообще единичный случай в её практике! Есть такие люди, которым стоит помогать — Даша одна из них. Во всяком случае, если не она, то кто? Ведь рядом всегда она, и в радости, и в горе, да и вообще, пока смерть не разлучит. Настоящий друг таковым и должен быть. Он должен плюнуть на всё, если этого от него потребует товарищ, и прыгнуть за ним вслед в пропасть, если попросит.

С этими мыслями, Анна перевернулась на бок и, вопреки обыкновению, моментально погрузилась во тьму.

Ребята болтали обо всём. Это такое состояние, которое бывает только пару раз в жизни. Очень редко можно найти человека, которому можно выложить всё на духу — так, как это было. Но они нашли друг друга. И сейчас было абсолютно неважно, что через четыре дня они вновь станут недосягаемыми. Это будет потом, а сейчас есть дикое желание жить и Господи, как же это кайфово!

Разговор зашёл на самую неожиданную тему. Даниил. Только теперь Макс понял, как это глупо — держать всё в себе, разрывать себя на куски и никому в этом огромном мире не доверять, не открываться и не рассказывать свои тайны. А отсюда вывод: пора прощаться с тенями прошлого, пора вынимать из сердца те колючки, которые впились в него с того самого 4 июня.

После того, как ребята выехали на шоссе, им вообще стало море по колено. Даниил тут же вытащил свою тару и стал хлебать пиво. Максим над ним всегда потешался, что к тридцати годам он будет напоминать пивной бочонок, но другу было ни по чём. Сам же Макс практически не пил, так как даже бутылка пива могла стать для него фатальной. Но это по существу ничего не значило сегодня. Сегодня — его день. Сессия скоро закончится, а там — море, горы... Он ещё точно не решил куда наведается, но планы уже кое–какие имелись.

— Знаешь, Макс, ради этого стоит жить... — Друг, вальяжно развалившись на сиденье, вдыхал свежий, загородный воздух.

— Ты о чём?

— О том же, что и ты. Классная тачка. Сейчас приедем на дачу, а там — классные девчонки, да и вообще, классная жизнь у нас — у студентов.

Максим только с него посмеялся. Похоже, пиво давало о себе знать.

Запиликал мобильник и Максим схватил трубку.

— Внимательно.

— Макс, — в трубке послышался голос Феликса, — ты где?

Максим напрягся. Что ещё могло случиться?

— Перед тем, как взять машину, я отчитался. — Холодно отчеканил парень. Эти постоянные проверки начали его понемногу напрягать. Нервным движением, Макс взял бутылку и сделал глубокий глоток — это немного успокоило.

— У меня переменились планы и мне срочно нужна машина.

— Боюсь, это практически невозможно.

— Ты где? — Снова поинтересовался отчим.

— В тридцати километрах от города, если тебе это о чём–то говорит.

В голосе Феликса зазвучали жёсткие нотки:

— Макс, мне действительно нужна машина. Сейчас же.

— Да не могу я сейчас всё бросить и мчаться в город! — Максим уже начал выходить из себя.

Даниил, всё больше вникая в разговор, притих.

— Феликс, если бы ты раньше сказал, что возникнет такая ситуация, я бы вообще не брал бы твою тачку.

— Но я же говорю: планы переменились. Я сам не думал, что так получиться.

— Значит, возьми такси. — Макс вырубил мобильник и с остервенением кинул его на заднее сиденье.

— Какие то проблемы? — Поинтересовался друг.

— Не обращай внимание. Всё путём. — Макс махом допил остаток и выкинул бутылку за окно.

— Ну и ладно. — Даниил потянулся и откупорил бутылку с шейком.

— Деточка, ты не лопнешь?

— А ты налей и отойди. — Улыбнулся друг, хотя, по правде, настроение было уже не то. Даниила весьма напрягал тот факт, что Макс не может найти общий язык с Феликсом, ведь как ни крути, а отчим у Максима — классный чувак.

— Дай мне своего шампуня. — Макс потянулся за шейком.

— Вообще–то, ты за рулём. — Заметил Данил.

— Я тебя умоляю. — Максим криво усмехнулся. — Давай сюда.

— Макс, дружище, мы через пятнадцать минут будем на месте, там и оторвёшься.

Максим попытался забрать у друга тару, но тот, кривляясь и дурачась, выронил бутылку на пол.

— Даня, блин, урод! Я теперь весь мокрый.

— Это тебе на пользу, может остынешь... — Пожал плечами Даниил.

Внезапно дал о себе знать телефон Макса.

— Возьмёшь?

— Что–то нет никакого желания. Это, верно, Феликс опять хочет достать.

Даниил обернулся и, перегнувшись, ловко выудил телефон Максима.

— Алло. — Проговорил он, взяв трубку. — Нет, сейчас его дам.

Он протянул телефон Максиму:

— Это тёть Лена.

— Да, мам. — Устало проговорил Максим.

— Я действительно иногда панькаюсь с тобой, как мать. — Это был Феликс.

Максим метнул в друга уничтожающий взгляд, тот только руками развёл.

Далее из уст парня полился потом цензурных и не очень выражений. Выкрикнув Феликсу всё, что он о нём думает, Макс внезапно зажмурил глаза: голова закружилась. Мотнув ею из стороны в сторону, Макс не увидел, а скорее ощутил, что машину водит из стороны в сторону.

— Эй, друг, ты чё? — Даниил потряс Максима за плечо.

Парень открыл глаза и увидел перед собой какое–то неясное пятно, присмотревшись, кровь ударила в голову: на них мчался грузовик.

Пытаясь завернуть, машина вылетела за дорогу. Максим пытался выровнять руль, но всё было бесполезно: тачку заносило в разные стороны, она крутилась волчком. Ребята неслись в сторону лесопосадки. Максим, отчаясь завернуть, попытался ударить по тормозам. Увы, нога нащупывала какую–то преграду. Макс изо всех сил бил ногой по тормозам, вдруг раздался хруст стекла и парень понял, что бутылка с шейком, закатившись под педаль тормоза, оказалась их невольным катом. Освободив педаль, Максим что есть мочи нажал на тормоз, но было поздно: всё ещё крутясь, машина правым боком, со стороны Даниила врезалась в дерево и, походив ходуном ещё какое–то время, затихла.

— Вот так всё и случилось. — Максим, обхватив себя за колени, сидел рядом с Дашей, которая, по всей видимости, всё ещё не могла поверить в этот рассказ.

Наклонившись к парню, Дарья обхватила его плечи:

— А что случилось с тобой?

— Со мной? А что могло со мной случиться? Я отделался переломом ребра и сотрясением.

— А... Даниил?

— Мы врезались в дерево. В сливу какую–то.

— А при чём тут слива?

— Там очень острые ветви. Мы уже подъезжали к деревне, это, видимо, местные понасажали. — Максим вздохнул. — Когда я очухался, то увидел, как ветка, разбив стекло, вошла в его шею. Вокруг было столько крови и он, с разорванной сонной артерией. — Макс откинулся на спинку стула и затих, уставившись невидящим оком в потолок. Этот рассказ не только выбил его из сил, но и заставил заново пережить самый страшный момент в его жизни.

— Всё это было из–за меня.

— Это действительно так. И я не буду тебя переубеждать, но тебе надо жить дальше... а ему, стало быть, нужно было умереть. У каждого своя судьба.

Максим вымучено улыбнулся и посмотрел на Дашу:

— Да, мне надо жить. За нас обоих... — Подавшись вперёд, он поцеловал Дашку, после чего действительно почувствовал себя живим.

Странный холод, который прятался в сердце, внезапно рассеялся и оно впервые за столько дней потеплело и оттаяло. Никогда никого не любивший Максим вдруг почувствовал острое жжение с левой стороны тела. Что–то, что накатывало волнами, разливалось по телу и отзывалось сладкой болью во всех суставах.

Анна, сладко потянувшись и с превеликой ленью открыв глаза, поняла, что сон умчался окончательно и бесповоротно радовать кого–то другого. Вчерашняя разбитость позабылась и теперь девушка была полна сил, хотелось заняться чем–то интересным и полезным. Но для начала было решено растормошить Дашку. Почесав всколоченный затылок, Анна решила, что подруга не перепугается её утреннего свежего вида, а поэтому можно бы и показаться ей на глаза. Анна, натыкаясь на стены и волоча свои ватные ноги, прошествовала в зал. Постучав и не дождавшись ответа, Анна просунула мордочку в дверную щель и уже хотела поднять визг, дабы разбудить подругу, но той на месте не оказалось.

"Странно... Может она домой пошла? Да чего бы это? Мы ведь договаривались, что пока бабули не будит, она погостит у нас".

Анна, искренне недоумевая, попёрла в ванну. Проходя мимо Максовой комнаты, она толкнула дверь и хотела разбудить братца, но, войдя в комнату, не смогла произнести и звука: обнаружилась пропажа, которая с самым спокойным видом дрыхла в постели Максима.

— Дела... — Только и смогла произнести Аня, выйдя из опочивальни брата.

Анна зашла в ванну и, не смотря на своё отражение, резко подставила лицо под холодную струю. Далее, всё ещё на автопилоте, девушка прошла в кухню и, усевшись, предалась рассуждениям.

В принципе, то, что она увидела вполне логично и можно даже сказать, она сама подталкивала ребят друг к другу, но чтоб так... Дашке было семнадцать и... Стоп! Она уже достаточно взрослая, чтоб принимать какие–то решения. Анна не скрывала того, что она это решение не поддерживает, но у Дарьи своя голова на плечах и вправлять ей мозги подруга не собиралась. Тем более что личная жизнь каждого всегда остаётся за запертой дверью в их спальню. Но немного стремало то, что спальня то — не её и было очень рискованно оставаться здесь. По–крайней мере, сюда могла нагрянуть бабушка. Да и Макс хорош! Он прекрасно знает, сколько девочке лет. Одно дело — прогулки под луной, конфеты и цветочки, и совсем другое дело — вот это...

В кухню зашла Даша. Не замечая, подруги, она налила в стакан минералки, и устало облокотилась на стену. Казалось, она сама не знала, поступила правильно или нет.

— Доброе утро.

— Ой, Ань, я тебя не заметила. — Даша изобразила на лице вымученную улыбку.

— А Максим уже проснулся? Или ты не стала его будить?

Даша покраснела:

— Ты к нам заходила?

— К ВАМ? Да уж, зашла какого–то чёрта...

— Ты меня осуждаешь? — С неким вызовом спросила Даша.

— Да нет, почему? Это твоё личное дело... Хотя, на мой взгляд, вы немного поторопились.

— Через три дня Макс уезжает. — Оправдываясь, вымолвила Даша.

— Вот именно. Он уедет, а тебе расхлёбывать если что.

— Если чего не будет. — Отрезала подруга.

— Уверенна?

— Да.

— Ну, вот и славненько. Ладно, я не буду осуждать тебя, или, наоборот, говорить, что ты поступила правильно, это ведь твоё дело, верно?

— Да уж... Спасибо и на том.

После того вечера отношения между Максом и Дашей немного натянулись. Максим был угрюм из за предстоящей разлуки. Его напрягало то, что ему предстоит вернуться домой, к тем проблемам, которые никуда не делись, а только накопились.

После аварии Максим с удивлением обнаружил, сколько у него знакомых. Всякий старался поддержать парня, несмотря на его очевидную вину. Феликс с ним не разговаривал, мать постоянно плакала: Даниил был её крестником. Родителям друга он вообще не мог посмотреть в глаза. Они ничего не говорили Максу, но он точно знал, что у них в душе: они винили парня за то, что он стал причиной гибели их единственного сына. И он никогда не сможет искупить свою вину перед ними.

Следственная экспертиза показала, что в крови парня была нехилая доля алкоголя, но, благодаря стараниям Феликса и изрядной сумме денег, делу огласке не давали и судебного процесса не начинали. На этом никто и не настаивал: родителям Даниила — главным заинтересованным лицам, было всё равно по отношению к судьбе Максима... Хотя, возможно, не последнюю роль здесь сыграла мама, которая знала этих двоих уже очень много лет.

Экзамены в универе Макс завалил, и его наверняка бы отчислили, если бы мать не настояла взять академотпуск. Поэтому с нового года Максиму придется заново проходить уже знакомый ему материал. Но всё это пустяки, по сравнению с тем, что жизнь, омрачённая убийством человека, некоторое время просто не имела смысла. Макс заставлял себя жить, каждый день вставая и выполняя какую–то монотонную работу, которая успокаивала его и не давала помереть с тоски.

Одно время, открывая каждый день глаза, Максим занимался самобичеванием, тупо повторяя про себя уже знакомую до боли фразу: "Я убийца, душегуб. Не смотря на то, что это был, в общем–то, несчастный случай, это не снимает с меня вины. Я его убил и буду с этим существовать всю свою чёртову жизнь".

Даша принесла в его жизнь огромную эмоциональную встряску, но ещё более приятным было находится рядом человеком, который не считает тебя убийцей. Мать специально настояла на том, чтобы про эту аварию не знал никто здесь, в Украине. И это верно. Не знает никто, кроме Даши. Интересно, что толкнуло открыться незнакомому, по сути, человеку? Но именно она помогла почувствовать себя ещё не совсем потерянным для общества.

Последний день его пребывания в гостях у бабушки был солнечный и ясный, что абсолютно не вязалось с тем, что твориться в душе молодого человека.

Он был благодарен Аньке — своей неунывающей сестре, за её оптимизм, готовый пробудить и мёртвого, но главное, за то, что она ткнула пальцем в Дашу, заставила призадуматься об этой странной и неразговорчивой девушке. Он был благодарен и оной. Без неё он всё ещё сидел бы в той яме, из которой она смогла его вывести только благодаря своей улыбке.

Впрочем, отношение Анны к нему немного изменилось с того дня, когда Даша оставалась у них ночевать. Это, конечно, понятно, ведь она переживает за подругу, но... Было в том её тоне что–то такое холодное, буквально ледяное, что заставило его призадуматься о правильности тех действий. Что, если он сделал ошибку? Ведь самая большая горечь возникшей ситуации в том, что Дашу он, скорее всего, больше не увидит...

— Макс, всё ясно, тебе хотелось приключений, но почему ты не думал о том, что после этого приключения ты уедешь, а она останется с тяжёлым сердцем всё ещё сидеть на месте?

— Когда нибудь ты меня поймёшь. — Усмехнулся Максим, и тут же пожалел об этом.

— Так значит, это было лишь развлечение? — Вскрикнула Аня. — У тебя такая морда, будто бы, получив желаемое, действительное тебя больше не интересует!

— Всё это не так. — Макс тяжело вздохнул. — Хочешь правды?! Ну, так слушай! Я настолько увлёкся этим ребёнком, что даже перестал осознавать, что это ребёнок! Я настолько был поражён этой девочке, что даже и не заметил, как рассказал ей о себе всё, что только можно! Она, со своим тихим обаянием ворвалась в мой тесным и отдельный мирок, наделав там такого кавардака, что я ещё долго не опомнюсь! Она заставила меня ощущать то, что я ещё не ощущал с другими девушками. Если бы я не сблизился с ней, мне кажется, я ни с кем бы ни смог. Если бы мы ни были вместе этот короткий срок, я жалел бы всю жизнь, потому что знаю, что, такой как она больше нет. Конечно, есть девушки и намного лучше, и намного хуже, но такой как она больше нет!

— Хороший спич. Но, Макс, что ей дальше делать?

— Просто жить. И забыть меня. Нам было здорово, но мы не можем быть вместе. Она всё это прекрасно поняла ещё в первый день. И эти слова — не моя выдумка, она сама мне это сказала.

— Сама?

— Даша — очень чуткая. Она не хотела неловкостей, поэтому сама расставила все точки над "і".

— Не ожидала. — Пробормотала Анна.

— Да я и сам не ожидал, но предложить переписку было бы просто жестоко. Впрочем, я всё равно ей напишу. Я буду очень скучать.

Прощание было болезненным. На вокзал высыпалась вся родня, было много шума, слёз и прочего, прочего... Но Максим всё это пропускал мимо ушей, рассматривая перронную публику. Он всё ждал и искал её взглядом, но не находил.

— Она не придет. — Наконец сказала Аня ему на ухо.

— Я знаю, но всё равно на что–то надеюсь.

— Вы попрощались?

— Да. Спасибо за то, что дала её адрес.

Когда Макс за пять часов до отъезда заявился к Даше, это, мягко говоря, вызвало у неё шок. Даша мысленно уже простилась с Максом и горевала, поедая пирожные, когда раздался звонок. Увидев на пороге Максима, Даша мысленно поблагодарила подругу и просто растворилась в счастье: коротком, мгновенном, но таком желанном. Плюнув на всё, они говорили о будущих встречах, прекрасно понимая, что их не будет. Они обещали звонить, писать, приезжать, но... Это лишь слова, хотя и они действовали как бальзам на душу.

И вот поезд тронулся, оставляя здесь лето, счастье и, возможно, его первую любовь... То, что было впереди, казалось уже не таким страшным. Даша открыла глаза на то, что, не смотря на то, что его жизнь висит, как дверь, на одной петле, нет ничего невозможного. Если смерть Даниила его не сломала, значит, она сделает его сильнее. По крайней мере, он очень на это надеялся...

                                                       *             *                 *

Уже целую неделю Даша чувствовала, что с ней не всё в порядке. Постоянные головокружения внезапно сменились резями в животе, а те — утренней тошнотой. Девушка прекрасно понимала, откуда растут ноги. Но признаваться этом она не хотела даже самой себе.

Было начало сентября, ровно две недели с того дня, как уехал Максим. Сначала головокружения наблюдались после того, как девушка резко вставала, что ссылалось ею на усталость и моральную истощённость, а так же на жару, но вскоре к этим симптомам присоединились и другие, не менее впечатляющие, в результате чего Дашкой завладел панический страх. Еле–еле скрывая от матери утреннюю тошноту, девушка часами рыдала в ванной, до конца не осознавая всю реальность происходящего.

После того, как она удостоверилась в том, что действительно находится в интересном положении, перед ней стал вопрос о том, что же делать дальше? И кто ей может помочь?

Максим написал всего раз, а потом затих, и больше она ничего о нём не слышала. Конечно, он был занят, ведь ему предстояло уладить дела не только семейные, но и проблему с учёбой. Ему предстояла огромная бумажная волокита в связи с академотпуском и всё такое прочее. Но что оставалось делать ей? Совершенно одной? Дарья, сама ещё ребёнок, ожидала пополнения.

Выхода было только два: всё рассказать матери и согласиться на аборт, или же ждать до того момента, пока будет уже поздно и потом рожать. Что делать? Даша не хотела становиться убийцей. Чтобы её ребёнок, народившийся на свет, был перерублен на куски твёрдой рукой врача, делавшего это изо дня в день? Нет, нет... Так просто нельзя. Это же дитя — живой ребёнок, плод её любви. Это часть её самой, кровь от её крови. Нет, она не сможет его убить. Это исключено.

Что же остаётся? Принять на себя позор? Исковеркать себе жизнь? С другой стороны, почему исковеркать? Ведь она знает многих молодых мам, у которых всё в порядке. Но у них есть мужья... А что же делать с Максимом? Господи, ну почему?!

Месяц прошёл с тех пор, как уехал Максим. Аня, проводившая практически полдня с Дашей, чувствовала что–то неладное. Сначала она списывала это на отъезд Макса, но потом поняла что дело не только в этом. Она сто раз спрашивала у подруги причину её хронически плохого настроения, но та отшучивалась или же просто молчала. Она настолько похудела, что казалась бледной тенью. Дарья перестала интересоваться всем, что раньше её забавляло. Она уже месяц ничего не писала, что с ней случалось только в моменты сильнейших стрессов. С детства Даша писала стихи и рассказы, заполняя ими пустоту внутри себя. Многое из всего этого получалось весьма неплохим. Но вот уже месяц, как Дарья включает компьютер только для того, чтобы проверит электронную почту. Но Макс не пишет... И Анна теперь знает почему.

После того, как она узнала сногсшибательную новость о житье–бытье Максима из уст бабушки, она чуть было не потеряла дар речи. Вот уже три дня Аня пыталась найти те слова, которыми бы могла оправдать гнусный поступок Максима. Она просто недоумевала, как такое могло случиться? Она ведь видела его глаза — они просто светились от счастья, когда он был вместе с Дашей! Что же заставило его пойти на этот шаг? И, что самое главное, как она расскажет подруге о том, что Максим женится и скоро станет отцом?!

В тот день Аня зашла к бабушке, дабы занести ей кое–что из продуктов и застала бабулю в невероятно возбуждённом состоянии.

— Ба, чё такое? "Страсти по–итальянски закончились"?

— Что ты за глупости городишь, Анна! — У Валентины Егоровны были опечалены глаза.

— Ну, да, действительно, глупость. Разве они когда–нибудь закончатся?

— Звонил Максим. — Провозгласила женщина трагическим голосом.

— Макс?! Ну, наконец–то, объявился! А чё ты не рада?

— Он мне сообщил одну новость... Ну, в общем...

— Ну, что? Он получил Нобелевскую премию за достижения в области науки?

— Ань, он... женится.

— ЧТО?!!! Ба, ты всё верно услышала? Женится?

У Анны было такое впечатление, что ей со всего размаху заехали под дых.

— Но какого чёрта он... У него же есть... — Анна осеклась, вспомнив про Дарью.

— Я так поняла... — Бабушка замялась. — Та девочка... Ну, она в состоянии...

— Чего–чего? В состоянии нестояния?

— Ну, в положении... Понимаешь, когда юноша с девушкой...

— Она чё, залетела?

— Вот видишь, ты и сама догадалась. — Покраснев, ответила бабушка.

— Да уж, везде он успел... — Пробормотала Аня.

— Что–что?

— Подлец мой брат, вот что! — Отрезала Анна и, резко развернувшись, вышла из квартиры.

Всю дорогу домой девушка думала о том, что могло подтолкнуть её брата на этот шаг. Или... кто? Может, это тёть Леня устроила? Да, нет, это бред полный!

Да, братец, любезный, везде успел, никому не отказал. Сволочь!

По приходу домой, Аня сразу же рассказала об этом родителям и выпросила разрешения совершить срочный звонок во Владивосток.

К трубке долго не подходили, после чего послышался сиплый голос Максима, едва различимый из–за межгородних помех:

— Да.

— Балда! — Отрезала Аня.

— Кто это?

— А ты кого ждёшь? Невесту свою? Или тёщу будущую?!

— Ань, ты что ли?

— Я, представь себе. Ты что же это, гад, делаешь?

— Я женюсь через два месяца.

— Поздравлять не буду. — Холодно процедила Анна. — А как же Даша? Ты её за месяц забыл?

— Ань, ты не понимаешь. Я, как только приехал, мама взяла меня в оборот и свела с Лерой, а потом...

— А потом тебе брюки стали сдавливать в определенных местах!

— Это случайно...

— Нет, это ты случайно появился на свет!

— Ань, не говори Даше.

— Нет уж, когда я начну ей объяснять, почему у меня нет больше брата, мне просто надо будет объяснить причину!

— Ань, ты же знаешь, что мы и так не клялись в любви друг к другу.

— Максим, я всё понимаю, но неужели нельзя было переписываться с Дашей. Просто отсылать письма и потихоньку подводить её к тому, что вы — друзья?

Максим молчал, не зная, что ответить. Он и сам чувствовал себя размазнёй.

— Мне тебя жалко. Ты всю жизнь прятался в маминых юбках, а теперь будешь плясать под дудку жены. Ты не мужик, Макс, ты — кисель. Вот что я передам Даше. Она ещё сто раз пожалеет. Пока, братец. Желаю тебе семейного счастья.

Аня рывком положила трубку и задумалась. А может оно и к лучшему? Теперь она сможет растормошить Дашку, познакомит её с другими ребятами. Хватит сохнуть по Максу. И так убила два года... И, тем не менее, подруге надо было сообщить эту новость.

Не откладывая дело на потом, Анна натянула куртку и побежала в дом напротив.

Решение оставить ребёнка далось Даше не легко. Однако, прекрасно понимая, что она — режиссёр собственной жизни, девушка решила, что должна сделать всё сама. Вопрос только в том, как она посмотрит матери в глаза, когда её тайна станет уж очень очевидной?

Подруге Даша ничего не говорила. Просто не могла. Дарья вспоминала, какими глазами Аня на неё смотрела в то утро и не могла подобрать слов, дабы рассказать ей о своём положении.

Потихоньку, она стала привыкать к этому состоянию. Тошнота, по идее, скоро должна будет закончиться, и всё будет хорошо. Она стала читать разные журналы, стала регулярно питаться здоровой, нормальной пищей. В общем, готовилась к тому, что теперь ей надо думать за двоих.

Даша сидела и, приложив наушники к животу, слушала музыку. Прекрасно понимая, что ребёнка как такового ещё нет, она всё таки относилась к нему, как к уже родившемуся. Раздался звонок в дверь. Девушка отложила наушники и осторожно, чтобы опять не кружилась голова, поднялась.

— Привет! — За порогом материализовалась Анна.

— Привет, что за срочность? — Аня никогда не приходила без предварительного звонка, поэтому Даше немного растерялась.

— Можно?

— Да проходи. Идём.

Они прошли в Дашину комнату и устроились на тахте.

— Нам надо поговорить. — Аня заметно волновалась и теребила Дашкины наушники.

— Излагай.

— Я... мне... Слухай, у тебя есть чего–то пожевать? Я, честно говоря, немного волнуюсь...

У Дарьи ёкнуло в сердце. Тон подруги был не шуточный, а этот маниакальный блеск в глазах и вовсе говорил, что Анна еле–еле сдерживается.

— Фрукты?

— Какие, на фиг, фрукты? Чипсы тащи.

— У меня нет. Я их не ем.

У Ани отвисла челюсть. Чипсы — это то, с чем Дарья ела хлеб, да и вообще Аньке иногда казалась, что Даша родилась с пакетиком чипсов в руке.

— С каких это пор?

— Раз уж нам надо поговорить, то и я, вообще–то, должна тебе кое–что сказать...

— Новость хорошая?

— Ну, это с какой стороны поглядеть...

— Тогда, давая сначала я, так как моя новость — сплошное дерьмо...

Аня задумчиво глядела в окно, не зная с чего начать.

— Ты хочешь поговорить про Максима? — Спросила Даша.

— Именно. — Выдохнула Аня, радая, что подруга и сама догадалась, о чём речь. — Вот что я тебе скажу: забудь о нём.

У Даши окаменело лицо.

— Ну, нельзя сказать, что я не догадывалась, что нам уже ничего не светит, но я его вряд ли забуду...

— Я всё прекрасно понимаю. Ты его так любила и...

— Ань, — оборвала подругу Даша, — почему ты говоришь в прошедшем времени? Всё продолжается и до сих пор.

— В своей любви ты одинока.

— Почему ты так решила? — Резко встала и чуть пошатнулась Дарья.

— А разве нет? Когда он тебе последний раз писал?

— Всё так, Аня. Но... Он прекрасно понимает, что мы, возможно, больше не увидимся, поэтому не хочет раздразнивать ни свои чувства, ни мои.

— Даша, опомнись! Сколько ему там осталось учиться? Ну, не пятьдесят же лет? Если бы он хотел, он бы по окончанию приехал бы сюда, или выписал бы тебя к себе!!!

— Ань, ты пришла, чтобы сказать мне всё это? Спасибо, но я это и так знаю.

— Он женится. — Решив не тянуть кота за хвост, сказала Аня.

Даша села обратно и схватилась за живот. Выходит, она ему действительно безразлична... Не только сейчас, но и тогда. Даша усмехнулась. Надо же, а она не знала, как ему сказать... Он всё не писал и не писал. Конечно, можно было написать ему, просто поставив пред фактом, но Даша хотела сказать ему это хотя бы по телефону. А теперь это потеряло всякий смысл. Теперь она совсем одна... с малышом.

— Быстро же он... — Произнесла Даша.

— Просто он... Он станет отцом.

Даша дёрнулась, испугавшись за свою тайну, но потом поняла, что речь идёт не о её ребёнке.

— Значит, его девушка беременна? И у них будет ребёнок?

Аня прятала глаза, не зная, что ей делать.

Внезапно Дарья заходилась в каком–то диком, нечеловеческом хохоте, который постепенно перешёл в плач. Тихий, горький и безутешный.

— Не надо, Даш. Всё будет хорошо.

— А знаешь, что самое смешное?

— Ты находишь в этой ситуации что–то смешное? — Аня посмотрела на подругу, как на безумную.

— Да. Самое смешное то, что он действительно станет отцом...

— Ну, да. Ты разве меня не слушала? — Анна была несколько обескуражена поведением подруги. Разве что та действительно немного свихнулась. Но Аня просто не понимала, как можно так убиваться из–за какого–то предателя!

— Ань, ты не понимаешь...

— Ну, не глупее тебя.

— Я беременна, Ань. И Макс станет отцом.

Даша уткнулась в плечо подруги и начала рассказывать то, что скрывала на протяжении всего месяца.

Сначала Аня просто не поверила, но потом... Господи, этого просто не могло быть. И что же теперь делать?

— Почему же ты молчала?

— Просто не знала как сказать... — Даша улыбнулась и встала.

— И что мы теперь будем делать? — Аня беспомощно подняла глаза на подругу. Смотря на неё снизу вверх, взгляд казался немного затравленным.

— Мы? От тебя я прошу лишь одного — молчать, а я... Что нибудь придумаю, не беспокойся!

— Ты думаешь, я тебя теперь оставлю? Ведь это случилось благодаря мне. Здесь есть и мой кусочек вины.

— Я сама во всём виновата, не стоит терзать себя, Ань. Не надо было так торопить события, тем более, что я была совершенно не уверенна в Максиме.

— Но, Даш... Вы... Вы что, совершенно не береглись?

— Я что, совсем дура?

— Ну, мало ли... — С искренним сомнением потрясла головою Анна.

— Спасибо тебе огромное! — Вспыхнула Дарья. — Я не знаю, что случилось. Бывает ведь и так, правда?

— Да, такое бывает, но никогда не ожидаешь того, что это случится именно с тобой.

— Ань, случилось и всё! Теперь надо думать уже не об этом!

— В смысле? Ты будешь делать аборт? Это тоже не лучший выход, с другой стороны, родив, ты тем самым испортишь себе всю жизнь.

— Я не лягу под нож, так и знай! — Отрезала Даша. — И если ты вздумаешь меня переубеждать, то не советую. Здесь я проявлю несвойственную мне твёрдость характера.

— А что ты будешь делать с ребёнком? Ты сообщила уже Максу? Впрочем, нет, я же ему звонила... — Спохватилась Аня.

— Я ему ничего не говорила.

— Когда соберешься обрадовать?

— В лучшем случае никогда.

— Ты это сейчас сказала на полном серьезе?

— Полнейшем.

Анна встала и начала ходить по комнате взад–вперёд.

— Даш, ты должна ему рассказать! — Наконец, остановилась перед подругой Аня.

— Зачем? Обескуражить его ещё больше? Если я скажу ему это именно сейчас, это его окончательно добьёт.

— Да ты не за него беспокойся, а за себя! О тебе кто подумает? — Уже практически кричала Аня.

— Слушай, подруга! Мне сейчас совершенно не хочется про него говорить! Давай сосредоточимся на моей проблеме! Если ты, конечно, действительно хочешь мне помочь...

— Об этом и не задумывайся. Так что ты решила?

— Рожать.

— Ты с матерью разговаривала?

— Ещё нет. Я не знаю, как я ей всё расскажу. Просто не представляю, что она со мною тогда сделает.

— Рано или поздно она сама всё увидит. — Нахмурилась Анна. — Не думаю, что надо тянуть до самого последнего момента.

— Если я ей скажу сейчас, то она меня за волосы потащит к врачу.

— В смысле, она тебя заставит...

— Да она меня собственноручно выскребет!

— Так или иначе, она должна узнать.

— Ребёнок должен появиться на свет где–то в конце мая или начале июня.

— К чему ты клонишь?

— К тому времени мне уже исполнится восемнадцать.

И действительно, как Анна могла об этом забыть? Даша пошла в школу на год позже остальных. Когда все шагали в школу, она лежала дома с бронхитом, который постепенно перерос в пневмонию. Провалявшись в постели три месяца, Дашкины родители решили подождать год и потом, с всеобщим потоком, снова пойти в первый класс. Именно поэтому, в январе ей исполнялось уже восемнадцать.

— А потом? Ты просто поставишь мать перед фактом?

— Я бы поставила её перед фактом, так или иначе. Но после дня рождения, она больше не будет иметь права заставлять меня делать то, чего я не желаю.

— Даша, а ты действительно желаешь этого ребёнка? Ты не считаешь, что подобного рода операция спасёт твоё будущее?

— Нет, не считаю. И хватит об это, ясно?

— Решать тебе, но подумай о том, что тебя многие не поймут.

— Ты–то меня понимаешь?

— Не знаю Даша, я ничего не знаю.

— Неужели у тебя такого никогда не было?

— Чего?

— Только с ним я чувствовала себя так, будто бы я кому–то нужна. Смотря ему в глаза, я умирала от того, насколько сильно мне хотелось быть рядом с ним. Просто быть рядом, ничего не говорить и ни о чём не думать. Просто идти рядом и наслаждаться его обществом. Поэтому я не могу убить нашего с ним ребёнка, понимаешь? Я просто не могу!!! Это единственное, из–за чего мы до сих пор с ним близки.

— Я никогда не чувствовала ничего подобного, я не могу тебя понять, прости... Но неужели ты оставишь ребёнка из–за слепого фанатизма к его отцу?

— Ребёнок — это не вещь, и я не могу позволить себе роскошь оставлять его или вышвыривать вон из сердца, памяти и организма! Это — часть меня... и его. И я люблю этого ребёнка не потому что он Максов, а потому, что он мой!

— Но что ты будешь делать, когда он родится?

— У меня на размышления ещё целых восемь месяцев. Надеюсь, я что–то придумаю.

— Знаешь, а нам ведь нужен сообщник. Сами мы не сможем. Нам по–любому нужен кто–то из взрослых.

— Аня, я так устала, давай потом. Я уже не могу. Сколько всего за один день... Я тебя прошу, потом...

В общем–то, Аня была права, и Даше действительно была необходима поддержка извне. Но на кого можно было положиться в таком случае? Она не знала ни одного человека, который мог бы реально помочь. Нужно было искать из круга заинтересованных лиц, но круг этот так узок! У Дарьи было не так много родственников или просто близких людей... И тут–то её осенило! Ведь можно искать не только со своего круга! Мысль, не успев оформиться, сразу была утверждена, так как выбирать было особо не из кого.

Схватив кофту и ключи, Даша выбежала из квартиры, направляясь к тому, кто смог бы ей помочь.

Валентина Егоровна была весьма обеспокоена опрометчивым поступком внука. Женщина подозревала, что дело не обошлось без вмешательства Лены. И это ей очень не нравилось. На взгляд бабушки, в личном деле никто не помощник, наоборот, Максим сам в состоянии выбрать того человека, с которым ему будет приятно встретить старость. Внук же, напротив, будто бы и не хочет замечать в себе личность, которая живёт, развивается и жаждет перемен. К лучшему, а их ему мать не предоставит. Это уж точно. Как бы мать не любила своего ребёнка, она должна принимать его таким, каков он есть. И не нужно вместо него искать выходы из ситуаций, не нужно, в конце концов, дышать вместо него и дрожать каждую секунду! Впрочем, в этом Валентина Егоровна не имеет право упрекать свою дочь, так как не только Лена трясётся над Максом, но и она тоже.

И всё–таки бабуля не понимала, почему Максим не возмутился, когда мать навязала ему эту девицу? Если это конечно мать, а вдруг нет? Неужели её внук сам подцепил случайную девушку, а потом был вынужден на ней жениться? Да нет, такого не может быть. Максим — он не такой, да он вообще женщин боится. Кроме Дашки, наверное. Странно, что они так сдружились, а теперь, насколько Валентина Егоровна знала, они даже не общаются.

Размышления прервал долгий, тревожный звонок в дверь. Женщина вздрогнула, внезапно вырвавшись из пучины своих раздумий.

На пороге её ожидала огромная неожиданность.

— Дарья, здравствуй. А... что–то случилось с Анной?

— Нет, Валентина Егоровна, не беспокойтесь! Всё нормально. Я...эээ... Я, собственно, к вам.

— Ко мне. Признаюсь, удивлена. Что ж, проходи. Ты знаешь, а я только что о тебе вспоминала. Подумала про Максима и вспомнила, про тебя.

Они прошли на кухню. Женщина засуетилась, решив угостить гостью чаем.

— Да, кстати, Аня тебе говорила нашу последнюю новость? Максим женится. Дай Бог, я скоро стану прабабушкой...

— Да, я знаю. Я из–за этого и пришла.

Валентина Егоровна в удивлении присела за стол.

— А что случилось?

— Я... не знаю, как вам это сказать и с чего начать. Пожалуй, стоит с самого начала.

Дарья набрала в лёгкие побольше воздуха и начала свой рассказ.

— Понимаете, с самого детства меня восхищал Максим. Когда он приезжал, мы всегда играли вместе, однако, теперь мы выросли и игры стали совсем недетские... Последней раз мы не виделись два года, но все эти два года я не переставала думать про него. Я всё чего–то ждала, думала, что по его приезду сюда всё устаканется и возможно он даже станет на меня смотреть как на девушку. Так и случилось на этот раз. В этом, как и во всём, были две стороны: хорошая и не очень. То, что он приехал — уже само по себе было здорово, но он приехал не на долго и в скором времени ему пришлось уехать за несколько тысяч километров, что сводило под ноль возможность дальнейших отношений. Существует переписка, но для меня этого мало.

— Понимаю, он дал тебе повод думать, что у вас могли бы выйти какие–то отношения... Но мне не совсем понятно, почему ты обратилась ко мне. Я прекрасно понимаю, что Максим поступил некрасиво, но, увы, я ничем не могу тебе помочь. Уже слишком поздно. Не знаю, говорила ли тебе Анна, но он скоро станет отцом и это накладывает на него определённые обязательства.

— Да, но и здесь у него остались определённые обязательства.

— Ты это о чём? — Валентина Егоровна подозревала, что здесь что–то не так.

Девушка нервно заёрзала, вертя в руке чайную ложечку.

— Валентина Егоровна, мы с Максимом настолько потеряли голову, что не останавливались ни перед чем. Я хочу сказать, что...

— Кажется, я понимаю, к чему ты клонишь. — Побледнела бабуля. Неужели Максим на это пошёл? Что он сделал с бедной девочкой? Она же несовершеннолетняя!.. — Вы... вы...

— Я беременна. — Когда не знаешь с чего начать, однако говорить нужно, лучше сразу же сказать всё так, как есть.

Валентина Егоровна схватилась за сердце и закатила глаза. Дарья вскочила и принесла ей прохладной воды. Попив, женщина немного пришла в себя, поражаясь глобальности содеянного.

— Вы, конечно же, будете меня винить, но я скажу так: мы были неправы, однако не в своей любви друг к другу. — Девушка уже глубоко раскаивалась за то, что ей пришла в голову эта глупая мысль: рассказать всё Валентине Егоровне. Нужно было что–то придумать, но не это...

Из раздумий девушку вывел голос её собеседницы:

— И что ты собираешься делать?

— А выбор у меня невелик, так что я буду рожать.

— Что же вы наделали дети? Ох, в этом есть и моя ошибка.

— Нет, что вы! Вы–то как раз ни в чём не виноваты!

— Нет–нет, я постоянно относилась к вам как к детям, но не стоило... Если бы я знала, я бы наблюдала за вами более тщательно.

— Простите меня, пожалуйста. Сказать, что я не хотела — это сморозить банальность, но я действительно не хотела, чтобы всё закончилось этим. Я даже и не думала…

— А что тебе говорит Максим?

— Ничего. Ему нечего сказать, ведь он ничего ещё не знает.

— Что? Но почему?

— А зачем? За последнее время он меня ни разу и не вспомнил, к тому же... Теперь ему просто не до меня. Зачем же всё усложнять?

— О чём ты говоришь, девочка? — Женщина поднялась и стала ходить взад–вперёд. — Он должен отвечать за свои поступки! Ты обязана ему сообщить. Что ты с ребёнком–то будешь делать, в конце концов?

— А я и не говорю, что мне будет легко! Но с ним мне было бы намного тяжелее. Я просто не хочу, да и не могу его видеть. Всё уже прошло, по всей видимости... Зачем заставлять страдать его, если это вызовет невыносимые страдания мне? — Дарья немного помолчала, размышляя о том, каким образом ей попросить помощи. — Мне сейчас надо думать не только про себя. А я, знаете ли, особым здоровьем не отличаюсь...

— Ты уже была у врача?

— Нет. — Помотала головой девушка. — Признаться, мне немного страшно.

— Всё будет хорошо. — Валентина Егоровна подошла к Даше и погладила её по голове. — Я знаю специалиста, мы тебе поможем.

— Я потому и пришла к вам. Я не знаю к кому ещё обратиться.

— А с матерью ты говорила?

— Нет. Она заставит меня сделать аборт, я уверенна.

— Но рано или поздно она всё равно обо всём узнает.

— Так лучше уж поздно, чтобы она не смогла ничего сделать.

— А потом? Что будет потом?

— После рождения ребёнка я хочу уехать отсюда.

— Куда?

— К бабушке, в Киев. Там меня никто не знает и будет намного легче начинать с нуля.

— А как же учёба?

— Окончу школу и пойду работать.

— А высшее?

— Чем–то придется пожертвовать.

Через неделю Дарья посетила врача и убедилась, что всё в порядке. Безусловно, это её радовало, но всё равно легкая тень печали не сходила с лица. Она даже не могла себе представить, что скажет в школе, и какими глазами на неё будут все смотреть... Ситуация была настолько унизительна, что об этом даже не хотелось думать. Даша успокаивала себя тем, что подумает об этом попозже, но, тем не менее, время шло. Пускай, живот ещё оставался плоским, вскоре это дело изменится, и ей надо будет говорить правду. Но как?

Слава Богу, существовали люди, которым она была не безразлична. Аня изо дня в день уверяла её, что в этом нет ничего дурного, но Дарья прекрасно понимала, что это лишь слова.

...Стоял октябрь, однако занятия по физкультуре продолжались на улице. По решению учителей по физ–ре, ученикам предстояло идти на стадион, что располагался рядом со школой. На стадион, так на стадион. Говоря по правде, Даше было всё равно. Из–за перенесённой недавно операции на глазах, ей не разрешалось заниматься спортом в ближайшие три месяца, что её нисколько не смущало. Наоборот, ей намного больше нравилось сидеть в одиночестве на трибуне и смотреть на одноклассников, чем выписывать круги вместе с ними. Да и вообще, в последнее время одиночество ей заменило всё: веселье, друзей, родных и, конечно же, Максима... Однако, в нём было и что–то притягивающее, в этом одиночестве. Дарья жила своей тихой жизнью и не должна была никому ничего объяснять, доказывать, в конце концов, она никому ничего могла не говорить. Хотя, с этим возникали проблемы. Одноклассники, друзья, Аня, постоянно пытались вытянуть её на разговоры, но девушке этого не хотелось. Хотелось лишь спасительного и молчаливого одиночества, которое всё поймёт и так, без слов.

Даша сидела на краю высокой трибуны и думала о чём–то своём, не отвлекаясь на смех остальных "освобождённых". Иногда она поворачивала голову, чтоб убедиться, что смеются не из–за неё, но причина смеха была только одна — Арсен. Этот, действительно болтливый и иногда даже остроумный парень, часто вызывал улыбки знакомых если не из–за своих приколов, то из–за одежды точно. Парень постоянно пытался чем–то отличиться, доказывая свою оригинальность, однако ничего оригинального он не предпринимал, предпочитая наследовать всякие там модные тенденции у неформалов. В общем, так себе типчик, на четыре с минусом. Даша уже второй год сидела с ним за партой, поэтому привыкла к вечным подковыркам и ужимкам этого, в сущности, безобидного парня. Как считала лично она, в каждом классе всегда находился кто–то, кто исполнял обязанности дежурного клоуна.

Однако сейчас ей было не до него. Собственные мысли, проблемы, сушили и без того забитую голову. Новый приступ хохота ребят заставил её вздрогнуть. О, Господи, в последнее время она стала бояться всего на свете. Нервы ни к чёрту...

— Не знаешь, что с Дашей? Какая–то она в последнее время нелюдимая... — Спросила у Арсена темноволосая девочка в очках.

— Не знаю, Саш. Думал у неё ежемесячные трудности, но уж больно долго...

— Дурак ты, Арсен. — Сказала Саша, покрутив пальцем у виска. — Если тебя не учили хорошим манерам, то подскажу: о таком обычно приличные люди не разговаривают.

— А, ну так ко мне это не относится! — Заржал парень.

— Вот это уж точно. И всё–таки, она такая грустная...

— Ну, так спроси у Тамары. — Посоветовал ей Арсен.

— У какой Тамары?

— Ну, с которой она ходит парой. — Улыбнулся парень, наивно полагая, что выдал очередной шедевр.

— Имеешь в виду у Аньки? Можно, хотя она сейчас сдаёт стометровку.

— Ну, тогда я пойду и спрошу у самой Дашки.

Парень подскочил со скамьи и, уверенно балансируя по самому краешку трибуны, поплёлся к Даше. Та сидела спиной к нему и не видела, какое счастье к ней приближается. Воспользовавшись этим, Арсен решил её припугнуть. На цыпочках, подойдя к девушке и наклонившись к её плечу, парень гаркнул:

— Сигаретки не найдётся?

Даша, испугавшись, вздрогнула и инстинктивно дёрнулась от него подальше. Но, не рассчитав свободного пространства, и не успев ничего предпринять, девушка с визгом полетела вниз, на асфальт. Побледнев, Арсен, не обращая внимания на высоту, спрыгнул вслед за ней, однако сразу же понял, что не сможет ей помочь. Девушка, без сознания, лежала в неловкой позе на животе. Арсен попытался её перевернуть, но руки нащупали что–то мокрое и липкое в районе живота. Посмотрев на свои руки, Арсен едва сам не грохнулся в обморок. Кровь. Но откуда? С виду не было никаких ушибов.

— Отойди от неё! — К ним неслась разъярённая Анна. — Что ты с ней сделал? — Прошипела она, добравшись до места несчастного случая.

Испепеляя Арсена гневным взглядом, Аня перевела взгляд на подругу. Как только глаза наткнулись на лужицу крови, Анне стало дурно. Дрожащими руками она, не переворачивая тела, подложила одну ладонь на лоб, а второй пыталась нащупать пульс. Как назло, сие не получалось. Плюнув на всё, девушка приложила ладонь на левую сторону груди и облегчённо вздохнула. Всё в порядке... Но, откуда тогда кровь?

— Анна, что случилось? — К ним бежала учительница по физкультуре.

— Этот гад её столкнул. — Девушка перевела испуганные глаза на одноклассника.

— Я... Я её не толкал... Она сама упала.

— Ей что, больше делать нечего было?

— Она испугалась...

— Откуда кровь? У неё что–то сломано? — Учительница перевернула Дашу и уставилась на тёмное пятно от крови на штанах. — Что?..

— Арсен, иди, скажи всем, чтобы шли в школу. А мы в больницу.

Как только Арсен убежал, Аня достала мобильный и позвонила бабушке.

— Ба, Даша упала... Ба, у неё кровь!.. Сама догадайся где!.. Ба, спокойно, звони своей подруге, мы её привезём туда... Что?.. На стадионе, у школы. Да, конечно, ждём... — Анна отключила телефон и посмотрела на подругу. Выглядела та, прямо скажем, неважно. Не в силах больше смотреть на это бледное лицо, Аня отвернулась, сдерживая подступившие к горлу слёзы.

— Аня, что с ней? Кому ты звонила?

— Я звонила бабушке. Она свяжется с Дашкиным врачом. В общем, они приедут через десять минут... Её надо бы поднять. Тут так холодно. Вот, надо подстелить. — Аня стянула с себя куртку и подложила под голову подруги.

— Она беременна?

— Надеюсь ещё да.

— Почему же ты не позвонила её матери?

— Она не в курсе.

— Ты хоть понимаешь, что вы натворили? Вы с ума сошли, что ли?

— А что мне было делать? Это её дело, не моё! Она и слушать не хотела мои советы!

— А причём тут твоя бабушка?

— Отец — мой брат. — Анна не знала что сказать и главное, что сделать, чтобы Нина Дмитриевна молчала. — Вы... Вы ведь никому не скажите?

— А что мне говорить? Я ведь буду писать объяснительную!

— Нина Дмитриевна, давайте что–нибудь придумаем. Я вас очень прошу, не подставляйте её! Пусть уж лучше никто ничего не знает! Если вы всё расскажите... — Аня не договорила, но всё и так было ясно. — Мне кажется, что ваше признание всё равно будет напрасным. Вряд ли ребёнок уцелеет.

— А как мы объясним кровь? Ведь Арсен всё видел.

— Арсен... Я ему позвоню.

Анна опять взяла в руки мобильник.

— Арсен. Это Аня.

— Ккак Даша? — Заикаясь, спросил он.

— Плохо. Скорая ещё не подъехала. Арсен, во всём виноват только ты, поэтому ты ей должен.

— Должен? Что?

— Не говори никому про кровь? Иначе тебе же будет хуже!

— В каком смысле?

— В прямом! В суд подадим! Тебе ясно?

— Ясно.

— Вот и здорово. — Аня выключила телефон.

К воротам стадиона подъехала машина "Скорой помощи". Из неё выскочила пара: мужчина и женщина с носилками, которые поспешили к месту происшествия.

Даша очнулась, ощущая странную боль: будто бы её и не было вовсе. Всё тело немело и немного ныло. Хотелось переменить позу, но на это совершенно не было сил. Слегка пошевелив пальцами, девушка с радостью отметила тот факт, что они вообще шевелятся. Превозмогая боль, Дарья покрутила головой в разные стороны. Больница. Вне всякого сомнения. Белые стены, рядом капельница, а сама она лежит на каталке. Всё как в послеоперационной, учитывая то, что палата одноместная. Внезапно тело начало просыпаться острыми резями в животе. Боль была настолько сильная, что заставила девушку вскрикнуть. Внезапно она почувствовала что–то горячее и липкое, а через минуту уловила характерный запах крови. Тело, пребывая в замороженной состоянии понемногу оттаивало, неся за собой волны боли, отчаяния и страха.

Даша провела рукой по животу. Он, конечно же, и раньше не был выпуклым, но теперь, глядя на него, девушка точно знала, что опустошен. Она не уберегла ребёнка. Падение, по всей видимости, было фатальным. Её несостоявшееся материнство оборвалось несчастным случаем...

Аня дежурила у палаты подруги, до сих пор не признавая в то, что случилось. Устав наматывать круги у двери, Анна плюхнулась в кресло и начала наблюдать за бабушкой и учительницей, которые вели беседу. Слов девушка не слышала, но суть была ей предельно ясна. Бабушка вытирала платком глаза, учительница задумчиво кивала.

Анна вздохнула и отвернулась. Не это сейчас главное. С этим будет всё в порядке, а вот что будет с Дашкой? Она прекрасно знала сопливую натуру подруги. Последнее время она была очень подавлена и Аня больше всего на свете боялась того, что события этого дня в конец её раздавят. Аня до сих пор не понимала, почему она так упорно отказывалась сообщить обо всём Максиму. Это ведь его рук дело! В смысле, не рук вовсе...

Подошла бабушка и примостилась рядом.

— Вы обо всём договорились? — Подняла на неё глаза Аня.

— Да. С этим порядок.

— А что говорит врач?

— Ничего хорошего. — Бабуля походила на выжатый лимон. — Ещё ничего не ясно, надо ведь сделать анализы, но предварительный вердикт готов.

— И?

— Вряд ли у Даши когда–нибудь ещё будут дети.

Аня последний час упорно отгоняла от себя эту мысль, но вот она её настигла, оставив девушку в полнейшем шоке.

— Я торчу... — Промямлила Аня. — Что ты сказала Нине? — Перевела она разговор в другое русло.

— Сказала правду, но для школы мы выдумали другую легенду.

— Какую?

— В подробности я вдаваться не буду. Марина Олеговна, её врач, написала липовую справку, которая пойдёт в школу. Суть в том, что она сильно ударилась животом, что отозвалось по женской линии.

— Разве это легенда? Так оно, в сущности, и есть. — Вздохнула Аня и вновь принялась ходить взад–вперёд.

Даша провалялась в больнице два дня, после чего ей разрешили уехать домой. То, что сказала Марина Олеговна, стало для неё настоящим шоком. Она не сможет больше иметь детей... Никогда не испытает больше того, что происходило с ней пару дней назад. Кто б мог только подумать! Несколько дней назад она выбирала для ребёнка имя, а теперь его нет, и больше никогда не будет.

Маме сказали то же, что и выдумали для школы. С одним только отличием, что Марине пришлось ей всё растолковывать на пальцах. Мама ведь сама врач, поэтому прекрасно понимала многие аспекты. Однако ложь прошла как по маслу, и никто ничего не заметил. Даже мама, убеждённая аргументами врача, поверила в трагедию и страдала не меньше дочери.

Даша была очень благодарна Валентине Егоровне за то, что она всё это устроила. В сущности, девушке было уже всё равно, ведь ребёнка не вернёшь, но, тем не менее, она избежала скандала и позора. Никто ничего не узнал, а те, кто знала, молчали, как рыбы.

Дарье нужно было пребывать на больничном ещё две недели, поэтому времени для размышлений было, хоть отбавляй, что резало с ещё большей силой. Лучше б она делала какую–то работу, чем–то занималась, но не думала о ребёнке каждую минуту. Это было просто невыносимо. Порой Даше казалось, что она сходит с ума. Но потом вспоминала о том, что ей лишь семнадцать. Сколько ещё время впереди. Больше всего она боялась того, что всё это время будет грустить и тосковать о ребёнке. Подумать только, она его не видела, не держала на руках, однако он был самым дорогим человеком в мире. Анна как–то, не подумав, брякнула, что, в сущности, это и не человек ещё был, а лишь какая–то субстанция... После данной реплики ей пришлось несладко, ибо подруга просто, без разговоров, выставила её вон. А потом битый час извинялась. Ведь Аня — невероятная, непохожая ни на кого, она само совершенство, если терпела так долго. А восстановление продолжалось очень долго. Да, в сущности, оно так никогда и не закончилось...

Первые дни после выкидыша физически было очень нелегко. Тело ныло, живот болел, и слёзы, которые лились ручьями. Потом стало немного легче, ведь Даша переехала с больницы домой. А, как всем известно, в родном доме и стены лечат. С того дня прошло уже десять дней. Даша начала двигаться, ходить на десятиминутные прогулки, делала несложную работу по дому и пыталась жить дальше. Сегодня, вытирая зеркало от пыли, девушка заинтересованно уставилась в его глубины. То, что она там увидела, подвергло её в глубочайший шок. Она стала походить на обтянутого кожей скелета. Бледная кожа обтягивала скулы и впавшие щёки, а ключицы торчали так, будто бы были вывихнуты маньяком–садистом. Глаза потускнели, а под ними расположились тёмные круги. Губы пересохли и потрескались, а волосы торчали соломой во все возможные стороны. Посмотрев на себя с минуту, девушка отвернулась и принялась за работу, как ни в чем ни бывало, но через какое–то время, руки опустились сами собой. С этим надо что–то делать. Так дальше жить нельзя. Дарья никогда не была компанейской или чересчур общительной, однако сейчас ей хотелось туда, где много людей. Хоть куда–нибудь, только бы не дома.

Даша посмотрела на часы и тяжко вздохнула. Одиннадцать. Аня ещё в школе. Было даже как–то странно, что, несмотря на то, что с ней произошло, существовала ещё школа, которую надо было посещать. Сейчас это казалось просто бессмысленным. Ну да ладно. Придется ждать подругу. А пока надо привести себя в порядок. Даша хотела жить дальше, хотела радоваться новому дню, как это бывало раньше. Хотела, чтобы всё вернулось на свои места. Она понимала, что надо взять себя в руки, но просто так, в один миг это не делалось. Нельзя было проснуться как–то утром и быть абсолютно счастливой. К этому надо идти, стремиться. Но что делает людей счастливыми? Любовь? Меньше всего Даше сейчас хотелось каких–то отношений. После того, что произошло между ней и Максом, она не замечала никого вокруг. Но это будет не вечно. Возможно, когда–то всё изменится. Но просто не сейчас, а тогда, когда она будет вновь готова.

Внезапно в дверь позвонили, и Даша дёрнулась открывать. Было так тоскливо и одиноко, что и чёрту бы обрадовалась. Но на пороге стоял тот, кого она меньше всего хотела бы видеть.

— Ты, почему не в школе?

— Прогулял.

— Зачем ты пришёл, Арсен?

Парень потоптался на пороге, подыскивая нужные слова:

— Хочу извиниться.

— Извиняйся. — Бесцветным голосом ответила Дарья. — Во всяком случае, твои слова не будут иметь никакого значения.

— Может, пройдём? — Парню было неудобно говорить мучительно подобранные слова прямо здесь, на пороге.

Даша посторонилась, пропуская одноклассника внутрь. Ей было совершенно неинтересно то, что он хотел ей поведать. Она прекрасно понимала, что, в сущности, Арсен ни в чём не виноват, но жгучая боль должна была найти виновника. И она его нашла.

— Даша, я понимаю как тебе тяжело (Даша, скривившись, хмыкнула), но мне так же нелегко.

— Тебе–то чего?

— Не перебивай, пожалуйста. — Арсен замолк, подыскивая слова, вспоминая то, что он надумал говорить. — Я ведь не знал, насколько у тебя расшатались нервы, тем более я не знал из–за чего. Ты ведь беременна?

Даша смерила его презренным взглядом и процедила сквозь губы:

— У тебя есть какие–то претензии? Ты мне не мать, чтоб ругать, и не мой парень, чтобы пугаться.

— Но я действительно испуган. За ребёнка. Я тебя уверяю, что у меня никогда бы не поднялась рука на ребёнка. Да я, вообще–то, и на тебя, её не поднимал. Просто так вышло. Извини.

— Так вышло? — Сорвалась на крик Дарья. — Да ты понимаешь, что ты разбил всё то, во что я верила, о чём мечтала, чем жила последнее время?! Ребёнок? — Девушка замолкла, переводя дух. — Нет никакого ребёнка. У меня случился выкидыш. — Прошептала она, не смотря на парня.

— Из–за меня?

— А из–за кого же ещё, Арсен? У меня не было никаких проблем со здоровьем, я его носила в себе и подбирала ему имя, а ты убил его и исковеркал жизнь мне. Доволен, шут гороховый?

Арсен, заворожено смотря на одноклассницу, не сразу осознал того, что она ему говорила. Так вот почему Аня ничего ему не говорила, а только кидала на него эти взгляды, полные презрения и даже... ненависти.

— Но, Даш... Ты ведь так молода, у тебя ещё будут дети. Возможно, оно и к лучшему... Ты ведь так молода. — Снова повторил он.

— А что толку? Какая разница, сколько мне лет? Это была первая и единственная попытка. Больше их не будет.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Я больше не смогу иметь детей.

Арсен шёл в неизвестном направлении, ноги куда–то неслись, сами по себе и он не сопротивлялся. Парень всегда считал себя безобидным славным малым и, честно говоря, его это немного раздражало. К нему никогда не относились серьёзно. Но в то же время он и не думал, что может кого–то обидеть. И всё же смог... То, что сказала ему Даша, перевернуло все внутренности, всколыхнуло нервы и заставило невыносимо больно трепыхаться сердце. Это было несправедливо. Она такая молоденькая, и такая озлобленная. На него, на себя, на весь мир. Интересно, а как насчёт отца этого ребёнка? Его она так же ненавидит? А может быть, наоборот, это единственный, кого она сейчас в состоянии любить? Во всяком случае, это не его дело. Хватит уже того, что он невольно оказался втянутым в эту историю. А как теперь себя вести с ней в школе? Как с ней разговаривать? Как смотреть? Они ведь сидят за одной партой. Можно даже сказать, их что–то связывает. Связывало. Теперь этого нет и быть не может. Обидно, Дашка была странной и в то же время свойской девчонкой, она всегда могла помочь... ну, или послать к чёрту.

— И что он тебе говорил? — Зашедшая после школы подруга была сразу же посвящена в последние известия.

— А что он мог сказать? Извинялся...

— А ты?

— Да мне по барабану все его извинения.

— Даш, — осторожно начала говорить Анна, — он ведь действительно не со зла. Он не знал, что так получиться. И уж наверняка не хотел...

— Ань, я и сама знаю... Но если не он, то кто? Кто в этом виноват?

— Никто не виноват, так получилось.

— Я ведь его не виню. Но и общаться я с ним не буду.

— Это твоё личное дело... И право.

— Я не представляю, как вернусь в школу.

— Не бойся. Главное не бояться. Там ведь никто ничего не знает.

— А вдруг?

— Не говори глупостей. Нина в жизни никому не расскажет.

— А Арсен?

— Вряд ли он хочет, чтобы мы ему глаза выцарапали. Всё будет хорошо, Даш. Забудь.

— Шутишь? Я никогда этого не забуду.

— Это со временем переболит.

— Аня! — Даша уставилась на подругу, но смотрела сквозь неё, будто бы ничего не видя перед собой. Ане стало немного не по себе. — Ты ведь всё равно меня не поймёшь... Ты всё это ещё сможешь испытать, а я нет. У тебя будут дети, а я так и останусь одна.

— Не обязательно рожать ребёнка, чтобы его иметь.

Даша засмеялась.

— Ты говоришь как моя мама.

Аня тоже улыбнулась.

— Всегда слушай маму, детка.

                                                                                                                                            ЧАСТЬ 2                                                                                                                                                                                                                                                                        

— Ну, как? Он опять не оправдал твоих надежд?

— Как тебе сказать... В постели он, конечно же, хорош, но уж больно зациклен на себе.

— А–ля Нарцисс нового поколения?

— Именно.

Девчонки сидели на диване и обсуждали очередное Дашино свидание.

— И что дальше? — Поинтересовалась Аня.

— А что? Всё как обычно: прости–прощай!

— Тебе ещё не надоело?

— Нет. Я что, виновата, что нет уже настоящих мужиков?

— Ты придираешься к любым мелочам!

— Я не хочу какого–нибудь, я хочу идеального!

— Даш, тебе скоро тридцатник стукнет, а ты всё перебираешь!

— Намекаешь на то, что я уже старая перечница?

— Нет... пока...

— Гадюка ты, Анька! — Усмехнулась Даша и запустила в подругу подушкой.

Хотя, вообще–то, слова Анны были недалеки от истины. Дарье действительно через год будет тридцать, пора бы уже и про семью задуматься. Ребёнка всё равно родить не получиться, но можно, по крайней мере, найти мужчину, рядом с которым можно забыть про свою женскую несостоятельность.

Даша перевела взгляд на Анну и исподтишка вздохнула. Аня добилась всего, чего ей хотелось бы. Окончив университет, она начала работать в молодой перспективной компании. Благо, профессию она выбрала правильную, она теперь в ходу. Пять лет нарабатывая авторитет, Аня показала себя отличным программистом. Далее и личная жизнь не замедлила себя проявить. В двадцать шесть она вышла замуж за своего шефа, они открыли своё дело, сейчас преуспевают. Игорь — муж Анны, прекрасный человек, умный, добрый, немного рассеянный и растерянный, однако самоуверенность Ани исправляет это недоразумение. Они идеально подходят друг другу. Как чёрное и белое. Анна сверкает молодостью, красотой, Игорь дополняет её своим интеллектом и образованностью. Хотя, не смотря на это, он чертовски привлекателен. Даша, признаться, очень завидовала подруге. По–доброму, конечно, и всё же... Пять месяцев назад оказалось, что Аня беременна. Это в конец добило подругу, которая не могла иметь детей. Ане, казалось, и самой было не ловко, но ничего не попишешь. Не отказываться же от счастья только из–за того, что подружке завидно? Обхаживая Дашку два месяца, Анна лишь потом призналась о ребёнке.

А Даша... Она жила одним днём, отдавая все силы работе. Несмотря на трагедию молодости, глубоко в душе она ещё надеялась на чудо, как надеется на него тяжелобольной накануне операции. Но время шло, мужчины менялись, а тоска, залёгшая на дне сердца, превращалась в подобие раковой опухоли. От неё не было спасения. Тоска её потихоньку убивала, не оставляя никаких шансов на облегчение.

К чёрту! Со временем Даша привыкла и смирилась. Замуж не хотелось как раз из–за этого, от серьёзных отношений её воротило, как от касторки. Поэтому претенденты сменяли друг друга, так и не узнавая, что они вовсе не претенденты, а спасение от скуки. В конце концов, в этом был какой–то кайф. Мужчины млели от её внешности, а внутренности не видел никто и никогда. Хотя... Однажды она открывала саму себя, но это было давно и неправда. Те чувства и те переживания ушли вместе с годами. То, что она представляла собой сейчас, не имело никакого смысла, так как каждое утро вместе с макияжем, Даша одевала на себя прочную маску, из–под которой её никто не видел. И её это устраивало. По крайней мере, сейчас.

Аня очень переживала за подругу, и та это прекрасно знала. Анна говорила, что этот способ жизни — полнейшее безрассудство, но Дарью он вполне устраивал.

Покидая Дашкину квартиру, Аня чувствовала уже привычный для неё ужас и переживание за подругу. Этот очередной, Илья, в сущности, был неплохим парнем. То, что у него были какие–то комплексы насчёт собственной внешности, были вполне приемлемо. Насколько девушка знала, в детстве Илья был несколько упитанным мальчиком. Потом подрос и начал качаться, а, обретя достойную фигуру, начал переживать, не пропадёт ли она куда. Это, можно сказать, и не комплекс, а так, тараканы в голове. Дашка же, как обычно, уцепившись за какую–то странность, раздувает её до невероятных размеров. До Ильи был Денис, с чересчур, как казалось подруге, меланхоличным взглядом на жизнь. На самом же деле, виною настроения были проблемы с бывшей женой и маленькой дочерью. Перед ним сплошная вереница Женя, Дима, Влад, Егор... Им не было счёту. Иногда это были "ночные набеги", как выражалась Дарья. Так, друг на одну ночь. Может быть, Анне это казалось странным, потому что она была невероятно счастлива с Игорем. Признаться по правде, она никогда не ожидала ничего особенного от мужчин, но, встретив Игоря, всё перевернулось. Гарик открыл в ней то, чего вроде бы просто не существовало. Название этому было невероятное всепоглощающее счастье, которое с каждым днём всё росло, становилось больше и крепче. За три года их супружеской жизни, отношения проходили невероятные проверки, были и ссоры и сцены ревности, но, в конечном итоге, всё всегда заканчивалось благополучно. Собственно говоря, результатом перемирия, после большой ссоры, стала Анькина беременность и совместное ожидание маленького чуда.

Два месяца Аня думала, как на это отреагирует Даша. В мозгу вспомнился разговор с совместной школьной подругой — Маринкой. Они иногда пересекались по работе, поэтому пытались поддерживать хорошие отношение. К тому же, так получилось, что Марина стала первой, кто узнал о беременности девушки. Столкнувшись в аптеке, где Анна покупала тест, Марина, расширив от нетерпения глаза, тут же затащила подругу в служебный туалет. Там же, через полчаса, озабоченная Анна принимала первые поздравления.

Когда через два месяца Аня встретила Марину, та с невероятным восторгом принялась рассказывать о витаминах для беременных, о дневном рационе и так далее.

— Легко тебе говорить. — Жаловалась Анна. — Утренняя тошнота сводит меня с ума!

— Ребёнок того стоит. — Отвечала Марина, родившая к тому времени уже двоих малышей. — У меня сначала тоже были проблемы, к тому же постоянные нервные срывы, но, к счастью, всё обошлось. Главное в то время для меня была поддержка Юры.

Анна про себя поёжилась, как происходило всегда, когда всплывало имя Маринкиного мужа. Было весьма неудобно оттого, что, будучи семнадцатилетней девчонкой, Анна сама некоторое время встречалась с ним. Ничего не получилось, но было нисколечко не жалко. Так что, Марина, на здоровье!

— Уже выбрала крёстных? — Хищно прищурив глаза, спросила Марина.

— Да, конечно. Дашку.

— А–а–а... — Разочаровано протянула Марина. — Как там она? Замуж ещё не выскочила? — Внезапно хмыкнула она, припомнив все похождения подруги.

— Да нет. — Нахмурилась Анна.

— Так и останется на лавке запасных.

— Не нам её судить. Тем более, что в отличие от нас, семейных дам, у неё жизнь полная и насыщенная.

— Ты, конечно, прости, но мне кажется, что в её возрасте надо уже думать о будущем, а не о мимолетных увлечениях.

— Марин, а тебе, ненароком, не стыдно? Дашка всегда относилась к тебе с большой искренностью. А если ты выскочила в восемнадцать замуж, то это не означает, что все должны следовать твоему примеру!

— Ладно, проехали. — Отрезала Маринка, поджав губы. — И как она отреагировала на твою новость? Наверное, желчью покрылась вся? — Марина, как всегда, была в курсе всего.

Аня покраснела:

— Вообще–то... Она ещё не знает... — Промямлила Аня.

— Понимаю, — с готовностью кивнула Марина, — боишься, что сглазит!

— Да ну тебя! — Вспыхнула Аня и, ни сказав больше ни слова, развернулась и ушла.

В тот же день она обо всём рассказала Даше.

Дашка валялась на диване и думала, как сообщить Илье о предстоящем разрыве. То, что они друг другу не подходят, девушка уразумела ещё при первой встрече. Однако, любопытство взяло верх и не пожалело: несколько приятных минут он ей подарил. Но на сегодняшний день, отношения себя исчерпали. И то, что он вчера пригласил её на ужин к родителям, только подтолкнуло Дарью к активным действиям. Как почуяв, что про него думают, Илья напомнил о себе телефонным звонком:

— Привет, сладенькая.

Даша поморщилась. Милые дамы, а известно ли вам, что для мужчин "сладенькая" едва ли не единственное ласковое слово, придуманное человечеством за последние тысячелетия?

— Илюха, заедь, плиз. Есть разговор.

— Уже мчусь, конфетка. — Промурлыкал мужчина в трубку и вылетел навстречу своей сахарно–липкой подруге.

Даша посмотрела на себя в зеркало. Всё как надо. Вид был домашний, располагающий к милой, ненавязчивой беседе. Лёгкий, утренний макияж, немного сонный, но оттого ещё более привлекательный, вполне подходил как для приятной беседы, так и для актов совращения. Впрочем, последнее решительно отталкивалось. Не хватало ещё. Перетопчится.

Через десять минут Илья, подобно штыку, был на своём месте: у порога.

— Я уже успел соскучиться! — Просиял он, протягивая любимые ромашки и чмокая в щёку.

— Проходи. — Даша посторонилась, пропуская поклонника в квартиру.

Они устроились на кухне, совершая ритуал распития утреннего кофе.

— Какие на сегодня планы? — Обнимая Дарью за талию и зарываясь в её длинные кудри, спросил Илья.

"О, Господи! Мог бы уже привыкнуть, что рано утром в субботу, у меня в голове зреет лишь один коварный план: оттянув ноги выспаться, как следует!"

— Хочу весь день проваляться на диване. — Честно призналась Дарья, не договаривая, впрочем, того, что вечером собралась на встречу с клиентом.

— Даша, а как насчёт нашего вчерашнего разговора?

— Какого именно? — Притворилась, что не помнит, девушка.

— Может, съездим вечером к родителям?

— Зачем?

— Ну... Я хотел вас познакомить.

— Хочешь предложить мне руку и сердце?

— Чего? То есть, с чего ты решила?..

— А иначе, зачем нам знакомится? Я проживу и без этого.

— Просто, я решил, что тебе было бы приятно...

— Ты ошибся. — Холодно отрезала девушка.

— Знаешь, Даш, твой тон меня слегка обижает. — Насупился Илья.

— Раз слегка, значит переживёшь!

— Какая муха тебя укусила? Я как дурак, как осёл вообще, мчусь через весь город, чтобы просто услышать от тебя: "Доброе утро".

Дарье стало стыдно.

— Илюш, прости, но...

— Ничего, всё нормально...

— Дослушай меня, пожалуйста! — Немного требовательнее, чем стоило, сказала женщина. — Я долго думала, — завела Даша до дыр заученную фразу, — и пришла к выводу, что мои отношения к тебе больше похожи на дружеские. Ты ведь понимаешь?

Илья смотрел на девушку испуганными глазами. С такими было больнее всего. Жаль бросать хороших мужиков, но дело в том, что для Дашки они были слишком хороши, зачем же своей стервозностью, портить хороший товар?

— И давно ты это поняла? — Медленно подбирая слова, спросил мужчина.

— Достаточно давно. Я просто не хочу тебя мучить. Я не думаю, что у нас что–то получиться... Извини.

— Может, ты ещё подумаешь?

— Я уже всё хорошо обдумала и пришла к твёрдому выводу. Я тебя уверяю, это решение мне далось нелегко, но так я чувствую, ты пойми! Нельзя ведь терзать себя и обманывать тебя.

— Я, наверное, пойду. — Тихо произнёс Илья.

У него было такое печальное лицо, что отпускать было совсем нельзя, но и держать его здесь... Зачем? Давать заведомо ложную надежду?

— Звони. Мы ведь не чужие друг другу. — Сказала девушка, стоя на пороге.

— Знаешь, я тоже так думал.

После печальной утренней сцены у порога, Даша решила повеселить себя приятной беседой и заторопилась к соседке. Яна обитала в этом доме с рождения, поэтому узнавать интересные подробности о личной жизни соседей из её уст, было весьма интересно. Даша же в этих краях обитала (по меркам той же Яны) не так давно. В студенческие годы они с Анной снимали эту квартиру у милой старушки — Евы Геннадьевны. Старуха, переселившись на историческую родину к сыну, некоторое время побаивалась, не вышлют ли её обратно, если она, не дай Бог, надоест сыну с невесткой. Поэтому–то и не спешила продавать квартиру. Дарье с Анной она сдавала её по вполне приемлемой цене. Четыре года назад Аня, прихватив свои пожитки, умчалась жить к Игорю, а Дарья осталась одна. Однако, потосковав с полгода, девушка всё же привыкла и теперь уже не мыслила своего существования в какой–либо компании. Год назад Ева Геннадьевна возвратилась с твёрдым намерением квартирку продать, дабы присвоить себе денежки, купить домик в Любляне и вести спокойную, старческую жизнь, воспитывая внуков. Даше, естественно, не очень понравилась идея взбалмошной старухи, оно и ясно: место насиженное, горячо любимое, связанное с хозяйкой самыми нежными воспоминаниями. К тому времени у Дарьи уже имелись кое–какие сбережения, отложенные на покупку личного авто, однако суммы было явно не достаточно.

Помощь пришла в виде банковского кредита, который и до теперь высасывал из девушки все соки. В то же время, Даша стала счастливой обладательницей собственной недвижимости, да и сумму Ева скинула, с учётом их давней "дружбы". Так что грустить было бы лишним, да и мама всё ещё помогала, к тому же собственная зарплата была отнюдь не мизерной.

Отмахнувшись от нахлынувших воспоминаний, Дарья впрыгнула в джинсы и, захлопнув свою скромную обитель, носком тапочка постучала в соседнюю дверь. Открывать ей явно не спешили, поэтому к усилиям тапочка присоединился кулак.

— Иду, чё расшумелись? — За дверью послышался чудовищный зевок, минутное копошение и, наконец, смущённая морда Янкиного бойфренда высунулась в приоткрытую щёлку.

— Привет, Димыч. Чё, дрыхнете до сих пор?

— Ага. — Пробормотал Дима, подхватывая сползающую с плеч простыню.

— Стесняешься, что ли? Я тебя ещё и не в таком виде имела счастье видеть! — Засмеялась Даша.

Дима покраснел, однако вскоре бойко ответил:

— Это было давно и неправда! Скажу по секрету, — он заговорщицки перешёл на шёпот, — с тех пор я без продыху торчу в спортзале, так что имей в виду, какого мужчину потеряла!

Дашка в который раз пожалела, что рассталась с Димкой, однако, вспомнив, как тот храпел, жалость сошла на нет. Вернее нет! Жалость осталась... К Янке.

— Димыч, друг, дай пройти, я тебя умоляю. Да и тебе пора бы уже переодеться в свежую тогу.

Пока Дмитрий менял свой туалет, Дарья прошла на кухню, где и застала бодрую, в отличие от друга, Яну.

— Ну, как? Замуж за этого обалдуя ещё не собираешься? — Спросила Даша, после привычных приветствий и глотка предложенного кофе.

— Собираюсь. — Застенчиво опуская ресницы, сообщила подруга.

Дарья, чуть не свалившись со стула, вытаращила на соседку глаза:

— Что, серьёзно? Он тебе предложил? Димка? Этот закоренелый холостяк? Ты уверена, что тебе не приснилось?

— Уверена, Дарька! — Засмеялась Яна, довольная произведённым эффектом.

— Дела... — Протянула Даша и закурила сигарету. Затянувшись, девушка уставилась на сизое облачко дыма, и задумалась о времени, когда они с Димкой были вместе.

Пожалуй, этот кадр имел все шансы на победу. Он был невероятным романтиком, последней непредсказуемой личностью, которую встречала Даша на своём пути. Жалко было с ним расставаться, но, вопреки обыкновению, этого захотел он. После откровенного разговора, инициатором которого был Дмитрий, Даша, искусно скрывая горечь, ответила, что и сама уже давно подумывала о разрыве, поэтому оный прошёл безболезненно. Вскоре Дарья узнала и причину: Яна. Девушка проглотила это, не поморщившись, ибо этому было две причины. Во первых, она слишком ценила эту застенчивую и робкую барышню, которая на проверке оказалась преданной подругой. Ну, а во-вторых, на горизонте уже маячил Влад — следующий кандидат. Как бы там ни было, Дима — не товар и торговаться было бы верхом неприличия. Однако если перейти на язык торговли, Даша уступила Яне Диму за дурняк. Она прекрасно понимала, что, не смотря на то, что Дима ей нравится, вместе им не быть, поэтому... Как говорится, живите, и другим не мешайте.

— Ну, совет да любовь! — Улыбнулась Даша, решив всё–таки отнести эту новость в разряд "хорошее".

— Ты рада?

— Если ты рада, то и я рада.

— Мы думаем устроить небольшую свадьбу. Только он и я. Ну, и свидетели. Как, одобряешь?

— Для себя я сделала бы такую же. — Ответила Даша и тайком от подруги вздохнула. В такие моменты ей казалось, что её удел — одиночество, и что старая дева — это её призвание.

Яна радостно щебетала, разливая вокруг себя счастья и тепло. Люди любили эту маленькую девчонку, которая своей застенчивой улыбкой могла перевернуть любое сердце. Да и как её не любить? Даже Анна, поначалу ревновавшая к ней Дашку, со временем сошлась с этой маленькой дамочкой. Пока Аня не переехала к Гарику, они каждый свободный вечер собирались на этой кухне, обсуждая последние события. Теперь же, Аня вышла замуж и ждёт ребёнка, Яна уже невеста, а Дашка с вечной ухмылкой на устах и полудокуреной сигаретой в руках, всё так же сидит на этой кухне, но уже в одиночестве, тихо радуясь за своих подруг, и так же тихо ненавидя себя.

Просидев у Янки и Димы почти полдня, Даша, под каким–то предлогом покинула эту влюблённую пару, так как без слёз смотреть на чужое счастье, она была просто не в силах. По возвращении домой, девушка с трудом подавила желание позвонить Илье. Всё–таки хорошо, когда рядом кто–то, кто тебя любит. И неважно, что ты его не любишь... В конце концов, бывают и такие пары, верно?

Однако, подойдя к телефону, Даша была в силах нажать лишь одну кнопку, после чего металлический голос сообщил ей, что новых сообщений нет.

— Ну, на нет и суда нет. Никому я не нужна, ну и ладно!

Отбросив печаль в прошлое, Дарья пошла на кухню и осчастливила себя ужасно калорийным шоколадным кексом, после чего прямо в тапках забралась на дорогой кожаный диван и включила телек.

Два часа спустя, размазывая сопли после любовной драмы, девушка внезапно вспомнила о предстоящей деловой встрече и поспешила в ванну. Подмахнув пару раз ресницы, и накинув удобный деловой костюм, Даша вылетела из квартиры, опаздывая на десять минут. Впрочем, опаздывать — это её конёк, и с этим всем приходилось мириться.

До расположенного в центре ресторана добираться было сложно. Многочисленные пробки заставляли нервничать и проклинать квартиру за то, что помешала покупке машины. Однако, будь у Дарьи машина, то стояла бы она в этой самой пробке, как миленькая, рядышком со всеми. Мысленно попросив прощения у квартиры, девушка сосредоточилась на мобильнике. Надо было позвонить начальнице, извиниться за опоздание. Но та уже опередила свою подчинённую. Мобильник орал дотошную, но забавную мелодию, закачанную накануне из Интернета: "Шеф — твой самый страшный зверь, лучше трубку взять, поверь!"

— Эльвира Игнатьевна, я уже лечу!

— Пулей! — Отозвалась начальница и вырубила мобилу.

Развивая невероятную скорость, девушка в пять минут очутилась у входа в ресторан. Отдав пальто, Даша вышла в зал и, уже заметив начальницу, хотела, было подойти, однако проходящий мимо мужчина задел её за локоть.

— Осторожнее надо быть! — Рявкнула Дарья, явно раздражённая дорожной пробкой.

— Извините, я не хотел... — Протянул мужчина и уже хотел уходить, как внезапно воскликнул:

— Дашка?

— Она самая. — Кивнула Даша, осматривая молодого, интеллигентного на вид, мужчину.

— Привет! Сколько лет... — Воскликнул незнакомец, принимаясь обнимать оторопевшую девушку.

— Молодой человек, вы забываетесь! — Бросила Дарья, отстранившись от мужчины. Начальница, измеряя её гневным взглядом, незаметно от клиента постукивала по часам.

— Это же я, Арсен!

Дарью, словно пристукнутую пыльным обухом, это сообщение сразило наповал.

— Арсен? Ты серьёзно?

— Серьёзнее некуда! А ты здесь, какими судьбами?

Очнувшись от оцепенения, Даша вспомнила причину, заставившую пребывать её в этом месте.

— Арсен, без обид. Меня начальница ждёт, а я опоздала.

— Нет вопросов. Вон мой столик, — он неопределённо махнул куда–то рукой, — так что, подходи, когда освободишься.

Даша, пристально посмотрев на Арсена, кивнула, и поспешила по делам.

Кое-как вникая в суть дела, Дарья размышляла об однокласснике. Впрочем, долго думать не пришлось: Эльвира Игнатьевна была явно не довольна.

Даша всегда думала, что её профессия невероятно увлекательна, не смотря, на канцелярский вид роботы. Она была переводчицей, знала три языка, изучала четвёртый, впрочем, без особых успехов. Обязательным был деловой английский, во вторую очередь шли немецкий и итальянский. Учила французский, но её от этого языка прямо таки воротило. Работа была очень интересной, но, не смотря на это, очень утомительной. Однако и она открывала кое–какие перспективы. В прошлом году, например, Дарье довелось ездить в Швейцарию и Неаполь, сопровождая известного русского писателя. К тому же, переводя ворох различных документов, она узнавала много нового и интересного. Большая часть переводов составляла собою юридические документы, поэтому в этой сфере Дарья была небольшим

специалистом.

Встреча заняла около двух часов, обговаривали контракт и возможные командировки по странам бывшего СНГ. Когда было покончено с делами и всякого рода церемониями, Даша, наконец, нерешительно подошла к столику Арсена, на которого кидала любопытные взгляды последние сто двадцать минут. Мужчина разговаривал по телефону, сидя спиною к Дарье. Потоптавшись немного в нерешительности, девушка уже было, развернулась, чтобы не мешать, как её остановил оклик одноклассника:

— Ты всё–таки решила меня проигнорировать?

Девушка села за столик Арсена, согласившись выпить чашечку кофе. Разговор не заставил себя долго ждать. Разговаривали за жизнь, за работу... В общем, за всё то, что произошло за последние одиннадцать лет.

— Слышал, ты покинула журфак...

— Да, решила, это не моё.

— В чём же ты себя нашла?

— Занимаюсь переводами.

— Книжки всякие, что ли? — Усмехнулся Арсен.

— Не только. — Уклончиво ответила девушка, не особо горя желанием разговаривать о себе.

— А я ударился в медицину.

— Да ну? В какой области ты ушибся?

— Я — хирург. — Засмеялся Арсен.

— Честно говоря, если бы кто сказал, не поверила бы. — Даша помнила Арсена балагуром и шутом гороховым. Серьёзно его никто не воспринимал, а тут такое...

— Как личная жизнь? Замужем?

— Увы. — Развела руками Дарья.

— Что же так?

Девушка неопределённо пожала плечами и улыбнулась.

— А ты?

— Закоренелый холостяк. Да и не до семьи мне. Меня могут вызвать в любую минуту. Вряд ли кто с этим смирится. Правда, у меня есть сын.

— Сколько лет малышу?

— Семь. В этом году пошёл в школу.

— Рано же ты обзавёлся потомством. — Быстро сосчитала Дарья.

— Так сложились обстоятельства, мне ли тебе объяснять. — Печально улыбнулся Арсен.

— Да уж... А я, как понимаешь, детьми не обзавелась. В отличие от Маринки, кстати.

— Да ну? Кто? Сын, дочка?

— У неё ребята, двойняшки.

Разговор плавно переливался то в одну, то в другую темы, и Дарья лишь удивлялась той непринуждённости, с которой вёл беседу Арсен. Он совершенно утратил своё обычное обличье, превратившись в заурядную личность. Впрочем, это не означало, что он был скучным или нудным собеседником, просто со временем у него поменялись приоритеты, что, в общем–то, не могло не радовать.

— Ты совершенно изменился.

— Как и все мы за последние годы. — Пожал плечами Арсен. — Тебя я помню тоже не такой.

Зажмурив глаза, мужчина вспомнил школьные годы. Внешне Дарья не изменилась, можно даже сказать, что годы ей к лицу. Однако внутри это был уже совершенно другой человек. Собранный, независимый, немного гордый и слегка самоуверенный. За время их разговора, её глаза то и дело меняли своё выражение. Сначала это был немного агрессивный взгляд, который пытался подловить подвох. После девушка немного расслабилась, а вскоре загрустила. Глаза заволокло пеленой воспоминаний, в которых явно сквозила печаль. Арсен прекрасно понимал, что воспоминание о школе, о нём, были для Даши невероятно мучительными, но она держала себя в руках, не подавая виду. Та жгучая ненависть, от безысходности и бессилия, которую она испытывала к однокласснику, ушла с годами, оставив лишь горькие воспоминания.

Пытаясь как–то развеселить подругу, Арсен переменил разговор, сведя его к общим друзьям. Уловка удалась и Дарья расшевелилась. Вспоминания стали более приятными, и уже расставаясь, Арсен чувствовал, что девушка действительно была рада его видеть. Прошлое осталось в прошлом, и его не стоит ворошить.

Чуть приоткрыв входную дверь, Даша услышала трель телефонного звонка.

— Подруга, где шляешься? — В трубке звучал обеспокоенный голос Анны.

— С каких это пор ты заняла место моей мамочки? — Улыбнулась Дарья.

— Слушай, ты не занята? — Аня странно нервничала, что не ускользнуло от внимания подруги:

— Я–то нет... Ань, что–то случилось? У тебя какой–то странный голос.

— Нет–нет... Всё нормально.

— Ты себя как чувствуешь? Сносно? С Игорем всё нормально?

— Всё хорошо. Можно я приеду?

— Да, конечно... То есть, может это подождёт до завтра? Поздно уже.

— Ты собираешься спать?

— О, Господи, нет! Тебе поздно уже по улицам шляться!

— Думаешь, маньяк нападёт?

— Да нет, брюха испугается!

— Увы, последнее время я не так сексуальна, как прежде. — Засмеялась Анна и Даша перевела дух. Если она шутит, значит, всё в полном порядке.

— Возьми только такси.

— Ну, само собой.

Через полчаса Аня была уже на месте и спокойно попивала ромашковый чай.

— Фу, ну и гадость.

— Зато полезно. Ради тебя старалась, между прочим.

— Я и так пью витамины там всякие...

— Короче, Ань, чё случилось?

— А с чего ты решила, что что–то случилось? Может, мне просто захотелось увидеть любимую подругу.

— За любимую — спасибо, но это не повод тащиться ночью по улицам.

— Да ну... В конце концов, я — беременная женщина и имею право на капризы!

— Как знаешь... — Развела руками подруга.

— Так ты не ответила, где ты сегодня была?

— Эльвирка вытянула меня на встречу в ресторан.

— Вы что так долго сидели? Она не жалеет ни себя, ни тебя...

— Да нет. Мы там два часа сидели. Я задержалась. Арсена встретила.

— Кого? — Анна, поедавшее вишнёвое варенье, не сразу врубилась о ком речь.

— Арсена. Нашего Арсена, то есть. Одноклассника.

— Ё–моё! — В предчувствии сплетни у Ани загорелись глаза. — Ты его в клоунском колпаке встретила?

— Нет–нет, совсем нет. Он теперь, между прочим, уважаемый человек. В медицину бросился.

— В омут головой он бросился. — Хмыкнула Анна. — В какой области специализируется? Скажи, а то, не дай Бог, ещё попаду к окаянному.

— Хирург.

— Ё–моё! — Опять повторила Аня, выскребая варенье прямо из банки.

— Изменился. Возмужал. Бороду отрастил.

— Пенсне, случайно, не одел?

— Ещё не вечер. — Засмеялась Даша.

— И о чём вели беседу? Мне, небось, косточки перемывали?

— Не без этого. Но не только тебе.

— Что, не такая уж интересная особа?

— Именно.

— А как он... ну, вы ничего за тот случай не говорили.

— Нет. Всё уже забылось. Хватит об этом и думать. Я ведь зря на него тогда злилась, он не виноват.

— Ну, это с какой стороны взглянуть. — Аня всегда недолюбливала Арсена, поэтому не теряла возможности уколоть его побольнее. — Женат? — Деловито осведомилась Аня.

— Разведён.

— Так ему и надо.

— Проще.

— Что? — Не поняла Аня.

— Будь проще. Кстати, вся негативная энергия, исходящая от матери переходит через ребёнка. Не фиг нам террориста рожать.

— Да ладно. — Отмахнулась Анна.

— У него сын.

Аня нахмурилась:

— Он этого не заслужил.

Даша подавила в себе горькую ухмылку и спросила подругу напрямик:

— Ань, что случилось? Ты ведь не просто так пришла?

Девушка отложила ложку и пустую банку с вареньем в сторону:

— Даш, Максим приехал.

Максим всегда знал, что рано или поздно, ему всё равно придётся сюда вернуться. Конечно, со времени его последнего приезда утекло немало воды. Он женился, родилась дочь, да и за тридцатник уже давно перевалило. Последнее, впрочем, не наблюдалось. Максим был по подростковому худощав. Казалось, о пройденных годах напоминала только сетка морщинок у глаз и невероятное чувство безысходности в глазах. За последние лет десять (или больше? Макс уже давно потерял им счёт) в жизни было совсем немного радостных моментов. Одним из них была его дочь. Пожалуй, это было единственное светлое пятно в его истории.

В Украину его привела работа. И хотя причина его занятости находилась в столице, Максим всё же решил заехать и сюда. Матери и жене он сказал, что заедет навестить Аню и бабулю, но на самом деле ему очень хотелось увидеть Дашу. Всё это время его тянуло, манило и влекло воспоминание об этой девчонке, которая каким–то чудом перевернула его мир, заставив поверить в любовь. С тех самых пор он больше не любил. Просто не мог. Максиму всегда казалось, что это наказание за то, что он не боролся за свои чувства. Леру он не любил ни минуты. То, что произошло с ними в день знакомства, было самой большой ошибкой в жизни парня. Не смотря на то, что эта ошибка подарила Максу дочь, его тайной мечтою долгие годы оставалась Дарья.

Теперь, по прошествии стольких лет, она, должно быть, очень изменилась. Повзрослела, возможно... Нет, точно, она стала ещё красивее. Из хорошенькой девушки она превратилась в красивую, зрелую женщину. Наверняка вышла замуж и нарожала кучу ребятишек. Интересно, она хоть иногда его вспоминает? Сохранились ли какие–то чувства? Всё–таки, Максим был её первым мужчиной...

По приезду в этот, полный мучительных воспоминаний, город, Макс отметил, что здесь практически ничего не изменилось.

"Город немного засорился, кое–где разросся. Наверное, он стареет вместе со всеми нами..."

Макс остановился у бабушки. Как больно было смотреть на старенькую бабулю! Годы давали о себе знать. Валентина Егоровна держалась молодцом, но от зоркого глаза внука не ускользнуло то, какого труда ей это стоило. Бабушка была невероятно рада видеть внука, но всё–таки чего–то недоговаривала. Отношения были несколько натянуты, не те, в общем...

На второй день своего пребывания здесь, Максим нашёл стопку фотографий, которые подвергли его глубочайшему шоку. На них был изображён он, Даша, Аня. Они были молоды и беспечны. Было несколько фотографий, на которых была изображена лишь Даша. Наверное, эти фотки были сделаны после его отъезда, но почему их до сих пор хранила бабушка? На фото Даша была грустная, но счастливая. Каким–то невероятным образом, она испытывала эти два совершенно противоречивых чувства.

Макс полюбопытствовал у Валентины Егоровны, откуда эти фото, и бабушка, к величайшему изумлению внука, вдруг горько заплакала, после чего прошептала:

— Ты перед ней так виноват, сынок. Тебе не искупить этой вины.

Больше к этому разговору не возвращались. Максу очень хотелось услышать о Дашиной жизни, но бабушка не говорила, упрямо качая головой.

С Анной тоже не клеились разговоры. Она принимала брата сердечно, выдавал её только стальной блеск в глазах. Со временем она стала намного мягче, причиною чего, вероятно, был Игорь и будущий ребёнок. Гарик Максу очень нравился. Невероятно умный парень, к тому же программист. В общем, общий язык они нашли.

Через неделю после своего приезда, Максим как бы невзначай попытался завести разговор о Дашке.

— Здесь практически ничего не изменилось. — Разговаривал он с сестрой, сидя у неё на кухне.

Игорь был на работе, поэтому времени поговорить по душам у них было вдоволь.

— Ошибаешься. Всё другое.

— И все другие... Ты совсем не та...

— Это плохо? — Грустно спросила Аня.

— Это иначе. Раньше я как–то опасался твоих реплик, а сейчас чувствую себя намного комфортнее.

Аня пожала плечами. Что тут скажешь? Она и сама так считала...

— Даша, наверное, тоже изменилась? — Затаив дыхание, спросил Макс.

— Очень. — Ане невероятно хотелось рассказать ему про Дашу всё, плюнуть этой информацией ему в лицо, и просто наслаждаться эффектом.

— Она... замужем?

Анна засмеялась:

— Кто? Дашка? Да она меняет мужиков, как перчатки! Это ты у нас женатик, а Дашка замуж вообще не собирается!

Максим поражённо замолчал, после чего выдавил:

— Не ожидал.

— А чего ты ожидал? Что она по–прежнему будет тебя ждать? — Аня дала выход переполнявшим её эмоциям.

— Ань, что было, то прошло. Чего ты на меня злишься, я не пойму?!

Аня сжала кулаки и глубоко вздохнула. Господи, открой же глаза! Пойми, наконец!

— Просто, мне кажется, она до сих пор тебя любит. — Анна сказала то, что знала точно. Даша этого никогда не говорила, но иногда не всё стоит произносить вслух. Некоторое и так видно.

— Правда? — Максим поднял на сестру глаза, и та едва сдержалась от вскрика: столько там было любви и нежности.

— Правда. Она ищет тебя в сотне других лиц, но не может найти.

— Поэтому она и не вышла замуж?

— Не только поэтому. — Уклончиво сказала девушка.

— Что же ей мешает?

— Извини, Макс, но это её личное дело.

— Мы не чужие. — Глухо ответил мужчина.

— Тогда почему ты ни разу не позвонил? Почему ты её бросил в таком положении?!

— В каком? — Изумился Максим.

Анна осеклась:

— Она так и не смогла влиться в обычное русло, с тех пор, как ты уехал. — Уклончиво ответила девушка.

Они замолчали, ибо каждый думал о своём. Она — о своей подруге, он — о своей возлюбленной. Они по–разному думали об одном и том же человеке.

— Ты счастлив, Макс?

— Нет. — Честно признался брат. — Счислив, когда смотрю на Варю, но когда перевожу взгляд на Лерку, меня словно холодным душем окатывает. Она меня ненавидит.

— Почему ты не разведёшься?

— Я не могу. Варя ещё маленькая.

— Ей уже десять, она поймёт.

— Нет, я не могу.

Анна опустила голову, горько размышляя о том, что брат её — байковая тряпка. Такая же мягкая и податливая.

— В конечном итоге, ты получил по заслугам.

— Каждый из нас получил по заслугам.

Аня покачала головой. Разве этого заслуживает её подруга?

— Я хочу встретиться с Дашей.

— Зачем? Зачем бредить её старые раны? Макс, даже не думай!

— Я, так или иначе, узнаю её новый адрес.

Анна подняла глаза и встретилась взглядом с упрямым, твёрдым выражением Максимовых глаз. Он не отступит. И она это знает.

— Максим, — начала Аня, мучительно подбирая слова, — ты сделал Даше очень больно. И дело даже не в том, что ты, влюбив её в себя, бросил, а потом изменил. Тут кое–что другое. И не спрашивай что, я всё равно не скажу, это не мой секрет. Я в силах лишь прибавить, что даже если вы встретитесь, это ни к чему не приведёт.

— Я хочу её просто увидеть. И ничего больше. Я все эти годы жил воспоминаниями, но они слабеют, и я... Как бы это сказать... Хочу заправиться новой дозой воспоминаний... И жить дальше.

— А как же она? Ты будешь спокойно жить дальше, а Дашка — мучаться? Макс, хоть раз в жизни будь мужчиной: отпусти её!

— Не могу!

Анна только развела руками. Господи, когда–то она его невероятно любила, восхищалась им, а теперь в душе есть место лишь для жалости. Аня не хотела, чтобы подруга с ним встречалась потому, что она разочаровалась бы в нём. Он уже не тот. Не тот, кого она любила. Не тот, от которого ждала горячо любимого ребёнка.

— Ты ей говорила, что я приехал? — Нарушил молчание Макс.

— Да.

— Что она ответила?

— Она ничего не ответила.

— Как? Совсем ничего?

— Она была не в силах говорить... Она заплакала.

Дарья лежала на кровати и, глядя прямо перед собой, ничего не видела. Она уже и не помнила, когда в последний раз плакала. Наверное, это было лет шесть назад, когда она получала диплом магистра. Но тогда это были слёзы радости. Она удивила всех, разрыдавшись прямо на сцене, во время церемонии вручения. Но сейчас — это другое. Даже как–то неудобно было перед Аней. В её положении не следует волноваться, а она последнее время только это и делает.

Слава Богу, сегодня суббота! Слава Богу, не нужно идти на работу и выслушивать замечание коллег по поводу того, что она побледнела и осунулась. После того разговора с Анной, Даша чувствовала громадное опустошение. Что такое, что случилось? Какая ей разница здесь он, или за тридевять земель? Он ей больше никто, ноль без палочки! Почему же так плохо?..

Признаться, вчера девушка смалодушничала. Не могла устоять перед соблазном, тем более что ноги сами несли её неведомо куда. После работы она отправилась к дому Валентины Егоровны, т. к. точно знала, что Максим остановился именно там. Как давно она не была в этом доме! Однако, здесь совершенно ничего не изменилось. Вот только дети, некогда игравшие в классики, теперь курили, прячась за углом. Она и сама не знала, чего ожидает. Если Макс был и здесь, то с какой радости ему выходить из дома? И вот ещё вопрос: хочет ли она его видеть?

Девушка уже поднялась с лавочки, на которой ожидала чуда, чтобы отправиться домой, как вдруг что–то тормознуло её, больно ударив в грудь. По дороге шёл Максим, мрачно осматривая свои туфли. Он практически не изменился. Конечно, это был не тот двадцатилетний мальчишка, но, всё же, сохранился он не плохо. Он был по–прежнему красив. Он прошёл мимо, не остановившись и не обернувшись. Он прошёл мимо, не замечая, какими глазами на него смотрела рядом стоящая девушка.

"Неужели я так изменилась?" — Горько подумала Дарья.

Годы, конечно, прошли, но не узнать её было не возможно. Единственное, что изменилось со временем — это цвет волос, но эта не такая радикальная перемена. Из мягкой и нежной шатенки, она превратилась в жгучую брюнетку, что, скорее, перемена характера, а не имиджа.

Целый день Даша слонялась по квартире, вспоминая прошлое, мечтая о будущем. Однако ближе к вечеру ей настолько осточертело это состояние нестояния, что, плюнув на всё, она решила отправиться в ночной клуб. Лучшее, что она могла сделать в этой ситуации — это пойти и расслабиться, забыв про всё. Приведя себя в порядок, девушка уже хотела отправиться на поиски приключений, но помешал звонок в дверь.

— Привет. — На пороге стоял Максим.

— Здравствуй. — Дарья изобразила непринуждённую улыбку.

Увидев, что взашей его не прогонят, Макс приободрился.

— Пригласишь?

— Да, конечно, проходи.

Дарья пропустила гостя в квартиру, смутно осознавая то, что ни чувствует, ни страха, ни трепыхания сердца, ни волнения. Однако стоило ей встретится глазами с его взглядом, как больно защемило в животе. Немного помолчав, девушка всё же взяла себя в руки:

— Честно говоря, я так и думала, что ты не сегодня–завтра заглянешь. — Ответила Дарья.

— Меня уже давно сюда тянет.

— Ну... Рассказывай! Ёлки–палки, одиннадцать лет не виделись!

— А будто бы намного больше...

Макс заворожено смотрел на эту женщину, понимая, насколько она изменилась. Дарья, не дрогнув ни одним мускулом, увидев его на пороге, демонстрировала невероятное спокойствие. Должно быть, Аня и бабушка несколько драматизировали, говоря, что она до сих пор ему не простила. Она совершенно спокойна, неужели она что–то ещё может к нему испытывать?

Девушка в свою очередь смотрела на парня, изо всех сил сдерживая вырывающееся из груди сердце. Внешне она демонстрировала полную независимость и неприступность, но сердце не обманешь. Оно вырывалось, причиняя своей владелице невероятную боль.

Беседа как–то не клеилась. Разговор, словно испуганный зверь, кидался из стороны в сторону. От работы до семьи. А так, как у Даши семьи не было, говорила в основном за семью Максима.

— Слышала у тебя дочка?

— Да. Варе десять лет.

Даша едва сдержала рвущийся из груди вопль. Её ребёнку в этом году тоже должно было исполниться десять.

— А почему ты не вышла замуж? Ты, признаться, стала просто шикарной женщиной.

— Я ещё в поиске. — Отмахнулась Даша.

— Но пора уже подумать о будущем. А как же дети? Я–то думал, каждая женщина хочет завести семью, детей.

— Я не могу иметь детей. — Прямо ответила Дарья. Зачем опять врать? — Если я встречу мужчину, который мне подойдёт по всем статьям, я могу и так с ним жить, зачем эта волокита с замужеством?

— Ты не права. Намного приятнее идти домой, когда знаешь, что там тебя кто–то ждёт.

— Говоришь, судя по своему опыту?

— Нет. — Вдруг засмеялся Максим, вспомнив Леру. — Моя жена под это описание явно не попадает.

— Зачем же ты тогда женился?

— А я и не хотел, просто так получилось...

— Ясно. По залёту.

— Можно сказать и так.

— Скажи, Макс. А если бы я забеременела, ты бы на мне женился?

Максим удивлённо поднял брови вверх:

— А почему ты спрашиваешь?

— Да так, не обращай внимания...

— Почему ты не можешь иметь детей?

— Я... У меня был выкидыш... Я сильно ударилась. В общем... — Даша замолчала. Что тут скажешь?

— Почему ты не писал? — Тихо, но отчётливо спросила девушка.

— А что бы я тебе написал? — Грустно улыбнулся мужчина. — Когда Лера мне объявила, что ждёт ребёнка, я думал земля уйдёт из–под моих ног. Я просто не мог тебе об этом рассказать. Я чувствовал себя таким ничтожеством.

— А сейчас?

— А сейчас, когда я смотрю тебе в глаза, это чувство возвращается ко мне, увеличенное во сто крат.

— Но почему? Почему ты, только выпрыгнув из моей постели, бросился к этой девице?

— Даш... Это было по пьяни... Мама праздновала свой день рождения, как только я приехал. Она свела меня с Лерой, ну а потом...

— Зачем ты пришёл?

— За всю свою жизнь я больше никогда не испытывал того, что было между нами.

— Мы были дети.

— Тем более. Это было самое светлое и чистое чувство.

Дарья презрительно хмыкнула, вспомнив ту порцию грязи, которая свалилась на неё, когда она осознала, что беременна.

— А для меня это самое страшное воспоминание. Я знала, что ты уедешь, и мы долго не будем видеться. Но я никогда бы не подумала, что ты так со мною поступишь. Почему у тебя не хватило смелости хотя бы сообщить мне об этом самому? Я узнала это от Анны.

— Я просто струсил.

Они замолчали. Разговор был настолько мучительным, что оба не могли подобрать нужных слов.

— Макс, уходи. Давай сохраним всё, что между нами было в прошлом.

— Я пришёл, в надежде увидеть, что ты меня до сих пор любишь. Так, как я люблю тебя.

Даша подняла взгляд на Максима. Взгляд, полный слёз и мучения. Вся та броня, которая строилась одиннадцать лет, слетела в один миг. Она вновь ощутила себя семнадцатилетней девчонкой. Буд–то бы они до сих пор сидела там, в квартире Валентины Егоровны. Первые прикосновения первые ощущения — всё слилось один большой комок нервов, который вновь подтолкнул их друг к другу. Потеряв голову, она отдалась секундному порыву, прекрасно понимая, что пожалеет. Но это будет потом, а сейчас...

Утром Дарья проснулась первая. Осторожно вынырнув из постели, она поплелась на кухню, рассеяно размышляя о том, что натворила. Впрочем... Странно, но, получив то, чего она так хотела все эти годы, её просто–напросто настигло опустошение. Такое бывает, когда долго добиваешься кого–то. Ведь интересен сам процесс, а результат бывает не такой сладкий, каким его представляешь.

Закурив, девушка уставилась в потолок и улыбнулась. Слава Богу! Внезапно она поняла, что может и хочет продолжать свою жизнь, в которой нет места Максиму. То, что случилось сегодня, прояснило ситуацию. Когда–то она, будучи ещё девчонкой, любила красивого молодого парня Макса. Но время прошло, и больше нет ни той девчонки, ни того Макса. А этого она уже не сможет полюбить. Он очень изменился и стал слишком слабой личностью для теперешней Даши. Многие думали, что она сильная женщина, но это было далеко не так, а посему ей нужна была защита в виде сильного мужчины. Макс не для неё.

— Привет. — На кухню вышел Максим. Примостившись рядом, он взял из Дарьиной руки сигарету, и затянулся.

— Доброе утро. — Даша встала и подошла к плите, желая приготовить кофе.

— Сядь. Нам нужно поговорить. — Неожиданно требовательным тоном приказал Максим.

— Да нет, Макс. Всё и так ясно. — Она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза. — Спасибо за то, что пришёл и развеял мою иллюзию.

— Иллюзию?

— Да. Я всегда тебя ждала, думая, что ты вернёшься, и всё будет по–старому. Но так уже не будет никогда. Мы не те, поэтому и отношения такие же не сложатся.

— Но ты даже не хочешь постараться! — Вскрикнул, поражённый, Макс.

— Незачем. У нас бы всё получилось тогда, одиннадцать лет назад. А теперь уже слишком поздно.

— Я в это не верю. — Макс встал и обнял девушку.

— Но это факт. — Тихо ответила Даша, вдыхая аромат его тела, такого родного, но... далёкого.

— Я уйду от жены.

— Зачем? Я не хочу и не буду причиной развода. Тем более что у тебя дочь.

— Варе уже десять лет, она всё поймёт. — Повторил он Анины слова.

— Она поймёт, но не примет этого. Пожалей её.

— А меня кто пожалеет? Всё это время я тупо жил на автопилоте. Хочу по–настоящему жить, а не существовать.

— Ну, так живи! Кто же тебе мешает? — Дарья мягко отстранилась. — Максим у тебя своя голова на плечах. За тебя никто жизнь не проживёт. Наслаждайся ею! Но не нужно возвращаться назад, к тому, с чего начинал. Я не для тебя.

— Даша! Я тебя всю свою жизнь люблю, и ты говоришь, что ты — не для меня?! Я отказываюсь в это верить! Если не ты, то кто?

— На этот вопрос ты сам должен ответить. А я тебе не помощник.

Максим в полном опустошении опустился на табурет.

— Значит, это всё...

Уходя от Даши, Максим всё ещё не верил в то, что произошло между ними. Ночью он был так счастлив, думая, что это навсегда... И вот, иллюзия развеялась по утру. Теперь всё действительно кончено. Если тогда между ними не было сказано последнего слова, то теперь оно прозвучало. И каким горьким было это последнее слово!!! Улыбнувшись улыбкой безумца, Макс подумал:

"А ведь за эту ночь я решил, что ради неё брошу абсолютно всё... А она отказалась. Почему? Неужели на сей раз, мой поезд действительно ушёл?"

В эту минуту Максим ненавидел себя за малодушие, за трусость, за... всё. Он ненавидел этого незнакомца, который смотрел на него из зеркала. Он стал совсем другим. Совершенно не тем, чужим. Кошмарная пародия на человека. А ведь когда–то он шёл только вперёд, подгоняемый своими желаниями и амбициями. В какой период он остановился? Когда это произошло? Когда он уехал от Дашки, или когда женился на Лере? Нет... Максим внезапно осознал, когда начал терять нить реальности. Когда умер Даниил. Именно тогда и его жизнь полетела ко всем чертям, пошла под откос...

Максим шагал по ступенькам, приближаясь к бабушкиной квартире, но внезапно осознал, что просто не может сейчас находится в той квартире, где совершенно ничего не изменилось. Макс опустился на ступеньку и уставился в окно.

Это его наказание за смерть друга. Он заслужил всего того, что с ним произошло. Господи, как бы он хотел, чтобы боль была физической, а не душевной. Максим больше так не мог. Нервно смахнув со щеки слезу, он твёрдым шагом направился в квартиру, с намерением сегодня же покинуть этот город. Покинуть и больше никогда не возвращаться. Дашка заслуживает новой жизни, она её наёдёт, а Макс... он будет расплачиваться за свои старые ошибки.

— Зря я, наверное, дала твой адрес?

— Да нет, почему? Он бы всё равно его где–нибудь откопал.

Прошло уже две недели после Максимового отъезда. Жизнь понемногу начала входить в обычную колею. Старые раны затягивались слишком быстро. Даша даже не ожидала от себя подобного.

— Знаешь, я даже рада, что мы с ним встретились. — Только сейчас подруги нашли в себе силы поговорить начистоту. — Я поняла, что мы уже не те, и чувства пропали...

— И, слава Богу, Даша.

— А мне, говоря по правде, грустно. Я очень долго жила этими чувствами.

— Слишком долго, подруга. — Поправила её Анна.

— Мне нужно тебе сказать ещё кое-что.

— Итак?

— Когда он пришёл, мы... Проверили свои чувства, что ли... — Улыбнулась Дарья.

— Вы с ним что, спали?

— Да. — Просто ответила Даша, глядя прямо в глаза своей подруге.

— Ты жалеешь? — Осторожно спросила Анна.

— Нет. Абсолютно.

— А как он... Ну...

Дарья засмеялась, но потом ответила вполне серьёзно:

— Я не жалею, что отпустила его.

Анна тоже захихикала:

— А раньше? Ты утверждала, что он настоящий...

— Аня! — Перебила её Даша. — Ну, его! Старость не радость, а молодость — гадость! Я была молодая и глупая.

— Можно подумать теперь умнее.

— И теперь дура, что ж поделаешь?

Подруги засмеялись, и Аня с облегчением заметила, что встреча с Максимом пошла Дашке только на пользу. Вот и чудесно, на фиг с пляжа.

— Ой! — Внезапно застонала Аня.

— Что такое? — Перепугалась Даша. — Ань, что? Может, "Скорую"?

— Нет, — улыбнулась подруга, — он толкается!

— Ух, ты!

Целый месяц Дарья была настолько погружена в работу, что старалась не замечать явного недомогания. Постоянно кружилась голова, накатывали внезапные приступы тошноты. Однако ей нужно было в срок закончить обработку книги, и времени на всякого рода глупости не оставалось. Материал был невероятно сложным, напичканным разными терминами и пр. Дарья практически безвылазно сидела в офисе и курила, как паровоз. Поэтому, как она думала и кружилась голова. Анна, как–то раз зайдя к ней на

работу, чуть не грохнулась в обморок.

— Дарья, ты чё творишь? Здесь же сдохнуть можно! Фу, смрад, какой!

— Ань, — виновато произнесла подруга, открывая окно, — я, конечно, всё понимаю, но это помогает мне сосредоточиться!

— Да как ты тут ещё с ума не сошла.

— Да я уже. — Устало, махнув рукой, ответила подруга и виновато улыбнулась. — Работы много. Перевожу параллельно несколько книг.

— Честно говоря, не понимаю, на фига нужны переводчики. В наши–то дни! Да задай это какой–то программке.

— Ты ещё "Гуди" мне посоветуй! — Засмеялась Дарья. — Ну, а если серьёзно, то, как твой переводчик будет переводить и рифмовать одновременно? Я ведь и такой работой, к твоему сведению, занимаюсь.

— Всё равно будь поаккуратнее, а то задохнуться можно, ей–богу!

Но работа на месте не стояла, поэтому Дарье нужно было жить в ритме танго. Однако, хвала Богам, эта сумасшедшая крысиная гонка продолжалась лишь полтора месяца, по прошествии которых, Дарья позволила себе такую роскошь, как отпуск.

Но, к немалому удивлению Даши, недомогания не прекратились, а наоборот, стали проявляться намного сильнее. К тому же, была нешуточная задержка, что вообще ни чем адекватным, ни могло объясняться.

Хотя, подобное случалось уже два раза. Сначала Дарья, было, подумала, что забеременела, но потом, как выяснилось, это была лишь простуда. Всё же, посоветовавшись с Анной, и решив, что таким вещами не шутят, Дарья собралась на разведку к врачу. Сходив к Марине Олеговне, у которой обследовалась с семнадцати лет, Даша всё–таки не услышала объяснения своей проблеме. С виду не было ничего необычного, и Марина посоветовала ей сдать анализы.

Прямо в понедельник с утра Дарья уже сидела в очереди к врачу, гадая, что на сей раз, могло случиться. Рядышком сидели две женщины в интересном положении. Даша, не без зависти, слушала их разговор, и время от времени тяжело вздыхала. Заметив, что Дарья обращает к ним своё внимание, одна

из женщин спросила:

— А вы, на каком сроке?

— О, нет–нет. Я не беременна.

— У вас ещё всё впереди. — Улыбнулась ей в ответ другая женщина.

Дверь отворилась, и Дашу пригласили внутрь.

— Добрый день, Марина Олеговна.

— Здравствуй, Дашенька. Ну и задала ты мне задачку! Я всё думала, что там с тобой такого, а тут... — Она развела руками и улыбнулась.

— Надеюсь, ничего серьёзного? — Заметив, что врач улыбается, Даша расслабилась.

— Ну, это с какой стороны поглядеть. Хотя, думаю, для тебя это хорошая новость.

— Марина Олеговна, что случилось? — Даша, с застывшим сердцем, внезапно поверила в чудо. А что, если она...

— Вы беременны! — Радостно сообщила ей врач.

Земля ушла из–под Дашкиных ног...

— Ну, ты что? — Улыбалась Марина Олеговна, стоя перед девушкой с нашатырным спиртом. — Тебе же нельзя волноваться! Ты не рада?

— Не рада? — Дашка засмеялась и заплакала одновременно. — Но как? Я же не могу...

— Можешь, если захочешь! — Подмигнула ей Марина.

— Но всё же?!

— Даш, что я могу сказать? Пути Господни неисповедимы... Врачи тоже, бывает, ошибаются. И, слава Богу, что я ошиблась, верно?

— Ну, конечно. — Дарья, не совладав со своими чувствами, бросилась на шею Марине. — Спасибо вам большое!

— Я тут причём?

Женщины засмеялись и вновь обнялись.

— Честное слово, я очень рада. — Чуть погодя сказала Марина Олеговна. — Я ведь всё это время видела, как ты мучаешься. У меня проходило много девочек. Знала бы только, сколько из них аборты делало... Но я после твоего случая ни разу больше их никому не делала. Просто рука не поднималась.

— Какой человек может на это пойти? Я не понимаю...

— Бывают и такие... Что ж, поздравляю ещё раз.

— Да, спасибо большое.

— Даша, я могу спросить?

— Естественно.

— А кто отец?

— Отец всё тот же. — Улыбнулась Дарья.

— Может, потому и чудо произошло?

— Может быть. — Призадумалась Даша.

Выходя из кабинета, её настигли новые знакомые.

— Девушка, ну как? Вы такая бледная. Что–то случилось? — Обеспокоено спросили они.

— Всё в порядке. Я теперь одна из вас.

По приходу домой, Даша первым делом позвонила подруге. Как назло, дома не было ни Анны, ни Игоря. Продиктовав на автоответчик радостное известие о том, что она их вечером навестит, Дарья призадумалась.

Как могло получиться так, что она, наконец, получила то, чего так долго ждала? Почему, ждав десять лет, это произошло именно сейчас? Из–за Максима? Странным, непостижимым и загадочным способом эти двое, сами, не подозревая того, были связаны волшебными нитями, которые натягивались с расстоянием, однако не рвались, а просто выжидали. У Бога странное чувство юмора. За что, однако, Дарья была ему от всего сердца признательна и благодарна. То, что произошло могло называться лишь чудом. И этот ребёнок будет не просто подарком небес, а неким благословением свыше. То, что Максим был отцом, также принималось девушкой неоднозначно. Всё–таки, это был единственный мужчина, которого она любила. Поэтому их ребёнок был не просто ещё одним человеком, а плодом невероятно сильной любви его родителей. Морально их с Максом, увы, уже ничего не связывало, а вот физически... Физической связью для них стал этот ребёнок.

Даша умостилась на кровати и осматривала свой всё ещё плоский живот. Марина Олеговна сообщила, что срок беременности девять недель. Чуть более чем два месяца. Как раз в то время Максим и уехал. После него Дарья не спешила заводить новые знакомства и отношения. Ей нужно было время, чтобы привести мысли в порядок и отдохнуть. Да и, к тому же, было слишком много работы. Вспомнив про работу, Даша немного занервничала. Последнее время она плохо питалась, пила много кофе, и практически постоянно принимала всё новые дозы никотина. Что ж, с сегодняшнего дня только здоровая пища, натуральные соки, и ни одной сигареты. Последнее было настоящим испытанием, но зачем рисковать, когда это маленькое чудо ещё так зыбко?

Зазвонил телефон. Вздрогнув, Дарья подошла к аппарату:

— Да?

— Привет, Дашуль. — Звонила Анна.

— А, привет. Слушай, у меня одна новость... В общем, поговорить надо. Ты не против?

— Нет, конечно. Может, заедешь после пяти? Как раз Игорёк придет, поболтаем все вместе. Хорошо?

— Да, тем более мне надо ещё заскочить в одно место.

— Отлично. А я приготовлю что–нибудь вкусненькое.

— Идёт. Только не перенапрягайся.

— Само собой. Ну, до скорого.

— Чао.

Дарья положила трубку и задумчиво уставилась на себя в зеркало. Как она могла не замечать этих изменений? У неё блестели глаза, пылали щёки. Хотя, наверное, всё это появилось только после того, как Марина объявила о её положении. Господи, у неё даже лицо изменилось! Из замученной работой женщины она превратилась в настоящую красавицу со счастливым и сияющим взором.

В дверь позвонили. Открыв оную, Даша встретилась взглядом с Яной.

— Привет, невеста.

— Здравствуй. Всё пашешь? — Спросила соседка, проходя на кухню.

— Нет. Отпуск взяла.

— Оно и видно. На прошлой неделе была как кляча побитая, а теперь сияешь как самовар начищенный!

— Отдых — великое дело.

— Даш, можно у тебя посидеть?

— Ты что, с Димкой поссорилась?

— Да нет. Просто он на работе и мне скучно.

— Да я вообще–то сейчас уезжаю.

— А. — Яна погрустнела. — Тогда буду скучать в одиночку.

— Хочешь, поехали со мною. Я к Аньке.

— А можно? — У соседки засияли глаза.

— Да, конечно... Ян, у тебя точно всё в порядке?

— Знаешь... Всё, вроде бы, хорошо, но Дима... Он отдалился.

— Ян, ну чего ты? — Засмеялась Даша. — Он же любит тебя как сто кошек!

— Правда? — У Яны заискрились глаза.

— Ну, конечно! Перед свадьбой у всех возникают в голове подобные заморочки. Не переживай.

— Да, действительно, чего это я?!

— А с чего ты, собственно, это взяла?

— Ты знаешь, он стал пропадать по вечерам, а вчера... Вчера ему звонила какая–то дама, и я... Я просто не знаю, что думать!

— Я тебя умоляю! Дама ему звонила! Сотрудница, наверное. — Ответила Дарья и про себя нахмурилась. Дима работал в туристическом агентстве, и она знала всех его сотрудников. Там были лишь мужчины. А клиенты ему на домашний не звонили никогда.

— Это я, наверное, что–то путаю.

— Ну, ты поговори с ним и сама спроси.

— Хорошо.

— Да, кстати, мне ещё по дороге надо заехать в магазин. Поедешь со мною?

— Замётано.

Через час подруги добрались до центрального универмага, где зашли в детский отдел. Очутившись здесь, у Даши просто закружилась голова. Оказывается сколько вещей нужно для ребёнка! Тут были не только пелёнки, распашонки и прочая одежда, но и разнообразные подгузники и Памперсы, подсыпки и детские мази, шампуни и мыло, даже специальные салфетки для младенцев! Даша заворожено рассматривала бутылочки, соски, погремушки. Руки тянулись ко всему, однако нужно было купить только самое необходимое, всё–таки Анне скоро рожать. Даша выбрала комплект пелёнок: хлопчатобумажных и тёплых, байковых; пару бутылочек и термос для них; две соски и шесть погремушек, десять распашонок и пару пинеток, всевозможные присыпки и уже упомянутые салфетки, четверо ползунков и шестеро футболочек. Они с Яной заворожено перебирали эти маленькие вещички и пребывали в полнейшем пространстве. Упаковав всё это богатство, Дарья внезапно увидела комбинезончики и, неудержавшись,

купила две штучки. Комбинезончики были невероятно милые и смешные. На груди размещалось три бубенчика, а на капюшоне будто бы медвежьи ушки. Посмеявшись, Даша велела упаковать и это. Пройдя к кассе и расплатившись, девчонки выпорхнули на улицу, в полнейшем восторге от покупок.

Подхватив пакеты, подруги стояли у Аниного порога уже через двадцать минут.

— Ого. Это всё мне? — Спросила Аня, едва открыв дверь.

— Кое–что. — Уклончиво ответила Дарья. Это было частью сюрприза.

— Ну, проходите, гости дорогие. Ты чего не сказала, что Янку возьмёшь? Я бы побольше блинов напекла бы.

— Господи, Аня, как ты ещё к плите со своим пузом подходишь? Как он там умещается?

— Молча.

— Это он пока молчит, вот выберется дитя оттуда и всё тебе расскажет.

— Признаться, жду, не дождусь.

— А, по–моему, — подала голос Яна, — это самое прекрасное время для женщины.

— Эх, милая, припомни эти слова, когда сама будешь в положении. Чего только ноги стоят! Так наливаются, что не помещаются даже в домашние тапочки.

— Ой, девчонки! — В коридор вышел Гарик. — Слава Богу, вы пришли! Представьте себе, она свои блины уже полчаса караулит. Меня даже близко не подпускает.

— Тебя только подпусти, так блинов не останется! Девчонки, проходите, а я стол пойду накрывать.

Мы прошли в гостиную. Вскоре вернулась Анна, неся за собой чайник. Игорь колдовал у стола, расставляя чашки.

"Господи, какая идиллия! Видела бы Аня себя десять лет назад. Не поверила бы". — Подумала Даша.

— Ну, что? За стол? — Явно изголодавшийся Игорь, умоляюще посмотрел на жену.

— Да погоди ты. Даш, а чего это ты приволокла.

Дарья улыбнулась и стала показывать покупки. Аня восхищённо перебирала пальцами детские вещички, которые были настолько хорошенькие, что к ним проявил интерес даже Игорь.

— Даш, — спросил он, — зачем ты навезла столько вещей? Буд–то на двоих детей!

— Так и есть.

— Что? — Не понял мужчина.

— Тут на двоих детей. Нет, этого, конечно, мало, потом ещё докупим.

— Я, по–моему, одного ребёнка ношу, а не двоих. — Осторожно, будто заподозрив подругу в сумасшествии, сказала Аня.

— Это для твоего ребёнка и... — Даша выдержала паузу, и оглядела всех присутствующих. — И для моего. Я тоже беременна.

В квартире повисла тишина.

— Даш, ты... Ты уверена? — Пришла в себя Аня.

— Я сегодня была у врача. Анализы подтвердили моё интересное положение. Срок — девять недель.

— Девять... — Повторила Аня, подсчитывая число.

— Но как? Я–то думал, что ты... Ты не можешь... — Рассеянно хлопая ресницами, изрёк Игорь.

— А оказалось, могу. — Ответила Дарья, довольная произведённым эффектом. Друзья до сих пор не могли опомниться.

— Девчонки, чего заглохли? Давайте поздравим будущую маму!

После традиционных поздравлений и распития чая, Анна, оставив Игоря смотреть футбол, притащила подруг на кухню. Плотно затворив дверь, она спросила:

— Ты говоришь, срок — девять недель? Насколько я помню, как раз тогда уехал Максим.

Яна ахнула.

— Вы, что... Ну... — Она залилась краской.

— Яна! Ну, что ты? Ты так говоришь, будто бы я совершила что–то противозаконное. — Удивилась Даша реакции подруги.

— Да нет, что ты! — Замахала руками Яна.

— Итак? — Аня сверлила Дашу взглядом.

— И как? — Засмеялась она.

— Макс — отец ребёнка, верно?

— Верно.

— Да–а–а... Ситуация. — Аня осторожно, придерживая руками живот, присела на табурет.

— И что ты будешь делать?

— Жить и радоваться жизни. Я ведь получила то, чего хотела.

— А как же Максим? Ты опять промолчишь? Ничего не скажешь?

Даша пожала плечами.

— Ань, а мы ведь чужие друг другу. При всём своём желании, мы не станем

близки друг другу.

— Но это не только твой ребёнок, но и его.

Дарья упрямо замотала головой:

— У него действительно есть ребёнок. Это Варя. А мы ему чужие.

— Даша, — медленно начала Анна, — а ты не думаешь, что тебя Бог наказал в прошлый раз? Теперь ты просто обязана обо всём рассказать Максиму.

— Ерунда, я всё смогу сама. И мне никто не нужен.

— А мы? — Спросила Яна.

— Кроме вас. У моего ребёнка будет любящие мама и две тётки. Нам больше никто не нужен, верно?

— Но ребёнку нужен отец. — Ответила Анна.

— Ань, сбавь обороты. Ребёнку, в первую очередь, нужно появиться на свет, а там поглядим...

Три месяца прошли в относительном спокойствии, после чего у Дарьи возникли осложнения. Было решено податься в санаторий. В первую очередь, Марина Олеговна посоветовала сменить климат. Как она объясняла, использование климатических факторов с профилактической и лечебной целью способствует повышению устойчивости организма женщины к неблагоприятным воздействиям внешней среды и улучшению функций половой системы. Лечение включало в себя применение пелоидов и пелоидных веществ. Пелоидетерапия, или грязелечение, — самый распространенный метод использование естественных физических средств в гинекологии. Говоря проще, Дарью обкладывали этой самой грязью, после чего она пребывала в самых неожиданных местах. Кроме того, лечение включало в себя УФ–лучи, вибрационный массаж, УВЧ–терапию и многое другое.

Отправляясь на лечение, квартиру Дарья оставляла на Анну и Виталика. Спросите, кто такой Виталик? Это полуторамесячная гордость Антуанетты. Было, конечно, неудобно напрягать и без того устававшую Аню, но больше не кого. Мама срочно уехала к бабушке, а Яна с Дмитрием отправились в свадебное путешествие. Помнится, перед свадьбой, Дарья устроила облаву на Диму, с целью узнать, кто та дамочка, названивавшая ему по вечерам. Каково же было её умиление, когда выяснилось, что каждый вечер Дима подрабатывал, собирая деньги на поездку во Францию, куда безумно хотела Яна.

Каждый день, Аня ходила в квартиру подруги как на работу. Конечно, Анна без работы не сидела: стирка, глажка, уборка и кормление, кормление... К тому же, Виталик выдался на редкость не чистоплотным малышом, за которым был нужен глаз да глаз. Но, не смотря на эти ежедневные заботы, было так скучно, что хоть волком вой. К Даше Анна приходила поливать цветы, кормить рыбок. Занятия весьма непыльные, выполнять их можно далеко не каждый день, но Ане было приятно оказать услугу своей подруге, тем более что это было совсем не сложно. К тому же, ежедневные прогулки были на пользу и ей и малышу.

Придя в квартиру как обычно, в одиннадцать утра, Аня решила ещё и подубирать. Дарья отсутствовала уже около полутора недель, и за это время накопилось много пыли. Уложив Виталика спать, Аня неспеша смахивала пыль с мебели. Подойдя к столу, Анна аккуратной стопкой сложила разбросанные на нём бумаги. Отодвинув ящик, Аня хотела положить их внутрь, как вдруг её внимание привлёк огромный конверт. На нём большими буквами было написано единственное слово: "Максим". Понимая, что это вовсе не её дело, но, так же понимая то, что, не прочитав, она просто не успокоится, Аня всё–таки взяла конверт в руки. Он был распечатан. Присев в кресло, она вытряхнула содержимое себе на колени. Там было несколько листов формата А4. Заинтересованно оглядывая листы, Анна взяла верхний и принялась читать.

"Сегодня я в первый раз пошла к врачу. Спешу тебя обрадовать — с нашим ребёнком всё в полном порядке. Слава Богу, я обратилась к твоей бабушке! Она посоветовала просто офигенного специалиста. Доктор, помимо всего прочего, очень милая женщина. Я уверенна, она подготовит меня к родам не только физически, но и морально. Знал бы ты, как мне страшно! Я очень боюсь того, как воспримут мою беременность мама, да и все остальные. Что они про меня будут говорить? Я даже не хочу про это думать... Но больше этого, я боюсь, что не смогу выносить нашего ребёнка. Было бы намного спокойнее, если бы ты был рядом. Если бы ты сидел напротив, держал меня за руку и говорил, что всё будет хорошо. Но у меня и так всё будет хорошо... С тобой или без тебя.

                                                                                                06 октября 19.."

У Анны отвисла челюсть. Неужели всё это время Дарья писала ему письма? Почему же она их не отсылала? Что мешало ей это делать? И сколько их ещё? Лихорадочно, перебирая бумаги, Аня принялась за следующее.

"Слышала от Анны, что ты женился. Поздравляю. Я тоже не одна, но тебе это знать не обязательно. Признаться, я никогда не рассчитывала на длительный роман, но даже ты побил все рекорды. Ты забыл меня намного быстрее, чем я тебя. Впрочем, я тебя вряд ли забуду. Та частица, которая совмещает тебя и меня одновременно, всегда будет напоминать твоё лицо, твой голос, твой смех, твои глаза... Интересно, твоя жена хоть раз тонула в этих глазах? Наверное, не раз... Так же, как и я.

Ребёнок во мне растёт и развивается. Конечно, он ещё не толкается и ведет себя вполне гуманно, однако я ощущаю его незримое присутствие во мне. Он везде и всегда со мною. Он испытует то, что испытую я, радуется и печалится вместе с мамой. Знаешь, так странно называть себя мамой. Моему неродимшемуся ребёнку только шесть недель, но я чувствую, как сильно его люблю. Наверное, Господь послал мне этот подарок небес вместо другого любимого человека... Вместо тебя...

                                                                                                09 октября 19.."

"Последнее время чувствую себя невероятно усталой, раздавленной. Я не понимаю, что происходит. Мой врач, Марина Олеговна, говорит, что в физическом плане у меня всё в порядке и причину надо искать в моральном. А чего её искать–то? Она и так плавает на поверхности.

Правда, и Аня и Валентина Егоровна меня очень поддерживают. Я даже не знаю, что делала бы без них. Слава Богу, что у меня есть такие друзья! Но очень не хватает именно тебя. Ведь ты должен быть рядом, переживать и радоваться со мною. Ты должен любить и ухаживать за мной. Просто не выносимо думать о том, что всё это ты делаешь, однако не для меня. Для неё. Кто она, Макс? Почему ты никогда про неё не рассказывал? Признаться, мне любопытно. Больно и любопытно. Что ж поделаешь, я всё–таки глупая баба, которая всегда не прочь посплетничать. А Аня ничего не хочет говорить, даже её имени. Может, она, и сама не знает?

Как бы там ни было, ты с ней, не со мной.

                                                                                                12 октября 19.."

Анна посмотрела на дату и вздохнула. Она прекрасно помнила следующий день, тринадцатое октября. Именно тогда Даша лишилась ребёнка.

"Это совершенно не справедливо. Почему судьба посмеялась надо мною так жестоко? Сначала уехал ты, забыл и бросил меня, а теперь у меня отняли моего ребёнка. Уже неделю я живу без него. Сначала не верила, что смогу выжить, но потом я начала понемногу карабкаться вверх и поняла, что ещё жива. Однако этого мне не хотелось. Ни тогда, ни теперь.

Конечно, я не одна. Меня поддерживают друзья и близкие, но... Это не то. Самой большой поддержкой после твоего уезда был ребёнок, а теперь его нет. Так странно, я даже не знаю, был это мальчик или девочка. На кого из нас он (или она) был бы похож? Мне бы очень хотелось бы, чтобы у него были твои глаза.

Всё это время я берегла себя от стрессов и прочего, я правильно питалась, не употребляла ничего из не дозволенного. Я все правильно делала, а пострадала из–за несчастного случая. Хотя, в случаи я не верю. Всё произошло из–за моего одноклассника. Он в одночасье лишил меня желания жить.

Господи, почему? Почему я, а не кто–то другой? Твоя жена, наверное, пребывает в полном здравии, ты возишься с ней и даже не знаешь, что потерял ребёнка.

                                                                                                20 октября 19.."

Аня вздохнула, и отложила письмо. Здесь их было ещё масса. Даша писала на протяжении всего этого времени. Письма были короткие, но что–то в них цепляло за живое. Просматривая даты, подруга заметила, что иногда Дарья писала одно письмо в год, иногда больше. Всего их было около двадцати.

" Знаешь, всё так быстро изменяется... Когда–то я боялась всего на свете, а теперь чувствую, что в мире мало вещей, которые могли бы меня сломить. Но и у меня есть слабости. Моя главная слабость — это ты. Чем ты занимаешься? Что сейчас происходит в твоей жизни? Сотни раз хотела спросить о тебе у Анны, но не могла. Зачем ворошить прошлое? Я уже свыклась с тем, что мой удел — жить без тебя. Я потихоньку заполняю пустоту внутри, вернее пытаюсь заполнить, но не могу. Встречаюсь с разными мужчинами, но смотрю в их глаза, и не вижу того, что видела в твоих. Я начинаю привыкать к одиночеству. К тому, что не могу иметь детей. Знаешь, Аня удивляется тому, как я живу. Тому, что у меня много мужчин. Но это не удивительно. Я по–прежнему надеюсь на чудо, а вдруг кто–то из них подарит мне ребёнка?

Но это нереально и я в этом убеждаюсь. Трагедия моего детства не оставляет меня, преследует... Когда–нибудь она меня добьёт.

                                                                                                26 мая 20.."

Аня посмотрела на дату. Дашке было двадцать пять. Всё–таки Аня была права. В каждом из своих ухажёров, Даша пыталась найти Максима. Однако Аня почему–то и не подумала, что она так же просто пыталась забеременеть. Поэтому и меняла мужчин. Хотя, это было по–своему глупо.

"Странно было видеть тебя после одиннадцатилетней разлуки. Ты всё тот же. Внешне. А внутреннее... Господи, что ты с собою сделал? В кого ты превратился? Я знала совершенно не того Максима. Не смотря на довольно неплохую внешность, в глубине души ты дряхлый старик. Настолько ты уставший от всего на свете. Насколько я поняла, семья у тебя не сложилась. Что ж, сочувствую, но это лишь слова. А в душе я вполне справедливо полагаю, что это то, чего ты заслужил. Понимаю, звучит это эгоистично, но, милый, ты ведь не перенёс того, что пережила я. Постепенно, день за днём, из меня вытекала сила и энергия. Абсолютно разрушающая боль, пожирала всё. Но я как–то выкарабкалась, а ты не смог. Тебя тоже что–то гложет. Неужели, Даниил? До сих пор? Впрочем, от этого чувства вины ты не отделаешься до последних минут твоей жизни.

Впрочем, я желаю тебе спокойствия. Но оно не придет, если ты не будешь к нему взывать. Налаживай свою жизнь, не оборачивайся. Прошлого больше нет. Оно ушло и пребывает в прошлом тысячелетии. Пережив миллениум, мы оказались в новой эпохе. Крой её на свой лад. Я умоляю тебя, Макс, будь

таким, как прежде.

                                                                                                                                                    .........."

Анна посмотрела на дату. Это был как раз день отъезда его в Россию.

"Удивительно, но ты... Ты вновь оставил мне то, ради чего стоит жить. Ты оставил мне ребёнка. Знаешь, а я ведь долго себя карала за ту ночь, а теперь... Спасибо тебе, большое.

Я и не верила, и не ожидала. Даже когда мне об этом сказали, я не сразу поняла смысл слов. Этого просто не могло быть, но ты вернул мне сказку. За это спасибо.

Думаю, этот ребёнок мог бы стать спасением не только для меня, но и для тебя, но... Я просто не могу. Наверное, я до сих пор не могу понять, почему ты ушёл, не вернулся, а я осталась. Мы сможем без тебя, прости.

                                                                                                                                            ..........."

Аня посмотрела на все эти письма — их здесь было ещё много — и задумалась. Даша, конечно, обижена, но... Максим имеет право знать. Это и его ребёнок тоже. Невероятно жаль было брата. Он испортил себе жизнь, и раскаивается до сих пор. А она не может быть такой эгоисткой, она должна понять.

Собрав все до последнего листа в охапку, Аня подошла к компьютеру. Отсканировав их, она скинула информацию на дискету, в твёрдом убеждении послать их Максиму сегодня же.

Максим открыл дверь и, пробравшись в квартиру, тяжело опустился на обувничку. Последнее время работа занимало первое место в его жизни. Она изматывала его, выкачивая все соки.

В коридор вышла Лера. Удивительно, но ни время, ни роды не изменили ей внешность и фигуру. Максу иногда даже хотелось, чтобы она была безобразной, чтобы иметь повод ненавидеть её ещё больше. Но нет, она была красавицей и все только недоумевали, почему они на ножах.

— Сколько можно тебя ждать?

— Кто просил меня ждать?

— Варька хотела, чтоб ты ей с уроками помог.

— А ты не в состоянии?

— Это ты не в состоянии принимать участи в воспитании ребёнка.

— Лера, ты забыла наш расклад? Я зарабатываю деньги, а ты воспитываешь ребёнка. От тебя большего никто не просит. Ты вообще ничего целыми днями не делаешь. Варя пошла в школу, и ты пропадаешь у подруг или ещё где–то. — Макс не стал уточнять, что знает обо всех похождениях супруги.

— Тебя тоже домой не дождешься. И не говори, что допоздна сидишь на работе! Слышать тошно, хоть бы новую отговорку придумал.

— Слушай, не имею ни малейшего желания продолжать разговор.

— А это потому, что, правда, глаза колет.

— Хочешь сказать, что я налево гуляю?

— А что, нет?

— Не больше тебя! — Рявкнул Макс и схватил жену за локоть. — Думаешь, я не знаю? Да уж не дурак!

— Не был бы дураком, такого не было б!

— Не был бы дураком, не женился бы на такой шалаве! — Макс резко развернулся и отчалил в свою комнату. Но не тут–то было, Лера ворвалась следом.

— А кто тебя заставлял заделывать мне ребёнка? Думал, всю жизнь мечтала сопливый нос подтирать?

— Ты бы хоть постыдилась про дочку так говорить.

— Говорю что думаю.

— Ну, так хоть думай, что говоришь. Всё, вали, мочи нет тебя видеть.

— Ну, знаешь ли, в одной квартире ещё живём.

— Вот именно — ещё!

— Что ты имеешь в виду? — Поутихла Лерка. Макс ухмыльнулся. Он прекрасно знал, что за душою у неё ни гроша.

— Держи. — Максим достал из письменного стола документы и швырнул жене.

— Что это? — Лера взяла бумаги и не видящим взором уставилась на них.

— Нужна твоя подпись. И всё. Прости–прощай. Я с тобою развожусь.

— Ты... Ты не посмеешь. — У Леры задрожали губы.

— Уже посмел.

— Тогда ты не увидишь Варьку!

— Лера, неужели ты в серьёз полагаешь, что я у тебя ребёнка не отсужу? Я тебя умоляю, не смеши!

— Никакой судья не отдаст тебе ребёнка.

Макс промолчал. Это действительно стоило немало нервов и денег. Но дочку он не оставит.

— Что замолчал? — Злорадно усмехнулась Лера. — Сам знаешь, что я права!

— Лера, катись–ка ты, пока я ещё держу себя в руках! Всё уже обговорено. И, поверь, я нашёл не мало свидетелей, которые трезвой никогда тебя не видели.

Это был удар ниже пояса. Последнее время, Лера действительно пристрастилась к алкоголю.

— К тому же, все наши знакомые знают, как ты скачешь по койкам. Ей–богу, если бы это было б видом спорта, у тебя было бы уже куча золотых медалей!

Выпроводив супругу за дверь, Макс призадумался. Да уж, поездка в Украину открыла глаза на многое. В частности на то, какая же он размазня. Надо было взять себя в руки, и он взял. Первым делом, по приезду домой, он отправился к знакомому адвокату. Ну, а дальше и так всё ясно.

Максим упал за комп, решив занять голову работой, а не семейными проблемами. Просматривая электронную почту, Макс напоролся на незнакомый адрес. Загрузив страничку, мужчина удивился: послание было от Анны.

"Скажу тебе сразу, я влезла не в своё дело и, возможно, ещё пожалею, но я не могу допустить того, чтобы история повторилась. Сейчас ты прочтёшь ряд писем, которые писались тебе на протяжении одиннадцати лет. Писала их Даша и, как сам понимаешь, не отправляла. Я ей обещала, что никогда не расскажу тебе, что происходило, когда нам было по семнадцать, но я не могу больше врать. В общем, читай, ты сам всё поймёшь".

Максим в недоумении уставился на экран. Прочитав первое письмо, его бросило в жар, кончики пальцев запотели и заскользили по боковой поверхности мышки. Однако это было ещё не всё. То, что прилагалось ниже, просто загнало в его сердце кол, отняв возможность дышать и двигаться.

По прошествии месяца, Дарья возвратилась домой. Отдых, конечно, пошёл ей на пользу, и всё же, она изнывала от скуки. Так что возвращение домой, было торжественное. Недельку она жила у мамы, т. к. обе женщины невероятно соскучились. Мать была так рада этому неожиданному положению дочери, что даже не спрашивала про отца ребёнка. В конце концов, какая разница? Дарья зарабатывала достаточно, чтобы прокормить себя и свою маленькую семью. К удивлению, Игнатьевна отнеслась к Дашиной беременности с пониманием и сердечно поздравляла будущую маму. Было, конечно, жаль отпускать неплохого специалиста, но ничего не попишешь. Дарья, вышедшая в декретный отпуск раньше положенного, впрочем, брала кое–какую работу на дом.

Дарья была уже на шестом месяце беременности и, надо сказать, вовсю этим наслаждалась. Кругленький животик, вызывал у неё такое умиление, что она даже не тосковала по своей фигуре. Куда она, в конце концов, убежит? Анна, родившая четырёхкилаграмового карапуза Виталика, пребывала в отличной форме. Прежние размеры, конечно, не вернулись, однако и теперь она была очень привлекательной девушкой.

Погостив у мамы недельку, Дарья вернулась домой. В родных стенах было здорово, но немного тоскливо. Однако Даша не сидела без дела. Каждый день она проводила два часа у компьютера, выполняя заказ. Работа шла. Медленно, конечно, но всё же. Марина Олеговна говорила, что можно и больше двух часов, но лучше не рисковать. Поэтому Дарья, в точности выполняя распоряжения врача, и не рисковала.

Потихоньку, она обустраивала детскую комнату. Уже делала кое–какие закупки. Конечно, все говорили, что заранее лучше ничего не делать, но если не теперь, то когда? Ладно, если бы у неё был муж, тогда бы он, за время её отсутствия в роддоме, всё бы устроил. Но Даша была одна, поэтому и думать надо было заранее.

В тот день она возвращалась из магазина, захлёбываясь восторгом от покупок. Раньше она постоянно смеялась над Анной, которая кардинально изменилась за время беременности. Теперь же, Дарья и сама ощущала эти перемены. Они были к лучшему.

Подходя к дому, Даша поскользнулась на льду и едва не упала, однако была вовремя подхвачена незнакомцем.

— Спасибо большое. — Дарья схватилась за живот, давая понять, что мужчина спас не только её, но и ребёнка.

— Не стоит благодарности. — Ответил мужчина знакомым голосом.

Взглянув повнимательнее на незнакомца, Даша потеряла дар речи.

— Ма–а–а–акс? — Тут же себя одёрнув, Даша попыталась втянуть живот, но куда втянешь такое–то брюхо?

— Давай, я тебе помогу. — Максим потянулся к покупкам, будто бы ничего не замечая.

Даша, приободрённая этим открытием, придумывала, чем себя оправдать. Может, Макс ничего и не заметил? На ней, всё–таки, было пальто... Да хоть и так, а дальше что делать?

— Ну, заходи. — Неуверенно протянула Дарья, стоя на пороге квартиры.

— Спасибо. — Максим, сверкнув улыбкой, прошёл внутрь. Женщина заворожено смотрела на него. Он как–то изменился. Стал увереннее, что ли. И это было весьма заметно.

— Позволь твоё пальто.

Даша замялась. Ну, не стоять же ей тут в шубе, ей–богу! Она разделась и выжидающее посмотрела на Макса.

— А я тут... — Неловко начала она.

— Да я вижу, поздравляю. — Максим сердечно улыбнулся и даже не дрогнул.

Пригласив гостя на кухню, хозяйка поставила чайник.

— Что привело тебя сюда? Дела?

— Да, нет. Хотелось на племянника посмотреть.

— И давно ты здесь?

— Два часа.

— И сразу же ко мне? Что, насмотрелся на племянника уже?

— Я с ними разминулся. Они, видимо, пошли гулять. Или ещё куда... А ты... замужем?

— А? Да, конечно, замужем. — Соврала, не моргнув, Дарья.

— Как мужа зовут? Чем занимается? Давно знакомы? Кстати, не видно, что–то его вещей... — Максим засмеялся и, резко прекратив хохот, посмотрел на собеседницу серьёзными глазами. — Хватит ломать комедию. Какой срок? Двадцать пять недель?

— Э... Да.

— Ну, и?

— Я пошла на искусственное оплодотворение.

— Ты же говорила, что не можешь иметь детей.

— А я к врачам обратилась.

— Даш, кончай.

Максим пошёл в коридор и возвратился с большим конвертом:

— Вот, можешь полюбоваться.

Даша вытянула из конверта бумаги и узнала распечатанный вариант своих писем. Медленно подняв голову, она посмотрела Максу прямо в глаза:

— Ну, и что? Что ты хочешь от меня услышать?

— Даш, ты хоть понимаешь, каким придурком я себя сейчас считаю?

— А ты? Понимаешь теперь, каким придурком тебя считала я?

— А мы сейчас не об этом. — Максим явно не хотел глотать наживку. — Ты хоть понимаешь, что натворила? Ты думаешь, я бы женился, если бы знал?

— А что, нет?

— Нет, конечно! Господи, да ты и себе, и мне испоганила десять лет жизни.

— А теперь?

— А что теперь? — Макс поутих. Внезапно сорвавшись с места, он подошёл к Даше и обхватил её лицо своими ладонями. — Выходи за меня!

— Что?! — Дарья вытаращила глаза на Макса и просто не знала, что сказать. Он изменился. Удивительно, но за эти шесть месяцев он взял себя в руки.

— Ты меня слышала. А знаешь, что? Я и спрашивать тебя не буду. Я просто сделаю то, что должен был сделать одиннадцать лет назад. — Порывшись в кармане брюк, он вытащил коробочку. — Хочешь ты, Дарья, или нет, а я беру тебя в жёны.

— Ладно. — Прошептала Дарья и, зардевшись, обняла своего жениха.

Аня пребывала в шоке от Дашкиного решения. Она совершенно не ожидала, что Дарья согласится на предложение брата. Но, признаться, подобное положение вещей её вполне устраивало. Они действительно слишком долго играли в безразличие, не понимая истину своих отношений друг к другу. Можно даже сказать, что это было обоюдное упрямство, которое, впрочем, граничило со злорадною шуткою судьбы. Но, что было, то было, а сейчас самое время подумать про будущее, но при этом не забывать наслаждаться настоящим. Что, однако, ребята и так не забывали делать.

Приятно было также смотреть на Макса и понимать, что он наконец–то может контролировать свою жизнь. То, что он разводится с Леркой, не для кого не стало неожиданностью. Но это его очень сильно вымотало. Появились первая седина и морщины. Слишком много неожиданностей за каких–то полгода. Но сейчас он держался молодцом, не подавая виду, что чем–то обеспокоен. Для Дашки старался, естественно. Не хотел её волновать. Но от сестры он ничего скрыть не смог.

— Макс, что происходит? — Аня, пригласив его в гости, хотела побыть наедине с братом. Последнее время он мало общались, ведь Макс перебрался в квартиру Даши и пытался наверстать упущенное.

— Проблемы дома.

— А что ты считаешь домом? — Ухмыльнулась Анна.

— Да уж... — Вздохнул Макс и улыбнулся. — Нет, у нас Дашкой всё в порядке, а вот Варя...

— Что–то не так?

— Лера приобщила к бракоразводному процессу своего очередного... А он неплохой адвокат.

— И какие у нас шансы?

— Они по–прежнему высоки, но не так как прежде.

— И что ты будешь делать?

— Да, в принципе, всё как обычно. Я человек щедрый, вот и придётся, в очередной раз раскошелится. В этом плане Лера от меня отстаёт. Она на нулях.

— А как же её хахаль?

— Помочь–то он поможет, но какого чуда, он будет раскидываться своими деньгами? Тем более, что сам человек семейный.

— Значит, тебе придётся уехать?

— Я бы, так или иначе, уехал бы, но хотелось подождать до родов. Я не хочу оставлять Дашу одну, тем более, учитывая её состояние.

— А что такое?

— Да нет, ничего такого, просто её врач, Марина, говорит, что её нужно беречь. Марина даже хотела её вновь положить на сохранение, но... Я не в восторге.

— Ну, мало ли что ты...

— Да ты бы видела эти больницы!

— Ну, так положи её в частную клинику.

— Дашка упрямится, не хочет. Она так привязана к Марине, что не хочет обследоваться у кого–то другого! Не понимаю, почему.

— Когда у Дашки был выкидыш, Марина её тоже обследовала. Она лечит Дашу с семнадцати...

— Ясно. — Макс прикусил губу и тревожно посмотрел в окно. Взгляд его ожесточился, как бывает всегда, заикнись только о выкидыше. Аня знала, что если бы не Дашина беременность, он бы высказал ей всё, что по этому поводу думает. Как высказал ей, Ане. Он так и не смог понять, почему же Даша молчала. Хотя, честно говоря, Анна тоже не понимала этого.

По прошествии ещё двух недель, Максим должен был срочно уезжать домой. Отшутившись и пообещав, что вернётся через месяц, Макс отчалил. Он так и не рассказал Даше об истинной причине отъезда. Сказал просто, что дела на работе нуждаются в немедленном вмешательстве, однако он всё уладит и возьмёт отпуск, после чего вернётся сюда. Про развод они не говорили ничего. О его прошлой жизни речь практически не велась, говорили только о Варе. После родов, Максим решил забрать Дашу и ребёнка к себе, а так, как Варя оставалась у него, то жить они будут все вместе. Дарья была только за, прекрасно понимая, что Максим ни за что не отступится от ребёнка. Дарья видела, как мучительна для него разлука с Варей, и это было очень больно для неё тоже. Максим, болтая по телефону с дочкой, не редко давал трубку и Даше. Вот так, заочно, произошло её знакомство с девочкой. Она была невероятно милая и очень сообразительная, не смотря на свои десять. Уже потом, после отъезда Максима, Варя сама начала названивать Даше, после чего их ежедневные разговоры уже стали традицией. Конечно, Макс звонил и сам, но этого было мало. Его дела продвигались медленно, и Даша едва сдерживалась, чтобы не расплакаться в трубку, моля о возвращении. Последнее время она стала настолько дёрганой и нервной,

что едва могла спать. Марина Олеговна, не на шутку стреноженная, приписала ей кучу препаратов, после чего стало немного легче, впрочем, совсем чуть–чуть. Аня, по просьбе Максима, каждый день навещала подругу, а после того, как Игорь уехал в командировку, и вовсе перебралась к ней на время. Вместе было намного веселее, тем более, что Виталик не давал им скучать. Малыш улыбался и корчил рожи, напоминая о своём существовании громким визгом и иканием.

Так промчались ещё две недели. Даша, понемногу успокаиваясь, вела размеренный образ жизни. То, что Аня была рядом, буквально под боком, очень радовало. Она ощущала себя так, как в детстве. Хотя, сравнение весьма относительное, если учесть крошечного сынишку одной и огромного брюха другой.

Срок Дарьиной беременности перевалил уже за седьмой месяц. Признаться, последнее время ощущения были весьма странные. Стало тяжело передвигаться и иногда, дышать. Ноги и руки наливались так, что своими размерами просто пугали их владелицу. Но всё это того стоило, по крайней мере, Даша себя успокаивала этой фразой.

... К вечеру город накрыла огромная туча, явно не предвещавшая ничего хорошего. Противные завывания ветра сводили с ума, не давая заснуть. Когда же, Даша погрузилась в дремоту, её сон прервал дождь, требовательно забарабанив по стёклам. Проснувшись, Дарья поняла, что на сегодня ей уже ничего не светит. Зато Анна, за день вымотанная Виталькой, дрыхла без задних ног, попутно бормоча что–то под нос. Усмехнувшись, Даша надела халат и потопала на кухню. Включив свет, он вскрикнула от неожиданного

хлопка: перегорела лампочка.

— Прекрасно, вы меня доконать решили? — Проворчала Дарья в тишину и решила, что как–нибудь обойдётся и так.

Зайдя в кухню, она нащупала кувшин с компотом и решила порадовать себя стаканчиком. Налив в стакан компот, Дарья начала озираться, в поисках табуретки. Вдруг в боку что–то закололо и Даша, охнув, сделала неловкий выпад в сторону. Наступив на Виталькину погремушку, Дарья, не удержавшись, полетела на пол, попутно ударившись животом об уголок стола.

Услышав грохот на кухне, Аня проснулась и взглянула на ребёнка. Виталик, как ни в чем, ни бывало, спокойно спал, мирно закусывая соской. Подумав, что ей это приснилось, Аня перевернулась на другой бок и только тут заметила, что Дашина сторона кровати пустая. Аня решила, что Дарья ушла спать на неудобный диван, т. к. часто жаловалась на то, что Анна, видите ли, говорит во сне. Ничего подобного, между прочим! Однако стоило убедиться. Поднявшись, Анна прошла в гостиную, однако диван пустовал. В сердце как–то странно кольнуло, и она поспешила на кухню. Даша была там. Она лежала животом вниз в окружении собственной крови.

Даша уже второй час находилась в операционной. Аня, нервно похаживая туда–сюда, пыталась привести в чувство свои мысли. Господи, как такое могло случиться? Почему именно сейчас, когда, казалось, всё наладилось и приняло свои места? Что–то не так было с этим миром, если страдали невинные люди. Аня уже позвонила Максиму и Дашиной маме. Последняя прибыла в клинику десять минут назад и волновалась не менее самой Анны. А Макс... О, Боже, каждым своим словом она причиняла ему такую боль! Лучше бы она его резала, отрезая кусок за куском, но нет... Анна боялась, что сейчас ему не лучше Даши.

Всё было не так... Прибыв в больницу, они не застали Марину. Сегодня была не её смена, и она отдыхала дома. Дарью забрал дежурный врач, но Аня всё равно позвонила Марине Олеговне. Та прибыла практически сразу же, и, не говоря ни слова, ворвалась в операционную. Никто ничего не говорил, и от этого Анна боялась ещё больше.

Было два часа ночи, но спать совершенно не хотелось. Аня, наматывая круги по коридору, медленно варилась в собственном соку. Запиликал телефон:

— Алло. — Сказала женщина, и не узнала собственного голоса.

— Ань, ну как она?

— Макс, я ничего не знаю. Они не говорят. Она там уже два часа!!!

— О, Господи... — Простонал брат.

— Ты будешь?

— Ну, конечно! Я в аэропорту. Только...

— Что?

— Самолёт будет только через шесть часов.

— Макс... Ты... Ты, приезжай, в общем. Мы все тебя будем ждать.

— Да, конечно. Но я буду только... Через два дня, это минимум.

— Так долго...

— Игорь в командировке?

— Да.

— А где малыш?

— Я его к маме завезла. С ним всё в порядке будет.

— Ясно. Ань, спасибо тебе, за то, что рядом. Я ещё позвоню.

— Да.

Из операционной вышла Марина Олеговна. Анна поспешила к ней:

— Ну, как?

— Плохо, конечно... Слава Богу, она не успела много крови потерять... Хотя, из–за преждевременной отслойки плаценты, всё–таки... В общем, ты во время её нашла.

— То есть? Я же видела, там целая лужа была!

— Это воды отошли.

— Как воды? Она уже... Уже рожает? Но ещё не время.

— Ань... У неё множественные обширные кровоизлияния в стенку матки. Боюсь, нужно проводить надвла... В общем, ампутацию матки.

— А... А ребёнок?

— Мы сделаем всё, что в наших силах. Будем делать кесарево. Я уже иду за хирургом.

— Разве вы не будете делать сами?

— Нет. Но ты не беспокойся, он парень толковый. А вот и он.

Марина указала на мужчину в халате, шедшего на встречу.

— Здравствуй, у нас тут ситуация... — Марина посвящала доктора в подробности, а Анна всматривалась в до боли знакомые черты лица молодого врача.

— Арсен?

Врач посмотрел на женщину поверх очков:

— Простите?

— Арсен, там Даша.

— А ты?

— Аня.

— Аня? Ты...

— Сейчас не время для воспоминаний.

— Я понимаю. Марина, пошли. — Арсен был бледен и взволнован.

Анна, рассеянно успокаивая Дашину маму, мысленно молилась, ибо яростно понимала, что в данной ситуации она ничего не в силах больше сделать.

В палату завезли какую–то штуку. Как объясняла Валентина Петровна — Дашина мама, по всей видимости, её готовили к переливанию крови.

В неведении прошло ещё несколько часов. Сколько? Аня потеряла им счёт. Сейчас она думала о том, как легко, насколько это, возможно, протекали её собственные роды, и это... Господи, это даже не роды. Человек приходит в этот мир тогда, когда полностью готов сделать это, а ребёнок Даши... Такое

впечатление, что его силком вытягивали. Сейчас он находится между жизнью и смертью и вся подлость состоит в том, что его с одинаковой силой тянут в разные стороны.

Из операционной вышли Марина, Арсен, ещё какой–то врач и два ассистента.

— Арсен, ну что?

— Ань, я не знаю, но мы сделали всё, что могли.

— То есть ты не знаешь? — У Ани задрожали руки, и Арсен взял её под локоть.

— Сядь. Они живы. Оба.

— А он? Или она? — Анна не знала смеяться или плакать.

— Мальчик.

— Он... Он здоров?

— Он в тяжёлом состоянии. Я не знаю, выживет ли он. Ты пойми, ребёнок недоношен. Такие, обычно и до утра не дотягивают.

Аня в полном шоке перевела взгляд на Валентину Петровну. Та, не сдерживаясь, тихо плакала. А Аня не могла. Как же плакать? Они ещё живы и всё будет хорошо. По–другому просто не могло быть.

— Мы провели кесарево сечение. Дарье уже зашили рану. Она выкарабкается. Правда, не исключено, она долгое время будет без сознания.

— А мальчик?

— Не знаю. Время покажет.

Дверь в операционную опять открылась, и около женщин провезли каталку с Дашей и какую–то колбу с маленьким, бледным младенцем.

— Он такой крохотный. — Прошептала Аня.

— Понятное дело, он ведь не доношен. Вес 2.100.

— Мой сын родился на два кило тяжелее.

— Ань, — Арсен обнял её за плечи, — знаешь, я ведь не просто так пошёл работать в больницу. А теперь и вовсе думаю, что Господь даёт мне шанс всё исправить. И я исправлю, ты даже не переживай. Всё будет хорошо.

Спустя три дня приехал Максим. Мужчина выглядел измождённым и уставшим. Мотаясь по аэропортам, он потерял счёт времени и утратил ощущение реальности. В мозгу тупо пульсировала одна мысль, не дававшая ему покоя. Почему? Почему опять? Может, они что–то не так делают? Почему их с Дашей опять наказывают таким варварским способом? Прилетев из Владивостока в Москву, Макс чуть не взвыл. Он разминулся с самолётом, а следующий только через четырнадцать часов. А, добравшись до Киева, он влез в поезд, который тянулся также медленно, как хромая черепаха.

Залетев в больницу, Максим не увидел никого знакомого. Позвонил Ане, но она была недоступна.

Яростно швырнув трубку в карман, он поплёлся в ординаторскую. Ему велели дожидаться врача. Наконец, к нему вышел уставший мужчина в белом халате.

— Добрый день. Вы к кому.

Максим ответил. Брови доктора поползли вверх, сравнявшись со светлыми кудрями.

— А вы ей кто приходитесь?

— Муж.

— Насколько я знаю, Даша не замужем.

— Пока. Я отец ребёнка.

— А вам не кажется, что вы слегка припозднились? — Было видно, что Максим вызывает у него неприязнь.

— Послушайте, молодой человек, я не спал двое суток. Я прилетел сюда с тремя пересадками. Но, насколько я понимаю, я всё ещё имею право узнать состояние моего ребёнка и моей жены.

— Пройдёмте в мой кабинет.

Они прошли в конец коридора. Максим, осматривая эти мрачные стены, освещённые лампами дневного освещения, гадал, в какой из палат лежит Даша и сын. Сын... Как сильно он хотел сына, и вот, когда он появился на свет, его вновь хотят отнять.

Они вошли в кабинет и первое, что бросилось в глаза, это спящее тело сестры, лежащее на кушетке.

— Ань?

Женщина вздрогнула и проснулась.

— Макс! — Подорвавшись, она повисла на шее у брата. — Как ты?

— Нормально. Что с Дашей?

Анна кивнула на доктора, давая понять, что он всё объяснит.

— Значит, вы Максим? Я — Арсен. — Врач протянул свою ладонь, после чего, кивнув на стул, принялся за рассказ. — Насколько я понимаю, Дарья себя неважно чувствовала последнее время. Перед родами Аня её нашла лежащей на полу. В общем, она упала и сильно ушибла брюшную область. В итоге, мы наблюдали преждевременную отслойку плаценты. Пока приехала скорая, у неё отошли воды. Её привезли сюда, а тут такая суета поднялась. На смене не было её лечащего врача, пока её нашли, ушло уже много времени. Мы хотели приостановить отслойку вскрытием плодного пузыря, но это не помогло, после чего решились на кесарево сечение. Во время чревосечения был обнаружен самопроизвольный разрыв матки. Однако по степени повреждения он был неполным, то есть это больше напоминало надрыв, или трещину, как вам угодно.

Впрочем, не смотря на все эти страшные вещи, её состояние на данный момент вполне удовлетворительное.

— А ребёнок?

— Сейчас ещё рано прогнозировать дальнейшее состояние ребёнка. Единственное, что могу вам сказать, это, что он пробудет здесь, по крайней мере, месяц. Сами понимаете, недоношенные дети нуждаются в особом уходе, что объясняется их незрелостью и плохой приспособленностью к условиям внешней среды. Он все ещё очень слаб и до сих пор у нас есть кое–какие опасения, но, несомненно, самое страшное позади. Сейчас он помещён в кювез, в котором создаются условия повышенной влажности, с температурой в 30 градусов и постоянным поступлением кислорода. Вскармливание осуществляется с помощью нейлонового зонда. Ну, к груди его можно будет прикладывать только после того, как у него появится хороший сосательный рефлекс.

Арсен замолчал, переводя дух.

— Знаете, не всё так страшно, как кажется на первый взгляд, просто сейчас нам необходимо время. Оно покажет, что нас ждёт дальше.

Три дня после родов Дарья практически не приходила в себя. На четвёртые сутки она уже могла видеть и узнавать людей вокруг. Постепенно к ней возвращались силы, и тело понемногу начало двигаться. А через неделю после операции, она уже вставала. Ноги не слушались, после длительного горизонтального положения, но небольшие успехи также имели место.

Ребёнок все ещё находился в кювезе, но, по словам врачей, совсем скоро она могла начать кормление грудью. Даше натерпелось почувствовать его на руках, и всё же она боялась этого, почти невесомого, тельца. Они с Максимом подолгу стояли около стеклянного окошка, ведущего в палату сына. В помещении находилось несколько младенцев, смотря на которых, сжималось сердце. Один слабее другого, они лежали и молча соревновались со смертью. Пару дней назад, Даша заметила, что одного ребёнка не

стало. Сначала она перепугалась, думая, что нет её сына, но, отыскав его глазами, ненадолго успокоилась. А потом стала думать о том, где тот пропавший ребёнок. Было только два ответа: или ему стало лучше, или он не выжил. Сначала Дарья хотела спросить о нём Марину, но потом передумала. Роль забвения лучше. По крайней мере, когда идётся про жизнь детей.

Придя в себя, Дарья смотрела на лица любимых людей, и мысленно благодарила за них Бога. Анна, совсем исхудав, практически не покидала больницы. Даша всегда знала, что может положиться на подругу, но то, что она ради неё, Даши, сделала... За это она не сможет отплатиться до скончания

века. Между ними не существовало кровных уз, однако, любовь, связывающая их, не шла ни в какое сравнение с кровной. Это было удивительно и непостижимо. Дарья просила Аню идти домой, а та отказывалась. Макс, удивляясь этому упрямству, в конце концов, отправил её домой, напомнив про сына.

Дарья подолгу беседовала с Арсеном. Он рассказал ей про роды, сообщив также, что, скорее всего, она не сможет больше иметь детей. Дарья печально улыбалась, отвечая, что для неё это уже не впервой. Каждый день он также рапортировал ей о состоянии сына. Судя по тому, что Арсен позволял себе даже мимолётные улыбки, всё было не так–то плохо. Смотря на него, Даша понимала, что он до сих пор винит себя за то, что случилось в детстве. Поэтому ей хотелось расставить все точки над "і", объяснив своё истинное к нему отношение.

— Мы оба живы благодаря тебе...

— Да, что ты! Я же врач.

— Вот именно. Ты врач из–за меня, верно?

— Можно сказать и так.

— Спасибо тебе, большое. Всё то, что случилось между нами, было предопределено заранее. Кто знает, может, всё должно было быть именно так.

— И всё же, если бы не я...

— Знаешь, я только сейчас поняла, что если бы не ты, я бы не была так счастлива, как счастлива теперь. Всё было бы по–другому. А теперь у меня семья. Муж, сын... и дочка тоже. — Улыбнулась Даша, вспомнив про Варю. Совсем скоро Дарью выпишут и тогда, вероятно, они познакомятся.

А после двух недель лежания здесь, ей преподнесли двойной сюрприз. Куда–то запропастившись утром, Максим пришёл только к обеду. Улыбнувшись, он умостился на краешек Дашиной кровати. Женщина с облегчением заметила, что круги под глазами у него исчезли, зато появился румянец и блеск в глазах.

— Я приготовил тебе сюрприз.

— Ну и? Решил побаловать? Увы, я уже не беременна и времена капризов прошли.

— Даш, я знаю, что мне не исправить те десять лет разлуки, так что... Давай с сегодняшнего дня будем считать, что мы всегда были вдвоём?

Даша улыбнулась. Максим вёл себя как ребёнок.

— Если бы, это было правда. Тогда, вероятно, у нас был бы уже второй ребёнок...

— Это и есть мой сюрприз. Варя! — Позвал он, обращаясь к двери.

В дверь вошла маленькая девочка, с большими серыми глазами. Максовыми глазами.

— Знакомьтесь.

— Вообще–то, па, мы знакомы. Или ты забыл, как мы часами разговаривали по телефону? — Совсем не по–детски отозвалась Варя, после чего подошла к Даше и поцеловала её в щёку.

Дарья засмеялась и, обняв девочку, заговорщики ей сообщила:

— Ты вылитая тётя Аня. Погоди, ещё познакомишься с нею.

— Была бы не против. Но ещё больше хочется познакомиться со своим братом.

— Наверное, с этим придётся подождать. — Неуверенно протянул Максим.

— Не угадал. — В дверном проёме стояла Марина Олеговна и держала в руках маленький свёрток. — Сегодня мы сошлись во мнении, что малыш уже готов к самостоятельности. — Марина подошла к Максиму и передала ему конверт с ребёнком. Малыш, сморщив носик, спал, не обращая внимания на охи и вздохи, доносящиеся со стороны мамы и папы.

— Почему–то он больше похож на розовую кляксу, а не на моего брата. — Сказала Варя, деловито всматриваясь в мальчика.

— Не буду вам мешать. — Пробормотала Марина и шмыгнула в коридор.

— Как мы его назовём? — Спросила Даша.

— Тебе выбирать. — Пожал плечами Максим. — Это ведь ты ожидала его целых десять лет.

— И всё же? Я как–то об этом не подумала.

— Если можно, я хочу предложить кандидатуру на роль крёстного. — Внезапно сказал Максим. — В связи с последними событиями это было бы весьма актуально. Как насчёт Арсена?

— Согласна. А как насчёт Анны?

— Иного решения я от тебя и не ожидал.

— Можно его назову я? — Внезапно спросила Варя.

— Ну, конечно. — Ответила Даши, и с любопытством поглядела на девочку.

— Его зовут Марк.

— Это именно то, чего я хотела. По–моему, идеальное имя.

Даша зажмурилась и только сейчас позволила себе то, чего хотела очень долго. В эту минуту, и радостную и грустную, она поняла, что время выбросить из головы эти десять лет.

Десять лет назад она совершила ошибку, когда не сообщила обо всём Максиму. Эта ошибка стоила много. Это была ошибка, длинною в вечность.

                                                                                                                       24 августа 2006 год.

Все имена и события вымышлены и являются плодом фантазии автора. Все совпадения случайны. Автор, в силу своей желторотости, не ручается за правдивость медицинских терминов.