Peacefull — Я — Бог

Звезды подарили мне на счастье

Силу океана, сердце мертвеца, да.

Там я разучился плакать, мама,

Но реву, когда из-за тумана

Видят паруса мертвые глаза Урагана!

(с) Агата Кристи

Ночь почти не чувствовалась…Солнце ведь даже днем не могло пробиться через серую пелену пылевого облака. Было лишь градусов на 10 холодней. Город остался лежать позади огромным ежом, ощетинившимся иглами небоскребов, скрывающимися на высоте 30 этажа в толще густого сероватого тумана. Степь да степь кругом…Далеко лежит…Русские просторы почти ничем не отличаются от американских, африканских или Канадских. Та же пепельная земля, та же жухлая, еле-еле поднимающаяся над землей травка, а вместо деревьев черные обугленные силуэты во мраке. Железные бутсы отбивали ритм. Ничего не могло задержать меня…Я царь на этой земле. Я — бог.

Пахнет дождем…Его запах чувствуется несколько дней. Один из последних дождей года. Скоро наступит зима. Пост— Атомная Зима. Впереди мгла, серая, как и все вокруг. Как будто жгут костры. Вокруг нет жизни, вокруг есть История.… То здесь, то там грудами металлических костей лежат напоминание о былых Царях земли. Все как в наивных романах древности: огромные туши танков с изъеденными насквозь ржавчиной листами брони, остатки каких то колесных механизмов.…Вроде бы их называли автомобили. Вся эта груда железа двигалась прочь от проклятого города, когда Облако настигло ее. Бегство в ужасе…Исход обреченных.

Первые капли упали на комбинезон с темных небес. Первые снежинки вместе с каплями, коснувшись земли, растворились в пыли. Атомная земля.…Под жухлой землей колышется тьма. Выжженная насквозь радиоактивная почва, мертвая и ничего не могущая породить кроме жухлых кустарников и травы.

До дома еще годы пути. Я шел и ночью. Я не знал усталости. Мне некого бояться. Я — Император.

Кончилась мертвая полоса равнины.…Когда-то ее называли Русской. Мой путь преградило широченное русло реки. Мертвой реки…Реки, как люди, рождаются и умирают. Волга умерла не своей смертью.…Нет, не умерла. Надо же.…Посреди илистого безжизненного дна, усеянного грудами разнообразного механического мусора, тек ручей, прозрачный как мысли ребенка, журчащий, как смех…

Земля еще жива. Но это последние конвульсии ракового больного. Я понимаю это подсознательно, интуицией Врача. Хотя может ее и можно возродить?

Снял тяжелые черные ботинки. Стянул с лица маску. Перчатки полетели в пыль. Как ребенок плюхнулся в эту коварно— чистую воду. Что мне эта радиация? Что мне эти тяжелые металлы.…Плескался, пил, просто смотрел на свое отражение. Давно же я не видел Живой реки. Лет сто. Неужто на всей Земле их осталось только три? И почему только три?

… Наступила зима. Пост-Атомная. Как же я сроднился за годы скитаний со своими бутсами. Топ-топ, топ-топ.…Передо мной открылся заснеженный город. Точнее остатки города. Пустые пятиэтажные дома с темнеющими глазницами окон и полуобвалившимися стенами. Непонятные конструкции.…Какие-то рельсы. Застывшие вагоны. Кости заводов. Черные обломки труб, похожих на пальцы, поднятые к небу. Они словно предупреждали человечество, указывая на небо. Но даже талантливейшие из поэтов не поняли этих черных предупреждений, построенных самими же людьми для того, чтобы приблизить Конец. Квартиры пусты. Деревянные полы сгнили. Немудрено.…За тысячу лет сгниет почти все…

Месяц я бродил по городу и читал.…Читал полустершиеся надписи на стенах. Что за странная психология у Людей того времени — писать на стенах вещи, которые и так все знают, или которые легче сказать, чем написать. Немудреные чувства комков плоти и нервов — “Паша — х**сос позорный”, “ Двингс — пи**рас о**евший”, “ Андрей –говнюк”…Добрые и наивные слова, точного значения которых теперь не узнаю даже Я.

Проходя через обвалившийся тоннель обратил внимание на какой-то столбик, стоящий на бетоне пола. Я нагнулся.…Передо мной гордо стоял металлический солдатик с автоматом в руках. С автоматом направленным на меня…Я усмехнулся — последний солдат Земли злобно смотрел на меня стеклянными глазами. Как же ты выжил?

Держи вахту дальше…Я пошел на запад.

Еще десять лет промелькнули незаметно. Я просто шел по серым равнинам, безжизненным горам и выжженным морям. Проходил сквозь города. Иногда среди бедных кустарников, разросшихся вокруг грязных озерков, я встречал Жизнь…Длинных белых червей, черных крупных тараканов и жирных слизней…Мои подданные.

Идя по песчаной пустыне, где не бывает зимы и почти не бывает дождей я начал натыкаться на первые признаки организованной жизни. Волна прошлась по этим местам не смертоносной отравленной косой, а всего лишь скальпелем сумасшедшего хирурга. Среди пустыни виднелись оазисы. Немного растительности вокруг тоненьких родничков…Низенькие деревья с куцыми серыми листьями и зеленая травка, хоть немного похожая на живую, казались Великолепием среди мирового сокрушения. Из озерка пил воду какой-то зверек с голой белой кожей, длинным лысым хвостом и длинным подвижным носом. Я взял его на руки… Он не вырывался. Чувствует, что от меня вреда не будет. Людей же он не видел никогда. И скорей всего никогда не увидит…

Ко мне подбежали другие звери. Все уставились на меня, как на диковину.

Проведя ночь в этом оазисе посреди пустыни, я снова двинулся в путь…

Весь горизонт занимал огромный город, точнее его остатки. Своим обычным быстрым шагом я двинулся туда. Здесь почти не было целых зданий — только груды бетона и металла.…Все обугленное, а ближе к центру так и до ужаса оплавленное. Все вокруг ужасно фонило радиацией. Я знал, что тысячу лет назад этот Содом был уничтожен в страшных муках. Десятки ракет упали на него, принося смерть и страх, страх и смерть, убивая любую Надежду. Тогда еще царями Земли были люди. Царями эгоистичным, расчетливыми, жестокими. Миллиарды правителей не смогли ужиться в одном Доме и решили сжечь чужие комнаты.…Но огонь берет все.…Не одну комнату, а все. Кто-то из Великих Царей плеснул бензином и кинул спичку в чужую комнату, самую большую и самую светлую, но у соседа тоже был бензин.…Через мгновение Дома не стало, зато появилось Кладбище.

Шел среди камней весь день, но так и не видел края.…На одном из бывших перекрестков остались целы первые этажи здания. Я подошел поближе. Что-то мне казалось здесь странным. Какой-то необычный мусор…Свежий. Лет десять на вид, не больше. Мне показалось, что в зияющей двери сохранившегося здания что-то мелькнуло. Чушь.…Здесь не может быть жизни…Ерунда.…Мелькнуло снова. Я подошел поближе.

…Это была Моя самая огромная неожиданность за сотню лет. Из проема вышли четыре массивных фигуры в тяжеленных ботинках, обшитых сталью, в тяжелых освинцованных комбинезонах, в устрашающих черных шлемах на голове, полностью скрывающих лицо. В руках у эти гуманоидов, а это были именно homo sapience (не знаю только в какой степени физической деградации) были массивные шахтерские буры, а за спиной объемные ранцы.

Homo попятились, увидев меня. Фигура с красной птицей на шлеме махнула рукой в сторону входа. Это был знак к бегству. Властным жестом я приказал им остановиться:

— Стойте. Я не причиню вам зла.

Они поняли, что все равно не смогут уйти. Остановились. Страх пропитал их несовершенные тела…Я чувствовал это даже сквозь толщу костюмов химической защиты.

— Идите ко мне.

Они подчинились. Эти гуманоиды понимали мой язык. Значит, Они сохранили его за тысячу лет жизни. Внизу. Эти несчастные, годами не видящие солнца, трепетали при виде меня. Их головы склонились как — бы само собой. Что во мне их смутило? Наверное, они думали, что я призрак. Разумные последние существа на Земле не могли представить, что кто-то выжил еще.…А к тому же приспособился к жизни на поверхности.

Люди подошли. Я спросил:

— Кто вы? — хотя я прекрасно понимал…

— Мы — Люди! А кто ты? — немного осмелели обитатели мертвого Мегаполиса.

— Я — Человек. Последний. Тот, кто выжил. Вам только кажется, что вы выжили. Вы уже не люди.

— Почему?

— Вы перестали быть Царями планеты, когда ушли вниз. Вы не доминирующий вид. Остался Я.

Я понял, что мне совершенно неинтересна судьба этих несчастных. Пусть доживают. Я повернулся и спокойной походкой стал удаляться.

Меня окликали. За мной даже побежали. Но тут же остановились. Холодный страх погнал их назад. В нору.

Может быть, обо мне сложат легенды. Может, отправят на мои поиски кого-то. Хотя я сомневаюсь, что эти марлоки найдут храбрость выйти из руин дальше далеко.

Я как-будто видел себя со стороны.

…Среди развалин древнего города шел рослый пожилой человек с развевающимися на ветру светлыми волосами. У него не было оружия.…Зачем оружие, если бояться нечего. Мир почти пуст. Никто даже из самых крупных хищников не подумал бы напасть на него.

Черная одежда из плотной ткани и тяжелые бутсы из кожи дополняли облик странника. Вечного странника. Лицо было человека обветренно и ничего не выражающее. Лицо, которое не описать…

Я пришел в свой Дом спустя еще пять лет. Кусочек леса посреди радиоактивной пустыни. Ромашки, васильки, лютики…Высоченные сосны. Синее холодное озерко. Война как-будто бы не коснулась его.

Я сбросил всю одежду и пошел голышом по хрустящей траве к моей избушке. Весело залаял Харон, увидев хозяина. Здесь все, как будто я ушел вчера. А чему меняться?...

Только лижущие вершины сосен серые угрюмые тучи напоминали мне о том, что мир почти мертв.Что Земля умирает.

Я — Бог. В этом мире. Бог без подданных. Властелин Земли среди радиоактивных пустошей.

Я пошел в курятник. Ташка, наверное, снесла яиц за сто лет уже штук десять, а из них наверное вылупились птенцы. Взял в руки теплые белые, пищащие комочки и прижал их к сердцу. Сколько мне нужно еще сделать.…Построить амбар. Засадить грядки. Собрать урожай. Пусть мне уже сотни лет не нужна пища.…Но нужно ведь чем-то заняться?

Впереди еще вечность. Целая вечность, не предвещающая неожиданностей.

Лет через сто опять пойду обходить свои владения. Может быть, проведаю homo в их норе…Они скорей всего поживут еще с тысчонку лет. Но они застряли. А я им не хочу помогать. Не я копал могилу…

У меня есть дела поважней этих несчастных.

Бог собрал ягод в плетеную корзинку и понес их в дом, попутно кинув парочку Харону…Харон чуть-чуть подрос.

Наступила ночь. Почти незаметная для глаза. Бог спал.…И видел звезды.

зима 2008

уфа