georg — КОЗИЙ ПАСТУХ (СКАЗКА)

Давным-давно, в далекой стране, разделенной цепью гор на две части: Верхнюю и Нижнюю, жи-ли люди, ничем не хуже нас с вами. Они, как и мы. Считали овечку символом миролюбивого и доброго отношения друг к другу, наивно притворяясь не замечающими, что ни одной овечке не удаётся дожить до старости. Из Верхней страны в Нижнюю текла большая река. А в горах обитал добрый и царственно сильный Орёл. Некоторые люди, когда жизнь становилась совсем не в моготу, шли к нему за помощью, и он никогда приходящему не отказывал. Менялись в странах то президенты, то цезари, то короли, а 0рёл всегда оставался единственным и справедливым защитником интересов простых людей. Правда, добраться до него было не легко, так как жил он высоко в горах, и дорога к нему было очень тяжёлой. Поэтому некоторые люди предпочитали, беря пример со своих президентов и императоров, тоже гра-бить, а не идти просить какого-то там Орла, которого никто не видел и не слышал.

В недалёком прошлом в Верхней стране правил старый король Тигр. Много добра сделал Тигр для себя и своих приближенных, отнимая у простых людей последний кусок хлеба и свободу. Люди беднели, тигрята жирели. Когда иссякло терпение у людей, они поднялись против Тигра и его банды. Попросив Орла помочь им, они прогнали ненавистного тирана. И пришлось Тигру бежать к своему давнему това-рищу по грабежам, к Пауку Кобо.

В Верхней стране наступили золотые времена. Вновь расцвело мастерство людей, умножилось богатство равнин и гор. Вновь стали приезжать гости из других стран: кто поучиться, кто продать или купить что-нибудь, а кто и просто посмотреть. Потянулись караваны с тюками товаров, поплыли кораб-ли с грузом в разные страны. Один из караванных путей шел в Нижнюю страну вдоль Большой Реки. Дорога бежала по дну ущелья в теснине между крутыми скалами и мощными мутными потоками бур-ной реки.

Орёл решил спуститься с гор, и стал он, как его далекие предки, королем Могучем. Он полюбил дочь своего напарника в ученых беседах, и ей понравился сильный и прекрасный рыцарь, который принёс на их землю мир и покой. Вскоре они поженились, а меньше, чем через год у них родился сын, которого они назвали Иво. И если до женитьбы Могуча наступившие времена в Верхней стране можно было назвать золотыми, то после рождения сына... Я даже не знаю, как назвать такое существование во времени и в пространстве. Король ошалел от счастья. Он перестал превращаться в орла. Да и зачем? Теперь в этом не было никакой необходимости, ибо каждый житель Верхней страны имел всё, что ему хотелось иметь. Все желания сбывались. Орел от любви утратил разум и забыл про осторожность. А зря! В роду Тигров вырос и окреп новый Тигр. Правда, у него не было королевства.

— Ну, это не беда, — подбадривал его паук Кобо. — главное, чтобы было желание. И если это желание дос-таточно большое, то оно обязательно сбудется. У человека всегда получается так, как он хочет.

Кобо давно пожирала зависть к успеху и счастью Орла. Король Тигр был нужен Пауку, чтобы отомстить за счастье, которого не могло быть у Кобо.

Иво рос добрым, умным и развитым ребенком. Одна незадача — рос он медленно. За один месяц он успевал и сделать, и узнать больше, чем другой ребёнок за всю свою жизнь, но при этом оставался ростом небольшим, что иногда вызывало насмешки.

— Не расстраивайся, — утешал сына Орёл. — Я тоже не самый высокий в своей стране — и ничего. Ты пой-ми: у Бога рост сто семьдесят восемь. И никак не гоже смотреть на Бога свысока. Лучше быть малень-ким, чем высоким.

Поэтому Иво не сильно-то и переживал. Да и скучно ему было с другими детьми. Они, в свою очередь, тоже без всякой охоты играли с ним, так как Иво уже и при таком небольшом росте обладал чудовищной силой. Однако он ещё не научился управлять ею. Поэтому общение с ним приводило к час-тым обидам, ссорам, слезам.

Орёл переводил сына из одной школы в другую, из города в город, от одного мастера к другому. Вскоре Иво освоил почти все науки и ремёсла. Потихоньку, незаметно для сына король учил и искусству управления, и поиску путей, ведущих к Вечной Истине.

Королева любила розы, и сама ухаживала за ними. Король же ухаживал за козой. Но не надо ду-мать, что именно коза была самым любимым его животным. Исходя из поведения козы, можно было смело утверждать, что главная цель всей жизни для козы — полное уничтожение розария. Это стремле-ние козы расстраивало королеву и сердило короля.

Однажды Иво возвратился домой после очень долгого отсутствия. Было очень много радости.

— Иво! Сыночек! — воскликнула королева, обнимая сильно подросшего принца. — Да ты уже совсем боль-шой! Да ты уже совсем мужчина! Нет, вы как хотите, но я так больше не могу! Я соскучилась по сыну! Иво больше никуда не поедет. Пора ему дома учиться управлять государством. В конце концов, короле-ва я или нет? Это мое желание!

Желание королевы — закон. Тем более что с ней никто не собирался спорить. Целый месяц они провели во дворце только втроем, отослав всех. Абсолютно всех. Даже нового, только недавно взятого во дворец садовника, который помогал королеве выращивать новые сорта роз.

Как-то к вечеру король, устыдившись того, что он слишком счастлив, и, вспомнив, что он все-таки Орёл, исчез из дворца. Ненадолго. Вернулся домой он уже после захода солнца. Во дворце тихо и пусто. Тревожное предчувствие охватило Орла. Он осмотрел все залы дворца — никого. Он побежал в ро-зарий. Там, около нового куста розы, о котором так много хвалебного говорил новый садовник, он на-шел их. У куста розы, до пенька обглоданного козой, лежали: плачущая коза, бездыханное тело жены и, с еле заметными признаками жизни, сын. Только теперь, рассмотрев остатки от куста, король узнал эту розу. Да, это была очень замечательная роза. Она цветет всего один только раз в своей жизни, на зака-те. Цветок ее изумительной красоты и обладает чарующим запахом, но тот, кто вдохнет её аромат, тот заснет навеки.

Королеву спасти не удалось. Иво, после долгой и тяжелой болезни, остался жив, но лицо его обез-образила сеть глубоких старческих морщин. Будто кто-то натянул страшную, невидимую сетку, через которую можно было видеть неожиданно добрые, печальные глаза и нежные, красивые, алые губы. Ко-роль стал белым. Он понял, что настал его час. Пора готовиться. Объявив всем о смерти жены и сына, Орёл полностью отошел от управления государством. Он вместе с Иво поселился в самом удалённом охотничьем домике в горах, решив остаток своих дней посвятить только сыну. Передать ему свое самое главное богатство — секреты доброго волхва. Никто, кроме самых близких друзей короля, не встрево-жился. Кто будет сильно тревожиться о том, как живется королю? Жив ли он сам или уже нет? Ведь есть всё, что пожелаешь.

— Сынок, — сказал король, когда посчитал, что главные свои секреты он положил в надежное место. — Я прожил долгую жизнь и мне улыбнулось счастье — я встретил твою маму. Наверное, правда бают люди, что человек от счастья глупеет. Я сделал несколько ошибок. Мне очень больно, что из-за моих ошибок пострадали мама и ты. Прости меня, Иво. Я не смог быть одновременно и всемогущим, и счастливым. У меня это не получилось. Может быть тебе это удастся. Я сделаю всё, чтобы тебе это удалось. Садовником у нас работал, наверное, кто-то из людей паука Кобо, моего давнего завистника. Хитросплетения его ко-варны, и мне сейчас их до конца не распутать. Ослабел я от долгого благополучия. Прости меня, сынок, но полностью избавить тебя от его колдовства я не смогу. Единственное, что мне удалось сделать, это снимать его чары и возвращать тебе твой настоящий облик один раз в месяц, на одни сутки. Каждое последнее воскресенье каждого месяца. Прости меня, сыночек.

— Король встал на колени и, омывая слезами, целовал руки сына.

— Что ты, папа! — воскликнул Иво. — Единственно, о чем я жалею, так это о том, что не я первый накло-нился к той розе и не на меня обрушился ее страшный аромат.

Иво тоже опустился на колени и они, обнявшись, заплакали. Еще неделю в лесном домике плака-ли скрипка и флейта, вспоминая любимые песни мамы. Утром Орёл провожал сына в дальнюю дорогу.

— Пойдешь в Нижнюю страну, — напутствовал он сына. — Найдешь князя Тергена. Дорога к нему трудная: то пески, то солончаки, то неприступные горы. Имей в виду, что водой в дороге запастись не просто. Поэтому шпионы Паука не любят появляться в тех краях. Это и хорошо. В владениях князя Тергена со-бираются самые умные люди наших двух государств, которым трудно жить среди других людей. Это оа-зис в безбрежной пустыне глупости. Обратишься к самому князю. Он все знает: и то, что было, и то, что будет. И помни, что для всех — мой сын умер. Один князь будет знать, кто ты. Это избавит тебя от при-стального внимания паука Кобо. Хотя бы в самом начале. А потом пусть он сам тебя боится. Князь Тер-ген знает, как найти управу на Паука.

— А ты? — спросил Иво.

— Мне надо готовиться к приему незваных гостей.

— Папа, позволь мне остаться с тобой. Я помогу тебе. Я владею всеми видами боевых искусств. Мне нет равных в любом виде оружия.

— Нет, — резко ответил Орёл. — Для Кобо все эти боевые искусства имеют значение не больше, чем кома-риный писк. Он гораздо выше этого. Извини, но пока ты ничем не сможешь мне помочь. Ты хорошо подготовлен в теории управления боем, но практических навыков у тебя почти нет. Слишком мирная и спокойная у нас с тобой была жизнь, как у хризантем в теплице. А я стану сильней, если буду знать, что ты в безопасности. Тебе надо набраться опыта. Постарайся попасть в пастухи, чтобы научиться защи-щать стадо от воров и грабителей. Князь тебе поможет в этом. Иди, не трави мою душу. Простимся, сы-нок.

Они обнялись в последний раз и разошлись. Иво не стал присоединяться к какому-нибудь кара-вану, а один, скрываясь от людей, спустился в Нижнюю страну. Но пошел он не в оазис князя Тергена, а во владения Кобо. Определенной цели у Иво не было. Просто, он чувствовал, что надо хотя бы глазом посмотреть на Кобо и на молодого Тигра.

Путь оказался не из скорых. Во дворце Паука, Иво, выдавая себя за обездомевшего старика-погорельца, устроился работать мусорщиком. Хозяин отсутствовал несколько дней, что позволило Иво достаточно хорошо познакомиться с замком. Как только Кобо вернулся, сразу же спросил о Тигре, и, уз-нав, что того нет, приказал найти и прислать к нему. Стояла теплая, темная ночь начала весны. Иво по стене поднялся к открытому окну кабинета Кобо. Высота над землей была значительной, поэтому Кобо не опасался, что кто-то сможет подслушать, о чём он будет говорить с Тигром. Вскоре в кабинет вошел молодой Тигр, король без королевства. Пока.

— Гуляешь? — недовольно спросил Кобо. — Ты гуляешь, а я должен тебе королевство добывать?

— Ты сам сказал, что рано еще мне вступать в дело, — оправдывался Тигр. — Мне скучно сидеть без дела, вот я и позволяю себе иногда немного повеселиться. Не беспокойся, боевую форму я не потеряю. Скажи слово, и мы сейчас же выступим на Орла.

— Считай, что твоё время наступило. Засылай отряды в Нижнюю и Верхнюю страны. Надо набирать ар-мию.

— Золота почти совсем не осталось, — вздохнул Тигр.

— Золото само к тебе не придет, его добывать надо. Посылай своих людей потрошить караваны торга-шей, да и просто богатых людей. Работать надо, чтобы пополнить казну. Ты узнал что-нибудь о короле Смеле?

— Да, король Смела решил серьезно заняться подготовкой наследника на престол, — ответил Тигр.

— Каким образом? — спросил Паук.

— Он дал полную свободу своим детям в их собственных княжествах. А по итогам их владычества обеща-ет назначить наследника.

— Николс и Лия родные брат и сестра? — спросил Кобо.

— Нет, у них разные матери, — ответил Тигр. — Николс — старший сын.

— У кого же лучше получается? — спросил Кобо.

— У дочери. За короткий срок правления ей удалось наконец-то вдосталь накормить и одеть своих под-данных.

— А у сыночка?

— У Николса дела идут из рук вон плохо. Люди бегут толпами из его владений, чтобы не умереть от голода и холода. Он их налогами обирает подчистую. Всё жалуется, что денег мало, на дворцы и армию не хва-тает.

— Вот и чудненько, — потирая свои маленькие лапки, захихикал Паук. — Надо возбудить у Николса нена-висть к своей сестре. Пусть он натравит отца на нее. Таким образом мы уничтожим весь род Смелы. Надо немного помочь Николсу в управлении своим княжеством, чтобы оно не опустело раньше времени. Теперь о коне. Тебе нужен боевой конь.

— У меня есть прекрасный конь, — возразил Тигр.

— Тебе нужен не красивый конь, а боевой. Вот когда станешь королем, тогда будешь соблазнять пре-красный пол прекрасным конем. У меня есть для тебя один дикий жеребчик.

— Это тот каурый, которого ты мне показывал? — недовольно поморщился Тигр.

— Глупец! — вскричал Кобо. — Что ты понимаешь в боевых конях? Это сказочный конь. Такого коня нет ни у кого.

— Ну, ладно, ладно. Уговорил, — быстро сдался Тигр. — Я согласен. Только нам надо привыкнуть друг к другу, свыкнуться. Когда я смогу сесть на него?

— Тебе кажется, что это пара пустяков — доставить тебе коня, — усмехнулся Кобо. — Мне надо еще угово-рить его, чтобы он согласился служить нам.

— Да что там уговаривать? — в недоумении пожал плечами Тигр. — Давай Каурого сюда, я быстро объезжу его.

— Нет, с тобой совершенно невозможно говорить, — Кобо сердито фыркнул.

— Ага, я давно уже заметил, что ты считаешь меня глупцом, — Тигр недовольно скривился. — Если ты та-кой умный, то почему бы тебе самому не стать королем в Верхней стране? Ведь не твоя внешность удерживает тебя от этого?

— Моя внешность, дорогуша, для королевской должности подходит более твоей, — гневно зашипел Кобо, — Дело не в ней. У меня много занятий поинтересней, чем, так называемое, управление государством. Чтобы прослыть хорошим королем, надо стараться выглядеть чуть-чуть глупее своих подданных. Умного короля никто не поймет, а если и научатся понимать, то все равно сбросят, хотя бы из зависти. А долго притворяться глупым у меня нет ни желания, ни терпения. Нет, лучше ты управляй своими подданны-ми, а я буду управлять тобой.

— А если я не захочу, чтобы мной управляли? — недовольно пробурчал Тигр, стараясь, однако, не забывать про осторожность и видимую почтительность.

— Тогда я найду того, кто пожелает сменить тебя на твоем высоком троне. И в таких, будь уверен, недос-татка не ощущается. Для меня такое занятие гораздо интереснее, чем самому сидеть на троне и чувст-вовать, как тебя облизывают их слюнявые языки. Всё. Завтра я лечу добывать тебе коня.

Еще затемно, перед самым рассветом Кобо выехал верхом, и, покинув город, углубился в лес. Прячась от утренней сырости в полах серого плаща, он сонно покачивался в седле, не замечая, что за ним, вдали, очень осторожно следует Иво. Кобо оставил лошадь у лесника и пешком пошел дальше. Вот он подошел к оврагу, остановился на самом краю и, взмахнув полами плаща, кинулся вниз. Через мгно-вение из оврага вылетел кобчик и понесся быстро на запад.

Иво подождал, пока кобчик удалится на достаточное расстояние, подпрыгнул вверх, сделал об-ратный кувырок через голову и превратился в скворца. Круг за кругом, поднимаясь всё выше и выше, Иво следил за полетом Кобо. Тот летел в горы. Долго длился полет. Солнце встало и, недолго посияв яс-ным ликом в нешироком просвете между горизонтом и тучами, опять скрылось в сплошной, бесфор-менной массе серых облаков. Заморосил мелкий дождь. Все дальше и выше забирался кобчик, углубля-ясь в родные для Иво горы.

Кобчик подлетел к плоскогорью, где паслись лошади, и перекувыркнувшись за скалой, снова превратился в Кобо. Он спустился к пастухам и что-то сказал им, показывая на неказистого с вида, но бойкого молодого каурого. Каурый или уже знал Кобо, или почуял недоброе, так как повел себя очень беспокойно. Он начал кружить в табуне, увлекая во вращение других лошадей. Вот уже весь табун кру-жится в бешеном галопе. Еще минута и табун, увлекаемый Каурым, уйдет с плоскогорья.

Табунщики поскакали в табун. Они стали разбивать его на части. И вот Каурый, в сопровожде-нии небольшой группы самых молодых и резвых коней, пытается прорваться к узкому выходу с плоско-горья и уйти в горы. Но табунщики сумели отсечь их от прохода между скалами и заарканили вожака. Каурый рвался из петли, никому не давая приблизиться. Тогда табунщики, уведя остальных лошадей с плоскогорья, повалили Каурого на землю, взнуздали его и, взяв на растяжки, принялись жестоко хле-стать кнутом. Хлестали зло, остервенело долго, всё больше по ногам, доставалось и голове, и крупу, но не той части, куда должно было лечь седло. Когда руки мучителей уставали и уже не могли поднять бич смирения, они гоняли Каурого то по кругу на длинном поводе, то между двумя крепкими жеребцами. Весь день шло страшное усмирение. У Каурого уже заплетались ноги. Он всё чаще судорожно вздыхал, вздрагивая покрытыми кровавой пеной боками. Но при любом прикосновении к спине не только седла, но просто ладони, он взвивался на дыбки. И всё начиналось сначала.

Наконец, уже на закате, самый опытный табунщик безнадежно покачал головой: "Ничего не выйдет. Надо кончать." Кобо задумался. Потом он приказал табунщикам привязать Каурого к столбу и уходить. Табунщики уехали. Сколько ни говорил с Каурым Кобо, но любая его попытка приблизиться к жеребцу встречала бешеное сопротивление. Поняв, что его намерение овладеть жеребцом не увенчается успехом, Кобо отошел в сторону и длинно свистнул. Через некоторое время к нему подбежала стая вол-ков. Он что-то сказал им и кивнул в сторону Каурого. Волки кинулись к жеребцу. Каурый взвился из по-следних сил. Повод лопнул и жеребец, преследуемый кровожадной стаей, понесся в горы. Долго длилась погоня. С высоты своего полета Иво заметил, что волки выгнали Каурого на площадку, прорезанную уз-ким ущельем с бушующим внизу потоком горной реки. Каурый, очевидно, тоже знал, чем закончится гон по этой площадке, так как убавил бег и, дождавшись, когда капканы волчьих пастей заклацали в нескольких дюймах от его задних бабок, прибавил хода, увлекая за собой раззадоренных близкой пожи-вой преследователей. Иво понял, что Каурый решил сам погибнуть и погубить своих врагов в бушующем потоке.

Иво камнем стал падать вниз. Над самой спиной Каурого он сделал кувырок в воздухе и сел коню на холку уже человеком. Он обхватил шею скакуна руками, сжал его бока ногами и закричал: "Вперед!". На краю обрыва он толкнул жеребца под бока, побуждая к прыжку, и, пригнувшись, слился с ним. Кау-рый сжался стальной пружиной и прыгнул, птицей распластавшись над пропастью. Волки, увлеченные погоней, тоже прыгнули вслед за Каурым, и посыпались, как спелый виноград, в обрадованный не-жданным гостям бурный поток. Благополучно завершив полет над пропастью, Каурый замер на крохот-ной площадке. Иво поспешно спрыгнул с задыхающегося от усталости жеребца. Затем он снял с коня ненавистную уздечку и бросил ее в поток.

— Пойдем побыстрее отсюда, — сказал он Каурому. — Кобо обязательно явится проверить, чем закончилась погоня.

Они спустились с гор и нашли приятное место в лесу на берегу реки, где можно было обмыться, отдохнуть и подлечить раны. Как-то утром, выйдя из шалаша, Иво заметил, что Каурый уже в полном порядке и даже не прочь порезвиться, пробуя силу в застоявшихся мускулах: то взбрыкивая задком, то прыгая боком.

— Ну что ж, пора нам, наверное, расставаться, — сказал Иво, подбежавшему Каурому, и ласково потрепал его по холке. — Тебе — жизнь вольная, а меня мои дела ждут.

Каурый отрицательно помотал мордой, взвивая длинную гриву и поднимая хвост.

— Ты хочешь идти со мной? — спросил Иво.

Каурый, соглашаясь, закивал головой сверху вниз, словно захотел пить.

— Ну, смотри, как хочешь. Сам идешь в неволю.

Каурый радостно заржал и кругами начал скакать вокруг идущего Иво. Вскоре они вышли из ле-са на проселочную дорогу. Поначалу Каурый шел вслед за Иво, но потом ему надоел этот черепаший ход, и он преградил дорогу Иво, подставляя ему спину.

— Ты хочешь, чтобы я сел на тебя? — удивился Иво. Каурый согласно качнул головой. — Ладно, давай по-пробуем.

Иво легко вспрыгнул на спину друга, но сел не вразножку, а по женски — обе ноги в одну сторону, чтобы легче было спрыгивать, если израненный конь устанет. Вначале Каурый пошел рысью, потом ударил галопом, но быстро притомился и перешел на шаг. Иво спрыгнул на землю и пошел рядом, дру-жески поглаживая коня по холке. Так они продвигались вперед. В попадающихся на пути деревнях они зарабатывали на хлеб и овес: кому дровишек из леса доставят, кому сена накосят и привезут, кому те-лятник вычистят. Таким образом добрались они до Нижеграда, столицы короля Смелы.

Ни короля, ни его детей Иво не увидел. Сам король охотился во владениях своего сына, а дочь, юная принцесса Лия, управляла хозяйством на своей земле. Иво удалось по случаю купить недорогую скрипку и он начал солидно зарабатывать игрой на свадьбах и базарах, в трактирах и корчмах. Но главным его богатством были, конечно, не деньги, а слухи. Он узнал, что бывает же на свете такое, ко-гда у одного отца такие разные дети: дочь ведь совсем молодая, а в своем княжестве управляется полу-чше отца, не говоря о том, что и красива, и умна; а сын... Тут люди пренебрежительно махали рукой. Нет, хоть говорят, что все в детях зависит от отца, а на деле получается, не совсем так. Отец один, а ма-тери разные, вот тебе и результат.

После знакомства со столицей Иво решил отправиться к князю Тергену. Некогда князь был пер-восвященником, но его речи пришлись не по нраву королю Смеле, поэтому князь, чтобы не доводить де-ло до беды, удалился от дел государственных, занялся самосовершенствованием, дабы попытаться по-стигнуть Истину. Три пути вели в княжество Тергена: два обходных, длинных, но более или менее безо-пасных, и один прямой, короткий, но чрезвычайно опасный — по безводной степи. Иво выбрал пусть трудный, но короткий путь. Каурый уже хорошо укрепил свои силы и без напряжения преодолел его. Князь принял Иво очень радушно и, выдав его за своего дальнего родственника, выделил ему для про-живания уединенную угловую башенку, которая стояла на краю старого сада.

Через некоторое время Иво нанялся в пастухи к одному зажиточному землевладельцу. Никто не знал, что таинственный родственник князя, который иногда появлялся в старой башне, и уродливый пастух — один и тот же человек.

Юная красавица Лия не догадывалась, что ее успехи не всем по нраву. По молодой наивности она и предположить не могла, что является скопищем недостатков, которые у людей, ее окружающих, могли вызвать только, мягко говоря, злобу и ожесточение: красива, стройна, нежна, обаятельна, да к тому же добра и умна. Да она была достойна смерти только за то, что была принцессой. Если ещё учесть, что король уже довольно долго ходил вдовым, причём уже не в первый раз, причём при доволь-но-таки странных обстоятельствах, и был окружен самым пристальным вниманием придворных дам, то ясно станет, что юная принцесса и так слишком зажилась на этом свете. Кто-то без особого труда вну-шил принцу мысль, что благорасположение короля все сильнее склоняется в сторону любимой дочери, и если не предпринять решительных действий, то дело может принять совсем нежелательный и трудно поправимый характер. Стоит ли удивляться тому, что королю во владениях принца сопутствовали успех и удача, а во владениях дочери обязательно происходило что-то очень нехорошее: то конь его понесет и сбросит где-нибудь на скалы, так что потом вся медицинская рать будет таинственным шепотом сове-щаться у постели больного, то и дело возводя глаза к небу; то где-нибудь в горах на дороге произойдет обвал, и только чудо сохранит королевскую жизнь; то на кухне вдруг обнаружится отравленная пища. Странные, очень странные события стали происходить с королем во владениях дочери. Поползли черные слухи. Всех до самой глубины души возмущало коварство юной принцессы. Последнее событие перепол-нило чашу терпения королевского окружения. На короля было совершено покушение. Хорошо, что оно не удалось. Совершенно случайно злодей был смертельно ранен. Перед смертью он кому-то признался, что на это черное дело его послала принцесса. У него же было обнаружено бриллиантовое колье, пода-ренное совсем недавно королем дочери.

К Лие прибежала очень ее любящая, очень преданная фрейлина, совсем недавно взятая в свиту, и сообщила, что главный военный начальник отдал приказ об аресте принцессы и привлечении ее к су-ду. Фрейлине с большим трудом удалось уговорить Лию хоть на время скрыться, пока не выяснится, что это ужасная несправедливость, пока не восторжествует правда.

Лия, издерганная и измученная последними событиями, согласилась на побег. К тому же, совер-шенно случайно, в княжестве Тергена у фрейлины были очень хорошие друзья, которые помогут вос-становить Лие её доброе и честное имя. Совершенно случайно и лошади были уже наготове. Так что не успела Лия опомниться, как очутилась в последней корчме перед самой короткой и самой опасной доро-гой в княжество Тергена. Осталось только найти проводника. Но никто не хотел с ними идти.

— Отправляться по этой дороге сейчас, в конце лета, всё равно, что отправляться сразу на небо, — отма-хивались проводники, прихлёбывая пиво из глиняных кружек.

И только очень крупная сумма соблазнила одного из проводников отправиться в это очень рис-кованное путешествие. Уже в дороге их догнала еще одна молодая женщина со слугой. Ей тоже очень срочно надо было в княжество Тергена. Компания заметно увеличилась, стало как-то повеселей. Разго-ворились, нашлись общие знакомые, появилась возможность расширить свой кругозор, поменьше об-ращать внимание на иссушающее пекло. В разговорах, почти незаметно и день подошел к концу. Солн-це быстро скатилось с небосклона. Покушали, попили и улеглись на ещё тёплый песок, на ночёвку.

Утром, разминая продрогшие косточки, начали собираться в путь. Хорошо позавтракали и попи-ли. Но на следующий день страшного пути под палящим солнцем заболел проводник. Вечером на стоян-ке у него начались сильные рези в животе. Утром он не проснулся. Женщин охватил страх. Они не зна-ли, что делать. Возвращаться назад было так же страшно, как и идти вперед. И всё-таки пошли вперед. Хотя где этот путь, ведущий вперед, никто из них не знал. Возвращаться не имело смысла, так как про-водник вечером говорил, что они прошли уже больше половины пути. Не имело смысла возвращаться ещё и потому, что вчера к вечеру поднялся ветер, который дул всю ночь, и замёл полностью их следы.

Сначала у них закончились запасы воды, потом и еды не стало. Первыми начали падать кони. Через некоторое время у них осталась только одна лошадь. Утром исчез слуга женщины вместе с лоша-дью и жалкими остатками последней воды. Женщина, потеряв последние крохи рассудка, ушла по еле видным следам копыт. Вряд ли она надеялась на что-то. Просто, это были хоть какие-то следы. Фрейли-на вначале пыталась следовать за Лией, но потом, шепча пересохшими губами проклятия, повернула назад и пошла вслед за чуть виднеющейся в зыбком мареве горизонта женщиной.

А Лия шла вперед. Один Бог знает, как она выбирала этот путь — вперед. Но она шла. Потом па-дала и ползла по ровной, раскаленной колючей сковородке. Некуда спрятаться от обжигающего, слепя-щего знойного неба. Хоть бы попалась какая-нибудь нора, в которую можно засунуть голову, чтобы скрыться в земле от этого пекла. Нет ничего. Вокруг только закаменелая, потрескавшаяся земля. Лия давно уже перестала плакать. Все реже и реже приходило в голову не только возмущение положением, в котором она оказалась, но и вообще что-то живое: воспоминания, мечты, понимание окружающего. Всё умирало. Она шла до изнеможения. Падала. Ползла до изнеможения. Падала ниц, отдыхала. Невероят-ным усилием воли, боясь только обвинения Свыше, что не захотела бороться с собой, с выпавшими на её долю трудностями, отказалась от бесценного дара жизни ради успокоения вечного забвения, застав-ляла себя подняться и опять идти до изнеможения. Ей не хотелось уже ни пить, ни есть. В тяжелой голо-ве ничего не было. Она уже ничего не ощущала: ни боли, ни желания пить, ни жара от раскалённого солнца. Ничего. В её сердце жил только страх, что однажды не сможет заставить себя подняться, сдаст-ся смерти.

Она и не заметила, как стал угасать день. Не замечала ни сияния луны, ни блеска звезд. Легла на исстрадавшуюся землю и заснула. Снились ей то родники, скованные таким крепким льдом, что невоз-можно добраться до воды; то дождь, капли которого, не долетая до нее, превращались в льдинки и больно кололи.

Когда солнце опять раскалило почву, она заставила себя встать и идти. Знала, что если еще чуть-чуть полежит под солнцем, то это конец. И снова гнала себя вперед, изредка вглядываясь в горизонт. Пусто. Снова вперед. И вдруг на исходе дня, когда после очередного падения встала на четвереньки и двинулась вперед, она почувствовала, что ползет вверх. Подняв голову, увидела, что, пошатываясь, сто-ит на четвереньках у основания небольшого холма. Появился легкий намёк на надежду.

Лия вскарабкалась на вершину холма и огляделась. Впереди, далеко-далеко, виднелись горы. Да-лекие горы. Лия знала, что такое горы на горизонте. Она знала, что ей до них не добраться, и безнадеж-но опустилась на горячий плоский камень. Сухой, горячий воздух, пропитанный запахом пыли и иссох-шей травы, рвал ноздри. Неожиданно она услышала позади себя легкий шорох. Оглянулась. На середине склона холма стоял волк. Старый волк, отвергнутый стаей, не получив места на пиршестве, которое шло далеко позади, решил, что ничего не потеряет здесь. Лия, увидев глаза волка, спокойно, терпеливо, даже немного печально ждущие крови, вытащила из ножен свой небольшой кинжал. Блеск клинка остановил волка. Он медленно поводил из стороны в сторону поднятой головой, нюхая воздух. Да, это запах желе-за. Глаза его не обманули. Волк отступил и лег у подножия холма. Ничего, он подождет. Он знал, что этой ночью он будет сыт.

Лия легла на камень. Шум в ушах стихал. Легкий, приятный холодок накрывал её на горячем камне. Последнее забытье приглашало к себе, и она падала в него, безуспешно пытаясь очнуться и под-няться. Последние остатки сил покидали ее. Уже в последнем сне ей показалось, что она слышит стук. Тихий, но четко различимый перестук копыт неторопливо шагающего коня. Лия открыла глаза. В пере-вернутой степи, внизу и довольно далеко шел конь с всадником на спине. Собрав последние силы, Лия приподнялась на руках. Она попыталась крикнуть, но пересохшее горло издало только нечто похожее на шипение. А всадник, в задумчивости опустив голову, уже проезжал мимо холма. Он не заметил её.

— Остановись! — беззвучным криком взмолилась Лия. — Оглянись! Помоги мне! Я буду верной и любящей тебе женой!

Она попыталась махнуть правой рукой, но левая рука не выдержала тяжести тела, подогнулась, и Лия, потеряв сознание, упала на камень. Она погрузилась в тишину и покой.

Иво отпросился у старшего чабана и ехал в город, чтобы немного отдохнуть. Он всегда возвра-щался в башню замка князя Тергена и уходил из нее Иво только ночью, поэтому спешить ему было не-куда. Он уже проехал почти мимо, когда что-то заставило его вернуться и въехать на вершину холма. Там, на вершине, он обнаружил женщину. Пыльную, в грязном, изодранном на клочья платье.

А Лие опять приснился источник, струящийся со скалы. Она осторожно приблизилась к нему, ожидая, что вода опять превратится в лед, и льдинки опять будут больно резать губы, глаза, грудь, жи-вот, ноги. Но нет, чистая прохладная родниковая вода падала на лоб, текла по глазам, щекам, наполня-ла рот. В сладостном сне Лия открыла глаза. Над ее головой в мужской руке висел простенький глиня-ный кувшинчик, из носика которого на нее лилась вода. Лия перевела глаза на лицо спасителя и, увидев страшное, изуродованное сетью ужасных морщин лицо, опять упала в обморок.

Когда она пришла в себя, лицо её спасителя было закрыто до самых глаз. Иво, перевернув жен-щину на спину и, подложив под затылок женщины ладонь левой руки, поднял правой рукой свой вол-шебный кувшинец и влил несколько капель воды в её приоткрытый беспамятством рот. Черные губы порозовели, и он стал смывать ее лицо. Его глазам, словно на закопченной иконе при смывании спир-том, открылось тонкое, нежное, измученное, но уже улыбающееся лицо молодой красавицы. Вот она от-крыла свои серые с прозеленью глаза и, увидев его уродство, снова потеряла сознание. Впервые его сердце сжалось от страха и боли за собственный безобразный облик.

Презрительное, изредка сочувствующее, но чаще брезгливое отношение к нему других людей не сильно трогали Иво. Он не тяготился пропастью, отделяющей его от окружающих. Ему хватало общения с князем Тергеном, незаурядный ум, добрая душа и чистые намерения которого не раз помогали ему в неприятных ситуациях. И вот, впервые в жизни ему пришлось испытать боль и страх безнадёжности.

— Не спеши, воды много, — сказал Иво красавице, глядя как она жадно, захлёбываясь, хватает ртом струйку воды, обильно струящуюся из носика кувшина. Силы её укреплялись очень быстро. И вот, она уже всем телом тянется к воде и вцепилась в кувшинчик трясущимися слабыми, тонкими ручонками.

Иво поправил башлык на лице, надежно скрывающий его до самых глаз, поддержал её плечи и стал поить, словно маленького ребенка. Она немного утолила жажду и забылась в легком, сладком сне. Через некоторое время она просыпалась, пила несколько глотков и опять засыпала спокойным, безмя-тежным сном. В его руках, слыша биение его сердца, ощущая тепло его тела, Лия чувствовала себя луч-ше, чем дома. Лия плыла в счастливой сладкой дреме и большего счастья ей не надо было. Иво держал ее теплое, легкое, словно пушинка, тело и чувствовал, как сквозь запах пыли пробивается чудный аро-мат ее нежной кожи. Он готов был держать ее так хоть до конца своих дней, но она вдруг встрепену-лась.

— Там остались две женщины, — прохрипела она и протянула руку в ту сторону, откуда пришла.

Иво встал. Он увидел волка, который уже понял, что его надежде на ужин не осуществиться. Но не уходил, потому что сил для организации новой охоты не было, не тот возраст, не те года. Иво подо-шел к Каурому и, взяв аркан, окружил веревкой камень, на котором лежала красавица. Затем вместе с Каурым он подошел к волку. Тот лежал ничком, не шевелясь, положив морду на вытянутые лапы. Только грустные глаза снизу вверх печально следили за движениями Иво. Волк покорно ждал свою судьбу.

— Я понимаю, что отнял у тебя ужин, который необходим тебе для того, чтобы выжить, — сказал Иво, об-ращаясь к волку. — Но обещаю тебе, что этой ночью ты будешь сыт. Я прошу тебя — охраняй её.

Затем он вскочил на Каурого, и они в мгновение ока скрылись за горизонтом. А Лия спала долго, пока не отдохнула по настоящему. Но вот её глаза открылись и увидели последние отблески уже ска-тившегося за горизонт солнца. Быстро темнело.

Она довольно легко приподнялась и села на камне. И всё вспомнила: и как своим испугом обиде-ла мужчину, который напоил её водой, и как послала его спасать женщин, которых уже, скорее всего, нет в живых. Кто же этот мужчина, которого Бог послал ей, чтобы она не погибла? Судя по одежде — пастух. Какие у него красивые глаза и губы. И совсем непонятно, что произошло с лицом. Ничего. Глав-ное — у него прекрасные глаза и губы, а к лицу можно привыкнуть. Так, что же делать? Хочется пить. А, вот и прекрасный кувшинчик. Интересно, есть ли в нём ещё вода? А если есть вода, то нельзя ли ей хоть чуть-чуть помыться? Лия поднялась, выпрямилась во весь рост и огляделась. Вокруг никого, только волк лежал у края веревочного круга и смотрел в ту сторону, где скрылся Иво.

Она взяла кувшинчик. Он оказался полон воды. Она напилась чистой, прохладной водицы. По-том разделась и стала поливать себя водой. Вода была тёплой. Лия не стала долго предаваться удивле-нию, а начала умываться. И сколько ни лилась вода, а кувшинец остался полным. Лия не только сама обмылась полностью, но умудрилась простирнуть платье и бельё. Вода лилась, подчиняясь ее желанию: то тёплая, то прохладная, то почти горячая. Когда она по рассеянности, словно у себя дома, оглянулась в поисках полотенца, то увидела в стороне простенький плетеный половичок, а на нем ослепительно бе-лый вышитый рушник, небольшой кусок темного хлеба и соль. Как ни удивляйся, но это было то, что нужно. Пока просыхала одежда, Лия покушала. Хлеб с солью и прохладной водой из кувшинчика были очень вкусными, но Лия осталась голодной. Как она ни упрашивала половичок, как ни гладила его, поч-ти ничего не получила. Нашла еще половинку такого же кусочка хлеба и всё, больше ничего. Лия не ста-ла сердиться, а свернулась калачиком на половичке и уснула.

Проснулась она от грозного рычания. Лия увидела, как охраняющий её волк, присев на лапах от напряжения, зажав хвост под задние ноги, чтобы не мешал, взъерошив негустую шерсть на загривке, зло ощерясь, отгоняет двух других волков, которые пришли на запах свежей человечины. Её волк побе-дил в противостоянии, и чужие волки ушли. Лия одела свое рваное, но уже чистое платье. Солнце село. Сумерки опустились на усталую землю. Лия легла на половичок и опять заснула. Проснулась она от род-ного звука голоса своего спасителя.

— Ну что, дружище? — спросил Иво у волка. — Всё в порядке? Ты сегодня честно заработал хороший кусок мяса и даже с вином, если б ты его пил. Сейчас я тебя накормлю.

Он оставил Каурого у подножия холма, где можно было отыскать несколько травинок, ещё не-окончательно сожжённых солнцем, а сам, закрыв лицо башлыком, подошёл к нише, в глубине которой сидела Лия.

— О! Я вижу, мы совсем бодрые и даже чистенькие! Приветствую вас, моя принцесса, под хрустальным куполом моего небосклона. Извините, но у меня нет сейчас своего дома, поэтому мой дом — это чистое небо и чистое поле, всё, что вокруг меня, всё то, до чего ещё не дошла рука человека. Уши бы надрал тому, кто самодовольно заявил, человек — это звучит гордо! Ну, что, будем отправляться?

— Куда? — спросила она.

— Как куда? Туда, к людям.

— К людям? — ещё раз переспросила Лия. — Мне что-то не хочется. Мне тут хорошо, — она обвела руками звездный небосвод, висящую над горизонтом, луну. — И вообще, мне хочется кушать.

— В моем доме, за моим столом ваше присутствие — для меня великая честь, — Иво наклонился над незна-комкой, подавая ей руку. Лия поднялась, опираясь на его руку. Он взял ее левую руку в свою вытянутую правую и нежно, величественно повел её вокруг большого и плоского камня, который лежал на вершине холма. И только самый глухой человек не услышал бы звуков торжественного гимна, которые излучали звезды и луна своим хозяевам.

Иво постелил на камне половичок и помог незнакомке занять удобную позу на нем. На половичке перед Лией были: овес в холщевой торбе, которую одевают лошади на морду при кормлении; на рос-кошном фарфоровом блюде куски сырой баранины с костями; в простых, но изящных глиняных чаш-ках куриный бульон тонкого аромата, соль, черный хлеб, а в прекрасных хрустальных бокалах чудесное вино, искрящееся светом звезд.

— Моя нежность позволит мне сначала накормить наших друзей? — склонился в поклоне перед дамой Иво.

— Конечно, они заслужили благодарное отношение к себе, — величественно склонила голову Лия. — Я буду очень признательна вашей светлости за заботу о наших друзьях.

Иво взял кувшинец и спустился к подножию холма, где стояли волк и Каурый. Он положил кув-шинец боком на камень, и в углублении камня образовалось озерцо чистой воды, из которого по очереди напились Каурый и волк. Затем Иво поставил перед волком блюдо с мясом, а Каурому повесил на голову торбу с овсом. Только после этого он вернулся к даме и сел на половичок. И они приступили к трапезе. Лия перестала удивляться чудесам, происходящим вокруг неё, и с удовольствием прислушивалась к чу-ду, которое зарождалось в ее душе: доброй и глубокой связи, возникающей между ней и этим странным пастухом, по воле божественного случая, возникшем у неё на пути. Под покровительством этого челове-ка она чувствовала себя хорошо и спокойно. Её уже не пугала мысль о его обезображенном лице. Она знала, что к его лицу ей надо привыкнуть, и была готова к этому. Лия следила за его движениями и все сильнее утверждалась в убеждении, что перед ней человек не низкого происхождения.

— Вы позволите мне узнать имя моего спасителя? — спросила она.

— Простите меня, но там, во владениях князя Тергена, не принято задавать подобные вопросы, — ответил после некоторого молчания Иво. — Там придется встречаться с людьми, которых подобный вопрос по-ставит в затруднительное положение.

— Извините, — сказала Лия. — Но я хотела знать, как мне к вам обращаться.

— Все зовут меня Пастухом. Иногда некоторые обращаются по имени Ион, и я откликаюсь на это имя. И я прошу, если вас не затруднит, обращаться ко мне на ты.

— Чудесно, — улыбнулась Лия. — Я тоже буду очень рада, если меня никто не будет спрашивать, кто я та-кая. Я прошу звать меня по имени Лика. И прошу тоже обращаться ко мне на ты. Идет?

— Идет, — согласился Иво.

— Тогда у меня к тебе еще одна маленькая просьба.

— Какая?

— Простая и легкая для тебя, — Лия говорила с некоторым напряжением. — Только ты пообещай, что ис-полнишь ее.

— Говори, — сказал Иво.

— Открой лицо,

Иво молча отрицательно качнул головой.

— Но почему?

— Я не хочу пугать тебя. Мне больно видеть твой испуг.

— Ну прошу тебя, открой! Для меня это очень важно. Я не испугаюсь, — настойчиво шептала Лия.

Иво медленно, не спуская взгляда с Лии, открыл лицо. Она с напряжением следила за движения-ми его рук, боясь собственного испуга. Но вот в ночной полутьме она довольно ясно увидела его лицо, несколько мгновений осматривала его и с радостью чувствовала, что нет в ней ни испуга, ни отвраще-ния. Только жалость.

— У тебя это от рождения? — спросила она.

— Нет, — тихо ответил Иво, отводя взгляд от её лица к далекому темному горизонту, где луна, наполовину спрятавшись, посылала им свое последнее благословение. — Нет ещё и года.

— Ещё и года нет? — переспросила Лия, не скрывая радостного удивления. — Тогда это можно исправить.

— Не уверен, — Иво пожал плечами.

— Можно, — с горячим убеждением прошептала Лия. — У меня замечательная бабушка. Она может вол-хвать. Она всё может. Дай мне прядь твоих волос.

Лия придвинулась к Иво, своим кинжалом отрезала прядь его волос, завернула волосы в платочек и, отвернувшись от Иво, спрятала платочек на груди. Затем она снова повернулась к Иво и, стоя на ко-ленях, прижала его голову к своей груди.

— Как хорошо пахнут твои волосы, — прошептала она. — У тебя очень теплый, хороший, родной какой-то запах. Не надышишься, — Лия погладила его лицо, потом быстро наклонилась и прикоснулась губами к его губам.

Иво отклонился и вскочил, чуть не расплескав вино.

— Зачем ты это делаешь? — горячо зашептал он. — Понимаю. Ты хочешь отблагодарить меня за свое спа-сение. Может ты и обет дала какой-то. Не надо мне, — Иво запнулся на мгновение. — Твоей жалости. Ни-чего ты не должна мне. Ты свободна от всех обещаний, если они были.

Лия села на половичок и сердито хлопнула ладонью рядом с собой.

— Зря ты так вскипятился. Садись сюда. Садись, я тебе приказываю, — нетерпеливо прикрикнула она, видя его нерешительность.

Иво сел рядом. Лия придвинулась и чокнулась о его бокал, лукаво глядя сбоку на Иво.

— Я не тебе обет давала, так что не тебе освобождать меня от него. Положи мне руку на плечо, прохладно что-то.

— Давай я накину бурку, — предложил Иво.

— Нет, — чуть ли не капризно воспротивилась Лия. — Не хочу бурку. Делай так, как я приказала. Я имею право приказывать тебе?

— Полное, — улыбнулся Иво, обнимая ее за плечи.

Лия уютно устроилась у него под рукой и вскоре опять заснула. А он, отставив бокалы в сторону, обнял её руками и, целуя волосы и щечку, положил девушку на половичок. Затем прикрыл её буркой и поднялся. Собрался в дорогу и подвел Каурого.

— Ну что, дружище, придётся тебе нас двоих везти, — тихо прошептал Иво — Она одна сидеть не сможет, свалится.

Каурый без возражений лег на землю. Иво взял на руки спутницу и Каурый плавно, без напря-жения поднял их обоих. Лия не проснулась. Во дворец князя Тергена они приехали до рассвета. Иво со спящей Лией на руках прошел через потаенную дверь в кабинет князя и положил девушку на диван. Князь со свечой подошел к дивану и, увидев, кого привёз Иво, издал тихий возглас удивления. Потом он взял Иво под руку и увел его в свою спальню.

— Ты знаешь, кого ты привез? — спросил князь.

— Самую прекрасную девушку из всех девушек, которые существуют на всём белом свете, — ответил Иво и рассказал князю всё.

Князь, выслушав Иво, надолго задумался.

— Те обглоданные волками два скелета, о которых ты говоришь, считают останками Лии и ее служанки. Пусть считают так, — произнёс князь. — А Лия жива. Какая радость!

— Её звать Лия? — обрадовался Иво тому, что узнал имя красавицы. — Лия! Какое красивое имя. Редкое. Постойте, князь, а не та ли…

— Та, дорогой мой, именно та Лия, о которой ты думаешь. Та! Боже мой! –князь взволнованно заметался по спальне, то и дело ероша свои седые волосы. — Неужели началось? Неужели это то самое, чего я жду всю мою жизнь? Боже мой, как мне отблагодарить Тебя за Твою милость? Чем же я смогу заплатить Те-бе за Твою любовь к нам? Только тем, что я люблю Тебя! Но, не будем спешить. Вечно живущим спешить некуда. Будем очень осторожны, — князь остановился перед Иво. — Ты сегодня принес мне самую боль-шую за всю мою жизнь радость для меня. До самых последних дней я в неоплатном долгу перед тобой. Моя жизнь в твоём распоряжении. Ты прав, если думаешь, что спас в пустыне дочь короля Смелы, но для меня главное то, что ты спас мне мою внучку. Да, да. Не удивляйся. Этого не знает ни она сама, ни её родитель. Об этом знают только я и еще один человек, который сейчас очень далеко отсюда. Её ба-бушка, а мне жена. Скажи мне, только очень честно. Она тебе нравится?

Иво смешался.

— Князь, зачем бередить душу мечтами о невозможном?

— Ясно, — произнес князь. — Молчи, я старый, я обо всём сам узнаю. Неужели сам Бог даровал вам встре-чу? Подумать только, твоя судьба, моя судьба, судьба двух наших государств находится в сердце этой девочки.

— О чем вы, князь?

— Молчи, Иво, прошу тебя, молчи. Не спугни судьбу, — князь был сильно взволнован. — Значит, все счита-ют, что, Лия мертва. Значит, Кобо сейчас в полной уверенности, что довел свое дело до конца. Пусть считает так. Моей внучке так спокойнее будет жить.

— Князь, разрешите я убью Кобо, — горячим шепотом воскликнул Иво. — И все его темные дела закончат-ся. Может, и с меня сойдет его заклятье.

— Это уж точно, — вздохнул князь. — Если бы нам удалось справиться с Кобо, то снять с тебя его сеть бу-дет совсем легким делом. Но тебе не справиться с Кобо. И не спорь со мной. Самому Орлу не совладать с Кобо без Меча Гримм.

— А где же этот меч? — спросил Иво.

— Ой, молчи, Иво, ой, молчи. Ты на верном пути, но спешить никак нельзя. Иди, отдохни. Дай мне со-браться о мыслями. Наберись терпения и жди, кажется Бог не забыл о нас. Верь в Него. Иди Иво. И ни-кому ни слова. Даже Лие. Если вам ещё придется свидеться, — таинственно пробормотал князь, прово-жая Иво. А про себя добавил: «Уж я-то очень постараюсь, чтобы вы не только свиделись, но и полюбили друг друга. Нам всем без вашей любви не прожить: Кобо съест».

Лия проснулась только к вечеру. Она очень обрадовалась князю и поплакала у него на груди от обиды на те страшные и оскорбительные подозрения, которые возникли в сердце её родителя. Чтобы не привлекать к принцессе лишнего внимания, князь попросил приютить её свою соседку, маркизу Дэфо, в верности которой был абсолютно уверен. Так и зажила Лия в тишине и одиночестве, ожидая, когда её родитель во всем разберется и убедится в её невиновности. На люди выходила редко, да и то, скрыв ли-цо под вуалью. Прогуливалась чаще по ночам. Она попыталась расспросить князя о Пастухе, но князь, пообещав когда-нибудь рассказать, никак не мог отыскать ни одной свободной минутки. Попыталась Лия узнать о своем спасителе у мадам Дэфо. Мадам кое-что слышала о пастухе с закрытым лицом, но ничего определенного. Послали служанок на базар с заданием побольше узнать об этом Пастухе. Сведе-ния, которые принесли служанки, не отличались особой насыщенностью: есть такой, сейчас не пасёт, где живет — неизвестно. Появляется неизвестно откуда и исчезает неизвестно куда. Да никого это и не интересовало до сих пор. И, ещё одно: иногда он играет на скрипке в кабаках и корчмах, подрабатывая на жизнь. Вот и всё.

Однажды Лия, гуляя поздним вечером в саду, приблизилась к дальней башенке дворца князя. Она услышала звуки флейты, которые лились из отворённого окна башни. Флейта жаловалась на судьбу, на одиночество. Прекрасные звуки печальной мелодии, созвучные чувствам, которыми жила Лия, рвали грудь. Лия обняла ствол яблоньки, прижалась к нему и заплакала. Слезы струились по щекам, облегчая душу. Лия опустилась на траву и слушала вместе с притихшим в ночной тиши садом, красивую, груст-ную песню. И Лебедь летел по Млечному Пути к Кассиопее так же, как в ту ночь на холме. Так она обре-ла неизвестного друга. Каждый вечер приходила Лия к ограде сада, садилась под окном и ждала музы-ку. Но что бы ни играла флейта, а она видела ту ночь на холме. Осмелев, она спросила князю о человеке, который живёт в его дальней башне и играет на флейте. Князь всеми путями уходил от ответа, но Лия настаивала, приказывала, просила и умоляла. Наконец, князь сдался. И рассказал Лие, что там живет молодой королевич, судьба и внешность которого изуродованы Пауком Кобо. Ему грозит смертельная опасность. Кобо считает, что он убил королевича, поэтому сейчас не трогает его. Если Кобо узнает, что королевич жив, то никто и ничто не сможет уберечь его от гибели.

— Значит у него такая же судьба, как и у меня? — почему-то обрадовалась Лия.

— Да, — согласился князь. — Но в моих владениях такая судьба не исключительная редкость. На свете мно-го людей, пострадавших от Кобо, и с каждым днем их число увеличивается. Так что в этом нет ничего удивительного. Но Лия, прошу вас, никому нельзя говорить о том, что вы сейчас услышали от меня. Те-перь в ваших руках судьба человека.

— Не волнуйтесь, князь, во мне, как-никак, королевская кровь, и я умею хранить тайну. Познакомьте меня с ним, — попросила принцесса.

— Это невозможно, — сказал князь. — Я связан обещанием.

— Ну придумайте что-нибудь, — Лия подошла и поцеловала князя в щеку. — Ведь вы любите меня. Я прошу вас.

— Хорошо, — делая вид, что сдается, вздохнул князь. — Когда— то у меня был обычай устраивать костюми-рованные карнавалы. Я восстановлю эту традицию: каждое последнее воскресенье каждого месяца. По-стараюсь, чтобы он был там.

— Но как я его узнаю? — спросила Лия.

— Извините, принцесса, но в этом я вам помочь не смогу, — развёл руками князь.— Я дал слово.

— Хорошо, — сказала Лия. — Я постараюсь.

Никогда в жизни Лия не испытывала такого волнения, как в это чудное воскресенье. О пред-стоящем карнавале знал весь город и его окрестности. Целый месяц готовились костюмы, праздничные представления, игры. К вечеру все покинули свои дома и высыпали на улицы с одним желанием: пора-зить кого-то самым-самым необычным нарядом. А Лию в это воскресенье беспокоило одно обстоятель-ство. Дело в том, что в последнее время она очень осмелела и стала появляться на концертах, представ-лениях местных и заезжих артистов, на выставках. Лия начала принимать участие в парковых гуляниях и даже, в сопровождении мадам Дэфо, стала появляться в высшем свете. Она словно надеялась что-то найти, но не находила. Вот во время этих выходов её и приметил местный первый франт и кавалер, красавец и сердцеед, дуэлянт и азартный игрок, изящнейший офицер, барон Кригер. Он совсем недав-но прибыл из столицы и был в курсе всех явных и тайных дел двора. Поэтому имел головокружительный успех в женском, да и в мужском обществе. Лия с интересом слушала сплетни о самой себе, открывая знакомое ей окружение с неизвестной стороны. Барон относительно недавно приехал в Нижеград из столицы Верхней страны, где провел много лет. Принцессу он не видел уже давно, поэтому не подозре-вал о том, кто его слушательница, проявляющая глубочайший интерес к его рассказам. Барона удивило волнение, которое не сумела скрыть его собеседница, слушая историю, происшедшую во дворце короля Могуча. Лика хотела знать все подробности, особенно, связанные с сыном короля. Барон не мог похва-статься близким знакомством с королевичем, однако видел его несколько раз на приемах. Как выглядел? Да ничего особенного. Некоторые его считали даже красивым, но барон не находил этого. Выяснив, что барон иссяк, Лия потеряла интерес к нему, что вызвало у барона непонимание и даже возмущение. Причину он усматривал или в кокетстве Лики, или в происках врагов своих. Вот его настойчивых уха-живаний Лия и опасалась.

Первая половина карнавала прошла практически в постоянном движении. С одной стороны, Лия стремилась избежать встречи с бароном, и это ей удалось, а с другой, она хотела увидеть каждого уча-стника карнавала, что было просто невозможно. Когда она поняла бессмысленность своего намерения, остановилась. Мимо нее текла полноводная река веселья, которое её не трогало. Становилось скучно. Вдруг сзади услышала знакомый тихий голос: "Не желаете ли попить?" Лия оглянулась в уверенности, что сейчас увидит знакомый кувшинец. Но нет. Она увидела разносчика прохладительных напитков, а рядом с ним высокого, стройного мужчину в низко надвинутой на глаза широкополой шляпе.

— С удовольствием, — сказала Лия, принимая из рук мужчины высокий стакан.

Потом они поговорили о погоде, о видах на урожай, потом пошли танцевать. Потом говорили о музыке. Он сказал, что самый любимый его инструмент — флейта. Расстались они перед самым рассве-том у дома мадам Дэфо. На прощанье Лия попросила его сыграть для нее, и он пообещал, что будет при-ходить вечером к ее балкону и играть до тех пор, пока его не прогонят. Прошел день. И, как только ночь укрыла своим нежным пологом парк, он пришел и заиграл у её окна. Она вышла к нему, и они опять до самого рассвета бродили по парку. Только теперь он был с закрытым до самых глаз лицом. Лия не про-сила его открыться. Она жила его лицом, увиденным на карнавале .

Так прошел еще один месяц. Наступило воскресенье карнавала. В предшествующую ночь Лия спросила у Иво, когда они смогут встретиться в воскресенье, и он ответил, что в полдень он ее будет ис-кать. В полдень они встретились и, взяв лодку, поплыли по реке. Иво снимал шляпу, когда вокруг нико-го не было, и одевал, низко надвинув на глаза, когда рядом кто-то появлялся. К вечеру они вернулись с прогулки по реке и окунулись во всеобщее веселье. Лия не знала, что барон, потеряв прекрасную слуша-тельницу на целый месяц, решил наверстать упущенное.

Праздник шел на убыль. Отгорели фейерверки. Исчезли лотки с пряностями, едой и питьем. Му-зыканты стали склоняться к мысли, что лучшая из всех музык это пауза. Вот в одну из таких пауз Лия и Иво остановились передохнуть. Они стояли около пивного ларька, закрываемого на ночь почтенной тол-стухой, шириной в полтора раза больше высоты. К ним решительно подкатил барон.

— Лика, вы обещали мне танец, — барон без особых церемоний взял Лию за руку, делая вид, что не заме-чает ее спутника. — Я не привык три года ждать обещанного.

Лия сердито вырвала свою руку и хотела ответить что-нибудь очень, с её точки зрения, резкое. Но её остановило прикосновение руки Иво.

— Барон, а не кажется ли вам, что вы здесь кого-то не заметили, — сказал Иво вполне учтиво. — И забыли что-то оказать.

— Это что я тут такое не заметил? — барон обрадовано повернулся к Иво. — А я-то думаю, от чего это та-кой сильный запах парного молока? Что же ждет нас в будущем, если каждый молокосос будет позво-лять себе делать замечания старшим?

— Вы настолько старше, что вам даже не хватило сил добежать до собственной цели и вы остановились у чужой. Вы совершили промах, барон.

— Какой ещё такой промах? — нервно спросил барон.

— Вам пристало танцевать не с ... Ликой, а вот с этой почтенной девушкой, — Иво показал на стоящую рядом толстуху, которая, уперев руки в бока, с удовольствием слушала и наблюдала за происходящим, по опыту зная, что здесь сейчас что-то будет.

— Нахал! — закричал барон и замахнулся, чтобы ударить перчаткой Иво. Но не успел, так как его руку пе-рехватил стоящий рядом с ним мужчина.

— Кто вы такой? — опять закричал барон. — Что вам от меня надо? Уйдите прочь.

— Кто я такой? — с усмешкой переспросил тот, легко удерживая тщетно пытающегося вырваться барона. — А никто. Просто прохожий. Иду мимо и вдруг вижу у своего лица чужой кулак. Я взял этот кулак и хо-чу узнать, почему он бегает, где его не просят.

— Врете! — продолжал в бешенстве кричать барон, которому никак не удавалось освободиться от руки не-знакомца. — Вы не шли мимо. Вы стояли здесь.

— О, у вас не только руки беспризорные, но и глаза. Ещё одна ошибка, барон. Разве я поручал вам сле-дить за моими передвижениями? И разве мне, графу, запрещается останавливаться там, где мне хочет-ся остановиться? — граф вывернул руку барона так, что тот не удержался на ногах и оказался на коленях перед Иво — Проси прощения, паршивец.

Барон взвыл и упал на бок. Иво взял Лию за руку и повел в сторону.

— Стой ! — закричал с земли барон, не привыкший к проигрышам. — Стой, мерзкий трус, я убью тебя!

— Я сейчас вернусь! — сказал Иво.

Барон, воспользовался тем, что граф ослабил хватку, вскочил на ноги и попытался кинуться за Иво. Однако граф опять перехватил его руку, вывернув так ловко и сильно, что барону оставалось толь-ко подчиниться.

— Зачем так дергаться? Тебе сказали, что сейчас вернутся, значит так и будет. Не дергайся, а то я опять положу тебя на землю. Поговори, лучше, пока со мной. Я просто жажду побеседовать с тобой.

— Да кто ты такой? — барона трясло от бешенства. — Да я просто прихлопну тебя, как муху, вот и весь наш с тобой разговор. Кто ты такой?

Пока барон знакомился с графом. Иво отвел Лию в сторону и попросил ее подождать.

— Не уходи, — взмолилась она. — Я боюсь за тебя. Он хочет убить тебя.

— Не беспокойся. Мало ли чего он хочет. Сегодня я с ним драться не буду, — успокоил ее Иво.

— Правда? — обрадовалась Лия и тут же спросила. — А почему?

— Барону сегодня будет не до меня, — ответил Иво. — Подожди меня здесь. Я сейчас вернусь.

— Дай мне слово чести, что ты сейчас не пойдешь с бароном драться, — потребовала Лия.

— Не стоит, к чему такие строгости? — покачал головой Иво. — Достаточно будет того, что я обещаю вер-нуться через три минуты.

— Принцесса, прошу вас, не мешайте ему, — услышала Лия шёпот за спиной.

Она оглянулась. Рядом с ней стоял князь и еще двое мужчин. Иво даже не стал подходить к баро-ну. Его встретил граф. Они перекинулись несколькими фразами, и Иво вернулся к Лие. Граф и барон со своими людьми разошлись в разные стороны.

— Ну, вот и все, — произнёс князь. — Забияки разошлись. Можно и нам идти, не стоит развлекать зевак.

Они все вместе пошли домой. Проводив Лию к мадам Дэфо, князь и Иво прошли в кабинет. Вскоре туда пришел и граф.

— Как дела? — спросил князь.

— Все хорошо, — ответил граф. — На правой руке остался только большой палец.

— А на левой? — спросил князь.

— Левая целая, — пожал плечами граф, — Он же правша.

— Бедняжка, — посочувствовал князь. — Сумеет ли он научиться держать в левой руке ложку?.

— Действительно, бедняжка, — поддержал князя Иво. — Теперь он правой рукой даже в носу не сможет поковырять. Надо было ему оставить для этих целей и указательный палец.

— Виноват, — вздохнул граф. — Не учел. В следующий раз постараюсь быть предусмотрительным.

— Шутки шутками, а положение сильно осложнилось, — нахмурившись, произнёс князь, — Можно не со-мневаться, что этот шум вызовет кое у кого пристальный интерес к Лие, а там и до таинственного по-стояльца моей башни недалеко.

— Сколько времени в нашем распоряжении? — спросил Иво. — — — Думаю, что месяц, два у нас есть, — отве-тил князь.

— Следующий карнавал отменять не будем? — спросил граф.

— Зачем же отменять? — задумчиво произнес князь. — Карнавал нам очень нужен. Хотелось бы посмотреть на тех, кого заинтересует сегодняшняя история. Посмотрим, куда ниточки потянутся.

Следующий месяц для Иво и Лии стал продолжением только что закончившегося счастливого. День был тягучим ожиданием вечера, а ночь, даже самая дождливая, превращалась в сладостный сон. Иногда днём Иво в одежде пастуха ходил по базарам, трактирам, постоялым дворам, подрабатывая иг-рой на скрипке, слушая разговоры. Всё с большей тревогой он убеждался, что подготовка к войне идет полным ходом. Однажды днем он играл на скрипке в таверне "Золотой петух". В зале гулял небольшой отряд разбойного поведения добытчиков, не скрывающих, что они солдаты короля Тигра, и открыто призывающих идти к ним в компанию. Основным заводилой и вербовщиком был Толстяк, хотя коман-довал отрядом Красавчик. Иво подошел к столу Толстяка и спросил, не возьмет ли тот его в солдаты?

— А что ты будешь делать на войне? — грубо спросил Толстяк. — На скрипке пиликать, что ли?

К Толстяку наклонился сидящий рядом рябой солдат и что-то прошептал на ухо. Толстяк весело заржал, брызгая на окружающих непрожеванной едой.

— А что. дельная мысль, ~ рыготал он. — Вот, Рябой говорит, что если тебя поставить впереди отряда, то мы дойдем до столицы Верхней страны без боя.

— Это уж точно, — подтвердил Иво.

— Противник будет толпами сдаваться при виде тебя, — продолжал изрыгать слюну сквозь смех Толстяк. — А тот, кто не успеет сдаться в плен от страха, тот умрет от смеха. Эй, Красавчик, посмотри, какую пару я тебе откопал. На фоне этой образины ты будешь выглядеть еще краше, и все шлюхи Верхней страны полезут к тебе в постель сами. Ну что, возьмем его?

Красавчик подошел к столу и осмотрел Иво.

— Худой он, щуплый. В горах может подохнуть, — сказал Красавчик с ухмылкой. — Но взять можно. Когда мы будем хоронить жирного поросеночка, чтобы его останки не портили пейзаж, эта уродина будет иг-рать похоронную жигу.

— Посмотрим еще, кто кого будет хоронить, — гоготнул Толстяк. — Цыганка мне сказала, что я подохну по-сле тебя, и я цыганке верю. Так будем его брать?

— Бери, — с полным безразличием ответил Красавчик и пошел к своему столу.

— Приходи завтра, — сказал Толстяк, — и не забудь свою пиликалку.

— Завтра воскресенье, — сказал Иво. — Можно я приду не завтра, а на той неделе?

— Я сказал завтра, значит завтра, — рявкнул Толстяк. — Иди играй, много болтаешь. А мы тебе платим за музыку, а не за разговоры. Пошел отсюда.

Вечером Иво пришел к князю и сообщил ему о своем разговоре в "Золотом петухе".

— Да, я знаю, что они на той неделе выступают, — сказал князь. — Я уже сообщил королю об этом. И не надо меня ни о чем просить. Король приказал ждать, значит, будем ждать. Меня другое очень беспоко-ит: нет Лии. Вы договорились встретиться завтра днем? Ведь завтра карнавал.

— Да, — сказал Иво. — Завтра в полдень. А где она?

— У мадам Дэфо заболела родственница, тут недалеко, в соседнем поселении. Мадам захотела её прове-дать и попросила меня отпустить вместе с ней Лию. Я имел глупость совершить ошибку — отпустил. Они должны были сегодня вернуться к вечеру, и вот — их нет.

— Я поеду туда, — заспешил Иво, поправляя скрипку за спиной. — Где она живет? Как найти их?

— Это, если ехать по северной…, — начал было объяснять князь, а сам напряжённо размышляя, что надо срочно предпринять. И вдруг поднял руку, призывая Иво помолчать и послушать. — Кажется кто-то приехал. Верхом. Может быть, это они? Я же им выделил одного моего офицера в провожатые. И от не-го никаких сообщений. Не знаю, что и думать. Очень всё странно.

В кабинет без стука ворвался мужчина.

— Князь, беда, — взволнованно с порога заговорил вошедший, не обращая внимания на отвернувшегося к окну Иво.

— Говори всё и коротко.

— Родственница мадам Дэфо в очень тяжелом состоянии. Мадам решила остаться, но Лика настаивала на отъезде. Но мадам ни в какую не хотела...

— Короче! — уже чуть не закричал князь. — Что с ней?

— Лика тайно сбежала!

— Где она?

— Её захватили разбойники короля Тигра.

— Почему ты её не защитил?

— Князь, — взмолился мужчина. — Когда я узнал, что Лики нет в доме, я сразу кинулся на конюшню. Пока моего коня снарядили, пока я её догонял. Лику захватили около ворот трактира. Я чуть-чуть не успел. Я вошёл в зал, а их там полный трактир. А Лики нигде не видно. Они успели её спрятать. Да туда сунуться невозможно. Я сразу же за подмогой. Я один там ничего не смогу сделать.

— Какой трактир? — вмешался Иво.

-"Золотой петух".

— Трус! — вскричал князь. — Как ты посмел оставить принцессу?

— Какую принцессу? — побелел мужчина и рухнул на колени.

Иво ногой вышиб окно и через мгновение сидел на присевшем от неожиданности Кауром. Конь летел, как птица. Иво сдержано, осторожно осматриваясь проехал в открытые ворота трактира и оста-вил Каурого посреди двора. Ворота за ним почему-то сразу закрыли. Иво настороженно прошел в зал через боковую дверь и сразу понял, что прибыл вовремя. Толпа распаленных вином и страстью мужчин рвалась к лестнице, ведущей к верхним комнатам, но их сдерживал Красавчик.

— Заколю любого, кто станет на первую же ступеньку, — рычал Красавчик, выставил перед собой клинок. — Вы что, не слышите, болваны? Говорю вам, что надо оставить королю эту девчонку.

— Врешь, вонючий стручок, — чуть не лопаясь от бешенства, трясся в крике Толстяк. — Ты хочешь себе ос-тавить девку.

— Пошевели хоть чуть-чуть мозгами, если они у тебя остались, требуха смердящая, — клинок Красавчика трепетал в нескольких дюймах от жирного брюха Толстяка. — Король отсыплет нам кучу денег за неё.

— Не бреши, сифилисный хряк, — Толстяк внезапно успокоился и отступил на шаг назад. Глаза его побе-лели, остановившись на горле Красавчика. — Пошел ты кобыле под хвост, когда она мочится, вместе со своим королем. Завтра война, и что будет со мной — одному богу известно. Я сам хочу королевских сла-достей. И сейчас. И я не люблю, когда мне мешают.

Толстяк моментально выхватил нож и метнул его в горло Красавчика. Красавчик, готовый ко всяким неприятностям, попытался увернуться, но не вполне удачно. Сильно и точно брошенный нож пусть не воткнулся в предназначенное для него место, но взрезал горло, вырвав кусок гортани. Тонкий, высокий кровавый фонтан ударил из горла Красавчика. Главарь банды захрипел, выпустил клинок, взмахнул руками, словно пытаясь зажать опустевшее горло, повернулся и рухнул под ноги своим това-рищам, орошая их кровью. Отбросив своего бывшего командира, солдаты бросились наверх, по лестни-це. Иво надо было выяснить точное местонахождение Лии. Он уже приготовился вступить в дело, как вдруг Толстяк, достигший верхней площадки, остановил своих товарищей.

— Стой! — взревел он. — Братва. Мы все там не поместимся. А ведь каждому хочется видеть всё, до ма-лейших подробностей.

— Нууу?! — заревели его товарищи.

— Давайте раздвинем столы и устроим постель для королевского подарка здесь, внизу, посреди зала.

Все толпою двинулись вниз и быстро освободили от столов середину зала.

— О! Музыка явилась! — вскричал Толстяк, увидев Иво. — Молодец, вовремя прибыл. Какое же удовольст-вие без музыки? Ну, кто пойдет за ней?

Человек пять, стоящих около лестницы кинулись наверх.

— Дай я схожу! — Иво крикнул так, чтобы его голос был услышан везде.

— Ха! — Толстяк хлопнул себя по брюху. — Глядите, даже этой уродливой обезьяне хочется подышать аро-матом её кожи. Хорошо, ты будешь последним. А кто будет первым?

Вопрос был из серии чисто риторических, о чем говорил его решительный вид и окровавленный нож в руке.

— Эй, вы, там, наверху! — закричал Толстяк. — Несите её сюда.

Лия закрыла дверь изнутри на крючок, вставила ножку стула в ручку двери. Встала на колени.

— Спаситель мой! — горячо зашептала, она, не отдавая себе отчета, к кому обращается: к Богу, Пастуху или Иво. Пока у неё под рукой был единственный защитником чести, её неразлучный друг — кинжал. Но она не хотела сама лишать себя жизни. — Спаси меня от греха, не дай наложить руки на себя. Суженый мой, молю тебя, приди.

И вздрогнуло её сердце от крика Толстяка: "О, музыка пришла!". И замерла её рука на рукоятке кинжала от звука родного голоса: "Дай я схожу!" Этот голос и сохранил ей жизнь.

Злодеи одним ударом вышибли дверь и, накинув покрывало, снесли её вниз. Ее поставили на пол. Толстяк поднял покрывало.

— Хороша, — причмокнул он мокрым ртом. — Ну как, ты готова к радостям жизни?

— Я все сделаю сама, — тихо сказала Лия. — Дай мне помолиться.

— Вот это молодец! Ну что ж, красотка, помолись, пока молодцы постелят постельку.

Лия стала на колени, сложила в молитве ладони и склонилась к самому полу, нащупывая рукоят-ку кинжала. И опять ее рука замерла на рукоятке. Заиграла скрипка. Скрипка плакала о судьбе одино-кого человека в этом мире и звала туда, где над холмом сияют прекрасные звёзды и серебристый свет луны позволяет любоваться прекрасным лицом возлюбленной. Не разгибая спины, не поднимая головы от пола, Лия посмотрела вправо и увидела самое прекрасное в мире лицо, лицо её пастуха. Он медленно, словно боясь что-то спугнуть, плыл к ней через эту грязь, умоляя глазами: «Прости меня, милая, что я за-держался. Всё будет хорошо». Иво стал рядом с ней на колени и, не прекращая играть, быстро зашептал: "Когда начнется, ляжь на пол. Когда я крикну: "Вперед!", быстро беги к дверям. Там во дворе мой Кау-рый тебя ждет.

— А ты?

— Не волнуйся. Пустяки.

— Эй, ты, обезьяна! — заорал Толстяк. — Чего пристраиваешься без очереди?

Иво встал. Перед ним стоял Толстяк. Сзади Рябой. Слева Верзила. Справа стояли еще двое. Рябой схватил Иво за плечо и попытался отшвырнуть его в сторону. Удар назад правым локтем в горло Рябому, обратным движением удар в отвислую челюсть Толстяка. Челюсть, перерезав зубами собственное горло, вылезла двумя костями из жирного затылка. Верзила сверху сдвоенным кулаком ударил Иво по голове. Иво чуть отклонился. Ободрав висок и щеку, удар пришелся по скрипке. Жалобно и звонко тренькнув струнами, скрипка рассыпалась, а Иво, принимая удар, опрокинулся на спину. Спружинив, он снизу ударил Верзилу двумя ногами. Тот взвился вверх и, прорубив головой потолок, застрял, и остался висеть рядом с керосиновой лампой. Один из стоящих справа солдат замахнулся ножом на еще лежащего Иво, но ударить не успел, так его опередила Лия, воткнув свой кинжал в нависший над ней мужской живот. Солдат так поспешно упал на Лию, что она еле успела забрать у него своё оружие. Второй из стоящих справа от Лии, повинуясь удару ноги Иво, послал свою черепную коробку в окно, а сам тоже очень по-спешно упал на Лию, которая только успела освободиться от объятий его товарища.

— Я очень рада, что пользуюсь таким сногсшибательным успехом у мужчин, — проговорила Лия, пытаясь отползти на более сухое место. — Но дайте же передохнуть.

Возможность для такой передышки ей представилась. Солдаты, потеряв самых активных и горя-чих своих товарищей, отшатнулись от страшного места в центре зала. Это и надо было Иво. Он схватил Рябого и швырнул его горизонтально чуть правее двери. Затем таким же образом отправил в полет «пус-тоголового» чуть левее двери, и тот, прихватив с собой двух товарищей, застрял под стойкой. Таким об-разом путь к двери освободился. Иво поднял над головой Толстяка и, крикнув: "Вперед!", бросил тушу в дверь. Толстяк вместе со снятой с петель дверью, отправился в темную ночь проверять ящик с отброса-ми со своего стола. Иво помог подняться с пола Лие и, легонько подтолкнув ее к двери, поднял над голо-вой последнего лежащего перед ним солдата. Выбежав во двор, Лия вскочила на Каурого, а тот одним махом перелетел через закрытые ворота. Иво медленно двинулся к темному проему двери. Солдаты не-много опомнились и столпились перед дверью, преграждая ему путь. Иво бросил им в головы их това-рища, а сам, уворачиваясь от летящих ножей и бутылок, приблизился к лестнице, ведущей наверх. Око-ло лестницы стоял солдат, который нес Лию.

— Это ты, паучий сын, осмелился ее облапить? — спросил он у растерянного, но не выпускающего из рук ножа разбойничка. — Что, подонок? Захотелось сладенького, и красиво?

Солдат, наконец, решился и кинулся на Иво, но, получив такой удар ногой в пах, который, несо-мненно, осудила бы любая хозяйка, пожелавшая приготовить яичницу с ветчиной, свалился на пол. Иво поднял его скрюченное тело и бросил в висящий под потолком светильник. И лампа, и Верзила, кото-рый всё ещё продолжал висеть в потолке рядом со светильником, упали на пол. Керосин разлился по по-лу и начал, потихоньку набирая силу, разгораться. В наступившей полутьме, Иво через окно выбрался на крышу и ушел от этой мерзости.

В мгновение ока Каурый доставил Лию к князю.

— Лия, девочка, как ты себя чувствуешь? — с глубокой озабоченностью и тревогой в глазах встретил ее князь. Он нежно целовал ей руки и смотрел на неё, боясь увидеть непоправимое горе. Лицо князя осуну-лось, глаза запали еще глубже.

— Со мной всё нормально, — ответила Лия.

— Как я рад, что все обошлось. Ну разве можно так рисковать? Такое время.

— Князь, я понимаю, что я взбалмошная девчонка, но сейчас речь не обо мне, — Лия умоляюще трясла ру-ки князя. — Он остался там один. Их очень много. Это дикие звери, а не люди. Нет, их и зверями нельзя назвать. Нельзя оскорблять животных сравнением с ними. Я прошу вас, я умоляю: помогите ему.

— Кому? — спросил князь.

— Пастуху. Он опять спас меня.

— Опять этот Пастух, — улыбнулся князь. — Вам определенно везет на встречи с ним. Он оказывается все-гда рядом в самый трудный момент. Но не будем преувеличивать его достоинства. Пастух есть пастух. Пастух всегда должен уметь дать отпор грабителю, иначе от его стада скоро ничего не останется, и пас-ти будет некого. Я уверен, что он уже справился с разбойниками и сейчас отдыхает где-нибудь на сено-вале, может быть и не один.

— Князь, не надо, — попросила Лия.

— Если ему понадобится ваша благодарность, так я заплачу ему, — продолжал князь, словно и не слышал просьбу Лии. — Пусть вас это не тревожит.

— Вы и в первый раз заплатили ему за мое спасение? — спросила Лия, испытующе глядя в глаза князю.

— В первый? — князь немного замешкался. — Тогда? Нет, он сказал, что его удовлетворило ваше доброе расположение к нему. Но оставим Пастуха. Вы пойдете на карнавал?

Князь отпустил руки Лии и повернулся к окну, уходя от пристального, изумленного до испуга, взгляда Лии.

— Князь, — Лия говорила тихо, напряженно. — Я понимаю, что я сейчас никто. У меня нет даже денег, что-бы нанять людей, которые смогли бы помочь Пастуху. Но... я умоляю, я прошу, — Лия стала на колени. — Сделайте что-нибудь.

— Лия, девочка моя ненаглядная, — князь испугался и кинулся к Лие, чтобы поднять её. — Да разве дело в деньгах? Да все мои деньги, всё, что у меня есть, всё принадлежит тебе. Скажи, и я продам все мое княжество вместе с именем моим, всё отдам тебе, и сам пойду к тебе в слуги. Ты — единственный чело-век, который держит меня на этом свете, ради счастья которого я живу. Я прошу тебя: не волнуйся о Пастухе. Я уже послал людей в тот злополучный трактир. Всё обойдется. Главное — ты жива и здорова. Одного я не пойму: зачем тебе Пастух? Зачем тебе это дитя природы? Ведь тебе, как я понимаю, нра-вится обитатель моей дальней башни, который играет на флейте? Почему ты не спешишь на карнавал, чтобы встретиться с ним?

— Разве это не один и тот же человек? — Лия сильно сжала лицо руками, словно желая удержать что-то, что вот-вот должно покинуть ее. — Пожалейте меня, князь! — Лия слабо улыбнулась и опустилась в кресло. — Мне что-то очень плохо. Но глаза?! Руки?! Запах волос?!... Не может быть, князь. Мне очень плохо. У меня, наверное, что-то с головой не в порядке. — Лия, болезненно наморщившись, усиленно тёрла виски пальцами.

— Довольно, — остановила его Лия. — Я не хочу дальше ничего слушать. Я рада, что со мной ничего ве слу-чилось, что я нормальный человек. Князь, я хочу пить.

Князь принес стакан воды. Лия выпила воду и вернула стакан князю.

— Да, это не кувшинец, — вздохнула она. — Ах, с каким удовольствием, сейчас, ночью, я, сидя на вершине холма, напилась бы воды из его кувшинчика и поспала у него на коленях. Какая дивная была ночь! Ка-кие теплые и нежные у него руки... Господи, повторится ли это ещё хоть один раз? Какой ужасный день! Какое ужасное время!

Во дворе послышался стук копыт, и князь вышел из кабинета. Через некоторое время он вернул-ся. Лия встала, когда открылась дверь. Князь был один.

— Все нормально, — сказал князь. — "Петух" догорает. Лекари помогают там, кому можно помочь.

— А..., — Лия замялась.

— Пастух? Он скрылся. Он живой и здоровый. Иначе и быть не могло. У него такая превосходная боевая подготовка, что разбойники с ним ничего бы не смогли сделать.

— Князь, — Лия медленно собирала слова и мысли в единое целое. — То, что вы говорили о Кобо, это прав-да?

— Да, — печально произнес князь. — То, что произошло с вами и с Иво, это всё его работа. Сейчас Кобо за-нят подготовкой к войне. И я не вижу пока ничего, что смогло бы помешать ему одержать верх над лю-бым противником. Когда он одержит победу, то займется нами. Для наших обоих государств наступят очень черные дни. Хуже и представить невозможно.

— Неужели его невозможно победить? — спросила Лия. — Неужели ни один рыцарь не сможет с ним спра-виться?

— Рыцарь! — князь беспомощно взмахнул руками. — Да рыцарь умрет еще до того, как отправится в доро-гу.

— Почему?

— Да мало ли почему? Змея укусит. Пчелы зажалят насмерть. Заснет на лошади и свалится в речку. Да, просто, прирежут во сне. И даже если он доберется до Кобо, то ему сражаться придется не с самим Ко-бо, а с Тигром, а Кобо будет где-то рядом плести свои сети. Всё дело в его сетях. Они невидимы для про-стого человека, и ни один меч на земле не может их перерубить или разрезать. Сам Кобо не в состоянии разрезать свои сети. Он может только завязывать и развязывать свои паутинки. С помощью этих неви-димых не разрубаемых сетей он и одерживает победы. Никто его сейчас не сможет победить.

— Неужели нет на свете меча, который смог бы разрубить его сети? — спросила Лия.

— На земле нет такого меча, — пожал плечами князь.

Лия внимательно глядела на князя.

— Что-то здесь спрятано, но я не могу понять — что? — произнесла медленно она. — Если нет такого меча на земле, то он может быть где-то, но не на земле. Князь, есть ли такой меч? И если есть, то где он?

— Под землей, — ответил князь. — И достать его оттуда очень трудно и опасно. Вообще, владеть этим мечом очень опасно. Поэтому он и спрятан глубоко под землей.

— Значит есть возможность одолеть Кобо? — спросила Лия.

— Есть, — согласился князь и тяжело вздохнул. — Но... Давайте сейчас отдохнем, а утром поговорим на свежую голову.

— Ну уж нет! — не согласилась Лия и поудобнее устроилась в кресле. — Иво грозит беда, вам грозит беда, мне тоже этот Кобо не нравится, а мы пойдем спать? Нет, я так не могу. Рассказывайте всё. И если от меня будет что-то зависеть, а иначе вы со мною и не говорили бы, я всё сделаю, чего бы мне это ни стоило. Я вас очень внимательно слушаю.

— Прежде, чем я начну говорить, принцесса, ответьте на мой первый вопрос, на который вы так и не от-ветили.

— Какой вопрос?

— Зачем вам нужен этот Пастух? Что, разве других мужчин нет? Разве другие мужчины хуже?

— Князь, вы опять ставите меня в неловкое положение. Мне кажется, что не принято задавать такие во-просы девушке.

— Я согласен с вами и приношу вам свои извинения, но прошу ответить: зачем вам нужен Пастух?

— Ну кому какое дело, как я отношусь к Пастуху? — возмутилась Лия. — Зачем это вам? Это мое личное дело!

— Я понимаю, что я очень большая свинья, — князь помолчал некоторое время. — Но зачем вам нужен этот Пастух? Если я не узнаю твердый ответ на этот вопрос, то я не смогу дальше говорить. Это очень важно.

— Кому важно? Это может быть важно только моему папе, но и ему нет никакого дела до меня. Что мо-жет измениться от того, люблю ли я Пастуха или нет?

— Всё может измениться! — не выдержав, воскликнул князь. — Всё. От вашего ответа на этот вопрос зави-сит всё: моя жизнь, ваша, Иво, жизнь двух великих королевств.

Лия с удивлением смотрела на князя.

— От такого пустяка зависит так много?

— Да, — тихо ответил князь. — Поэтому прошу вас, ответьте на мой вопрос.

— Ну, я не знаю, как это сказать. — Лия встала и подошла к окну, в волнении потирая пальцы. — Мне очень хорошо с ним. Когда он рядом, мне больше ничего не надо, я обо всем забываю. Я чувствую себя так, как будто у меня впереди большая, счастливая жизнь. Он весь какой-то особенный. У него особен-ные руки, глаза, голос, его ароматные волосы пахнут по-домашнему уютно и тепло. Мне всё время хо-чется гладить их, прижаться и замереть. Когда мы рядом, мне кажется, что я нахожусь в радостной сказке. Он уходит, и сказка кончается. И я опять жду встречи с ним.

— Ты любишь его?

— Я не знаю, что такое любовь, — ответила тихо Лия. — Но если это она, я очень рада этому. Мне никого не надо, кроме него. Я хочу быть рядом с ним везде и всюду.

— Лия, но у вас очень разное положение.

— Но почему? — удивилась Для. — Ведь и в его жилах течёт благородная кровь.

— Да, его происхождение благородно, но у вас разные судьбы. Твой папа закончил дознание по тем не-благополучным историям, которые происходили с ним в твоих владениях. Он убедился, что ты не ви-новна и сейчас сожалеет о твоей гибели. Ты можешь вернуться во дворец и начать прежнюю жизнь. А судьба Пастуха очень неопределенна. Обстоятельства складываются так, что ему придётся остаться пас-тухом. Подумай об этом. Подумай о своей дальнейшей судьбе. Подумай о судьбе ваших будущих детей. Будь осторожна. Жить в бедности — радости мало. Он хороший мужчина, и к его липу, в конце концов, можно привыкнуть, но у него очень трудная судьба. Если ты свяжешь с ним свою судьбу, то всю жизнь над тобой будет висеть угроза неблагополучных перемен, возможных несчастий.

— Если говорить о трудной судьбе, то и у меня она до встречи с ним не была усыпана розами: несчастье с мамой, вечные злокозни во дворе, — Лия говорила, стоя перед зашторенным окном, словно вела беседу не с князем, а с кем-то стоящим за окном, в темноте ночи. — Я жила как на вулкане. Я каждый день ждала какой-то неприятности. И их хватало у меня. Потом король, мой милый папочка, у которого на уме только юбки да пиры, позволил мне распоряжаться в собственных владениях. И я почувствовала, что кому-то нужна, кому-то приношу пользу и даже радость, И чем это закончилось? Нет, князь, мне не о чем тосковать, вспоминая прошлое. Но с тех пор, как я встретила Пастуха, меня не покидает ощуще-ние, что я тихой теплой звездной ночью плыву по реке, а впереди меня ждет радостный рассвет и сча-стливый день. Что касается его лица, то меня это совсем не трогает, тем более, что я видела его настоя-щее лицо. И потом, я узнала, что это у него не от рождения. Это злые чары. Я попрошу бабушку, и она поможет нам. Для этого я отрезала у Иво прядь волос.

Лия отвернулась от окна и посмотрела на князя.

— Вы плачете? — она приблизилась к князю и погладила его по щеке.

— Лия, ты вспомнила о несчастье, которое произошло с мамой. Расскажи. Ведь меня не было, когда это произошло. А дворцовые слухи... прости их Господи.

— Да, — тихо прошептала Лия. — Я знаю, что вы старались помочь маме. Но она была одинока. Всё про-изошло от одиночества. Я была еще маленькой, несмышленой девочкой. Ей была отвратительна дворцо-вая жизнь. Ей был нужен друг, с которым можно было хоть изредка пошутить и посмеяться. Без опаски, что твои слова передадут другим, да ещё в самом чёрном свете. Она очень любила вас. Но вы тоже были дворцовым, чужим. А вы любили ее?

— Лия, деточка, — князь вдруг прижал Лию к груди. — Да как же я мог не любить свою дочь?

— Моя мама — твоя дочь? — задохнулась Лия. — Это что же получается? Получается, что я твоя внучка? А ты мой дедушка? Я всё время чувствовала, что ты ко мне как-то по особому относишься. Ну почему ты ей не сказал об этом? Почему ты ей не сказал, что она дочь твоя? Она чувствовала, она говорила, что даже князь что-то скрывает, таится. Ну почему ты молчал? Ей так не хватало родного человека, которо-му можно было довериться.

— Внученька, прости, — князь гладил Лию по волосам, по тонкой, нежной вздрагивающей спине. — Я сам себя терзаю с тех пор. Я ненавижу и презираю себя за свое умение жить при дворе. Я мерзавец. Но я был связан обещанием молчать.

— Расскажи мне, — попросила Лия, не отрывая лица от груди князя.

— А и рассказывать нечего, — вздохнул князь, целуя волосы внучки. — Я любил твою бабушку, а она, как выяснилось позже, всю свою жизнь любила короля Могуча. А король Могуч занимался государственны-ми делами и нашел время для женитьбы только совсем недавно, тридцать лет тому назад. Твоя бабушка попросила меня уехать, когда твоя мама была ещё очень маленькой, и потребовала, чтобы я дал обеща-ние всё рассказать твоей маме только с её разрешения. Ты же знаешь свою бабушку. С тех пор я всеми силами старался помочь маме, но.... Плюнуть надо было на данное обещание. Богаты мы задним умом.

— Что же мне теперь делать, дедушка? — спросила Лия, не отрываясь от князя.

— Ох, и не знаю, — со вздохом произнес князь. — Трудные мы прожили времена, но впереди, похоже, бу-дут еще трудней. Король Смела, папа твой, обрадуется, конечно, твоему появлению. Но он никогда не отличался постоянством, а сейчас тем более: он опять вознамерился жениться. Не до тебя ему будет. На-деяться на то, что новая королева с радостью воспримет твое появление? Наивно.

— Я не вернусь во дворец, — задумчиво оказала Лия. — Не хочу. Я останусь с Пастухом. Я встречусь с ним. Не знаю, как это сделать, но я хочу стать его. женой. — Лия отодвинулась от князя. — И не отговаривай меня.

— Ты твердо это решила? — испытующе глядя ей в глаза, прошептал княэь. — Ты убеждена, что любишь его?

— Да.

— Это хорошо. В этом наша надежда. Но, внученька моя, если б ты знала, как мне жалко тебя, — князь взял ее руки и стал целовать их. — Ты не представляешь, какие ужасы тебя ждут.

— Но если их преодолеть, то надеяться можно, что всё закончится хорошо?

— Да. Если тебе удастся всё сделать искренне, честно, нигде не сфальшивить, не покривить душой, то судьба должна улыбнуться вам.

— Я готова, — решительно произнесла Лия. — Ты можешь сказать, что меня ждет? Бедность?

— Бедность — это пустяки. Тебя ждут физические страдания, лишения, позор.

— Физические страдания я уже испытала, можно потерпеть и ещё. Но позор? А честь моя?

— Тебе придется испытать смех и издевательства над собой людей, не понимающих, что ты делаешь. Но честь твоя останется в твоих руках.

— Значит, надо вытерпеть издевательства толпы? — задумчиво переспросила Лия и решительно тряхнула головой. — Ничего, не смертельно. Вынесу. Надо испытать и это. Я на все готова, на всё пойду, но Иво не покину, если он не откажется от меня. Он гордый. Он из гордости всё может. Мне надо встретиться с ним.

— Не спеши, — сказал князь. — Обдумай все хорошенько. Я тебе дам на это неделю, две. Не спорь. Ничего с тобой за это время не случится. Через неделю я все расскажу. А Иво сейчас надо скрываться, за ним идет охота. И совсем незачем охотникам выходить на наш след. Он их направит в другую сторону. Не возражай. Иди отдохни.

На следующей неделе наемники Тигра покинули княжество Тергена. Непривычное затишье опус-тилось на города и села. Разбой на дорогах прекратился. Но люди, предчувствуя беду, при встречах го-ворили осторожно и негромко. Лия перестала таиться, и князь выделил для нее охрану и прислугу. Слух о том, что принцесса жива, быстро достиг Нижеграда. Иво не было. Лия каждый вечер спрашивала о нём князя, но ему нечем было ее ни обрадовать, ни огорчить. Князь сам стал подумывать, не сбежал ли Иво к Орлу или, боясь ослушаться приказа, не затесался ли в ряды наступающих, чтобы помочьим про-играть сражение. Но нет, Иво не мог ослушаться родителя. Грязный и оборванный, он вернулся в каби-нет к князю поздно вечером.

— Они пошли караванным путем в Верхнюю страну вдоль реки, — сказал Иво после приветствия. — Война началась.

Князь молча смотрел на взволнованно мечущегося по кабинету Иво.

— Ну разрешите мне уйти туда! — просил Иво. — Ведь практически уже всё решено. Завтра всё закончится и станет ясным.

Князь молчал.

— Не могу я так! — воскликнул Иво. — Я уйду туда.

— Ты видел, как они шли вдоль реки? — спросил князь.

— Да.

— Ты видел авангард или арьергард?

— Я наблюдал за всей колонной, от головы до хвоста.

— До каких пор ты за ними смотрел.

— До Зуба Дракона. Помните, Зуб стоит посреди реки, и дорога из Верхней страны по мосту переходит с правого берега на Зуб, потом еще один мост, уже с Зуба на левый берег. В этом месте скалы, тесня реку, почти соприкасаются над Зубом.

— Да, я хорошо помню это место, — сказал князь. — Значит, ты видел, как последний солдат ступил на землю Верхней страны?

— Да, — согласился Иво.

— Вот и всё, — сказал князь. — Это значит, что с завтрашнего дня с тебя снимаются все запреты, и ты сможешь принимать самостоятельные решения. Сейчас ступай, приведи себя в порядок, отдохни, а зав-тра, если ты решил уехать, мы с тобой простимся.

Иво ушел. Заснул он поздно и спал плохо. Проснулся почти под вечер.

— Есть какие-нибудь идеи или соображения? — спросил князь, когда к нему пришел Иво. — Что решил?

Иво сел в кресло, откинулся и долго молчал, закрыв глаза. — Я видел странный сон, — наконец ска-зал он, не открывая глаза.

Князь ждал.

— Утро. Я высоко в небе над тем местом, о котором мы вчера говорили, над переправой через реку у Зу-ба. Вверху, от скалы до скалы, протянуты две легкие, почти невидимые собранные сети. Там же я вижу Кобо. По дороге, идущей из Верхней страны, скачут двое — это папа преследует Тигра. Вдоль дороги в скалах притаились люди. Они, пропустив Тигра, обрушивают кучи заранее приготовленных камней, стремясь накрыть каменным завалом папу или хотя бы сбить его в реку, И хотя это им не удается, ему приходится задерживаться у завалов, что даёт возможность Тигру значительно оторваться от погони. Тигр проскакивает первый мост и оказывается на острове Зуба Дракона. Он на мгновение задержива-ется, поднимает голову вверх, и потом по мосту перебирается на другой берег реки. Когда папа оказы-вается на острове Зуба, Кобо и его люди сбрасывают вниз камни, к которым привязаны нижние края сетей. Сети опускаются и отрезают остров от верхней и нижней дороги. Папа оказывается в паутиновой западне. От пытается разрубить сеть, но она не поддается мечу. Затем Кобо сбрасывает ещё одну сеть, и она полностью накрывает папу. Пока папа бьется в тенетах, все больше запутываясь, Кобо и его люди вскакивают на коней и быстро уезжают прочь. Раздается чудовищный грохот, и обе скалы, нависающие над рекой, рушатся вниз. Всё.

Иво умолк. Из-под закрытых век просочились две слезинки. Они медленно скатились вниз, ос-тавляя блестящую дорожку к крыльям носа, и спрятались в уголках губ.

— Вот и все, — медленно произнес князь после долгого молчания. — А я всё думал, каким это образом Орёл собирается познакомить своего сына с приемами Кобо?

— А если бы я напал на Кобо? — спросил Иво, открывая глаза.

— Ничего бы не вышло, — покачал князь головой. — У Кобо всегда есть при себе несколько небольших пау-тиновых сеточек. Он набрасывает её на нападающего, а пока тот пытается освободиться, другую, тре-тью. Пока не спеленает жертву.

— А потом? — спросил Иво. — Как он освобождает свои жертвы? Он может сам разрезать или разрубить свои паутинки?

— Нет.

— Что же происходит с теми, кого он опутал своей сетью?

— Ничего хорошего. Если сам Кобо не сможет распутать сеть, а он это делать не любит, то жертва так и погибает. Если же ему надо связать кого-то на короткое время, то он использует отдельные паутиновые нити.

— Что же происходит с его тенетами? — спросил Иво.

— Ничего. Его паутину простые люди не видят, поэтому человек вдруг может споткнуться насмерть не-известно обо что, или запутывается в невидимых тенетах, а окружающим кажется, что он корчится в припадке. Так он и гибнет, не в силах выбраться из невидимой паутины. Поэтому то, что ты видишь его паутину, уже хорошо.

— Так что же делать? — опросил Иво. — Как победить его? Неужели нет силы, которая способна его одо-леть? Сколько ему еще жить на этом свете?

— Кобо живуч, — ответил князь. — Не знаю, откуда Паук прибыл к нам, но он уходит с одного места, когда кто-нибудь находит средство избавления от его паутины, и появляется в другом.

— Значит, есть средство против его паутины? — спросил Иво.

— Не знаю, как в других местах, а в наших краях лучшее средство — Меч Гримм, — ответил, князь.

— Как его достать? — спросил Иво. — В чьих руках он находится?

— На земле сейчас меча нет. Он под землёй. Достать меч — очень нелёгкая задача. Надо пройти несколько испытаний. Провал при испытаниях — смерть. Меч делает обладателя почти непобедимым, поэтому к претенденту на это право предъявляются очень высокие требования.

— Как добраться до места, где хранится Меч?

— Иво, пожалуйста, прислушайся к моим словам. Это не шутки! Там любят играть с тем, кто попал к ним. Но в этих играх смерть будет висеть над твоей головой на волоске. Не прошёл хоть по одному пункту испытаний — и все, конец. Я знаю нескольких очень славных парней, которые ушли за Мечом. Это были не просто бойцы, а лучшие из лучших. Но они не вернулись.

— И всё-таки? — Иво настаивал.

— Чтобы попасть туда, надо сначала понравиться хранительнице входа. А это моя бывшая жена. Но не думай, что моя рекомендация поможет тебе завоевать её расположение. Скорее наоборот.

— А папа знал о мече?

— Разумеется.

— Тогда почему...?

— Не знаю, обращался ли Орёл к Ящерке, — усмехнулся князь. — Скорее всего, что нет. Но даже если пред-положить самое невероятное, то уверен, что она ему ответила отказом.

— Почему? — изумился Иво.

— Причина проста, но с гарантированной надежностью: Ящерка любила твоего папу, а он любил твою маму.

— Неужели это могло стать причиной, которая помешала нашей земле избавиться от паутины Кобо.

— Ох, молодо-зелено, — вздохнул князь. — Могло, и еще как могло.

— Значит, если я обращусь к ней с просьбой о помощи, то тоже получу отказ?

— Скорее всего, что так и будет, — согласился князь.

— Что же делать? — Иво задумался. — Прибегать к помощи обмана? Не хочется, недостойно это.

— Да и не получится, — согласился князь. — Ящерка не из тех, кого можно обмануть.

— Значит, бесполезно и надеяться? — Иво был подавлен.

— Я бы так не сказал, — князь загадочно усмехнулся. — Из всех известных мне претендентов на владение Мечом, у тебя больше шансов, чем у остальных. У тебя есть преимущество, которым не обладали они.

— Какое? — оживился Иво.

— А вот это, молодо-зелено, я тебе сообщать не обязан. Даже никак не должен. Иначе всё твоё преимуще-ство обернется совсем обратной стороной.

— Что же я должен делать? — спросил Иво.

— Созреть.

— Каким образом?

— А никаким. Живи и жди. Придет твое время.

— Когда?

— Быстрее, чем ты думаешь, но не так скоро, как тебе сейчас хочется.

— Что я должен делать? — спросил совсем сбитый с толку Иво. — Живи. Ты должен жить и выполнять свои самые заветные желания, тогда ты обязательно добьешься своего, — ответил князь.

— Что ждет нас, если победят Тигр и Кобо?

— Камни, которые погребли твоего папу, запечатали нашу реку. Там образуется громадное озеро. Река в Нижней стране пересохнет. Нам всем в Нижней стране грозит засуха и голод. В Верхней стране начнет-ся заболачивание, люди начнут болеть. Это по чисто природным причинам. Не считая тех несчастий, которые связаны напрямую с правлением Тигра и Кобо. После победы Тигра, Кобо захочет прибрать к своим рукам и Нижнюю страну. Для этого ему надо будет женить Тигра на дочери короля Смелы. Когда Тигр женится на принцессе, останется убрать короля Смелу и его сына, а это для Кобо пара пустяков. Затем придет очередь самого Тигра. Вот и всё. Мы все будем во власти Кобо, а он будет иметь молодую, красивую жену. Всё очень просто.

— О какой принцессе вы говорите? — удивился Иво. — 0 Лие?

— Да.

— И Вы так спокойно говорите об этом, хотя речь, идет о вашей внучке?

— Я тебе говорю не о своих желаниях, а о том плане, которого должен придерживаться Кобо. Наша же задача с тобой — разрушить его планы, не дать им осуществиться. По крайней мере тем из них, которые касаются наших стран, лично нас и наших друзей. Скажи-ка мне лучше, что ты хочешь делать? Какие были у тебя намерения до прихода ко мне?

— Я хотел вернуться домой и убить Тигра и Кобо.

— Убить Тигра — задача не из сложных, но это будет только на руку Кобо. Скажи мне, что тебя сейчас сильнее всего беспокоит? — добивался князь какой-то своей цели.

— Меня возмущает ваше спокойствие, когда вы говорите о том, что Тигр женится на Лие, — сердито на-супившись, проговорил Иво.

— А меня возмущает твое безразличие, когда ты слушаешь это, — сказал князь с усмешкой.

— Да я..., — вскинулся Иво.

— Ладно, — прервал его князь. — Давай не будем излишне нервничать. Хочешь послушать, что я думаю по поводу твоих дальнейших действий?

— Да.

— Так вот, было бы неплохо, если бы ты вошел в окружение Тигра. Под любым видом. Ты должен идти непрерывно по следу Тигра — и это должно привести тебя к твоей главной цели, ибо Кобо не может не заставить Тигра попробовать достать Меч. Очень сильно постарайся не попадаться на глаза Кобо. Ты был у него в замке, ты отнял у него коня, и достаточно ему обратить внимание на тебя. чтобы наши дела стали такими плохими, что лучше о них не говорить.

На этом они расстались. Вечером Лия, как обычно, зашла в кабинет к князю.

— Об Иво что-нибудь слышно? — спросила она, ожидая услышать отрицательный, ответ. Но, увидев, что князь пристально смотрит на нее, испугалась.

— Он жив?

— С ним самим ничего не случилось. Но сегодня он стал круглым сиротой.

— Король Могуч погиб?

— Да. Кобо победил.

— А где Иво? Его можно увидеть?

— Иво возвращается домой.

— Я хочу поехать к нему, — сказала Лия. Я хочу быть с ним рядом. Может быть, я сумею ему чем-то по-мочь.

— Ты это серьезно? Вот Кобо и Тигр обрадовались бы, если бы ты явилась к ним сама. Это было бы для них большим подарком.

— Дедушка, — Лия начала заметно сердиться. — Я хочу быть всё время рядом с Иво.

— А я тебя еще раз спрашиваю: ты это серьезно?

— Дедушка! — вспыхнула Лия. — Я не меняю свои намерения, как носовые платки. Если я сказала, что я буду женой Иво, то так и будет. По крайней мере, я сделаю всё от меня зависящее, чтобы он сделал мне предложение. А я уж соглашусь с ним.

Князь с улыбкой смотрел на Лию. Перед ним была та Лия, которую он знал о самого детства: гор-дая, своенравная и упорная, не говоря о том, что и прекрасная в своей решимости.

— Ну тогда садись и слушай, что я тебе скажу, — князь усадил внучку в кресло и дождался её внимания.

— Тебе не надо добиваться, чтобы Иво тебе сделал предложение, — князь взмахом руки погасил удивление Лии. — Он тебя любит и даже боится мечтать о таком счастье, как быть всё время рядом с тобой.

— Правда? — вспыхнула Лия, но тут же тень сомнения мелькнула на ее лице. — А ты в этом уверен? И по-том, боюсь, что даже если я ему нравлюсь, то он может, не смея мечтать о счастье со мной, так и не сде-лает мне предложение.

— Он тебя любит, — повторил князь. — И всю свою будущую жизнь видит только в связи о тобой. Я их по-роду знаю. Поверь мне. Теперь твое счастье, его счастье и благополучие наших государств находятся в твоих руках.

— Говори мне, что я должна сделать, — потребовала Лия. — Я заранее на все согласна.

— Ты должна вернуться в Нижеград.

— Не хочу. Я хочу быть с Иво. Я соскучилась по нему. Я его давно не видела.

— Ты должна вернуться...

— Не я не хочу, — застонала Лия, — Опять эти интриги и сплетни.

— Потерпишь в последний раз. Не капризничай. Когда ты вернешься в столицу, король захочет тебя вы-дать замуж.

— Замуж? — возмутилась Лия. — Дедушка, ты сегодня встал не с той ноги.

— Замуж, — продолжал князь. — Ты должна говорить уклончиво, неопределённо, ни да, ни нет. Пусть сва-товство дойдет до состязания претендентов.

— Это и есть то главное, что должно спасти нас? — удивилась Лия.

— Нет, разумеется, — продолжал князь. — Кобо можно победить только с помощью волшебного меча Гримм. А Меч в руки возьмет только тот, кто пройдёт особое испытание. И никто, ни один земной чело-век не выдержит это испытание, если не будет укрыт тройной защитой, тройной любовью: одна любовь — материнская, вторая любовь — отцовская, а третья — чистая, первая любовь девицы. Не только отсутст-вие хотя бы одной любви, но даже фальшивость, неискренность, легкая наигранность чувств, создают условия для поражения. Такой человек погибнет в пути, ему не добраться до меча. У Иво есть хорошая двойная защита, он вырос в семье, исполненной любви, согласия и взаимопонимания. Теперь, я наде-юсь, есть возможность заполнить третий уровень защиты. Я буду очень рад, если моя внучка поможет сыну короля Могуча победить паука Кобо! Ты любила кого-нибудь из парней до Иво?

— Да нет, кажется, — Лия нерешительно пожала плечами.

— Так нет? Или да? Или кажется? — нервно и требовательно спросил князь.

— Да нет же, — уверенно и твердо произнесла Лия. — Были такие молодые люди, которые нравились мне более или менее, но о любви и речи быть не может.

— Ты целовалась с кем-нибудь? — продолжал допытываться князь. — А может, было что-нибудь и посерь-езнее?

— Дедушка! — возмутилась Лия. — Ну что ты такое говоришь? Как я могла целоваться или заниматься ещё чем-нибудь посерьезней, если я никого не любила?

— Ну ладно, ладно, бывает, бывает и похуже, и очень даже часто, — поморщился, как от зубной боли князь. — Извини меня за нездорово глубокий интерес к этой сугубо интимной теме. Но прошу понять ме-ня. Это не любопытство. Ведь речь идет, я в этом твердо уверен, не только о твоей судьбе или моей, но о судьбе наших государств. Если Иво не победит Кобо, то ни у нас, ни в Верхней стране я не вижу никого, кто мог бы одолеть этого паука.

— Я понимаю тебя, — печально произнесла Лия, вставая с кресла и подходя к князю. — Я верю тебе. Если ты так говоришь, то значит, так оно и есть. Просто, мне не нравится говорить на эту тему. И потом, я хочу одного — видеть Иво, бьть рядом с ним, а ты мне предлагаешь совсем обратное. Ох, не надо меня ни в чем убеждать, — Лия взяла руку князя и прижалась щекой к его ладони. — Дай мне только чуть-чуть времени. Дай мне привыкнуть к необходимости идти против своих желаний. Я умом всё понимаю, по-нимаю твою правоту, но сердце моё зовёт меня к Иво. Ну ладно! Всё! Я готова. Говори, что я должна де-лать? — Внученька моя, — прошептал князь, привлекая к себе Лию, целуя и гладя её волосы. — Мне очень жаль отрывать тебя от Иво, но другого пути я не вижу. Это временно. Без этой временной разлуки я не вижу вашей счастливой жизни.

— Говори, — прошептала Лия.

— Если ты действительно по настоящему любишь Иво,— медленно начал князь, то тебе надо материализо-вать своё чувство.

— Как это?

— Не поняла Лия.

— Надо создать что-то такое, что всегда будет у Иво во время испытаний, которые ему надо пройти. Та-кое, что будет сделано твоими руками, будет нести в себе твою любовь, защищать его.

— И что это такое должно быть? — спросила Лия. — Что-то необычное?

— 3ачем необычное? — вздохнул князь. — Не надо ничего выдумывать. Надо воспользоваться старым, ис-пытанным способом. Как думаешь, что может создать женщина для своего любимого, чтобы, укрыть и согреть его своей любовью?

— Не знаю, — пожала плечами Лия. — Может рубаху?

— Ну конечно же рубаху! — обрадовался князь. — Лучше всего будет, если ты свяжешь для Иво рубаху, А на голову — вязаный обруч для волос, а на ноги — длинные чулки. Вот и всё. Ты вязать умеешь?

— Конечно. А из чего вязать?

— Вот тут-то и спрятана большая трудность, — князь немного помолчал. — Король Могуч прислал пух той козы, молоком которой подкармливался Иво. Всё остальное ты должна сделать сама, и всё вручную. Ко-гда будешь веретеном прясть, учти, что нить должна быть ровненькой и, самое главное, чем тоньше пряжа, тем надёжнее защита. Сумеешь?

— Буду стараться, — тряхнула головой Лия. — А вязать рубаху спицами?

— Да.

— А можно будет украсить рубаху или головной поясок цветной ниткой? Или применить рельефное вяза-ние?

— Конечно! — обрадовался князь. — Чем больше выдумки и фантазиии применишь, тем лучше, тем надёж-ней защита. Теперь о самом трудном. С того момента, когда ты возьмёшь шерсть в руки, и до того мо-мента, когда наденешь рубаху на Иво, ты должна полностью отключиться от внешнего мира: ни с кем не разговаривать, никому не отвечать, ни на кого не смотреть, никому не улыбаться. Ты должна думать только об Иво, говорить мысленно только с ним, вспоминать ваши свидания. Если не будет получаться, прекрати работу. Значит не твоя это работа. Значит я не правильно понял волю Бога нашего.

— Мне немного страшно, — зябко повела плечами Лия. — Вдруг это колдовство?

— Я очень много думал об этом, — спокойно ответил князь. — И считаю, что, не теряя страха перед Отцом нашим, можно воспользоваться этим способом. Ведь колдуны, шаманы, языческие идолы, и прочие вся-кие современные экстрасенсы где свою силу берут? У 0тца нашего. И главное заключается в том, как пользоваться плодами Отца нашего. Если тайком, воровски, против Его воли, то это — гибель. А если хо-чешь сделать доброе дело, вверяя Ему свою душу, вверяя своё дыхание в Его Руки, то почему же нет? Если твои желания совпадают с Его волей, то смело приступай к делу — всё получится. Доверимся Отцу нашему, и если дело не пойдёт на лад, то значит наши действия противоречат Его воле. Значит надо смириться и не настаивать на своём. А если всё будет складываться удачно, то это значит, что мы на верном пути, значит, есть надежда. Я так считаю.

— Я верю тебе, — согласилась с князем Лия. — А к какому сроку я должна связать рубаху? Когда я должна одеть её на Иво?

— Не знаю, — пожал плечами князь. — Мне кажется излишним думать о времени, о сроках. Всё в руках Отца нашего. Ты должна очень хорошо сделать свою работу, а о сроках позаботится Бог наш. Как толь-ко оденешь на Иво свою рубаху, так считай, что твоя работа сделана. Остальное он сам должен сделать. Всё понятно?

— Не очень, — призналась Лия.

— Ты не хочешь браться за это дело?

— Да нет, что ты, дедушка, — испугалась Лия. — Скажешь же такое. Боюсь, что я всего не запомнила. На-путаю где-нибудь.

— Ну, этого ты не бойся, — махнул руккой князь. — Мы с тобой на эту тему не раз ещё поговорим. Когда ты наденешь на Иво свою рубаху, то всех женихов пошлёшь к бабушке за мечом. Она знает, кому какой меч отдать. Только Иво в твоей рубашке может надеяться, что Меч признает в нём хозяина. Без твоей рубахи ему не только Меч не достать, но суждено погибнуть. Если же он станет владельцем Меча, то ни-какой Кобо ему не страшен. Вот и всё, что я хотел тебе сказать. Сможешь это сделать?

— Я буду стараться изо всех сил. — ответила Лия.

— Надежда только на тебя, — прошептал князь и погладил Лию по волосам. Затем прижал внучку к груди. — Другого пути у нас нет. Скоро ты поедешь в столицу. Через месяц и я там появлюсь. Мне здесь надо подготовиться к предстоящим неприятностям: предупредить людей и помочь некоторым выехать отсю-да.

— Почему?

— Кобо запечатал реку в горах. В Верхней стране начнётся заболачивание, а у нас засуха.

— В моих владениях тоже? — спросила Лия.

— Ну, твои земли расположены на другой реке, может, немного и обмелеет, но уровень воды не сильно понизится. Это для нас наступают трудные времена. Ядовитые зубы Кобо брызнули жидкостью и в тело нашего государства. Мы уже начинаем ощущать на себе его смрадные челюсти.

Вскоре к князю Тергену прибыл гонец от короля Смелы. Король передал князю глубокую королев-скую благодарность за то, что тот сделал для его дочери, с обещанием не забыть этого благочестивого деяния, и пожеланием видеть свою дочь при дворе. Лия, в сопровождении большой и почетной свиты, выехала в столицу. По прибытии она узнала, что её братец, в поисках приключений и славы доблестного воина, тоже принимал участие в нападении на Верхнюю страну, но был тяжело ранен и скончался при попытке перевезти его домой. Король Смела объявил траур. По случаю траура наметившееся было его бракосочетание с новой невестой было отложено на год.

Можно представить себе чувства, которые таились в груди "без пяти минут королевы", когда она, рассыпаясь в улыбчатых любезностях, принимала дочь своего чуть-чуть не супруга. Можно представить себе чувства, которые ощутила Лия, когда снова окунулась в эту "милую, богатую душевными пережи-ваниями" дворцовую обстановку.

    Всё свое время Лия предпочитала проводить не при дворе, а на маминой могилке. По двору по-ползли слухи: принцесса пошла вся в свою бабушку, тоже стала колдуньей, хочет отомстить отцу за из-мену своей матери.

Король Тигр, одержав сравнительно лёгкую победу, упивался властью, богатством, новыми воз-можностями. Солдаты короля Могуча, которые всю жизнь имели все, что они хотели иметь, разжирели, размякли, потеряли боевой дух и бойцовскую форму. Народ Верхнего королевства, живя в полном дос-татке и довольствии, полагал, что всё, что они имели, их собственное неотъемлемое свойство, и никакой король тут ни при чем. И если вместо короля Могуча, станет королем кто-то другой, то от этого ничего в их жизни не изменится. Ошибочность своего представления об окружающем они очень быстро поняли при короле Тигре. Они с удовольствием вернулись бы к прежнему состоянию, но невозможно войти дважды в одну и ту же реку. Хотели спросить совета у Орла: как им быть? Да новая беда: никто не пом-нил дорогу к нему. А сам он к ним почему-то не пожаловал. Зато пожаловали новые сборщики налогов. Проснулись забытые было зависть и злоба. Достаток очень быстро перекочевал в центр. Сильная власть с мест переползла по дороге, вымощенной благими пожеланиями, в столицу и засияла над седым бобри-ком Тигра и пятнистой плешью паука. Люди забыли изобилие и вспомнили голод.

А тут еще новая беда пришла. Вода в запруженной реке стала подниматься и образовала горное озеро, которое закрыло дорогу из Верхней страны в Нижнюю. Торговля захирела. Высокая вода в реке вызвала заболачивание. Люди снова вспомнили, что такое малярия. Терпение людское истощилось. Ко-роль Тигр просил Кобо вернуть реку в прежнее состояние, но тот или отмалчивался, или разражался бес-сильным гневом. Пакость сотворить, что с горы катиться, а для хорошего дела нужны душа, ум и трудо-любие. А где их взять?

Король Тигр, выросший без семьи, имени и отечества, легко привыкал к чужим дворам. Он не стал менять порядок и обстановку во дворце Могуча, тем более, что не собирался долго задерживаться в нём. Его далеко идущие замыслы были связаны с Нижеградом, а дворец Могуча в будущем должен был стать загородной виллой, в которой можно было поохотиться, погулять вдали от будущей жены. Во дворце Могуча Тигр нашел козу, которая бродила в одиночестве по остаткам некогда богатейшего роза-рия и добросовестно истребляла ненавистные розы. Тигр решил, что розарий должен понравиться бу-дущей жене и другим женщинам, а от козы проку нет, и он приказал зарезать козу.

— Не спеши, — посоветовал ему Кобо. — Молоко этой козы делает из мальчиков богатырей. Если бы ты вы-рос на молоке этой козы, то не ты бы бежал от короля Могуча, а он от тебя. Оставь козу. Будем пить её молоко. Может быть оно нам хоть немного поможет. Козу оставили и прикрепили к ней пастуха. Но с пастухом вышла неувязка. Не мог простой, пусть даже и хороший, но солдат, которого назначили пас-тухом, уследить за козой. Обязательно она от него убежит и заберётся в розарий. Король рассердился.

— Если она ещё хоть раз окажется в парке и погрызёт розы, — пригрозил он пастуху. — Не сносить тебе го-ловы.

На следующий день коза опять оказалась в розарии. Пришлось выполнить королевское слово и отрубить голову своему верному слуге, бывшему верному солдату. Назначили другого пастуха. История повторилась. А чем второй хуже первого? Отрубили и этому. Назначили третьего — та же история. И по-шло.... Люди стали разбегаться из дворца, боясь назначения пастухом при проклятой козе. Идти на по-пятную? Не гоже для новоиспеченного короля. Дело было даже не в молоке, хотя и оно понравилось Тиг-ру и Кобо, а дело было в королевской чести. А если речь пошла о руководящем принципе — предела нет. Было бы очень смешно, если бы не летели головы с плеч. Кончилось тем, с чего началось: коза гуляла по розарию. Король посулил большую награду тому, кто справится с козой. Руководящий принцип никогда не испытывает стеснения в средствах.

Но желающих получить щедрое вознаграждение почему-то не находилось, и коза долго гуляла по начавшему было расцветать розарию, с удовольствием хрумкая свежими бутонами. Наконец нашелся какой-то уродливый, заросший человечек, который согласился пасти козу. И пас. Больше коза не появ-лялась в розарии. Соглядатаи донесли, что уродец управляется с козой очень просто: он что-то играет на дудочке, а она лежит рядом и жует травку.

Стало известно, что в Нижеград прибывают претенденты на руку дочери короля Смелы. В связи с тем, что дочь стала единственной наследницей королевского престола, женихов оказалось очень много и в самом широком ассортименте.

— Пора и тебе отправляться на охоту за супругой, — сказал как-то Кобо Тигру. — А то как бы наша птичка не попала в чужую клеточку.

— А ты разве не поедешь? — спросил Тигр.

— Нет. Зачем? — пожал плечами Кобо. — Завоевывать женское сердце — не мой удел. Это по твоей части. Если у тебя не получится, то позовёшь. Я постараюсь, чтобы она была в нашем распоряжении.

— Как это — в нашем? — не понял Тигр.

— А так, — ухмыльнулся Кобо. — Если её добываешь ты — это одно дело, а если я — совсем другое.

И отправился Тигр в гости к королю Смеле. Его сопровождала громадная свита, в хвосте которой шествовала коза под руководством личного пастуха. В Нижеграде Тигр поселился недалеко от дворца короля Смелы, а козу оставил в ближайшей деревушке. Каждое утро и каждый вечер пастух доставлял ему кружку теплого молока.

Велик и весел славный Нижеград, столица короля Смелы. И в обычные дни его жители не жало-вались на недостаток заезжих купцов и других людей, странствующих по белому свету, дабы других по-смотреть, да себя показать. Теперь же, когда появилась возможность прикоснуться к богатству Нижней страны, ухватив руку, расположение, ну и сердце, само собой, единственной наследницы короля, не-возможно было чихнуть, нечаянно не обрызгав какого-нибудь принца. Они бродили по городу пооди-ночке и толпами. Некоторым из них, особенно из числа рано прибывших, удалось увидеть принцессу, обменяться с ней несколькими фразами и даже прикоснуться к ней в танце. Тем, кто прибыл попозже, не только не довелось танцевать или поговорить с ней, но и увидеть лица её. Принцесса вообще переста-ла появляться. В тех случаях, когда отсутствие принцессы было абсолютно недопустимым, выносили за-крытый кисеей паланкин, в котором можно было угадать что-то стройное и даже, быть может, юное и красивое. Это что-то так было занято своей работой, что никак не реагировало на происходящее вокруг.

Расцвели слухи. Одни утверждали, что принцесса тронулась умом, другие убеждали всех, что она опять занялась колдовством. В распространении невероятных слухов особенное усердие проявляли те, кто прибыл раньше. Принцессу прячут, чтобы не отпугнуть настоящих женихов, шептали они так гром-ко, чтобы всем было слышно, ведь она и дурна собой, и крива на оба глаза, и косноязычна, да к тому же и хрома. Но сами, разумеется, не уезжали. Кто-то предположил, что принцесса, избегая официозности, ищет себе жениха инкогнито, может быть даже переодетой простолюдинкой. Эта идея очень многим понравилась. Кто ищет, тот всегда найдет. И шли на поиск. И находили. И неважно, что наутро прин-цесса оказывалась юной девой, которая бежала за баночкой мацони для своей внучки, а по дороге ре-шила заработать на румяна. Ведь всё окончилось ко всеобщему удовольствию. Внучка к мацони получа-ла ещё и шоколадку, юная, так сказать, дева становилась ещё более юной, а принц мог рассказать всем, что ночь провел с принцессой.

А сколько находчивых нижегородцев извлекло пользу для себя и города из карманов этих без-дельников, собирающихся собрать урожай там, где не сеяли. Недовольство короля Смелы росло уже не по дням, а по часам. Вместо праздничного весёлого гуляния, в которое, по его замыслу, должно было превратиться определение лучшего из женихов, он получил невесть откуда взявшиеся на его голову за-боты, хлопоты и неприятности. На простую и естественную просьбу любого из претендентов показать невесту и дать возможность хотя бы поговорить с ней, он должен был выдумывать что-нибудь несураз-ное, глупое и неправдоподобное.

Он и сам очень хотел бы поговорить со своей дочерью, но не мог этого сделать. Принцесса словно оглохла и онемела, занятая какой-то странной работой, похожей на вязание из длинных волокон какой-то одежды. Никто ничего не мог понять, и невозможно было добиться хоть какого-нибудь объяснения. Её воспаленное красное лицо, словно иссеченное плетью, не поднималось, чтобы хоть на миг оторвать глаза от быстро мелькавших огрубевших бугристых пальцев. Король не мог представить, как воспримут высокородные женихи появление этой мужланки, в которую превратила себя его свихнувшаяся, неко-гда нежнейшая, Лия.

Под умелым руководством будущей супруги костер недовольства успешно разгорался в пожар оз-лобленности, то и дело взрывающийся вспышками ярости. Король решил побыстрее закончить это неле-пое положение. Не добившись ничего толкового от дочери, он сам объявил, что она выйдет замуж за по-бедителя. Для начала король решил провести состязание на резвость скакунов.

Графиня Ковальская, будущая супруга короля, была назначена доверенным лицом короля и принцессы и могла от их имени решать спорные вопросы. Целую неделю скакали женихи перед графи-ней в широком поле за городом. Отобрала она десять женихов на самых быстрых скакунах, в число ко-торых, разумеется, вошел и король Тигр, замеченный графиней, можно с полной уверенностью сказать, с первого взгляда. В воскресенье всё население вышло из города, чтобы поглядеть на скачки голубок-ровных всадников. Симпатии подавляющего числа зрителей принадлежали королю Тигру. Все ставили на него. Никто не обращал внимания на всадника в плаще и маске. Его невысокий каурый скакун, об-ладатель длинной шелковистой гривы и такого же красивого хвоста, стоял под седоком, в отличие от других коней, совершенно спокойно, без эффектных свечек и взбрыкиваний.

С холма, на котором собрались зрители и судьи, хорошо было видно, что весь гон до реки и поло-вину обратного уверенно вёл Тигр. Но вот в хвост к коню Тигра пристроился Каурый и, когда до фини-ша остался полет стрелы, Каурый легко вышел вперёд на целый корпус. И, как ни терзал своего скакуна Тигр. эта дистанция не изменилась и на толщину конского волоса. Толпа свистела, ревела и улюлюкала по потерянным ставкам. Пока встречали других участников скачек, пока утихали страсти, победитель исчез. По нем плакать не стали, а так как восторги всё равно должны были куда-то излиты, то они изли-лись на всеобщего любимца, короля Тигра.

Следующие состязания должны были определить самого лучшего стрелка из лука. Сколотили два больших щита из толстенных досок и поставили их напротив друг друга. Неделя проверочных стрельб позволила отобрать десятерых самых лучших стрелков, и они в воскресенье вышли на поле с луками. Лучшим стрелком оказался король Тигр. Одержав победу над всеми своими противниками, он скакал по полю на коне и вызывал желающих победить его.

— Эй, Тигр! — закричал кто-то из зрителей. — Смотри, твой конец летит!

Король Тигр обернулся туда, куда показывал кричавший. К пространству между щитами скакал всадник на Кауром. За плечами, словно крылья орла, развивался плащ, а лицо по-прежнему было за-крыто маской. Первая часть их состязания не смогла выявить лучшего стрелка. Оба абсолютно точно попадали в мишень. А сквозь подвешенное кольцо стрелы каждого из соперников пролетели так, что ко-лечко и не пошевелилось. Оба попадали в свои же ранее выпущенные стрелы, причём, как в щите, так и в воздухе. Единственное отличие заключалось в том, что при испытаниях на силу выстрела стрелу Тигра с большим трудом удалось вытащить из щита, а стрелу "маски" не пришлось и вытаскивать, так как она пробила щит насквозь. Но Тигр отказался признать свое поражение, заявив, что там, где ударила его стрела, дерево было тверже, чем в том месте на щите, где прошла стрела"маски".

— Резонно, — решил король Смела. — Тогда сделаем так. Пусть они обменяются луками. Посмотрим, что покажет стрельба чужим луком. Однако стрельбы из чужого лука не получилось, так как лук Тигра в ру-ках "маски" поломался, а Тигр не смог растянуть лук «маски». Толпа восторженно ревела. В упоении за-хлебывались те, кто поставил на "маску",чувствуя, что они вот-вот компенсируют свой проигрыш в прошлое воскресенье.

— Не хочу я стрелять из чужого лука! — в гневе закричал Тигр, бросая лук «маски» на землю.

"Маска" легко, не слезая с Каурого, наклонился и поднял свой лук. А Тигр, взяв у своего оруженосца за-пасной лук, опять поворотил коня к сопернику.

— Давай-ка, лучше, проверим твою храбрость! Ну-ка, подними свой кинжал над головой. Да держи его покрепче. Двумя руками! Лезвием ко мне! Я сейчас попаду в него и расщеплю свою стрелу пополам на кончике твоего кинжала! Посмотрим, выдержишь ли ты это испытание?

«Маска» молча пожал плечами и стал к щиту, подняв над головой кинжал. Растянул Тигр свой лук. Свистнула стрела. Но то ли запасной лук оказался плохим, то ли Тигру что-то помешало, но стрела направилась не к кончику кинжала. «Маске» пришлось чуть-чуть присесть и поправить положение кин-жала. И тогда лезвие кинжала распустило стрелу на две половинки. Они разошлись в стороны и вонзи-лись в щит. Кто имел глаза, тот видел всё. А кто ничего не заметил, тот кричал: «Ура!» меткости Тигра. Но, когда «Маска» выпрямился и торчащие половинки оказались у его висков, тогда даже самые гром-кие из всех громких крикунов поняли и увидели адрес стрелы.

— Неважный из тебя стрелок! — воскликнул "маска" и шепнул что-то своему Каурому. Затем "маска" сви-стнул. Его Каурый сорвался и, развевая светло-желтую гриву по ветру, помчался к Тигру. Перед самым Тигром он остановился и стал на дыбы, задирая коня Тигра. Тот тоже поднялся на дыбы и припечатал своего хозяина спиной к щиту. Свистнули одна за другой три стрелы, выпущенные "маской". Одна про-била кольчугу Тигра под левой рукой, другая под правой, а третья, пробив шлем, приконопатила волосы Тигра к щиту. "Маска" вскочил на Каурого и ускакал, оставив трепещущего Тигра на щите. Так состяза-ния и продолжались: всех побеждал Тигр, а Тигра побеждал "маска". Затем "маска" исчезал, и никто не знал, где его можно найти. Получалось так, что "маска" не давал возможности кому бы то ни было на-звать себя женихом принцессы, но и сам не желал им быть. Странная сложилась ситуация, и эта ситуа-ция очень не понравилась королю Смеле.

— Да что же это такое? — изливал свое возмущение Смела будущей супруге. — Выберет моя доченька себе жениха или нет? Хочет выбрать Тигра, пусть выходит за Тигра. Нравится ей эта "маска", пусть его вы-бирает. Хотя мне эта "маска" совсем не по душе. Но я готов отдать дочь хоть за кого угодно, лишь бы поскорей всё это закончить. И кто меня за язык дёрнул в тот день, когда..., — король остановился, чувст-вуя, что его заносит совсем не в ту сторону, — когда я решил выдать принцессу замуж. Сколько времени это будет продолжаться?

— Принцесса слишком много на себя берёт, — ласково ворковала графиня Ковальская. — Недаром люди говорят, что она колдунья. И те неприятности, что у тебя были в её владениях, тоже её рук дело.

— Не надо говорить глупости, — вяло отмахивался король. — Не может дочь желать зла своему отцу.

— В жизни всякое бывает, — ворковала голубка, целуя в блестящее темечко своего голубочка. — Трудно по-верить, что принцесса изуродовала свои руки и лицо только ради того, чтобы научиться вязать рубахи, да еще таким странным образом. Зачем эти страсти с молчанием? С полной отрешенностью?

— Да, конечно, тут что-то не то, — соглашался король. И вдруг решился. — Всё, хватит! Завтра я заканчи-ваю эту канитель. Если она не хочет выходить замуж за смелого и могущественного короля Тигра, то пусть выходит замуж за первого встречного. Может быть тогда у неё что-то в голове прояснится.

И король Смела приказал огласить свое повеление: завтра, к восходу солнца, всем собраться на площади перед дворцом, там будет определен жених для принцессы. На следующее утро, ещё до восхода солнца, все собрались на площади. Рядом с креслом короля стоял паланкин, в котором сидела принцесса со своей странной работой, скрытой от насмешливых глаз. Глашатаи объявили, что женихом принцессы станет тот, кто с первым лучом солнца выйдет на площадь. Все обернулись к реке. Там, вдали разгора-лась заря, незаметно для глаза, но быстро изменяя палитру от багровых до ярко-синих оттенков. И вот, над темной полоской горизонта быстро всплыло громадное, иззубренное вверху, яйцеобразное солнце.

Король махнул платочком, разрешая солнцу считать себя взошедшим. Ударил колокол. На пло-щадь вышла коза. Народ закатился в жизнерадостном смехе. Следом за козой появился старый, смор-щенный пастух в оборванном халате. Люди держались друг за дружку, чтобы не свалиться от смеха. Выкрики, один другого хлеще, лились со всех сторон обильным потоком. Король Смела, конечно, был не прочь проучить свою дочь, но не таким же образом. Он молчал. Он сам не знал, чего он ждал. Не выда-вать же дочь за эти отрепья. Но больше никто не появился. Тигр, которому он тайком велел передать своё намерение, почему-то не шел.

— Лия! Вот твой жених! — Смела надеялся, что дочь взмолится о прощении, и тогда он сможет проявить свою милость, отменив жестокое повеление. Он надеялся, что она, по крайней мере, хоть промолчит, как всегда,и тогда он тоже может отложить осуществление своей воли. — Можешь идти к нему!

Не описать изумление короля, да и всех остальных, когда полог паланкина вдруг откинулся и появилась принцесса с тонкой и нежной рубашкой в грубых, красных руках. Лия подошла к Иво. Она сбросила с него оборванный, но чистый халат, и надела на обнаженного по пояс Иво свою рубаху.

— Я согласна, папа, — тихо сказала Лия.

Самые весёлые из зрителей валились от смеха на землю, дергали в восторге ногами. Шутки и смех не прекращались.

— Король! — закричал шут. — Твое решение исполнено мудрости! Ты одним махом нашёл для своего буду-щего внука отца, кормилицу и мягкого лохматого скакуна.

— Пошел прочь! — закричал в гневе король.

Шут быстро скатился с помоста, подошел к Лие и Иво, стал перед ними на колени, взял их руки и поцеловал.

— Что ты делаешь? — опять закричал возмущенный король.

— Но ты же меня прогнал прочь, — ответил шут. — Вот я и пошёл искать себе новых хозяев.

— Ну и идите! Все идите отсюда! — воскликнул Смела.

Коза, Лия, Иво и шут пошли с площади. Все начали утихомириваться, понимая, что шутки за-кончились. Король долго смотрел вслед удаляющимся. Вдруг он приказал вернуть их. Всех четверых привели и поставили перед помостом короля Смелы.

— Лия! — сказал король. — Я вспомнил! Твоя мама говорила, что ты должна выйти замуж только за того, кто привезёт от бабушки меч. Так?

— Да. — согласилась Лия. — Слушайте все! — оказал король и поднял руку. — Принцесса выйдет замуж за то-го. кто привезет меч от её бабушки. Всё!

Дорога к бабушке и в прежние времена была не из простых, а теперь, когда в стране царила за-суха, и совсем трудной. Но преодолимой. Иво добрался до бабушки довольно быстро. Бабушка прочита-ла письмо от Лии и всплакнула. Иво осмотрел горницу. Просторная, светлая, чистая комната обставлена без роскоши, но со вкусом. Справа от камина из черного гранита стоит тахта. Над тахтой ковер. На ковре висит меч в богатой оправе.

— Это он? — спросил Иво, когда бабушка повернулась к нему.

— Нет, это его слуга, — ответила бабушка, приглашая Иво сесть. — Хозяин без блеска. А это его спутник. Он предупреждает, что Хозяин где-то рядом и надо быть очень осторожным. Не спеши. Хозяин рядом, но путь к нему трудный, длинный и опасный. Отдохни. Поживи у меня немного. Ты ко мне присмотришь-ся, а я к тебе. Сейчас я истоплю баньку, а потом покушаем.

Большой дом жил только воспоминания» о былом, о шумных днях, многолюдных вечерах, любов-ном шепоте. Все когда-то было. А сейчас он одиноко стоял между лесом, сбегающим с гор, и веселым горным ручьем. С тоской смотрел потемневшими окнами на убегающую вдаль живописную равнину. Уже давно добрая, деловая мужская рука не похлопывала по его бокам, крепкая нога не топала по сту-пеням, пробуя их на прочность. Давно уже никто не заменял прогнившее, не поправлял пошатнувшее-ся. В работе по дому пролетели несколько дней.

— Ну, хватит, — остановила его бабушка. — С одного раза всю работу не переделаешь. Оставь на следую-щий раз. Похоже, что мой дом признал в тебе хозяина. Надеюсь, что и тебе он понравился. Место очень хорошее, здоровое. Хочется, чтобы здесь опять зазвенели детские голоса. Но нам пора. Отпусти коня на волю, неизвестно... вернешься... когда. Возьми оружие, но так, чтобы руки были свободны, чтобы мог бегать, прыгать, карабкаться. Что тебя ждет, не ведаю, но оттуда при моей жизни ещё никто не воз-вращался. Да поможет тебе Бог и наша любовь.

Из оружия Иво взял только нож и короткий меч. Нож закрепил впереди, а меч — на спине между лопаток. Они взяли моток длинной веревки и пошли по лесу, взбираясь вое выше и выше. Долго шли. Перевалили через вершину и в начале противоположного склона подошли к поросшей кустарником тёмной, узкой, каменной расселине, вертикально уходящей вниз.

— Камни не бросай, — предупредила бабушка. — Не тревожь их.

Иво привязал к концу веревки камень и стал опускать. Веревка вся ушла низ, но дна не достала.

— Ничего не поделаешь. — вздохнула бабушка. — Придётся спускаться так.

Иво взял оставшийся конец веревки и привязал его к ближайшему дереву.

— Послушай меня, — остановила его бабушка. — Я правда не знаю, что тебя там ждёт. Правда и то, что от-туда ещё никто не возвращался. Но мне очень хочется, чтобы ты вернулся. Я очень хочу помочь тебе, но не знаю чем. Вроде бы я должна тебе сказать, чтобы ты был осторожен, не рисковал зря, но, наверное, это не тот случай. Боюсь, что остальные не возращались именно потому, что были слишком осторожны и расчетливы. Слушай меня внимательно, сейчас я скажу тебе три главнейших условия, невыполнение которых тут же прервет ход испытаний, и что с тобой дальше будет — не знаю. Первое, с того момента, как ты возьмешься за веревку — вперед, и только вперед. Даже не шаг назад, а отклонение в сторону — конец. Второе, ничего там не пей и не ешь. Только, когда поднимешься из этого колодца. А там и мысли не должно быть, как бы ни хотелось. Третье, ты там должен быть нормальным, хорошим человеком. И намека не должно быть на то, что, мол, сейчас выполняю важное дело, мне сейчас некогда, а вот, когда выполню это важное дело, тогда можно быть добрым.

— Никогда я не болел этим , — обиделся Иво.

— Дай-то Бог, — вздохнула бабушка. — Я вижу, что ты хороший парень, но предупредить обязана. Ну, да-вай помолимся на дорожку.

Они помолились и Иво взялся за веревку.

— Матерь Божия, сохрани его, — прошептала бабушка, крестя скрывающегося внизу Иво. — Так хочется понянчить правнуков. Отец наш, помоги вернуться с мечом рабу твоему.

Не спустился Иво и пяти метров, как сверху послышался приглушенный крик бабушки. Веревка перестала держать, словно её обрубили, и Иво полетел вниз. "Началось, что ли?" — мелькнуло у него в го-лове. Он ударился спиной о камень и отлетел к противоположной стенке, там он сумел стать на мгнове-ние на какой-то уступ, сорвался и полетел к другой стене. Таким образом, от стены к стене, цепляясь где ногой, где рукой, где спиной, где ещё каким местом, он не то, чтобы летел, не то, чтобы спускался, ско-рее ссыпался вниз. Грохнулся он о дно довольно сильно, но без повреждений. Хорошо ещё, что дно ока-залось песчаным, мягким и сухим.

— О! Ещё одного бабушка прислала, — раздался откуда-то негромкий мужской голос. — Да так шумно, да со вторым концом веревки! Этого у нас еще не было.

Иво оглянулся. Никого нет. И спрятаться, вроде, негде. Узкий каменный мешок. Темновато. Тихо, только легкий шорох продолжающегося сыпаться сверху песка. А это что? Скелеты. Сколько штук, и посчитать невозможно, так как некоторые в разобранном виде. Но штуки четыре совеем целые. Сидят и улыбаются чему-то. Один из них, прислонясь к стене спиной, держал свой череп двумя руками между ногами. Иво оглянулся в поисках выхода. Не видно.

— А может он на той высоте, где кончилась веревка? — подумал Иво. — Надо будет попробовать подняться туда.

Иво осмотрел стену. Подняться можно было. Вдруг он заметил, как тот скелет, который держал свою голову между ногами, медленно поднял руку и поманил Иво к себе пальцем.

— Ты меня? — глупо спросил Иво.

— А кого же еще? — проскрипел, клацая зубами, череп из-под ног своего владельца. — Разве еще кто-то сверзился сверху с таким грохотом, нарушив покой и тишину в нашем уютном гнездышке?

Иво нерешительно двинулся к скелету. Тот, взяв свой череп в обе руки, водрузил его на место. Иво подошел совсем близко. Скелет опять поманил его пальцем, как бы прося наклониться. Иво стал на колени рядом. Скелет дружески обхватил его шею и притянул к себе.

— Дай крови попить, — тихо клацая зубами, прохрипел череп.

Иво дернулся, но скелет держал его крепко.

— Ну что тебе, жалко? Смотри, ведь я весь высох.

— А много выпьешь? — спросил Иво, пытаясь не запаниковать. — Всю?

— Не, — продолжал хрипеть новый друг. — Половину. Поровну, чтобы все было по справедливости. Идет?

— Идет, — выдавил из себя Иво и проглотил слюну.

Из нижней и верхней челюстей черепа вдруг стали расти две пары острых, желтоватых, как у крысы, резца. Потом откуда-то появились сморщенные, почерневшие губы. Они вытянулись трубочкой и потянулись вслед за зубами к горлу Иво. Холодные зубы коснулись шеи и больно куснули. Теплая кровь ударила пульсирующей струёй в холодные, скользкие, прихлебывающе всасывающие губы. Темные глазницы замерцали зеленоватыми искорками. Иво почувствовал, как тело его обмякло и сознание мед-ленно уплывает. Он отключился.

Очнулся Иво лежащим на песке спиной. Над ним стоял стройный, румяный, белокурый парень. Рубаха навыпуск подпоясана тонким ремешком. Штаны заправлены в кожаные сапоги.

— Ну, ладно, чего разлёгся? Время идет. Работать надо, — голос у парня был высокий, певучий, почти де-вичий. — Видишь, какой я симпатичный в нормальном обличье. Пошли, пошли, некогда отдыхать.

Иво поднялся.

— Я буду твоим гидом здесь. — парень говорил на ходу.

Он прошел в самый темный угол колодца и нырнул в низкое неширокое отверстие. Иво протис-нулся следом. Они выбрались на светлое место. Перед ними расстилалась каменистая местность, укра-шенная торчащими кое-где редкими, колючими, почти безлистыми кустами. Иво обратил внимание на то, что основания кустов увиты пустыми змеиными шкурами, похожими на светло-пёстрые кожаные чулки.

Они прошли несколько шагов и остановились у края неглубокого, но довольно широкого провала с живым ковром на дне. Ковер состоял в основном из странных некрупных серых крокодильчиков, ка-жущихся немного даже симпатичными, пока не открывалась пасть, усеянная безобразно изогнутыми большими и маленькими острыми зубами. Зверушки мирно грелись на солнце, прикрыв глаза белесова-той плёнкой. Свободные камни между ними облюбовали змеи, где одиночными, а где собранными в ле-ниво шевелящиеся клубки. Негромкое шипение и постукивание костяных гребешков стелилось к ногам Иво и его гида.

— Тише, — прошептал гид. — Не надо будить этих крошек. Видишь три свободных от этих тварей камня? Надо, прыгая по этим камням, добраться до другого края расселины, вон до того большого плоского камня. А там двинемся дальше. Я пойду первым, а ты посмотришь, как это делается.

— Давай я пойду первым, — предложил Иво.

Гид пристально посмотрел на Иво и хмыкнул.

— Нет, первым пойду я. Смотри, — быстро проговорил он и прыгнул на первый камень. Потом на второй. Потом на третий.

Но третий, небольшой камень, вывернулся у него из-под ноги. И гид, взмахнув руками, плашмя рухнул на змеиный клубок. Негромкое шипение превратилось в свист. Высокие костяные гребешки на спинах крокодильчиков раскрылись с громким треском. Вспыхнули белизной зубов пасти-капканы чет-вероногих обжор. Раздался короткий, дикий вопль гида. Зачавкали челюсти, затрещали кости и вскоре от гида осталось одно кровавое пятно. А внизу, у самых ног Иво, мотались из стороны в сторону рыча-щие, захлебывающиеся кровью, зверушки, отнимая друг у друга внутренности и куски мяса с сапогами, обрывками штанов и рубахи. Особенно много доставалось еще совсем недавно изящной белокурой голо-ве.

Иво вздохнул поглубже и кинулся в это месиво. Прыгнул на первый камень. Затем на второй. Третий у него под ногой зашатался. Но он остановился на мгновение на нём, погасил колебания, а потом сделал последний прыжок. Благополучно добрался до большого камня, но тот под его тяжестью перевер-нулся, и Иво полетел вниз. Но не назад, а вперед, опять в какой-то колодец.

Упал он не на камни, а на паутиновую сеть. Паутина под его тяжестью прогнулась, но не порва-лась. Теперь Иво оказался в паутиновом мешке А к нему уже спешил, мерцая в полутьме колодца че-тырьмя парами глаз, громадный, щетинистый паук. Из заранее раскрытых челюстей торчали изогнутые острые когти, украшенные капельками яда.

— Ещё один желающий испить моей кровушки, — мелькнуло в голове у Иво, пока он пытался обрести бо-лее или менее устойчивое положение в болтающемся из стороны в сторону паутиновом мешке.

Тигр со своими людьми прибыли к дому бабушки в тот момент, когда она и Иво направились к провалу с веревкой. Они видели, как длинная веревка, виток за витком, уходила вниз и поняли, что ес-ли падать даже с половины этой высоты, то шансов на выживание нет никаких. Они дождались, когда голова пастуха скрылась внизу, и выскочили из засады. Один рубанул веревку, второй зачем-то зажал старухе рот рукой. Скорее из привычной боязни услышать голос простой человеческой боли.

— Зачем он туда полез? — спросил Тигр у старухи, отталкивая от неё солдата, зажимающего ей рот.

— За золотом, — просто ответила бабушка, не пытаясь ни протестовать, ни убеждать в чем-то налётчиков.

— Хорошо, — обрадовался Тигр. — Запомним это. А где меч?

— Ищите, — пожала плечами бабушка.

— Так где искать?

— Так где же ещё, как не дома.

Весь отряд вернулся к дому, и там Тигр нашёл на стене меч.

— Вот и все, — сказал Тигр. — Больше нам тут делать нечего.

Он приказал поджечь дом, и они отправились в обратную дорогу. Одну из остановок они сделали на берегу озера. Утром Тигр приказал привязать к ногам старухи камень и бросить со скалы в озеро.

— Хватит, пожила на этом свете, — сказал он. — Поехали побыстрей в Нижеград. Уж слишком долго мы в гостях задержались. Пора домой собираться.

Иво выхватил из-за спины меч и стал рубить паутину, отрезая пауку подходы к себе. Вот паути-новый мешок порвался, и Иво опять полетел вниз.

Упал он на сухой песок. Вокруг лежали скелеты. Иво оказался на дне того же колодца.

— Гляди?! Живой! — услышал он сзади высокий певучий голос. — А я сижу и жду, когда же это твои кос-точки обсосанные посыпятоя.

Иво обернулся. Белокурый оидел на своем прежнем месте. Голова на плечах. Вид цветущий, ру-мянец во всю щеку.

— Ну что? — ухмыльнулся белокурый, — Пойдешь назад?

— Нет уж, дудки! — рассердился Иво. — Я пойду дальше. Только, лучше, без тебя.

— Это хорошо, что ты решил идти дальше, — серьезно произнес парень. — Только без меня нельзя: ничего не выйдет. Придётся меня потерпеть. Я твой гид до самого конца, каким бы он ни был. Ну что, боишь-ся?

— Пошли, — тихо буркнул Иво.

Парень вскочил и пошел опять к лазу. Наклонившись, Иво последовал за ним. Потолок опускался все ниже и ниже. Стали на четвереньки. Потолок продолжал опускаться. Поползли. Камни летели от ног гида и больно били Иво по липу. Впереди тускло мерцал свет.

— Осталось немножко. Вон, уже выход виднеется, — задыхаясь от напряжения, прохрипел гид. Вдруг он заругался и застонал. — Вот сволочь. Опять обваливается. Крепление совсем обветшало, ничего уже не держится. Да и сколько можно без ремонта эксплуатировать предприятие? Давно уже пора модернизи-ровать производство. Всё, всё устарело!

В тишине подземелья послышался низкий гул оседающей скалы и шорох осыпающегося песка. Свод медленно ложился на спину, вжимая грудь в острые камни. Впереди, там, где в данный момент находился гид, проход был очень узким. Оседающий свод почти совсем коснулся пола, а позади, и это Иво чувствовал ногами, было просторно. Скала как бы приглашала отползти назад. И это очень хотелось сделать. Отступить хоть чуть-чуть, а потом попробовать ещё раз проползти вперед. Страшно было от этого неумолимого медленного движения темной, громадной скалы вниз.

Вот впереди захрипел гид, захлебываясь кровью. В мертвой тишине подземелья слышно было, как трещат его кости. Ноги задергались в конвульсиях. Скала придавила голову Иво к щебню. Острые камни больно врезались в щеку. В рот лез песок. За шиворот сыпались осколки. Страшно захотелось за-кричать, задергаться, освободиться, уползти от этой жуткой тишины, от этих холодных неумолимых тисков, сдавивших голову.

Но когда скала коснулась рубахи на плечах и остановилась на мгновение, Иво почувствовал, что время терять нельзя. Он разгреб мешавшую ползти кучку щебня и стал протискиваться к неяркому све-ту. Вот он поровнялся с замолкшими останками гида. Руки Иво заскользили по скользким, мокрым от остывшей крови камням. Но его это уже не пугало. Он лез вперёд. Он, кажется, понял, что здесь надо делать: только вперёд! Наконец он, еле протиснувшись плечами в узкое отверстие, выбрался наружу. Сердце вырывалось из груди. Иво, закрыв глаза, распластался на камнях.

— Ну что, отлежался? — услышал он знакомый голос. Открыл глаза. Рядом с ним, на камне, сидел его гид. — Хватит отдыхать. Спешить надо. Идёшь?

— Иду, — пробормотал Иво, с трудом поднимаясь на ноги.

Гид молча начал спускаться по камням вниз. Они вышли на равнину и пошли на запад. Началось болото. Вечерело. Легкий туман змеился над красивым зеленым ковром. Долго они скакали с кочки на кочку, проваливаясь и вытаскивая друг друга из трясины. Вечерние сумерки сменились ночной темно-той, когда впереди вырисовался лес у края болота. Большая, зеленая луна помогала им находить путь в трясине. Над болотом, там, где они уже прошли, залег ватным облаком туман, скрывая кого-то, кто зло-радно тоскливо, хохотал, когда они в очередной раз проваливались в незамеченное окно. Болото обра-дованно вздыхало при их погружении и недовольно пыхтело, если им удавалось выбраться. До ближай-шего дерева оставалось всего ничего, когда гид, поторопившись, в очередной раз провалился, да так, что наверху остались только широко раскинутые руки. Иво бросился помогать и тоже провалился. Обидно было тонуть в нескольких шагах от сухого места.

— Жаль, поздно обида пришла, — подумал Иво. — Надо было попробовать утонуть в центре болота, или в самом начале, а затем сравнить, где обиднее тонуть.

Пузырьки газа, щекоча тело, поднимались наверх и лопались у подбородка. Особого страха Иво не испытывал. Наверное, слишком много сил было затрачено на то, чтобы добраться сюда. И всё-таки, никак не хотелось заканчивать свой путь в этой вонючей жиже, на виду у прекраснейшей из лун.

— Иво! — окликнул его гид, кивая на нависшие над ним ветки дерева. — Если один из нас оттолкнётся от другого, то можно попробовать дотянуться до нижних листочков, а там можно и ветку прихватить. Гля-дишь, так и выкарабкаться можно. Попробуем?

— А что будет с тем, от кого отталкиваться? — спросил Иво.

Гид молчал.

— Ну ладно, — сказал Иво. — Отталкивайся от меня, к тебе листья ближе. У тебя это должно получиться. Только когда выберешься, попробуй помочь мне.

— Попробую, — сказал гид.

Он положил руку на плечо Иво и рванулся вверх, к листьям. Сначала он захватил в руку тонкую веточку, а потом и до толстой добрался. Иво окунулся в болотную жижу с головой. Когда он, вырвав го-лову из вонючей грязи, разлепил глаза, то увидел болтающиеся ноги гида и совсем низко над собой ли-стья другой ветки, которая под тяжестью гида совсем близко протянула листья помощи. Иво не пропус-тил такого удобного случая. Он схватил гида за ногу и сумел дотянуться до своих листочков. А там и ве-точка А там и ветка покрепче. И вот Иво, не очень резко дергаясь, чтобы не поломать веточку, кусочек за кусочком, медленно освобождает своё тело от липких объятий сердито пыхтящего болота. Ох, как не хотелось болоту расставаться с добычей, ох, как оно было зло на это ужасно противное дерево, которое посмело вырасти на его берегу.

Гид, перебирая ветку руками и шлёпая ногами по болотной грязи, уже почти совсем добрался до дерева, как вдруг из кустов выскочили несколько уже знакомых Иво зверушек, похожих на крокодиль-чиков. Они подбежали к гиду и стали хватать его за болтающиеся ноги. Гид закричал, задергался, но тщетно. Вскоре его руки ослабли и он опять шлёпнулся в ту самую грязь, из которой только что вылез. Зверушки кинулись на него. Послышалось кровавое чавканье, хруст костей и треск раздираемого мяса. Из кустов выскочили еще несколько зверушек, чтобы помочь первым. Но те отогнали их, и они кинулись к Иво.    

Кобо постоянно получал донесения и от Тигра, и на Тигра, поэтому он прекрасно знал, что дела у того идут не самым лучшим образом. Но когда ему донесли, что король Смела совершенно случайно оп-ределил в мужья своей дочери безобразного пастуха их козы, он очень сильно встревожился. Он начал анализировать всё, связанное с пастухом, и должен был признать, что он совсем ничего не знает об этом старике. А Кобо к такому не привык. Во-первых, он даже не видел его, и это было само по себе стран-ным. Во-вторых, Паук вдруг вспомнил, что у него во дворце одно время появлялся какой-то уродливый мусорщик, но исчез так —же странно, как и появился. И исчез он тогда, когда у него, у Великого Кобо, произошел срыв с каурым конем. Кобо передернуло от неприятного чувства. Вообще, история с каурым его всё сильнее и сильнее чем-то тревожит. Он всё чаще вспоминает о ней, догадываясь, что совершил какую-то ошибку в то время. Но никак не мог понять, в чём дело. И дело даже не в том, что он не смог найти кости каурого в реке, хотя нашел уздечку. Это тоже очень странно, но всё-таки не то. Что-то дру-гое произошло в то время. Такое маленькое, что он почти не заметил, а зря. Зря он посчитал фигуру уродливого пастуха их козы слишком ничтожной, чтобы уделять ей своё драгоценное внимание. Очень зря. Это он сейчас особенно чувствовал. Именно эта незамеченная им мелочь теперь терзала и мучила его, не давала ему покоя. Словно крошечная заноза, которая незаметно воткнулась в тело. Ты уже и ду-мать позабыл о том, что она в тебе. А она, оказывается, живёт. И вдруг ты замечаешь, что она не просто живёт в тебе, но стала центром нагноения, и даже опухоли, которая мешает тебе ходить. Нет, этим пас-тухом надо срочно что-то делать.

С мечом еще можно подождать, решил Кобо, тем более, что он просил Тигра подарить ему меч, которым уже давно никто не пользовался, который превратился в дремучий анахронизм, который имеет ценность только как старая реликвия, как музейный экспонат. И, кажется, Тигр поверил его словам о том, этот меч не имеет никакой ценности для современного человека. Да. Меч должен прийти к нему, если найдется. Надо только очень быстро работать. А сейчас надо срочно разобраться с этим 'уродливым пастухом. Уж слишком много случайностей связано с ним. А Кобо научился уважать случайности.

Слухи об уродливом пастухе привели Паука в княжество Тергена. Что уже было очень странным. Кобо давно собирался разобраться с гостями князя Тергена, которые, не находя себе спокойствия среди нормальных людей, почему-то привыкли собираться во владениях князя. Какие дела привели уродливо-го пастуха в это скопище гнилой читающей публики? В связи с засухой в княжестве почти никого не ос-талось, но всё же Кобо кое-что удалось узнать. В том числе и историю с бароном, и о таинственном по-стояльце князя Тёргена, и, что больше всего испугало Кобо, о кауром коне, на котором ездил пастух, и которого частенько видели во дворе у князя Тёргена. Кобо срочно поехал в Нижеград.

Иво сумел подняться из болота только до бедер, поэтому не мог отбиваться от набежавших зве-рушек ногами, как это мог гид. Растянутый деревом и болотом в струнку, он висел как баранья туша на крюку в ожидании ножа мясника. И зверушки подбежали, и стали обнюхивать его.

— Рубаха, — заскрежетала одна зверушка.— Рубаха не дает.

— Ищите, ищите гнилое место, — послышался голос другой. —Ищите. Может она с кем-то хоть одним сло-вом перемолвилась, или улыбнулась кому, или кивнула головой. Нам хоть одно маленькое окошко, а там он наш будет.

Зверушки бегали вокруг Иво, обнюхивали каждую ниточку. Вдруг Иво увидел на ветке, за кото-рую он держался, птичье гнездо с яйцами. Гнездо наклонилось, и яйца вот-вот выкатятся.

— Уж эти зубастики не упустят яйца, — подумал Иво. — Если резко бросить ветку, то она подбросит гнездо, и яйца, опять же, могут выскочить. Нет, надо потихоньку отпустить ветку.

Иво принялся медленно перебирать ветку в обратном порядке, и, когда почувствовал, что ветка его почти не держит, отпустил ее. Падая, он крепко-крепко схватил двух зверушек за шеи. Те испуганно хрюкнули и кинулись к дереву, вырвав Иво из трясины. Одна зверушка обогнула ствол с одной стороны, другая с другой, и Иво головой врезался в дерево. В глазах блеснуло и он потерял сознание. Очнулся Иво, когда солнце стояло уже высоко. Рядом с грязным и ободранным Иво еидел чистенький и аккурат-ненъкий гид.

— Ну, горазд ты спать, — мирно сказал гид. — Пора идти. Много уже прошли, но осталось еще немало.

Иво потрогал шишку на лбу и поморщился от боли.

— Пошли. — сказал Иво и встал.

Они быстро прошли лес и вышли в поле. Солнце поднималось всё выше и выше. А поле очень бы-стро превращалось в сухую степь. Степь еще быстрее превратилась в пустыню. А они все шли и шли. Без еды Иво уже давно научился обходиться, а вот к отсутствию воды никак не мог привыкнуть.

— Ну, что ж, — подумал Иво, — будем привыкать.

0н попытался было считать шаги, но быстро сбился со счёта. По бархану вверх, потом по раска-ленному песку на пятой точке вниз. Это пока силы ещё есть. Опять вверх и опять вниз. Ни травинки вокруг. Только раскаленный песок. Солнце над самой головой, нет и намека на тень. Вверх, вниз. Вверх, вниз. Иво казалось, что они идут уже целый месяц, а солнце всё так же над головой. Будто его приколо-тили к небосводу гвоздями, и оно теперь никогда, никогда не зайдет. Вверх, вниз. Только скрип и шорох песка.

— Может ляжем, отдохнем? — прохрипел гид.

Иво молча отрицательно покачал головой. Говорить невозможно. Сухой, покрытый коркой язык при малейшем движении царапал небо. Когда становилось совсем невмоготу, Иво опять начинал счи-тать. Сбивался. И снова начинал. Или начинал напевать длинную заунывную мелодию, соразмеряя ее с шорохом песка под ногами.

— Может отдохнем? — спрашивал гид, но Иво молча отрицательно качал головой.

Он и не заметил, как они прошли какие-то ворота. Очнулся он от того, что солнце уже не слепит глаза, а под ногами не песок. Оглянулся. Стоит он в красивом зале на мозаичном полу, а перед ним бас-сейн с фонтаном. Он, внушая себе полное равнодушие к воде, смотрел на игру света с чистой водой. Он знал, что надо обуздать свои первые желания, и тогда чувство жажды погаснет. Но стоит хоть малень-кой капельке попасть в рот, хотя бы для полоскания, и все пропало.

Его окружили красивые девушки, с легким намеком на прикрытость. В руках они держали под-носы, а на подносах лежали все фрукты, которые подарила земля людям. Потом подошли девушки со стеклянными кувшинчиками и графинчиками, а в них манили, соблазняли переливами света фрукто-вые соки и вина. И девушки были — одна краше другой. И движения их были загадочно грациозными, А одежды их, наоборот, откровенно призывающими. Потом подошли красавицы с ароматно сочными кус-ками мяса и другими замечательнейшими яствами. И все они кружили вокруг Иво, умоляя его сделать хоть один глоточек, отведать хоть один кусочек. Их ангельские голосочки обещали покой и наслаждение. Волшебная музыка и нежный женский голосок пели о любви и страсти. Прохладный воздух, пропитан-ный ароматами фруктов и мясных приправ, щекотал ноздри.

Иво оглянулся. Гид стоял в стороне и пил прозрачный зеленый шипящий тархуновый напиток. Белокурая полногрудая красавица-эстонка с любовью и нежностью смотрела, как он утоляет жажду. Ее тонкие белые волосы ниспадали на изящные плечи, прикрытые чем-то таким прозрачно эфемерным, что не столько скрывало, сколько призывало. Когда гид осушил бокал, она прижалась к нему. Он обнял ее и раздвинул ее губы своими губами, наполняя свой пересохший рот, обоженный раскаленным возду-хом пустыни, её ароматным дыханием, влагой ее языка. Несколько красавиц принесли шелковые по-душки и положили их у ног Иво. Затем появился ковер и лег перед Иво, приглашая к блаженству. Гид, не выпуская своей красавицы из объятий, обернулся к Иво.

— Ну что же ты? — ласково улыбнулся он.— Располагайся смелее. Это наши друзья. Отдохнем немного.

Тигр в Нижеград прибыл поздно вечером и, не теряя времени на отдых, пошел с добытым мечом к королю Смеле. — Да, это тот самый меч, — сказал Смела, разглядывая красивые ножны. — Я узнаю его. Где он висел?

— Справа от "камина, — ответил Тигр. — На ковре.

— Да, так оно и было, — настроение Смелы поднималось с каждой минутой; — Я рад, что у моей дочери бу-дет такой достойный супруг.

— Так вы даете ваше разрешение на наш брак? — спросил Тигр.

— Конечно, — сказал Смела. — Я с удовольствием отдаю судьбу моей дочери в руки такого доблестного ры-царя. Теперь надо поговорить с самой принцессой, чтобы побыстрее закончить все формальности.

Смела позвал секретаря и приказал попросить прийти к ним принцессу. Пока король Смела и Тигр говорили о дороге, о здоровье бабушки Лии, пришел ответ, что принцесса сейчас находится в сво-ем загородном имении.

— Ну что ж, — сказал король Смела. — В таком случае, мы завтра попросим её приехать сюда и обговорим все формальности, связанные со свадебным обрядом.

— С величайшим удовольствием я пожил бы еще в Вашем великолепном городе, — с поистине королев-ской изысканностью и любезностью произнес король Тигр. — Но не могу больше злоупотреблять Вашей добротой и радушным гостеприимством. Да и дела в моем королевстве за время моего отсутствия от-нюдь не пошли лучше. Обстоятельства требуют моего срочного прибытия к моим подданным. Не позво-лит ли великий король Смела мне самому поговорить с принцессой. Я уверен, что смогу добиться её со-гласия на наш брак, тем более, что наша последняя беседа с ней дает для этого все основания.

— Да? — удивилоя король Смела. — А я и не знал, что вы беседовали с моей дочерью на эту тему. Ох, какая быстрая молодежь нынче пошла. Ну что ж, я рад. что все так хорошо получается. Так вы говорите, что бабушка Лии жива и здорова?

— Бабушка очень подвижна, — с полным комплектом радушных мимик и жестов ответил король Тигр. — Она в полном была здравии. Желает вам крепкого здоровья, и мечтает как можно быстрее свидеться с вами.

— Да что вы говорите? — удивился король Смела. — Не ожидал такой любезности с её стороны. Это так на нее не похоже.

— Да, года бегут — люди меняются.

— Неизмерима глубина мудрости вашего наблюдения, — согласился Тигр, прощаясь с собеседником.

Он поехал к принцессе.

— Вы считаете ваше сообщение настолько срочным и важным, что его никак нельзя отложить до завтра, а надо обязательно решить в столь поздний час? — спросила Лия у короля Тигра, входя в приемную ком-нату своего загородного имения.

— Да! — коротко ответил Тигр. — Я привез меч!

— Меч? — удивилась Лия. — Какой меч?

— А вот этот! — произнес Тигр, отступая в сторону.

За его спиной, на столе лежал красиво украшенный меч. — Меч? — произнесла Лия. не приближа-ясь к столу. И вдруг воскликнула. — Что вы сделали с бабушкой?

Тигр побледнел и замер.

— Почему вы решили, что мы могли сделать что-то нехорошее со старой женщиной? — спросил он и при-двинулся к Лие поближе. — Откуда такая нездоровая подозрительность к честным и знатным рыцарям?

— Что вы сделали с моей бабушкой? — уже испуганно закричала Лия, отступая от Тигра и пытаясь вы-звать прислугу.

Но в комнату быстро и тихо вошли несколько незнакомых ей мужчин.

— Что...? — Лия попыталась возмутиться, но ей не дали.

Заткнув рот, связали и отнесли в карету. Лошади рванули, и далёкие, редкие огни Нижеграда быстро растаяли в темноте.

Сначала Тигр хотел ехать сразу же в Верхнеград, но, поразмыслив, решил, что будет лучше, если сначала уломает принцессу, а затем уж потом появится в своей столице. Остановился он у Драконьего Зуба. Послав к Кобо гонцов с сообщением о последних событиях и добытым мечом, он приказал отряду разбить лагерь у высокой стены, образованной разрушенными скалами. Однако связать принцессу с со-бой узами брака в спокойной обстановке ему не удалось, так как совершенно неожиданно, словно снег на голову, свалился паук Кобо, да еще почему-то из Нижеграда, да не один, а с королем Смелой в сопро-вождении своей будущей супруги. Очевидно, Кобо не захотел дело объединения обоих государств под его короной откладывать в долгий ящик, и решил ускорить события. Оставалась одна небольшая про-блема: надо было что-то придумать с принцессой. Но эта задача для них была не из самых сложных.        

Одна из девушек подошла к Иво, взяла его руку и положила её себе на грудь. Теплое, нежное, уп-ругое тело обожгло ладонь, и Иво, отдернул руку, толкнул девушку в плечо. Поднос с фруктами взлетел вверх, а красавица упала в бассейн. Она не рассердилась, а, взяв одно из плавающих вокруг неё яблок, вышла из бассейна и протянула его Иво. Мокрая, прозрачная одежда и милая улыбка на лице делали её ещё более обворожительной. Иво отступил и оглянулся на гида.

— Пошли назад, — взмолился он. — А то я не удержусь и ударю её.

— Ты мужчина, — сказал гид, на мгновение отрываясь от своей прелестницы. — И драться с девицами тебе не пристало. Куда спешить? Присядь, отдохни немного.

Иво молча повернулся и пошел к выходу. Солнце всё так же висело над головой. Ослепительно жёлтый песок всюду был одинаков. Куда идти? Иво увидел следы, которые они оставили, входя во дво-рец, и пошел по их продолжению. Вскоре его догнал Гид.

— Ну и неприятный ты тип, — сказал гид. — Можно было бы и отдохнуть немного.

Иво продолжал молча идти вперед. Вверх, вниз. Гид обогнал его.

— Главное, не отстать от него, — думал Иво.

Прикрыв глаза так, чтобы были видны пятки гида, Иво старался думать о том, что он будет де-лать, когда прекратится это ужасное пекло. Весь мир — это ослепительное солнце над головой и мерный скрип песка под ногами. Больше нет ничего. Иво уже не чувствовал ни жажды, ни жары, ни голода. Всё в нём погасло. Вот пятки остановились и ноги гида развернулись в его сторону. Иво тоже остановился и стал разлеплять веки.

— Всё, не могу больше, — произнес гид. — Ну и верблюд ты. Пришли.

Гид достал фляжку о водой.

— Пить будешь? Нет? Ну и молодец. Дальше пойдёшь один, — гид принялся с наслаждением принялся по-лоскать рот и сплевывать воду. Иво оглянулся. Они опять пришли к горам и стояли у знакомой скалы.

— Тебе надо будет пройти три двери. Я верю, что ты их пройдёшь. У тебя очень добротная рубаха. У меня когда-то тоже была такая. И Меч когда-то был моим. Был. Да я плохо им распорядился. Помни это, ко-гда возьмешь Меч в руки. Он не любит, чтобы его держал человек с горячей головой. Он признает только горячее сердце и добрую, чистую душу. Послушай меня. Змеи, крокодильчики, девчата, все те, кого ты видел здесь, это все ребята, которые когда-то преодолели препятствия и брали Меч в руки. Но по тем или иным причинам не смогли его удержать. Нам всем надоело жить здесь и ждать парня, который сможет стать хозяином Меча. Когда ты возьмешь Меч и выйдешь наверх, мы все будем в твоём распо-ряжении. Мы постараемся быть друзьями. Мы очень многое можем. Запомни: стоит поднять Меч хоть однажды на неправое дело, и он уйдет от тебя. Навсегда. Послушай совет: имей два меча. Работай Ме-чом Гримм только тогда, когда всё остальное уже не помогает. Лучше всего возьми его спутник. Тот меч, что висит у бабушки около камина. Они друзья, и Меч всегда будет знать о твоих бедах и придет к тебе на помощь. Вот такие дела. И последнее. Наверху что-то неблагополучно. Нигде постарайся не задержи-ваться. Всё. До встречи наверху.

Гид отодвинул камень у подножия скалы и показал рукой, чтобы Иво лез в ход. Иво лег и пополз. Ход стал расширяться и вскоре Иво оказался в просторной пещере. Он встал на ноги. Неяркий свет, проникающий сквозь трещину в потолке, оттеснял пещерную тьму в углы. У противоположной стены за пыльной паутиновой завесой Иво угадал контуры двери. Он подошел, бесшумно ступая по толстому ковру мягкой и пушистой пыли, провел рукой по двери, сметая паутину. Намерился толкнуть ее, но по двери побежала светящаяся надпись: "Стой! Ответь, что для тебя самое дорогое?"

— Память о маме, — прохрипел, с трудом ворочая корявым языком, Иво.

Дверь сама отворилась, и Иво попал в почти такую же пещеру. Он сразу пошел к противополож-ной стене.

— В чем твоя сила? — засветилось на другой двери.

— В науке Отца, — ответил Иво.

Дверь отворилась. Иво прошел дальше.

— О ком ты думал, пока был здесь? — высветилось на третьей двери.

— О Лие, — ответил, немного удивленный вопросом, Иво. — 0 ком же ещё?

Третья дверь открылась, и он оказался в пещере, точнее, в колодце. В том колодце, на дно кото-рого свалился вместе с веревкой. Вот и веревка нетронутая лежит. Вот и скелеты все на месте. Нет, од-ного не хватает. Того самого, у которого череп лежал между ногами. Как давно это было. На том месте, куда он упал сверху, прямо на песке лежал меч в простых, по добротно сделанных ножнах. Иво взял Меч в руки и вынул клинок из ножен. Меч вышел плавно и бесшумно. По лезвию бежал легкий молочно-сиреневый рисунок.

— Клянусь, что я прибегну к твоей силе только для защиты себя, своих близких и всех хороших людей от неистребимого зла, — сказал Иво и поцеловал клинок.

Затем он собрал веревку и стал подниматься наверх. Он был уверен, что поднимется, раз удалось благополучно спуститься. И он поднялся. Огляделся. Никого. Свистнул. Через мгновение появился Кау-рый, будто знал, что Иво сейчас должен появиться. Когда подъехали к дому, то нашли там одни дого-рающие головешки. Только сизый дымок струился над пепелищем. Вокруг — ни души.

— Хорошо еще, что человеческих костей не видно, — пробормотал Иво и пустил Каурого по еще свежим следам в погоню.

Ранним утром следы привели их на скалу у озера. В брошенном костре еще тлели уголья. Иво подъехал к краю скалы и посмотрел вниз. На дне озера, в гуще водорослей он увидел неясные, размы-тые игрою света и воды очертания женщины. Иво прыгнул в воду прямо со спины Каурого. Обрезав камень, он вытащил бабушку на берег и стал ее откачивать. Он вылил из ее груди воду и принялся за налаживание дыхания. У бабушки чуть порозовели губы. Еще немного усилий — и бабушка открыла гла-за. Иво раздул костер. К вечеру бабушка отошла, окрепла и они смогли тронуться в путь. Добрались до первой деревушки. Там Иво оставил бабушку на попечение добрых людей, а сам полетел в Нижеград. В столице он нашел только князя Тергена, с нетерпением ожидающего его возвращения.

— Раз вернулся живой, значит с Мечом? — вместо приветствия, утверждающе произнёс князь.

— Да, — коротко ответил Иво, показывая Меч. Князь полюбовался клинком и вернул его.

— Надо спешить, — сказал князь. — Мои люди ждут.

К лагерю Тигра они прибыли ночью. Обошли его стороной и поднялись наверх. Когда звезды од-на за другой начали гаснуть на подсвеченном луной небосводе, они уже лежали на скале над лагерем. В предрассветной белесости довольно быстро разобрались, где какая палатка, приметив одну, отдельно стоящую, в которой, судя по окружению, не было ни солдат, ни слуг, ни высокопоставленных особ. У па-латки была выставлена необычно большая охрана, но она надежно спала. В эту палатку и решил про-браться Иво.

Он спустился со скалы и подобрался поближе к палатке. Достал деревянную дудочку и сыграл ку-сочек мелодии, которую должна была узнать Лия, если бы услышала её. Легкую, короткую мелодию можно было принять за пение просыпающейся птицы.

Лия услышала её и узнала. Накануне вечером приходил Кобо. Он накинул Лие на лицо какую-то невидимую сеточку и крепко связал её на затылке под волосами. Сеточка стянула её лицо так, что она могла дышать, но не могла и слова сказать, не говоря о закричать. Затем он такой же невидимой нитью связал ей руки и ноги, а потом ею же обвязал вокруг пояса охранника, который спал в другом углу па-латки. Таким образом Лия я ее охранник были "прикованы" друг к другу прочнее, чем каторжане. Лия знала, что её папа здесь, в лагере, и надеялась на его помощь. Но время шло, а помощи не было. Вся ночь прошла без сна.

Когда она услышала короткую, как пение птицы, мелодию, надежда опять вернулась к ней, в груди затрепетало сердце. Иво появился из-под полога палатки совершенно бесшумно. Он увидел уст-ремленные на него глаза Лии и приложил палец к губам, призыва её не шуметь. Потом подполз к ней, прикоснулся губами к ее лбу и достал Меч. Иво очень боялся этого момента. Он уже видел действие этой легкой, невидимой паутинки. Он уже видел, как с ней не мог справиться меч Орла, и он боялся, что не сможет разрезать её. Он знал, что это был бы его конец. Конечно, он вытащил бы и охранника вместе с Лией. Он, наверное, смог бы и развязать хитрые узлы паука Кобо, но он знал, что, не разрубив паучьи сети, ему не победить Кобо.

Но нет. Их мучения с гидом, там, на дне колодца, были не напрасно Меч разрезал паутину Кобо словно шелковую нить. Пока Лия потихоньку разминала затекшие руки и ноги, Иво спрятал обрывки паутины. Он собирался поближе познакомиться со её свойствами. Потом Иво опять лег на живот и жес-том показал Лие, чтобы она легла ему на спину. Лия удобно устроилась на его крепкой и широкой спине, обняла его за шею и прижалась лицом к родным волосам. Так же бесшумно, как появился, Иво покинул палатку. Благополучно покинув ненавистный лагерь, они поднялись наверх. Там, в спокойной обстанов-ке, Иво нащупал крошечный узелок у Лии под волосами и разрезал его Мечом. Сеть снялась, оставив по-сле себя на лице пересечение складок и морщин.

— Милый, — прошептала Лия, обнимая и целуя Иво. — Значит, ты можешь срезать его сеть и со своего ли-ца?

— Наверное, — сказал Иво, теряя голову от ее ласк. Не выпуская Меч из рук, он обнимал её за талию, прижимая к себе её послушное тело, млея от тепла, аромата волос, блеска глаз возлюбленной.

— Так скорее избавься от нее.

— Сейчас некогда, — произнес Иво, с трудом отрываясь от любимой и обращаясь к князю. — Сейчас не это главное. Надо побыстрее освободить Реку. Необходимо послать человека вниз потечению. Надо преду-предить людей. Первая волна будет очень разрушительной. Потом пойдет большая вода. И только через несколько дней Река вернется в свои прежние берега. Путь длинный, с ним может справиться только мой Каурый. Возьмите его. Приказ должен быть коротким: всем забрать самое ценное и уходить по-дальше от берега.

— Чей приказ? — спросил князь.

Иво задумался.

— Пусть это будет приказ 0рла, — наконец сказал он. — Будет очень много разрушений. Погибнет много скота.

— Не думаю, что погибнет много скота, — сказал князь. — Так как жизнь в долине Реки почти заглохла. Го-рода и поселки почти опустели. Люди истосковались по большой воде. Они будут рады буйству Реки.

— Да, — согласился Иво. — Конечно, это так, и все-таки эта неделя будет очень трудной. Но за всё надо платить, в том числе и за возвращение плодородия. Вы оставайтесь здесь, а я пойду опять в лагерь.

— В лагерь? — удивленно переспросила Лия. — Зачем ты туда идешь? Там звери, а не люди.

— Там твой родитель, — возразил Иво. — Я должен предупредить его и других людей, чтобы они спасались. Наконец, и это самое главное, я должен попробовать уговорить Кобо прекратить чинить зло людям и земле.

— Ты хочешь уговорить Кобо? — еще больше удивилась Лия. — Но ведь он убил твоих родителей! Он изуро-довал твое лицо! И ты хочешь его ещё в чём-то уговаривать? Не понимаю.

— Я должен дать ему возможность стать на путь Истины, — упрямо стоял на своём Иво.

— Иво, милый, но ведь это опасно. Я боюсь за тебя. Ты не знаешь, какой это жестокий человек. Я не пу-щу тебя туда.

— Я должен туда идти, — упрямо твердил Иво.

— Лия, — князь положил руку на плечо внучке. — Не спорь. Если Орёл сказал надо, значит это действи-тельно надо. С этим надо смириться.

— Оставайтесь здесь, пока не схлынет большая вода, — сказал Иво, обращаясь к князю. — Я сюда, навер-ное, не вернусь. Когда Река успокоится, возвращайтесь в ваше княжество и ждите меня там. Всё. Я по-шел.

— Почему ты не вернешься сюда? — спросила Лия.

Но Иво не ответил. Он накинул на себя рваный халат пастуха и стал спускаться к лагерю. Они видели сверху, как он шёл по проснувшемуся лагерю. Никто не обращал на него никакого внимания. Иво подошел к королевскому шатру.

— Куда идешь? — преградили ему путь стражники у входа.

— Несу королю Тигру молоко утренней дойки, — ответил Иво.

— Проходи.

Оба короля, Кобо и графиня Ковальская завтракали. Услышав ответ Иво сквозь полотнище шат-ра, Кобо и Тигр удивленно переглянулись. Войдя в шатёр, Иво сразу же отодвинулся от входа шага на два вправо, чтобы за спиной было чисто.

— Король Смела, — начал Иво без предисловий. — Не знаю, вольно или невольно, но вы стали жертвой об-мана. Вы знаете, что ваша дочь находится в этом лагере? Что она связана, как рабыня? Что она похи-щена почти с вашего позволения?

— Моя дочь здесь? — Смела сделал вид, что очень удивлен. — Но мне сказали, что моя дочь поехала в сто-лицу Верхней страны, чтобы хозяйкой дома встретить нас.

— И вы делаете вид, что верите этому? — спросил Иво.

— Да как ты смеешь, мерзкий пастух, так разговаривать с королем? — вмешалась графиня Ковальская. — Кто ты такой? Что себе стали позволять пастухи в нашем королевстве?

— Королевство еще пока не ваше, — усмехнулся Иво. — Пастухи ничем не хуже королей, а может даже и лучше. Всё зависит от того, кто и как справляется со своим делом. Но главное заключается в том, что я сам король, и мне совсем не требуется позволения говорить. Я сам хорошо знаю, когда и что надо гово-рить. Поэтому я вам, графиня Ковальская, приказываю молчать. Король Смела, слушайте меня. Через час от этого лагеря не останется и следа. Поэтому, если хотите жить, забирайте свою графиню и быстрее спасайтесь. О дочери можете не беспокоиться, она в полной безопасности. Король Смела, вам не надо мне ничего говорить, вам надо молча делать то, на что вы решились. Теперь я слушаю тебя Тигр.

— Кто ты такой? — спросил Тигр. — Ты так дерзок, что ровно через час расстанешься со своей головой.

— Я король, — спокойно ответил Иво.

— В какой стране? — изо всех сил выжимая из себя издевательскую усмешку, спросил Тигр.

— В Верхней.

— Но в Верхней стране королем до сих пор был я. — продолжая попытки насмехаться, произнес Тигр.

— Ты никогда не был королем в моей стране. Ты всегда был и останешься разбойником и убийцей.

— Да кто ты такой? — вскочил Тигр, хватаясь за меч.

— Я сын короля Могуча, — твердо произнес Иво. Тигр побледнел и молча опустился. — Я тот, кого очень хо-тел видеть Кобо. Не так ли, Кобо?

Кобо пристально смотрел на Иво. Бледный цвет его лица сменился синевой.

— Что тебе надо? И почему ты так нахален? — наконец выдавил он из себя.

— Пришло время расплачиваться за долги, вот я и пришел. И не нахален я, а смел. А смел я потому, что пришёл конец твоей власти. Слушай меня. Я пришел не мстить. Я не хочу крови. Сворачивайте лагерь и идите с миром. После вашего ухода я освобожу Реку и возьму тело моего родителя. У меня к тебе есть только одна просьба. Я прошу тебя, я умоляю тебя подумать о страданиях Божьей Матери. Прекрати свои злодейства. Вернись к Богу. Он — Всемилостив. Он простит тебя. Спаси свою душу.

— Что ты мелешь? — ухмыльнулся Кобо. — Причём здесь я и причём здесь Богоматерь? Не вижу связи.

— Напрасно. Твои внутренние очи перестали видеть очевидное. Твоя душа совсем высохла и очерствела. Ты рожден матерью. И Божья Матерь несет муки твоей матери, которая видит страдания и мучения, причиняемые тобой другим матерям и их детям. Ведь невозможно без боли смотреть на те злодейства, которые ты творишь.

— Ишь ты, еще одна святоша отыскалась, — злобно забормотал Кобо. — Тебе легко рассуждать на эти темы, так как у тебя нормальный человеческий вид, по крайней мере, почти нормальный. Шрамы и морщины мужского лица не портят в глазах стоящей девчонки. А что мне прикажешь делать? К кому я сунусь с моей личиной, в которой одна половина черная, а другая рыжая? Кто по любви ляжет в постель с муж-чиной, у которого на рыжей половине лица глаз черный, а на черной половине ярко-желтый? Ты об этом подумал? Я и любовь — две несовместимые крайности. И нет мне места среди нормальных людей. И не прощу я им этого никогда.

— Вернись к Богу, и ты получишь нормальный облик. Ведь это твоя внутренняя злоба вышла наружу. Чистота и Доброта внутри тебя сделают красивым твоё лицо. Вернись к Богу, и ты станешь счастливым!

— А если не вернусь, что тогда?

— Не гоже торговаться, когда речь идет о душе. Но можно предположить. Всё равно тебе придет конец. И станешь ты паршивым, лишайным, бездомным котом. И все будут гнать тебя и плевать тебе вслед. И ты рад будешь рыбному скелету из мусорной кучи. И будешь презираем и ненавидим всеми. И рад будешь опять умереть, но не легко тебе этого дождаться будет.

— Ах ты пророк козлиный, — захрипел от ненависти Кобо. — Да не боюсь я тебя, так как у меня находится то, чего мне надо бояться, то, что может сгубить меня, — с этими словами Кобо вскочил, достал из-за спины меч в богато украшенных ножнах и бросил его перед собой на стол, разбив тарелки и бокалы.

— Так ты считаешь, что заполучил Меч Гримм? — удивился Иво. — Ну, так смотри же. И трепещи, пришёл твой конец.

Иво поднял руки над головой и, закинув правую руку за спину, вытащил Меч наполовину. В тот же миг красивые ножны с мечом исчезли со стола и очутились в левой руке Иво. Кобо затрясся в страхе и злобе.

— Стража! — закричал он. — Схватить его!

Вбежала стража. Иво выхватил меч-спутник я прыгнул через голову назад. Он в полете распорол полотнище шатра и приземлился снаружи.

— Схватить его! Убить! — ревел Кобо.

Иво побежал к плотине. Лагерь, поднятый тревогой, кинулся за ним. Иво поднимался вверх я рассекал паутину, сдерживающую напор скал и воды. С каждым взмахом он все отчетливее ощущал вздрагивание и колебание плотины. Вот он добрался до торчащего из середины тела плотины Зуба Дра-кона. Там его со всех сторон окружили солдаты. Они стреляли в него иа луков, пытались достать его копьями. Но ни копье, ни стрела не могли проникнуть сквозь сверкающий диск, образованный мель-кающим, словно молния Мечом. Кобо снизу увидел, что Зуб все сильнее раскачивается.

— Расшатывайте скалу, на которой он стоит, — закричал Кобо. — Пусть он свалится вниз. Здесь мы его прикончим, — вдруг Кобо схватился за голову и закричал. — Понял! Понял! За мной летел молодой скво-рец, а откуда мог взяться молодой скворец в самом начале весны!? Не трожьте скалу! Не трожьте скалу! Ему только и надо, чтобы вы вырвали этот зуб.

Но было уже поздно. Солдаты мечами и копьями помогли напору воды вырвать Зуб Дракона. Зуб зашатался и вывернулся. Из плотины ударил вверх мощный фонтан воды. Плотина начала рушиться. Потоки воды и каменные глыбы, взлетев в воздух, полетели вниз. Река обрадовано кинулась домой, в свое русло. Все возвращалось на круги своя.

Дальнейшее рассказывали те, кто стоял рядом с князем Тергеном и Лией. Да и то, если их глаза что-то видели, зачарованные великолепным зрелищем исчезновения горного озера.

— Смотри, Лия! — закричал князь. — Орёл! Орёл понес тело своего родителя!