creiven — Morbid Angel

увидеть его и понять, как оно изменилось с тех пор, когда я был еще

человеком. Та другая жизнь под солнцем почти изгладилась из моей памяти,

заполненной сумраком дома в котором я живу (живу ли?) уже много лет

…после смерти.

Это старый забытый богом и людьми дом стал моим. Хотя в его стенах могли

бы укрыться другие души.

Однажды они все —таки пришли. Я сидел в подвале и со спасительным

безразличием перебирал четки времени, когда услышал шаги на верху. Я был

сильно удивлен, — впервые за мое длительное существование в доме я услышал

других.

Несомненно, это были призраки. Кровное родство посмертных душ дает

возможность узнать своих даже по шагам. Я встал и направился к лестнице

ведущей к двери, за которой начинались «жилые комнаты».

В этих стенах как будто собралась вся пустота и отчуждение.

Идя вдоль этих комнат и коридоров туда, откуда раздались шаги, я гадал,

кем окажутся мои гости. Смогу ли я заговорить с ними или их души

претерпели такую деформацию, что даже я буду чувствовать себя неуютно.

Я отпер прогнившую дверь и увидел их встревожено смотрящих на меня . Их

было двое. Они стояли, прижавшись, друг к другу, похожие на испуганных

детей.

— Кто вы?— спросил я: мой голос прозвучал так, словно исходил из ржавой

глотки механического чудовища. Но это не смутило моих гостей, по их

лицам я понял, что они ожидали увидеть кого-то иного: выражение страха

сменила заинтересованность и они как будто были рады, что их опасения не

оправдались.

— Мы призраки — ответил один из них-и мы скрываемся. Этот дом показался

нам местом, где мы, пусть не надолго будем в безопасности.

— Кого же вы боитесь?

Они переглянулись, и все тот же призрак ответил мне.

— Его называют пожирателем душ. Он охотится за нами, чтоб поглотить и тем

укрепить свои силы.

— Я ни когда не слышал о нем-сказал я. Наверное, потому что я не

полностью принадлежу к вашему племени.

Больше мы ни чего не сказали друг другу. Молчание, тягостное молчание

посмертных душ, которое мы переживаем постоянно,

Поглотило все звуки. Между нами не было неловкой тишины, которые

смертные торопятся заполнить словами. Каждый из призраков молчит в себе

прислушиваясь к отзвукам прежней жизни. И эта прежняя жизнь обычно

заполнена личными чудовищами. Почему призраки прислушиваются к прошлому,

потому что как бы ни горька была их жизнь, — в ней именно в ней мы были

настоящими. Оттуда мы берем в займы свое бытье, сквозь глухую стену

перехода. Так что, памятуя о прошлом, мы испытываем отчуждение в

настоящем, и между нами не может быть ни любви, ни дружбы.

Эти двое призраков, что стояли рядом у стены казались, вышли из общего

прошлого. Они были очень похожи. И еще общее между ними было то что их

лица были бесполы как у ангелов. Я не мог также по голосу определить кто

передомной, женщина или мужчина. Они были идеальным олицетворением

двойственности.

За большим квадратным окном была видна еловая роща — отсюда не было

видно крестов: — они глядели в окна северного крыла дома.

Я вспомнил о крестах, с вполне объяснимой любовью, ведь для меня слово

загробный имело обратный смысл.

С потолка посыпался песок, мелкие камушки. Я взглянул наверх.

В потолке была крошащаяся трещина, на выпуклости разбухшей от сырости

строительной замеси. Раздался треск и вместе с камнями вниз обрушался

ангел, повиснув на веревке. Это была глиняная, облупившаяся скульптура,

застрявшая крыльями в веревках. Ангел был отвратителен. Краска выцвела и

облупилась, от этой деформации лицо ангела напоминало прокаженного. А

улыбка искривилась в злобную усмешку.

Видя трепет призраков прижавшихся друг к другу, у меня возникла мысль,

не тот ли это пожиратель которого так страшились эти двое…Они были

странны тем качеством, которое я отметил выше — а теперь добавилось еще

одно необъяснимое в них — ужас призрачных существ перед предметным

бытием глиняного ангела.

Я видел, что слишком затянулся их страх, который можно было приписать

физическому вторжению размалеванной уродливой куклы. Меня поразила

гротескность ситуации — эта инфернальная пародия на богоявление. Я

заметил в уголках безобразной улыбки ангела затаенную иронию. Как будто

он был жив и входил в чей то

неведомый расчет. Все случилось вовремя…

— Чего вы боитесь? — мой вопрос повис в воздухе, потому что в комнате не

было больше ни кого — только я и качающаяся скульптура