Элиза — Тайна поместья Red Blood. Жестокие игры

Проснулась я не в лучшем настроении. Всю ночь мои соседки по комнате мешали спать, то включая музыку, то громко хихикая над очередным глупым приглашением на свидание.

Как же мне все это надоело, пусть катиться к чертям вся эта ужасная жизнь. В аду не так страшно, как в этом ужасном месте, которое они называют колледжем. Да если бы я знала, что все будет именно так, то в тот момент, когда мне сказали уходить из детского дома, в котором я прожила всю свою жизнь, просто ушла бы скитаться по миру, вместо этого ужасного места!

Все эти детки богатеньких мам и пап считают меня отбросом общества только из-за того, что я живу на стипендию, которую, кстати, в отличие от них, получаю за успехи в учебе. Они же заплатили бешеные деньги для того, чтобы получать их раз в месяц и называть стипендией. Ха, как это смешно и глупо.

Наверно стоит представиться вам. Меня зовут Эва Блэк. Так просила назвать меня моя заблудшая мамаша, которая бросила свою дочь, то есть меня, у дверей приюта сразу же после того, как та появилась на свет.

Хотя в некоторой степени я даже благодарна ей. Пару раз в приюте появлялась женщина, которая называла себя Моникой Блэк, моей потерянной матерью. Но ни разу у меня не было жгучего желания встретиться с ней лицом к лицу. К тому же меня приводила в ужас только одна мысль о том, что я могла жить с ней. Что может дать мне эта женщина, если даже о себе позаботиться не в состоянии.

Да что я вообще могу вам о ней сказать. От этой Моники Блэк за версту можно было учуять запах спиртного и дешевых сигарет. Под глазом у нее красовался вечный синяк, а волосы наверно не мылись никогда в жизни.

Одета она была так, словно подбирала свой костюмчик на помойке. Потертая старая кофта с растянутыми рукавами, длинная, местами в дырках, юбка и дешевая сумочка с множеством непонятных для ума нормального человека украшений.

Эта женщина выглядела так ужасно, что ее отказывались даже пускать на порог нашего приюта, ни то, что встречаться со мной. Да и я сама, стоило мне увидеть из окна ее силуэт, пряталась в кладовку, где сидела до тех пор, пока не звали есть или же все не ложились спать.

В приюте я была таким же изгоем, как в школе и в этом ужасном месте под названием колледж, мечте всей молодежи.

Просто люди такие существа, что не принимают тех, кто чем-нибудь отличается от них. Я же была ярким представителем таких 'не существ'.

С самого рождения у меня были иссиня черные волосы, доходившие мне до лопаток, ярко — зеленые глаза и бледная, практически прозрачная кожа. Своим видом я напоминала живого мертвеца, только вот, к сожалению, мое сердце все еще билось в груди.

Да и фигура у меня соответствовала этому определению. У меня практически не было груди, так же как и всех остальных округлостей, таких как бедра, попа и прочие места, привлекающие парней. В связи с этим я не была окружена вниманием противоположного пола, но это меня ничуть не расстраивало.

Ко всему прочему, я была очень необщительна, поэтому каждый раз, когда ко мне кто-нибудь приближался на расстояние вытянутой руки, я старалась напугать его так, чтобы отбить любое желание повторить это снова.

Хотя были и некоторые приятные моменты. Для нашего приюта, я стала чем-то вроде местной достопримечательности. Обо мне рассказывали своим друзьям, семьям, которые забирали детей в новый дом, знакомым.

На хэллоуин я наряжалась в костюм вампира, что было очень удобно с учетом того, что мне не приходилось наносить много грима, за исключением пластмассовых зубов, которые мне подарили на день рождения. Но и в этом я умудрялась отличаться от остальных.

Вот все мои ровесницы обычно надевали костюмы фей, добрых волшебниц и принцесс. В этот день здание приюта просто погружалось во все эти рюши, розовый цвет и корзинки с цветами и фруктами. Фу, даже вспоминать противно.

Когда из приюта кого-то забирали в дом или же провожали во взрослую жизнь, на площадку перед зданием выходили все жители этого мрачного места, кроме меня.

Но в день моего отъезда все были счастливы, наконец, избавиться от такой занозы в заднице, как меня называло руководство. Провожала меня только няня, миссис Хэмбли, которая любила меня. И я отвечала ей взаимностью. К сожалению, вскоре после моего отъезда, старую няню хватил удар и она умерла. Ее похоронили на заднем дворе нашего приюта. Я все еще лелею надежду приехать и попрощаться с ней по настоящему.

Только из-за нее я пошла в колледж, ведь миссис Хэмбли считала, что с должным образованием я смогу пробиться в высшие слои общества, которое раз разом пыталось загнать меня в задние ряды.

—Эва, ты очень умна и сообразительна. Вот если бы не эти твои мрачные наряды и скептическое отношение к жизни, то любая семья захотела бы забрать тебя к себе в дом, — кряхтела старушка, когда я помогала ей убирать на кухне.

—Миссис Хэмбли, это же глупо вести себя так, как я не желаю, — уперто твердила ей я.

—А я все же считаю, что с должным образованием и опорой, которой могла стать тебе семья, ты сможешь пробиться в высшие слои общества, — продолжала она, — только не забывай о своей старой няне...

Я же считала эту идеи глупой и ненадежной, но мне ужасно не хотелось расстраивать свою любимую няню, поэтому-то послушалась ее совета и подала документы в это вызывающее у меня дурноту заведение.

Каждое утро происходило одно и то же. Ранние сборы перед очередным показом мод, так я называю любой выход своих соседок на улицу. Скучные уроки, на которых только я и еще пара особо умных студентов выказывали некую осведомленность в происходящем учебном процессе. А затем и вечера, которые я проводила в одиночестве, занимая себя чтением книг и скачиванием новой музыки.

Расскажу вам о моих соседках. Это были две блондинки очень похожие друг на друга, причем мозгами они полностью соответствовали своим волосам. Ноги у них начинались сразу после того, как заканчивались их головы. У обеих было в достатке того, чего не хватало моей персоне, то есть тех округлостей, которых я была лишена.

Фиби и Бри называют себя лучшими подругами, хотя творят такое за спинами друг друга, что и злейшему врагу не пожелаешь.

Вот однажды Бри пустила слух, будто бы Фиби забеременела от своего приятеля, который был на тот момент самым популярным игроком футбольной команды. Он же пришел в ярость от того, что она собирается испортить его жизнь и повел ее на аборт.

Все это конечно произошло не в один день, поэтому сплетня о прибавлении в семье Фиби довольно сильно попортила ее популярность. К тому же девушка была унижена, когда ее парень привел в больницу на операцию, хотя сама ни о какой беременности даже и не знала. Когда парень убедился в том, что в ближайшее время ему не быть отцом, он порвал с ней.

После этого инцидента Фиби начала проводить 'расследование' или если быть точной собирание слухов о том, кто это мог сказать о ней такое. Когда все факты указывали на Бри, она, конечно же, в силу своих мозгов не поверила в такую подлость подруги, но на всякий случай, как выразилась она, рассказала о том, что у девушки повышенная волосатость на лице и она вынуждена каждый день сбривать отросшие волоски.

Вот это было реально жестоко, и Бри не выходила из комнаты больше месяца, пытаясь придти в себя и плача каждый раз, стоило ей только заглянуть в зеркало, а этот период составлял примерно пять минут. В ту пору по всей комнате валялись использованные ею салфетки, а Фиби праздновала свою победу над подругой.

Но вскоре обе девушки забыли о своих проблемах и недомолвках и снова были неразлучны, как и прежде. Но для этого им нужно было, конечно же, отвлечь внимание от своих персон, испортив жизнь другой девчонке. Это непременно должна была быть девушка, ведь каждая особь женского пола была для них конкуренткой.

Признаться честно, я даже не сомневалась в том, что такой кандидатурой окажусь я. И вновь моя интуиция оказалась права.

На следующий день после их примирения, стоило мне выйти из нашей комнаты, как я наткнулась на висевший повсюду чеснок, а напротив двери красовалась надпись: 'Всадим кол Эве в сердце, спасем мир от вампиров'.

А это ведь был всего третий месяц учебы в этом ужасном месте. До сих пор содрогаюсь, вспоминая последующие пару недель, пока все не забыли о слухе, будто бы я вампир.

В шкафчике с книгами, в раздевалке, в сумке, которую могла оставить всего на пару минут без присмотра, я находила целые связки чеснока. В партах, на стульях были нарисованы множество крестов. Однажды эти ненормальные люди облили меня водой из ведра, уверяя, что я должна начать дымиться и растаять от святой воды.

По школе всюду были развешаны листовки с лозунгом: 'Всадим кол Эве в сердце, спасем мир от вампиров'. Да что об этом говорить, эти идиоты даже потратили деньги и наделали кучу значков, которые носили буквально все студенты нашего колледжа.

Однажды эти ненормальные, во главе с главным подстрекателем, также совмещающим роль парня Фиби, Сэмом поймали меня вечером, когда я возвращалась с дополнительных занятий по литературе.

Парни были одеты в черные балахоны, закрывавшие их лица. Казалось, будто бы они плывут по воздуху. В первый момент я испугалась и замерла на месте, но когда поняла что к чему, побросав все учебники, быстро побежала к своей комнате. Но куда уж мне тягаться с самыми лучшими и успешными спортсменами нашего студенческого городка?

Они догнали меня буквально за пару минут, при этом громко смеялись и улюлюкали. Я укусила кого-то за руку и с силой наступила на ногу, при этом пытаясь ударить так, чтобы меня отпустили, он же громко вскрикнув и выругавшись, дал мне пощечину, да так сильно, что закружилась голова, и я потеряла сознание.

Очнулась привязанной к дереву по рукам и ногам. Во рту был вставлен кляп, а они устроили вечеринку, и у них было чем-то вроде веселья кидать в меня деревянными дротиками. Конечно, они были не заточенными, поэтому не могли серьезно ранить, но все же оставляли множество щиплющих царапин.

Много раз я была свидетельницей того, как девушек и парней, не умеющих постоять за себя, приглашали на такие вечеринки, на которых они были главными действующими лицами.

Так же, как и надо мной, элита или как их называет руководство нашего кампуса — лучшие студенты, делали людей вроде меня предметом насмешек на своих вечеринках.

Эх, как жаль, что и до меня они добрались. То, что мою персону игнорировали или же показывали пальцем и крутили у виска, вполне меня устраивало, но такое отношение, выводило из себя.

Всем этим лучшим студентам или как их называю я — болванам, никогда не приходило в их пустые головы, что чувствуют люди, на месте которых оказалась и я. Да если бы такое произошло с ними, эти лучшие студенты не продержались бы и пяти минут, чтобы не начать звать своих мамочек и папочек.

Вдруг двум идиотам пришло в их пустую голову проверить есть ли в моем теле хотя бы капля крови. Они были пьяны, и я буквально задыхалась от мерзкого запаха алкоголя.

Проверять они решили на моих запястьях, это было для них игрой. Одновременно приставив острые ножи к моим рукам, они, досчитав до трех, начали нажимать на них со всей силой, которой у них было в достатке. Как говорится: 'Сила есть, ума не надо'.

В тот момент было очень больно, казалось, будто бы мои запястья обжигает огнем. Я привыкла к ссадинам и царапинам, но к такому я была не готова. Слезы потекли по щекам, из горла вырывался крик, а из рук фонтаном брызнула кровь.

С каждой секундой мне становилось все хуже и хуже, я чувствовала, как силы покидали мое тело. Эти два идиота, осознав, что они натворили, вместо того, чтобы отвязать меня и немедленно отнести в больничное крыло, побросали ножи и убежали в неизвестном направлении.

Кое— как мне удалось выплюнуть кляп, и я начала звать на помощь. Голова кружилась, очертания окружающих людей становились все более неясными, тошнота подступала все ближе и ближе. Я начала проваливаться в темноту, вместо криков из моего горла уже вырывались только стоны.

Но никто так и не пришел ко мне на помощь.

'Вот так ты и умрешь, Эва Блэк. Привязанной к дереву, с разрезанными венами', успела подумать я, прежде чем меня засосала темнота.

Когда что-то вытолкнуло меня наружу, я вылетела из черноты и тумана, словно в дымовую трубу, в реальность. Меня нес, нет, парень бежал со мной на руках в сторону медпункта.

Я слышала, как он громко чертыхается, видимо до него дошло, что может случиться с их жизнью, если я умру по их вине.

Перед тем, как снова провалиться в забытье, я пожелала увидеть лицо своего спасителя. Им оказался Сэм, уж кому-кому, а ему никогда в жизни не скажу спасибо, пусть лучше я умру...

Очнулась я на следующий день в больничном крыле. Палаты здесь были на несколько человек, но таких неудачников, как я в нашем колледже не было, поэтому мне не приходилось делить комнату с кем-то еще.

В горле пересохло, а к носу была прицеплена какая-то трубочка, о важности которой, мне только приходилось догадываться. Тут я испугалась, поняв, что не могу двигаться. Но оглядев себя с ног до головы, до меня дошло, что мои руки и ноги привязаны специальными ремешками к кровати.

Вот уж насмешка судьбы, это просто поменять место своего заточения. Хотя готова согласиться, что, конечно же, мягкая больничная кровать, куда привлекательнее, чем колючая кора дерева.

В руку мне воткнута игла, которая была соединена с капельницей тоненькой прозрачной трубочкой. Вот это уже было лишним. Я чувствовала себя достаточно сильной, чтобы уйти из этой белоснежной комнаты прямо сейчас, но куда там, от них дождешься.

Смотреть на свои пораненные запястья, я ужасно боялась, но никогда меня не называли трусихой и не назовут впредь, поэтому постаравшись глубоко вздохнуть, я взглянула на свои изувеченные руки.

Все оказалось не таким страшным, как мне казалось. Возможно это потому, что я не увидела тех повреждений, которые причинили мне ножи и сила двух идиотов, так как запястья были перебинтованы, но все же кое-где уже выступали крошечные пятнышки крови.

В дверь постучали и, не дождавшись моего разрешения, в комнату вошел Сэм. Это было довольно таки любопытным фактом. Где это видано, что бы к изгоям, пусть даже больным и раненным приходили самые популярные парни колледжа? Нигде! Ну и что же он тогда здесь делает?

Я быстро притворилась спящей, хотя и приоткрыла немного глаза, чтобы наблюдать за действиями этого феномена, возможно так, я смогу успокоить проснувшееся во мне любопытство.

Парень, найдя вазу, наполнил ее водой и поставил в нее букет красивых цветов. Лилии, мои любимые цветы. Затем он откуда-то достал пакет с фруктами и, вытащив из прикроватной тумбочки маленькую вазочку, стал аккуратно складывать их внутрь.

Закончив со всеми улучшениями моей палаты, так я решила называть его подарки, ведь к фруктам я все равно не притронусь, мало ли, а вдруг они отравлены, Сэм взял стул и поставил его рядом с изголовьем моей кровати.

Вот это уже было довольно странно и даже неприятно. Ощущать рядом человека, по — чьей вине теперь заперта в этом ужасном месте без телевизора, плеера и книжки, было той еще пыткой. К тому же чем я буду заниматься без всех этих вещей, пусть и очнулась всего пару минут назад.

Я просто переживала за будущее время, которое явно проведу здесь, об этом подсказывала моя замечательная интуиция. Она же оповестила меня о том, что время здесь не будет похоже на отдых, скорее всего из-за того, что я была привязана по рукам и ногам.

С закрытыми глазами я пыталась сосчитать до тысячи, но ничего не вышло и снова из-за моего 'любимого' Сэма.

—Ева, я знаю, что ты не спишь и уже достаточно давно, чтобы увидеть мой приход. Поэтому я думаю, что пора перестать претворяться.

—Эва, — неосознанно поправила я его и ужаснулась своему поступку. Я же собиралась молчать до тех пор, пока этот тип не уйдет из моей палаты.

—Прости, Эва, — поправился он и продолжил, — как ты себя чувствуешь?

Голос его казался заботливым и таким участливым, что мое сердце пропустило лишний незапланированный удар. Так со мной происходило всегда, когда люди проявляли ко мне некоторые добрые намерения и чувства. Я старалась побороть в себе эту привычку, ведь прекрасно понимала, что большинство из них мне лгало.

Кроме того, я считала ужасно не справедливым и даже унизительным то, что они все давят на больное место, то есть на мое одинокое положение изгоя.

Окружающие всегда обращали на меня внимание только тогда, когда им что-то было нужно от меня. Причем они уже испробовали всевозможные пути, чтобы обойти любое соприкосновение со мной, пусть даже и моральное.

—Молчанием ты ничего не добьешься, — доброжелательно проговорил он и поправил сползшую с плеча больничную рубашку.

Меня настолько раздражала эта его показная доброта, что я ему назло стряхнула только что поправленный рукав. Он вновь оголил мое белоснежное плечо, испещренное множеством царапин, оставленных дротиками.

—Нам действительно очень жаль, что так произошло. Ева...

—Эва, — снова проговорила я, ужасно ругая за проявленную слабость. Прикусив язык, я стала ждать продолжения его речи. Чем быстрее он выговориться, тем быстрее оставит меня одну.

—Прости, Эва. Нам жаль, что наша шутка обернулась такой неприятностью для тебя. Если сможешь, прости нас...

Он смеется? Как же он сказал, шутка обернулась такой неприятностью? Да что там, это же пустяки потерять столько крови из-за веселья не жалко. Ну и конечно, ничего страшного в том, что я чуть не умерла, тоже ничего. Нет проблем, обращайся, когда снова решите устроить очередной праздник, я всегда к вашим услугам, только прости, давай немного ограничим подачу крови, а то я боюсь, ее совсем не останется.

Когда мой мысленный монолог прекратился, я поняла, что Сэм уже давно молчит и внимательно смотрит на меня, пытаясь понять, что происходит в моей голове. Заметив это, я закатила глаза, а потом решила закрыть их от греха подальше, вдруг мне захочется расцарапать ему лицо?

Хотя вот досада, мои руки словно сделаны из свинца, так что я даже не могу пошевелить пальцами, да еще к тому же крепко стянуты кожаными ремешками. Но я думаю, когда-нибудь ему представится шанс испытать этот прием, который я придумала еще в приюте, на себе лично.

В конце концов, меня же не всегда будут держать в этом белоснежном помещении, рано или поздно нужно будет возвращаться в колледж, ведь я могу пропустить много важного и интересного.

—Ты что, решила меня игнорировать? — Начал злиться парень. — Эва, ты же умная девушка, надеюсь, тебе не кажется, что все поверят в то, что лучшие студенты кампуса были причастны к этому случаю?

А вот и всплыл на поверхность сам ответ на вопрос, что ему здесь надо. Неужели он решил, что я собиралась рассказывать о том, каким образом получила эти порезы?

Ну, если быть честной, то такого удовольствия, как жалобы, я никому не доставлю, а просто постараюсь все стерпеть. Я же сильная, мне уже не в первый раз приходится переживать нечто подобное. А что нас не убивает, то делает нас сильнее.

Да у меня сила воли гораздо больше, чем у большинства этих лучших студентов кампуса, если даже не такая, как у них всех вместе взятых. А таким пороком, как доносы на других, я никогда не страдала, поэтому пусть остается спокоен за свою шкуру, я его не сдам.

Так как я не могла перевернуться на другой бок, все из-за этих тупых ремней, мне пришлось лишь отвернуться от него в другую сторону. Так и хотелось сказать ему что-нибудь такое, о чем он будет еще долгое время помнить, а я, скорее всего, жалеть и на следующий раз точно отправлюсь на тот свет.

—Ты дура, если считаешь, что лучше нас всех. Если ты хоть как-то упомянешь нас как участников, обещаю, мы устроим тебе такую жизнь, что ты пожалеешь, что родилась на свет, — угрозы, угрозы, угрозы. Да эти крутые парни больше ни на что не способны.

Жаль, что я таких вот угроз не боюсь, лет с пяти, когда меня в первый раз закрыли в шкафу и забыли, сразу же, как только объявили отбой. Я так и провела всю ночь в шкафу с обувью.

Да и на следующий день меня нашли только тогда, когда все начали собираться на улицу. Тот день я провела без завтрака, поэтому еле дотерпела до обеда.

Так и не дождавшись от меня ответа, Сэм резко вскочил на ноги, да так, что стул отлетел к стене, и быстро вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Оставшийся день я провела одна, периодически проваливаясь в сон и просыпаясь от кошмаров, в которых мне выпускают всю кровь.

Под вечер ко мне пришел новый посетитель, за исключением молчаливой медсестры, которая около часа назад заходила ко мне, чтобы напоить лекарствами и поменять капельницу.

Посетитель, а точнее посетительница, представилась, как Мэгги Стэнфорд. Ее слишком строгий брючный костюм немного смущал меня. И что-то подсказывало, что ее приход не объяснить простым любопытством данным происшествием.

Так впоследствии и оказалось. Мэгги Стэнфорд была квалифицированным психологом, которого специально пригласили к нам в кампус для моего лечения.

Да наш директор даже пошел на такие меры, как образование новой должности, на которую и была принята вышеупомянутая особа. Ей даже предоставили комнату в преподавательском общежитии.

Я была польщена, что из-за меня колледж пошел на такие затраты сил, времени и конечно самого главного — денег. Но как бы приятно это не было, я все еще недоумевала, зачем она появилась в нашем кампусе.

А все оказалось проще простого. Наш любезный друг Сэм, который и принес меня в больничное крыло, рассказал некую историю о якобы попытке самоубийства, объяснив этим порезы на моих руках. Вот так-то.

Поэтому-то все руководство кампуса всполошилось и решило оказать необходимую помощь несчастной девушке сиротке, которая скучала по своим друзьям из приюта.

Впоследствии пару раз они даже пытались отправить меня в свой прежний дом, повидаться с любимыми друзьями. Я же наотрез отказалась от такого 'привлекательного' предложения, объяснив это тем, что все мои друзья давно разъехались по всей нашей широкой и необъятной Америке.

В больнице я провела еще около недели, прежде чем не уговорила Мэгги в том, меня стоит отпустить, что уже здорова и уверила, что больше никогда не постараюсь повторить самоубийство.

Но посовещавшись, руководство кампуса, медсестра и миссис Стэнфорд, решили, что после выписки из больницы, я должна буду посещать еженедельные тренинги вместе с нашим дорогим психологом.

Вот такую цену мне пришлось заплатить за то, что я сохранила в тайне 'шутку, обернувшуюся такой неприятностью для меня', как сказал Сэм.

Кстати, будет ошибкой не упомянуть то, что он посещал меня каждый день. Но раз за разом повторялся наш самый первый разговор. Я даже могла с уверенностью сказать, какое настроение у него будет в тот или иной период нашей 'дружеской' беседы.

Я гордилась тем, что каждый день выходила победительницей из этой его игры. Своим молчанием я доводила его до такого бешенства, что он готов был разгромить буквально все вокруг.

В один из своих приступов гнева, он сломал, точнее, доломал ни в чем не повинный стул и теперь всем, кто решался посетить мою скромную персону, приходилось стоять. Медсестра, слыша постоянные крики Сэма и возможно видя его разгневанное лицо, с раздувающимися ноздрями, пару раз даже запрещала проходить ко мне.

Но парень не терялся и залезал в окно, жаль, что моя палата, так же как и все остальное больничное крыло, находилась на первом этаже, позволяя без особых усилий пробираться Сэму в мое скромное 'жилище'.

Ну, хотя бы с улучшением комнаты он покончил, видимо понял, что не сможет подкупить меня своими цветами и фруктами, которые в итоге съедала медсестра, каждый раз радовавшаяся им, словно ребенок леденцам.

—В них же столько витаминов, Эва, — учила она меня и, беря каждый фрукт по отдельности, описывала все его полезные свойства и как та или иная кислота влияет на работу нашего замечательного организма.

В эти моменты я пользовалась еще одной своей замечательной способностью, которой научилась в приюте. Я полностью отключала слух и ее разговоры, казались мне слабыми помехами на волне приема информации.

Глава 2.

Вот сегодня меня, наконец, выпускали из этой тюрьмы с белыми стенами и ремешками на кровати. Медсестра провожала меня со смешанными чувствами. Она не могла определиться толи расстраиваться из-за того, что она теперь не сможет есть фрукты, которые приносил мне Сэм, толи радоваться, что снова ей не о ком заботиться, поэтому все время можно тратить только на себя любимую.

   Я же была безумно счастлива вернуться в свою комнату, пусть и вновь увижу своих соседок. Но это будет ненадолго, ведь теперь у меня есть своя собственная, в которой я буду жить одна.

Поэтому мне казалось, что ничего не может омрачить моего прекрасного праздничного настроения, пока не увидела входящего в комнату Сэма.

Черт, что ему здесь надо в такой чудесный день? Неужели снова начнет свой прежний разговор. Ужас, этот парень еще тупее, чем я думала раньше, раз не понял ничего после стольких часов беседы со мной.

Да, вот так не подозревая, он испортил так хорошо начинающийся день, просто придя сюда. Надеюсь больше сюрпризов не предвидится, а то я это не перенесу.

—Здравствуй, Эва, — улыбаясь проговорил Сэм и машинально потер рукой затылок. Ну хоть имя он мое наконец запомнил, это уже прогресс.

Благодаря часам проведенным вместе с ним, я стала замечать некоторые его привычки. Вот тереть рукой затылок это одна из них. Еще я впервые заметила, что внешне этот парень не так плох, как внутренне.

Попытаюсь описать его объективно, не приписывая недостатков воспитания.

Высокий широкоплечий мускулистый футболист, со светло-каштановыми волосами. Зеленоватыми глазами, меняющими цвет на серый цвет, когда он чем-то расстроен или зол на меня. Улыбка у него напоминала детскую, так сильно озарялось все его лицо, на щеках же появлялись милые ямочки. Белоснежные ровные зубы, которые я уверена, отбеливал за деньги своих богатеньких родителей. Ой, простите, не хотела срываться.

Ну в принципе я довольно правдоподобно описала его внешность. Но не думайте, что это ангел, посланный на землю творить добро и дарить людям счастье.

На самом деле это заносчивый, эгоистичный, самовлюбленный сын до неприличия богатых родителей. Единственная его заслуга, так это прекрасная игра в футбол, в котором ему не было равных. Именно этим он привлек внимание моей соседки-коллекционерши, которая выбирает себе в парни только известных игроков сборной нашего колледжа.

Вот так, мне стало гораздо лучше, что я спасла мир, не дав ему попасться под очарование Сэма, которого у парня было столько, что можно было его разделить между нуждающимися людьми, вроде меня.

—Привет, — выдавила я, наконец. Ох уж этот его дружелюбный голос, он вынуждает меня идти на такое преступление против своих принципов, как не разговаривать ни с кем из их шайки.

—Это тебе, — он протянул мне большой букет лилий. Откуда это парень узнал о моих любимых цветах?

Ну уж нет, я не позволю подкупить себя парой добрых фраз и знаков внимания в виде моих любимых цветов. Не на ту напал! Я не привыкла бросаться на шею каждому, кто замечает во мне что-то еще, кроме изгоя, которым все привыкли считать.

—Я не нуждаюсь в твоих цветах, — отрезала я и пробуя отодвинуть парня в сторону, попыталась пройти мимо него.

—Тебе все же придется их взять, Эва, — что за приставучий парень? Неужели он не понимает слов, вроде не надо этого делать? А ведь я говорила ему не раз.

—Если я возьму их, ты выпустишь меня отсюда? — Сдалась все-таки я, ведь этот парень был как скала, не подвинешь, не проедешь.

—Конечно, — довольно улыбнулся он и ямочки заиграли на его щеках. Да чтоб ему пусто было, так издеваться надо мной.

Обреченно вздохнув, я грубо выхватила из его рук букет цветов и с гордо поднятой головой вышла из своей камеры временного заключения.

Перед тем как вырваться на свежий воздух, я огляделась вокруг в поисках мусорной корзины. Ну не могла же я выйти в кампус с букетом цветом и не от кого-нибудь, а от самого популярного парня городка. Это бы испортило мою репутацию девушки, которая презирает всех без исключения из их компании.

Выкинув цветы в корзину, было ужасно жаль с ними расставаться. Они были действительно очень красивыми, к тому же лилии были не виноваты в том, что попались в руки Сэму, которого я ненавидела.

Накинув легкую куртку, я в предвкушении распахнула двери больничного крыла и вышла на свежий воздух. Погода была прекрасной, ярко светило солнце, весь кампус окрасился в желтые и оранжевые цвета. Под ногами хрустел ковер из опавшей листвы.

Никуда не торопясь, я медленно направилась в сторону своего общежития, впервые радуясь тому, что могу вот так бродить по нашему городку. Но не тут-то было. Сзади послышались торопящиеся шаги и скоро ко мне присоединился молчаливый, задумчивый Сэм.

—Мне вот хочется знать, а ты не боишься показаться навязчивым? — Поинтересовалась у него я.

—Зачем ты выкинула цветы? — Обиженно спросил он, — Но я знал, что ты так сделаешь, поэтому купил два букета.

Из-за спины парень вытащил новый букет розовых лилий. Он не устает меня удивлять, причем я говорю вам это совсем не с радостью. Вот именно так все плохие герои книг завоевывают сердца бедных несчастных девушек, а потом оказывается, что они злодеи, вампиры, оборотни или же поспорили на то, что смогут влюбить в себя девушку неудачницу. Сразу на ум пришел фильм 'Это все она'. Люблю его, но сама не хочу попадать в такую ситуацию.

—Ты как всегда предусмотрителен, — пробурчала я, но цветы все же пришлось принять.

Оглядевшись по сторонам, я быстро надела капюшон, чтобы никто не смог узнать меня. Да это настоящее клеймо на мою репутацию! Что о себе возомнил этот парень?

—Но все же не ответил на мой вопрос, — закончила я.

—Эва, а ты заметила, что стала разговаривать со мной? — Улыбнулся парень, вот гад, еще на больное место давит.

—Да, я совершила такую оплошность, причем впервые за 18 лет своей жизни. Но спешу заверить тебя, что после сегодняшнего дня, все вернется на круги своя. К тому же это не ответ на мой вопрос...

Закончить я не смогла, ведь в этот момент мы как раз подошли к моему общежитию, а у его дверей собралась вся компания, которая так нещадно издевалась надо мной в тот вечер.

Я замерла на дорожке, как вкопанная. Это что еще за подстава, неужели они снова решили повторить то, что чуть меня не убило? Я нервно потерла те места, которые еще не успели зажить на моих бедных запястьях.

Развернувшись я непонимающе взглянула на Сэма. Видимо в моих глазах его что-то напугало и он быстро закрыл меня от всех взглядом окружающих. У него это хорошо получилось, так как он был на голову выше меня и в три раза крупнее, благодаря своим мышцам.

—Они пришли извиниться перед тобой, — попытался он успокоить меня.

Я же была практически на грани истерики. Не думала, что все эти люди, или если быть точной скопление их всех около моего дома, вызовут у меня такую животную панику. Я чувствовала себя зверем, загнанным в угол.

К тому же, он что смеется надо мной? Извиниться? Я не ослышалась ли случаем? Это же полный бред! У таких людей, как эти, просто нет совести и вообще они бесчувственные куклы, привлекающие только своими внешними данными.

—Мне не нужны их извинения, — прошипела я.

Сейчас я была так зла на себя за эту слабость, что к глазам подступили слезы, а щека, которую я прикусила ужасно болела. Во рту появился металлический привкус крови.

—Ты так же говорила и мне, но все же хорошо, — попытался вновь успокоить меня парень, а затем совершил самую большую ошибку в своей жизни. Он быстро приблизился ко мне, если это так можно назвать, ведь он стоял в трех шагах, и попытался меня обнять.

Я отшатнулась от него, но и это не помогло мне избежать его объятия. Вырываться было бесполезно, это то же самое, если вы попытаетесь разомкнуть стальные оковы. Я считала секунды, когда же он меня отпустит. Пусть это случится, как можно раньше.

Когда же это великое чудо свершилось, я отскочила от него в сторону и с нескрываемым негодованием посмотрела на него. В следующее мгновение ему в лицо полетели цветы, а затем и послышалась громкая пощечина, которая вышла у меня совершенно спонтанно.

—Всегда знала, что таким людям, как ты, нельзя доверять, — прошипела я и направилась в сторону общежития.

Оглядываться на озадаченного парня я не собиралась, к тому же была уверена в том, что не причинила ему никакого особого вреда своей пощечиной, а даже в какой-то мере провела профилактику. Не всем же возносить его до небес и позволять распускать руки.

Собравшиеся перед входом люди с нескрываемым интересом смотрели мне вслед, но подходить боялись. Видимо я произвела на них впечатление умалишенной девушки, которую лучше не трогать, если не боитесь оказаться покалеченными.

Но одна девушка, которой оказалась Фиби, все же решила рискнуть и схватила меня за руку. Это была новая ошибка! Тем более она сжала мои еще не зажившие запястья, и я почувствовала, как начали расходиться швы.

Ощущение этого было мне неприятным, поэтому я быстро выдернула руку и бросила на нее такой враждебный взгляд, который только могла. В него я постаралась вложить всю ту ненависть ко всем этим людям, которая копилась у меня годами.

Стремительно открыв дверь общежития, я залетела в помещение так быстро, будто бы за мной гнались сами гончие ада. Взлетев по ступеням на пятый этаж и добежав до новой комнаты, которую мне выделили в связи с 'моей неуравновешенностью', я сползла по стене и закрыла голову руками.

Не знаю из-за чего так сильно расстроилась, но наружу рвались рыдания, которые я не могла сдержать. Возможно я не так здорова, как думала раньше? Может это и к лучшему, что каждую неделю у меня теперь будут проходить сеансы с Мэгги?

Наконец успокоившись и наплакавшись вдоволь, я вытерла слезы с щек, поднялась на ноги и зашла в ванную, чтобы умыться. Взглянув в зеркало, я впервые взглянула на себя глазами окружающих.

Теперь я немного понимала, что со мной не так. Дотронувшись руками до высоких и четко очерченных скул, я провела рукой по точенному узкому носу и тонкой полоске алых губ.

Единственно красивой и привлекающей частью моего лица были ярко-зеленые глаза, которыми я всегда гордилась. Не знаю в кого они у меня такие, но точно не в мать, у которой были темно-карие глаза, как и у всех темноволосых женщин.

Маленькая прозрачная слезинка скатилась по щеке и я поймала ее у самого подбородка. Умывшись холодной водой, пытаясь таким образом привести себя в чувство, я вышла в комнату.

Под дверью оказалась записка, но я не стала ее открывать, а просто порвала на мелкие кусочки. Мне не хотелось знать, что там написано, ведь это не было важной частью моей жизни. К тому же это было бы самым настоящим нарушением трех моих жизненных правил:

 Ни к кому не привязываться;

 Избегать сливки общества;

 Не принимать от них ничего, пусть даже это будет записка.

Осмотревшись вокруг, я поняла, что мне вновь придется приводить комнату в порядок и придать ей хотя бы какой-то вид жилого помещения. Было видно, что здесь предполагалась еще одна кровать, которую скорее всего вынесли сразу же, как только решили поселить меня.

Обстановка была самой скромной: плотинной шкаф, деревянный стол с грубо вырезанным стулом, кровать и окно во всю стену. Комната оказалась довольно узкой, так что я была рада, что буду жить одна

Глубоко вздохнув, я открыла дверь и шагнула в коридор. Подойдя к своей старой комнате, я достала из кармана ключ и открыла дверь. Внутри никого не было, это даже лучше. Мне совершенно не хотелось видеть Фиби и Бри, эти красотки наверняка сейчас сидят где-нибудь в своей компании и жалеют Сэма, который получил пощечину от ненормальной Эвы Блэк.

Девушки позаботились о том, чтобы я не искала свои вещи по комнате и сразу свалили их все на мою кровать. К счастью их было не так много, поэтому я смогу их спокойно унести за один раз.

Поставив на кровать коробку для своих вещей, я начала собираться. Старый плюшевый мишка, подаренный мне на десятилетие миссис Хэмбли; золотой медальон, который я не могла открыть, как бы не старалась; странный старинный ключ, не понятно для чего необходимый, но который мне жалко было выкидывать; письмо матери, просившей взять меня в приют, и старая потертая книга Джейн Остин 'Гордость и предубеждение'. Вот это все мои вещи, за исключением верхней одежды, которой также было мало. Много нарядов не купишь на скромную стипендию, которую я получала тут. Но и ей я была безмерно благодарна.

Сложив все свои пожитки и собрав постельное белье, я отцепила ключ из своей связки и положила на стол на самом видном месте, чтобы Фиби с Бри не волновались за то, что я могу пробраться в их комнату ночью и случайно задушить подушкой. Хотя признаюсь, такие мысли мне приходили в голову, когда эти подруги мешали мне спать.

Медленно захлопнув за собой дверь, таким образом я попрощалась со старой жизнью и вступила в новую. В которой будет жить новая Эва Блэк, которая не позволит относится к себе так, как привыкли все эти люди.

Разобравшись со своими вещами, я выглянула в окно. Внизу уже не было никого, зато была огромная надпись, которая теперь внушала мне ужас:

Всадим кол Эве в сердце, спасем мир от вампиров.

Завтра с утра этой надписи уже не будет, а через несколько дней о ее существовании забудут и все остальные студенты кампуса, ведь появятся новые жертвы сплетен и насмешек со стороны элиты, но я-то буду помнить. Как жаль, что нельзя удалять из своей памяти некоторые моменты жизни.

Знаете, я не привыкла жаловаться или хотя бы как-то жалеть себя, но это очень трудно жить так, как делаю это я. Конечно, у меня нет постоянной нужды в признании или чьем-то окружении, но иногда я понимаю, как мне это необходимо.

Каждый человек нуждается в компании или хотя бы лучшем друге, а вот у меня и то и другое напрочь отсутствовало и возможно не появится до самой смерти.

   Да кому я могу понадобиться, если собственная мать бросила меня ради мужчины, который поиграл ею пару месяцев и оставил ни с чем. Единственный дорогой мне человек умер, а я даже не попрощалась с ней.

Вы можете обвинять меня в том, что я сама сторонюсь всех и вся, но жизнь сделала меня такой. Поверьте лучше быть одинокой, чем впускать в свое сердце людей, которые не испытывают к тебе тех же чувств, а лишь играют с тобой. Ярким примером был случай моей собственной матери, хотя бы в чем-то она пригодилась.

Что-то я совсем раскисла, это наверно сказывается неделя заточения в больничном крыле. Я уверена, завтра наступит новый день и уже не будет этих нагоняющих тоску чувств.

Стерев выступившие слезы, я залезла на подоконник и стала наблюдать за кружившимися на ветру листьями. Это было довольно интересно, а самое главное красиво.

А вон там, так и лежит букет розовых лилий, которые я запулила прямо в лицо Сэму... Вот и еще один яркий пример того, почему нельзя верить людям, в особенности таким как он. Они ненадежны и в любой момент могут предать, и при этом не испытывать никаких угрызений совести.

Взяв в руки свою любимую книгу 'Гордость и предубеждение', я окунулась в мир того времени и забылась на многие часы.

Оторвалась я от книги только тогда, когда в животе заурчало, что означало о необходимости срочного приема пищи. Выходить из комнаты ужасно не хотелось, но так или иначе нужно пересилить себя и сходить на кухню за едой.

В нашем кампусе всех студентов кормили бесплатно, на каждом этаже общежития находились маленькие кухоньки, в холодильниках которых было все, что пожелает ваш голодный желудок.

Тут же были маленькие стеклянные столики с мягкими стульями. Часто по вечерам здесь собирались компании, которые смеялись и веселились до поздней ночи, расходясь по своим комнатам с громким улюлюканьем.

Я проскользнула в кухню и открыла дверцу холодильника. Так фрукты, овощи, ага вот и мясо. Я была истинной мясоедкой, хотя порой устраивала себе фруктово-овощные дни. Сегодня я решила взять толстый кусок ветчины, намазав майонез на белый хлеб, я положила сверху колбасу.

Вот мой ужин и готов, хотя можно захватить с собой еще и баночку содовой и пару яблок, которые я предпочитала всем находящимся в холодильнике фруктам.

Выходя из кухни я услышала звонкий смех своих бывших соседок и громкие голоса парней. Вот блин, они шли как раз с той стороны коридора, в которой находилась моя комната. Делать было нечего, встречаться с ними я не горела желанием, поэтому пришлось быстро вернуться на кухню и оглядеться в поисках укрытия.

Бутерброд мешал мне, поэтому его пришлось оставить на столе, сама же я отодвинула плотные шторы и залезла на подоконник, задвинув все за собой так, будто бы здесь никого и нет.

Было безумно жаль, что пришлось пожертвовать таким чудесным ужином, но это лучше, чем встреча лицом к лицу с нашей элитой. Так, с каких это интересно пор я стала бояться их? Нужно подумать об этом на досуге.

Шумная компания завалилась в кухню и я сразу же услышала звук отодвигающихся стульев и сдвигающихся столов. Они всегда так делали, чтобы сидеть все вместе.

—О, Сэм, гляди, здесь кто-то бутерброд забыл, не хочешь? — спросил какой-то парень, я не знала их всех по именам, но память на лица у меня была хорошая. Поэтому я выглянула в щелочку между шторами и тут же отпрянула, ведь на меня внимательно смотрел Сэм.

—Дружище, ты чего там увидел, — потянулся к нему парень, уже жуя мой бутерброд, я мысленно выругалась и пожелала чтобы мой ужин не переварился в его здоровенном желудке.

—Ничего, Рой, — отмахнулся парень, — просто что-то показалось.

—Сэми, милый, мне так жаль, что эта ненормальная ударила тебя сегодня, — промурлыкала Фиби и присела к парню на колени. — Я ведь говорила тебе, что не нужно с ней связываться, вдруг эта странность заразна? — Серьезно проговорила она.

Неужели Фиби действительно так думает? Я еле сдержала рвущийся наружу смех. Сидеть тут просто так было скучно, поэтому я начала есть яблоко, а эта компания себя так громко вела, что мои укусы все равно было не слышно.

—Все хорошо, — проговорил Сэм, успокаивая свою подружку, — она же этого не хотела?

И тут он снова взглянул на щелку, в которую я выглядывала в этот момент. Щеки мои вспыхнули, а из рук выпало яблоко, выкатившееся прямо к ногам Бри, которая подходила к холодильнику.

Знаете, если бы мне о подобном моменте рассказал бы другой человек, я бы не поверила. Слишком уж все получилось по обычному сценарию, когда спрятавшегося человека обнаруживали из-за глупой случайности. Но это случилось именно со мной, поэтому выпутываться предстояло тоже мне.

—Что за черт? — Вскрикнула девушка и спряталась за спину Роя.

Парень же ничуточки не испугался, хотя это было бы гораздо лучше, чем то, что последовало за этим. Он резким движением распахнул штору и ему предстала довольно таки странная картина.

Я сидящая на подоконнике и сжимавшая в руках оставшееся яблоко и газировку. Ничуть не смутившись, я быстро спрыгнула вниз и направилась к выходу, пока меня вновь не схватила за руку эта безмозглая кукла, девушка обиженного Сэми.

—Больно, — прошипела я ей, вырывая запястье из хватки девушки.

—Ты должна извиниться, — громко взвизгнула она, но больше попыток схватить меня не предпринимала.

—Перед кем это? — Удивилась я и осмотрелась вокруг. Вдруг я действительно здесь найду нормального человека, которого ненароком обидела. Но никого похожего под описание 'нормального человека' я не обнаружила, поэтому развернулась уже уходить, когда Фиби снова подала голос.

—Перед Сэмом, — я развернулась и взглянула на этих двух девушек, как на умалишенных, они и правда думают, что я виновата перед ним?

Ну и ладно, у нас в стране демократия и свобода слова, как в принципе и мысли, поэтому я не стала обращать внимание на лепет этих девушек.

—Приятно было с вами побеседовать, — проговорила я напоследок и вышла из кухни, оставив в растерянности всех свидетелей нашего разговора.

Уже около двери в свою комнату, я услышала дыхание за своей спиной и резко развернулась. Ну как и ожидала, меня догнал Сэм. Я же решила не обращать на него внимания и продолжила открывать дверь.

—Тебе стоит сменить повязку, — как бы между прочим заметил он, чем заставил меня мимолетно взглянуть на свои многострадальные запястья. И действительно, в некоторых местах повязка уже была красноватой от выступившей влаги. Но я решила не придавать этому значение сейчас и продолжить открывать дверь.

Замок был непривычным, а с занятыми руками это было делать гораздо труднее, чем со свободными, поэтому не рассчитав свои силы, я уронила яблоко. Оно так и не достигло земли, его поймал Сэм. Да вынуждена признать, что с координацией у него никогда не было проблем, напомню вам еще раз, что он прекраснейший футболист.

Он протянул его мне, когда все же удалось открыть эту дурацкую дверь, но я не собиралась принимать из его рук ничего, пусть даже это и было яблоко, которое именно я принесла из кухни.

—Оставь себе, — пробормотала я и захлопнула дверь перед самым его носом.

В следующий момент послышался оглушительный удар об дверь чего-то твердого, и громкие удаляющиеся шаги парня.

Досчитав до десяти, я открыла дверь и огляделась по сторонам. Коридор был пуст, за исключением бедного яблока, которое приняло весь гнев нашего великого футболиста. Да и дверь он кстати тоже испортил мне, вот что ему неймется? Чего он все ходит рядом со мной, чего-то ждет?

Подняв мое бедное многострадальное яблоко, я отправила его прямиком в мусорную корзину. Взяв в ванной тряпку, я на скорую руку протерла испачканную дверь и закрылась в комнате.

Из запланированного ужина у меня осталась лишь газировка, которую я и выпила перед тем, как лечь спать.

Но сон не собирался приходить ко мне, и я долгое время ворочалась в кровати, пытаясь понять истинные причины, по которым Сэм уделял мне так много внимания.

Ничего разумного не приходило в голову, только всякий бред, который не мог быть на самом деле. Единственное, что я исключила сразу, так это хотя бы какие-то чувства, которые может испытывать парень к девушке.

Ну это облегчало задачу немного, да поиск причины сузился, пусть даже и на один пункт. Осталось еще достаточно много интересных предположений, которые теснились в моей голове.

В итоге я остановилась на двух окончательных. Либо он чувствовал вину за то, что я чуть не умерла из-за придуманной им шутки, либо ему что-то было нужно от меня. Я даже не исключала такого варианта, как спор, точно такой же, как в фильме 'Это все она', только вот у нас не будет такого хэппи-энда как у них.

Я никогда не смогу простить предательство, уж что-что, но только не его.

Обдумывание последних двух вариантов затянулось на довольно долгое время, но уже засыпая, я решила, что Сэм всего-навсего чувствует вину, или же может просто боится, что я все же решусь рассказать о том, что они устроили в тот вечер.

Так думать было гораздо легче, поэтому засыпала я довольная и счастливая, считая, что наша самое правильное решение и ответ в данной ситуации.