Letavia Geyl — Он. Отпуск.

На небольшом столике, бывшей тумбе из-под телевизора, ворковал ноутбук. Его экран призывно светил мне, приглашая погрузиться в мир грёз…

По комнате плыли клубы дыма из курительницы… я долго вспоминал, наблюдая за ними, зачем мне нужен был свет… ведь я потратил добрые 15 минут, чтобы влезть на стул и ввернуть лампочку… а может больше… Сегодня один из тех вечеров, когда время течёт скачками. Мгновения порой тянутся так долго… а иногда летят с такой скоростью, что сердце пропускает несколько ударов.

Картина… я хотел закончить рисовать! Несколько дней назад мне захотелось нарисовать пейзаж. Но то, что получилось вчера вряд ли можно назвать пейзажем. Я провёл взглядом по комнате и отыскал рисунок… он был прикреплён булавкой к стене…

В безобразном сплетении линий можно было угадать лицо… снова… но никак не пейзаж… Чёрный беспорядочный клубок сверху — это волосы… а эти два глубоких колодца расположены симметрично…

Когда я узнал в кривой размазанной линии дерзкий изгиб рта… того самого, который я всякий раз вижу в зеркалах и стёклах витрин… мне захотелось порвать его, уничтожить…

Но я не смог сдвинуть с места непослушное отяжелевшее тело. От бессильной ярости по щеке моей скатилась горячая слезинка…

Я попробовал крикнуть что-то… но шум в голове, глубокое урчание и мерный гудёж окружающих предметов и стен заглушили мой голос… я чувствовал, как напрягаются и вибрируют связки, не издавая при этом ни звука…

Я закрыл глаза… темнота открыла передо мной пульсирующую бездну… вибрирующую вечность…

Голоса моих героев стали медленно разливаться в этой чернильной пустоте…

— Вернись! Вернись!

Я пытался ответить… но даже мысли не хотели обретать связность и витали, расщепленные на сотни букв и точек.

Кот отчаянно скрёбся в дверь, пытаясь открыть её. Когда у него, наконец, получилось, я, скорчившись, лежал на полу. Лампу я уронил, случайно задев рукой… Я попытался подозвать животное к себе… перед глазами всё плыло, я едва подавлял рвотные позывы. Пальцы требовали ощущения чего-то живого, тёплого… но я был способен только лежать и мычать что-то невнятное, покачиваясь…

Наутро я не смог встать вовремя. Как минимум — два часа ушло на то, чтобы понять, где мои руки и ноги… Когда я смог, наконец, совладать с мышцами, мой телефон обрывали уже в седьмой раз.

Мне удалось схватить трубку непослушными пальцами.

— Да?

— Где тебя носит, ублюдок? Я очень надеюсь, что ты всю ночь писал отчёты, потому что шесть минут назад к нам пришла проверка, и если ты…

— Вас закроют и оштрафуют, я угадал? — улыбнулся я в трубку.

Если бы сотовая связь была в состоянии передать всю ярость начальника, я уже, пожалуй, сгорел бы дотла. Но начальник был далеко, в окно призывно светило солнце, я лежал на ковре, а рядом мурчал кот…

— Ты… ттыыыы…

— Я не приду. Мои бумаги не спасли бы вас… к тому же я их не делал, — медленно, лениво проговорил я, — Выпейте сердечных таблеток…

На сим я откинул трубку в сторону и расположился на ковре поудобнее, насколько мне позволило состояние… обнял кота… Ему это не очень понравилось, но он стерпел.

В голове моей зашевелились колёсики какой-то радостной активности… Захотелось встать и заняться уборкой, прогуляться, вытащить друзей на посиделки в парке… Вот он — долгожданный отпуск…