Ирина Хотина — Путеводная звезда. Глава 12.

По всей видимости, долгие годы, проведенные Моисеем в доме мадиамского священника Иофора, в еврейской традиции Итро, не пропали даром. Уже упоминалось о легенде, рассказывающей о военных подвигах Моисея, из чего можно сделать вывод, что он был воспитан как воин, а не как жрец, на чем настаивают некоторые исследователи, пытаясь найти объяснения его глубоким знаниям о богах еврейских племен и о запрещенном в Египте культе бога Атона.

Фрейд, например, наперекор всем имеющимся в Торе историческим ориентирам и сделанным на их основе научным подсчетам, соотносит время жизни и деятельности Моисея к эпохе, последовавшей за смертью фараона Аменхотепа IV, известного также под именем Эхнатон, то есть на сто пятьдесят лет раньше правления Рамсеса Второго. И выдвигает предположение, что хорошо образованный, знатный египтянин Моисей, последовательный и яростный приверженец эхнатоновского монотеизма, не смог смириться с запретом культа бога Атона, принятого после смерти фараона-еретика, и выбрал племя сынов Израилевых для приобщения их к этой египетской религии.

Гипотеза, безусловно, интересная, но абсолютно не вписывающаяся ни в сюжетную, ни в историческую канву Торы. И если трактование сюжета — процесс субъективный, то исторические вехи в Библии проставлены отчетливо. Одна из них, пожалуй, самая главная, была нами упомянута: «И поставили над ним (над народом израильским) начальников работ, чтобы изнуряли его тяжкими работами. И он построил фараону Пифом и Раамсес, города для запасов» (Исход 1: 11).

Сегодня, благодаря археологическим изысканиям точно известно расположение обоих городов, построенных при Рамсесе Втором в 13 веке до нашей эры, один из которых был назван в честь самого Рамсеса и стал резиденцией последующих фараонов. Существуют письменные источники, относящиеся к эпохе правления Рамсеса II. Например, в лейденском папирусе № 348 говорится: «Раздайте хлеб воинам и тем хабиру, которые доставляют камни для великого столпа в Рамсесе». Словом «хабиру» египтяне называли еврейские племена.

Свою версию Фрейд строит на сведеньях, которые дошли до нас в трудах Иосифа Флавия, оппонирующего древнеегипетским историкам Апиону и Манефону, прилагающим максимум усилий для доказательства принадлежности Моисея к гелиопольскому жречеству. Они считали родиной Моисея город Гелиополь. Однако Иосиф Флавий категорически возражает: «Апион говорит, что слышал от старцев, будто Моисей происходил из Гелиополя. Это означает, что сам он был еще молод, но поверил тем, кто по возрасту своему знал Моисея и был его современником» (Иосиф Флавий «Против Апиона»). Как нетрудно понять, еврейский историк откровенно издевается над Апионом, жившим через тысячу лет после Моисея.

Поводов для такого отношения к себе этот александрийский грамматик, давал много. Например, он «нашел» египетские корни у Гомера, считая Египет его родиной, и, руководствуясь своими националистическими и патриотическими взглядами, снабдил его творения соответствующими комментариями, весьма сомнительного свойства. Но зато приобрел известность среди современников.

По той же логике — Моисей египтянин и исповедовал только египетских богов — Апион выстраивал антисемитскую линию, носившую ярко выраженный националистический характер. Объяснение такому виденью истории дает В.Е. Витковский работе «Эллинизм и христианство»: «Египетский автор нападает на евреев как на конкурентов египтян в борьбе за культурную гегемонию в захваченной римлянами и клонящейся к упадку Александрии. Апион использовал против ненавистных иудеев весь мифологический арсенал грекоязычного, а не только египетского антисемитизма. Тексты этого агитатора, спровоцировавшего своей деятельностью крупный еврейский погром (в 38 г. н. э.), представляют собой «вершину» античной антиеврейской литературной полемики».

Но самое главное, ни гипотеза древнеегипетских историков, ни Фрейда, ни других исследователей Ветхого завета, считающих Моисея жрецом солярного бога (неважно какого) не дает никаких объяснений, зачем Моисею все это было нужно? В чем состояла мотивация представителя верхушки египетского общества, характерной чертой которого было глубокое презрение к низшим слоям, встать во главе толпы рабов-иноземцев и вывести их из Египта? Фрейд считает, что «активная натура Моисея изобрела план создания новой империи, с новым народом, которому можно даровать религию».

Но позвольте, если дело только в сохранении запрещенной религии, зачем для этого подвергаться риску и возвращаться в Египет? Разве не проще было в этом случае занять место тестя — стать мадиамским жрецом и приобщить к новой вере мадиамский народ? И вернее и спокойнее. Если же дело в амбициях Моисея, который, будучи только сыном дочери фараона, не имел возможности стать правителем Египта, и выбрал для себя народ, то чем мадиаметяне хуже евреев? Тем более, что в самой Торе есть указания на теснейшую вязь этого племени с бней-Исраэль, то есть с сынами Израиля.

Любым человеком, в любой ситуации движет какой-то мотив. Например, хорошо понятна мотивация иудейских жрецов, сделавших из трагической истории пребывания своего народа в рабстве и освобождение из него высокую религию, воспевающую преимущество одного мудрого, всевидящего Бога над скопищем языческих божков. Поэтому в изложении жрецов на первом месте стоят разговоры Моисея с Богом и сюжеты о чудесах, являющих великую силу Яхве. Историческая реальность жрецам была не интересна и служила лишь фоном повествования. Основная цель Торы в объединении евреев под сенью Единого Божественного начала.

А что на самом деле двигало Моисеем в его непростой ситуации?

Давайте попробуем разобраться в этом вопросе, пробиваясь к исторической правде сквозь легенды, трансценденцию, мистику, внимательно читая саму Тору. Безусловно, такой вариант прочтения достаточно сложен, так как помимо того, что тексты были написаны в разное время, разные исторические эпохи и совершенно разными людьми, они еще к тому же подвергались неоднократным редакторским правкам.

Согласно научным исследованиям самая древняя часть Библии —— книга Бытия, повествующая о создании мира и о проживании в раю первых людей —— датируется учеными XI-IX веками до н.э. Более поздняя, в частности книга «Исход», восьмым веком. В VII веке до н.э. обе части были объединены и перемешаны. Позднее эти объединенные варианты многократно переписывались и редактировались. Окончательный вариант послужил жрецам основой для создания текста, признанного в V веке до н.э. священным.

Мы же будем рассматривать древнейший текст, ставя на первое место его историческую составляющую. Итак, Моисей живет в изгнании в доме Иофора. Период этот весьма продолжительный, о чем свидетельствует уже упомянутая нами фраза: «Спустя долгое время, умер царь Египетский. И стенали сыны Израилевы от работы и вопияли, и вопль их от работы восшел к Богу. И услышал Бог стенание их, и вспомнил Бог завет Свой с Авраамом, Исааком и Иаковом» (Исход 2:23-24). Еще раз обратите внимание, насколько тесно связано внезапно возникшее внимание Бога к стенаниям евреев и память об установленном Им когда-то завете с фактом смерти фараона.

Далее «И увидел Бог сынов Израилевых, и призрел их Бог» (Исход 2:25).

Нас, конечно же, интересует, как Он их призрел? Тора подробно отвечает на этот вопрос, начиная повествование о диалоге между Моисеем и Богом. По мнению людей, описавших эти события, Бог сам выбрал Моисея для исполнения Его воли. «Моисей пас овец у Иофора, тестя своего, священника Мадиамского. Однажды провел он стадо далеко в пустыню и пришел к горе Божией, Хориву. И явился ему Ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает» (Исход 3:1-2).

Сегодня, обладая определенными знаниями в области трансперсональной психологии, можно уверенно сказать, что выход в подсознание или бессознательное, как называл это состояние Фрейд, и уровень подключения к информационному потоку Высших сил зависит от уровня реальных знаний самого человека, то есть его образования, и размера очага мыслей, сформированного в сознании человека этими знаниями. Иными словами, количество мыслей человека и, что немаловажно, их качество определяет не только сам ответ с Другой стороны, но и качество ответа. Это правило работает во всех без исключения сферах деятельности человека, будь то дела религиозные, наука или художественное творчество.

Я позволю себе для примера маленькое отступление. Кому не приходилось слышать легенду о том, что свою Периодическую систему Дмитрий Иванович Менделеев увидел во сне? Биографы Менделеева утверждают, что это чистой воды выдумка. Но даже если в этом сюжете присутствует только небольшая доля истины, как в любой легенде, не следует забывать, что ученый занимался вопросами изучения химических элементов всю жизнь. К тому же вопрос систематизации полученных к тому времени данных витал в научной среде; многие ученые предлагали свои системы. Созданный Менделеевым в своем сознании очаг мыслей привел к открытию широкого информационного канала, результатом чего явилось гениальное прозрение. Случайных открытий не бывает. Не будь Менделеев химиком, или же его знания и квалификация были бы невысокого уровня, то открытие не состоялось бы, либо не носило столь масштабного системного характера.

Исторический экскурс к истокам любого творения человеческой мысли выявит одинаковую основу: хорошее образование или детальное обучение автора, и его постоянные размышления на заданную тему.

То же самое произошло с Моисеем. Его судьбоносному разговору с Богом предшествовало длительное пребывание в доме религиозного человека — Иофора, где бывший воин, привыкший воевать и убивать —— вспомните, он убивает надсмотрщика-египтянина не моргнув глазом, без особых проблем разбирается с пастухами, мешающими дочерям Иофора напоить овец, —— впервые сталкивается с вопросами духовности.

Многие исследователи отводят этому периоду жизни Моисея значительное место в своих трудах. И не случайно. Мадианитяне, как уже упоминалось, были чрезвычайно близки сынам Израилевым. Библия ведет их родословную от Мадиана, одного из сыновей Авраама, и его второй жены, Хеттуры, в ивритской транскрипции Ктуры. По преданию после смерти Сары Авраам женился вторично и имел от этого брака шестерых детей.

Жрец Иофор и его народ, как и другие семитские племена, поклонялись богу своему племени. На основании этого некоторые ученые выдвигают даже нелепое, на мой взгляд, предположение, что сам Моисей был мадианитянином, при этом относя рассказ Торы о его пребывании в Египте в молодые годы к вымыслу. В связи с такой трактовкой хочется задать все тот же вопрос, в чем состоит мотив его поступка? Что заставило мадиатянина пойти в Египет? Глас Божий? Глас Божий, безусловно, был. Вот только и ему нужна земная мотивация.

Можно предположить, что Моисея, умного, сильного человека, разочаровавшегося в многочисленных египетских богах и ставшего жертвой слепого суеверия, не мог не заинтересовать принцип единобожия племени. Этот Бог не умирает и не воскресает вновь как египетские боги. Сфера его влияния не ограничена территориальными рамками. В то время как большинство языческих богов были, что называется, «местными». И только Бог Иакова впервые обещает своему последователю: «Я с тобою, и сохраню тебя везде, куда ты ни пойдешь» (Бытие 28:15). Более того, введенье этого Бога абсолютно все — от звезд в небе до песчинки на земле. Да и сама жизнь человека, его смерть, удача или провал — все находится в Его руках, и потому Он активно вмешивается в земную жизнь когда-то сотворенных им людей.

На Моисея мог также произвести большое впечатление тот факт, что и египетские евреи, заступничество за которых явилось причиной резкого изменения его судьбы, оказывается, верят в одного бога, не будем сейчас уточнять какого.

Безусловно, в голове Моисея могли возникнуть аналогии с эхнатоновским культом богу солнечного диска Атону, который не имеет человеческого облика и присутствует в каждом предмете и живом существе. Вполне вероятным является предположение многих исследователей, что Моисей, как человек, принадлежащий к высшим образованным слоям египетского общества, мог быть в какой-то мере знаком с запрещенным верованием.

Такой интерес Моисея можно объяснить личностным моментом: фараон Рамзес Второй, по нашей версии отец Моисея, приложил немало сил чтобы имя Эхнатона перед потомками было заклеймено, как фараона-отступника. Как известно то, что запрещено, как раз и притягивает. На такое предположение наталкивают найденные доказательства существования вплоть до XIII века до н. э. подпольных сект Атона, куда входили «продвинутые» египтяне, которым импонировала идея единого абстрактного бога. К тому же у Моисея к Рамзесу, без всяких сомнений, было сложные чувства.

И все же, по-настоящему, полно, он открыл для себя мир Божественного слова и дела именно здесь, у мадианитян, когда стал прослеживать в череде событий, случившихся с ним, определенную связь, выстраиваемую Высшей силой.

Мысли по этому поводу сформировали в его сознании сильнейший очаг. Теперь любое происшествие, случавшееся с ним, рассматривалось как звено сложной цепи, ведущей к высокой цели, но известной пока только одному Богу. Под этим углом Моисей воспринял и известие о смерти отца, фараона Рамсеса Второго. Но теперь цель стала ясна и понятна —— он должен взойти на египетский престол. Вот он, главный мотив всех его последующих поступков — власть! Но захват власти возможен только при наличии силы в лице верных приверженцев. Силой этой должно стать племя египетских евреев. Платой за их службу будет их свобода.

Теперь знаки, посылаемые ему Богом, он видит во всем, и уж тем более, когда у горы Хорив встречает редкое явление природы — несгораемый кустарник. «И явился ему Ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает. Моисей сказал: пойду и посмотрю на сие великое явление, отчего куст не сгорает» (Исход 3:2-3).

Не сгорает этот вид кустарника, встречающийся и в наши дни на Синайском полуострове, по той простой причине, что выделяет летучее эфирное масло, легко воспламеняемое на солнце. Но Моисею, незнакомому с законами физики и особенностями химических реакций, чудесная «неопалимая купина» кажется естественным местом обитания Бога, к встрече с которым он уже готов. Что же касается ангела, появление которого предваряет разговор с Богом, то это, по всей видимости, поздняя вставка для лучшего восприятия сюжета верующими. Во времена Моисея не существовало понятия об ангелах, хоть чем-то похожее на современное.

«Господь увидел, что он идет смотреть, и воззвал к нему Бог из среды куста, и сказал: Моисей! Моисей! Он сказал: вот я!» (Исход 3:4).

Вот я! «hенени». Так же отвечал Авраам. Так будут отвечать все последующие израильские пророки, когда Бог потребует от них безраздельного послушания и верности.

«И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая» (Исход 3:5).

Очень своевременное предупреждение — не подходить близко к несгораемому кусту, так как некоторые разновидности этого растения выделяют не просто эфирные масла, а ядовитые вещества нарывного действия, что-то наподобие иприта. Через несколько часов на коже в местах их попадания появляются волдыри, по вскрытии которых образуются неприятного вида глубокие ожоговые раны, сопровождаемые сильнейшей болью. Ожоги со временем заживут, но на их месте останутся безобразные рубцы и шрамы.

Скорее всего, Моисей знал или слышал, какие опасные последствия для человека таит в себе встреча с этим чудом природы. Не зря в его голове возник запрет о приближении к кусту. Но столь необычные свойства растения были расценены как ограждение святости места, где пребывает бог.

Какой же чудесный образ, религиозный, духовный, художественный, подарил человечеству библейский пророк —— неопалимая купина! В ком-то он вызывает благоговейный трепет от встречи со сверхъестественным и ожиданием чуда. Для других — это символ несгибаемости духа и воли. Верующие евреи во все времена видели в нем вечное присутствие Бога и Его чудесную силу. Не прошли мимо него и христиане.

Тут мне хочется снова сделать небольшое отступление, виной которого оказалась десятилетняя девочка —— дочка моих московских знакомых. Сразу оговорюсь, люди эти мало сведущие в вопросах какой-либо религии, считают себя христианами, так как прошли обряд крещения и носят элегантные золотые крестики.    Застольная беседа за новогодним столом как-то незаметно перешла на актуальную в нынешние времена тему поиска бога. История Моисея показалась мне прекрасной иллюстрацией этого состояния души, и я с энтузиазмом принялась рассказывать библейский сюжет. Как вдруг меня прервал взволнованный детский голос: «Неправда! Нам в школе совсем по-другому говорили». В этих словах слышались неподдельная обида и даже возмущение. Я опешила, пытаясь понять, что вызвало столь неожиданный протест. Увидев мое замешательство, девочка по детски, заученно, как на уроке, выпалила: «Неопалимая купина — это Святой дух, посредством которого Дева Мария зачала божьего сына Иисуса».

То ли от неожиданной интерпретации сюжета, высказанной ребенком, то ли от некой странности образа, взрослые потупили взгляд. А потом прыснули от смеха. Оказывается, каждый, не сговариваясь, начал представлять, как такой акт — зачатие через дух в горящем кусте, да к тому же ядовитом —— мог произойти.

Хотя ситуация вырисовывалась как раз наоборот — очень грустная. Поди попробуй, объясни ребенку, что проповедник, взявший на себя ответственность прививать детям основы религии, попался недобросовестный, перепутавший священные Писания с контекстом, Закон с традицией. Сознательно это делается или по невежеству, не имеет значения. То и другое в одинаковой степени нехорошо. Уж коли, решил предстать религиозным авторитетом, то будь добр сначала познакомить свою аудиторию с каноном, с первоосновой, а потом говори о традиции.

Хорошо бы еще к тому же уточнить —— ни в одном из новозаветных текстов нет указания, что неопалимая купина — место непорочного зачатия, как и другой христианской версии, что это «прообраз Девы, непорочно зачавшей, и которая, родившись на грешной земле, пребывает вечно чистою». Это всего лишь толкования, к тому же возникшие на заре христианства, когда первые приверженцы новой религии пытались любыми всевозможными способами найти в Торе намеки на предсказание новозаветных героев.

Мы не будем сейчас уточнять, удалось им это или нет. Наверное, в те далекие наивные времена образ непорочно зачавшей девы в несгораемом кусте посредством святого духа воспринимался хорошо. Но сегодня его несуразность и нелепость очевидны.

Тем же проповедникам, кто стремится подменить Писания контекстом, можно посоветовать почаще обращаться к Евангелиям и размышлять над словами самого Иисуса, как будто предвидевшего подобные ситуации и давшего однозначную оценку невежественным учителям: «Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все. Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном; а кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном» (Матфей 5:18-19).

Может быть, поэтому человечество никак не достигнет «Царствия Небесного» на земле, ибо «малейшие» правят умами людей?

Но вернемся к самому тексту и поговорим об идентичности описанных в Торе сцен встречи Авраама и Моисея с Богом — и тот и другой в это время пасли свои стада, что обращает на себя внимание многих исследователей. В их аналитических работах звучит плохо скрытый намек на слабую фантазию авторов Пятикнижия. На мой взгляд, этот повтор только подчеркивает правдивость изложения описанных событий. Уклад кочевой жизни, который вели иудейские патриархи, с длительными неспешными переходами по бескрайним безлюдным просторам пастбищ, ночевками под открытым небом, усыпанным гирляндами далеких и загадочных звезд — все это как нельзя лучше способствует размышлениям человека над вопросами самопознания. Поэтому нет ничего удивительного, что тот и другой основоположники иудаизма впервые вошли в контакт с Богом при похожих обстоятельствах.

Правду и фантазию авторов Торы, описывающих события, связанные с Моисеем, следует различать в других аспектах Пятикнижия, так как оно было написано через несколько сот лет после выхода из Египта, когда реальный ход этой драматической истории был постепенно утрачен, и на первое место вышла мифологизация прошлого. К тому времени из сложной фигуры Моисея был создан образ вождя, посвятившего свою жизнь освобождению еврейского народа, выводу его в Ханаан и дарованию скрижалей Завета.

Но грандиозная фигура Моисея преподнесена в Библии столь правдиво, что разглядеть мощь и слабость этого человека, его целеустремленность и сомнения под слоем религиозного эпоса не так уж и сложно. Давайте, продолжим чтение Торы, вникая в смысл, заложенный в каждой ее строке, но исходя из той гипотезы, что Моисей —— реальный претендент на египетский трон, а рассказ о его желании вывести евреев из Египта всего лишь поздняя версия жрецов.

Вернемся к главе 3 книги «Исход», в которой идет диалог Моисея с Богом: «Итак пойди: Я пошлю тебя к фараону; и выведи из Египта народ Мой, сынов Израилевых» (Исход 3:10).

Моисей, как будет дальше сообщать Тора, по прибытии в Египет первым делом направился к еврейским старейшинам, чтобы заручиться их поддержкой. Для этого ему пришлось, наверняка, подробно рассказывать о своем общении с Богом израильских праотцов. И рассказ этот хорошо запечатлелся. Поэтому первую часть этой строки, обращение Бога «Итак пойди: Я пошлю тебя к фараону», мы можем принять как слова самого Моисея. А вот принадлежность второй ее части Моисею вызывает сомнение — у него в планах нет мысли об уходе из Египта.

Я думаю, что и у евреев в то время тоже. Они хотели получить свободу, но это совсем не означает уход из тех мест, где они родились, где в течение четырех сотен лет жили их предки, о чем свидетельствует сам рассказ Торы: «Времени же, в которое сыны Израилевы обитали в Египте, было четыреста тридцать лет» (Исход 12:40). Поэтому в контексте наших рассуждений слова «выведи из Египта народ Мой» здесь и во всех последующих случаях можно расценить как редакторскую компиляцию.

Моисей пока только в начале своего пути, полный сомнений и нерешительности, не знающий с какой стороны подступиться к осуществлению своей мечты. И даже если его единственной целью было бы освобождение евреев, то на этом этапе еще рано говорить, каким образом. И следующий стих подтверждает это состояние героя.

«Моисей сказал Богу: кто я, чтобы мне идти к фараону и вывести из Египта сынов Израилевых?» (Исход 3:11).

Посмотрите, сколько в этих скупых словах «кто я, чтобы мне идти к фараону» отчаянья, неуверенности! Как может он, опальный изгнанник, противостоять фараону?

«И сказал Бог: Я буду с тобою, и вот тебе знамение, что Я послал тебя: когда ты выведешь народ из Египта, вы совершите служение Богу на этой горе» (Исход 3:12).

Безусловно, Моисей ищет поддержки у Бога. И получает ее: «И сказал Бог: Я буду с тобою». Слова же по поводу знамения — служения на горе — вне всякого сомнения, редакторская вставка. Об этом свидетельствует то обстоятельство, что разговор происходит у горы Хорив. А после выхода из Египта в Торе упоминается другая гора, Синай. И мы об этом поговорим подробно в дальнейшем.

«И сказал Моисей Богу: вот, я приду к сынам Израилевым и скажу им: Бог отцов ваших послал меня к вам. А они скажут мне: как Ему имя? Что сказать мне им?» (Исход 3:13).

А вот это уже очень интересно!

Мы говорили, что качество ответа с Другой стороны зависит от уровня знаний человека. Из текста понятно, что Моисей не знает имя Бога египетских евреев. Не знал его, по всей видимости, и Мадиамский жрец Иофор. Почему? Потому что у древних народов было принято скрывать имена своих богов от иноплеменников, так как, согласно их представлениям, знающий имя получал власть над носящим его. В дальнейшем Моисей предпишет евреям как закон не произносить имя Бога в суе.

Какой же в этой ситуации ответ получил Моисей?