еще одна попытка

— Мы выступаем. — вот и все, на что хватило ее смелости.

Дробный перестук ботинок по лестницам вверх заглушал мрачное ворчание Дохлого Номера. Урх несколько раз глубоко вздохнула и последовала за всеми.

Племя все еще было послушно воле своего Кэпа, но никто не ожидал, что так все получится. Никто не ожидал, что они нечаянно наткнутся на самого М'ьеру. Тем более, на М'ьеру с похмельным синдромом. А это было очень, очень и очень опасно— как показал печальный опыт Юроди.

Рубиновый Палец резко обернулась, услышав высокий пронзительный монотонно-заунывный крик на одной ноте. Кричал Холодноглазый, её «любовь и нежность», оказавшийся на пути у яркого луча М’ьеры. Рубиновый Палец не думала. Она действовала.

Закинув мечи за спину, крикнув «Бегите, дурни!» она бросилась вытаскивать Холодноглазого из беды. А вместе с ним и все его незадачливые ожидания её под дверью, робкие попытки ухаживать и вечно принятую её сторону. Вечный союзник. Верный друг. Тот, кто всегда прикрывал её спину. Холодноглазый.

Полукровку жгла нестерпимая боль. Она была везде. Всюду. Для него было очень страшно пламя, а Холодноглазый стоял в самом его центре. Он даже не кричал. Он сам не знал, как его горло воспроизводило тот странный звук, который кто-нибудь мог назвать криком. Он просто делал это.

Скудных познаний в магии Рубиновому Пальцу хватило, чтобы понять, что вытащить его ей не под силу и что сам он не выберется. Бить по папе ей даже не пришло в голову. К тому же она всегда была склонна к излишнему героизму.

— Стой, ты куда, дура!

Рубиновый Палец скинула с плеча руку Каменного Кулака и понеслась дальше. Она вихрем промчалась сквозь всё племя. «У №8 опять будет срыв» — мелькнуло у неё в голове, когда она влетела в сияющее облако пламени, холодного и горячего одновременно, окружающего Холодноглазого.

— Что, думал, что я не приду, да?

Крик прекратился. М’ьера озадаченно наморщил лоб и перехватил посох поудобнее.

— Моя очередь тебя прикрывать.— тряхнула головой ворона и ее волосы, заплетенные в множество тонких косичек, как будто бы подтвердили ее решение.

— Ты погибнешь.

— Ты тоже. Так какая, к чёртовой матери, разница? Главное, что вместе.

Холодноглазый поймал взгляд обернувшейся к нему Рубинового Пальца и улыбнулся в ответ. А действительно, какая разница?

М’ьера сфокусировал взгляд и сосредоточился на своём похмелье. Из конца посоха вырвался ослепительный луч света и ударил по двум маленьким фигуркам. Один раз, другой… третьего не понадобилось.

От первого удара М’ьеры Рубиновый Палец отшвырнуло к Холодноглазому. Отстраниться она не успела.

№8 пронзительно закричала. Кулак и Расс едва удержали её. М’ьера потерял сознание от обострения похмельного синдрома. Племя едва унесло ноги.

С дико бьющимся сердцем, с клокочущим в груди страхом, с бледным лицом и рвущимся наружу рыданием неустрашимая, несгибаемая Урх влетела в свою комнату и дрожащими руками заперлась на засов.

— Я сделала это.. это сделала я.. — вырывалось у нее, пока она открывала бутылку. А перед глазами ясно вставала Рубиновый палец, уверенно ступающая навстречу гибели.

Ей не оставалось ничего, кроме уверенных шагов до поворота коридора, но кто знал, чего ей стоили эти уверенные шаги.

Капитан больше не выходил на борт своего корабля.

В то же самое время:

Падающая Капля шла по коридору, когда вдруг услышала громкий крик. Она резко развернулась и быстро пошла в ту сторону.

Плачущая Птица рывком распахнула дверь и застыла на пороге. На кровати сидел обнаженный по пояс Рука с Янтарём на коленях. Янтарь

был разбит на три части. Глаза у Руки были какие-то застывшие и остекленевшие, полные какой-то невыразимой боли; по щекам текли слёзы. Он поднял глаза на Плачущую Птицу, попытался улыбнуться — улыбка получилась жалкой и кривой, и исчез. «Она…» — растаяло в воздухе. Плачущая Птица закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.

— Кто кричал? — спросила у неё запыхавшаяся Падающая Капля.

— Рука. — Спокойно ответила Плачущая Птица.

— Где? — взволнованно вскричала Капля и попыталась открыть дверь — Пусти меня! Где он? Ему ведь надо помочь!

— Не надо. Он не вернётся. — сказала Плачущая Птица и пошла прочь. Падающая Капля стояла, онемев. На полпути обернулась:

— Наивная. Неужели ты не видишь? Племя распадается. — сказала Плачущая Птица и пошла прочь. Падающая Капля осела на пол и сжалась в комок.

— Распадается… — прошептала она и заплакала.

За неделю Племя покинули Мертвый, Земляная Мышь и Ветер, Глава, Палач, №8, Скала, Быстроногий и Коготь Дракона, Каменный Кулак, Смеющийся, Психопат, БезДомный и Боевой Нож.

Уходя, Боевой Нож оглянулся и понял, почему Урх не смотрела на своих собеседников.

Слеза собирала расставленные и забытые Плачущей Птицей кружки, когда услышала о том, что Скала ушел из Племени. Вернее, не услышала, а, скорее, осознала.

Рука ее, протянувшаяся было к кружке, замерла в воздухе. Плечи поникли. А темно-синие, почти черные, глаза, окруженные мириадами черных и серых точек, потемнели еще сильнее.

-Он ушел.. — задумчиво протянула ворона и ее рука продолжила свое движение. Продолжая убирать скопившуюся за неделю посуду, она все так же задумчиво проговорила: — ... с №8.

Слеза спокойно убиралась на кухне.

-Боевой Нож ушел…— шептались по углам наемники и пугливо оглядывались — не идет ли Урх? Не слышны ли её уверенные шаги в коридорах? Но шагов не было и шепот раздавался вновь.

-А с ним Каменный Кулак…

Молоденькая наемница всхлипнул.

-И Смеющийся. И Психопат. И БезДомный.— наперебой заговорили наемники. Ртуть, стоящая неподалеку у стены, молчала. Ей недоставало разговаривающего со стенами Боевого Ножа. В Племени все еще оставался Стукнутый — но он не замечал развала только потому, что был пьян. Либо пьян, либо в баре «Зеленая Тоска» в городе черных воронов — но тоже пьян. Для себя же Ртуть давно решила — она останется с Урх, чтобы не произошло.

После мучительного зрелища гибели Холодноглазого и Рубинового Пальца Племя начало пованивать и разлагаться с душераздирающей быстротой. Примерно через неделю после ухода Боевого Ножа Племя спешно покинуло еще девять членов. Из очередной прогулки под полной луной не вернулся Мертвый, и долгое время никто не знал где он и что с ним. После ухода Кулака Земляная Мышь долго горевала в конце концов покинула Племя вместе с Ветром, которому было тоже тяжело от «предательства» Урх. Глава и Палач, дружные еще с давних времен, ушли вместе — искать лучшей доли. Вскоре их примеру последовали №8, Скала, Быстроногий и Коготь Дракона. Вепрь и Юродь пропали еще раньше. Ртуть держала свое слово.

Желтая Трава вышла из комнаты, с раздражением — правда, минутным — подумав о №8, которая исчезла и даже не попрощалась. Преодолев некоторое количество пространства по Песочному коридору, она остановилась у двери Урх и постучала в нее согнутым пальцем.

— Капитан! — тихонько позвала она. Мимо, пошатываясь, пробрел Стукнутый в полном одиночестве. С тех пор как пропала Йорх — а никто не сомневался, что она погибла — Страшный Зверь исчез из Племени и, по слухам, ошивался среди белых воронов.

— Капитан!!! — настойчиво позвала Желтая Трава, начиная беспокоиться. Никакой реакции не последовало. Желтая Трава сделала еще одну попытку, также безуспешную.

— Она ушла ранним утром.

Желтая Трава вскинула голову.

— Ты уверен?

Не знающий мог бы поклясться, что она разговаривает с воздухом. Но это было отнюдь не так.

— Вороненое Перо, ты в этом уверен?

Раздался смешок.

— Еще как, моя Желтоглазая… Еще как.

Желтая Трава улыбнулась с нежностью, не свойственной ее красивому лицу.

— Вороненое Перо…

Где-то дня через три Желтая Трава не смогла уже скрывать факт исчезновения Урх. Племя решено было распустить. Ртуть увязалась сначала за Стукнутым, потом осела неподалеку от Ярда, сына Келис и Эахила, эдакое недоразумение — ибо его взяли в Жрицы Солнца — что, само по себе было нереально — ибо в этом культе могли быть только вороны. Эахил же был, мягко говоря, счастлив.