Halgen — Великая Кейнсианская

Британская невозмутимость, о которой сложено столько строк романов и смешных анекдотов, держала его в спокойствии, когда за соседним столиком очень расшумелись подвыпившие голландцы. Ни один мускул не дрожал на лице и теле англичанина в ответ на слова соседей по ресторану.

— Да если Гитлер… Если он сюда пойдет, я первым свастику на своем доме нарисую! А кто против немцев воевать пойдет, того я из своего ружья в спину шарахну! Да, я — пятая колонна Рейха, и не скрываю этого! — бузил долговязый голландец.

— Тихо, Фриз, тихо! Разве с тобой кто спорит?! — успокаивал его низкорослый товарищ.

— Зиг Хайль! — кричал долговязый, вскидывая руку.

Эх, если бы сторонниками Национал-социализма были лишь пьяные бузотеры… Своих симпатий Рейху не скрывают уже и светила мировой науки. Например, швейцарский психиатр Карл Густав Юнг.

А профессор экономики Вернер Зомбарт, выступавший на конференции вчера, вместо предложений по выходу из кризиса принялся обличать капитализм, выдвигая свою теорию его происхождения. Создателями капитализма он назвал евреев, бежавших в Голландию из Испании, от сиволапых инквизиторов Торквемады, поощряемых королем Фердинандом и королевой Изабеллой. Они на словах и связали земные богатства с богатством небесным, породив капитализм, чуждый самому духу белого человека. Теперь всем очевидно, что вместо Рая это проклятие человечества ведет народы в ад, знак которого — наступивший кризис. Потому искоренить его как можно быстрее и надежнее — задача всех народов мира.

Да, нацистов сейчас с нетерпением ждут во всех уголках Европы, и для них откроются все границы. Правда, есть еще любители коммунизма, но их — много меньше. Далекая Россия, где он угнездился — огромна, страшна и непонятна. А Германия — она рядом, и понятна любому французу или бельгийцу, многие из них там бывали и прежде.

Впрочем, что спорить о выборе Национал-социализма или Коммунизма. В сочтенности часов либерального мира все равно сомнений ни у кого не возникает! Кейнс (так звали хладнокровного англичанина) видел лондонские трущобы, пропитанные звуками и запахами нищеты. Кто из тех людей, если стрясется война, пойдет сражаться за родину, которая отняла у него все, включая надежду на лучшее будущее, хотя бы не для себя, а для детей?! Небось, в первых же боях побегут к противнику целыми дивизиями!

Но что взять с обнищавшего простонародья, если к возможным противникам убегают мощнейшие умы стратегического значения? Земля родины сделалась для их идей — подобно каменистой пустыни, и они жадно ищут для своих мыслей плодородную почву. Разумеется, находят ее, но — далеко, в чужих краях. Вот уже в русской Красной Армии про основной танк БТ говорят, будто он создан талантливым русским инженером Кристиным. И никто в огромной России не подозревает, что этот Кристин на самом деле — американский изобретатель Кристи. Кто теперь сможет пообещать, что мысли беглецов не сработают против их родины, и танки БТ не помчатся по коротким дорогам Британии?!

Всему причина — кризис, но причина самого кризиса — тайна за семью печатями. Отчего вообще бывают кризисы?

Кризисы бывают от нехватки ресурсов. Но у США вместе с колониальной Англией их много больше, чем у всего остального мира!

Кризисы бывают от войн, если она велась на твоей территории, ты потерпел поражение и платишь контрибуцию. Но ведь Англия и США в Первой Мировой как раз — победили, в их ухоженных городах не было поломано и кирпичика, а контрибуцию платили как раз им!

Кризис бывает от засух, неурожаев, эпидемий, наводнений, землетрясений и прочих плясок стихии. Но ведь ничего этого не было! Просто вчера еще никто не поговаривал ни о каком кризисе, а сегодня он — пришел, хоть на улице ничего не изменилось!

Кризис бывает у нерадивых народов, проводящих время в праздности, нерачительных и небережливых… К народу Кейнса и народу-родственнику, который — за океаном, это не относится. История не знала более трудолюбивых и бережливых людей! Мы — не русские и не немцы, никогда мы не строили подобий Вавилонского столба и вообще не делали ничего без точнейшего расчета!

Потому причина — непонятна. Карающая рука Господа, которую основатель экономической теории Адам Смит приравнял к невидимой руке рынка, как будто, ошиблась, и покарала не того, кого следовало бы карать!

Сперва кризис был просто написан на грифельной доске одной из бирж скучными, ничего вроде не значащими цифрами. Потом надпись повторилась на другой бирже, на третьей… И пошло-поехало! Продукция заводов залеживается на складах, не находя сбыта, потому приходится увольнять рабочих, останавливать станки. Чувствуя на своих душах печать Божьего проклятия, бывшие рабочие шагают в яму нищеты и безработицы. Покупатели из них становятся некудышние, и спрос на множество видов продукции падает еще больше, порождая сокращение и закрытие еще десятков заводов и фабрик, увеличение безработицы и дальнейшее падение спроса. Машина кризиса вертится, как двигатель, пошедший вразнос. Что будет дальше? Наверное, выжившие и приспособившиеся к новым условиям безработные вспомнят премудрость натурального хозяйства, и жизнь вернется к далеким временам прошлого. Цивилизация погибнет без единого выстрела, и лесные олени будут щипать травку среди дебрей, поглотивших промышленные города. Глупая смерть, над которой, если глядишь со стороны, то можно только похохотать…

Впрочем, до такого конца сейчас едва ли дело дойдет. Третий Рейх и Советский Союз, скорее всего, вберут в себя останки былой цивилизации, что-то оставят Японии. Воспротивиться и заступиться за мир, когда-то связывающий себя с самим словом «свобода» больше будет некому…

Мы всегда были бережливы, столь бережливы, что не могли не угодить Небесам… Стоп! Может, в этом все и дело! Если подумать хорошо, то чем заняты деньги, лежащие в сбережениях? А ничем, только лишь бессильным лежанием! Деньги берегут, чтоб они принесли больше богатств, но ведь никто не видел на монетах и банкнотах органов размножения! Деньги — не микробы и не растения, и когда их берегут — они выводятся из оборота, на них никто не может ничего купить и за них нельзя ничего продать! У денег нет никакой мистической жизни, которая почему-то воображается многим, неучастие в покупке и продаже реальных вещей для них — верная смерть!

Может, кто-то додумался до этой мысли и раньше. Но никто не сказал о том, что же надо делать, как облить денежного мертвеца живой водой. Вроде бы, ответ однозначен — раздать деньги обнищавшим людям и снова сделать из них полезных покупателей. Ведь, как видно, они нужны экономики ничуть не меньше, чем производители!

Но как дать деньги? Просто раздать? Это породит людей, презирающих всякую работу, и тогда из одного кризиса цивилизация перепрыгнет в следующий. Потому надо дать им работу. Но как заставить массу предпринимателей, которые сейчас и так на грани разорения, набирать работников в убыток себе?!

Значит, это должно сделать государство, создавая могучие государственные производства! Оказывается, и Вавилонские столпотворения, и строительство египетских пирамид все же имело большущий экономический смысл, ныне безнадежно забытый… И сейчас русские и немцы, совершая свои циклопические стройки, делают примерно то же самое! Вот в чем, оказывается, секрет той таинственной защиты, которая делает их неуязвимыми для кризиса!

Но теперь Атлантическая цивилизация мозгом Кейнса этот секрет осознала, и потому оказалась в выигрышном положении по сравнению с остальными народами. Ведь в отличии от русских и немцев англичане и их заморские собратья-американцы будут проводить такие проекты осмысленно, расчетливо, с большой пользой для своего будущего!

Середина 20 века — эпоха техники, когда математической формуле стали доверять больше, чем в прежние времена — святому откровению. Пространственные сочинения экономистов былых времен, вроде Карла Маркса или того же Адама Смита уже никто не примет близко к сердцу…

И Кейнс прямо на салфетке, которую подобрал со столика, тут же набросал свою знаменитую формулу, получившую название — мультипликатор. Формула отражала связь государственных расходов с состоянием экономики и позволяло точно рассчитать, сколько бюджетных денег требуется внести в экономическую машину, чтоб ее исправить. Формула говорила, что небольшое увеличение государственных расходов тут же вызовет многократный рост экономики.

Формулу он представил на конференции, но ученая публика приняла ее без всякого интереса. Для них выход был как будто уже ясен — победа Германии и шествие на штыках Вермахта спасительной экономики, созданной по модели Фридриха Листа. С много большим интересом Кейнса выслушали позже, в родном правительстве, а потом — и за океаном. Его слова приняли к сведению, и теперь настал черед политиков.

Место государства в жизни общества для Атлантической цивилизации давным-давно определено ее теоретиками и выражено простейшей метафорой — «ночной сторож». Соответствуют ему и инструменты — армия, полиция и связанные с ними отрасли промышленности. Полиция для оживления экономики — бесполезна, а связанных с ней отраслей промышленности — ничтожно мало. Не резиновые же дубинки массово выпускать! Потому осталась армия, но идти воевать желающих мало. К тому же гибель людей с позиций экономики будет означать потерю покупателей, что уж никак не вяжется с выходом из кризиса. Потому лучше всего устроить дело так, чтоб военную продукцию потреблял кто-то другой и платил за нее деньги, да вдобавок использовал бы ее тоже в интересах продавца.

Теперь настал черед за политиками. Когда в мире обитают больше одного народа, живущих масштабными идеями, развязать между ними войну — не сложно. А когда механизм войны запущен, и чьи-то пули вонзаются в чьи-то тела, для экономики невоюющей, но торгующей страны наступают времена бурного цветения. Ослабляя и уничтожая друг друга, противники вдобавок открывают третьей силе, то есть силе не воюющей, но торгующей, дорогу к властью над всем миром.

Между тем в торгующем народе неуклонно растет уровень потребления, что окончательно восстанавливает ее экономику. Когда война закончена, и пропал сбыт военной продукции, требуются новые войны, если не горячие, то — холодные. Второй тип войн требует уже не количества оружия, а его качества, удобного для запугивания противника.

Постепенно потребление сделалось новой идеологией западного мира, и, одновременно — главным его оружием. Расширяя потребление до бесконечности, западная цивилизация обратила в товар все доступные не только зрению, но и воображению предметы, уравняв понятия ценности с ценой. Все народы, стоящие на пути западной цивилизации, складывали свое оружие и становились ее «пятой колонной» из непобедимой завистью к ее уровню потребления. Так Кейнсианская революция сделалась крупнейшей из революций 20 века, затмив собой и русскую коммунистическую и германскую национал-социалистическую. В отличие от них она произошла столь же бесшумно, как и причина, родившая ее, то есть — кризис. Сейчас, в 21 веке, следует говорить уже о торжестве Кейнсианской революции во всем мире. Пожалуй, это — первая революция, оказавшаяся мировой, хотя в таком качестве о себе она никогда не заявляла.

Но полная победа означает для нее и неминуемый крах. Формула Кейнсианства — ПОТРЕБЛЕНИЕ + БОЛЬШИЕ ПРОЕКТЫ, но где сыскать пространства для больших проектов в мире, если он до самой своей основы будет охвачен сплошным потреблением?! Потому, как только одна из частей формулы исчезнет, то тут же прекратит действие и другая. Выглядеть это будет примерно, как тот давний кризис, но только уже в масштабе всего мира, и начнется он также с внешне невинных цифр, только, конечно, уже не на грифельной доске, а на экране компьютера. Без работы останутся уже не рабочие отдельных фабрик, заводов и отраслей, но целые народы, продукция которых сделается более не востребованной.

Ученые-экономисты разных уровней примутся строить теории и цифровые колонки, но перед лицом кризиса они окажутся бессильны. Ибо будет уже не обойтись обращением к «ночному сторожу» с его сторожевыми «инструментами». Теперь потребуется проект уже не земного, но космического масштаба, и, я думаю, создан он будет русским народом. По крайней мере, у нас есть шанс, ведь большой авиационно-космический проект 19-20 века исходил как раз от нас. Западной цивилизации он был, по большому счету, чужд, США участвовали в нем лишь для того, чтоб вести борьбу против нас на космическом поле. Самостоятельного значения для США он не имел, а входил все в тот же проект борьбы за мировое господство, который по существу был рожден теорией Кейнса. Как только борьба завершилась — космический проект был свернут за ненадобностью.

Потому я надеюсь, что именно русский народ, осознавший необходимость Большого Проекта и имеющий исторический опыт в его осуществлении, скажет тогда свое слово. А где-нибудь в голландском или французском ресторане можно будет услышать такие речи:

— Если русские войной на нас пойдут, я первый их флаг на своем доме подниму! А тем, кто против них воевать пойдет — из своего ружья в спину стрелять буду! Я — их пятая колонна!

Андрей Емельянов-Хальген

2012 год