Nixe777 — Предназначение. Часть 6

У Мелинды аж дух захватило от грандиозности и красоты, раскинувшейся, насколько хватает глаз. Даже теперь, когда Природа умирала и почти все деревья стояли голые, долина пестрела устилающим землю багряно-охристым ковром. Над горной грядой, ступенями тянущейся вдоль горизонта, зависли в неподвижности молочные облака, а над ними занималась алая заря. И всё это казалось таким близким, рукой дотянуться можно. Тропу впереди преграждала речушка.

— Холодно, — Мелинда передернула плечами. Сейчас ей как никогда хотелось оказаться в объятиях ведьмака, чтобы его горячие ладони согрели ее продрогшее уставшее тело.

Мелинда дернула головой, отогнала видение и спрыгнула с коня. Катринка, которой Мелинда поначалу за наглость и говорливость дала лет шестнадцать, сейчас выглядела совсем девчонкой. Одетая не по погоде, она съежилась, держась за луку седла. Мелинда вытащила из мешка, притороченного к седлу, толстый шарф и протянула девушке. Та с удовольствием схватила его, замотала шею и плечи.

— Спас-сибо! — пробормотала она, стуча зубами от утреннего морозца.

Брукса и гномы, безразличные к перепадам температуры, выстроились рядом.

— Перейдем вброд или поищем переправу? — спросил Клоп. Перекинув ногу через круп коня, он уселся в седле, и таким манером спустился, как с горки съехал. С одной рукой не пошикуешь.

— Надо бы передохнуть, — заметила Мелинда, с жалостью поглядывая на девчонку-провожатую. — Всю ночь ехали.

— Ведьмачка дело говорит, — Рыжий тоже освободил коня от непосильной ноши, коею он представлял в своем обмундировании из стальных лат, приобретенных в Немирии. Конь, вроде бы даже облегченно всхрапнул. — Жрать жуть как хоцця.

— А жрать-то ниче нету. — Клоп копался в мешках, позвякивая пустым котелком. — Вчерася всё схавали.

— Я могу наловить рыбы, — вызвалась Мелинда, зная, что никто больше не почешется.

Брукса ночью изловила какое-то крупное животное, может статься, лося. Теперь целую неделю вытерпит без крови. А гномы настолько ленивы, что с места не сдвинутся, даже если будут голодать. Хотя в последнем Мелинда сомневалась. Клоп явно припрятал в своем мешке что-нибудь съестное, но делиться ни с кем — особенно с ней — не намерен.

— Пойдешь со мной? — спросила она Катринку, но девчонка замотала головой, тряся черными как смоль, но давно не мытыми волосами.

— Неа, плохая эта река, проклятая. Нету там никакой рыбы, да и живности вообще нету. Я лучше домой ворочусь.

— Дорогу найдешь? Не заплутаешь?

Не хотелось Мелинде снова оказаться в обществе кровопийцы женского пола да двух гномов-головорезов, готовых прикончить ее при любом удобном случае. Спасалась она до сих пор лишь тем, что они продолжали путешествие преимущественно ночью, а при свете дня гномы не отваживались напасть. Да и Элейна за ними приглядывала, как обещала.

— Та не, — Катринка махнула рукой и улыбнулась, демонстрируя на удивление белые зубы. — Я хорошо эти места знаю.

Мелинда снова вздохнула, жалея девочку.

— Что ж, ступай.

Та начала было разматывать шарф, чтобы вернуть Мелинде, но она отмахнулась:

— Оставь себе. Да помолись, если выпадет оказия, о Роджере.

— А кто этот Роджер? Твой жених? — спросила девчонка, поставив Мелинду в самое что ни на есть затруднительное положение — она не знала, что отвечать Катринке.

— Просто хороший человек.

— А… — выдохнула девчонка, разочарованная тем, что любовной истории не услышит. — Лучше бы и вы воротились, скверные места за рекой. Оттуда не приходят.

Никто не ответил, и Катринка, махнув рукой, ушла.

— Проверю-ка я, что за река такая, в коей рыбы не водится. — Сказала Мелинда и стала спускаться к воде.

Гномы пустили коней пастись, а сами занялись разведением костра, о котором, впрочем, скоро позабыли.

Элейна, тем временем соорудив себе мягкую перину из еловых веток и сухой травы, развалилась на ней и сладко зевнула.

— Посплю я, пожалуй. — Произнесла она намеренно громко, чтобы гномы слышали. Вскоре брукса уже храпела.

Гномы переглянулись. Клоп подмигнул Рыжему, тот кивнул в ответ. Один спрятал под рубаху большой нож, которым вчера разделывал лося, заваленного бруксой, другой сунул за пояс дубинку.

Разгоревшийся было костер задуло сильным порывом ветра, но карлики не обратили на это внимания. Они, стараясь не шуметь, уже спускались к реке.

Брукса перестала храпеть и приоткрыла один глаз, желтый, как у кошки. Клыки хищно выглядывали изо рта.

Мелинда сняла сапоги и вошла в холодную воду, которая пахла очень странно. По поверхности не бегали водомерки, нигде не было видно даже водорослей. Она взбила ногой пену и сложила руки на груди:

— Действительно, никакой живности.

— Скоро и тебе конец!

Мелинда сразу узнала голос и резко развернулась. Она вовсе не слышала, как гномы подкрались. Кинжал остался в сапоге, и меч, который она зачем-то сняла, лежал там же, на берегу. К ним уже подбирался Рыжий, в то время как Клоп стоял в боевой позиции у кромки воды, размахивая здоровенным тесаком.

«Не хорошо это», — подумала Мелинда, отступая дальше в воду. Пальцы уже сводило от холода. Если ей придется нырять, вряд ли она выплывет на тот берег, хоть речка и не глубока. А если и выплывет, то вскоре окочурится без сапог и в мокрой одежде.

Рыжий закинул на плечо перевязь с ее мечом, а покопавшись в вещах, отыскал ведьмачий кинжал.

— Знатная вещица. — Ощерился редкими зубами карлик, берясь за рукоять и проводя пальцами по серебристому металлу.

Руны на клинке вдруг вспыхнули одна за одной, но только пять из семи; последние две — Йера и Ингуз — даже не светились. Гном завопил и выронил кинжал, потрясая обожженной ладонью.

— Ах ты ж, курва!.. — выругался он и прибавил еще пару-тройку нелицеприятных эпитетов в адрес ведьмачьего оружия.

— Я же предупреждала, чтоб вы не смели трогать кинжал! — брукса как огромная черная птица опустилась на берег и сложила крылья. Никто не видел, откуда она появилась. — А ты выходи из воды, не то захвораешь. — Кивнула она Мелинде.

Девушка обошла стороной Клопа, грозно сверлящего ее взглядом, и рывком отобрала у Рыжего свои сапоги и меч. Кинжал лежал на песке, переливаясь оставшимися пятью рунами. Никто не осмеливался его поднять.

— Нужно торопиться, — брукса подтолкнула носком ботинка кинжал к Мелинде, и только тогда девушка взяла его. — Две руны уже погасли.

Все эти дни, пока они искали дорогу к Краю Света, Мелинда не ощущала ничего. Она шла за ведьмаком, но постоянно сомневалась, нужен ли он ей. Сердце оставалось немым. Но теперь, когда ритуал, начатый Виргиньей и графиней де Брюникель, почти совершился, сердце заговорило. Нет, оно закричало. Оно просто заклокотало от нетерпения и нахлынувшей вдруг жалости, любви и ревности одновременно. Как же она может потерять Роджера? Пусть он хранит какой-то секрет, который не доверил ей, пусть он скрывает истинные к ней чувства или их отсутствие. Мелинда даже готова была оставаться игрушкой в его руках, лишь бы ведьмак вернулся!

Мелинда надела сапоги, сидя на песке, перекинула перевязь с мечом через плечо и подобрала мешок.

— Дальше я пойду одна! — решительно заявила она.

На этот раз брукса отговаривать не стала.

— До Самайна осталось три дня. Разыщи друидов поскорее.

Мелинда кивнула.

Когда гномы утопали с берега, опасаясь расправы, которая, несомненно, еще последует, Элейна протянула на раскрытой ладони подвеску на шнурке. Это был небольшой черный камень, формой напоминающий сердце.

— Возьми.

Мелинда дотронулась до камня. Он был такой же теплый, как и рубин, который она носит на шее.

— Ты сможешь воспользоваться им лишь однажды. Если не будешь уверена, что ведьмак говорит правду, просто спроси у камня. Если слова — ложь, он разломится на две половины.

Мелинда поблагодарила бруксу и, свистнув Карасика, который тут же примчался, раздувая ноздри, вскочила в седло. Конь с азартом вбежал в воду, брызгаясь и отфыркиваясь.

Вершины гор, скрываемые в облаках, манили ведьмачку. Именно там по преданию обитали сохранившиеся племена друидов, знающие призывный ритуал Дикой охоты.