Zanoza — Раковые палочки

Быть верной долгу, — противопоставляет воля.

Подумать только, какая мелочь: пыль, бумажка, пропитка и вата вкупе с ветхими стенами и сухим деревом сыграли роковую роль. Ещё пару часов назад все весело смеялись, распивали спиртное, танцевали и пели. А сейчас лица девушек искажены гримасой ужаса. Голоса неестественно-тонкие. Парни же более или менее держат себя в руках.

Крики о помощи доносятся с двух концов коридора. Кто-то уже убежал, иные ещё стремятся к выходу.

Прижимаю мокрую тряпку ко рту — единственное спасение.

— Витя, Витя помоги! — голос не мой. Истерично-приказной.

— Понял!

Молча указываю на дверь, кашляя в уже начинающую высыхать материю.

Пока плечо одногруппника толкает казенное дерево, вбегаю в свою комнату. Вика уже проснулась и мучительно кашляет. Быстро кидаю ей тапки, обливаю набранной для стирки водой. Впрочем, она уже сама сообразила что к чему. В глазах не испуг, не шок, только остатки сна.

Наконец из коридора слышится, что дверь-таки поддалась.

— Франция! — влетаем в помещение в надежде, что она проснулась. — Быстро, неси её к лестнице! — парень лишь молча кивнул, разворачивая сонное тело из одеяла. Уже перед выходом Вика окатила обоих из таза.

— Бел, надо уходить!

— Рано! Пожарные ещё не приехали, надо помогать выводить остальных. Где первый курс?

— Не знаю.

— А остальные где?

— Не знаю! Я только проснулась, блять!

Паника. Худшее, что может произойти с человеком. Инстинкты начинают брать вверх.

«Бежать, спасаться!»

— Уходи из общаги, помоги Вите!

Времени размениваться на споры не было. Времени вообще ни для чего не было. Подруга лишь молча кивнула, и её белокурая голова исчезла в двери.

«Порядок. Мои ушли. Надо искать перваков».

Бегу по коридору, задыхаясь. 907 комната. Я на месте. Пытаюсь открыть дверь, но ручка слишком горяча.

— Толкните изнутри! — кричу, надеясь, что там все-таки никого нет.

— Тут везде пламя!

— Возьмите матрас! — рука истерично пытается взять обжигающий металл. Наконец дверь поддается.

— Уходим!

— Но наши вещи...

— Оставь! — хватаю за руку. Только бы пламя не добралось до низа... только бы... проваливается часть пола. Девчушка спотыкается и падает. Крик, страх, ссадины на руках. Поднимается, плачет.

— Нет времени! — до двери осталось совсем немного. Только бы пол выдержал.

Есть! Выбегаем к лестнице. На ней все ещё полно народу. Слишком много... не успеть. Вырывается и бежит в переполненный лифт.

— Идиотка! Трос не выдержит! — бинго! Под тяжестью старое общажное барахло с треском летит вниз.

Но лестница забита. Затор из людей становится только плотнее... надо бежать. Бежать на другую сторону. Возможно, та лестница не закрыта...

Мои предположения оправдались, спасительная лестница действительно была почти свободна. Редкие люди бежали, обгоняя... жар приливал к ногам. Седьмой этаж... уже седьмой. Внезапно поднимается жуткий вой. Сигнализация, наконец, начинает работать. Слышу крик.

«Беги, беги! Спасайся!» — душат инстинкты. Тело стонет в такт — легким становится больно дышать отравленным воздухом.

Надо помочь... вырубаюсь в промежутке между шестым и седьмым этажами.

Истошный вой сирен. Продрать глаза оказалось непросто. Пересохшая слизистая глаз и рта не желают слушаться. Где-то на фоне треск полыхающей общаги.

— Живая! — приоткрываю глаза. Надо мной кудахчет медсестра, за её спиной маячат Вика и Франция.

— Живая, — подтверждаю сипящим голосом.

Уже потом подруга сказала, что как только Витя вывел Францию, они вернулись за мной. Вернулись по той самой лестнице, где мне посчастливилось валяться.

Спустя некоторое время мы узнали, что это была случайность. Чей-то непотушенный окурок закатился между половицами после дня этажа*. Все как раз уже легли спать. Хорошо, что наши местные задроты пошли гамать. Иначе мы бы вряд ли проснулись.

С тех пор Франция не курит. А я больше не ругаю парней, если они слишком громко убивают орков.