Георгий Ленючев — Скитальцы Северных Пределов. Глава 8.

Утро застало Фридерика беззаботно дрыхнущим под ковром из козьих шкур. После бестолковых ночевок меж камней на свежем, но уж слишком сыром и морозном воздухе, спать в тепле, укрывшись с головой мягким покрывалом, казалось настоящим блаженством. Уже проснувшись и пребывая некоторое время в состоянии приятной полудремы, хоббит невольно прислушивался к звукам, наполнявшим временное пристанище путешественников. В основном, до его слуха доносились звонкий голос Мерика и ворчание старухи. Слов он разобрать не мог.

Наконец, он расслышал: «…вам бы только вопросы каверзные задавать! А кто вы такие — мне неведомо!» Послышался отчетливый стук двери. Фридерик окончательно проснулся, но продолжал лежать тихо, пока не понял, что «поле боя» опустело. Лишь тогда он заставил себя высунуть нос из-под одеяла.

В жилище старухи царил полумрак. Лучики света проникали внутрь не только через неплотно прикрытую входную дверь, но и через пару небольших, неровных отверстий в стенах, которых вчера вечером хоббиты не разглядели. Очаг почти погас, лишь слабый, сизый дымок подымался над едва тлеющими угольями. «Похоже, завтрак я пропустил», — разочарованно подумал хоббит.

Впрочем, выбравшись наружу, Фридерик приободрился. Хоть воздух был по-прежнему холодным, но сквозь низкие, лениво ползущие хлопья тумана пробивались лучи осеннего солнца, а в разрывах облаков проглядывалось голубое небо. День обещал быть погожим.

Хоббит огляделся. При свете дня окружающий пейзаж выглядел совершенно по-другому. «Старухина» башня покоилась на самом краю небольшого, каменистого плато, периметр которого украшали подобные ей творения человеческих рук. «Если здесь когда-то была цитадель грозной, горной крепости, — представил себе Фридерик, — то всё свободное пространство между башнями и крепостными стенами должны были занимать бараки, казармы, хлева, кузни, склады и прочее, что требуется для существования человеческого поселения в суровых, горных условиях. Потом это всё было заброшено, разграблено, разобрано, сожжено для веселья, покинуто за ненадобностью… Всё что осталось — относительно ровная площадка ярдов, этак, сто на сто, да семь-восемь полуразрушенных древних оборонительных строений. В одной из башен нашла себе приют странная старушенция со своей дочкой, другую облюбовали козы. Надо понимать, что прочие башни пустуют. Как и та, первая, на которую мы наткнулись накануне вечером».

Фридерик вздохнул, вспомнив о предстоящей неприятной миссии. Почему-то страшно захотелось есть. Вернувшись в башню, хоббит, с опаской поглядывая на плотно прикрытую таинственную дверь, за которой (надо понимать) и скрылась ворчливая хозяйка полуразрушенной древней твердыни, торопливо залез в свою торбу и, отломив краюху хлеба, сунул ее в карман куртки. Туда же поместил пару румяных яблок и спешно покинул помещение. Встречаться со старухой совсем не хотелось…

Плеснув пару раз в лицо тухлой водичкой из оказавшегося поблизости углубления в камнях (лохань, видать, из которой коз здесь только и поят), кое-как промыв заспанные глаза и таким образом «наведя на резкость», Фридерик заприметил какое-то движение поблизости. Обогнув соседнюю башню, он тут же натолкнулся на друзей.

— О! — воскликнул Мерик. — Кого я вижу? Неужели наш дражайший приятель соизволил проснуться, и почтил нас своим присутствием? Убить тебя готов! — сообщил он безо всякого перехода.

— За что? — удивился Фридерик.

— Ты храпел всю ночь, что дикий тролль, приятель! Такие трели выдавал!..

— Я?..

— Ты-ты… — кивнул Томми. — Я уж готов был тебе тумаков понадавать, да в темноте никак не смог отыскать тебя под шкурами.

— Точно! Зарылся в эти вонючие шкуры, что барсук…

— Я не виноват… — шмыгнув носом, сокрушенно промолвил Фридерик. — Я и так наказан!

— Наказан?..

— Вы уж, поди, позавтракали наилучшим образом, — заметил хоббит. — Даже не удосужились друга разбудить…

— Ха! — воскликнул Мерик. — Позавтракали? Я голодный, как чёрт! Старуха с утра заперлась за дверью своей каморки — только ее и видели! Нет, чтоб вначале накормить несчастных путников… Может у них, в большом мире, завтракать не принято?

Фридерик сочувственно покивал, решив, про себя, что содержимым своих карманов ни с кем делиться не будет.

— Узнали что-нибудь? — спросил он.

— Я — ничегошеньки! — ответил Мерик. — Старушка, вообще-то, потрепаться не против. Ну, рассказать то да се… Но стоило лишь мне упомянуть про наших собратьев, она как заупрямится — кричит, ругается… Ох, трудный денек будет!

— Зато я кое-что выяснил, — хмуро сообщил Томми. — Следы «нашего обоза», похоже, именно здесь заканчиваются… Видишь, Фридо, сдвоенные башни к западу?

— Ну...

— Похоже, раньше меж ними были ворота цитадели… За ними начинается проезженный тракт. Следов уйма! Если наши соплеменники и двигались куда-то далее, следов не разглядеть. Точно! Но, думаю, дальше этого плато они не ходили. Гляньте вокруг, сколько следов кострищ!

Приятели покрутили головами. Действительно, там и здесь меж камней виднелись свежие подпалины.

— Думаю, — продолжал Томми, — здесь множество обозов сходятся…

— Вот, стало быть, и всему разгадочка, — невесело констатировал Мерик. — Мы-то думали, дурят они народ… Ан нет! Грабят в свое удовольствие!

— Это еще доказать надо бы… — насупившись, негромко произнес Томми.

— Чего доказывать-то, и так всё ясно!    

— Ясно-неясно! — гаркнул вдруг Томми. — Мы о чем-то договорились, кажется! Ты возвращайся к своей старухе! И ты, Фридо, шевелись! Найди эту девчонку, да выспроси у нее, что сможешь… Чего уставились?

С этими словами он поднялся и, сплюнув на голые камни, решительно направился в сторону ближайших башен.

— Нервный он какой-то сегодня, — глядя вслед приятелю, заметил Фридерик.

— Хм… Я бы, пожалуй, тоже был нервным… — задумчиво произнес Мерик, сощурившись на внезапно пробившиеся сквозь тучи и белесый туман солнечные лучи. — Кабы меня так…

— В смысле?..

— Томми же — Крол! Нелегко ему, ой, как нелегко… Уж я-то знаю. Он ведь всю ночь не спал… Ясное дело!

— Но ведь он сам говорил, что чует неладное?

— Чуять — одно, — вздохнул Мерик, — а увидеть своими глазами, как твои же родственнички тебя обманывают — са-авсем другое… Вот, гляди, ищет какие-то доказательства, когда и так всё ясно!

Фридерик невесело покивал. «А мне вот ничего не ясно», — подумал он и спросил:

— А мне что делать-то?

— Тебе? — удивился Мерик. — Делать, что Томми велел! Вперед — по девкам!

— Тебе бы шутить только… — грустно промолвил несчастный хоббит. — Где ж мне ее искать-то?

— Не переживай, я подскажу! Если верить старухе, с самого утра Мена должна была отогнать коз на пасовище, а затем направиться за водой… Думаю, это вон в той стороне... — Мерик указал рукой куда-то в направлении сдвоенных башен. — Поторопись! Кстати, дочка-то старухина на удивление ладненькая! Я тебе даже завидую...

— Да брось ты! Я и с нашими-то девчонками не очень… А тут — человек!

— Дурень ты! — махнул рукой Мерик. — Какая разница-то, ведь все мы дети Единого! Всё просто… Поговори с ней вначале о том, о сем. Про погоду, в конце концов! Расспроси, как ей, бедненькой, тут живется… О себе расскажи! На судьбу пожалуйся, не боись… Важно, чтоб собеседник проникся к тебе доверием, но конкретные вопросы задавать не спеши! Пусть она сама всё тебе выложит!

— Хм… — Фридерик усмехнулся. — Так-то у тебя всё просто получается? Взять бабку, к примеру…

— М-да, — согласился Мерик. — Старуха, как говорится, не берущийся случай. Эх, вечно мне достается самая тяжкая и, заметь, неблагодарнейшая работенка. Такова, знать, моя судьба! Но я как-то уж справлюсь… Давай-давай, двигай! Солнце уж высоко…

— Ох! — только и произнес Фридерик. — А где Альфа-то?

— Альфа? — Мерик рассеяно покрутил головой по сторонам. — Да вроде с утра и не видел…

Искоса приглядывая за знакомыми с детства следами козьих копытец, откусывая от припасенной краюхи, заедая сочным яблоком, лениво озираясь по сторонам и наслаждаясь лучами солнышка, победившего таки редкие облачка, Фридерик неторопливо двигался меж серых, выветренных от времени скал. Где-то там, если верить приятелю, скрылась с глаз дочка старухи, Мена…

Хоббит усиленно размышлял. Впрочем, не о перспективе пренеприятного общеньица с «ладной дочуркой» старухи.

Что дальше-то делать!?

Продуманный (в спешке) «план действий» летел к чёрту. Фридерик, действительно, надеялся, что сможет как-то провести зиму в крепости, а весной двинуться не север. А теперь-то что?

Почему Старик ни словом не обмолвился, что крепости, как таковой, не существует? Просто не знал?.. Но если он действительно был волшебником — в чем хоббит не сомневался — сомнительно! Значит, не посчитал нужным… Причина могла быть очень простой: Старик посоветовал хоббиту отправится в путь ранней весной с тем, чтобы к осени вернуться назад, в Залучье. И это было, как раз, разумно! В таком случае тот факт, что «крепость» давно покинута людьми, не имел особого значения… А возможно, Старик не собирался заострять внимание хоббита на несущественных, с его точки зрения, «мелочах»…

Как бы там ни было, всё пошло не так, как предполагал Старик. И если, благодаря судьбе, пути молодого хоббита и старого хитреца пересекутся, Фридерик сполна выскажется ему, что думает по этому поводу! Пока же, похоже, именно ему предстоит в ближайшее время выслушать от приятелей, что думают они об этом странном стечении обстоятельств. Уж кто-кто, а Томми наверняка обратит на это внимание…

Впрочем, как уже говорилось, и это — мелочи. Что ему, Фридерику, делать-то!?

Варианты, конечно же, были… Можно было бы, к примеру, вернуться в Залучье. Перезимовать у дяди Ози на Выселках, а весной, основательно подготовившись, снова двинуться в путь. Но!.. Пугала перспектива общения с «бандой» Кролов, которые, уж наверняка, поджидали незадачливых странников у подножья Чёртовых сходен. Не говоря уже про призрачных всадников, которых Фридерик страшился более, чем всех Кролов вместе взятых!

Даже теоретическую возможность остаться в «бабкином приюте» до весны Фридерик мужественно отбросил. Коль старуха и согласится (что весьма сомнительно!) приютить несчастного хоббита, помру, не выдержу, решил он.

Оставалось единственное — двигаться дальше, на север, и молить судьбу, чтоб не оставила в беде…    

Присев на округлый валунчик и подставив спину лучам осеннего, холодного, но нежного солнца, хоббит продолжил свои грустные размышления. И скоро пришел к неутешительному выводу, что, оказывается, над тем, как обставить свое расставание с друзьями (и под каким соусом преподнести), всерьез и не думал. Надеялся на авось… «Вот и получается, — горестно подумал Фридерик, — что и так плохо, и этак…»

Он тяжело вздохнул и, решив хоть ненадолго отвлечься от грустных мыслей, стал, от нечего делать, разглядывать окрестности. С небольшого пригорка открывался вид на однообразные, серые скалы и гребни, окружавшие бывшую северную твердыню. За острыми выступами терялись овраги и ущелья, а над всем этим в тревожном, туманном мареве возвышались могучие горные хребты, вершины которых сверкали вечными снегами. Солнце находилось как раз за спиной молодого хоббита, потому в окружавшем ландшафте практически отсутствовали тени. Картина казалась плоской, перспектива какой-то размытой, и определить расстояние до ближайших снежных вершин было трудно.

Может быть, поэтому Фридерику вдруг показалось, что с его зрением происходит странная вещь: горы, вроде как, сами двинулись ему навстречу. Огромные расстояния стали заметно уменьшаться, а может быть, и сам хоббит неспешно понесся навстречу вздыбленным скальным массивам, оставаясь на месте. Зрение обострилось настолько, что, казалось, еще немного, и он сможет разглядеть каждый камень, каждую снежинку на дальних склона. На короткое мгновение мир потерял свою реальность!

Чувство, впрочем, было не из приятных. У Фридерика даже закружилась голова. Закрыв глаза и затаив дыхание, хоббит отчаянно замотал головой, отгоняя непрошеное видение. Когда же, минуту спустя, он решился оглядеться, всё стало на свои привычные места.

— Фух! — тяжело выдохнул он. — Это надо же! Видать, на солнце перегрелся...

В этот самый момент боковым зрением Фридерик заметил какое-то легкое движение. Скосив малость глаза, он успел разглядеть легкую тень, скользнувшую по камням. Хоббит вздрогнул, вскочил и, резко обернувшись, застыл на месте с разинутым ртом.

В нескольких шагах от него, на камнях, стояла невысокая, стройная девушка. Простое, серое платьице, стянутое на талии обычной бечевой, лишь слегка прикрывало колени. На ногах были невысокие, с оторочкой, явно самодельные обувки, уж больно смахивающие на знакомые хоббитам «понучи». Голову прикрывала вязанная, кокетливо сдвинутая на одну сторону шапочка, из-под которой на плечи ниспадали светлые, вьющиеся локоны. Лицо девушки имело странный, на удивление приятный овал, губы были тонкими, но спелыми, как яблочко, носик — маленький, аккуратненький и чуть-чуть курносый. А вот слегка раскосые, темно-карие глаза, наоборот, казались необычайно большими. Слегка подбоченясь, девушка с интересом рассматривала хоббита.

«Мена, — догадался Фридерик. — Как же она так неслышно подкралась?»

— Извини, если я тебя напугала, — меж тем, произнесла девушка. Голос был чистым и звонким, как журчание весеннего горного ручейка. И не извинялась она вовсе, а наоборот, была очень довольна тем, что застала задумавшегося путника врасплох.

Солнце, светившее девушке в спину, легко пробивалось сквозь тонкую ткань платьица и Фридерик, к своему стыду, поневоле залюбовался стройной девичьей фигуркой, словно выставленной напоказ. Усвоенное годами «правильное хоббитское воспитание» требовало, чтобы он отвернулся, или хотя бы отвел глаза, но хоббит был не в силах отвести взгляд. Впрочем (мелькнула подлая мыслишка), может статься, девушка всё это нарочно подстроила, пытаясь его и вовсе огорошить…

— Меня зовут Мена, — сообщила она с легкой усмешкой, продолжая «нахально» разглядывать хоббита. — А ты, надо понимать, Фридо...

Фридерик лишь слегка кивнул, невольно сглотнув при этом.

— Не удивляйся! — продолжила девушка. — Я не спала прошлым вечером и всё слышала...    

Мена помолчала какое-то время, но, не дождавшись никакой реакции на признание, продолжила:

— Вы — втроем — не просто так сюда заявились. Вам что-то здесь нужно! Похоже, вы хотите разузнать кое-что о своих соплеменниках, потому и выдумали эту глупую историю про какого-то «Тиминского князя», надо же! Только со старухой у вас ничего не вышло и, думаю, не выйдет. Потому я и ожидала, что кто-то из вас попытается меня разыскать да порасспросить…    

Мена сделала паузу, но хоббит опять промолчал.

— Честно говоря, мне не очень хотелось, чтобы этим «кем-то» был твой друг Мерик. Он какой-то скользкий, себе на уме… — Девушка слегка наморщила носик. — Томми кажется слишком угрюмым и злым… А с тобой, надеюсь, мы сможем поладить!

Фридерику, поневоле, стало обидно за друзей. Но, в то же время, было немного приятно, что незнакомая девушка выделила именно его из компании.

— Поэтому я предлагаю следующее, — продолжала Мена. — Ты честно ответишь на мои вопросы, а потом, возможно, и я отвечу на некоторые твои. Но учти! Ложь я чувствую издалека. Начнешь кормить меня сказками — разговора не получится! Согласен?

И отбросив со лба прядь волос, она с вызовом посмотрела на хоббита.

— Ну, что ты молчишь? — неуверенно произнесла она через минуту. — Может быть, говорить не умеешь? Ну, что ты на меня так пялишься?

Фридерик опять сглотнул.

— Госпожа, — кашлянув, произнес он. — Вы — как эльфийская принцесса из сказки!

— И с чего же ты взял, что я — эльфийская принцесса? — с сомнением в голосе произнесла девушка, слегка нахмурив лобик.

— Да я в жизни не видывал таких красивых девушек! — честно признался Фридерик. (И это было чистейшей правдой! Местные, хоббитские красавицы, хоть и симпатичные, курносенькие и розовощекие, но все сплошь круглолицые да полненькие. Оно и понятно — таковыми их сотворил Единый!)

Мена легко соскочила с камня и, оказавшись рядом с Фридериком, с интересом глянула на хоббита, словно увидела его в первый раз.

— Много-то ты видывал… — с сомнением произнесла она, сощурив глаза.

— Оно, конечно, верно… Немного, — согласился тот. — Но уж поверьте, госпожа, никак не мог я ожидать, что у старухи такая ладная и юная дочка!

— Не дочка я ей, — буркнула Мена.

— Как же так? — откровенно изумился Фридерик.

— А так! Как пришла сюда, так и уйду! А «дочкой» бабка меня кличет для собственного удобства. И еще, при всех, чтоб никто меня не трогал и не обижал. Здесь, знаешь ли, всякий сброд околачивается, особенно летом… Но бабку-то уважают, а может быть, кто и побаивается…

— Вот как… — Фридерик покачал головой. — Тогда мне уж, извините, госпожа, совсем непонятно, что привело вас, такую красивую, молодую девушку в эти, всеми забытые края?

Мена лишь криво усмехнулась.

— Уж не надейся, будто я поверю, что моя судьба хоть немножечко тебя волнует! А ну, иди за мной! — скомандовала она. — Может быть, хоть какая-то польза от тебя будет…

И повернувшись, девушка легко заскользила вниз по камням. Фридерик хотел было спросить, куда? Но промолчал и покорно поплелся следом. К этому времени хоббит уже окончательно пришел в себя и сообразил, что, коль девушке кое-что от него нужно, то, следовательно, есть повод для честной торговли: ты мне — я тебе. А торговаться хоббиты умели!

Мена поджидала его на небольшой площадке меж камней. У ног ее стояли два деревянных, с крышками, тяжелых на вид ведра.

— Бери! — приказала она. — Неправильно здесь, невдалеке от бабкиного дома торчать! Если старуха увидит, потом хлопот не оберешься… А так — поможешь воду нести, заодно и поболтаем…

И они двинулись в путь, петляя меж скал. Никакой тропинки хоббит не приметил, но по тому, как быстро и уверенно шагала девушка, догадался, что ходить этой дорогой ей не привыкать.

«Странно, — подумал хоббит, — я совершенно не ощущаю никаких неудобств рядом с этой незнакомой девушкой. Уж к ней-то понятие «громадина» никак не подходит!» А вот рядом же со Стариком, хоть Фридерик и не боялся его, он чувствовал себя не очень уверенно. Можно сказать, каким-то незащищенным. То же и с бабкой… Но Мена — совсем другое дело. Макушка хоббита едва доставала до груди девушки. Тем не менее, он почему-то сразу стал относиться к ней, как к равному, хоть и возвышенному существу из огромного, «большого мира». Даже разговаривать «ни о чем» было приятно.

— Очень прошу, не называй меня «госпожой»! — в очередной раз попросила Мена хоббита. — Я не привычна к такому обращению…

— А как же к вам, госпожа, обычно обращаются? — поинтересовался тот.

— Обычно? — девушка пожала плечиками. — Чаще всего «эй, ты!» Но ты можешь звать меня просто Меной…

— Хорошо, госпожа Мена, — согласился Фридерик. Девушка лишь фыркнула.

Неотступно следуя за девушкой, хоббит продолжал слушать ее веселое щебетание. Особенно, оказалось, Мену развеселила вчерашняя выходка Мерика.

— Это надо же, — смеясь, сообщила она, — придумать бабке такое прозвище: «тетушка Розалина»! Помереть можно…

— А вы-то как кличете старушку?

— Как? Карга старая — вот как!

От неожиданности Фридерик даже споткнулся. Произнесенные слова в устах милой и симпатичной девушки звучали, как отборное ругательство.

— За что ж вы так не любите старуху? — невольно удивился хоббит.

— А за что ее любить? Думаешь, мне здесь сладко живется? Как бы не так! Целыми днями только и слышу: принеси, убери, подай, подмети! Коз подои, за водой сходи, за хворостом… Я тут, как прислуга!

— Что ж вас здесь держит-то? — еще больше удивился тот.

— Ничего не держит! Скоро уйду, только не решила еще, куда…

Так они дошли до неглубокой расщелины в скалах. Осторожно опустившись вслед за девушкой на дно расщелины по голым, острым камням, Фридерик изумленно уставился на цель их путешествия — округлый, около пяти футов в диаметре, каменный колодец, приютившийся меж покрытых мхом камнями. В глубине колодца отсвечивала вода, но когда Мена спустила вниз ведро на толстой, грубой веревке, послышался приглушенный всплеск и глухой стук деревянного ведра о камни.

— В колодце-то почти нет воды, — заметил Фридерик.

— Знаю... Но идти к следующему уже нет времени. Зачерпнем, сколько сможем…

— Ух-ты! И таких колодцев здесь много?

— Пять или шесть, — девушка пожала плечами. — Старуха считает, что их сделали в очень древние времена, задолго до строительства крепости. Весной и в начале лета они полны пресной воды, но к осени пересыхают. Потому, чаще всего приходится обходить несколько, чтоб не возвращаться домой с полупустыми ведрами…

На этот раз ведра удалось наполнить только на треть.

— А как же зимой? — поинтересовался хоббит.

— Зимой? — удивилась Мена. — Кому зимой нужны колодцы? Снега-то — валом!

— Действительно… — пробормотал Фридерик, коря себя за несообразительность.

— Отдохнем перед обратной дорогой, — предложила Мена. — И, кстати, ты пока не ответил на мое щедрое предложение…

— Вы — насчет вопросов и ответов?..

— Именно!

Фридерик развел руками.

— Спрашивайте, госпожа Мена! Только условимся, вы вопрос — я вопрос! Их, кстати, у вас много? — У хоббита вопросов было много…

— Будет зависеть от твоих ответов, — усмехнулась девушка. — Итак, что вам здесь нужно? И учти, выслушивать сказку про «местного князя» еще раз мне неинтересно…

— Это лишь наполовину сказка, — вскользь заметил хоббит.

— В таком случае, мне хотелось бы услышать второю половину. Более правдивую…

Фридерик невесело усмехнулся. Этого вопроса он ждал. И был к нему готовым, поскольку давно пришел к выводу, что рассказать о цели путешествия его друзей (только их!) — особого вреда не будет. «Маловероятно, — решил он, — чтобы старуха с «дочкой» были в сговоре с людишками Старосты. Наоборот, кажется, что моих соотечественников старая ведьма оч-чень недолюбливает».

Изобразив на лице крайнюю степень смущения и неуверенности (можно ли столь секретные сведения доверять незнакомой девушке?), хоббит присел на край колодца, достал отцовскую трубку и стал медленно ее раскуривать, глядя себе под ноги. Мена терпеливо дожидалась, скрестив руки на груди.

— Видите ли, госпожа Мена, — осторожно начал он, — сказку про «Тиминскую крепость» и горного князя, который правит в ней и владеет всеми окрестными землями, придумали не мы. Поверьте, мы готовы были увидеть всё что угодно, но не эти руины…

— Поясни! — потребовала девушка.

И хоббит начал пояснять. Он рассказал (в двух словах) историю своего народца (так, как представлял ее сам), остановился на внутреннем устройстве общины и объяснил, кто такой Староста, и какую роль он играет в жизни Хоббитании.

— Погоди, — нахмурив лобик, прервала его Мена. — Ты сказал, «хоббиты»? Мм… Я слышала это слово!

— Конечно, госпожа, вы должны были слышать! Вы ведь читали Алую Книгу Западных Пределов, написанную нашим соотечественником Фродо Торбинсом?

— «Алую книгу»?.. — девушка была явно озадачена. — По правде сказать, не приходилось... — И, взглянув на недоумевающего хоббита, тут же воскликнула:

— Ты, наверное, сейчас спросишь, умею ли я читать вообще!? Так знай, что с этим у меня проблем нет!

Фридерик лишь пожал плечами.

— Даже и в мыслях не было… — соврал он.

— Теперь я вспомнила! — воскликнула Мена. — Конечно же, хоббиты… Просто, у нас ваш народец чаще кличут «малоросликами» или «полуросликами». А в Гондоре вас называют еще «невысокликами»…

— Значит, о нас не забыли в «большом мире»? — улыбнулся Фридерик. — Славно! И как же о нас вспоминают?

— Мм… — Мена вновь нахмурилась. — Про других ничего сказать не могу, а для меня вы всегда были… ну, персонажами старой, доброй сказки, что ли…

— Хм… Вот, значит, как…

— Впрочем, мы отвлеклись! Продолжай!

Хоббит продолжил: заметил, что народец его очень мирный, славный, любознательный, но ленивый. Уж больно хоббиты любят свои луга, поля, холмы и ручки, а если уж пускаются в путешествия, то не далее восточной окраины Редколесья. Поскольку большинство из них слишком привязаны к своему родному очагу.

— Домоседы, стало быть… — заметила Мена.

— Вроде этого, — согласился Фридерик. — Так вот… Сколько я себя помню, два раза в году — весной и осенью — Староста и его люди собирали со всей общины оброк, объясняя это тем, что-де надобно платить дань «Тиминскому князю», на землях которого мы проживаем. За это тот обязуется нас не трогать и в обиду чужеземцам не давать. Правда — старики говаривали — в старину оброк был небольшой, можно сказать, символический. Но потом поборы стали расти: «князь», видишь ли, требует дань, да всё больше и больше… Народ стал роптать, но что поделаешь — ведь так велел сам Староста! В народе его уважают, народ ему по-прежнему верит…

— Но, как оказалось, не все! — подхватила Мена. — Да? И вот, трое верных друзей решили проверить, не обманывает ли Староста свой, не в меру доверчивый народец…

— Приблизительно, — кивнул Фридерик, выпуская колечко дыма. — То, что Староста со своими родственничками народ надувают, не догадывались разве что дети… Дело в другом! Мы с друзьями как рассуждали? Староста, конечно, мог и не всё довозить до крепости. Как говорится, самую малость прихватить по дороге на собственные нужды. Кроме того, дружинники, которые обоз сопровождает — тоже ведь люди! И они могли прихватить что плохо лежит; Староста мог и не знать… Эх! Да если бы мы пришли сюда и убедились, что всё в порядке, только рады были!.. А теперь-то, что делать? Ума не приложу…

— Вас кто-то послал? Как вы нашли дорогу?.. — подозрительно спросила Мена.

— Клянусь, госпожа, никто нас не посылал! А дорогу мы отыскали по следам телег. Хотите, верьте — хотите, нет, ваша воля! Но всё, что я рассказал, чистейшей воды правда!

— Хм… — девушка задумалась. — В твою «историю» было бы трудно поверить, если бы не одно обстоятельство. Насколько мне известно из собственного опыта, единственное, что объединяет все народы и народцы, живущие в этом мире — страсть к наживе! Облапошить своих же, близких, чтоб набить собственные карманы… О-о! Это мне, как раз, знакомо!

Девушка присела на камень, нахмурившись и нервно покусывая нижнюю губу. Зубки у нее были маленькие, беленькие и острые. Фридерик тоже нахмурился. Что-то во внешности девушки его смущало (не пугало, нет!), но что, он никак не мог понять. Он выждал некоторое время и, наконец, напомнил:

— Если позволительно, госпожа Мена, я хотел бы тоже кое о чем спросить…

— Ах, да! — вздохнула девушка. — Я помню… Спрашивай, может быть и отвечу… Наверно, ты хочешь знать, как давно видели ли мы твоих сородичей?

— Нет, — усмехнулся хоббит. — Ответ на этот вопрос я и так знаю! Ведь мы проследили их путь до самой крепости. К тому же, старуха не скрывала, что ей уже доводилось видеть моих, как вы изволили выразиться, сородичей.

— Что же тогда тебя интересует?

— Может показаться странным, — произнес хоббит, — но меня интересует то же, что и вас. А именно: что вы, госпожа, здесь делаете?

Мена вздрогнула и недоверчиво покосилась на Фридерика. Потом хмыкнула и, отвернув головку, промолвила:

— Это не вопрос! Это — вопросище! Чтобы на него ответить, мне, пожалуй, придется поведать тебе историю всей своей жизни. И это — не один ответ, а, как минимум, двадцать! Это нечестно, да и нет у меня сейчас желания этим заниматься! Придумай вопрос попроще…

— Хорошо, — тут же согласился Фридерик. Он и не рассчитывал на какой-либо ответ. Просто хотелось дать понять странной девушке, что он тоже не очень-то ей доверяет. Но похоже, именно на это Мена не обратила внимания…

— Что делали здесь мои сородичи? — спросил он.

— То же, что и все остальные, конечно же! — не задумываясь, ответила она.

— Мм… Боюсь, госпожа, что теперь мне придется, э… так сказать, придерживаясь буквы нашего договора, попросить пояснений!

Пояснения Фридерик получил на обратной дороге, когда, согнувшись под тяжестью двух ведер (хорошо еще, что неполных!) плелся меж однообразных серых скал вслед за девушкой. «А каково тащить полные ведра? — подумал хоббит. — Как же Мена, бедная, умудряется таскать такую тяжесть. И, похоже, издалека? Может быть, несмотря на свою хрупкую внешность, она куда сильней и выносливее, чем кажется?» Словно догадавшись, о чем подумывает хоббит, девушка, одарив его улыбкой, невинно предложила свою помощь, но тот мужественно отказался…

Разговаривать, то есть поддерживать непринужденную беседу по пути назад, хоббит не решался (чтоб не сбить дыхание и окончательно не «сдохнуть»), хоть изредка, всё же, вставлял отдельные замечания. А вот жадно слушать тяжелая ноша не мешала!

В нескольких милях к западу от Тиминской крепости проходит древний тракт, соединяющий Северный Арнор, чаще именуемый просто Хордией, с княжеством отступников — норлонгов. В незапамятные времена это была каменистая, едва заметная тропа, по которой тайно пробирались из одного княжества в другое редкие караваны торговцев — контрабандистов. Но после того, как Хордия заключила союз с северным соседом, тропа превратилась в хорошо проезженную дорогу, которую прозвали Малым Северным Трактом. Как известно, Великий Северный Тракт соединяет города Салихард, Амонфост и Либузу, что в Хордии, с вольным городом Эсгарот, что на Долгом озере. Далее тракт следует на юг через Межиречье, что уже в княжестве Рун, и заканчивается у ворот столицы восточного княжества.

Это более-менее Фридерик себе представлял благодаря «волшебным полетам» со Стариком. Но откуда Мена так хорошо об этом осведомлена? Разгадка оказалось до обидного простой (и девушка этого не скрывала): всё это, и еще многое, поведала ей старуха длинными, зимними вечерами.

Путь по горным перевалам от города Либузы, центра всей торговли Хордии, до столицы опального княжества занимает около двух с половиной месяцев. Тиминская же крепость, вернее то, что от нее осталось, оказалась расположенной как раз на полпути этого долгого и утомительного маршрута. Поэтому относительно ровное, хоть и каменистое, плато промеж древних, полуразрушенных башен стало, со временем, не только излюбленным местом «днёвок» (остановок на несколько дней) торговых караванов, но и местом достаточно оживленной торговли. Бывали случаи, и нередко, что после нескольких удачно проведенных деньков очередной караван разворачивался и пускался в обратный путь. Поскольку далее двигаться уже было не с чем.

Конечно же, зимой в этих местах было безлюдно. Оно и понятно: все горные перевалы были напрочь завалены снегами. Но с наступлением весны движение по тракту возобновлялось. Особенно «жаркое» время приходилось, как ни удивительно, на самое начало весны (все торговцы, поди, торопились первыми добраться до соседей) и конец северной осени, когда усталые «обозные», как называла торговцев Мена, торопились добраться до дому. Да поскорее, пока лютые снега не завалили горные ущелья. Потому-то осенью и цены на товары падали чуть не вдвое…

Торговый люд здесь, во «владениях» зловредной старухи, собирался пестрый и разнообразный: худощавые, хмурые северяне, растолстевшие от сытой жизни людишки из восточного княжества, голодные и готовые на всё хордийцы, бородатые и сварливые салихардские гномы. Попадались (редко) и западные купчишки с беспокойно бегающими глазами. В этом столпотворении хоббиты из Восточной долины, поначалу, и не шибко бросались в глаза.

— Поначалу? — решился уточнить Фридерик. — И как давно они здесь появились?

— Не знаю… — Мена пожала плечами. — Но бабка сказывала, что раньше твои соплеменники наведывались в эти края два раза в году — ранней весной да осенью. А последнее время повадились проводить тут всё лето…

Хоббит невольно вздрогнул. «Хорош бы я был, если, послушав Старика, отправился в поход весной, — подумал он, качая головой. — Вот уж точно — попал бы, как кур в ощип…»

Помимо своего роста, торговцы из Восточной долины отличались от прочих тем, что продавали всё подчистую, даже мулов и телеги. Продавали — громко сказано! Отдавали, да почти за бесценок! Оно, впрочем, и понятно: ничего толкового эти людишки предложить не могли. Так, мелочь всякую… И торговаться не умели! Всё больше путались у других под ногами.

— Думаю, — сказала Мена, — от них просто откупались, чтоб другим не мешали…

— Откуда вам всё это известно? Вы что, госпожа, подглядывали? — удивился хоббит.

— Я — нет! Но бабуля — человек крайне любознательный, если так можно выразиться. Она, уж поверь мне, и подглядывала, и подслушивала, и руками не брезговала поработать…

— Руками поработать?! — воскликнул встревоженный Фридерик и остановился. — Что же получается? Мы тут мирно и славненько беседуем, а в это самое время твоя старушенция, быть может, роется в наших котомках, оставленных у очага!?

— Вполне может быть, — беззаботно усмехнувшись, промолвила Мена. — Но, не переживай! Мелким воровством она не занимается. Посмотрит, да аккуратненько положит на место!

— Мне это не очень нравится, — заметил хоббит, подымая тяжелые ведра и с удвоенной энергией припуская вперед, вверх по каменистому склону. — Так что же удалось подглядеть старухе?

Если верить девушке, многое. Но из всего прочего самым удивительным (по мнению Мены) было то, что странные «купцы» почти ничего не брали с собой в обратный путь! Большую часть выторгованного добра «обозные хоббиты» припрятывали здесь же, средь руин былой, грозной твердыни, чтобы потом, в следующем году (так думала старуха), это опять же перепродать…

— И где же они, подлецы, всё это прячут? — невольно воскликнул пораженный хоббит. Мена остановилась и, одарив его презрительным взглядом, промолвила, слегка скривив губы:

— Размечтался! Так я тебе и скажу… За дурочку держишь?

«Глупо получилось, — вздохнув, подумал Фридерик. — Когда же я научусь держать язык за зубами? Чёрт меня дернул такое ляпнуть! Теперь, уж точно, никто не разуверит девушку, что мы явились не за сокровищами своих соплеменников».

— Извините, госпожа, — понуря голову, промолвил он. — Это я от неожиданности… Представить даже не мог…

Мена понимающе усмехнулась, пожав плечиками, и они продолжили путь.

— И что же вы собираетесь делать? — через некоторое время, как бы невзначай, бросила она через плечо.

— Не знаю, еще не решили, — промолвил Фридерик, думая о своем. — Друзья, наверняка, вернутся в Залучье… — И тут же пожалел о словах, необдуманно сорвавшихся с уст.

— А ты? — спросила девушка, резко обернувшись.

— Я?.. — хоббит растеряно заморгал глазами. — Не знаю. Я — как все…

— Угу… — Мена недоверчиво покачала головой. — Ладно, давай ведра! За помощь благодарю, но дальше я, пожалуй, пойду сама. К тому же, мне еще коз доить…

Фридерик постоял некоторое время, любуясь стройной фигуркой удалявшейся девушки, потом вздохнул и поплелся разыскивать приятелей.

Хоббит еще издалека заприметил старуху, восседавшую на округлом валуне невдалеке от собственного «дома», греющуюся, видать, в последних, теплых лучах солнышка. Поэтому он сделал изрядный крюк меж останков древних руин (лишь бы не попасться старой ведьме на глаза), пока не добрался до места встречи с друзьями.

— Подымем всё Залучье!.. Они у нас попляшут!... Пусть только попробуют… — звонкий голос Мерика, хоть и с примесью хрипотцы, далеко разносился по окрестностям. Он стоял перед Томми, подбоченясь и гордо выставив вперед ногу. Приятель же, присев на камень (на что ж тут еще сядешь!), олицетворял собой, казалось, полную покорность. Лишь что-то негромко бубнил в ответ.

— Да мы их порвем, как собачонка тряпку!.. О! Наконец-то… — воскликнул Мерик, завидев Фридерика. — Не успело ясно солнышко сесть за горами… И где тебя черти носили?

— Я не помешал? — осведомился хоббит. — О чем спор?

— Да вот, — приятель отчаянно развел руками, — пытаюсь убедить Томми, что нам тут больше делать нечего! И так всё ясно! Надо возвращаться назад в Залучье, и подымать народ! Я беру на себя Южный удел, Томми отправится в Восточный. А тебе, Фридо, в самый раз заняться Выселками! Сам говорил, что там у тебя родня и прочее… Да вот только никак не могу прошибить нашего друга разлюбезного! Только и слышу: подумать надо еще да подумать надо…

Сердце у Фридерика екнуло. Неужели, минута расставания с друзьями так близка?

— Подумать, как говорится, никогда не вредно, — промолвил он, стараясь не выдать своего волнения. — А что предлагает Томми-то?

— А ничего он не предлагает! — воскликнул Мерик.

— Да погоди ты ерепениться, — тяжело вздохнув, сказал приятель. — Тебе лишь бы бучу поднять! А как мы назад-то попадем? Сходни, поди, охраняются так, что и мышь не проскочит…

— Ой! — воскликнул Мерик. — Что-нибудь, да придумаем!

— Ты действительно, того… — сказал Фридерик. — Не гони круги по воде, как говаривал старина Барсукс! Давай-ка, Томми всё же выскажется. Он ведь — Крол. Поди, получше нас знает своих родственничков.

Мерик фыркнул и демонстративно отвернулся.

— Мне ли не знать… — горестно усмехнулся Томми. — Я такое знаю, что и рассказывать не стоит — никто не поверит. А слыхивал и того поболее… Все считают Старосту нашего этаким добреньким старичком. А он отнюдь не добренький! Он мужик крутой и жестокий! Да по-другому и нельзя. Как вы думаете, легко ли столько лет в узде держать всех этих родственничков и прочих прихлебателей? Так что, не надо, не говорите! Староста наш далеко не простачек и не дурак! И, поверьте, кто именно мимо его силков в большой мир проскочил, наверняка уже выяснил… Или дознается в самое ближайшее время...

Мерик опять фыркнул, но от комментариев воздержался.

— Ну, хорошо, — произнес Фридерик. — И что, как ты думаешь, предпримет старина Крол?

— Во-первых, думаю, усилит охрану Заставы, — хмуро предположил приятель. — Может статься, и наверху, поближе к Чертовым сходням, засаду поставит. Я бы поставил, чтоб уж наверняка… Погоню пошлет — это уж точно! Так что, времени у нас немного осталось… Но этим он не ограничится: вдруг мы проникнем в Хоббитанию каким-нибудь иным путем? Потому, все дороги, думаю, будет патрулировать милиция — в основном, из своих же, из близких и верных людей. Это — во-вторых… В-третьих, всех местных старост на ноги подымет! Сделать это проще простого: соберет народ да поведает, что на границах родных земель неспокойно, вот-вот жди нападения чужеземцев… Народ, сами знаете, сразу за вилы схватиться! Так что, думаю, сцапает нас Староста, лишь только мы нос сунем в Удел… — невесело подытожил Томми.

— Так что ж ты предлагаешь, друг любезный, я как-то не пойму!? — вновь воскликнул Мерик. — Здесь, что ли, сиднем сидеть да горевать?

— Предлагаю подумать… — угрюмо промолвил Томми.

— Времени-то подумать, вроде предостаточно было! Что-то ты крутишь…

— Кручу!? — разозлился Томми. — Думаешь, я не понимаю, к чему ты клонишь?

— Ни к чему я не клоню…

— Да у тебя на лбу все твои паршивые мыслишки написаны!

— Какие-такие мыслишки?

— А такие: думаешь ты, я время тяну и соображаю, как бы втихаря назад вернуться, да старого Крола с его семейством малость пошантажировать! Вдруг, да испугаются? Не захотят сор из избы выносить! Так?

— Вовсе я так и не думал… — соврал Мерик.

— Думал-думал! Еще и как думал! Только вот что я тебе скажу, разлюбезный мой приятель: ничего из этого не получится! Всё, чего я добьюсь в результате такой вот глупости — отправлюсь в торбе на дно Туны рыб кормить… А вы, друзья мои, до конца своих дней просидите в какой-нибудь яме под ха-арошим присмотром. И то, в лучшем случае… Думаете, хоть кто-то вас хватится, разыскивать будет?

Мерик и Фридерик лишь переглянулись, втянув головы в плечи.

— Пусть только попробует, — неуверенно произнес Мерик.

— И это еще не всё, — продолжал, меж тем, Томми. — Представим себе, что нашли мы таки потайную дорогу, пробрались в родные места, народ подняли, с вилами и топорами на Бринбурн двинулись во главе войска, так сказать… Ан, не тут-то было! Родня у Старосты и так немалая. Достаточно и одного братца его одноглазого… Вильямсом его зовут. Бандит отпетый — ему Староста все мокрые делишки поручает обтяпывать. Но не забывайте и про те семейства, благосостояние которых так или иначе зависит от Кролов. — Приятель стал загибать пальцы. — Ройлы, Дудстоны, Брендезайки, Лякошели, Ёйлы-Пойлы… А-а… — Он махнул рукой. — Пальцев не хватит! Премиленький Староста наш, глазом не моргнув, целую армию враз соберет с мечами да копьями! Что ему вилы да лопаты… Только кровь прольете, и немало крови…

— Это что ж получается?.. — тихо спросил Фридерик.

— Получается, друзья мои, что никак нельзя нам сейчас в эту крысоловку голову совать. Выждать надо. Пусть малость поуляжется…

Мерик неуверенно покачал головой:

— Выждать, говоришь? Так, поди, ждать придется с год, а то и больше…

— Да уж, — согласился Томми, — никак не меньше… Впрочем, есть еще кое-что, о чем ты, Мерик, призабыл почему-то! В Тиминскую крепость мы всем гуртом направились не только для того, чтоб вывести на чистую воду нашего, всенародно любимого Старосту! Вернее сказать, совсем, вроде, не за этим…

Мерик хлопнул себя по лбу и промолвил:

— Ох, Фридо, ты уж меня прости! У меня, верно, от всех этих перипетий мозги поехали! Что же, действительно, с Книгой-то делать?

Фридерик лишь уныло пожал плечами.

— Ты, братец, плечами-то не пожимай, — заметил Томми, искоса поглядывая на приятеля. — Потому как у меня лично возникает один прелюбопытнейший вопросик…

«Ну, вот, — подумал Фридерик, — я так и знал…» И исподлобья глянул на друга.

— Какой? — встрепенувшись, спросил Мерик.

— А вот какой… Коль твой Старик и впрямь волшебник, а в этом у нас, вроде, сомнений нет, то как же он мог отослать тебя с таким-то ценным грузом в несуществующую крепость? Может быть, у него имелся какой-то запасной план, о котором ты, по забывчивости, нам не поведал?

— Точно! — воскликнул Мерик. — А я и с самого начала говорил, что подвирает наш приятель…

Фридерик вздохнул и уставился на свои босые ноги. «Ну, что ж делать-то? Придется всё приятелям выложить…»

— Не врал я, — угрюмо произнес он. — Просто не хотел говорить… Ох! Если честно уж, поначалу у меня-то и в мыслях не было брать вас с собой. Вы ж сами как-то увязались… Вот я и подумал, что ничего плохого не будет, если вы проводите меня до этой окаянной крепости. Я даже представить себе не мог… Извините меня! Кто ж знал, что всё так глупо выйдет…

— Так куда же Старик тебя отправил? — поинтересовался Томми.

— Не отправлял он меня никуда! Он попросил — я согласился…

— Не важно! Так куда же?..

— Ох… На север…

— На север? К норлонгам, что ли? — в один голос воскликнули хоббиты. — На зиму-то глядя?..

— Да нет же! — взмолился Фридерик. — Всё оно не так было… Старик попросил отнести Книгу в Тархан-Соэль! Это древняя эльфийская башня по дороге на север. Кому отдать Книгу, не сказал. Только намекнул, что, мол, я сам пойму… И выходить в дорогу велел весной, чтобы к осени я смог домой вернуться… Кто ж знал, что всё так обернется! Я ведь как думал: дойду до крепости, вас как-то домой спроважу… Сам устроюсь на зиму к кому-нибудь в услужение, до весны как-то протяну. А весной двинусь дальше… Теперь-то и ума не приложу, что делать! И вас в эту кутерьму втянул!

— М-да… — промолвил Томми. — Это уж точно! Только, похоже, от нас ты, дружище, не скоро избавишься… — Фридерик радостно вздрогнул. — Теперь, похоже, нам и далее путешествовать придется вместе…

— Да уж — ситуация… — задумчиво кивнул Мерик. — Назад, сдается, действительно, дороги у нас нет. Здесь оставаться до весны — брр… Да и небезопасно это, если верить Томми… На север идти — дойдем ли до холодов? Путь, кажись, неблизкий, а снега да метели — вот они, на пороге! На юг идти — тоже не лучше… А, чтоб тебя! Почему бы тебе, приятель, сразу всего не рассказать!?

— Ну, уж простите меня… Кто ж знал…

— Кто знал, кто знал, — передразнил его Мерик. — Так и врезал бы, зараза! Вот ты скажи, где тебя весь день носило, пока мы с Томми здесь штаны просиживали, тебя дожидаясь? А?..

— Как где? — удивленно разведя руками, промолвил Фридерик. — Вы же сами велели с бабкиной дочкой поговорить, выведать, что смогу…

— А-а… Это другое дело! Что ж ты ничегошеньки не рассказал до сих пор?

— Так вы, вроде бы, и не спрашивали…

— Теперь спрашиваем: и что ж ты выведал? — хмуро поинтересовался Томми.

Фридерик пересказал вкратце всё, что удалось узнать от Мены, опустив, по своему обыкновению, некоторые, на его взгляд, несущественные детали.

— Вот те на! — воскликнул Мерик. — И где же эти коты шелудивые добро свое припрятывают?

— Этого Мена не сказала… — развел руками хоббит.

— Вот теперь — ясное дело! — Мерик даже вскочил от возбуждения. — Теперь-то понятно, отчего бабуля так всполошилась, когда я начал ей вопросики-та про наших сородичей задавать! Ведьма старая — голову даю на отсечение — сама уж глаз на Кролово богатство положила! Спит и видит... А тут — нате! Заявились «некоротые»… Эх! Глянуть бы одним глазом, что они тут припрятывают…

— Глянуть? — недобро прищурившись, произнес Томми. — Думаю, найти их схованку будет несложно!

— Ты уверен? — с сомнением спросил Фридерик.

— Не уверен, но попробовать можно…

— Как, прямо сейчас?

— Ну, уж нет! Гляньте, темень вокруг…

Хоббиты огляделись. Действительно, увлекшись жарким спором, они и не заметили, как на землю опустились непроглядные сумерки. Лишь черные силуэты полуразрушенных башен слегка выделялись на фоне темного неба.

— Завтра с самого утра займемся поисками, — уверенно произнес Томми. — А потом решим, что делать дальше… Пошли спать!

— Опять потом… — заныл было Мерик, но, понуря голову, двинулся следом за приятелями в сторону временного пристанища.

Утро выдалось ветреным, сырым и туманным. От ласкового вчерашнего солнышка и следа не осталось. Мена еще досветла куда-то подевалась. Возможно, пошла за водой, а может быть, занималась прочими нехитрыми домашними делами. Старуха же всё вертелась рядом с башней, потому Мерик решил поступить с ней «жестоко»: стал приставать с вопросами по поводу сородичей. Та некоторое время терпела, но, наконец, забранилась, фыркнула и гордо удалилась, накрепко прикрыв за собой дверь подозрительного чуланчика. Так хоббиты остались в одиночестве.

Но излишняя осторожность никогда не помеха! Потому приятели как можно дальше отошли от старухиного жилища, и лишь тогда, почувствовав себя в относительной безопасности, Мерик возбужденно зашептал:

— Ну, как искать-то будем? Ты что-нибудь придумал, Томми?

— Ничего я не придумывал… Идемте пока той тропой, по которой шли. Если я правильно запомнил, скоро выйдем к кострищу, возле которого следы обоза обрывались… Проклятый туман, ничего-то не видно!

Вскоре, впрочем, впереди появился темный силуэт одной из башен.

— Тише, не шумите, — попросил приятелей Томми. — Кажется, здесь кроловы парни останавливались…

— Так что же? — нетерпеливо потянул друга за рукав Мерик.

— Тише, говорю! В горах, знаешь, как далеко звуки разносятся?.. Я вот что думаю: если девчонка не врет, то схованка должна быть где-то рядом…

— Чего ей врать-то? — неуверенно сказал Фридерик.

— Ха! Может быть, она поразвлечься решила! — предположил Мерик. — А сама спряталась где-то поблизости да, знай себе, посмеивается, наблюдая, как телепни деревенские окрестные камни переворачивают...

— Не будем мы камни ворочать, — заявил Томми. — Если Кролы, действительно, тут склад добра устроили, то искать надо только в старых башнях! Больше негде…

— Может быть, тут старые подземелья сохранились — крепость всё же… — напомнил Фридерик.

— Нет тут подземелий, одни скалы!

— М-да… — недоверчиво произнес Мерик. — Башен-то сколько? Семь или восемь? Поди, и за день не управимся. А если еще старуха догадается, чем мы тут занимаемся, уж шума-то будет…

— Все башни нам ни к чему! — уверенно заявил Томми. — Считайте сами: та башня, где старуха живет, и та, где она же коз держит, нам точно не нужны…

— Если бабка уже всё добро к себе не перетащила!

— Посмотрим… Две, самые западные, думаю, тоже отпадают. Уж слишком там много следов других обозов… Ту башню, что первой нам на пути повстречалась, можно тоже опустить. Ты же сам, Фридо, сказал, что внутри она пустая?

— Темно было… — напомнил Фридерик.

— Ну, если уверенности нет, оставим ее про запас. Так сказать, на самый последний случай… Остается всего две, от силы три башни. Начнем с этой…

Приблизившись к неприветливому сооружению, хоббиты неторопливо двинулись в обход, разглядывая древнюю, растрескавшуюся кладку. Вершина башни терялась в клочьях серого тумана.

— Не нравится мне эта башня, — заявил Мерик. — Уж больно много странных отверстий в стенах. Вроде как ее прилежно обстреливали из каких-нибудь катапульт… И старуха при этом еще утверждает, что крепость ни разу не участвовала в сражениях!

— Этого-то она как раз не говорила, — напомнил Фридерик. — А сказала лишь, что в войне с северянами крепость оказалась в стороне…

— Говорила, не говорила…

— Странно, что входа не видно! Подозрительно это… Ты что думаешь, Томми?

— Засыпан вход, потому его и не видно…

— Да зачем нам вход-то? — усмехнулся Мерик. — Я в два счета до ближайшей дыры доберусь! Хотите?

— Нет уж! — принял решение Томми. — Ты прав, не внушает эта башня доверия. Идемте к следующей! Вначале осмотримся, а затем решим, с которой начинать…

Следующая башня, казалось, была еще более потрепанной годами, чем первая. Но третья заставила хоббитов остановиться и присмотреться более внимательно. Темный, каменный монолит возносился прямо в небо. Лишь ближе к вершине виднелись узкие щели бойниц. Камни были влажными и растрескавшимися; но, в остальном, казалось, что время почти не коснулось древнего творения.

— И тут входа нет, — сообщил Мерик, завершив круговой осмотр.

— Вход завален, я ж говорил, — сказал Томми, разглядывая камни под ногами. — Только завалили его совсем недавно! Глядите, камни, что валяются поблизости, покрыты мхом и каким-то лишайником. А те, что прямо у нас под ногами — чистые!

— Оп! — радостно воскликнул Мерик. — Если мы их разберем…

— …То, наверняка, наткнемся на ха-арошую кованную дверь с пребольшими замками и засовами… Или я плохо знаю своих родственничков! К тому же, поглядите на эти каменища: уж мы-то, наверняка, их и с места не сдвинем…

— Может, действительно, всё это ерунда, — предположил Фридерик. — Нет там ничего, только разыгрывает нас старухина дочка.

— Может, и нет ничего… — задумчиво произнес Томми. — Только уж больно мне подозрительно это! Не зря же Мена тебе про скарб рассказала. Хочет она, похоже, чего-то от нас. А вот чего, не пойму! Слушай, Мерик, не ты ли недавно грозился, что в два счета доберешься…

— Опять я! Ну, ничегошеньки самостоятельно сделать не можете! — воскликнул приятель. Задрав голову, он некоторое время разглядывал древнюю стену, задумчиво почесывая затылок. До самой нижней бойницы, на глазок, было никак не меньше тридцати футов. Правда, то там, то здесь кладку прорезали неровные горизонтальные уступы.

— Не хочется что-то… Даже если и доберусь, толку-то что! Ведь наверняка, еще спускаться столько же внутри…

— Ты доберись уж, а я тебе веревку дам! — сказал Томми. — Закрепишь ее наверху, мы с Фридо к тебе подымимся, а уж после и в башню как-нибудь спустимся…

— О, мучители… — простонал Мерик. Но всё же решительно направился к стене башни, примерился, и, уцепившись руками за неглубокий, рваный шов меж камней, вначале подтянулся, а затем и поставил босые ноги на неровный выступ.

— Скользко… — сообщил он.

— Ты не торопись, осторожно! А мы подстрахуем, в случае чего… — заверил Томми.

— От вас дождешься, — буркнул приятель.

Из троих хоббитов Мерик, конечно же, был самый ловкий, говорить нечего. Но и ему понадобилось всё мастерство, чтобы кое-как добраться до ближайшего каменного уступа на высоте не более десяти футов над землей. Передохнув немного, он помахал рукой и двинулся дальше.

Томми и Фридерик топтались внизу, придерживая веревку, чтобы та случайно не зацепилась за камни, и поминутно вздрагивали, когда их друг вдруг поскальзывался, и его голые ступни мелькали в воздухе. Наползавший временами туман закрывал видимость; тогда приятели чувствовали себя особенно неуверенно, вглядываясь вверх и прислушиваясь к каждому шороху.

Время тянулось мучительно медленно. Фридерик уж взялся было винить себя, что не отговорил друзей от этой безумной затеи, поглядывая искоса на Томми. Тот лишь хмурился и молчал. Но, наконец, приятели с облегчением вздохнули, заметив, как ноги Мерика исчезли в каменной бойнице. Через минуту тот помахал им рукой, приглашая последовать за ним.

— Давай, Фридо, подымайся первым, — похлопал Томми приятеля по плечу. — А я последую за тобой…

— Может, неплохо было бы кому-нибудь здесь остаться?.. — с надеждой спросил хоббит.

— Нет уж! Торчать здесь, на виду у всех — хуже не придумаешь…

Фридерик вздохнул и, подергав для уверенности свисающую веревку, стал медленно подыматься вверх по шершавой, неровной поверхности стены. Пальцы ног предательски соскальзывали с камней, веревка натирала ладони, но хоббит упрямо двигался вперед. На нешироком каменном уступе он лишь недолго отдохнул, глянув на нетерпеливо переступавшего с ноги на ногу приятеля. «Нет уж, — решил он, — лучше я вниз более смотреть не буду…»

Бойница, казавшаяся снизу узкой щелью, оказалась достаточно просторной, чтоб вместить троих хоббитов. Свесив головы вниз, они некоторое время всматривались в темноту башенного провала, но так ничего и не разглядели.

— Придется спускаться, — констатировал Мерик. — Отсюда только глаза просмотрим…

— Вот и спускайся! — скомандовал Томми.

— Опять я! — возмущенно воскликнул хоббит.

— Конечно ты! Мы — гляди! — и не отдышались еще от подъема, как следует. А ты уже отдохнувший, свеженький…

— Свеженький, скажешь тоже… — скривился Мерик, но более препираться не стал. Видать, ему самому было интересно поглядеть, что же скрывается в недрах таинственной башни. Перебросив веревку на другую сторону стены и продолжая негромко ворчать («ну, чтобы вы без меня делали?»), он вскоре растворился в темени. Слабое эхо, впрочем, доносило до слуха хоббитов сопение друга и отдельные реплики. Так сказать, по ходу дела…

— У, чёрт… Балка старая торчит… Прогнила вся… Ничего не вижу… А, чтоб тебя…

Прошло несколько минут и веревка, наконец, ослабла.

— Ну, что там? — нетерпеливо окликнул приятеля Томми, и каменные стены башни тут же ответили ему глухим эхом.

— Подождите, — донеслось снизу. — Глаза пусть попривыкнут…

— Опа! — услышали приятели минуту спустя. — Пожалуй, вам лучше спуститься…

— Кто бы сомневался, — сказал Томми и первым ухватился за веревку. Фридерик выждал некоторое время и, вздохнув, последовал за другом. Интересно, уж и не говори, посмотреть, что же там обнаружил Мерик!

Спуск оказался, как ни странно, не очень тяжелым. Ноги нащупывали в темноте выступающие деревянные балки, на которые можно было опереться, и малость передохнуть. Глаза постепенно привыкали к темноте.

Оказавшись рядом с приятелями, хоббит огляделся. Света было немного. Он проникал внутрь башни лишь через несколько рядов бойниц, а также сквозь растрескавшиеся доски деревянного настила, что остался высоко над головой. Зрение у хоббитов (как все знают) завидное, потому, попривыкнув к полумраку, Фридерик разглядел достаточно ровную поверхность внутренних стен башни. В диаметре ее колодец составлял футов, этак, двадцать. Ровный, выложенный каменными плитами пол, был засыпан остатками обрушившихся балок, обвалившейся штукатуркой и прочим мусором. В стене напротив виднелась окованная железом массивная дверь. Та, что была, видимо, тщательно укрыта от нежелательных взоров снаружи завалом из камней. Но не это привлекло, в первую очередь, взгляд изумленных хоббитов.

Меж камней, возможно, вывалившихся из стен древнего сооружения, стояли три объемистых, окованных железом сундука, схваченные завидными металлическими скобами, с навесными замками.

— Ну, как вам это? — поинтересовался Мерик. — В жизни ничего подобного не видывал! Прямо, как в сказке про сокровища…

— Точно… — согласился Томми. — Не хватает только дракона для полноты картины, так сказать!

Присев на корточки, он подергал за скобу и, прищурясь, огляделся по сторонам.

— Дай-ка, Мерик, мне во-он тот камень…

— Ты что надумал? — воскликнул Фридерик. — Это же чужое! Может, не надо?

— Было чужое, а станет нашим, — осклабился Томми. Примерясь, он со всей силы ударил камнем по замку. В башне загрохотало так, что у приятелей даже уши заложило.

— А можно потише? — взмолился Фридерик.

— Что значит — потише? — возмутился Томми. — Как я могу потише? Может, мне на него пописать — вдруг да откроется? Или ты знаешь какое-нибудь волшебное слово? Так скажи!

— Ну, ладно, ладно…

Замок долго не поддавался ударам хоббита, но, наконец, жалобно звякнув, откатился в сторону. Осторожно приятели подняли тяжелую крышку... Хотя сундук оказался более чем наполовину пуст, но и то, что лежало внутри, вызвало горячую волну ликования.

— Это надо же! — изумленно произнес Мерик. — Глядите, настоящие мечи! А на дне — золотые монеты! Вот уж, действительно, клад… Не клад даже, целое достояние!

— Может, это не Кролово добро? — неуверенно спросил Фридерик, глядя через плечо друга. — Может, какие-нибудь разбойники здесь свой скарб держат? Разве честные люди могут вот столько-то иметь?

— Где ты видел «честных людей»? — возразил Мерик. — Кролы — они и есть настоящие разбойники! Сколько лет-то свой же народ грабят…

Мерик схватил один из мечей и, обнажив слабо поблескивающий в полутьме башни клинок, воскликнул:

— Вот оно, оружьице-то! — И помахал мечом над головой.

— Я вот только чего понять не могу… — задумчиво произнес Фридерик, почесывая затылок. — И зачем же Кролы всё это добро здесь держат? Ведь, поди, кто угодно может сюда забраться да вынести всё подчистую… Ох, что не говорите, не нравится мне это! Подвох тут какой-то…

И он подозрительно оглядел окружающие темные стены.

— Кто их знает, — пожал плечами Томми. — Одно могу сказать: видать, хранить здесь свой скарб Кролы считают куда безопаснее, чем в собственных хоромах!

— Точно, — согласился Мерик. — У них же семейство такое паскудное, что друг другу готово глотки перегрызть за горсть монет! К тому же, опять-таки — Ёйлы, Пойлы, Лякошели всякие… Те уж — голову даю на отсечение — за всеми подглядывают, подслушивают, наушничают… Нет уж, узнай кто про такое богатство, уж давно бы поубивали друг друга…

— Ладно тебе, много ли ты знаешь? — проворчал Томми. — Поглядим, что в других сундуках…

В этот момент какая-то тень заслонила и без того тусклый свет, падавший внутрь башни через одну из бойниц. Фридерик только охнул, заметив, как легкая веревка змейкой заструилась вверх.

— Держи! — хрипло закричал он Мерику. Тот неуверенно подпрыгнул, но, так и не дотянувшись до ускользавшей бечевы, лишь чертыхнулся, повалившись на ближайший сундук.

— И что же вы, негодники, там делаете? — осведомился сверху знакомый Фридерику звонкий голосок.

Хоббиты от неожиданности только и застыли на месте, задрав головы…