Мох — Главный враг Шаха

        ГЛАВНЫЙ ВРАГ ШАХА

        О, прекрасны осенние дни месяца Шахривар*, когда летняя жара ослабевает, прохладные дожди усмиряют пыльные бури, а небо становиться чистым и ясным как сама Аша — Истина! После долгих дней сухости и духоты снова пробивается из-под земли зеленая трава, а дышится легко и вольно, как будто и нет в мире никаких бед. Пастухи подсчитывают приплод скота, а земледельцы уже предвкушают завершение своих тяжких трудов. Природа подобна человеку. И в начале осени она напоминает зрелого человека, которому минул четвертый десяток лет: он знает, что уже многого добился в жизни и можно вздохнуть, улыбнуться себе и начать собирать плоды. Наслаждаться ими самому и дарить близким. Так и Природа в месяц Шахривар щедро дарит людям и всем светлым творениям свои плоды.

        Караван верблюдов медленно двигался по древней дороге на Бухару. Величавые животные ступали чинно и спокойно, их большие глаза глядели на мир с выражением вечной скуки и безразличия. С губ время от времени падали комья пены, подергивания ушей и хвостов отгоняли назойливых слепней. Крепкие чернобородые погонщики покрикивали, подгоняя верблюдов, но те и не думали ускорять шаг.

        Вокруг простиралась поросшая кустами пустошь, вдали возвышались изъеденные временем скалы. Солнце клонилось к закату и скалы бросали длинные тени, в зарослях кустов пели кузнечики. Легкий ветер дышал прохладой, земля и камни еще хранили в себе полуденную жару. В прекрасном вечернем небе плыли легкие облачка, похожие на овец. И словно пастух, за ними присматривал молодой месяц. О, благостная пора! Люди вдыхали пахнущий травами воздух и благодарили Всевышнего.

        — Скажи Дарий, а правда ли что ты некогда был магом? — спросил у меня Шапур, главный купец каравана, крепкий коренастый мужчина в зеленом халате с малиновым поясом.

        — Почти...

        — Тогда расскажи мне, правда ли то, что рассказывают о вас простолюдины? Что вы можете летать к звездам и беседовать с давно умершими? И видеть в зеркалах иные миры? И прочее... Это все чепуха, или не только? — Из густой черной бороды Шапура мелькнули крупные белые зубы. Думаю, он улыбнулся мне, хотя это больше походило на хищный оскал.

        — Долго рассказывать. Хотя... Мы ведь никуда не спешим — я улыбнулся в ответ. Пред лицом Шапура, этого матёрого караванщика, за плечами которого многие дни и годы пути, я — ученый муж выросший в городе, казался теленком.

        — Куда ж спешить? Верблюды не скаковые лошади.

        Ты расскажи мне чего-нибудь интересного. Нет, не про женщин и не про вино. И не про игры в нарды. Расскажи мне чего-нибудь страшного. Про злых духов, про козни Анхра-Маинью**, или про... ну ты понял меня, друг.

        Я начал перелистывать страницы своей памяти.

        — Знаешь... Да! Я был всего лишь младшим помощником одного мага из города Кум. Он не посвящал меня в тайны своего учения. Но однажды поведал одну интересную историю. Про жестокого Шаха который боялся всех и вся.

        — Хм... Да, я слыхал, что правители часто бояться даже близких людей. Но это не признак трусости. Ничего не боятся только камни. А давно жил тот Шах?

        — Маг говорил, что еще до нашествия Искандера Двурогого***

        — Давно!

        — Угу...

        — Ну, чего же ты медлишь? Рассказывай, давай!

        Шах был не таким уж плохим человеком...

        ***

        Нелегко быть первым сыном в семье, а уж тем более

        первым сыном правителя. На тебя смотрят скорее не как на человека, но как на продолжение отца, его воплощение. В тебе пытаются разглядеть то лучшее, что было в отце, но гораздо чаще видят худшие стороны его души. "Он такой же обжора, как и отец" — скажут подданные, но мало кто скажет: "он так же умен, как и его родитель". И никто не скажет: "да он такой же человек, как и все".

        Камбиз сын Ксеркса, был первым сыном в семье. И с юных лет не чувствовал легкости в своей жизни. "Тебе предстоит наследовать престол, когда я уйду к предкам. Я не вечен на этой земле и ты тоже. Но я выполнил свой долг перед страной и богами. И ты не посрами наш род" Подобные нравоучения Камбиз выслушивал едва ли не каждый день. Он рос в постоянном страхе, не только за свою жизнь — хот я и за нее тоже — но сначала за честь семьи. "Мой отец — великий правитель, смогу ли я достойно продолжить его дело?"

        А годы шли, и Империя процветала под мудрым правлением Ксеркса. Караваны торговцев могли не бояться разбойников, и везли через наши земли многочисленные товары из Африки в страну Чины, из Хорезма в Африку, из страны Чины — в далекие западные земли. Земледельцы были довольны уровнем налогов. Законы изданные Шахом были мудры и справедливы. Благодаря жестоким казням нескольких взяточников, в государстве установился порядок. Враги боялись даже нос сунуть на земли Ирана. Народ боготворил своего мудрого правителя.

        Но нашлись мелкие люди с грязными душами, которые ненавидели Ксеркса и замыслили его убить. И осуществили злодейство в день рождения Камбиза. Ему тогда исполнилось шестнадцать лет. Камбиз хорошо запомнил тот день. Весь дворец утопал в запахе благовоний, вино лилось рекой. Играла прекрасная, похожая на журчание воды, музыка. Были приглашены все великие сатрапы, богатейшие купцы и послы. Всюду дорогие наряды, блеск драгоценностей и подобострастные речи...

        "Вот мой сын! Будущее нашей державы. Я воспитал его как будущего правителя, сурового, но мудрого. Пусть никто не смеет встать у него на пути, а кто посмеет — да покарает того Ахура-Мазда! Приветствуйте Камбиза!" Раздался одобряющий гул и гости подняли кубки с вином. Ксеркс также поднял кубок. Выпил — и страшно закричав, схватился за живот. В последующие годы Камбиз много раз видел во снах округлившиеся, готовые вылезти из орбит глаза отца, его посеревшее лицо, и почерневшие губы.

        ***

        — Странно... Но ведь виночерпий должен был проверить вино.

       — А виночерпий сам был одним из заговорщиков.

       — Да, так нередко случается в жизни... — Шапур подбросил в костер еще немного веток.

        — Случается чаще, чем обычно думают! — ответил я, глядя на догорающий закат.

        — Ну что ж рассказывай дальше.

        ***

        Со дня смерти отца, Камбиза постоянно преследовал страх. Он боялся не только за себя, но и за империю, а главное — за отцовскую славу. "Я должен покарать этих подлых шакалов! Я должен показать кто здесь Шах!" Убийц Ксеркса нашли довольно быстро. Их казнили, бросив в яму со змеями. Но на этом юный Шах не успокоился. Смерть отца тенью нависала над ним. На Камбиза смотрели как на молодого и неопытного правителя, которого можно легко обхитрить, напугать, заставить подчиняться. "Куда ему до славы отца!" И Камбиз изо всех сил пытался доказать, что он достойный сын. А для этого нужно было хотя бы выжить. Шах понимал, что опозорит свой род, если умрет вслед за отцом, не отомстит за его смерть и не продолжит его дело.

        Казалось, опасность подстерегает отовсюду. И — нужно признать — нередко так и было на самом деле. Начались казни придворных, казни богатых купцов и военачальников, затем дело дошло и до простолюдинов... Люди заговорили про Камбиза как про неразумного тирана. "Отец был мудрее"... И количество казней лишь возросло. С базарных площадей не успевали смывать кровь. Никто не чувствовал себя в безопасности.

        И правитель также не чувствовал. Устав от страха, он в отчаянии обратился к служителям древних култов. "Кто мой главный враг? От кого я приму смерть?" Спросил Шах у лучших колдунов страны. Ветхие старцы молча переглянулись. "Завтра мы дадим тебе ответ".

        В ту ночь Шах не заснул. Он упивался жуткими картинами казни Главного врага, картинами, что жили лишь в его воображении. Вот с Врага сдирают кожу. Или отрубают руки, и ноги. Вот его раздавливает слон... Народ ликует! Камбиз может вздохнуть спокойно. О, если бы все было так просто... Лишь под рассвет Шаху удалось уснуть. Во сне ему самому сдирали кожу, отрубали конечности и клали под лапы слону. Проснувшись в холодном поту, правитель сам побежал в комнату, где заседали колдуны.

        Там царили полумрак и пряный запах меда, курился дым от благовоний и трещали масляные лампы. Их тусклый свет отражался от медных и бронзовых сосудов, а иссохшие лица старых колдунов казались ликами египетских мумий.

        — Ты примешь смерть от врага, которого можешь увидеть в зеркале.

        — Он там живет?

        — Оттуда он смотрит на тебя.

        — Не нужно загадок! Не дурите мне голову, несчастные! Говорите проще.

        Верховный маг взглянул шаху в глаза.

        — О нет, повелитель. Несчастный как раз ты.

        На следующий день колдунов отправили на виселицу.

        Но на душе у Камбиза не стало спокойнее.

        ***

        — Хм... И что же он предпринял? — Шапур захрустел лапой цыпленка, он пожирал ее вместе с костями.

        — Решил убить врага.

        — Но ведь тот жил в зеркале.

        — Камбиз пригласил индийских жрецов тёмной богини Кали. Щедро им заплатил и обещал не казнить. Те, конечно боялись, но Шах предложил столько золота, что жадность победила страх.

        — И что они сделали?

        — Отправились в Зазеркалье, чтоб найти Врага. И убить его.

        ***

        И вот первый жрец-тамил совершил обряд. Напротив большого зеркала он поставил малое, так что они отражались друг в друге, образуя коридор уходящий в Вечность. Затем стал меж этими зеркалами, держа в каждой руке по свече. И совершил Танец отражений. Мириады его двойников повторяли движения, а мириады огней завораживали... Наконец смуглый, покрытый татуировками жрец свалился на пол, и не подавал признаков жизни. Но товарищи не пытались его оживить, они были уверены — он находиться Там. В ином мире.

        Насекомые. Тысячи, миллионы насекомых. Весь мир кишел этими тварями. Черные пауки лазали по полу, по дорогим прекрасным коврам, по разноцветным мраморным плитам. Они сбивались в большие шевелящиеся кучи, шуршали волосатыми лапками, выглядывали изо всех щелей, щекотали босые ноги. Воздух был наполнен мириадами мух. Большие жирные слепни, малые проворные мошки. Они залетали в нос, кружили перед лицом, копошились в бороде. Вокруг было темно из-за целых туч мошкары. Их жужжание напоминало погребальную музыку и плачь по умершим. Жрец чувствовал, как внутри него разливается холод, как ступни ног немеют, и становиться трудно дышать. Он с детства боялся насекомых. А в мире Зазеркалья весь дворец кишел ими.

        Преодолевая страх, тамил искал выход из дворца. Это было непросто, ведь то, что в мире людей находилось справа, здесь находилось слева. Наконец вышел во двор и ужаснулся — небо было черным от летающих тварей — мух, саранчи, ос. В бассейнах копошились водяные черви, а трава шевелилась от жуков-пожирателей. И весь мир был черным: темная трава, темные стены, темная вода. Как здесь можно найти врага Шаха!? Сквозь тучи мошкары пробивался блеклый солнечный свет. Жрец обратил к нему взор, надеясь на заступничество высших сил. Но увидел, как черный навозный жук пожирает Солнце... И, жрец, вопя как безумец, жрец бросился бежать.

        ***

        — Хм... Да уж, мрачная история — Шапур развалился на походном коврике и наслаждался теплом от костра. Вокруг пели сверчки, а где-то вдали выли шакалы.

        — Но я одного не понял: так этот кудесник все видел на самом деле или просто впал в беспамятство? И мир населенный жуками ему просто приснился?

        — А кто его знает! Как бы то ни было, с темными силами лучше не шутить. А ещё лучше вообще не иметь с ними никаких дел.

        — Да, правду говоришь, друг. Развелось в мире нехороших людишек. Маги, еретики, манихеи... Сколько же неверных процветает на земле Ирана!

        (Тут я улыбнулся. Ведь сам был учеником мага)

        — Но давай, расскажи, что случилось с прочими жрецами — продолжил Шапур.

        ***

        Змеи. Тысячи, миллионы змей. Маленькие как черви и жирные, длинной в десятки локтей. Мир кишел ими. Они сыпались с небес дождем, вылезали из-под земли как грибы, плавали в воде и извивались среди листвы деревьев. Шипели, сплетались в клубки, которые никому и никогда не распутать. Еще были крысы. Большие и жирные как свиньи, они лазили всюду, скалили гнилые зубы, пожирали все на своем пути. А второй жрец больше всего на свете боялся змей и крыс. Он бросился бежать!

        И вот в мир Зазеркалья отправился третий жрец.

        И не нашел там ничего. Ни дворца, ни деревьев, ни змей, ни пауков. Бесплодная равнина до самого горизонта. Блеклый свет Луны, серое небо. И тоскливый вой ветра. Конечно же, больше всего на свете третий жрец боялся Одиночества. Опустошенный, с понурившимся от тоски лицом он вернулся в наш мир.

        Ни один из трех не смог найти главного врага Шаха. Искать было нечего. И печаль охватила душу правителя, проникла в его легкие и сердце, свила гнездо в животе. Тяжко вздохнув, Камбиз отблагодарил индийцев и щедро вознаградил их — все же те старались. И вот, когда Шах уже отправился в свой гарем — утолять тоску, к нему подошел молодой рыжий парень с покрытым веснушками лицом и флейтой в руке. Его все считали дураком. "Я умею путешествовать в иные миры. Возможно, найду твоего врага и уговорю его не убивать тебя?"

        ***

        — Да, те, кого все считают дураками нередко оказываются мудрее многих мыслителей, — Шапур любовался танцем искр над костром.

        — Да, но — увы — и он не смог помочь Шаху.

        — Хм... Рассказывай дальше!

        ***

        Цветы. Тысячи и тысячи прекрасных цветов. Больших — в человеческий рост и малых, что яркими созвездиями рассыпаны среди лугов. Мир утопал в них. С неба лился теплый радужный свет, пели яркие, сияющие как Закат птицы. Мягкая трава обнимала босые ноги, дул свежий ветерок. С неба лились дожди из молока и вина, гремел гром. Цветы раскачивались и пели песни. Белые как горные снега бабочки кружили в чистом небе, водили хороводы. По берегам журчащих ручейков желтел золотой песок. Вдали возвышались кристальные скалы. Хотелось смеяться от радости... Долго бродил парень с флейтой в поисках Врага Шаха. Спрашивал о нем у деревьев, у цветов и камней. И в конце-концов встретил рыжего человека. Такого же, как и сам.

        — Ты не видел Врага шаха Камбиза, друг?

        — Его здесь нет. — собеседник широко улыбнулся.

        — Но колдуны сказали, что он живет в Зазеркальном мире.

        — А этот мир у каждого свой. Каждый видит свою душу. Что там, у вас — снаружи, то здесь — внутри. Что там — внутри, у нас — снаружи. В мире зазеркалья каждый видит самого себя.

        И я — это ты. Передай Шаху, что пускай он отречется от престола в пользу своего брата и живет спокойной жизнью богача. Править Империей — слишком сложно для него. Пускай лучше займется торговлей.

        Рыжий паренёк смутился и почесал затылок:

        — Э-э... Камбиз не может передать власть брату...

        Дело в том, что он казнил всех своих братьев.

        ***

        — Жестокий человек!

        — Жестокий. Но его можно и пожалеть.

        — Рассказывай дальше!

        ***

        Камбиз преодолел тоску и решил бороться до конца.

        "Враг смотрит на меня из зеркала? Он там живет? Ну так уничтожу все зеркала в моих землях!" По дорогам державы поскакали всадники в полосатых плащах — глашатаи правителя. Всюду зачитывали указ — сдавать зеркала. Некоторые маги не хотели отдавать свои "окна в иной мир" Снова пролилась кровь. В Столице Империи, в храме Митры, жрецы плавили зеркала, а медь закапывали в землю. Про Шаха заговорили как про человека одержимого злыми духами...

        — От кого я приму смерть? Почему ты не хочешь покарать его, о, великий Ахура-Мазда, творец всего сущего? — вопрошал правитель — Неужто я не заслужил твоего снисхождения? Неужто ты забыл обо всех храмах, что я построил в твою честь?

        А народ не прекращал роптать. Из отдаленных провинций начали приходить тревожные сообщения об убитых сборщиках налогов, о сожженных чучелах Шаха, о тайных союзах, и разграбленных домах сатрапов... Империя трещала как старое судно под напором жестоких волн и лютого ветра. А в небе видели комету и звездные дожди. Маги предрекали ужасные потрясения. Впрочем всё было ясно и без них...

        И, наконец, Шах не стерпел мучений и надломился духом. Демоны Преисподней, слуги Анхра-Маинью поселились в его душе. Камбиз велел сжечь свой дворец и отправился в горы. Великий пожар можно было видеть даже из соседних городов. А зарево над Столицей словно знаменовало закат величия Ирана.

        Восстания охватили всю Империю. Начался Хаос.

        Шах замуровал себя в удаленной пещере и проводил время, заливая бушевавший в душе пожар вином. "Здесь меня никто не найдет! Никто не сможет меня убить!" Через много лет кочевники разбили в той пещере лагерь, и нашли истлевший скелет Камбиза. Бывший владыка Ирана погиб от голода. Окончательно потеряв рассудок, Шах предпочел голодную смерть, лишь бы не покидать укрытия. Он не смог победить своего главного врага — самого себя.

        С тех пор прошли века. Древние знания забылись. Сейчас уже нигде не найти человека который мог бы путешествовать в зазеркальный мир. Но до сих пор из уст в уста передаются истории подобные этой. Одних они развлекают, других учат. А кому-то будоражат воображение, и люди снова мечтают отправиться в иные миры...

        ***

        — Да, ну и историю ты рассказал! А, знаешь, я никогда не доверял этим зеркалам... Не знал что наши отражения имеют свой разум и свою волю! Пожалуй, продам свои зеркала арабам. Так будет спокойнее!

        Я молча улыбнулся и ничего не ответил. Шапуру не нужно понимать такие истории — он настоящий волк пустыни, ему не грозит смерть от самого себя. А мне? Не знаю смогу ли я победить то зло, что живет во мне. Наверное, оно живет в каждом человеке. Или почти в каждом... Но спящая пустыня так прекрасна, что не хочется много думать. Поют сверчки, темное звездное небо дышит прохладой. Трещит костер. На юге мелькнула падающая звезда и исчезла за скалами. Завтра новый день, но пока можно отдохнуть. Пожелав Шапуру спокойной ночи, я лег спать.

        * Шахривар — иметься ввиду шестой месяц древнеиранского солнечного календаря. Он примерно соответствует нашему сентябрю — 22.08 — 21.09.

        Скорее всего, я не правильно передал название, ну да ладно...

        ** Анхра-Маинью — в Зороастризме, религии древнего Ирана, имя главного злого духа, по сути —дьявола.

        *** Искандер Двурогий — так на Востоке называли Александра Македонского. Не без уважения — Македонец стал излюбленным героем восточных легенд и сказок.