Msong — Эрос искусственного интеллекта

Вот уже восемь лет он бился над помещением давно уже разработанного искусственного интеллекта в реплику человека. Однако капризная (если не сказать иначе) программа, прекрасно чувствующая себя на жестких дисках обычных компьютеров, упорно не желала приживаться в подобии человеческого существа.

Аарон вздохнул и вычеркнул очередного андроида из обходного листа. Он подошел к следующей стеклянной палате своей миниатюрной лаборатории-мастерской. Андроид Клэр еще не поддалась общему «безумию», как его называли между собой сотрудники. За эти годы они перебрали множество названий: от «вируса» до «неисправности», но прижилось в итоге именно это.

Ученый открыл прозрачную задвижку и поздоровался с Клэр.

— Как себя чувствуешь, крошка? — с неподдельным участием спросил он.

Голова андроида с миловидным лицом человеческой девушки медленно повернулась к нему. Какая это по счету модель Клэр? Аарон уже давно сбился со счета. Зато он прекрасно помнил, как жутковато было работать с целой армией неотличимых механических близнецов. В их металлических головах, несмотря на идентичные условия развития, росли и совершенствовались совершенно различные характеры.

— Мне плохо, доктор Ферренес, — жалобно ответила Клэр через головые адапторы. — Я и не знаю, чем все это… Все это существование.

Аарон с трудом удержался от того, чтобы не закатить глаза. Этот ответ в неизменной форме он стабильно слушал каждый раз за день до того, как очередная Клэр разбивала себе голову.

Поначалу ученые еще пытались бороться с суицидальными наклонностями андроидов, обивая стены их камер войлоком, будто в Бедламе. Тех, кто каким-то образом повреждал обивку, попросту отключали. Однако обезвреженные андроиды в конце концов все равно «умирали» даже в состоянии сна, и все начиналось заново. Перепрошивка, бесплодные поиски багов, баснословно дорогая замена «мертвых» деталей…

— Держись, крошка, все будет в порядке, — дежурно ответил Аарон, и закрыл заслонку. Безучастная ко всему груда обтянутого искусственной тканью железа робко кивнула.

Аарон покинул лабораторию и зашел в свой офис. Раздраженно швырнув лабораторный халат на просевшее кожаное кресло, он нашарил во внутреннем кармане пиджака сигареты и как следует затянулся.

С первыми моделями Клэр он еще пытался договориться, убедить, нажать на неведомые ему мотивационные рычаги… Но на следующий день он все равно находил ее бьющейся головой о стеклянную стену. И каждый раз что-то будто умирало в его сердце вместе с очередной копией: он каждый раз переживал ее смерть как смерть близкого человека. Несмотря на то, что в его ведении было около дюжины андроидов в разных лабораториях, какие-то опекунские чувства пробуждала в нем только Клэр. Может, потому она и держалась всегда дольше остальных…

Аарону на мгновение показалось, что эта мысль натолкнула его на простое и неопровержимое решение проблемы, но он тут же пренебрежительно от нее отмахнулся. В ученый совет каким-то образом просочилась прорва романтиков-недоучек, с которыми ему приходилось спорить до потери пульса. Тех, натравивших на его подопечных целую свору сиделок, нянек и прочих элементов, призванных заполнить теоретические эмоциональные дыры в жизни искусственных интеллектов.

Аарон бросил взгляд на уродливые настенные часы и устало потер глаза. Пришла пора выдвигаться на абсолютно ненужную, быть может, даже вредную встречу. Которую он, тем не менее, сам и назначил.

Ученый втоптал окурок в пепельницу, накинул пальто и вышел по коридору в фойе. На него с обшарпанных стен строго глянули великие физики прошлого. Не менее строго глянул и вахтер на пропускном пункте.

— Середина рабочего дня, мистер Ференес, — укоризненно заметил тот.

— У меня рабочая встреча, — ровно ответил Аарон, протискиваясь через вечно неработающие круговые двери.

Аарон перебежал через пустынную автомагистраль, — что и говорить, университет стоял на отшибе, — прошел полквартала по аккуратным улочкам и завернул в сомнительного вида подвал с грубо намалеванными на вывеске поросенком и двумя кружками пива.

Под таверну эта пивнушка только маскировалась: внутри не было ни отделки под черное дерево, ни массивных, изрезанных ножами столов… Интерьер заведения («Свиная голова» — гласила надпись на меню) больше походил на обычное кафе, куда подростки водят своих подруг, но никак не на суровый, криминальный бар, которым оно хотело казаться.

В дверях Аарон огляделся и заметил, что его собеседник уже пришел и успел удобно устроиться за одним из столиков. Рядом с ним, на салфетке, лежала горка лущеных фисташек, которые тот одну за одной отправлял в свой непрестанно улыбавшийся рот. Пива, впрочем, он, кажется, не пил вовсе.

Завидев Аарона, тот приветственно помахал рукой. Ученый сдержанно кивнул и пробрался к их столику, преградой ему служили не толпы завсегдатаев, но хаотично расставленные по всему залу стулья.

— Мартин! — жизнерадостно назвался человек, которого Аарон про себя уже окрестил «Щелкунчиком». Мысль эта его позабавила, что помогло натянуть на лицо приличествующую моменту улыбку и представиться самому.

— Чудесная забегаловка, — сообщил Мартин; орешки так и мелькали у него в пальцах. — Живу я неподалеку, но ни разу здесь не был.

Аарон мучительно размышлял, как направить мысли этого остолопа в нужное русло. С начала их встречи не прошло и минуты, а он уже жалел, что пришел.

К их столику подошла официантка и поинтересовалась, что господам будет угодно. Аарон поднял взгляд и вздрогнул — лицом она напоминала Клэр. Краем глаза он заметил, что Мартин с идиотической улыбкой наблюдает за его реакцией.

— Два крика и свиные уши, — хрипло заказал Аарон и прокашлялся.

— Один крик, — поправил его Мартин. — Я не пью.

— Один крик, — зачем-то повторил Аарон. Девушка насмешливо поклонилась и ушла.

— Итак! — Мартин расправился наконец с орешками и скрестил вымазанные солью пальцы в замок. — Вам, светилу науки, потребовалась скромная помощь писателя средней руки. Чем обязан?

Аарон чувствовал, как с каждой минутой в висках нарастала, сдавливая череп головная боль. Его собеседник был из породы людей, каждое предложение заканчивавших восклицательной нотой, и это непомерно раздражало. Вздохнув, он начал излагать суть проблемы, стараясь не делать пауз, чтобы Мартину было некуда вставить слово.

Говорили они долго: Аарон неожиданно для себя увлекся, и, когда он закончил, за окном уже стало темнеть. По его сторону стола складировались пустые стаканы, по другую — шелуха от фисташек. Мартин слушал внимательно, иногда сочувственно цокая. Наконец, когда Аарон закончил и сунул в рот очередную сигарету, он неожиданно спокойным голосом сказал:

— Что вы делаете?

Ученый недоуменно оглянулся, чуть покачнувшись на стуле — он был уже под хмельком.

— Сижу с вами в баре, очевидно.

— Правильно. А что это? Для чего вообще нужен бар?

— Чтобы пить. — Аарон удостоверился в худших своих подозрениях к собеседнику. Все эти бумагомараки горазды говорить коанами, лишь бы скрыть свое отвратительное невежество!

— Чтобы пить… — Мартин задумчиво облизнул соленые пальцы, красные от давления скорлупы. — Алкоголь и сигареты. Саморазрушение в абсолюте. Понимаете, о чем я?

— Не совсем.

Мартин вздохнул и улыбнулся, но на этот раз как-то более человечно.

— Человечеством движут две огромные силы: Танатос и Эрос. Мы любим друг друга, спим друг с другом, тем самым потихоньку разрушая друг друга. Невозможна семейная жизнь без небольшого скандала тут и там. Мы пьем, сидим перед мониторами, курим… Танатос компенсирует Эрос. Это смертельный танец…

— Пожалуйста, без метафор, — гадливо поморщился Аарон. Если Мартин и обиделся, то не подал виду.

— Как угодно. Я говорю о том, что вы работаете над искусственным человеком, чем-то доселе невиданным, но полностью упускаете из виду иррациональную сторону вопроса. Подумайте. Человек не может без Эроса, даже самые отъявленные кретины обладают ярко выраженной половой функцией, как сказал бы ученый. А ваши пташки сидят в стеклянных клетках, не зная ни радости, ни любви… Им остается только Танатос.

— Думаете, мы над этим не размышляли? У нас был целый выводок теток, которые окружали их заботой и терпением…

— Я. Говорю. Об. Эросе. — с нажимом произнес Мартин. — Дайте им Эрос, и они перестанут себя калечить.

Он легко поднялся со стула и кинул на замусоренный стол несколько смятых купюр. Тусклый свет выделил его мощные, выпирающие челюсти.

— Вам остается только прислушаться к совету, или проигнорировать его, — с улыбкой проговорил он. — Засим, прощайте.

Аарон вяло кивнул, не предпринимая попыток встать. Перед глазами у него всплыло холодное, красивое личико Клэр. Дать им Эрос?... Ученый был взрослым человеком, но почувствовал, как кровь приливает к его лицу, будто он был стыдливым подростком. Дать им Эрос?! Да что этот недомерок о себе возомнил? Дать им Эрос…

А впрочем…