Заврин Даниил — Три судьбы

Вудс осмотрел больничную комнату. В ней было всё то, от чего он так старательно уходил в своей клинике: клише на клише, да ещё старый ремонт. Он посмотрел в окно. Даже вид тут был некрасивый — на какой-то зачуханный двор. Он аккуратно поставил портфель напротив койки Бармаса.

— Вы не местный врач, — тихо заметил Роберт.

— Верно, — Вудс посмотрел на убийцу, — а вы не обычный больной. Так что мы подходим друг другу.

— Я сомневаюсь, доктор.

— Понимаю, Роберт. Понимаю, — Вудс посмотрел на поднос с едой: она была не тронута. — Как вас здесь кормят?

— Сносно. Хотя, нет. Отвратительно. Я готовил лучше.

— Вы же повар, верно?

— Бывший.

— А я, признаться, совершенно не умею готовить.

— А что вы умеете?

— Помогать людям с расстроенной психикой. Определять степень психической дестабилизации. Если по-научному.

— Но причем здесь я? Я разве сумасшедший?

— Я так не сказал.

— Тогда что вы хотите?

— Поговорить с вами, Роберт. Понять ваши мотивы. Ведь вы убили две семьи. Скажем прямо —это несколько выбивается из привычного распорядка человека.

— Я не хотел их убивать.

— Знаю. Не хотели. Но ведь пришлось, верно?

Вудс устало улыбнулся. Он не спал около суток. А потому хотел как можно быстрее закончить эту процедуру. Хотя, казалось бы, куда ему спешить — все равно толком не поспит в самолете. Чертов рейс, вот если бы его задержали хотя бы на сутки.

— Я не хотел убивать их, — снова повторил Роберт, вырывая его из размышлений, — не хотел.

— Да, но все же убили. Это плохо, Роберт. Очень плохо.

— Я знаю. Я просто не мог иначе.

— Зависть, да? — Вудс поправил очки. — Это послужило вам мотивом?

— Нет. Не зависть. Они просто украли мою жизнь.

— Личную или профессиональную?

— Обе.

— И кто же украл профессиональную?

Роберт подозрительно посмотрел на него.

— Ну хватит, лишнее признание вам ничего не испортит, — устало заметил Вудс. — Вас уже приговорили к пожизненному, вопрос оставят ли вам жизнь. Да, у вас тут отменена смертная казнь, но вы же родом из Техаса, а дело стало таким резонансным. Так что, поверьте, признания вам больше выгодны, чем наоборот.

— Может, я хочу умереть.

— Я сильно в этом сомневаюсь, — скривился Вудс и задумчиво посмотрел на часы.

— Рупорк.

— Что Рупорк?

— Роберт Рупорк украл мою профессиональную жизнь.

— Но Роберт Рупорк актер, а вы повар. В чем связь?

— Он жил моей жизнью. Он играл то, что хотел я. Понимаете, его стиль — он полностью скопирован с меня. Это нечестно. Этим должен был заниматься я.

— Вы отучились на повара, потом работали им семь лет. Вы даже в театральный не поступали.

— Не совсем, — покачал головой Роберт. — Я играл в школьном ансамбле, и знаете, у меня неплохо получалось.

— И из-за этого вы изрезали всю семью Рупорка?

— Да. И Хуза. Они оба воры.

— То есть, Абигейл Хуз, жена Роберта Хуза, ваша любовная судьба? Но она даже вас не знала.

— Это разве важно? Я знал её.

— Но вы не были знакомы.

— Это не главное. Я видел фильмы, интервью. Она идеальна. Она то, чего так не хватало мне.

— И поэтому вы убили её последней? Вы разговаривали с ней?

— Это не важно, — хмуро заметил Бармас, — это останется между нами.

— Пусть так. Я не настаиваю, — Вудс потер затекшую шею. — Скажите, а имена — они тоже не случайны? Ведь вас троих зовут одинаково. Это значимый момент?

— Да. Я тоже это заметил, — улыбнулся, наконец, Роберт. — И я рад, что вы понимаете, что это не просто так. Мы поменялись жизнями, а точнее, они отобрали лучшие, подсунув мне самую плохую. И без карьеры, и без жены. Это, черт возьми, несправедливо.

— Если исходить из такого выбора, то, наверное, я с вами соглашусь. Но! — Вудс поднял палец, —повар тоже неплохая профессия. Тем более если хороший.

— Я не люблю готовить.

— И я, — Вудс вытащил ручку и раскрыл блокнот. При такой усталости он часто забывал важные мысли. А потому пометки были просто необходимы, но главное — как он мог перепутать зависть с негодованием? Неужели он так устал?

— Так что со мной будет? — спросил Роберт, разглядывая Вудса.

— С вами? — Вудс задумчиво посмотрел на убийцу. — Все, кроме смертной казни. Этого я, увы, не могу вам обещать.

— Но доктор.

— Ничем не могу помочь, — бросил Вудс и поднялся со стула, вглядываясь в озверевшее лицо шерифа: — спасибо, что уделили мне время.

***

— Вы сошли с ума?! Вудс, он вырезал две семьи. Это ни в какие ворота! Я просто не допущу этого, и мне плевать, какой ты светило, — едва закрылись двери, заорал на него шериф Мурдок. — Эта тварь поедет только на электрический стул. Тупой ты идиот!

— Идиот это вы, шериф, — спокойно ответил ему Вудс. — Более того, напыщенный идиот. И, возможно, если бы я так не устал, то я бы более детально и доказательно объяснил вам это. Но увы, у меня просто нет ни желания, ни времени. Скажу лишь, что этот человек больше всего желает смертной казни. Так как именно в этом случае, по его слепому убеждению, он сможет заново получить шанс на новую, счастливую жизнь.

— В смысле? — непонимающе посмотрел на него Мурдок. — Ты о чем?

— Не ты, а вы, — Вудс вздохнул. — Я о том, шериф, что, убив две семьи, он свершил свою расправу. Сдвинул счетчик на ноль. Теперь у тех двоих. Они в изначальной точке. В той самой, откуда все мы берем свое начало, по мнению мистера Роберта, то есть — в пустоте. Или, правильней сказать, начале жизни. А потому он тоже туда стремиться. И убив его, вы исполните его заветную мечту.

— Так почему он не убил себя сам?

— Да потому что этот психотип довольно труслив, относительно самоубийства. К тому же, он уверен, что поступает справедливо, не грешит, а вот, убив себя, может создать прецедент. Впрочем, тут я не уверен: не могу точно вам сказать, страх греха или страх в целом мешает ему пойти на смерть самому. Да это и неважно. Главное, что смертной казни он ждет. А потому, я уверен, её лучше не давать.

— Да? И что тогда? Вы заберете его в Арчибальд?

— Нет. Уже нет. Там уже есть подобный психотип, — Вудс поправил галстук. — А теперь, если позволите, я отправлюсь в аэропорт. Меня ждут пациенты.