Бертрам Росс — Пандора

Первым из строя вышел электронный регулятор тяги, следом за ним полетел главный энергонасос в системе обеспечения, ну а после накрылся сам механизм торможения. И только тогда капитан «Пандоры», Владимир Обручев, осознав наконец всю безысходность приключившейся с ними катастрофы, решил действовать.

Щелкнув тумблером «Подача энергии» на ближайшей к нему панели, он перекрыл доступ к вспомогательному реактору, потом передвинул два переключателя, отвечавших за работу силовой установки, и не в силах больше совладать с возрастающим ускорением, значение которого уже превысило 3 Ж, оглушенный и обессиленный, вжался в спинку кресла.

— Сергеев, — крикнул он пилоту, превозмогая душащую боль в горле. — Сергеев, чего вы тянете? Живо выравнивайте корабль. У нас нет времени на ваши...

В этот момент что-то с треском врезалось в корпус транспортника. Раздался хлопок, воздух в рубке дрогнул и зазвенел, как разлетающееся вдребезги стекло.

Удар, очевидно, пришелся по левому двигателю — задело несколько основных сегментов, которые отвечали за подъемную силу. Потому как в ту же секунду «Пандора», будто налетев на здоровенную кочку, подпрыгнула, накренилась вправо и, потеряв под собой всякую опору, завертелась.

Обручев, вцепившись в подлокотники кресла, побагровел.

— Проклятье! — выругался он, кряхтя и скрежеща зубами.

Сидевший в это время за пультом управления, огромный робот-навигатор Хан, беспрестанно включавший и выключавший приборы, нажимавший на кнопки и одновременно подключавшийся ко всем корабельным системам, наконец добился желаемого: воздействие ускорения спало, и все присутствующие в рубке облегченно выдохнули.

— Черт, — просипел Обручев, потирая ушибленные лоб и нос. — Что это сейчас было?

— Корабль на что-то налетел, капитан! — тут же откликнулся пилот, оценивая последствия столкновения и тщетно пытаясь выровнять судно.

— Налетел? На что?

— Не могу знать! Тягу заклинило! Держитесь! Входим в плотные...

Голос пилота захлебнулся от накатившей волны шума.

Под завывание второго, пока еще работающего двигателя "Пандора", подобно бронзовому диску, объятому огнем, устремилась вниз — к чернеющим в вечернем полумраке планеты горным хребтам.

Ледяные скалы с ощетинившимися пиками вырастали с каждой секундой. Еще миг, и казалось каменные шипы вонзятся в железное брюхо корабля и вспорют его как консервную банку. И учитывая, с какой неумолимой скоростью "Пандора" неслась им навстречу, иного исхода ждать не приходилось.

Вообще, система АС-12, которая имела столь неприветливый вид, что при каждой высадке на нее люди испытывали странный, неестественный трепет, считалась заброшенной планетой.

Её единственные поселенцы — некогда жившая здесь гуманоидная раса — бесследно исчезли. Буквально испарились, оставив после себя лишь незначительные следы, которые первопроходцы ученые, до возможной степени изучив, представили на обозрение общественности.

По их мнению цивилизацию уничтожил некий катаклизм — возможно взрыв супер вулкана или что-то подобное ему по силе. По крайней мере это "что-то" имело столь разрушительный и стремительный характер, что в одночасье стерло с лица земли все живое, не оставив ему ни единого шанса на спасение.

Впрочем, подтвердить полностью эту догадку не удалось. Данных для полноценного исследования оказалось мало. Частично уцелевшая инфраструктура главного города — то единственно от чего отталкивались ученые при выдвижении гипотез. К тому же некоторую неразбериху в понимании произошедшего вносил и временной сдвиг. Время на планете двигалось в странном, отличным от земного порядка — оно, по неизвестным причинам, то ускорялось, то замедлялось, причиняя множество неудобства и не позволяя при этом определить точное время, когда могла произойти эта страшная катастрофа.

Но как бы там ни было, поиски истины продолжались не долго. Систему, за неимением особой ценности, через пять лет забросили, сделав в межпланетном каталоге занятную пометку: "Изучена полностью. Признаков жизни не обнаружено. Дальнейшее исследование не имеет смысла". И сразу после этого, покинутый всеми шар, более-менее пригодный для жизни и редко посещаемый кораблями правительства, стал излюбленным пристанищем незарегистрированных торговцев. Эдем для космических контрабандистом, проще говоря.

Вот только для экипажа "Пандоры", висевшем на волоске от смерти и молившем о чуде, он сейчас скорее казался преисподней — адом, где нет место ни надежде, ни спасению. Адом, который с огромнейшим удовольствием их поглотит.

2.

Корабль в очередной раз тряхнуло, да так сильно, что инерционные гасители едва справились с перегрузкой.

Инженерный отсек молчал. Прошло десять минут, как «Пандора», решив высадиться на южном полюсе планеты, попала в магнитную аномалию на орбите. И с тех пор ни от машинного отделения, ни от центра управления главным компьютером вестей не было.

Обручев надеялся, что все еще обойдется — не в первый же раз им встревать в подобные передряги. Но в душе понимал — выпутаться без потерь им сегодня не удастся.

Половина электроники сгорела еще при входе в термосферу, корабль готов был вот-вот развалиться, и единственное во что приходилось верить — везение и опыт команды. Однако, и тут было не все так гладко. Везение отвернулось от них еще с самой покупки "Пандоры", а опыт... Ну опыт, возможно, мог бы стать для них спасительной соломинкой.

Внезапно на одной из панелей оповещения загорелся желтый огонек. Обручев в надежде улыбнулся, но тут же сник — за первым огоньком вспыхнули два хищно розовых. Новая поломка, но теперь в системе жизнеобеспечения. Ситуация становилась хуже некуда.

— Закрылки, кеп! — донесся тревожный голос старпома. — Ох, чтоб меня! Ну и давление...У нас тут слишком сильная нагрузка на вспомогательные щиты. Скорость так и растет.

— Сбрасывайте часть грузового трюма, — не колеблясь скомандовал Обручев.

Хотя решение это далось ему с трудом, но принял он его стремительно. А иначе и быть не могло — что за капитан, который обрекает экипаж на гибель?

Старпом и пилот испуганно переглянулись. Один лишь Хан остался в стороне от человеческой реакции — не особо расстраиваясь по поводу сохранности товара, который при худшем стечении обстоятельств мог обернуться для команды утратой и вызвать неприятности с заказчиком, он с нечеловеческим усердием отслеживал каждое отклонение в состоянии их разваливающегося судна и делал все возможное для поддержания в нем жизни.

— Сбрасывать товар, кеп? — ахнул в ужасе старпом. — Но ведь... А как же...

— Не спорьте, Савельев! Выполняйте! Живо! Жизнь экипажа дороже каких-нибудь коробок.

Савельев, бросив вопрошающий взгляд на своего товарища Сергеева, но не найдя с его стороны поддержки, — лишь страх в глазах да растерянность, — повернулся к пульту управления, набрал дрожащими пальцами команду на консоле и, замерев, нажал кнопку сброса. Несколько сегментов трюма с хлопком отделились от остова и, завращавшись, полетели вниз — навстречу каменной бездне.

Старпом, скривившись в болезненной гримасе, закусил губу — восемь тонн дорогостоящего товара пропали зря. Корабль продолжал падать.

Видя, что их попытка не принесла успеха, Обручев в отчаянии прохрипел:

— Черт вас подери, Сергеев, да сделайте же хоть что-нибудь! Еще немного и мы врежемся в скалы!

— Знаю, товарищ капитан! Рулевое управление клинит. Попытаюсь перенаправить...

Корабль круто спикировал и едва не задел один из заснеженных пиков; снег вихрем ударился в стороны. Пилот изо всех сил натянул на себя рукояти управления и замер.

В следующее мгновение произошло то, чего и стоило ждать — ничего.

Заверещали натужно динамики аварийного оповещения, обшивка снаружи "Пандоры" предательски затрещала, нос корабля задрался, а мостик, словно театральную сцену во время представления, медленно стал заволакивать едкий дым, поваливший из-под панели управления.

Пускай старания молодого Сергеева были похвальны и самоотвержены, но при том они были полностью бесполезны.

Вцепившись мертвой хваткой в рукояти управления, он упрямо тянули на себя металлический штурвал. Пот градом катился с лица, взгляд застыл на уцелевших мониторах, куда передавалась картинка внешнего мира с установленных на корме корабля камер. Но всего этого было слишком мало, чтобы уберечь экипаж от гибели. Нужно было придумать что-то новое.

Борьба человека с машиной длилась не долго — десять, от силы двадцать секунд. И в недалеком будущем, когда вся эта история останется уже позади и вспоминать её будут лишь изредка, с долей грусти и сострадания к тем, кого с ними больше нет, экипаж «Пандоры» будет еще не раз удивляться — как же это им удалось так легко отделаться.

Но это будет потом. Сейчас же корабль несся прямо на ближайший утес, и никто из членов экипажа не мог ему в этом воспротивиться.

— Господи! — только и сказал Обручев, видя как на них стремительно накатывают очертания темных скал.

И тут же он непроизвольно зажмурился.

Это инстинктивное действие скорее всего было вызвано не столь испугом, который непременно овладел капитаном, сколь вынужденной мерой. Потому что в то мгновение, когда нос корабля собирался коснуться холодного камня скал, мостик поразила такая ослепительная вспышка, что единственным спасением от неё было — зажмурить глаза. На секунду показалось, что свет проник даже сквозь обшивку «Пандоры» и огнем обжег лица.

— Новая аномалия, — донесся далекий металлический голос бортнавигатора. — Перегрузка главной системы жизнеобеспечения. Отказ двигателей. Уровень энергии в ядре реактора семь про...

— Боже! — выкрикнул кто-то рядом. — Спаси нас.

И тут наступила тишина.