Марк Адам — Благородная гниль

Беседа наша сегодня, как ни странно, пойдет о виноделии. Знал ли ты, мой дорогой читатель, что сладость изысканным винам придают зачастую весьма экзотическими способами. И, конечно же, никакого добавления сахара. О нет, дружок, сахар — это дурной тон. Любой стоящий винодел расскажет вам о невозможности присутствия в этом напитке любого другого ингредиента, кроме винограда. Откуда же берется несравненная сладость некоторых сортов? Способов множество. Это и поздний сбор, когда виноград собирают на стадии его перезрелости. Или использование ягод, подвергшихся воздействию ночных заморозков. Кто-то даже использует частично высушенные плоды, когда казалось бы еще немного, и это будет изюм. Но мне не дадут соврать — самый изысканный и благородный способ — грибок Botrytis cinerea, именуемый также "благородной гнилью". Удивительно, но именно плесень способна придать обычным винным ягодам вкус божественного нектара...

***

Шла вторая неделя нашего путешествия по югу Германии. Остановившись в Штутгарте, мы с Марселем решили сделать небольшую передышку, а заодно взглянуть на здешний "Christopher Street Day", в перерыве между посещением фантастических музеев и замков. Весь город был насквозь пропитан стариной, но в отличие от некоторых мест в Европе, здесь она не отдавала затхлостью и запущенностью, большинство старых построек выглядели так, словно им не больше нескольких лет, при этом отлично вписываясь в общую панораму этого довольно продвинутого города.

На карнавале мы познакомились с Альберто и Тристаном — парой, приехавшей на CSD из Испании. За совместным ужином они рассказали нам о своих дальнейших планах двигаться дальше на юг Германии, в сторону нагорья Кайзерштуль. В этой части региона, судя по рассказам, в огромном множестве находились винодельни, уходящие своими корнями на несколько столетий в прошлое. Парни звали нас с собой, но у нас еще было запланировано посещение пары мест в Штутгарте, поэтому мы договорились встреться через трое суток в городке Фогтсбург.

Вечером, накануне их отъезда, было принято решение хлопнуть вчетвером пивка в одно уютном пабе. Альберто оказался военным и большим любителем травить армейские байки: впрочем, все рассказы были вполне безобидными и смешными. Особенно позабавила нас история про его посвящение к концу первого года службы — история, начинавшаяся вполне невинно, чуть не закончилась трибуналом для него и еще пары сослуживцев. В память о той ночи у него осталась армейское тату на предплечье: "Gracias a mis padres por haberme dado la vida" — "Спасибо родителям за жизнь".

На следующее утро мы с Марселем посетили Старый замок и Линденовский музей, на которых и завершались наши туристические планы в Штутгарте. Поскольку времени до назначенной встречи у нас оставалось с запасом, то мы решили добираться до Фогтсбурга часть пути автостопом, а небольшой отрезок в конце — пешком. Гористая местность, сплошь покрытая виноградниками, была освещена теплыми солнечными лучами и как нельзя располагала к прогулке.

Однако нам не повезло с погодой. Буквально полчаса назад мы распрощались с добродушным водителям пикапа, бесплатно подвезшим нас до этих красочных сельских угодий. Неизвестно откуда набежали тучи и мелкий дождь, резко перешедший в мощный ливень с грозой. Мокрые до нитки, не видя ничего на расстоянии вытянутой руки из-за монолитной стены воды, мы попытались хотя бы немного укрыться от дождя в виноградниках, но вместо этого сошли с проселочной дороги и заблудились посреди бесчисленных рядов...

Начало темнеть, дождь при этом не прекращался ни на мгновение. И вдруг вдалеке забрезжил свет, еле заметный сквозь ливень. Я взял Марселя за плечо и крикнул ему в ухо, стараясь перекрыть шум от дождевых капель:

— Смотри!.. Там впереди!.. Это жилье!..

Марсель, молча кивнув, повернул в указанном направлении. Земля была уже порядком размытая и пришлось пробираться, буквально увязая в ней по щиколотку. Зрение не подвело меня — впереди действительно оказался дом. Мы поднялись на плотно утоптанную площадку двора. Перед нами стоял невысокий дом из дикого камня с парой деревянных пристроек рядом. В паре окон горел свет. Поднявшись на крыльцо, мы постучали в массивную деревянную дверь. Никого. Марсель постучал более настойчиво. За дверью раздались шаги. Приоткрылась щель, сквозь которую стал виден высокий мужчина с горящей свечой в руке. Окинув нас оценивающим взглядом, он приоткрыл дверь пошире и сделал молчаливый жест, приглашая внутрь дома.

Буквально ввалившись внутрь, мы облегченно вздохнули и начали благодарить хозяина на ломаном немецком, сводившемся к фразам из туристического разговорника. Велико же было наше удивление, когда, заперев дверь, хозяин дома развернулся к нам и на чистейшем французском произнес:

— Добро пожаловать в мой дом, друзья. Не стоит благодарностей, святой долг любого хозяина — впустить путников, оказавшихся в такую непогоду под открытым небом.

— Спасибо вам... герр?..

— Зовите меня Фридрих, или же просто — Фриц, и не надо никаких титулов — они здесь излишни.

— Еще раз большое вам спасибо, еще немного и мы бы там захлебнулись, — поблагодарил Марсель.

— Парни, как насчет кружки вина у камина?

— Звучит замечательно, были бы очень вам благодарны, — ответил я.

— Прошу за мной.

Пройдя вслед за хозяином, мы оказались в просторной гостиной с низкими потолками, в центре которой пылал камин, похрустывая поленьями. Фриц указал на пару кресел, расставленных вокруг очага полукругом.

— Сядьте-ка пока. Передохните и обсохните. Я сейчас принесу бутылочку того, что поможет вам согреться лучше любого огня.

С этими словами Фриц вышел из комнаты. Мы с Марселем, скинув промокшую обувь, с наслаждением устроились у огня. Жар у камина был настолько силен, что у нас аж пар пошел от ступней.

— Черт возьми, надо было хотя бы разуться, — произнес мой спутник.

— Думаю, что от нас в целом столько воды натекло, что обувь бы мало на что повлияла, — ответил я, задумчиво оглядывая убранство гостиной.

Тут появился Фриц с парой кружек и оплетенной бутылью в руках. Вино на вкус оказалось восхитительным, идеальная пропорция сладости и терпкости, глубокие и насыщенные оттенки его согревали все тело с головы до пят.

— Боже мой! Это просто божественно! Никогда не пробовал ничего подобного! — не удержался я.

— Благодарю за столь лестную оценку. Для меня это просто напиток. Это мой шедевр, моя гордость. Но не буду отвлекать. Наслаждайтесь. А я пока накрою поздний ужин.

Фриц удалился, мы даже не успели его поблагодарить. Продолжив потягивать вино, греясь у камина, мы порядком разомлели. Осоловевший порядком Марсель, подливал себе кружку уже в третий раз, на что я немного раздраженно намекнул, чтобы он не напился таким образом в стельку.

Ужин был хоть и скромный, но довольно сытный. Горячие колбаски вприкуску с сухарями. Вкус мяса был мне незнаком, оно отдавало какой-то сладостью, перебивая добавленные перец и специи. Марсель продолжал налегать на вино, несмотря на мои укоризненные взгляды. Я решил порасспрашивать Фрица, поскольку меня удивляли некоторые мелочи, которые я заметил внутри дома.

— А где же ваша супруга?

— Увы, она умерла много лет назад, с тех пор я один...

— Сожалею, а дети или другие родственники?

— Нет, детей у меня нет. Живых родственников тоже, насколько мне известно.

— А работники? Не можете же вы жить и трудиться здесь в одиночку.

— Я их отпустил отдохнуть... привык все делать один, да много мне и не надо.

— И вам не одиноко? Вы не хотели уехать отсюда, хотя бы ненадолго?

— Я на какое— то время переезжал в Ганновер. Но вынужден был вернуться в двадцать пятом году.

— Хм... в двадцать пятом году? Вы наверное путаете...Сейчас только двенадцатый год.

— Ах, прошу прощения. Забыл уточнить — в двадцать пятом году... прошлого столетия.

— Это шутка? Вам тогда должно быть больше ста лет...

— Ты думаешь, я с тобой шучу, мой мальчик?

И только сейчас я начал чувствовать странную вялость в конечностях, попытался встать со стула и не смог.

— Ах ты, ублюдок! Ты подмешал что-то нам в вино?!

Фриц, усмехнувшись, встал и подошел сзади к Марселю, который уже был в бессознательном состоянии из-за выпитого. Положил руки ему на плечи.

— Везет мне последнее время.

Последнее, что я видел перед наступившим забвением — как хозяин дома вцепился зубами в шею Марселя...

***

— ...нет ты не думай, я абсолютно не против того, что вы голубки. Я хоть и живу в глуши, но не настолько превратился в деревенщину. Между нами — я тоже предпочитаю симпатичных юношей... Ты же никому не расскажешь мой секрет?

В глазах плыло... Меня волокли подмышки затылком вперед через кухню... Взгляд мой упал на разделочную доску, залитую кровью настолько, что багровые потеки стекали на пол. Источником была человеческая рука, отрубленная по локоть. На предплечье я увидел часть знакомой татуировки: "Gracias a mis padres por ha..."

— Знакомься, дружок. Это и был ваш ужин. Как он тебе на вкус? — услышал я над ухом издевательский голос.

Меня стащили через какую-то дверь вниз по лестнице, где оказался просторный подвал. Фриц, подняв меня, закинул на садовую тележку, а сам достал керосиновый фонарь и разжег его.

— Ты, наверное, сгораешь от любопытства? Времени у нас достаточно, поэтому я расскажу тебе небольшую историю, пока мы не доберемся до места...

"Не помню уже сколько минуло лет... Лет триста назад я был богатым землевладельцем, мои виноградники были самыми плодородными в округе, а вино — лучшим в Германии. Я становился богаче с каждым днем. Но однажды я застал свою жену в постели с одним из работников. Грязная шлюха... Она изменяла мне в моем же доме. Я убил их обоих, а тела закопал на винограднике, пустив слух, что она сбежала с этим мерзавцем... Они мне не поверили, среди крестьян поползли разговоры о пролитой крови...

Осенью того же года пришла неизвестная болезнь, сгубившая весь урожай винограда. Отвратительная серая зараза поражала все ягоды на моих полях. Работники начали открыто говорить о божественном правосудии. Люди начали разбегаться из моих владений... Я прибавил к жалованью, пытаясь удержать их, но тщетно. С горем пополам часть больных ягод была собрана, и из них вышло всего пара бочонков вина, оставленных в погребе...

К началу зимы в поместье остался я один. И тогда в один из вечеров меня посетил загадочный гость. О, знай я тогда, кто передо мной... Странно, но я совершенно не помню его лица. Только кольцо на пальце врезалось мне в память. Кольцо с серебряным пуделем...

Я решил угостить своего посетителя вином из последнего урожая, предупредив заранее, что оно может быть не лучшего качества... Но оно оказалось чудесным! Все, что было раньше, казалось жалкой кислятиной в сравнении с этим. Незнакомец похвалил напиток, сказав странную фразу: "Кровь ведь слаще, чем вино...".

Очнулся я на рассвете. Гостя и след простыл, если бы не две кружки на столе, то я бы решил, что он мне попросту привиделся. Вдруг грудь мою скрутило от боли. Расстегнув рубаху, я увидел на своем теле ту же гниль, что поразила мой виноград. Она росла с каждым днем, покрывая мою кожу и причиняя страшную боль. Я чувствовал, что мне осталось недолго...

Одним утром я вышел из дома и побрел сквозь поля, думая только о скорой своей смерти. Когда я оказался на соседних виноградниках, то увидел нескольких работников, среди которых была совсем юная девушка. В тот момент я испытал доселе неизведанную жажду... жажду человеческой крови. Алая пелена застилала мне глаза. Очнувшись, я обнаружил себя над обескровленным трупом. Болезнь отпустила меня, съежившись до размера монеты. Жизненная сила, выпитая из юного тела, текла теперь по моим венам... А впрочем, мы пришли, да и история наша подошла к концу. Теперь здесь начнется новая история. Твоя история... "

Мы находились в центре огромного подземного зала, потолок его увивали многочисленные корни, видимо, принадлежавшие винограду сверху. Несколько пар рук подняли меня из тележки и переложили на большой плоский камень по центру. Я был все так же парализован. Вокруг меня и Фрица стояли десятки людей. Мужчины и женщины. Мертвенно-бледные и истощенные, как покойники. Тела и лица их были изуродованы чем-то, напоминающим серый мох.

— Ты спрашивал, где мои работники. Вот они. А теперь и ты поработаешь на меня.

Какая-то девушка поднесла Фрицу кубок, он взял чашу, протянув ей запястье другой руки. Та вцепилась в него зубами, прокусив насквозь. В гробовой тишине раздались чавкающие звуки.

— Тише, моя маленькая. Довольно, — сказал Фриц, гладя ее по голове. — Оставь пару капель для нашего гостя.

Та отпрянула от его руки и отошла назад на пару шагов. Ее хозяин подставил чашу под кровь, капающую из укуса. Затем, наклонившись надо мною, он поднес чашу к моим губам.

— Пей. Стань одним из нас. Кровь ведь слаще, чем вино.

*Рекомендую ознакомиться с реальным прообразом злодея — Фридрихом Хаарманном, более известным как «Ганноверский вампир».