Флер Фаталь — Жизнь или кошелек...

Была ли это жертва? Амели не знала и не могла бы ответить на этот вопрос. Она чувствовала трепетную нежность и ласковую привязанность к Радику и полагала, что он отвечает ей тем же. Он бывал в её городе только в командировке по бизнес задачам и неизменно проводил неделю с ней. Амели знала, что где-то там — за пеленой завтрашнего дня, когда они вновь расстанутся — его ждет жена и дети. Было легче наверно тешить себя мыслью — что эта семья — его компромисс с собственной совестью или вынужденный прием соответствовать стереотипности того общества, частью которой являлся Радик. Быть вместе с ним — было её наслаждение и счастье. Он был предупредителен и заботлив. Они любили вместе гулять, сидеть и болтать на скамеейчке, поужинать в ресторанчике, поиграть в биллиард и многое другое.

Порой Амели, прижав себя к стенке своей совести, суррово спрашала себя как прокурор: А не меркантильна ли ты, Амели? Любишь ли ты человека или его деньги? Жуть... Как звук разбивающейся посуды, такие предположения висели в воздухе давлеющей духотой. Наверно над многими женщинами мира. Не потому ли — стало так актуально, как хлещущий бич, вздымать над головами своих жертв— женщин, слово — меркантильна, или просто — "тебе нужны только деньги", таким образом предлагая женщине "прыгать через голову", доказывая свои и его исключительные достоинства, которые как призрачный фригат, никто не видел, но они якобы предполагаются в такой постановке вопроса. Изощренная манипуляция — заранее ставя "скрытые" достоинства мужчины на пьедестал против её недостоинств... метко метя в природную застенчивость и наивность женщин... Ладно оставим это на усмотрение провидения как судьи тщетного боя порока и достоинств, что символично напоминает клубок змей, в поспешности и безрассудности, кусающих самих себя за хвост... А Амели...

Амели переживала очень тяжело каждый раз когда "занавес" её "царского" существования падал и она возвращалась в свой мир. Мир посредственных людей и серых тщедушно тянувших в напряжении будней. Разительный контраст каждый раз вопреки её воли болезненно отзывался на настроении и самоощущении. Амели не стремилась переоценить значимость материального достатка для себя, и он по— прежнему имел скромную повестку в планах жизни... Но томительная изысканность, сменяющаяся серыми буднями, предательски будила апатичные явления и депрессивные настроения.

В то выходное утро они лежали в глубоких обьятиях и Амели млела от собственной чувственности и телесной близости. Радик, поцеловав её в висок, сказал приблизительно следующее:

— Милая, мне так хотелось сделать тебе приятное. Это всё. Ты понимаешь. Так неловко. Но мне всё равно хочется сделать тебе хороший подарок. Мне хочется тебя порадовать.Ты понимаешь у меня практически нет времени и опыта — выбирать для женщин подарки. Я совсем ничего в этом не понимаю. Поэтому подумал, что будет гораздо лучше, если я просто дам тебе денег и ты купишь — всё что тебе действительно нужно или то, что действительно сама захочешь. — он смотрел поверх её головы на стоявшую на прикроватном столике вазу— Хорошо?

Амели восприняла его вопрос остро, как тень сурового прокурора, незаметно опустившего свой хлыст на её голову и также незаметно расстворившийся в утренних лучах.

Она помолчав, показавшуюся ей преступной халатностью, паузу, тихонько поцеловала его в плечо и выдохнула неслышно: Как хочешь... Считая между тем, что тема эта исчерпана и к ней не будет возврата...

Шел дождь. Она грустно взглянула на особняк. Столько тревожных чувств и мыслей будет осаждать её до следующей встречи с ним... Села в такси. По дороге почувствовала дискомфортное давление со стороны задней части джинс и вызволила из заднего кармана брюк пачку вдвое сложенных купюр...

***

Телефон надрывался уже целый час. И на экране высвечивалось имя — Радик. Амели в очередной раз скинула и отключила аппарат...

Эти разительные перемены по устройству быта очень изнуряюще действуют на психику. Да и... всяк сверчок знай свой шесток...