8) — 10) Во Фландрии

Предыдущая часть:

https://avtor.net/page.php?id=84232

Пошла наша Мэри кадетом в пехоту,

В один из числа мушкетёрских полков,

Полк вышел в поход, в пограничных болотах

Попав в череду стычек, схваток, боёв.

Вёл юный кадет себя храбро и дерзко,

Снискал уваженье бывалых солдат,

Все прочили парню уж чин офицерский,

Но против того встал препон целый ряд.

Во — первых кадет слишком молод годами,

Неопытен он, во — вторых, но не в том

Причина была, так как (в — третьих) чинами

Тогда торговали, как в лавке сукном.

Да, всё продавалось… В полку продвиженья

По службе добиться не смог наш «кадет»,

И вскоре у Мэри созрело решенья

Сменить на драгунский палаш свой мушкет.

И с тем перейти в кавалерию. Это

Как? Спросите вы, — я отвечу, — слугой

Француженки быв, чтоб поспеть за каретой

Она обучалась езде верховой.

И в этой науке способностей массу

Тогда обнаружила Мэри. Смелей

Так редко кто мог бы (и с первого часа!)

Уверенно, прочно держаться в седле.

Эх! Что за девица! Дочь Марса с Венерой,

Валькириям иль амазонкам под стать,

Сумел и здесь она всех офицеров

К себе уважение завоевать.

Своею отвагою в стычках и схватках,

И лихостью (чем отличалась езда)

И тем, что её были в полном порядке

Оружие, экипировка всегда.

При этом ни пуля её не задела,

Клинок не коснулся ни разу. Но вот

Её поразили, прям в сердце те стрелы,

Что в нас выпускает проказник Эрот.

Товарищ её по оружью был парень

Пригожий и воин, каких поискать,

И странного нет ничего в том ударе,

Что вскорости Мэри пришлось испытать.

Влюбилась она. И отныне стремилась

С любимым быть вместе, подменена кем,

В разъезд он отправлен, — туда же просилась,

И шла там на риск, где не нужно совсем.

Влюбилась она. И теперь была рядом

С любимым повсюду, где он — там она

С ним едет, и счастья её выше не надо —

Лишь соприкасались бы их стремена.

Влюбилась… Решила теперь быть с любимым

Как тень, неотступно, беречь и хранить.

Конечно, молва не смогла пройти мимо,

И слухи пошли, взяв завидную прыть.

Был парень и сам в полном недоуменье, —

С чего это вдруг, ни с того ни с сего,

           В последнем с французами их столкновенье,

           Когда протрубили сигнал к отступленью,

           А он был в прикрытье на передовой,

           Кадет словно бы не расслышав сигнала,

           Примчался к нему и глядел, как чумной,

           И был до последнего рядом с ним… Малый

           При этом своей рисковал головой.

Ну ладно,

Допустим, настолько окрепла их дружба,

Сплотил их походный, один общий быт,

Опасная, полная трудностей служба, —

Где жив ты сегодня, а завтра убит.

Но если твой друг тебе чистит ботфорты

И платье, оружие, спишь ты пока,

То это уж слишком. Какого же чёрта!

Тогда выставлять тебя, как дурака!

И так продолжалось какое — то время,

Порок даже вспомнили древний, какой

Вы, думаю, поняли — чёртово семя,

Что противоречит природе самой.

Припомнили тут и Содом и Гоморру,

Грехи мужеложства и прочую дрянь,

И всем невдомёк, что сокрыто от взора,

Что спрятано под чехла плотную ткань.

.....................................................................

.....................................................................

.....................................................................

С любовью

Ничто не сравнится в находчивости, —

Среди всех преград и извилин

Измыслит, отыщет ходы и пути,

Где разум холодный бессилен.

Да и продолжаться так уж не могло,

Поэтому мыслит девица —

Пора маску, что ей «скрывает чело»

Снимать, пред любимым открыться.

Но непредумышленный всё это вид

Должно иметь, разоблаченья,

Не понял любимый того, что вкусит

Плод женского хитросплетенья.

Они жили вместе в палатке одной,

Походный быт, всё в одной куче,

И Мэри чтоб пол истинный свой

Представился вскорости случай.

Так раз из пикета вернулась она,

Сполна пыли там наглотавшись,

Решила девица умыться, одна

В палатке на время оставшись.

Возлюбленный же из палатки ушёл,

Коней их поставить на место,

А «дома» в тот час, бросив платье на пол

Что ж? Фавн превращается в Весту.

…Она наливает в таз медный воды

Полна сладостных предвкушений,

Что смоет от пота и пыли следы,

Рубаху опрелую сменит.

Сорочку снимает… И что же под ней?

Вся грудь перетянута туго

Бинтами — зачем?.. Чтобы пара грудей

Волной не вздымалась упругой.

Разматывает свой украдкою «лиф»

И… Вот оно — мира начало!

Вся женщина, сущего буйный порыв,

Два жизни священных фиала!

Покуда мир этот не рухнет во прах,

Так было, так есть и так будет,

Не даром воспеты на всех языках

Прекрасные женские груди…

Ну ладно… Что дальше то было… Так вот

Пока умывалась девица,

Забыла, что милый ведь скоро придёт

И как же тогда удивиться!

Всё так и случилось… Лишь парень вошёл

В палатку — на месте и замер,

Увидев всё происходящее счёл,

Что просто обманут глазами.

Сирена мифическая перед ним

Предстала — ни больше, ни меньше

(У этих существ было чем — то иным

По пояс всё, — торс, как у женшин)

Чем Мэри от них отличалась? На треть

В коротких драгунских кюлотах,

Во всём остальном… как он мог разглядеть, —

Фавн вёл бы за нею охоту.

Была Мэри девушкой, начавшей путь

В пучине морской белопенной

За скупость природу ни в чём упрекнуть

Она не могла совершенно.

И стройные икры у маленьких ног,

И амфорных бёдер ваянья,

Изящные руки и плечи — как мог

Он всё оставлять без вниманья?!

..Она перед ним, как и он перед ней

Войдя, замерла на минуту,

Потом спохватилась, чтоб скрыть поскорей

Свои женские «атрибуты».

И очи потупив, как жаркой волной,

Залившись вишнёвым румянцем,

Предстала она совершенно иной

Пред речь потерявшим фламандцем.

Затем наступил объяснений черёд,

Признаний и тайны крушенья,

И пылкий фламандец на сей райский плод

Глядел уж с немым вожделеньем.

Какая удача! Вот так повезло!

Такое случается редко,

Что птичка сама, не поранив крыло,

Сама угодила бы в клетку!

Всегда на войне, грань стирается где

Всех правил законом походным,

В манёвров, сражений, биваков чреде

Любовь становилась свободной.

Селянка случайная, где был постой,

Мещанка, коль город захвачен

(И на целый час он становится твой)

Раз ты победитель — тем паче!

Но вот зачастую трофеи делить

С товарищами приходилось, —

И в жажду не сладко из чаши испить,

Из коей уж многими пилось…

А тут для него одного под листком

В саду земляника созрела!

И парень желал (остальное потом!)

Вкусить этой ягодки спелой.

Поэтому мысленно сразу смекнул

Всю выгоду их положенья,

Сейчас же к устам Мэри сладким прильнул,

В объятья схватив без стесненья.

Да вот оказалось — такой его тон

Девице совсем не по духу,

Он понял, когда резко был отрезвлён

Её звонкою оплеухой…

…Был штурм опрометчивый Мэри отбит,

Как все в той осаде любовной,

Все парня мечты сокрушились о щит,

Названье которому — скромность.

И это тогда, как военная грязь

Цены честь девичью лишила,

Когда она попросту силой бралась,

Здесь чистоту Мэри хранила.

Поэтому парень свой сбавил напор,

Сменив его вкрадчивой лаской —

Напрасно и это, потупивши взор,

Она заливалась лишь краской.

И как ни старался он, как ни мечтал

Её своей сделать утехой,

Попытки его все терпели провал,

Не дав ни крупинки успеха.

«Твердыню желанную» он штурмовать

Пытался с осады наскоком,

Терпя пораженья опять и опять…

Тогда, наконец, начал он понимать

Ей отвращенье к пороку.

Он понял — попытки её искусить

Все в корне своём безуспешны,

Он чувствовал, что начинает любить,

Как стих голос плоти в нём грешный…

Добро торжествует! Повержено зло!

Развлечься желанье отпало,

И чистое чувство в нём произросло, —

Чтоб Мэри женой его стала.

Руки своей сердца (по правилам всем)

Он делает ей предложенья,

У девушки чуть — чуть не вызвавши тем

От счастья головокруженья.

Она соглашается (что говорить!)

Решили они обвенчаться,

Как можно скорей и отставки просить,

В миру чтобы обосноваться.

История эта скажу вам, друзья,

Наделал так много шума, —

В словах передать не смогу того я

«Да как же?! Как можно подумать?!» —

Из рук в руки шла весть рекою живой, —

«Что?! Свадьба двух кавалеристов?!..

Такое случается, верно, всего

Раз лет, эдак, тысяч на триста!..»

На свадьбе собрался весь целиком полк,

Невеста (уже в женском платье)

У всех вызывала единый восторг,

Шумя поздравляли собратьев.

Ведь Мэри была их товарищ — солдат,

Из песни той слов не убавить,

Поэтому каждый особо был рад

Отдельно невесту поздравить.

И каждый хотел что — то преподнести

В дар свадебный молодожёнам,

Не жаль и отдать, оторвав от кости

Последний грош столь бережённый.

Один из подарков на свадьбу им был

Так в денежной сумме приличной —

И каждый в него превознёс в меру сил,

Свой вклад, пусть и малый, но личный.

И, как нельзя, кстати те деньги пришлись,

Покончить чтоб с бытом вчерашним

Своим, кочевым — нужно обзавестись

Им прежде хозяйством домашним…

…Они получили отставку. Потом

С друзьями прощание было,

А после со скарбом нехитрым вдвоём

Отправились в сторону тыла.

Осели супруги близ замка Бреда,

В большой и богато деревне,

Там дом покупают себе без труда

И в нём открывают харчевню.

Они «Три подковы» назвав кабачок,

Тройную манили удачу,

Над входом висел ржи неспелой пучок, —

Охочий поймёт, что он значит.

Меню было вкусным и очень простым,

И цены отнюдь не кусались,

Так что кабачок не бывает пустым,

Клиентов в нём всё прибавлялось.

К тому же война затихает пока

(Хоть было далёко до мира)

И, выйдя из боя, фландрийцев войска

На зимние встали квартиры.

И так получилось, что в замке Бреда

Их бывший полк кавалерийский

Стоял. А оттуда добраться сюда,

Верхом если, то очень близко.

И вскорости все офицеры подряд

Обедали тут постоянно,

Хозяйку хвалил за сочных цыплят

С подливкой чесночной и пряной.

.....................................................................        

.....................................................................

.....................................................................

Так что их дела сразу двинулись в гору,

Легко и доходно вошли в оборот,

И муж намекал жене уж раз который,

Что для ребятишек подходит черёд…

.....................................................................

Но помнить должны мы — свой благостный дар

Судьба не даёт безвозмездно, —

На смену щедротам приходит удар

Тяжёлою дланью железной.

Но и справедливо обратно сие —

Удары сменяются благом,

Устроено, видимо, так бытие,

Не сделать нам лишнего шага!

Таков неизменный порядок вещей

И смысл в нём имеется тоже —

Чтоб помнил из нас всяк в гордыне своей

Насколько он мал и ничтожен.

.....................................................................

Кто держит все нити у судеб людских

На небе под облачной аркой?

Так раньше считалось, в столетьях былых, —

Что их держат три сестры Парки.

Лахезис, Антропа и Клото. Прядут

Одну бесконечную пряжу, —

Найдётся для каждого нить своя тут

И строго отмерена даже…

.....................................................................

Однажды под дождь попадает супруг

(Что может быть столь безобидно?!)

О том, что за этим случиться недуг

И мыслить, как воину стыдно.

Но вот у него начинается жар, —

Горит он, а чувствует холод,

И ладно ещё, если был бы он стар,

А парень совсем ещё молод.

А Мэри все дни, что супруг отходил

Сидела у ложа в изножье, —

Молила она, не жалея всех сил,

Молила о милости божьей.

Ему взмокшее отирала чело

И кружку с питьём подавала

Лекарственным — тщетно, оно не могло

Помочь уж, и смерть побеждала…

Муж с хрипом и свистами тяжко дышал

И слова не мог сказать чётко…

Скончался он вскоре… Как доктор сказал

От «пламени в лёгких» — чахотки…

Осталась она безутешной вдовой,

На сердце лишь холод могилы,

Всему безразличный и чуждый, пустой,

И жить дальше не было силы.

Зачем и к чему? Всё валилось из рук

И всё интерес потеряло, —

Отрезав у дерева стволовой сук,

Не жди, чтоб оно не пропало.

А вскоре за Пфальц завершилась война,

И Риксвикский мир был подписан, —

Интриги политиков вышли до дна,

И снова ушли «за кулисы»…

Дела в «Трёх подковах» совсем никуда —

Исчезли вдруг все постояльцы,

А всё потому что был замок Бреда

На тракте большом, что вёл к Пфальцу.

Пока шла война, был район оживлён:

Войска проходили к границе,

Курьеры сновали с обеих сторон,

И где же ещё подкрепиться

Как не в придорожной харчевне — теперь

Дороги почти опустели,

В харчевню входная откроется дверь

Порой, лишь раз на неделе.

Затем в довершенье бед прочих вдове —

«Их» полк из Бреды отозвали,

Его офицеры считай в большинстве

Клиентов число составляли.

Со смертью супруга дела под откос

Пошли, — и чему тут дивиться,

Гружёный всегда опрокинется воз

На миг зазевайся возница.

Вдове одинокой совсем не в подъём

Такое обширное дело, —

Играючи, что поднимали вдвоём,

Теперь резко отяжелело.

Теперь в «Трёх подковах» мог гость получить

Лишь миску с похлёбкою жидкой —

И ту часто зря приходилось варить,

Доходов нет — только убытки.

Когда же совсем стали плохи дела,

И близилась грань разоренья,

Хоть сердце у Мэри рвалось пополам,

Продать, всё ж, пришлось ей харчевню.

И что же сама? Для девицы иной

Нашлись бы и здесь варианты,

А Мэри кто — кавалерист отставной

И в этом её все таланты.

..Лишь старую форму надела она

И… нету вдовы безотрадной,

А села верхом — так посадка верна,

На плац выставляй хоть парадный.

Вновь Мэри вернулась на службу, но там

Всё мирным затянуто илом,

Всё чинно, начищено и по местам,

Но Марсу уже не служило.

Война завершилась, теперь все войска

Несли службу по гарнизонам,

А проще сказать, — отъедали бока

В ином захолустие сонном…

Так Мэри отправилась в крепость Любеж.

Нет шансов карьерного роста,

Рутина одна: плац, казарма, манеж,

А вечером карты да кости.

Всей Мэри натуре столь пылкой, живой

Претило спокойствие мира,

Не выдержав скуки, покинула строй,

Но только теперь дезертиром.

.....................................................................

На сей раз спасенья от скуки своей

Искать дальше вздумала Мэри, —

Все мысли её властно манит теперь

Бескрайней Америки берег.

Что это? Мятежный и взбалмошный нрав,

Оседлость ему не соседство,

Потери рубец в сердце тяжкий кровав

И от одиночества бегство?

Не знаю, не ведаю — всяких причин

Тут может сыскаться без счёта —

На этот товар пошлинник ни один

Не ставил таможенной квоты.

Матросом она нанялась на корабль

В Вест — Индию шедший торговый

С названьем воинствующим «Коннетабль»,

И в путь отправляется новый.

К Багамам шло судно — доставить туда,

Чтоб груз скобяного товара,

И что ж?.. Близ Бермуд приключилась беда —

Корабль захватили корсары.

И кто захватил… шайка Рэкхема! В том

Они промышляли районе, —

Сплелись нити повести нашей узлом,

Как линии, что на ладони.

(Слыхал они связаны с нашей судьбой,

Толкуют о том хироманты,

Хм!.. Поди разберись — ка в оснастке такой:

Спелись шкоты, брасы и ванты…)

Ну ладно, отвлёкся я! Выкуп собрав,

Пираты корабль отпустили,

Излишним был здесь кровожадный их нрав —

Решилось преимуществом в силе.

Ещё кроме выкупа Рэкхем увёз

Тогда пополненье с собою, —

Решает один с «Коннетабля» матрос

Вступить в братство береговое.

И кто ж это был? Знаю я, по сей день

Во всё это трудно поверить,

Но мне повторять раз который не лень,

Что это была… наша Мэри.

Да, это она была. Но такой шаг

Понять нам — и нечего браться,

Ведь женские прихоти, что ночной мрак —

Мужчине в нём не разобраться!..

И лишь, забегая вперёд, я скажу, —

Что, приняв такое решенье,

Она скажет после — всегда к грабежу

Питала одно отвращенье…

И как пояснить то? Полутора пинт

Нам рома и то будет мало,

Да, женская логика, что лабиринт,

Притом без конца и начала.

Две женщины сразу на судне одном!

(Энн Бонни напомнить мне надо,

Она была тоже ведь в платье мужском!)

Никто, правда, только не знал ни о чём,

Так и не раскрыв маскарада.

Красотку Энн Рэкхем таил ото всех,

Плевал он на братства порядки,

Ни с кем не делясь, плод любовных утех

Вкушал он один без остатка.

Вот так и сошлись нити у трёх судеб:

Джек Рэкхем, Энн Бонни и Мэри.

Что жизнь есть — один сумасшедший вертеп,

А это одна из мистерий.

Следующая часть:

https://avtor.net/page.php?id=84307