Сказание о тати

Старики сказывали раньше степь другая была. Пологие склоны до самого горизонта венчали трёхметровые синие шапки репейника. С жёлтыми солнцами на макушках пионы сливались в цветисто — яркую роскошь с голосами птиц и стрекотом кузнечиков.

Скотину пасти в степи хуже всего, потому — могла в замшелых дольменах сгинуть; глухое место. Какая овечка забредала — не найдешь её, и камни не зря звались Чёртовой татью. Много народу мимо них с опаской ходило.

Пастуху досмотреть скотину — дело хлопотное. Но от подручной ребятни — отбою не было. Манила Чёртова тать ребятишек.

Вот и Фёдор в подпаски подался. Сирота. На диво тише мальца по всей округе не сыщешь. Вроде как с придурью. А прислушаешься — востроглазый малый на всё мнение имеет. До поту тать покоя не давала и ему.  Бывало охаживает вицей скотину, а сам  в сторону камней поглядывает. 

Видно не зря в народе сказывают: " Наманил цыплят в избу.." Ближе к осени проглядел подпасок ярку. Сердить пастуха — не с руки. Молча ушёл в камни. Не успел и трёх шагов ступить — в дольмене показалась дыра немазаная — сухая. Парнишка вполз в темноту зловонную. Куда рукой не прикоснётся — всюду липко. Затрещали кости Фёдора в объятиях паутины, а разум запылал от ледяного прикосновения скользкой шестипалой ладони..  Сгинул Федя в дыре той — не вернулся. Только с той поры, вдруг, степь усыхать стала. Не по горлу, видно, кусок оказался. Погубила простую душу. 

Старики сказывали раньше степь другая была....

Давно нет в живых стариков. Фёдора никто не помятает.  Вроде и не ходила светлая душа  под красным солнышком. Степь нынче другая — мёртвая. По весне ещё можно увидать особый поминок; островки диких пионов да с колосистым ковылём. Редкая по мелконькой колючке протащится повозка. Промозглый ветер трепет плащ возницы. Свинцовое и мрачное небо будто давит на человека. Там, где худые думки — гладко не катится. И возница то и дело понукивает лошадку, торопясь до наступления ночи добраться домой. Повезёт — выгадает вёрсты пять. Нет — голову обнесёт степь.

Сказывали раньше на один вдох у камня век уходил. А пока он вздыхал — пыль степную и скотину приманивал, жизнью людской не брезговал. Да видно земля для человека — крепко обзаведение; кто отхлещет да горба нагнёт — для того богатством благодарная, а для камня корыстование — могильник.