Dobry dziadzka — Мнимый кал

Бледный, руки дрожат.

— Это точно?

— Дважды, дважды проверил. Вот данные.

— Кто еще знает?

— Никто, только дежурная смена.

— Считай, что все…

— Я предупредил, чтобы не афишировали, не поднимали…, не нагнетали зря, так сказать…, — бормочет, — Не понимаю, не понимаю, вот только все было под контролем, каждый час отслеживали…

— Вы понимаете, что я должен немедленно сообщить? Поставить в известность, — переходя на истерический, но приглушенный крик, — Вы понимаете?!

Набирает номер.

— Дмитрий Сергеевич, приветствую. Нет, к сожалению, день не добрый. Вот и у нас случилось. Да. Да. Дошел черед и до нас. Да. С подтверждением. Понял. Понял. Все понял. Все сделаем.

В дальнем кабинете на этаже:

— Мама, ты слышишь, в мое дежурство, у моего пациента! Ну почему, почему мне так всегда везет? Как знал, как чувствовал, не хотел сюда, ведь был же выбор, где проходить интернатуру, а ты настояла, ты заставила сюда пойти. Что?! Не знаю! Не знаю, что теперь будет!

Медсестра на посту №2:

— Заберешь малую из сада? — всхлипывая, — Не знаю, не знаю когда. Закрыли, не выпускают. Не у нас, в соседнем отделении на нашем этаже. У них, говорят, даже телефоны забрали.

Сиплый голос из телевизора в углу:

— И мы их всех давно знаем, хочу уверить вас всех здесь присутствующих, они делают это из зависти, они нам завидуют. И эту заразу нам подбросили. Да. Из-за рубежа. Вывели лабораторно. Подбросили. Заразили наших людей. В результате, вчера еще нормальный, обычный человек, который жил и работал, растил детей, начинает испытывать галлюцинации, видит то, чего нет на самом деле. Это психоз, массовый психоз. А им выгодно это. Они добиваются дестабилизации нашего общества, у них одна цель — поставить страну на колени, подтолкнуть к пропасти, любой ценой наклонить нас. Но я вам со всей ответственностью заявляю — у них ничего не получится. Мы уже предприняли меры, вот министр не даст соврать, этих, сколько там, десять? Двенадцать по стране очагов. Этих локальных вспышек болезни. Все они выявлены и полностью нами контролируются. Я отдал соответствующие распоряжения. У них ничего не выйдет, они ничего не добьются…

В больничном корпусе напротив. Доктор, известный тем, что на спор может отчетливо прорыгать слово «брадикардия», весельчак и любитель пива:

— Да, у нас тут в четырнадцатом. Утром выявили, до обеда уже оцепили здание, ментов куча, МЧС-ники, к главному, говорят, гэбэшники приехали. Нет, какой карантин, толку то. Нет смысла. Пустые телодвижения. Механизм передачи не известен. Ну да, это, значит, восьмой случай в городе, но опять же, смотри, где и как выявляют, и как нам сообщают, ага, правдивые сведения, реально, наверное, на десятки уже счет, а может на сотни-тысячи. Ну, давай, до вечера, надеюсь, нас не оцепят, давай…

Неделей ранее на совещании в Академии наук:

— Коллеги, симптомы до конца не изучены, но основные нам уже известны. Термин «пандемия», напоминаю, настоятельно рекомендовано не использовать. Как мы определились, рабочее название диагноза — «Мнимый кал», Глава государства поручил под личную ответственность срочно активизировать работу, и мы на сегодняшний день, не прекращая исследований, по тем данным, что имеем, уже должны выработать четкий и конкретный протокол действий. На местах ждут от нас, чтобы принять незамедлительные меры, потому что, сами понимаете, последствия могут быть катастрофическими, а времени на раскачку нет.

Житель города в свой телефон, уже месяц, как находящийся на прослушивании, не подозревая об этом:

— Привет, слышал уже? В «4-ой городской» сегодня тоже подтвержденный случай. А в «Областной» уже сколько? Вчера в телеге писали, что семь было. Так это только по больничкам, а вообще по городу, кто считал. Походу, как снежный ком. У нас на заводе сегодня на планерке одного прямо на директора стошнило. Что? У вас на районе все в новостройке? Реально? Из окон все кричали? Снял? Запостишь? Круто!

Репортер иностранного телеканала, который назавтра будет лишен аккредитации:

— Скажите, что вас привело сюда, на площадь, с какой целью вы здесь находитесь?

Мужчина в кадре, взволнованно, перекрикивая гул многотысячной толпы:

— Мне сказали, я сначала не поверил, пришел убедиться, посмотрите сами, — указывает рукой в сторону большого административного здания, — Одно дело, когда в телевизоре видишь каждый день дерьмо, и даже говорящее дерьмо, но это же телевидение, показать можно что угодно, никого не удивишь, все уже привыкли, а здесь совсем другое дело, наяву, я просто, как прозрел, это же, в самом деле, все из дерьма. Просто дерьмо, и оттуда смердит, чувствуете? Вот там, у входа два ряда дерьма за щитами и там, в окнах дерьмо виднеется, и всем здесь это теперь понятно. Там нет никого и ничего кроме дерьма, это, действительно, так!

Репортер:

— И что вы намерены делать, что собираетесь предпринять?

— Ну, прежде всего, как и все здесь собравшиеся, а тут, наверное, уже половина города, и там еще на проспекте люди подходят, я хочу выразить свое отвращение ко всему этому дерьму. И хотелось бы поскорее убрать это дерьмо из нашей жизни, оно ведь так долго копилось, почти тридцать лет, но вот замараться самому, конечно, не хочется…

© Han

Belarus 18-19.08.2021