Пина Ветринская — Самайн

Пока дым обволакивает формы во тьме, что двигаются к двум юношам. Один из них видит своими проклятыми глазами тех, кто резвится на жертвенном столе.

Цыгане, что с них взять? Странники... Не только гонимые с земель, но и с миров. Они чувствуют родную кровь. И как силен соблазн, вновь ощутить себя живым. Овладеть телом того, кто сидит напротив колдуна. Но пока они как марионетки подчиняются струнам. Они поют свои безмолвные песни о своём доме и том, как реки прошлого текут по их венам. Но воздух чувствует эти колебания и колдун слышит их.

Второй человек говорит, что зря пошел ночью в горы. Он так спешил, что здравый смысл был забыт, но успел нагнать его сейчас и укусить его за зад. Видимо, не стоило останавливаться, раз такой дурак.

Собеседник кивает, добавляя: "В Самайн опасно бродить в местах обитания теней. Они везде. Даже в густонаселённых городах...".

Лесные терни издают голоса. Голоса, что зовут назад домой.

Свет огня отбрасывает темные блики в глазах заплутавшего. Фигуры, похожие на гигантских птиц, кланятся неизвестным в пестрых нарядах. Он смотрит на музыканта напротив с испугом. Красные белки и чёрная сердцевина и бледное лицо. Такой же облик был и у него в прошлом октябре.

Холодный ветер касается волос бедняги.

Скажи, светило, умирающее с приходом дня, чем он провинился? Почему ему не было судьбой назначено перейти этот горный хребет?

Кровь не пролита. Брошен невидимый клинок.

Крик исторгнут в небо.

Испустил дух? Нет, но лишь застрял в петле, где сны смешались с иллюзиями и обманом.

Нет ни начала, ни конца.

Луна пропиталась алым.

А земля — синим.

Тени ускользают.

Костер сжигает сам себя.

Искры уносят в небо произошедшее.

Пелена исчезает.

Рука ударяет в последний раз по струнам и слеза разбивается о слова очнувшегося.