ЭлиС — "Скованные одной цепью, связанные одной целью"

В мозгах уже тупо под музыку отсчитываю «Раз-два, раз-два». Иногда прерываясь на маты. Мне уже давно было на всё пофиг, мысль была одна — дойти, снять с себя всё, закутаться в спальник, затянуться сигаретой, отхлебнуть чаю и уснуть, благо топать осталось немного.

А ведь уезжала — тепло было! Солнышко светило! Думала, как бы не сгореть. И главное, всё из-за этой мамаши! «Уже еду! Как там сынуля? Ждёт? А вы с ним, да? Ой, ну вы вообще молодец, специально приехать, чтоб каждого с рук на руки... впрочем, это ваша работа. Сынуле привет. Скажите, мама скоро будет!» Ага, как же! Заявилась только через три часа и трубку не брала! Тоже мне «мама»! «Сынулю» не видела почти месяц, прекрасно знала, во сколько мы приедем. И ладно ещё б случилось что! Так нет же! Подругу она в парикмахерской встретила! Обалдеть! Что ты в парикмахерской забыла, фуфырла?? Мы и так приехали к семи часам вечера, хотя должны были в шесть. Что я должна была Димке говорить?? «Прости, твоя мамуля сказала что едет, но вот уже два часа как её нету, и трубку она не берёт! И я не знаю, где она и что с ней случилась».

И вот, когда я уже попрощалась с мыслью сегодня уехать обратно и прикидывала, где у себя разместить Димку, она заявилась! И ладно бы, если ребёнок смог бы внятно объяснить, где они живут, так нет. Они недавно переехали, и он не помнит точно в каком это вообще районе!

Мамаше бы извинится, но куда там! Мне продемонстрировали новую стрижку, пожаловались на тупую подругу и что-то ещё. Только потом вспомнила о ребёнке. На моё более-менее сдержанное замечание, что можно было хотя бы предупредить, если уж парикмахерская была так необходима, мне ответили: «Но ведь вы сказали, что обязательно дождётесь! Я вообще не понимаю, в чём проблема!».

После такого, мне уже хотелось её не просто четвертовать, а с некоторыми извращениями. Слава Богу, мне хватило сил попрощаться с Димкой, развернуться и уйти. Хорошо, научена держать себя в руках, благодаря некоторым преподавателям, за что им отдельное спасибо.

А дите-то, похоже, привыкло за все свои 10 лет, даже ни разу не возмутился, хотя возмущаться-то он как раз умеет и ещё как! Уши бы оборвала той мамаше!

Из-за неё опоздала на последний автобус, ведь обратно в лагерь меня никто специально забирать не станет! Хорошо попутку поймала. Но от трассы пехом тож нормально землю топтать.

«...и нет не слов, ни музыки, ни сил...». Прав Макаревич, сил почти уже нет, Господи, в сотый раз благодарю тебя, что отсыпал мне мозгов взять с собой хотя бы плеер! Бог мой, ну как же холодно... ура! Почти дошла! Бл..ь! Ну да! Фонарика у меня тоже нет, но это ж не значит, что тебе, камень, чётко под ногу надо было вкопаться!

«Ты лучше, ты круче, ты сможешь, я в курсе!» — хорошая песенка, но не в тему. Интересно, а меня ещё ждут? Или плюнули уже? Хотя... я сейчас мёртвого разбужу. Ёпт... А тропинка-то скользкая... И фонарика нету... Эх... последние метры вниз я пролетать не хочу! Я сказала не хочу-у-у-у! Уф, ну хоть просто на ногах проехала, не на заднице.

Ага, в армейке свет, выключаем плеер... Ооо! Всё ясно, гитара и два голоса, кто ж так не спит? Ну раз гитара, то всё ясно — Киря. А вот второй с изредка просыпающимся басом? Что-то новенькое! Ладно, надоело уже мёрзнуть и злиться, в тепло!

— Ну, здрасьте! Чего не спи... — ёкырын! Это ж Антоха... Каким макаром он тут оказался? Чудак на букву м, я ж тебя пол года не видела! И нате, пожалуйста, сидит в тепле перцовку пьёт, а я по степи шарахаюсь под ливнем, вымерзаю как динозавры в ледниковый период! Всё это проносится в голове за считанные секунды.

— Ну, здравствуй, Эля...

— Привет, Тох... — вот падла, знает же, что я терпеть не могу когда меня Элей называют! Ну ничего, ты «Тоху» тоже не очень любишь!

— Стерва.

— А по морде? Обогрел бы! Да и какими судьбами к нам в гости? И кто звал?— Киря, ради бога глаза спрячь, мне страшно аж стало. А ты, Антоха, каким был, таким и остался. Ага, действительно, как раньше, налил лишь перцовки и освободил место у печки.

Киря! Глаза закати обратно, прошу тебя, хоть мысленно, но всё-таки, ни чему не удивляйся и не спрашивай ничего! Ага, молодец лучше спальник мне достань, уй ты моя лапа, собственноручно укутал ещё, правильно, пусть теперь наш гость удивляется.

Так, теперь что с перцовкой делать? По хорошему надо выпить, но тогда Кире проспорю... а если не выпью, стёбов с Антохиной стороны будет выше крыши, я, конечно, отвечу, но всё-таки, не хотелось бы ему давать даже повод. Хотя повод-то он всегда найдёт!

Тут меня осеняет, с Кирей спорили только на время детского сезона... а последний день такового кончился часа два назад, значит, всё норм и можно требовать фонарик. Но время уточнить не мешает!

— Кирь, скок время?

— Половина третьего...

— Хых, с тебя фонарик! — Ненавижу алкоголь, аж морщусь, давно я не пила, ну, глядишь, зато не заболею.

— Я, кажется, вопрос задала, — не фиг тебе, гостюшка дорогой, забываться, это Кирюха тебя принимать может со всем гостеприимством, а от меня не дождёшься, впрочем, только в отношении тебя.

— А вежливость, я смотрю, подрастеряла... Я, значит, плюю на всё, приезжаю на неё поглядеть, девушку свою, так сказать, навестить, жду её до половины третьего ночи. А тут нате, пожалуйста!

— Ой-ё-ёй! Простите, пожалуйста! А ты ожидал другого? «Девушку свою навестить», не прошло и года! Тебе не кажется, что «своей» ты только свою куртку можешь называть или зажигалку?! Но никак не меня! Я «твоей» перестала быть полгода назад! И вообще как ты меня нашёл?? — Кирь, ради бога, молчи и просто слушай, может, чего полезного узнаешь о «своей девушке».

— Очень просто. Ты думаешь, в городе следов не осталось твоих? Достаточно было встретить твоего братца. И скажи мне, дорогая, почему это ты заявилась только в полтретьего ночи? Мы тут с Кириллом уже волноваться начали.

— Не твоё дело, дорогой! Мне наконец дадут сигарету??

— Ты опять куришь?? — Ой, а то ты не знаешь, что после твоего исчезновения я чуть в петлю не полезла, не говоря уж о сигаретах.

— Как видишь.

— И давно?

— А ты как думаешь? Киря, солнышко, кто-нибудь ещё приезжал?

— Нет. Ты голодная? — О! а вот это ты вовремя! Хотя и не в тему. Есть хочу жуть!

— Жутко! Чего где есть?

— Нигде, ничего. Держи нож, тушёнку, хлеб и чай.

— А сахар?

— Уже там

— Ты будешь? — Блин, с третьего раза банка открывается, ножи надо завтра поточить.

— Мы поели — Ах «мы»... ладно, с Антохой поговорю утром, сейчас уже сил хватит только на еду.

«С новым утром, гадкий мир! Я опять проснулся». Как писал один мой знакомый, в точку попал. Так, сейчас надо сладко потянуться и поцеловать Кирю, рядом должен быть... я сказала должен... а нету... нету????

— Киря!

— Да? — открыть глаза забыла, тут он, в палатке...

— Иди сюда. Поцелую хоть с утречка...

Умываться, умываться и ещё раз умываться! Пусть и водица холодная и полотенце лень доставать, всё равно к воде и попробовать окунуться... Интересно завтрак уже есть, или самой опять мучиться? Ан нет, тянет чем-то от костерка. Кто там у нас? Ах, гостюшка дорогой, надо же! Что это он взялся?

— Доброе утречко, Тошечка!

— Доброе, Элечка! — ой, как! Прям в тон мне! Заррраза. На голову свалившаяся... какая я ласковая-то с утра...

— Что это ты с утра готовишь?

— Кашку тебе, любимая, — меня аж чуть не перекосило. Ну ничего, я знаю, какой фразой тебе настроение испортить.

— Ну ладно, пойду умоюсь, а потом уже расскажешь мне, зачем ты сюда приехал и что хочешь от меня. — Спокойно разворачиваюсь и иду к берегу. Если он не примчится на берег, значит, за эти полгода он изменился кардинально, и подходы к нему я уже ни за какие коврижки не найду. Нет, надежда всё-таки есть, топает, неспешно так, будто просто так прогуливается.

— Что, решил разговор не откладывать?

— Ну ты ж меня знаешь — Знаю, но не настолько хорошо, как ты думаешь. Всё-таки я тогда оказалась не готова к твоему исчезновению. Улыбаешься? И вот на эту улыбку я так хорошо словилась? Мда, ну всё в жизни меняется.

— Ну так, может, уже расскажешь мне? Зачем ты сюда приехал?

— Я ж говорил! На тебя посмотреть.

— Ты сам-то в это веришь?

— Ну да... это ж я говорю.

— Если б всё, что ты говорил, было правдой. Давай колись бегом.

— А подумать можно?

— Ты ещё помощь зала возьми! Хорошо опустим всю предысторию, что тебе надо?

— Перекантоваться здесь некоторое время, ну и попробовать начать строить отношения с тобой.

— Второе отметается с ходу. Насчёт первого… до какого числа это «некоторое время» будет длится? Ты смотри, через две недели старший приезжает, он меня за гостей–поселенцев по головке не погладит.

— Хорошо, через две недели меня здесь не будет. — Слава богу, ты всегда выполнял свои обещания, на это я тоже купилась... Что бы ты ни сказал, даже мимолётно бросил — всегда выполнял.

— Отлично. У тебя каша не подгорит?

— Нет, я снял её. — Да и каши обалденно варил, единственное, что вообще мог сварить. Так, я же умываться пришла! Ну, умыться я умылась, а вот окунуться... а фиг с ним, пусть видит, что какой я была, такой и осталась, не смотря не на что. И спокойно начинаю раздеваться. Гм... Может, ему ещё в глаза посмотреть, он, насколько помню, от этого чуть не сразу прыгал на меня. Эх, всё-таки я садистка...

— Эй! Ты чего? Соблазнить меня решила после холодного приёма? Ты смотри, я ведь на Кирилла не посмотрю!

— Какая у тебя фантазия, и всё на одну тему! — Всё так же глядя в глаза стаскиваю нижнее бельё. Ну, всё, теперь можно повернуться и с разбега. В спину слышу «Эй! Сумасшедшая, там же холодно!». Уфф, да, и вправду холодновато, ладненько сейчас вынырнем и обратно, жаль, полотенца нет.

Выскакиваю на берег, начинаю одеваться, прям на мокрое тело.

— Ты бы хоть полотенце с собой взяла. — Ну, ты ещё мне советы давай, чего мне здесь, в этом месте делать.

— Мне лень его доставать было. Тебе что-нибудь не нравится?

— Ну, если для тебя нормально в мокрой одежде ходить, пожалуйста...

— Не волнуйся, одежда высохнет через полчаса.

Самый обыкновенный день, убирались в лагере, сворачивали ненужные палатки, залатали сетку для волейбола. Спокойно вымылась, хотя помощников поливать сверху водичкой нашлось достаточно. Вдруг осознала, что уже вечер. Опять в палатке ужинаем, неизменный чай.

— Лиск, тут Антон говорил, что вы расстались полгода назад...

— Ну-у-у... — Оп-па.. Гостюшка-то и историю нашу успел рассказать?

— А из-за чего?

— Ну так у Антона и спроси.

— Он говорит, что лучше у тебя. — Ха, ну что ж ты, Кирь, такой ... наивный, что ли. Интересно, а что мой бывший о причине своего приезда тебе сказал?

— Гм, ты знаешь, как ни странно, причину я не знаю. Кстати, как тебе он объяснил приезд?

— Да никак, по сути, сказал — к тебе приехал, что ты должна знать зачем. Потом ты зашла, его узнала. Поговорила с ним... довольно странно, кстати.

— Ничего странного, всегда так разговариваем. Пересидеть ему надо где-то.— Всё, Киря, тебя, судя по всему, отодвинули на второй план, да и правильно.

— Ясно. Ты спать идёшь?

— Кирь, я посижу пока, гостя надо уложить нормально, а то вчера чёрт знает как спал.

— А он где?

— Гм... умывается.

— Ну, ты не задерживайся, — ой, «не задерживайся», нет, солнце, извини, сегодня от меня ничего не получишь, нет настроения, ну, правда, ты об этом не узнаешь. Иди, иди, через двадцать минут спать как сурок будешь.

Ага, а вот и Антоха.

— О! Привет. Ты чего одна?

— Тебя жду.

— Только не таким тоном, дорогая, я ведь глядишь, чего не того подумаю.

— Да я и не сомневаюсь, что так и будет, милый. Я тут тебе спальник получше нашла.

— С чего такая забота? Могла бы и оставить, не дожидаться меня, или...? — Что «или»? Что ты там мне опять хочешь навязать? Бл... а ведь он прав, зачем я осталась? Ну, ответить-то всё равно надо, так что...

— Не спится.

— Вот оно как... мне тоже. Что делать будем? Пить у вас нечего, да ты и не любишь... может в карты?

— При свечке?

— Сейчас фонарь подвесим, будет типа лампочки, так будешь?

— Ну, если карты найдёшь... — Занятие — высший класс, делать больше нечего, но хотя ведь действительно нечего... Почему бы тогда к себе не пойти? Лиска... зачем ты хочешь остаться с ним?? Опять?? Нет, ты же его по тихой ненавидишь... нет. Тебя Киря ждёт, хоть во сне, но всё же...

— Нашёл! В дурака?

— Давай.

— На что?

— Не знаю...

— Ну, тогда... поцелуй? — А больше ничего не хочешь? И что теперь отвечать? Ладно, в дурака я всегда лучше тебя играла.

— Ладно, но это, если я проиграю, а если ты?

— Ну... буду тебе по утрам таскать полотенце.

— Идёт. — Дурь какая-то, а спать-то и вправду не хочется. Ну ладно, вспомним детство, в карты всегда хорошо играла. А вообще, чего ему надо? Пересидеть места у него есть и получше в случае чего. Но нет, сюда попёрся. Зачем-то ему нужна я. Зачем? Во что он меня опять заставит поверить? Тогда в любовь заставил, сейчас во что? Вопросы, вопросы. Ответы придут, но, боюсь, поздно. Так, что ты мне подсовываешь?? Ни фига не выйдет, у тебя же семёрка и валет остался, и девятка козырная. Забирай.

— Молодец! Ещё раз?

— А в этот раз на что? Имей в виду, завтра ты мне полотенце уже тащишь!

— Ну, поцелуй, я думаю, оставим. Так, если я опять проиграю... я тебя сам вытирать буду! — не высоко ли взял, парниша? Хотя... о чём я думаю! Блин заманчивое предложение! Ох, насколько заманчивое. Вот Антоха сейчас наслаждается выражением моего лица.

— Нет, давай так, я проигрываю — поцелуй. Ты проигрываешь — завтра опять варишь кашу!

— Хорошо.

Не нравятся мне эти намёки. Ёлки, он отлично понимает, что на Кирю мне, по большому счёту, всё равно. Что он подумает обо мне, что скажет,— да плевать мне на всё это. И Антоха это чувствует. Зачем он здесь??? Так, надо прекращать эти игрища в карты, а то вопросов станет больше, хотя может и ответы какие появятся. Блин, да он меня обыгрывает! Чёрт, как девочку обставил!

— Вот так, — улыбаешься ещё, да? Чертяка. Хотя сама виновата.

— Можно я отыграюсь?

— Ты же знаешь — нет. –Ну и ладно, насколько помню, целуется Антоха неплохо... ого! Судя по всему, всю нежность вложил... О господи, я же сейчас растаю.

— А ты всё так же хорошо целуешься, Лисс...

— А ты получше стал, я смотрю.

— Повторим?

— Спокойной ночи — откуда у меня силы уйти оттуда? Под эту улыбку, которая потихоньку опять начинает сводить меня с ума. Так, спокойно, отдышалась, теперь перекурю и подумаю хорошо. То, что крыша начала ехать, это нехорошо. Кто же знал, что всё ещё что-то осталось к нему.

Всё-всё-всё! Спатеньки, с завтрашнего дня давим в себе всё, что осталось, у меня Киря есть, который ни чем не хуже. А Антохе, судя по всему, скучно жить стало. Насколько помню, всегда любил над людьми поиздеваться. Всегда же поражалась, до какой степени. Но я-то чем ему так насолила? Я все пять месяцев ждала его звонка, хоть какой-нибудь информации от него. Пробовала искать через общих знакомых, проверила всё, что с ним связанно! Ничего, я ничего не смогла сделать! А потом уехала сюда. Нашла тут Кирю...

Нет, ведёт он себя нормально, будто ничего не случилось! Не исчезал на полгода, не прячется ни от кого, не был моим парнем в течение трёх лет... Или... Решил начать всё с начала? Нет, в это даже я не поверю, наивнейшая из дурочек. Ничего я не придумаю, ну тогда посмотрим, что будет дальше.

— Я тебе полотенце принёс! — А я то уж надеялась, что забыл, чёрт, опять стоит на меня смотрит. Ну да! Я люблю плавать без единой нитки на теле! И полотенце не протягивает... Эй... Ты чего? Не надо меня вытирать! Не надо. И смотреть жалобно тоже. Вот набросил на плечи и шуруй... Иди, я говорю! Не надо меня обнимать... Не надо... Поздно.

— Антоха... тебе не кажется, что вытрусь я сама и обнимать меня не надо.

— Да? Точно сама? А давай я тебя как маленькую?

— Нет, спасибо, иди, тебя Киря вон зовёт. Смотри, заревнует ещё.

— Не смеши меня. Хорошо, я уйду, но с тебя тогда ещё один поцелуй!

— Я, кажется, достаточно тонко вчера намекнула, что заново строить отношения со мной бесполезно! И прекрати меня обнимать!

— Нет, не прекращу. Почему бесполезно, Лис?.. Ну ты ведь даже не спросила. Почему я пропал, что со мной было... Я ведь как на холодную стенку натолкнулся, я ведь...

— Что ты?

— Ты не поверишь. Прости, заморочил тебя, у тебя тут парень, и я с какими-то подкатами... — Что??? Антох, не сходи с ума, ты же не хотел сказать про любовь!

— Я думаю, ты бы сам рассказал, если бы захотел.

— Возможно. Одевайся, продрогнешь.

Что за странную игру ты ведёшь? А может, нет никакой игры? Ведь я действительно не знаю, где ты был все эти пол года, что делал и как жил. Может, я зря тебя подозреваю в чём-то? Ладно, хватит размазывать сопли, надо делом заниматься.

Киря уехал до завтра, что-то нужно привезти из города, послезавтра новый заезд. Антоха изображает из себя повара, ну и пусть, мне же легче. Но с Антохой остались вдвоём, и разговора пока не получается. Вернее, я не могу подойти и поговорить. Ладно, посижу пока, покурю, мысли попытаюсь все выкинуть из головы.

— Бездельничаем? Ужинать будешь?

— Нет, я пока не хочу.

— Что так? Ты же днём не ела, а сейчас почти ночь уже.

— Не тянет. Чуть попозже, хорошо?

— Хорошо....

Тишина, подумала что сказать, но зачем? Пусть сам сидит, мучается. Посижу порассматриваю его немного, а то так толком и не посмотрела. Впрочем, всё на месте. Чего смотреть, и так каждую клеточку его тела помню.

— Ты совсем такая же.

— Ты тоже мало изменился.

— Так и времени немного прошло.

— Мне оно вечностью показалось. — Всё, хватит, я сейчас так неизвестно до чего договорюсь, уходить отсюда надо. А вот перехватывать меня около входа — подло, и в глаза смотреть тоже.

— Что ты сказала?

— Ты всё слышал. Просто когда ждёшь любимого человека, время растягивается практически в вечность.

— Прости, я не хотел доставлять тебе такую боль, я позже объясню, надеюсь, ты поймёшь.

Как много слов. А до сих пор смотреть в глаза, всё равно подло и держать меня, практически обнимая тоже. Главное, чтоб не вздумал целоваться, иначе мне уже будет на всё наплевать, и я опять поверю... Нет! Я сказала, НЕ вздумай! Ёшки-матрёшки... Я же люблю тебя, не надо так издеваться надо мной, и я же поняла, что целуешься ты здорово. Нет, снимать с меня ничего не надо. Господи, какие руки сильные-то. Но мы выворачиваться умеем.

— Антон! — Ага, мигом отлетел на метр.

— Прости... я думал...

— Что? Я не знаю, что ты хочешь в действительности, не надо только издеваться надо мной. Мне больно, очень сильно. Спокойной ночи.

Ухожу. Не останавливает, слава богу. Действительно больно. Сигарета не помогает, ещё одна, ещё...

Как заснула — не помню. Проснулась поздно, часов в двенадцать. Кирюха ещё не приехал, но и Антона тоже не было, как и его вещей. Осталась записка, приколотая к моей палатке.

«Прости. Я хотел забрать тебя отсюда, я люблю тебя, это главное, я думал. Но тебе плохо со мной. Если что, найдёшь меня по старому адресу до 26го».

Уговариваю себя не плакать, но безрезультатно. Два дня. Подумать только он мне оставил два дня! Ждёт, что я примчусь как собачка? Ага, как же!

Наблюдаю, как Кирюха спускается. Первая моя фраза будет «Я уезжаю, извини».