laskoten — Рождество

Улицы танцовали , но не со мной. Шла еле удерживаясь на ногах — снег слишком сильно сжимал меня в своих объятиях. С Садовой вышла на Невский, который тихо улыбнулся мне кривой безразличия. Невский медленно, нестройной походкой , удалялся в февраль…

За окнами и дверьми сидел и грелся в теплой воде мой Зосима! Он очень замерз!

Троицкий раскрылся для меня в улыбке. Словно Пилат купил право на «добрых людей»! Словно он купил себе оправдание.

Моргает ,щетинится Троицкий поднимаясь ввысь. Держит кулак за Революцию, за « добрых людей». «Вой» — если хочешь говорю я сама себе. Сегодня Рождество! Снег! Я прусь куда-то и зачем-то…Встречные путники согласны одеть на меня тоскливую сырость старых проституток. Они кричат мне вдогонку «УРА»,от страха и от зависти. Маятник в сердце прыгает вдоль и поперек в ожидании чуда! Вхожу на Марсово поле непобежденным Наполеоном! Состязаюсь с «Вечным Огнем» за право на кресте…

Спаси меня какой — нибудь желтый ,обшарпанный дом! Дай преклонить голову на твои бездонные любовью, холодные сырые стены, на твои исписанные отколотые души, на твои истертые колени уставшие воевать и завоевывать!

Проваливаюсь в тело парадной на Съезжинской. Дверь хлопает меня по плечу. Толкает вперед, словно школьницу. Поднимаюсь. Стены блестят и потолок блестит. Окна распахнуты настежь будто глазные впадины. Моргаю им навтсречу улыбкой покойника. То есть обретаю покой. Оголенной рукой снимаю снег с подоконника. Прячу его в рот ,словно Вор. Вор укравший минуту счастья!

Мой желтый обшарпанный дом! Я вхожу в тебя. Вхожу насквозь, пронзая тебя своим одиночеством. Поднимаюсь ввысь, к небу! Смотрит и щурится оскалив зубы советская лампа, как скелет от рыбы. Я люблю тебя Рыба! Здесь в Петербурге, в парадной на Съезжинской ты — мой Христос, обглоданный временем. Парадная в моем городе — ты моя вера низвергнутая и загнанная в угол как крыса. Пережевываю холодный воздух в горле. Становиться отчаянно невыносимо от нахлынувшей радости. От радости гниения своей собственной избитой души. Бегу дальше, по снежным ступеням, чрез этажи, задыхаясь от восторга, сквозь узкие темные проходы твоих лестниц.

В Рождество мое чудо ждет меня в этом умершем доме! Открытая черная коробка на стене, почтовый ящик без крышки и писем — это весь твой трогательный подарок. Замечаю — нигде нет звонков .

Точно в Раю, каждая коммунальная дверь ждет и зовет меня в свой Эдэм! Добираюсь до последнего этажа. С звериной улыбкой успокаиваю сердце. Целую твои холодные перила столько лет согревающие мою молодость, мои уставшие глаза Психа!

Вижу на окне детскую игрушку. Маленький паровозик. Истомившееся сердце одним объятием вбирает в себя этот наивный подарок. Мое Рождество! Мое чудо в Петербурге! Только я и маленький детский паровозик! Только я ,детский паровозик и весь мир!

Я плачу… Мои слезы стекают по стенам всего этого огромного , желтого дома…Ни за что, клянусь ни за что не продам свое Евангелие! Мои слезы заполняют весь этот дом и я уже сама начинаю тонуть в них. Пить их , как кровь Христову!

Уже не холодно, ни страха ,ни зависти! Маленький детский паровозик, сколько в тебе правды и честности. Ты замерз. Тебе холодно. Я возьму тебя на руки, буду качать и петь колюбельную! А когда ты, наконец отогреешься и немножко подрастешь, мы согреем с тобой всех, мы согреем с тобой коммунальный рай, всех брошенных и одиноких в этом городе! Мы согреем этот город! Мы найдем его Сердце! Мы БУДЕМ ЦЕЛОВАТЬ ЕГО ПРЯМО В СЕРДЦЕ! Чтобы ему уже никогда не стало темно и холодно, от страха и зависти!

Богданова Яна