Макс Артур — Легенда о Жрице

Город не был большим. Но каждый из его жителей, будь то бедный рыбак или даже низший жрец, считал, что весь остальной мир — это джунгли и океан. И только здесь, по их мнению, находилось сердце этого мира — Город.

Жители того города поклонялись Храму и почитали его жрецов. Рыбаки, ремесленники, бедняки несли всё самое ценное в стены Храма, надеясь после смерти на милость богов, создавших в хаосе деревьев и воды этот великий Город. А те, кто осмеливался роптать, не имели права жить. Несколько суровых жрецов отводили его в чащу леса и оставляли связанным. И там, в джунглях, его настигала неминуемая гибель, будь то от хищников, скорпионов или змей. Недаром говорили, что джунгли — это «сто и одна смерть». Одни лишь жрецы знали, как вернуться обратно в Город.

В центре храма, во тьме среди колонн, слабо освещаемых факелами, стоял пьедестал. На нём восседала молодая Жрица и у её ног люди клали свои дары, а взамен она благословляла их. Как и все в Храме, она должна была хранить обет безбрачия, иначе её ждала смерть.

Каждые десять лет жрецы забирали самую красивую девушку Города от её родителей, и после недельных церемоний она становилась Жрицей. Её предшественница исчезала бесследно, а её саму ждала та же судьба через десять лет.

Жил в Городе молодой юноша, сын кузнеца. Он помогал отцу ковать бронзу днём, а вечером уходил к своей возлюбленной — прекрасной девушке, чьим отцом был скульптор, что делал для Храма статуи богов. Она жила неподалёку от юноши. Очень молодыми были они, но любили друг друга так сильно, что, казалось, ничто не способно разрушить их чувства.

— Как ты считаешь, я достаточно красива, чтобы стать Жрицей? — спросила девушка как-то раз.

— Ты красивее всех, — ответил юноша.

Они сидели на берегу ночного океана. Шум прибоя заглушал слова, а свежий тёплый ветер развевал их волосы и сплетал вместе.

— Я не хотела бы быть Жрицей, — она положила голову на плечо юноше и вздохнула. — Я хотела бы стать твоей женой.

— Тебе всего пятнадцать лет, — произнёс он. — Жрецы сочтут, что ты ещё младше. В Городе ведь много девушек, которым от пятнадцати до двадцати лет.

— Вероятно, не больше сотни. Впрочем, мой отец слишком благочестив и ни за что не посмеет солгать, будто мне четырнадцать. Знаешь, иногда меня посещают очень плохие мысли. Но я считаю, что раз уж думаю об этом, то могу сказать тому, кому доверяю, — девушка тепло улыбнулась. — Нас, простых людей, несколько тысяч. А жрецов едва ли наберётся сотня. Что же мы терпим их?

Он провёл рукой по её тёмным волосам.

— Без них не было бы Города, — ответил юноша. — Все делали бы, что хотели. А так, люди верят в Храм и живут благочестиво. Девушки берегут невинность, ведь если их выберут и они не будут чисты — их ждёт смерть. В Городе все убийства священны. Только жрецы убивают. Отец рассказывал мне одну легенду…

— Какую?

— Несколько веков назад часть людей, одолеваемая такими же мыслями, ушла из Города в джунгли. Они обосновались недалеко, вырубили деревья, выстроили дома из песчаника и обнесли всё стеной.

— Второй Город? — удивлённо спросила она.

— Да, — он сделал паузу. — Они были свободны от жрецов. Так вот, их было человек триста, а потом и больше.

— Что же случилось с ними? Почему я о них никогда не слыхала?

Юноша словно и не слышал её.

— Среди них появились воры и убийцы. Они крали друг у друга всё, что могли. Убивали за несколько кокосов. Никто не управлял ими. Жрецы позволили им уйти, потому как считали, что они забредут далеко и погибнут. Они выжили, но стали злодеями. Жителям Города было запрещено с ними общаться.

— Что же произошло с ними? — снова спросила девушка.

— Сорок лет тому назад шторм занёс нескольких рыбаков далеко от Города. Их швыряло по волнам, крохотная пирога чудом не переворачивалась. Шторм усиливался, рыбаки искали место, где могли бы переждать бурю. И тут перед ними предстало на берегу поселение. Только людей там не было. Повсюду лежали разложившиеся трупы. И посреди этого ужаса плакала маленькая девочка. Она единственная осталась в живых. Почти неделю девочка провела среди трупов.

— Почему они погибли?

— В поселении был всего лишь один колодец с пресной водой. Один из рыбаков выпил из него воды и на обратном пути скончался.

Юноша сделал паузу. Подруга смотрела на него непонимающе.

— Это жрецы отравили колодец. Им одним ведомы тайные лесные тропы.

— А на девочку яд не подействовал? — догадалась она.

Он кивнул.

— Что же стало с этой девочкой? И откуда твой отец знает эту историю?

Юноша оглянулся, не подслушивает ли кто. В ближайших домах горели окна, но шум прибоя покровительствовал влюблённым в эту ночь. И тогда он ответил, сразу на оба вопроса.

— Эта девочка — моя мать.

Она молчала, поражённая его ответом.

— Теперь ты понимаешь, насколько могущественны жрецы и что они дают Городу.

— Понимаю, — тихо прошептала она.

Юноша взял её смуглую руку и нежно поцеловал.

Каждые десять лет на небе восходила алая звезда. Она плыла по небосклону целых три дня и за это время жрецы должны были выбрать новую, молодую Жрицу.

На утро второго дня все девушки Города со своими родителями подошли к Храму. Жрецы пропели молитву алой звезде, что была видна даже днём. Говорили, что в эту звезду превратилась самая первая Жрица.

Юноша тоже стоял у колонн Храма, ведь среди девушек была и его возлюбленная. Он смотрел на неё и ему становилось не по себе от мысли, что её могут выбрать. Его утешала мысль, что и среди девяноста других девушек было несколько красивых.

Девушки выстроились в очередь и по одной входили во тьму Храма. Через минуту они выходили обратно под пение тамошних жрецов. Родители встречали каждую вышедшую со слезами радости или разочарования — всё зависело от степени богобоязненности. Сколько раз, когда какая-нибудь стройная и смуглая красавица входила в Храм, юноша мысленно желал ей стать Жрицей. Но все они выходили обратно. Не вышла только его возлюбленная. Вместо неё на ступенях Храма появились трое жрецов.

— Радуйтесь. Ваша дочь станет Жрицей, — сказали они её родителям.

После этого жрецы велели всем разойтись по домам.

Вечер ещё не наступил, но юноша лёг на свою постель и беззвучно рыдал. Храм забрал его любовь. Когда он, наконец, уснул, его подушка была вся мокрая от слёз.

Наутро ему стало немного лучше. Он зашёл в кузницу и до изнеможения работал, так, что даже отец удивлялся. Всю неделю он провёл там, пытаясь тяжким трудом убить своё горе. Наконец наступил день, когда церемония посвящения закончилась, и новая Жрица уже могла принимать дары от жителей.

Утром он прокрался в комнатку, где отец хранил готовые бронзовые изделия, готовые к продаже или заказанные заранее. Оттуда он выкрал тяжёлую бронзовую цепь, инкрустированную кораллами и, обмотавшись ею, выскользнул из дома незамеченным. Колени его дрожали, когда он подходил к Храму. Цепь тихо лязгала звеньями под его туникой.

На ступенях стояли двое жрецов. Они завидели юношу издали и перебросились только парой фраз:

— Какая нынче молодёжь праведная.

— Все бы так, как этот.

Один из них повёл юношу к пьедесталу жрицы, второй остался стоять.

Он шёл по длинным коридорам, мимо просторных зал, где клубился ароматный, пьянящий дым. Откуда-то снизу доносились крики мучеников. Юноша содрогнулся. Он шёл, рассматривая надписи на стенах — читать умели только жрецы, а писать — лишь восемь высших жрецов.

Жрец завёл его в огромное помещение. Потрескивавшие факелы давали красный неяркий свет. Среди колонн сгустилась непроницаемая тьма. Его оставили одного со Жрицей, вещавшей от имени богов.

И тут только он увидел её. Она восседала на каменном троне поверх высокого пьедестала.

Только сейчас он мог рассмотреть, насколько она красива. Он впервые глядел на её тело. Жрица всегда была обнажённой. Всё то, что она даже от него скрывала за просторной туникой из белого шёлка, теперь мог рассматривать всякий, кто зайдёт сюда даже с самым завалящим даром.

Она узнала его. Ей было неловко оттого, что он пожирает глазами её нагое тело, но она не подавала виду. В конце концов, это уже третий её посетитель.

— Здравствуй, — прошептал он тихо.

— Здравствуй, — сказала она едва слышно.

— Ты великолепна, — восхитился он.

— Я должна вызывать желание у мужчины, — пояснила она. — И зависть женщин. Это власть над людьми.

— Я люблю тебя, — вырвалось у него.

— Жрица должна соблюдать обет безбрачия, — негромко возразила она. — Жрица не должна никого любить.

— Как ты изменилась, — выговорил юноша.

— Пришлось измениться. У меня не было выбора.

— Но ты же любила меня! Или… нет?

— Та, что была, любила, — загадочно ответила девушка. — Она умерла, теперь есть только Жрица.

— Нас слышат? — он начал испуганно озираться.

— Нет. Только когда я запою, придёт жрец и унесёт дар в сокровищницу.

— Убежим отсюда! — горячо прошептал он.

— Как? — спросила она.

— Разве здесь нет потайных ходов? — удивился он.

— Есть. Но куда мы убежим? В джунгли?

— Хотя бы, — подтвердил юноша.

— Глупости. Мы там погибнем.

Он с трудом дотянулся до её колена, припал губами к её ступне. Она не шевельнулась, но тихонько произнесла:

— Я по-прежнему тебя люблю. И всегда буду любить. Но мы не можем быть вместе. И прошу тебя, не приходи больше сюда, не делай мне больно. Лучше не видеть тебя, чем видеть и понимать, что я никогда не смогу быть с тобой.

— Храм контролирует весь Город. Мы никуда не убежим, — горестно выдохнул он, смирившись с действительностью.

— Да. Это так.

— Почему же наш мир настолько маленький! — восклицал юноша. — Почему нет мест, где мы могли бы поселиться. Почему нет других городов! Кто создал этот проклятый мир, проклятый Город, в котором умрёшь скорее всего, и вне которого умрёшь несомненно. Если бы были другие города, пусть со своим Храмом, то там тебя бы не стали искать.

— Они есть, — тихонько произнесла Жрица.

Эти два слова мгновенно перевернули все основы в его душе. Мир старый словно разрушился вокруг него, и он должен был создать новый, понять его. Поражённый до глубины души, он опустился на каменный пол Храма.

А Жрица запела благословление.

Когда твой лик станет взрослей,

Душа останется пусть верной,

Не будет вновь плохих вестей,

Как та, что разлучила с первой.

И пусть найдётся та любовь,

Что наградит сердца желаньем,

Взамен утраченной любви,

Взамен печальных ожиданий.

Когда она закончила, юноша положил у пьедестала цепь и в последний раз прикоснулся губами к её ноге.

В этот самый момент послышались неторопливые шаги высшего жреца.

— Прощай, — шепнул юноша нежно.

— Прощай, — отозвалась Жрица.

И он ушёл. В конце длинного коридора его ждал жрец, чтобы отвести к выходу.

Высший жрец, бросив беглый взгляд на Жрицу, поднял массивную бронзовую цепь. Потом взглянул на девушку снова, уже внимательно. В глазах у неё блестели слёзы.

— Ты должна соблюдать обет! — воскликнул он.

— Я чиста, — возразила она.

— Ты любишь его. Любишь того, кто здесь только что был. Это сразу видно по тебе. Духовная измена Храму не менее страшна, чем плотская. Разве тебе этого не говорили?! — жрец неистово кричал.

У девушки внутри всё обмерло. Ей показалось, что смерть глядит на неё уже с завтрашнего утра, а не со следующего восхода алой звезды.

Но жрец внезапно утих и молвил уже спокойно:

— В этот раз тебя оставят в живых. Но теперь ты должна слиться воедино с пьедесталом и быть статуей, которая благословляет. Иначе ты умрешь! — прошипел старик.

Он тряхнул бронзовой цепью и направился в сокровищницу.

Тёмная лестница вела под землю, туда, где хранились несметные богатства Храма. На середине высший жрец вдруг остановился, поднёс к глазам цепь. Глаза его расширились.

«Всемогущие боги! Не эту ли цепь я заказал одному кузнецу к следующей неделе».

Юноша шёл прочь от Храма, опустив голову. Он чувствовал себя опустошённым и раздавленным.

Тяжёлый удар в затылок свалил его на землю, и глаза ему сомкнула тьма.

Очнулся он тоже в полном мраке. Нетрудно было догадаться, что это Храм. Юноша считал, что все его слова были подслушаны у пьедестала. Правды он так и не узнал.

Что-то шипело во тьме. Скрипели чьи-то сухие суставы.

Так умирали в Храме. Во мраке, в ужасе.

Юноша не думал больше о смерти. Он думал о словах, что ему сказала Жрица. О том, что где-то есть ещё города, и другие люди. За джунглями были люди. Если бы у него было время думать…

Оно подползло совсем близко. Что-то полоснуло по ногам юноши. Мигали в темноте зеленоватые фасетчатые глаза. Их свет, отражённый от сырых стен, осветил силуэт огромного скорпиона.

Огромная лодка появилась из-за горизонта. Она приближалась к Городу. Жители никогда доселе не видели ничего подобного. На длинных удилищах висели полотна, которые надувал ветер. Зелёный язык развевался на самом высоком из удилищ.

На огромной лодке выстроены были целые дома из дерева. Да, там были люди, только говорили они на неизвестном языке. Лица их были бледны, а волосы цвета солнца.

— Это демоны. Они пришли погубить всех! — вопили жрецы, бегая по улицам. — Запритесь в домах и сидите, пока Храм не прогонит их прочь. Бойтесь демонов!

Да только жрецам уже никто не верил.