grog — ИНТЕРМАЛЬЧИК 2 — пострелялки

Пусть будет…

ТИР

С двадцати пяти подгонных в пять копеек из «макарыча», это нормально — зря его ругают. И за тугость спуска, и что ствол взбрыкивает, и патроны, мол, слабоваты. Кому как. По мне, эта машинка очень даже ничего. Да к остальным меня и не допускают. Остальные дорогие — под аренду. Вернее, боезапас дорог, кусается. Вот и ведешь лоха, у которого пушка считается, не в пример, лучше твоей бандуры. Страхуешь со своим стареньким «Макаровым» от 68-ого года выпуска. Ведешь «на парных», подбирая то, что клиент сам не завалил, подчищаешь, иначе следующую серию автомат не врубит.

Жаль только, что не под факт — не по тому «сколько чего зачистил» — мне копейки капают. Лишь боезапас затраченный и чаевые. Зато уже с «клубом» клиент расплачивается по счетчику, и я до самого последнего мига за ним не подбираю, пусть хоть здесь лишний боб упадет — в упражнениях для спецов оплата поминутная. И фигуры-мишени здесь — не какие-то там картонки в рост, а дорогие — объемные. Моих месячных слезок, чтобы по иным направлениям «погулять», и на пару часов не хватит.

У Шефа — Али-Бабы нашего, таких как я (коржиков, что напрямую с клиентурой работают) — «два по восемь — смену сдал!». Плюс столько же соляры — технарей. Из наших я чуть ли не самый молодой, но давно в масти — туз в колоде пистолетчиков. Козырный туз — без балды! Классификация у нас такая… А наверху уже иные работают, и иные звезды среди них. Но в пределах нижнего комплекса я знаменитость. Того и гляди, маечки с трафаретом на выходе продавать начнут. Как-то два зеркала приспособил, свой профиль осмотреть — не понравился он мне, не строгий профиль, курносость его сильно портит. Тут еще недавно прыщики принялись экран портить. Повылазили поганыши…

Короче, нас только под землей сорок с лишним пиплов в две смены шуршат. А с пятницы по сандей, когда наплыв, мы тут полные сутки торчим без перерывов на профилактику — шесть часов через шесть, не хочешь, а отдай. Ночной тариф он дешевле, и многие пользуются. Клубу выгода, но нам лишь договорной стандарт. Тут сдельщина не прет, только за классность надбавки...

Кстати, я хоть и понтовоз известный, но не сомневайтесь — на стендах монету из «макарыча» и с пятидесяти шаговых делаю. Можно, хотя тут уже не чаще, как «один с трех». Все-таки рассев у него солидный. С такой дистанции монету вовсе не видно, так я ее под мишень леплю. Как попадешь — середку мишени вырывает. Пробитый пятак хороший сувенир для клиента. А когда какому-нибудь новичку втюришь, что это он сам попал... чаевые после этого бывают.

Обычно на стендовой, не то, чтобы жмотятся, но контингент собирается кругом на себя повернутый. Те, кого жизнь приперла, либо фанатики калибра «херразглядишь», что от стрельбы «дырка в дырку» балдеют с расстояния в полплевка. Остальные любопытники. Дешевые тут мишени — бумажные, и стрелки в основном дешевые. Есть и другая стендовая — для спецов, но не о ней сейчас речь.

Пятаков у меня много, а не хватит, на «блошку» схожу — они там на вес идут. Старая монета на пять копеек — она давно уже не в ходу, не с моей памяти. После нее чехарда была денежная. Последняя, когда амеры через нас в очередной раз прокатились туда, да обратно. Горючку в Сибирские Автономии ходили защищать, чтобы не шла она куда-то там «налево», а уж если шла, то по ихним ценам — по мировым. Втихую поговаривают, что вовсе не полосатое, а сугубо русское шоу там получилось — лучшее со времен Ледового Побоища. Но со всех мерцалок, конечно, уже другое трубят. Я мерцалку включаю только для того — посмотреть, что еще соврут. Ивыч такие задачки, как орешки щелкает и меня заставляет. Фильтруй, говорит, а я послушаю.

— Суета! — сосед мой говорит. — Нашему самоопределению во всякое время только под диктовку позволено выкабениваться. Ничего не меняется, все в круг затянуло. А там, на русских территориях, воевода хоть и хороший канатоходец, но сильно от своего каната зависит.

И верно. Нам тут не отрикошетило. Базы те же самые, только еще укрепили, одно в радость — западники, как стемнеет, больше не шляются. Деньги в очередной раз поменялись, опять вроде ничья получается — националки местные. На тех, которые покрупнее — люди, на тех, что помельче — животные. А присмотреться, вникнуть, то, по большому счету, один зоопарк.

Но сегодня у меня с утра — та еще запара. Клиентка категории — не моргни. Не из наших постоянных, а левая. Из тех, что кругом виновные. Мужики из-за них в «травмапункты» попадают — клинит шейные позвонки, и в столб с ходу — бац! — здравствуй декомпрессия! Таких мадамов мы называем — «тело». Очень уважительно, потому что это роскошно, как спальный гарнитур от «альфа-ромео». Хоть и в камуфляже, но сто процентов качества упаковано. Мы их по собственной сетке классификации различаем, марсианок этих — типа сбакланит кто, ты сразу врубонт. Врубонт?..

Объясняю натурально. Если «селедка», то это из коренных местных — «нациооналлимит», что на контакт не идут, кровь смешать боятся, они холодные — рыбы, одним словом. Еще есть пчелки, герлы, кадришки, курицы, модельки, прищепки, зайчихи, трали, медузы, жвачки, мумиины, тетки, аленушки, клюшки, мармеладки… Всех не перечислишь, но скажет кто, сразу, как фотография перед глазами и характер.

А вот с этой я в затруднении. Вроде бы двустволка, но штучная, модельная, не стандарт. Двигается свободно, не зазубрено. Даже не двигается, а выхаживает — мягко и точно, как лосиха. Только в зоопарке и видел такую красоту! Завидки берут! (А у самого лося, кстати, глаза из-под рогов грустные-грустные, как у бухларика на третий день после аванса.)

На тот момент, лица ее не разглядывал, потому за глаза ничего сказать не могу.

Интересно, что сразу же высшую категорию сложности заказала. И грамотно начала. Мало за ней прибирать.

— Две на девять! — подсказываю в наушни.

Мы на парных идем, здесь подсказывать можно. Она, естественно, основным номером, а я вспомогательным — добивать, что шевелится.

Мне не пунцово приходится. Во-первых, микрофончик неудобный — «включи-выключи», да не под выстрел, а то оглушишь клиента. Во-вторых, сам не знаю, что в какой момент выставится. Условия такие. Упражнения для спецов тем и отличаются, что хоть сто раз одну серию пробегай, а каждый раз все по-новому будет. И дистанция, и скорость-темп мишеней, и места показа, и чередования. Спецы — они и в Африке тем же местом... А до той Африки осталось, кстати, с гулькин... кхм… «Джунгли» у нас как раз после «подземки» начинаются…

«Две на девять» пошли на нас со сменой движения секунда через две под классические 45 градусов. Качают свой маятник. Очень быстро пошли. Со стороны на «девять часов» — слева, то есть. Счас вжарят!

— Две на девять!

Второй раз уже не проорал, а только подумал. Времени не было.

Если ты по «строгим спецам» скользишь, а парные ростовые вдруг «наплывом» или «рваной змейкой», то свалить их можно лишь прямым — на касательные они не реагируют. Всего четыре секунды отведено на обе. Не уложишься — они тебя завалят. Стволы наведут, и один из капсюлей, что у тебя под жилетом, рванет болюче. Синяк на неделю, не меньше. Не самая дурная мишень, но в иных ситуациях — вроде этой, когда Клиентка вдруг «не вписалась» — много слов промеж зубов тормозишь. Паникнула ли? Но шаг в сторону сделала и — прощай рампа! — перекрыла. Пришлось из-за нее через скамью вываливаться и уже самому гасить дурную пару. Лег неудачно, ноги на скамье, сам на полу, локоть ободрал — шевелю стволом во все стороны. Сюрпризы будут? В этой части пол бетонный, и изображает она заброшенную станцию метро — подземку. Правда, опорные квадратные тумбы и стены уже только маскируются под бетон, сами мягкие и пулю ловят — нельзя, чтобы рикошеты были, опасно — стреляем-то боевыми…

В упражнениях для спецов только боевые патроны. Это когда богатые папы своих детишек приводят оттянуться на детсадовской площадке, тогда имитационные…

В прошлом году один такой пукеныш мне дуло в живот сунул, да нажал на спуск — захотелось ему посмотреть — что будет? А было нехорошо — прошел заряд и газы сквозь кожу в брюшную полость. Хоть и имитация, но кишки, как потом халаты трепались, пришлось все-все вынимать, промывать, осматривать и опять сложить обратно. Хорошо, не отрезали ничего. А если и отрезали, то разве докажешь? Провалялся в «цетралке» две недели. Потом еще ходил швы снимать. Много всяких слов вспомнил.

Шеф был недоволен. Я, понятно, тоже. Но папа этого урода мелкого мне «Макаров» клубный выкупил — подарил, а к нему целый цинк патронов. За такое можно позволить еще в себя шмальнуть! Но шеф назидалово прочел и постановил, чтобы теперь все, не шути, а на имитационных направлениях тоже жилеты поддевали, словно на боевых. Что делать — поддеваем, паримся... И все по этому поводу почему-то меня склоняют, а не шкодника мелкого. Ну, полный геморрой!

В общем, обзавелся я собственным стволом. Вот уж не думал, что так не хило слевачит! Я по пистолету Макарова давно неровно дышал. Классная пушка! Только те, кто сами не стреляют, любят про него грязь всякую разносить среди таких же обывателей. Я много с чего настрелял, сравнивал — и с упора, и на 50 метров, и скоростную, интуитивку, переносы по фронту и глубине — все наши «спецы» отстрелял. Категорически заявляю — не уступает! А по надежности почти все превосходит — здесь перекоса, если песчинка попала, не жди. Я больше всего самовзводом люблю, с закрытого курка, на выхват. Лучше него только один ствол знаю — автоматический пистолет Стечкина. Но про него сейчас не буду, а то слюной изойду.

Разрешения на оружие у меня, понятно, нет, но на территории клуба хранить-пользовать можно. И теперь штатные единицы у каптера не беру, своим личным расколбасы устраиваю.

Первым делом, я серийный номер запомнил. ВТ-431. Многие его до меня заучивали. По всему видно, тертый ствол, заслуженный. Ну, кое-что улучшил. Там по 27 пунктам можно… Но об этом тоже не сейчас. Сейчас я по «строгим спецам» иду. Парные отрабатываем. Стреляю…

Стреляю я хорошо. Недавно даже приходили на декодер снимать, чтобы потом разобрать, как я это делаю. В голову электродов навтыкали. Замеряли что-то. На полдня клуб арендовали, а выделывался только я один. Собственное авторское выпендрилово три раза на бис исполнил. Такие корки мочил! Вот оттянулся! Шеф после этого совсем по-другому стал на меня смотреть. Знать, неплохо проплатили…

…Клиентша совсем запаниковала — а так хорошо шла! Тут еще и сверху тот, кого мы Кингконгчиком прозвали, стал сползать по тумбе, за которой она укрыться додумалась от «линейных» мочил. Духи, что ли, унюхал? Нет, здесь, хоть и не «зеленка», не «джунгли» (они следующим номером пойдут), а верх тоже контролируй. Орал ей, орал в микрофон, но, видно, повредил, когда падал — опять пришлось самому париться.

Дальше пять серий, можно сказать, на себе тащил. Словно с коматозником по пожарищу. Никогда так тяжело не приходилось, все-таки стрельбы на двоих рассчитаны и по категории «умелый». А она каждый раз только мешала. Или до последнего выцеливает, а потом затвор у нее, мол, заело, а один раз так и не перезарядилась вовсе, хотя до этого действовала как автомат, не задумываясь… Что-то подозрительно мне — не дуру ли гонит? Но дотащил ее до «джунглей», и «зеленку» всю с ней прошел на характере своем. У меня за последние две недели ни одного случая не было, чтобы клиент, мною сопровождаемый, заявленные стрельбы не закончил. Рекорд хотел перекрыть — собственный рекорд.

Шиш, думаю, не обломится вам!

И длинный коридор «скоростного барака» — так называемую «многосемейку» прошел, где даже моргнуть не смей! Тот, в который никто, уверяю, с «Макаровым» даже и не пробовал сунуться (чтобы в одиночку), тут не меньше как «Стечкин» нужен — машинка на двадцать…

Дураки, что больше его не производят, я с него пулял — класс-машина! Не для ленивых, правда, кисть надо ставить… Нет плохих стволов! А вот придурки, которым покажется, что «АПС» великоват, да тяжеловат, всегда найдутся. Пусть в Клуб приходят, а не подбирают модель, которая за них все сделает. Нет таких моделей. Очень точная машинка — «Стечкин», и двадцать пилюль в ней, и очередями может — чего еще?..

В середке «барака» пришлось прерваться, нырнуть в комнатушку — дозарядиться — все обоймы израсходовал. Хорошо, не приобрел дурной привычки использованные под ноги ронять, как богатые эти снобы — фильмов насмотрятся, потом приходят со своим автоматическим. Палят с двух рук очередями — мол, какая-то да попадет… Патронов им не жалко. Как только разрешение себе выбивают? — Автоматическое, оно ведь даже не всем муниципалам разрешено!

Сижу на полу, «макарыч» под рукой, на двери кошусь, пачки надкусываю, обоймы заправляю на ощупь. Пальцы сбил. Надо бы какую-нибудь машинку придумать — обоймы набивать. Попросить, что ли у Семеныча — пусть удумает? Он может — мастер! Снарядился… На все не хватило, даже резервную горсть «маслят» сувенирных, где на каждой пульке рисунок вырезан, и те пришлось забить. На Клиентку не смотрю, но, чувствую, улыбается.

«Многосемейку» прошел на ненависти к этой улыбке, уж очень она мне еще одну улыбку напомнила. На выходе Семеныч — зараза! — цепь выставил. А я пустой! Только что оставалось, так это «Макаровым» запустить кому-то в лобешник. Но фиг им! Штатный, может, и бросил бы, но не свой. Похолодело, давно на мне датчики не срабатывали. Даже прищурился — очень уж реальная цепь, и реально заметили, и вскидывать свои стволы стали вразнобой, как живые, а у одного даже подствольник заметил. Готовь свинцовые примочки… Тут она всех и завалила. Очень быстро. И не выборочно, начиная с самых опасных, а подряд — справа налево. Как костяшки домино повалились. Я не уверен, что смог бы так…

К этому моменту был мокрый как мышь. Хороша зарядочка с утра! А мне еще целый день. Если еще сегодня хоть один такой клиент приклеится — пристрелю нахрен! Пусть жалуется!

На выходе сам Шеф встречает — Алибабаич наш. Муходром свой рукой приглаживает, будто за это время выросло на нем что-то..

Я напрягся, а ну как она действительно жаловаться на меня начнет?

— Подходит! — коротко бросила.

Али-Баба заулыбался, кинулся вслед, все за локоток стремился поддержать, а та ноль эмоций, даже переодеваться не пошла, ни в бар, где многие после стрельб стресс снимают, ни в сауну, только груди свои расправила — воздух рассекать, и сразу наверх, на стоянку. Шеф вперед — двери распахивать…

Чаевых не ослюнявила. Ну и пусть! Не очень и надо. Да и стреляла она — «так себе», только что, машинка у нее хорошая, раньше такие только на картинках видел. Выпендрила!

Алибабаич вернулся и сразу ко мне. Вид такой, будто на грудь успел хорошо принял. И давай знакомую песню вытягивать, но уже с новыми вариациями, что я сплошь ему обязан, а теперь у меня новые перспективы, и, вследствие еще большего добросовестного отношения, светят мне курсы повышения квалификации. И главное, все это всерьез, будто сам верит в то, что говорит. Нашего Ивыча бы сюда — развел бы с ним дискуссию на тему: «Жить или тусоваться». Умеют же они мозги пудрить! Стравить бы, полюбоваться. Но, думаю, Али-Баба тут вне конкуренции. Его монологи без пауз. Слова не вставишь. Я бы за это время через короткий «стандарт» двух клубных клиентов провел. Может, и не жмоты оказались. Мне сейчас деньги очень нужны. Я дрожжи для сестренки собираю… Но про какие-то там курсы, он в первый раз блесну забросил. Не спешу заглатывать. Насторожился я, не люблю перемен. Это только с виду такой недалекий, и хоть вылезохи выскакивают, и я их перед зеркалом выдавливаю, но так конкретный пацан, в иных вопросах очень даже продвинутый. В частности, в том, как от прыщей этих избавиться раз и навсегда. Но не подворачивается. Здесь у меня, прямо скажу, не в масть — не вставляется нож свой поточить. То есть, сунуть куда попало — всегда пожалуйста. Но я так считаю, лучше уж собственные ножны до времени.

Зато в делах Тира я первый практик. Козырный Туз я! Я тут четверых Шефов пережил, даже Трескуна — а уж какой был зануда! И этого переживу. По субботам и воскресеньям на меня очередь — на месяц вперед записываются, чтобы «сопровождал» и «руку ставил».

Слушаю Алибабаича, киваю, пока ему по мобильной связи подгруз пошел — какая-то группа заявилась. Шеф сразу вспомнил, что время — деньги, гаубицей развернулся и потрусил.

Эти не мои, но тоже в цвет. Отрабатываем упражнение — «телохранитель». Мое дело — «киллера» снять. Остальным — своими телами клиента прикрыть. Тяжелое упражнение. Никогда не знаешь — кто и когда? «Киллер» почти сто из ста успевает первым шмальнуть. Но не у меня. Здесь я свои пять процентов отбиваю.

Когда петарду рванули, не среагировал, меня на такое не купишь. Но «макарыч» уже в руке, будто сам впрыгнул. Ближний круг держу… Вот оно! Понеслось!..

— Ну, — говорю, — Семен, ты и стебок! Такие корки мочить! Где ж это видано, чтобы младенец из коляски, да с двух стволов?

А он мне в ответ, мол, это не младенец — это карлик безногий.

— Извращенец ты! — говорю, а у самого сердце екнуло — сестренка стоит перед глазами.

Он почувствовал что-то, оправдываться стал.

— Чего ты? Ведь отстрелялся на все десять — справился, а даже наши, кто в курсе был, на тебя не рискнули поставить.

— Урод — ты! — говорю. — Хоть и Мастер, а все равно урод!

Ушел и дверью хлопнул. Сам не знаю, чего это на него так озлился. Все оттого, что сестренка... Настроение мерзкое, не помню, когда такое после удачных стрельб было. Удумал же!

Семеныч — по сути своей, маг. Тут все мишени его рук дело. Не какие-то там плоские, рисованные на картоне придурки со страшенными мордами, к таким все привыкли, а живое. Настоящий объем, любая витрина позавидует. Новички с непривычки шугаются, боятся стрельнуть. Работу Семена уважаю, потому никогда не валю «мишень» в голову, только в шею или корпус. Знаю, что больше всего возни с тыквенником.

Он в упражнении «телохранитель» иногда часами водит, чтобы охранники заскучали, расслабились. Рекорд был — пять часов антураж менял, ни разу не повторился — мастер, одно слово, художник в своем деле.

Пол в ангарах — сплошная клетка. Манекены меняются — сверху, снизу, из укрытий — наплывом, зигзагом-змейкой, даже прыгающие есть. Одевают их в барахло из секонхендов. Повторов нет. И каждый день осматривают, переодевают бельишко. Если надо, в мастерскую отправляют (у нас собственная) — заштопать там, подлатать. Пара дев работают весь день бессменно.

Голые мишени мне уже не нравятся — они бесполые. В городе в витринах гораздо более симпатичные. Но зато головы у Семена — шедевры. Некоторые даже физиономии умеют корчить. Их тоже переставляют. Техники все проверяют, даже звук. Гул улицы записан, если это улица. А в «Джунглях» — джунгли услышишь. Причем, с первого выстрела птицы срываются, орут, улепетывая. Наверное, в настоящих тоже так. Соляры и ландшафт меняют, «деревья» переносят, лианы заново развешивают, тропу прокладывают по иному, со схемой сверяясь, что Мастер дал. Я заглядывал, любопытствовал, там примерно так написано: «ХМЕ117 — /А16/ — В22ХС8». В соляру не пойду, даже если калекой стану, не по мне эти ребусы разгадывать.

Настроение поганое. Фиг я теперь Шефу про просьбу Семеныча напомню! Он давно носится с идеей «джунгли» поднять — мол, что это за джунгли, если в них всего три метра высоты? И «многосемейку» хочет в «многоэтажку» превратить. Семен всегда на несколько лет вперед старается смотреть, чует, что скоро тесно ему станет. Докладную сдал, эскизы. Но Али-Баба сомневается. Клиентура и так прет, а тут расходы. И какие! Это же наверху еще два ангара возносить, обустраивать. Но спецов-то больше, чем положено, не воткнешь — хоть даже «многосемейка» вдруг «многоэтажкой» станет. Нельзя больше на одно направление — перемочат они друг друга, с куклами-мишенями попутают. Я и сам бы в иных случаях не взялся определить. Только, когда падать начинает, врубаешься. Падают они как-то неестественно, хотя соляры и над этим бьются, датчики лепят. Датчики улавливают удар пули и, в зависимости от того, ближе к которому она бьет, и происходит сваливание фигуры. В жизни уже не так — знаю — у нас слишком красиво, правильно.

Шефу с верхним ангаром пока боязно вязаться, эти прибамбасы только для крутых спецов, а сколько их у нас? Тут, чтобы все отбить, надо либо общие расценки поднимать, либо только спецам, но тогда уже втрое — совсем элитарным станет направление. Можно еще какие-то скидки удумать, в круглосуточный режим перейти, но опять же техникам доплачивать сверхурочные, стрелкам сопровождения… Рискованный проект.

У меня пауза, решил прошвырнуться по Тиру, посмотреть «кто-где-чего» пуляет. Чуть на Шефа с делегацией не напоролся. Та «кукла», которая с собственными шкурниками приехала, вокруг него увивается, уламывает. Догадываюсь, о чем спич идет — вид у Али-Бабы больно довольный. Лоснится. Сдернул с глаз, чтоб не напрягли на пустое. Шеф — работой, кукла — словесными перетирками.

Пошел глянуть, как ее телохранителей гоняют. Теперь еще одну неделю по семь потов будут с них снимать, исхудают. Здесь и у нас не курорт, а вот на пленэр повезут — асфальтную болезнь зарабатывать — узнают почем хлеб этот. Потом опять сюда, на зачеты — правильно! — не следует варежку разевать. Вбить в рефлексы надо, что на любой нестандарт, не по сторонам зыркать, и тем более, не на само звучало непонятное, а клиенту голову пригнуть, в ближайшее укрытие внести-впихнуть, зажать его там, чтобы калачиком лежал, закрыть телами, и лишь тогда пушками щетиниться во все стороны. Качкам-пузырям, шкурникам — тело клиента оберегать. А киллерами иные специалисты занимаются. Их особо нанимают. Чаще пару. Один дальний круг держит, другой — ближний. Не слышал, чтоб кто-то из частных мог больше себе позволить, да и зачем? Они ведь не спасают. Они отвечают. За ними второе слово. Чрезвычайно редко им первое удается сказать.

Особо мстительный денежный клиент на какое-то время может, конечно, и порядком антикиллеров нахватать. Если только найдет, сманит — они ребята штучные, нарасхват. Но тогда, признаюсь, лучше бы не отдельных специалистов, вроде меня сманивать, а ту команду, которая уже притерта. Любая команда, в который каждый ее член весьма средненький, да спецу-солисту по всем показателям проиграет, много лучше оказывается, чем такое же количество набранных «звезд».

Эти с собственной «куклой» у нас не впервые. У них очередная пересдача была, которую провалили. Принцип обучения такой — хозяин со своими дутышами приходит обязательно. Хотя, дело для него и неприятное — мять бока будут. Причем, не один раз — это гарантия. Мало кому такое нравится. Оно и понятно. Но зато, пока его шкурников натаскиваем, уже наши ребята с клиентом ходят — спецы-наземники. Вот эти в своем деле всем спецам спецы. И не в том дело, что клиента уберегут — не уберегут, а в том, что любая собака знает — киллеру после дела живым ни за что не уйти. Наши заодно и «куклу» воспитывают, так дежурят, чтобы привык клиент к синякам. Осознал, что на цыпочках теперь ходить не будут. Умный это переживет, а были и такие, что прерывали курс. Нам-то что? У нас предоплата.

Шкурники, которых шлифуем, здесь днюют и ночуют. Не в Тире, естественно, наверху. С наземниками сюжеты разыгрывают в измот полный. А Тир он только для стрельб. Он весь под землей. Хранилище здесь какое-то было задумано, но не довели до ума в свое время. Зато мы довели. Я почти у самых истоков стоял, когда это дело раскручивать начинали. Видел, как обрастали. Вот уже и военных стали готовить. А с военными совсем легко работать — рявкни в ухо — сделает, как рявкнул. Ляпота… Но сырых мы не берем, с первогодками категорически дел не имеем. Доводим притерые команды, солистов... Это с гражданскими телохранителями едва ли не самое сложное — приучить их к «кукле» своей относиться бесцеремонно. А эти уже понимают — лучше уж синяки и шишки ей понаставить и извиниться — пусть даже увольняет потом! — чем перед собственной Лигой ответ держать. Тут не только без шансов когда-либо снова работу получить, может и похуже дело кончиться…

Знаю, чем их хозяин-кукла сейчас занимается, то-то у Шефа рожа была слащавая — это опять мой контракт у него выторговывают. Вот и делай после этого людям добро! А ну как Али-Баба, однажды, поддастся, ослабеет от суммы, да и сдаст меня в аренду? Я же, без каждодневного стресса, со стрельбами связанного, зачахну совсем. Подсел я на стрелковый адреналин… прямо, как какой-то…

ШНУР

Шнурок давно рядом стоит, ждет, пока с мысли соскочу. Обеспокоить боится.

— Не занят?

— Мимо отсквознись!

Я не в настрое, потому шнурку младшему хамлю.

— Халтурка есть…

То, что он ко мне подошел, это правильно, мне грошики сейчас — ой, как! — прямо край, до зарезу нужны, едва ли не собственного.

— Пошли — показывай!

Два последних клиента, отстрелявшись в стендовых упражнениях для начальных спецов, оставили свои машинки почистить, а сами в бар поднялись расслабиться, да поспорить, кто лучше «мишень видит». Знать, не спецы. Спец свою пушку никому не доверит. Хорошие у них пистолеты — пара модных во все времена «Смит-Вессон» — укороченный вариант 459 модели. Видно, ВВС США в своем отшибке устаревшее списывало — растеклось по странам. Я их много перевидал за последние два года. Вот мне бы, хоть разок, почистить то, что сегодня поутру у Клиентки было — ПП Бушмэна со сменными стволами под калибр, с регулятором темпа стрельбы более чем втрое, с магазинами от 20 до 32 патронов и аж с четырьмя предохранителями — разобраться бы, на кой их сразу четыре? А уж чтобы отстреляться — ну, хоть одно направление! — я бы на это и полумесячной зарплаты не пожалел. Кода-то не пожалел, но не сейчас... Элитарная машинка, штучная. Это вам не войсковые штамповки последних лет. Я такое раньше только на картинках и видел. Разглядывал в справочниках. Вот где слюнями изойдешь…

Чистим. Шнуру не положено полную халтуру брать, делиться должен, вот и подлизывается.

У шнурков вечный голяк.

Раз бутерброды свои отдал. Может, и этому. Когда вдруг «жесткие спецы» выпадают на всю смену, тогда шоколад соси, больше в топку не бросишь — утяжелит.

Смотрю на шнурка. Разобрал правильно. Разложился — не побросал, как попало. Чистит ловко. Может, станет стрелком… А, может, и нет. Поздно начал и сразу с огневиков. Это неплохо, если минимум свой делаешь — двадцать умных выстрелов в день. Но шнуркам такое недоступно — они не в штате — на какие такие шиши? Я с пяти лет на пневматике руку ставил, в шесть сносно попадал, в семь уже мишеньки стал двигать и сам двигаться… Я, когда понял, что халявы в жизни не будет, вот с той самой поры и учусь стрелять.

Чистим неполную. Если клиенты в бар ушли, то больше не спустятся. На обратном входе обязательная проверка на алкоголь и наркоту — пусть хоть даже на минутку кто наверх поднялся. Насчет этого у нас строго. Иначе лицензию потеряешь — не откупишься. Для всех проверка, даже для меня. В трубки дуем, в окуляр смотрим — проверка на зрячесть — «ужми зрачок» называется.

Наверху, в баре хорошо, можно на экране смотреть, как спецы направления проходят. Очень интересно! И поострить можно над чужими ляпами. Заметил, что больше всего ляпов замечают и острят те, у кого самих стрелять не получается. Иногда полный бар таких теоретиков от стрельбы набьется. Спорят под пиво. Вниз даже забыли, когда спускались.

Оружие им на лифте поднимут. Курьер опечатает и до машины проводит, а дальше не наше дело, пьяные ли, не пьяные. До недавнего и я так думал…

Я к этому шнурку присматриваюсь. Вроде бы не гнилой в пистолетчики метит. Как какой грошик сэкономит, тут же к каптеру бежит патрончик покупать. Надо руку поправить, вызрел наверное…

— Пошли, пока перерыв.

Взял коробку из цинка раскуроченного. Дал «макарыча», маслят на столе насыпал россыпью, пару обойм кинул под левую руку. Гляди-ка, поймал. Ну-ну…

— Снаряжай и показывай.

Быстро обоймы снарядил, ловко, двумя руками, каждой — свою. Ха! Интересно, и где эти шнурки практикуются? Когда успевают? Ведь, загружены по самые гланды. Надо остальным сказать, что мало их напрягаем…

— Колодец-вращалку по круговой отработаешь.

Вращающийся колодец — это такая дурь, которая мне самому не нравится. Но самоуверенного шнурка вмиг на место выставит. Иные после таких проб уходят.

Помог стать на «подошвы», ремни лопинга укоротить, чтобы не вылетел.

— Облюешься — приберешь! Вылизать заставлю!

Закрыл колодец, запер, сам наверх поднялся — к пульту — через зеркало смотреть. Уровень сложности выставил.

Йе-ка-ла-ме-не… Ни хера себе…

Так и отстоял с приоткрытым ртом, не присел. Когда все мишени повалены, лопинг сам отключается. Успокоился немного. Потом пошел отпирать. Отстегиваю — молчу. Не говорю, насколько стрельба понравилась. Шнурков хвалить — только портить.

— Следующий раз обойму уронишь, сапогом тебе вобью — угадай куда. Понял?

Кивнул он торопливо. Напугано.

Доволен я стрельбой его. И встревожен. Слишком быстрые успехи делать — это в любом обществе вредно, по себе знаю. А ну как, какой-то кандидат на выбывание его заприметит? У нас несчастные случаи тоже случаются. Этот шнурок с такой стрельбой запросто может даже Вальта нашего вызывать — спустить того в шнуры. Так что там о цифровых говорить!

Хорошо, что шнуры нам, картинным, не смеют предъявы клеить — лишь цифровым, и только раз в год — в Большие Стрельбы. Потому, и цифровые нас снизу подпирают, страхуются. Лестница у нас такая: Семерка, Восьмерка, Девятка, Десятка — это цифровые. Потом — Валет, Король, Туз — картинные. Всю жизнь шагать можно. А выше Туза уже ничего не может быть. Я сам Туз, собственной мастью командую. Не в масти у нас только чужие практиканты и шнуры — много их. Шнуры, они ничьи — общие. Каждый имеет право шнура-шестерку напрячь.

Им, чтобы кого-то из цифровых вызвать, под это дело надо еще и боезапас скопить — только раз в год на Больших Стрельбах пересмотр идет. Там все на свои стреляем. Нам-то легче, у каждого оклад-ставка. А шнурам? Два пескаря выстрел стоит. В один день он целое богатство расстреливает… и в шестерках остается. Редко колода тасуется.

Две масти у нас у стрелков, два подбора — червовые и бубни. Я в бубнах Туз. А по колоде — козырный! Мы, ведь, не только по собственной масти тасуемся, но и с червовыми постоянный спор держим — кто из нас козырнее. И два года получается, что наша масть рулит. Давно я по колоде Козырный Туз. Уже привык. Льгот много, но главное, что слово за мной последнее. У соляры, знаю, Семеныч в тузах козыряет — Мастер. У них там свои подборы, своя масть — черная! — мы не вникаем, нам с собственными заморочками забот выше крыши. Остановился, тормознулся в развитии — прощай! — покатился по лестнице до шнуров сопливых. Такое еще Первым Стрелком заведено. Надо, кстати, свечку поставить — давно не отмечался, не хорошо…

Теперь этому шнурку во все глаза осматриваться, если слух пройдет, что перспективный…

Мы такого не позволяем, чтобы какой из цифровых настолько скурвился, что вне стрельб шестерку подставил. Если уж в масти, то масть держи! Раскороновать можно на раз! Достаточно слуху пройти, сразу общий сбор. Колода всех заслушает, разберется и решит по совести. Такое редко бывает, что решать приходится. Как всплывет… У-ту! Если действительно виновен, сам уйдет, несчастного случая дожидаться не будет. Мало кому на чистке оружия, что в брюхо по неосторожности влетит — все подтвердят, сам лоханулся.

Значок шнурку дал. С себя снял. Будто импульснуло чего-то, подтолкнуло на эту дурость.

— Ходи теперь вольно!

Если со значком стрелковым, то, как бы сам шнур не выглядел, хоть полное чмо с виду, но на улице даже самый обмороженный беспредельщик не рискнет привязаться. Другое дело, что теперь сам я без значка остался. Не должно их быть больше, чем положено. Устав у нас такой. Но это мои проблемы, мой ответ — улажу. Подставляюсь, конечно. Не под уличных — те меня как раз в рожу помнят, а вот в моей масти Король запросто может потребовать пересмотра. Он месяц назад тоже на уставном меня подловил — вызов делал, теперь ботинки чистит. Еще одиннадцать месяцев ему это делать каждый день. Но, если я опять что-то неуставное выкину, то можно предъяву толкнуть на пересмотр — имеет право. Ладно… Если будет сильно недовольный, сниму с него ботинки.

Жизнь шнурка от ног зависит — насколько крепкие они. И от глаз на затылке. Поймают, не только на деньги налетит, а подгрузят на дань. Мы про те дела не вмешиваемся — шнурков своих не отбиваем — все это знают. Наша школа в том и состоит, чтобы до времени сам отбивался, ускользал. Бегать по пересеченной полезно — пусть дыхло нарабатывают. Всегда узнаешь, что попал на дань уличную — тогда ему путь в стрелки закрыт, да и в Тире не засидится, если только не найдет способ соскочить. Соскочить с дани можно, если только напрягнувших перебить полностью. Я других путей не знаю, не нашел.

Себя в нем увидел. Только этот зашуганный до предела. Вроде я таким не был?

Как перед глазами стоит… Будто вчера…

— Ба! Шнурок, смотри, не трусцой, а шагом идет. Весь на понтах. За людей нас не держит!

— Не спеши под суету, значок у него стрелковый

— Ну и что! Сам нацепил! Подделыш или слямзил. Я этого шнурка помню, недавно по пустырю гоняли, Между прочим, должок за ним — штанину порвал и ногу скровянил, а Хмурый тот вообще в мазуту новыми шузами влетел. Пусть откупает ущерб с процентами, а нет грошей — на счетчик поставим. Смотри, как шлындает, зараза, оборзел вконец! Пусть залупнется только — улыбоном блеснет — уроем с концами…

— Осекись! Урыл один такой, и где он? Да и не только… Ты про лохматых слышал? И где теперь лохматые? Пришли какие-то с пушками на центральную хату, и всех лохматых до последнего лохматика поцокали. И не в решето, а по одной дырочке на каждого. Кто, по-твоему? Так что, не тронь малька, пусть топает. Значок поддела — ему же хуже. Тирщики за подделы злые, узнают — ему полный звиздец — сольют. Кинем мулю по району, что новый пистолетчик у нас. Посмотрим, если через пару дней так же будет ходить, значит, действительно новый. Темный он сейчас для всех.

— Угу, эти тирщики модно развлекаются, от мочиловки до мочиловки, даже завидки берут… А что, теперь и в торец ему дать нельзя?

— Нет!

— Эх, и до чего же времена пошли паскудные!

Только закончил со шнурком, опять за мной. На стендовой неврубант — мне его с «той смены» подогнали, знают, что умею ломать. Ключик подбираю к этому дубовому, подбираю… ничего понять не могу — мажет, и все тут! Пока не доперло, не видит он ни шиша. Стал расспрашивать про жизнь (надо же понять, он таким буратино родился, или образование подвело?) — выяснил, что на линзы у отстоя этого аллергия, а очков стесняется.

Ох, и разозлился я! Хоть пробки вставляй, чтобы пар из ушей не так заметен был. Молчу, считаю про себя, улыбаюсь в пространство. Это первое правило. И не потому, что клиент с пушкой многозарядной — нельзя сердиться на того, кто платит. Фисташки есть, значит, имеет право на всякую дурь.

Повторил таблицу поправок при угловой из «СВД». Это хобби у меня такое новое. Хотя наемником в горы и не собираюсь, но мало ли… Пригодится. Но сейчас главное те барабаны, что в черепе, микширнуть.

Успокоился. Стал этого долбонавта по самые жабры загружать — какой, мол, крутой фильм недавно видел. Про киллера в очках — грамотно он работал. И все из-за того, что круговой охват имел именно за счет своих подфарников — там, если в край смотреть, можно видеть, что за спиной делается. А снаружи, сквозь зыркалки эти, его мысль уже не срисуешь, не поймешь, какой он объект сам визуалит! Супер! Говорю, как в пустое, вижу, что мою мысль не всасывает. Невьезжучий. Порода такая. Объясняю про то, что и на диоптрии можно зеркалку нанести…

Загорелся он, давай спрашивать про название фильма. Видно, решил заодно и дизайн слямзить. Не помню, втираю, по дурке смотрел, по мерцалке — прыгал блохою по каналам, да на малобюджетник вошел какой-то из старых. В две зелененьких ему встала эта моя лапша на уши. Сам дал, без намека. Это вечно так…

ПРУХА-НЕПРУХА

Сплошная непруха с обеда до обеда. Обед тоже — так себе — не компенсирует. Жрем чибрики, бутербродничаем, да не под кофе… этого стрелку — ни-ни! — только чаек слабенький — потом иди «подремать» на пионерский стенд. Пожрал? Жди, пока упадет, утрясется, а на спецуху не суйся — себе дороже! Лучше с пионерами пересидеть. Учишь азам новичков, без устали твердя: «Ровная мушка, плавный спуск…» Это у нас за отдых считается. С каждым пионером вроде бы индивидуально занимаешься, но одно и то же повторяя в разных тональностях. Лучшего, более правильного текста, никто за все годы так и не выдумал. Не катит мне после смены пионерами заниматься. Этот подгруз копеечный — обязаловка! — ее лучше всегда с обеда отрабатывать.

Я не только спецов сопровождаю — ко мне и на стенды запись на месяц вперед! Шеф даже расценки поднял. Я сейчас в моде. Фото в рамке на стене, призы расставлены по кругу — блестят. Как в фойе зайдете, невозможно не заметить. Мои — прогрессисты. Через пару перетрясок, у меня каждый начинает попадать — рука легкая, слово ясное. Подход к каждому свой. Одному, сразу понятно, просто утюг чугунный подержать надо (есть у меня пара древних), другого шуточками расслабить, третьего обидеть легонько, чтобы зубы стиснул, чтобы на меня, да на мишень рассердился. Люди, они… как пистолеты — очень разные!

Вернулся на стенды и еще два часа, без устали, одно и то же: «Ровная мушка, плавный спуск…» Никто так и не придумал лучшего. Их всего два — бессмертных правила хорошего выстрела…

Конец смены — это чистка оружия и сплошной треп. О чем? Да о нем же — об оружии. О бабах трепать запрещено, можно разругаться и перестрелять друг дружку. Такое уже было в прошлом, до меня еще. Уборки, говорят было, ремонту… Потому разговор о женщинах, девушках и особо о клиентках — табу. Не стоят они того, чтобы дырявиться. Чистим стоя, хотя после смены ноги гудят. Но, сидя, сомлеешь даже под занимательные разговоры…

Спор, где его носить — в подмышечной ли кобуре, у бедра — это уже традиция. Фанатики есть у каждого. Не буду обо всех нюансах, буду о конечном. А в конечном, почти всех обставляет тот, у кого он уже в руке — ваш противник — оппонент. Хотя пытаемся обмануть себя, выигрываем доли секунды ежедневными упражнениями, вариациями ухода с линии выстрела, встречной стрельбой из самых невозможных положений… Но если против тебя такой же чумовой профи, и он начал свою игру раньше — шансов остается ноль целых и сколько-то там сотых. Вот за эти сотые и боремся. Иначе абзац. Лучшая импровизуха — это бросить на кон заготовку из домашних, на ходу подгоняя ее под сюжет.

Есть жонглеры, которые всю жизнь учатся бросать только три мячика. Но как! Они не только вникли в суть, владеют немыслимыми комбинухами, оттачивают их, но каждый стремится найти собственное, авторский рисунок выдумать, то, что даст возможность выставиться перед остальными. Особый это шик — справиться с тем, что сам придумал. Чтобы другие это попробовали, да умылись. То найти, то всем выставить, что никто из коллег еще не знает, не додумал. Жизнь пистолетного профи — бесконечная череда поиска нестандарта. Соскочил с гонки, поленился, раз-другой, и… прощай, профи! Закопают.

Все тренируются. Вы сами прогуляйтесь. Хотя бы в один из колодцев ОСС — «отработки стандартных ситуаций» загляните. Только осторожненько, не через край, а с помощью выносного зеркала — это чтобы пулю в лоб не словить. Увидите, как два голубеньких бизнесмена, соревнуясь, достают из карманов стреляющие бумажники в окружении фигур, изображающих нахаловку — уличный «гоп-стоп».

Я сегодня за ними наблюдал. Грамотно доставали, разводили гопстопников, изображая из себя полных лохов, подстраховывали друг друга. Видно, что сыгранная пара — на всех уровнях сыгранная. Тут только одна беда… А вот и не угадали! Я не о голубизне, о другом. Голубизна теперь не беда, а ум, честь и совесть нашей эпохи! Так велено считать. Говорят, скоро отдельна резервация будет — сборная. Не приведи филе, когда-нибудь их очередь рулить настанет!

Но сейчас я не об этом волнуюсь. О гонке бесконечной. Беда в том, что если кто-то из реальных гопстопников уцелеет, то против такой домашней заготовки на следующий раз преподнесет свою — уличную. Дворовые выдумки… Потому, с уверенностью можно сказать, что все мы как бы в кольце крутимся. Получается, что друга работой и снабжаем. Все имеет свой рикошет, все к тебе же рано или поздно возвращается. Нашел новое под «то», а «это» завтра возьмет, да и отрикошетит дурным боком. Никогда гонка не закончится.

Меня умные мысли часто посещают. Стою — чищу, собственные думы думаю. О девчонке этой и о личной спецухе, совместно с Семенычем разработанной. Получилась она. Два месяца с ней бился — не давалась. Семен с самого начала сказал — не твой пока это уровень, шиш получится, подрасти надо. Может, через годик. А потом, когда действительно два месяца было одно сплошное «шиш», так еще и уверовал — так оно и будет! Только я не верил. Но за сегодня никто не ожидал. Особо я. Устал, как собака. Вялый. Первый заход отстрелялся хуже некуда. Ладно, думаю. Еще одну серию и все. Если опять не пойдет, прервусь на неделю. И справился вдруг. Но, что удивительно, даже не обрадовался.

— Знаешь, что думаю, — сказал Семеныч, — это, возможно, потому, что ты не слишком старался! Равнодушный ты сегодня, на результат не заряжен. Одно тело работало, мозги его не тормозили.

Надо же — чешу затылок — ведь сам этому учу, а, выходит, что не проникся…

После чистки — сдача оружия.

— Возьмешь цинк? — это Троцкий подгружает, каптер наш. Вкрадчиво, как всегда. Манера у него такая по жизни — жук он. Жучара! Уж такой туфтогон, все знают, накалывались не раз, а все равно обувает и обувает. Даже уж таких тертых, как я. Такие арии напевает! Троцкий — это у него кликуха. Все клеится какую-то бригадку из нас сколотить для дел только ему приятных.

— Срок хранения? Просрочка?

Поинтересовался машинально, хотя знал, что брать не буду, но рефлекс есть рефлекс. Раньше, до случая с сестренкой, я большую часть зарплаты тратил на боезапас — хорошо еще, что он своим работникам со скидкой полагается…

— Чуток просрочен, но зато в три раза дешевле.

— Нет, знаешь, я сейчас не при деньгах.

— Ты в последнее время постоянно не при деньгах. На автоматы подсел?

— Что, я похож на идиота?

А он еще внимательно так, оценивающе смотрит — вот паразит! — и говорит:

— Нет, пока не похож.

— Хоть на этом спасибо!

Троцкий, тот еще деляга, выгоды не упустит, раз цинк в три раза дешевле предлагает, значит, самому не менее, чем в десять ниже номинала стал. И просрочка там далеко не «чуток». Вынесет кому-нибудь затвор от такого гнилья.

С компьютерными стрелялками — это он пошутил, хотя до меня и не сразу дошло. Понимает, что тот, кто в реале привык существовать, на настоящий стрелковый адреналин подсел, того на экранную виртуальность не купишь. Компьютерные игрушки не увлекли, хотя знал некоторые — интересовался. Любопытно было, что каждое прохождение там несколько вариантов имеет. Когда проваливаешь миссию, начинаешь ее заново, и все уже по-другому смотрится, не так как перед этим. Не жизнь, а как бы уже действия за жизнью. Второй вариант. И третий, и дальше... Как бы слои. Слоистые миры. А что там за ними, интересно?

Когда в своей миссии провалюсь (случится же такое однажды?) — узнаю. Но пока не тороплюсь — я осторожный…

Сам не играю, но иногда могу посмотреть из-за чужого плеча. Люблю представить — как бы сам в том или ином случае действовал? Дурдом! Прут на пули — придурыши виртуальные — будто жизней у них не меряно. Жизнь она одна. Тут не перезагрузишься, чтобы ее восстановить.

Не играл еще и потому, что ненавижу проигрывать. Игрушки — это для тех фанатов, что хоть сто раз на миссии облажаются — все как с гуся вода, не горюют. А для меня, если тебя убили, то уже навсегда. Лежи не крутись. Нет шанса пройти тот последний кусок жизни еще раз, но по-умному…

Техникам и соляре сейчас самая мозготравля начнется. Нам хоть в понедельник выходной, а они каждый день и с нами, и после нас. А в понедельник особо — день профилактики считается. Раздевают мишени, одевают, головы меняют, что повреждено, на реставрацию идет. Реставрация тут же, рядом. Баки со шматьем, головы навалом — в лифт и наверх. Часто и мишени-куклы, если отмечены в бумагах, что пора уже. Странно они смотрятся, покорно, хотя знают ведь, скорее всего, на свалку им… В лучшем случае обкорнают, обрежут, только костяк и оставят — на запчасти. Их корпуса, хотя и из мягкого пористого пластика, что «дышит», затягивается, но все имеет свой ресурс, и как до невозможности истыркаются, когда дырка на дырке, все — прощай! Мне их отчего-то жалко, как того деда, что уволили по старости. Взяли молодого. Молодые дешевле, а пикнет — замена. Расходный материал. Как куклы эти.

Новичков более всего головы впечатляют, когда навалом в баке на колесах мимо них провозят. Их вечно разыгрывают, говорят, что это головы тех клиентов, что упражнение для специалистов не прошли. Мол, есть такое строгое упражнение, на которое личный контракт подписывается без претензий, и тогда Тир за них никакой ответственности не несет. Думаете, не срабатывает шуточка? Счас! Всегда найдется практикант, который ужаснется. По моим подсчетам таких, на каждый десяток, по два с половиной приходится. Я одного такого, что младшим техником к нам прислали на практику, на заметку взял, и с месяц на нем эксперименты ставил. Все понять хотел — что за порода такая? Ведь всему верит! Новостная мерцалка для него вроде божьего алтаря. Все, что бы диктор-обсератель ни зачитал с бумаги, все, мол, правда! А аналополитические каналы — вообще проводники гласа небесного.

Заметил я, что таких промытых мозгов с каждым годом все больше становится.

Ну, куда уж дальше! В последний раз, когда к соляре зашел почаевничать, обратил внимание, что новенький сладкое очень любит — три столовые ложки на чашку кладет. Дождался, когда навалит и размешает, отвлек — подменил чашечку. Он отпил и удивленно так говорит:

— Не сладко!..

Еще пару ложек добавил с горкой, я опять отвлек и заменил (таких отвлекать проще простого — на все можно купить). Он опять отпил и почти в ужасе суеверном:

— Не сладко…

Я банку с сахаром взял, посмотрел внимательно, крупинку выловил, раздавил ногтем на столе, нюхнул…

— А! — говорю, — Понятно все. Сахар-то не местный — видишь? — экспортный. Из страны Лапшпромудии. Помощь от их голодающих нашим. Как компенсации, что мы туда не едем. Бартерные сделки на взаимовыгодных невредительствах. Недавно стали поставлять, со всех новостных мерцалок хвастались. Ты что, пропустил? Этот сахар надо только против часовой стрелки размешивать, а не наоборот. Структура такая. Это только нашему свекольному все равно, а у них пальмовый, да еще по ту сторону экватора. У них, вот, можно по часовой, а вот ихний у нас — только в обратную сторону! Попробуй еще положить, да правильно размешать.

Он набухал, сделал, как я сказал, попробовал.

— Во! Сладко теперь!

Все, кто был, пыжились изо всех сил, терпели. А один не пыжился, заинтересовался — как различать пальмовый, если надписи на пачки нет…

Я так понял, что — эпидемия. Но пока только среди техников.

Поправку сделал на то, что среди нас — стрелков — дурных пока нема. Может, и иммунитет. Хотя, вроде бы, мы сперва стреляем, а потом думаем? Не сходится что-то…

Больше опыты не ставил. Куда же дальше?

Все, что без боевых стрельб, постепенно на поверхность стараемся вынести. Сегодня думал еще заглянуть в «Мочилово» — это в одном из ангаров, что прижаты боками друг к другу — здорово экономит на площади и на стенках.

«Мочилово» — стрелковое шоу такое. Слеплено по одному старому фильму Тарантино: «От заката до рассвета». Я в тех плясках только в детстве участие принимал — уже года четыре тому — вампиренка играл. Сейчас меня в то шоу не затащишь. Оружие здесь, хоть и гулькает правдоподобно, но только имитационное — с красочкой. А само шоу целиком на актерах держится, на их мастерстве. Но — кто есть кто — посетители не знают, они вместе с актерами вразбивку идут, на входе встречаются. Лицедейство и гардероб тут первое дело. Некоторые завсегдатаи любят сюда своих новых подруг водить. У них тогда преимущество, знают, что почем, могут в «героев» поиграть. Но чтобы остальным клиентам игру не портили, таких сюда не чаще, чем раз в неделю пускают. Какие бы деньги они не предлагали…

Актеры постоянно что-то меняют, им один сюжет разыгрывать нельзя. И режиссеров меняют, чтобы каждый следующий свежую струю вносил. Со старыми аттракционами вечно так. Тут сложно, тут вовсе не куклы, которые на импульс реагируют. Тут живые против условно мертвых. Кто — живой, кто — мертвый, по ходу игры выясняется. Много неожиданностей.

Хорошая команда, некоторых актеров знаю, а есть и те, что меня помнят, как того дьяволенка играл. Говорят, что убедительно — талант! Сейчас там даже двое дьяволят мальчик с девочкой. Откуда таких взяли? Наверное, актеры нарожали, успели. Все-таки давно то шоу идет.

Спрашивают, не хочу ли вернуться. Каждый раз спрашивают, хоть не всерьез, а приятно. Но теперь, разве что, верблюдом говорящим. Понимаем, что не потяну, в наших делах постоянный обкрут нужен.

Расписался в журнале. К лифту подошел. Дежурный пельмень — сто двадцать кило бугорчатого мяса — на карточку и не смотрит уже, знает кто. Здесь все друг друга знают. Нет никого, кто бы меньше года стаж имел. За работу держимся. Наш Шеф Алибабаич млеет от таких мужиков. Пока более бугорчатого не найдет, или этот не расплывется шариком, жирком не зарастет, работой будет обеспечен — сидеть на креслице, журнальчики пролистывать. Когда клиенты в корпусе, то сплошь оружейные, а когда ночное, и шефа нет, тогда с тетями. Знать, не все у него отнялось от анаболиков, либо память тешит.

В мерцалку пялится — там передача занятная. Чертова куча аналитиков впихивает невпихуемое. Запрессовывают в сознание, что обидчика следует прощать — тогда проживешь дольше. Когда человек прощает обидчика, в его крови появляются гормоны радости, а они — мощнейший укрепляющий фактор, способствующий долгожитию. Ли-ал-луя! Уклониться от мщения, значит, одержать победу над собой, а всякая победа над собой — это вызревание души.

Вот загибоны-то! С этими в карты не садись. Надо же так передергивать. Мое понятие — победа над врагом приносит гораздо большее благо организму. Веру, что организм, наконец-то, тебе принадлежит. А вот победив врага — это правильно — можно его и простить. И ногами пинать не надо — ни до того, как кокнул, ни после. Но потом обязательно простить. И себя тоже. Такой после этого гормон радости появляется! Хочется вторую щеку кому-нибудь подставить.

— Стормозни-ка! Тут приходили — про тебя спрашивать. За 20 и 28 числа интересовались — где был, и другие — я не запомнил, но по журналу каждый раз выходило, что дежурил ты в ночь. Все дни дежурил!

Это пельмень дежурный разродился информацией.

— Спасибо! — сказал, а у самого похолодело все, и корни волос будто отделились. Но тут же себя успокаивать принялся, как хорошо, что так ловко подстраховался с дежурствами. Хотя под ложечкой все-таки засосало. Неужели вычислили? Каким таким боком раком?…