grog — СВАЛКА 3 — живцы

— В секторе два-шесть шевелилось что-то. Отсюда не разобрать. Сколько раз говорил — сложились бы на хорошую оптику, я бы наблюдателя поставил. На Западных воротах Стрелки не жмотились — мандоноида взяли для мэра! Теперь гуляют. И мэр тем воротам благоволит. Одних пайков шесть ящиков подбросил.

Про мандоноида Восьмой Стрелок еще не знал.

Так вот чего Начальник Внутренней Стражи так взъелся…

— Заодно и разведку проведешь, — говорил Каптер. — Давно пора Ворота двигать.

О том, что пора сдвигать Южные Ворота, разговоры ходили последние полгода. Но сдвинуться, значит, подставиться под неизвестное. Когда два года назад стали на это место, как раз и потеряли стрелка…

Благодаря этому-то и стал Стрелок-практикант Западных ворот Восьмым Стрелком на Южных. Шестой стал Пятым (за место выбывшего), Седьмой — Шестым. И прежний Восьмой соответственно на ступеньку поднялся…

А как еще новые Стрелки заступают? Только на место тех Стрелков, которые выбыли. Только Первый на Южных воротах — вечный Первый. Даже анекдоты про него ходят. Остальные… Восьмой не думал, что так долго засидится в Восьмых. Какого бы Стрелка не выбили — ему на ступеньку вверх, и… уже не будут подкалывать.

Но Южные ворота такие особенные — здесь редко Стрелки меняются. Восьмой не знал точно, расстраивает его это или нет. С одной стороны обидно — уже два года в Восьмых, а с другой — как-то попривык к остальным Стрелкам, притерся. Да и они в последнее время стали меньше доставать. Это в первый период…

Хорошая работа. Отбарабанил свои четыре часа пополудни и баста. Три дня гуляешь, халтуришь. То телохранителем, то наоборот…

В вечерние часы на Свалке клан Стрелков постановил больше не работать. До 16.00 и… не смей. Слишком много калечилось. У живности своя биоритмика, как вечереет — активизируется. Утренняя смена, по всем прикидкам, получалось самая безопасная. Но по утру тени слишком контрастны. Лучший свет в полдень. Однако, больше четырех часов в любую не подежуришь — глаз устает, замыливается, реакции притупляются…

Статистика! — уважительно думал Восьмой. — Против цифр не попрешь…

Чаще гибнут, когда Свалку двигают на новое место. В этот раз Стрелки даже заранее уговорились, что пока полностью не отсыплют первый слой, дежурить будут попарно. На свежий мусор живность Свалки первое время прет словно шальная, пока не приучишь ее, что территория теперь чужая.

Сейчас была смена Седьмого. Он Восьмому Стрелку больше всех нравился. С полудня должен был заступать Шестой — этого уже Стрелок сильно недолюбливал. Было за что.

Из каптерки Стрелков — легок на помине! — вышел Седьмой.

— Ты чего здесь? — спросил сходу. — Ведь вчера отдежурил?

— Оружейную справку дали всего на месяц.

— Как же так? — растерянно спросил Седьмой. — Это, что? Новое положение какое вышло? Теперь каждый месяц отмечаться? Нас же на выходе мочить начнут, не разбирая, если примелькаемся!

Седьмой еще до того как податься в стрелки, сумел настрогать ребятишек. Все здоровые. Везун! Прикипел к ним, и поднять мечтал — в люди вывести.

— Не имеет права! — убежденно заявил Седьмой. — А ты даже ветеран. За Метрополию кровь пролил!

— Это потому, что на Западных воротах Стрелки нашему Мэру мандоноидом поклонились, — объяснил Восьмой. — Начальнику теперь во что бы то ни стало надо его переплюнуть. Икса без повреждений захотел! Даже пульки специальные подбросил — остроносые. И, вроде бы, когда дырявят, не плющатся.

Седьмой присвистнул.

— Ну?!

— Теперь вот с Живцом, лично Начальником презентованным…

Махнул в сторону.

— Привязать бы его к чему-нибудь, — сказал Седьмой, осматривая Живца (даже в зубы зачем-то заглянул). — Да и связать бы не мешало. И стрелковые штаны ему зачем? Уйдет — на тебя начислят… Давай-ка, вон тот блок к нему подвяжем. Во-первых, не такой подвижный будет, во-вторых — мусор качественно пошевелит, повибрирует.

Идея с блоком Стрелку понравилась. Хорошая идея. Сам бы мог догадаться. А вон вишь… Но Седьмой на Свалке пятый год, а он всего два — еще многих фокусов не знает.

— Слышишь? — обратился к бродяге. — Потащишь за собой вон тот камешек на веревке — куда покажут.

— Связал бы ты его, — еще раз напомнил Седьмой.

— И куда побежит? — спросил Восьмой. — Городской… да в калошах?

И попросил.

— Твоя смена — скажи Каптеру — пусть пару нищих выделит. Блок до границы отсыпки дотащить. Чтобы этот… (Восьмой почему-то стыдился называть бродягу живцом) раньше времени пупок не надорвал.

— Сговоримся ли?

— Скажи, что тех, кто поможет, пустишь груз раскурочить на выбор, по одному рылу на контейнер.

— Это — дело! — согласился Седьмой. — Не передрались бы…

Удачный сектор два-шесть. Развернут на теневую сторону. Хотя испарения уже поднялись, застилая горизонт, глуша солнце, линейность выстрела была хорошая.

Восьмой Стрелок специально выбрал часы первой смены. Он любил, чтобы все было по правилам хорошего выстрела. Чтобы солнце размытым пятном в спину, без резких, контрастных теней… Это только глубокой ночью, когда испарения рассеются, и вследствие ночной прохлады воздух очистится, вот тогда можно будет увидеть звезды, а поутру и солнце. Но как только начнет прогревать, все почти сразу застилает дымкой. К середине лета Свалка за ночь остывать не успевает. Неведомые брожения начинают происходить у нее внутри, и облако смока не покидает своего места до самой зимы.

— Ты, давай, иди, насчет нищих договорись, а то котейнера стоят — норму не разгрузишь.

— Постоят! Я сейчас у Каптера еще пукалку возьму. Хоть и одиночник, но лишние два-ста метров смогу тебя подстраховать. Стану на краю отсыпки, о треногу обопру и тогда уже с гарантией — милое дело! — как на стенде в упражнениях для дураков.

— Если стрелять придется, патрон за мной! — Восьмой тоже умел проявлять уважительность. — Только не усердствуй за чужой счет! — не удержался-таки от реплики и тут же ругнул себя за это.

— Отойдем — не балуй, — строго предупредил Живца. — Ближе пяти метров ко мне не подходи. Сказать что захочешь — стой, жди, пока подойду. Руку видишь на рукояти? Ну, так вот, когда я на Свалке — никогда ее не снимаю. Если надо, через кобуру пальну не вынимая. В живот пальну. Это больно, да и помирать долго. Стоит тебе только моргнуть не так…

Увидев, что внушил, приступил к постановке задачи. (Стрелок так и не смог после службы мыслить гражданскими мерками, когда дело касалось стрельб.)

— Видишь тот пологий холмик? Пойдешь прямо на него. Ступай мягко. Ногами ничего не цепляй. Главное, чтобы блок, который потащишь, шумел. Только не волоки, а дергай рывками. Как холмик перевалишь, внизу меня дождешься, отдохнешь, дам указание на новый ориентир…

ЮЖНЫЕ ВОРОТА, примерно 450 метров к СЕВЕРО-ЗАПАДУ

…И будто покрыло черным куском одеяла, оборванного по краям…

С досады всадил аж четыре пули. В такую мишень просто невозможно было промахнуться. Всадил и только тогда вспомнил, что пули дорогие, с сердечником. Значит, гарантированно продырявил не только ската, но и Живца лежащего под ним. От этого еще более рассердился и на Живца, и на ската, и на господина Начальника, что навязал ему эти патроны. Но больше всего, на бестолковость Живца.

Левая нога его еще подергивалась мелкой дрожью. Калоша свалилась. Стрелок снял вторую, аккуратно поставил в сторонке. Слишком часто видел такую дрожь во времена службы в болотах, чтобы пытаться вынимать и осматривать тело. Да и скат, конечно, вцепился в него всеми своими крючками брюха, пришлось бы кантовать, а потом еще изрядно попотеть отдирая одного от другого.

Хороший Стрелок на работе потеть не будет, и дыхалку побережет, и руки свои, чтобы не дай бог, не затекли не устали. А если дыхалку собьешь, да руки как чужие, то ты уже не Стрелок больше, а дешевый Стражник.

Осмотрел почву вокруг — скорее по привычке, чем по необходимости. Скаты, как известно, одиночки, терпят себе подобных только в период спаривания, и уже тогда точно не охотятся — не до того им. Обошел вокруг, достал нож-вибратор…

Первым делом срезал, спилил хвост, освобождая спираль. Потянул за нее, показалась обвитая погремушкой рука бродяги... Спираль, когда отхватил все лишнее, чуть-чуть раскрутилась, ослабла. Возможно, если попыхтеть, ее еще можно было скрутить, сорвать, но Восьмой как представил, что потом ему еще и каждый крючок придется вычищать от лохмотьев кожи живца — сразу, не задумываясь, отхватил вибратором кисть руки.

Крови почти не показалось на срезе. То немногое количество сразу же загустилась. Стрелок даже удивился. Скат никоим образом не успел бы отсосать. Но мало ли чудес на Свалке? Решил не забивать голову. Малокровный бродяга попался — и все тут. Кто их знает, чем питаются бродяги. Про скатов Стрелок знал больше.

Скат вцепляется сразу же намертво множеством маленьких крючков брюшины. Под каждым крючком по хоботку, отростку, которые выпускают какую-то дрянь, разжижают плоть, отсасывают. Так и питаются, сначала покровом, потом постепенно идут вглубь. Кровь почти не сосут, наоборот стараются, чтобы жертва пожила подольше. Рассказывают, что скат пожирает не больно и остается удивительно чистый костяк. Если прибрать сразу — любой музей возьмет. А не успеешь — костоеды приберут, в порошок расточат.

Теперь осталось отвязать веревку от пояса бродяги. Скат тяжелый — кантовать надо. Присмотрелся, есть ли где подходящий рычаг. Укорачивать, резать было жалко. Веревка хорошая, не местная, а самая настоящая синтетика с Метрополии — ноль сорок за метр. Да и длина в самый раз. Не наращивать же ее потом?

«Ладно, — решил Стрелок. — Может, падальщики к завтрему достаточно очистят…»

ЮЖНЫЕ ВОРОТА

Спиралька на четыре оборота. Средняя.

— У него таких спиралек с десяток, не меньше! — заявил Седьмой. — Сам, когда бумагу продлевал, поклонился презентиком. И не на четыре оборота, а на все шесть! А цвета какого был?

Стрелок понял, что спрашивают про ската.

— Черный.

— Фу, не повезло. Каждый второй — черный. А шкура?

— Четыре дырки…

— И шкуру испортил. Значит, со всех сторон облажался. Живец, судя по ручке, накрылся, а не рванул?

— Шок.

— Ну-ну, с четырьмя дырками у любого шок будет, что у ската, что у живца. И где лежит?

— Там же, за холмиком — не далеко, под скатом, я не переворачивал. По борозде найдешь, если надо.

— Схожу позже на тухлятину со сменщиком. Возьмем мелкашки, похорончиков постреляем. Штаны принести?

— Не надо. Они второго срока и с покойника.

— Нищим бы впарил. Пара пива.

— Вы уж сами. И постреляете и пивка. А мне опять в ночное, если днем тех уродов не возьмут, что в элетровозе засветились.

В прозрачном пакете (выпросил у Каптера) вручил Стражам, что привезли живца, кисть со спиралью. Сопроводительную записку написать отказался, как и передать что-то на словах. Чего говорить-то? Начальник кисть увидит — сам поймет, что вышло. Знаток. Коллекционер, каких поискать. Может, и кисть из спирали выкручивать не будет, так и законсервирует, а потом еще и выставит под стеклянным колпаком — с него станет! Более обширная коллекция, говорят, только у Мэра, но тому по должности положено, да и Стрелкам он нравится. Но мэр свою коллекцию не особо ценит, то и дело отправляет экземпляры получше в Метрополию знакомым бонзам.

Каптер жарил грибы на сковородке — первые раннелетние грибы.

— Будешь?

Это он скорее из вежливости. Восьмому не положено фамильярничать. Он не Первый, который делает что хочет. И даже не Второй, которому также многое позволительно. Но Стрелок и так бы отказался — помнит, как однажды от таких же аппетитных грибочков со Свалки покрылся сиреневыми пятнами. Хорошо разобрались тогда, не загремел в Карантинный Отстойник…

Будто озяб под его взглядом — так пронзительно смотреть только Каптер умеет.

— Ничего, месяц у меня еще есть! — заявил Восьмой с оптимизмом, которого не испытывал.

— Так и будешь весь месяц живцов переводить? — спросил Каптер. — Воротчики засмеют.

Стрелок верил, что засмеют. Уже по сегодняшнему поводу в баре у подножья будут зубоскалить. Расстроился… Конечно, не рассчитывал с первого же раза что-то стоящее взять, но все-таки… И живцов не любил переводить зазря. Следующий раз могут, запросто, даже симпатичного прислать, а от того... Или даже женщину — с них станет!

Думать о таком не хотелось. Пятый ушел за холмы с одной, вот ржали-то, острили вслед. А как вернулся один и мрачный, так никто и спросить не рискнул, что у них произошло. И выстрелов не слышно было. Есть вещи, о которых не спрашивают…

— Плохо инструктировал! — сказал Каптер.

Стрелок сам понимал — что плохо. Но разве упомнишь все подвохи Свалки?

Надо было ему руки связать за спиной, как Седьмой советовал, — запоздало думал он. — Тогда бы не потянулся как дитя за блестящей спиралью — побрякушкой ската.

Помог Седьмому с разгрузкой… Щелкунчика завалил. Себе чуть поправил настроение этим выстрелом. Да и Седьмому, ведь записал на его счет — такова была традиция. (В накладе не остался — разбогател на один лишний заряд)

— Пойду, вздремну пару часиков…

Когда вдруг разбудили, да еще разом Шестой с Седьмым, сразу понял, что случилось нехорошее.

— Пошли — побалакаем, — сказал Шестой, косясь на стены каптерки.

Вышли…

— Нет твоего ската! И живца нет!

— Уже ободрали? — бестолково спросил Восьмой.

— След двух ног. Босых! Получается, живец твой встал, да ушел со скатом на плечах. Просто-напросто, вот так вот — взял! и ушел! Ты хоть знаешь, сколько весит черный скат возраста на четыре спирали?.. Контрольку в голову не делал?

— Скату? — растерянно спросил Стрелок.

— Живцу! — заорал Шестой.

Восьмой почувствовал, что ежик волос на его голове зашевелился. Кто еще может без кисти, с четырьмя дырками и скатом?

— Лидер?!

— Получатся, так, — подтвердил Седьмой. — Смотри — одного Лидера завалили на станции, по Голо раз десять мордорисунок показывали, я смотрел — на нашего он нисколько не похож. Группу не нашли. Второй здесь. Тот и другой без группы. Значит, вывод такой — они могут и в одиночку выживать, без выводка своего.

— Слушай, а анализотор-то в участке на него ничего не показал! — с жаром заговорил Восьмой Стрелок, — А анализатор-то у них новый, последней модели!

— Потому что — Лидер! — убежденно сказал Шестой. — Лидеры они еще не то могут!

И вдруг заржал.

— Надо же! В кои веки Стражи живьем Лидера взяли, а не вычислили. Вот лопухнулись, так лопухнулись!

— Кто еще в курсе?

— Я, ты, Шестой… — стал перечислять Седьмой Стрелок.

— С которым так удачно похорончиков постреляли, — встрял Шестой.

— Еще, конечно, Каптер. Нищие о чем-то догадываются. Подкаптерный расспрашивал — что за суета сегодня, но ему не сказали. Внизу уже только слухи, сплетни. А мало ли сплетен со Свалки? Прикроем другим слухом — переплетутся и уже никто концов не сыщет… Надо только что-то ехидное выдумать, с подъебом. Очень правдоподобно неправдоподобное. Первый у нас на то большой мастак — загнет так загнет! От Стрелков же скрывать не будем?

— Знаешь, что думаю? — заявил Шестой. — Не хрена тот Страж муниципальный Лидера не завалил. Если то Лидер был — всю б группу в два, максимум — четыре часа вычислили. И по сети давно объявили, что праздничное кострище на площади. А мэр, как всегда, первой сотне зрителей по банке пива от мэрии.

— Хорошо хоть выспался? — спросил с ехидством.

— Да… А что? — Седьмой почувствовал, что говорят не просто так.

— Стражи еще одного живца приволокли. Видно, совсем неймется твоему новому приятелю — начальнику...

ЮЖНЫЕ ВОРОТА, ПОПОЛУДНИ

Со вторым живцом (слава богу не женщина! — облегченно вздохнул Восьмой) пришлось повозиться. Подросток, явно из криминала, стал права качать, грозить. Сыпал такими словами… Стрелок только жмурился и кривился мерзости словесной. Перед тем разглядел определил, что кто-то из новых, не видел еще таких, чтобы вплотную подшивали уши к черепу. Какая-то новая группировка место под солнцем выбивает. Значит, точно из отмороженных.

Пара Стражей стояли рядом балбесами — видно недавно стали Стражами. Да и какой Страж со стажем, если только не проштрафился, согласится, не увильнет от сопровождения на Свалку и не подставит вместо себя новичка. И какой Страж вытерпит, что его будут крыть такими словами как… Стрелок даже сосредоточился, чтобы на всякий случай запомнить…

Каптер не выдержал, вышел на лай, как был в фартучке и нарукавниках, молчаливый и видно, что злой.

Злого Каптера Восьмой Стрелок видел только однажды, но тогда тот был пьян и злился на Луну.

Каптеру лучше не перечить — злой он или добрый. Чаще всего он не злой, не добрый, а сосредоточенный. Но скажи хоть слово поперек, в Стрелках уже не усидишься, пойдешь пятые ворота искать. Только Первый может перечить перечить, или Второй, но тому только через раз дозволяется, не чаще.

Взглядом попросил машинку у Стрелка. Стрелок обмер — думал застрелит молокососа, ищи потом … А Каптер проверил нет ли патрона в стволе и с размаху рукояткой в ухо — не прямо, а наискось, срывая кожу. Ободрал качественно. Кровь так и брызнула, залила половину лица, закапала на плечо. Каптер же обтер машинку о фартук, не глядя, сунул в руки Стрелка и также молча пошел к себе.

Подросток замолк, впал в стопор (то ли от невежливого обращения, то ли нежный попался). Пока взгляд у подростка плыл, Стрелок, на всякий случай, воспользовался моментом — перевязал тому руки за спину, да еще и локти стянул дополнительным ремнем.

Стрелку плевать было, убил ли, замордовал кого подросток, явно из начинающих отморозков, снасильничал ли над дочкой Потомственного Гражданина (Стражи безгрешного не пришлют). А может, идейный? Из тех, кто руководить стремиться, направлять?

— Скорее — последнее, — решил для себя Стрелок. — Слишком уж много острой ненависти в глазах.

Подросток внушал опасение. Тут и нищие проводили хмурыми взглядами, будто это они, а не Каптер сейчас пыталися состряпать квартальный отчет.

«Эти-то чего? — думал Стрелок. — Вроде, ладили…»

Стрелок, когда вел нового живца к блоку, еще какой-то частью души надеялся — розыгрыш.

Восьмых часто «разводят», но обыкновенно только первый год. То холостые тайком перезарядят, подсунут на контрольных стрельбах. Но с ним такое не прошло, он же служил, оружие знал, по весу понял, что пули дутые и также незаметно перезарядил. Вот у всех глаза на лоб полезли, когда он «холостыми» бегунов завалил. А уж со стандартной амуницией как разводили… Тут и (когда по срочному вызову всех Стрелков на военный мусор собирают) калоши вместо стальных вдруг водолазные-свинцовые от устаревшего войскового комплекта «Трехболтовка», и прорезированные штаны с игривым разрезом сзади, и… Давно не веселились Стрелки — могли соскучиться. Но, уже подходя, понял, что вряд ли...

На прошлом, старом мусоре — те, кто поверху его продвигаются — след свой не скроют. Он выцветший, а чуть зацепишь где, темную сторону приоткрывает. Вот след самого Восьмого виден (туда и обратно), как легко не пытался ступать, все равно. Вот Седьмой с Шестым шли, тоже осторожничали — это что б могильщика не спугнуть. И от борозды держались в стороне, что похвально. Из свежей борозды всяк может свой глаз высунуть, а ты и не заметишь. И по следу видно, что обратно Шестой с Пятым уже не шли, а бежали зигзагом, друг дружку страхуя. Даже борозду, начхав на все, пересекли не раз, что уже глупо. Похоже, прохватило зрелище до печенок…

Теперь Стрелок больше внимания уделял самому блоку — это он создавал основную вибрацию вниз. Икс (если здесь конечно где-то поблизости был Икс) должен был сначала вынырнуть на его пути, а потом, поняв, что обманулся, отреагировать на живца — второй вибратор. В отличии от подростка Стрелок даже в калошах ставил ногу легко, без шлепка, мягко перенося свой вес — как бы «плыл» по мусору…

Второй живец, со злости ли, а может от шока, отволок блок много дальше, чем Стрелок рассчитывал. Блок разрыхлял наносной верхний слой, открывая иногда любопытные предметы прошлого…

Но выдохся. Да и Стрелок чувствовал, что устал. Отцепил. Благополучно вернулись обратно. Редкий случай. Пустой день. Попросил Каптера запреть подростка «до завтра».

— И куда пойдешь? — спросил Каптер.

— Сейчас в ночное, в оцепление, тревогу-то еще не отменили.

— Нет, я про живца.

— Завтра с утра, если в оцеплении вздремнуть удастся, вниз поведу, на Обводной канал — порыбачим. А что?

— Ничего, — сказал Каптер.

Если уж пошла полоса — жди неприятностей. Команды стрелков притираются годами. Кто по каким-то причинам выбывает, уже заранее известно — кому быть Восьмым. Только Восьмым. Выбывает Пятый — Шестой, Седьмой и Восьмой сдвигаются на ступеньку вверх. Кандидатура стрелка-Практиканта (будущего Восьмого), обсуждена многократно. Кто всегда на виду, так это практикант. Поздоровался не бодренько, пивом Стрелка в пабе забыл угостить — шансы падают. А уж стрелять должен — на голову лучше всех. Обойти практикантов с других ворот. Часто им соревнования устраивают. Оказался последним, считай, выбыл из кандидатов. Восьмой почти год в практикантах ходил, и весь год лучшим считался. Зато у лучшего право выбора ворот. Два раза очередь пропускал, чтобы только на Южных оказаться.

Южные ворота до сих пор считались самыми благополучными. Два года стаж Восьмого. Два года как на должности, и не одного серьезного ЧП. Только мелкие неприятности — так как, потеря двух пальцев на правой ноге (очень тогда повеселил остальных стрелков), но это еще когда ему казалось, что стальные галоши сильно стесняют движения. Тогда Стрелок еще жутко боялся промахнуться. Теперь не боялся. Промахнешься — одной тварью на Свалке становится больше, а у Каптера одним чучелом меньше — только и всего. Свалка большая — всех примет. Лишь бы в панике не рванула в сторону периметра, где сортировка и нищие. Наведет шухеру — не расхлебать.

Плохая это примета, когда нищего пристрелишь. Для все ворот плохая. На Западных, как раз подобная ситуация была у ихнего Восьмого. Крупные неприятности — две недели за свой счет! Стрелки к дурацким промахам строги. Влетел, так влетел, не позавидуешь. Еще и смешки, остроты со стороны других бригад.

И почти позавидовал отморозку. Ему-то теперь все равно. Он со своей судьбой определился…

Живцу-смертнику только два варианта — гореть или быть сожранным. Но про второе ему не только не говорят, а даже обнадежить стараются, оставить лазейку — шанс. Для того и штаны двойные, и калоши, и инструкции — как себя вести в тех и иных ситуациях. И обещания вытащить, если что, а потом и отпустить на все четыре. Все для того, чтобы живец хорошо выполнил свою работу. Они и стараются…

Но как Арестант ушел, даже если и Лидер он? Без калош, да еще и с дырками в шкуре…

Решил проведать нового живца. Свои полпорции оставил, чтобы отнести — отношения наладить. Спросил у Каптера ключ, отпер первые, глухие двери в сварном вагончике, что перетаскивали с места на места на полозьях — половина под склад, половина под временную кутузку. Подросток дрых, свернувшись калачиком. Просунул сквозь решетку палку потолкал — не шевельнулся. Толкнул сильнее — упал с топчана, очень неправильно упал. Позвал Каптера.

— Готов! — сказал Каптер. — Давно, уже закоченел.

— И что теперь? — испуганно спросил Восьмой. — Это уже второй за сутки!

— Что? — делово переспросил Каптер. — Докладывать! Пусть третьего присылают…

Начальник Стражи неожиданно приехал сам, орал, брызгал слюной на Каптера. Потом подошел к Восьмому (тот на всякий случай вытянулся в струнку, руку убрал подальше от машинки, чтобы охрана не нервничала, да самому не было искушения)

— Скажи, я что — идиот? — вкрадчиво спросил Начальник.

— Нет, — сказал Восьмой — не бесстрастно, а как можно убедительней, но стараясь не смотреть в глаза.

— И даже на него не похож! — сорвался на крик Начальник.

Когда тебе что-то внушают на таких повышенных, то ни с одним капралом лучше не спорить. Это Восьмой еще по службе усвоил, тем более, что каждый капрал традиционно весом тяжелее — пайка у них другая. Начальник же неказист, даже плюгавенький, соплей перешибешь, но все равно весу в нем — ой как! Не живого веса, конечно, а начальнического…

— Я — не идиот!

С начальством лучше не спорить, даже по провокационным вопросам. Потому Восьмой выслушал все то, что положено выслушать в подобных случаях. Больше всего опасаясь нервно улыбнуться — что за ним водилось — давний след одной контузии. Видел, как Каптер, пристроился поближе и показал из под передничка кулак. При Каптере не улыбнешься. Даже нервно не получится.

С господином Начальником сопровождающий был — очень странный. Восьмой бы решил, что полная копия того, что у них в вагончике умер, тоже молодой совсем, но вроде бы чуть, поморщинистей, но опять же с пришитыми к черепу ушами. И глазами прожигал Каптера и Восьмого. Больше всего его, Восьмого, как ему казалось. Если до этого и думал — почему столько шума из-за какого-то живца? — то, натолкнувшись на этот взгляд, думать об этом перестал. Само собой, улыбаться расхотелось.

ПРЕДМЕСТЬЕ, СТАРЫЙ ЗАВОД, ВЕЧЕР

Одно дело корочки открывать, другое справку разворачивать.

— Уже трепаться начала на сгибах, — подумал Стрелок, предъявляя ее очередному патрулю. — Надо в пластик ее упаковать, а то за месяц…

И тут же ругнул себя. Будто действительно еще месяц собрался живцов переводить!

— А ополченцев видел? — говорил Однокашник. — Из резерва муни…?

— Видел.

— Давно ли их заставляли спарывать лампасы, которые им напрочь не положены? А сейчас посмотришь — опять в них красуются, орелики.

За время дежурства он надоел Восьмому хуже клубня мкхота, вторые сутки парившегося в котле.

— Того и гляди фуражки с кокардами наденут… — искоса поглядывая на Стрелка, продолжал зудеть Однокашник.

— Ну, это ты брось! — взъярился Восьмой. — До такой наглости даже пьяный отморозок не додумается.

Их пост охранения в этот раз выставили еще ближе, уже к самому подножью Свалки, совсем недалеко от родных ворот. Стрелок даже решил, что не будет возвращаться домой, а опять соснет наверху, в сторожке с амуницией.

Можно и здесь соснуть, если правильно смену распределить. С сомнением посмотрел на приданных в его распоряжение резервистов. Вот этот все равно будет дрыхнуть — что с ним не делай — ополченец из профессоров. В прошлый раз хотел с человеком умно побеседовать, а оказался скучнейшим человеком и даже профессорство свое заработал за скучнейшие вещи — какое-то колдовство с цифрами.

Однакашник же балабол. Для серьезного дела не приспособлен. По счастью, серьезных дел не ожидалось.

— Я первый дрыхну! — заявил Стрелок…

ПРЕДМЕСТЬЕ, БЛОКПОСТ НОМЕР 14, НОЧЬ

…Ну, точно — в другую сторону! — удовлетворенно подумал Стрелок, следя, как Каптер неловко нагибается над ополченцем с ножом в руке. — Не показалось тогда, не пьяные глюки…

Сколько времени голову ломал, видел ли, нет, пригрезилось ли — поддали тогда все крупненько — но когда вышли отлить, Каптер глянул на луну, потом разозлился неизвестно чему — стал метать в нее чем не попадя, сперва бутылкой (хорошо пустой), потом всяким мусором, ругался страшно — видно было, что чем-то она ему досадила по жизни. Что ж, бывает… Стрелок не расспрашивал — чем досадила. Тогда-то и показалось Стрелку, что левая рука Каптера гнулась в локте одинаково на обе стороны. Это удобно, конечно, но и сомнительно.

Хотя и сомнительно, что видел — поддали-то хорошо…

Все-таки действительно во все стороны, — удовлетворенно подумал Стрелок, готовясь потерять сознание. — Не показалось, спьяну. Лидер он? Или кто другой? А в группе кто? Второй каптер? Тот, что на выходе? Ведь тот и правда, ну, урод уродом. Но вряд ли, он — расстояния и смены разные, а они расстояния не любят, группой стараются держаться. Кто-то из нищих? А что? Удобно. Ведь иные и ночуют там же. Хорошие вагончики у Южных ворот Свалки — кованые, в таких можно ночевать, если шум на нервы не действует.

А на урода ни сколько не похож! — думал с сожалением. — Многие вокруг большие уроды. И внешние и внутренние. Причем, почему-то все больше… внутренние. Жаль, что не похож, не так обидно было бы. И горло режет не правильно, не по человечьи. То есть слишком по человечьи — неловко. Послужил бы как я месяц-другой, научился бы….

Ну, кто ж так режет! — едва не заорал ему. — Сейчас же булькать начнет! И больно, и помирать долго. Ведь не… не надо так…

Странно это дело — когда орешь, а не орется, все понимаешь, а шевельнуться не можешь, да и не хочется…