oganetsyans — Кухаркины стихи

У нее была очень хорошая плита — диск быстрого нагревания светился и точно говорил с миром. Это — я. Мой свет, вживаясь в действительность, передается, передается, передается…..

П-с-с-с-с-с.

Прозрачное масло.

Когда не в смену — хорошо. Станки похожи на кузнечиков. Вечные и зеленые.

Наташе было 45.

Это был период поздней мечтательной разминки. Когда она жарила пирожки, ей все время чудилось, что кто-то подкрадется к ней сзади и крепко обнимет. Какой-нибудь молодой и сильный. Но это, в общем, ничего не говорило Ничего, никого, никому, никогда. Просто в мыслях бродили невидимые стада. Туда и сюда. От гор — к рекам. Хотелось запечатлеть эту страсть на холсте, но Наташа не умела рисовать. Она даже (хотя и лень-то было размениваться) завидовала Эле, соседке, которая чего-то порисовывала и показывала друзьям.

—У тебя есть темы, — говорила Наташа.

Две песни.

Две судьбы.

Два существа, два космоса: масло и Наташа.

Я — иная, — начинала она понимать.

Большая вилка. Точно трезубец морского царя. Вот с ним он выходил. Или кто? А, Черномор. Бородатый, страстный. Это он сейчас взялся бы и обнять…..

Его громадная, обезьянья, ладонь скользит…..

—Наташ, что там? — спросил муж.

-Жарятся, — ответила она.

Она закрыла глаза, мысленно отдаваясь.

—Решено, — сказала она себе.

Спустя час, включив компьютер, она сочинила себе псевдоним: Лора. Стих не давался. В голову лезла то школьная стенгазета, то какая-та мода сочинять стишки на дни рождения. Но когда все это было?

Литературный портал «Куча» был полон имен. Глаза Лоры бегали, полные страсти и ожидания. Она понимала, что — если так сильно хотеть — то получается, что уже никто так не может хотеть. А значит это — королевское хотенье. А значит, она — королева.

Когда спустя три дня стихотворение было готово, она открыла раздел:

«Лора. Королева».

В жизни же все продолжалось так же. «Куча» была единственным сияющим пятном. День, ночь. Супермаркет. Мука. Начинка. Пирожки.

Творог — белый, словно духовный отец.

Большой, много говорящий о себе и о друзьях, картофель.

Жаркая, любящая похитрить, курага.

Сияющий благородством лук.

Большая, располагающая к себе, свиная печенка.

Вилок капусты, честный к себе и другим.

   Вальяжно разлегшееся в банке повидло….

Пс-с-с-с-с-с-с-с.

—Что-то у тебя сегодня не получается, — сказал муж.

Но откуда он мог это знать? Откуда ему, этому уставшему от бесславия человеку знать, что вот здесь, у плиты, стоит уже не она….

Лора

Королева.

П-с-с-с-с-с-с-с-с.

—Скажите, братья мои, — пело масло.

У него было настроение. Оно было что Хворостовский.

-Я хорошее, я — правильное. Я — масло, масло прозрачное, не чета маслу желтому! Румянятся бока. Светлеет дух начиненного внутрь картофеля с фасолью. Это слово бесконечности. Я — космическое масло.

—Будь ты проклято, — сказала Лора, королева.

В «Куче» она очень быстро нашла понимание. Все дело было в том, что там, помимо нее, было очень много кухарок, которые хотели стать королевами. Стать же оными им не удавалось в силу очень многих причин, многие из которых были банальными: возраст, лишний вес, отсутствие таланта, лень и нежелание работать. Каждый новый день, проведенный в «Куче», был для Лоры особенный: ее комментировали.

И вот, был даже один день. Были чувства. Она пришла с фабрики. Сняла туфли. Правая упала за полку, и ее потом искали четыре часа. Она рванулась к компьютеру, и это был прорыв. Стихи ложились сами собой. Она написала 12 строчек за раз — вся такая неожиданная, вся такая переменчивая, вся такая странная…..

Любовь и трепет.

Она читала еще и еще — свое стихотворение, и слезы счастья шли, как солдаты любви. Она была влюблена в свой стих. Это было чудо. И теперь….

—Наташ, как ты там? — из приоткрытой двери в ванную вылетел голосовой импульс.

Нет. Нет. Торчи там, старый люмпен. Я — Лора.

Она сжала кулачки, приподняла подбородок — вся такая внезапная. У королев нет возраста.

И тут — тут была Слава.

Приходили некие люди и комментировали. И комментариев было много, и Лора даже лизнула от удовольствия монитор.

—Теперь я вам все скажу, — сказала Наташа, — все те, кто не восхищались мной. Меня знают в «Куче»! Меня знают. А вы — вы жалкие. Я вся такая….. Лора. Королева. Слава.

Комментарии все шли и шли, и она продолжала их ряд. Весь мир теперь стоял в одной точке, она готова была поклясться в этом.

                                        Лора. Королева.

Конечно, в «Куче» были и те, кто не замечал в Лоре королеву. Они тоже заходили и комментировали. Были и те, которые отмечали:

-Знаете, Лора, очень неплохо. У вас есть прогресс. Продолжайте в том же духе.

Наташа сжала кулачки.

—И кто вы теперь? Да сколько комментариев у вас, а сколько у меня! А ведь сначала, я как дура бросалась читать ваши дурацкие произведения. А вы тут каких-то грандов из себя строили. А выяснилось, что — кто я, а кто — вы. Ха. Один комментарий за неделю. А у меня…..

Голос же был далекий, хотя и радостно-жаркий.

—Надо идти, — говорил лук из сетки.

И верно — в этих больших красно-желтых луковицах было немало космоса. Можно было представить их посреди черного пространства, излучающих силу и свет июля и августа. Луковицы-звезды….

Лора нервно сжала кулачки.

Наташа… Наташа… Лора…. Королева….. Наташа….

Она встала и направилась к плите.

-Ты сделаешь с мясом? — спросил муж.

-Опять! — Наташа почти взорвалась.

Вся такая неожиданная, вся такая внезапная, со свежестью шестнадцатилетней школьницы — не понятной здесь, но увиденной там, в синих лентах «Кучи».

-Ладно тебе, — сказал муж.

-А масла нет, — вспомнила Наташа.

-Посмотри на самой нижней полке….

И — новый круг. Сансара. Так хочется целоваться с кумирами, лица которых скрыты за полосками ссылок. Так хочется лежать на кровати из роз. 150, 200, 500 комментариев!

Красный диск был тоже из космоса. Красный гигант. Диск мгновенно раскалился, выдыхая из себя жар, точно вечный змей. Наташа поставила сковородку и налила масло. На этот раз, масло было более желтым, но в этом не было приземленности. Это было масло осени и урожая. Масло зрелости.

Пс-с-с-с-с-с-с-с-с.

Еще немного огня. Первые пирожки опускаются в мир созидания.

—А еще — сделай пожалуйста с картошкой и грибами, — попросил муж.

Он сидел в комнате. Ноги его лежали на журнальном столике. Он смотрел футбол.

Королева Лора сжала кулачки. Ей не терпелось выйти в «Кучу», где слава взрывалась салютом.

Пс-с-с-с-с-с-с-с-с-с.

Чуть меньше огня, чуть больше статики.

Пс-с-с-с-с-с-с-с-с-с.