Дьяченко Сергей — Не-е! Это не про чертей! Это про людей...

   роман-трилогия

   книга первая

   НЕВЕДОМЫЙ ГОРОД

   часть первая

   DEJA VU

   отрывок

   — Сижу, темно, холодно! Хорошо, мама мне термос дала. А тут ещё кошки как давай орать! — рассказывал Вадим о своих приключениях.

   — И покойники с косами стоят! — добавил Егор, усмехнувшись.

   — К гаражу приходил кто? — продолжал Ивлев расспрашивать Вадима.

   — Нет, я всё время был там, никто не приходил. К сторожу заходил, интересный старик! Поболтали немного. А из этих никого не видел, — Вадим кивнул на лежавшие на столе у Ивлева учётные карточки подозреваемых.

   — Что ж, будем и дальше наблюдать, — Ивлев посмотрел на Николая. — Сегодня твоя очередь.

   — Да знаю. Кто там сейчас?

   — Кирилов, новый помощник дежурного.

   Николай посмотрел на часы.

   — Пойду потихоньку, — сказал он, вставая. — И в кафе зайти бы надо, подкрепиться на дорожку. А то ночь длинная!..

   — Пирожков с собой возьми побольше, — напутствовал Егор.

   — Пожалуй, и подушку прихвачу.

   Гридин оделся и направился к двери.

   — Рацию проверь! — крикнул ему вдогонку Ивлев.

   Через полчаса Ивлев стал собираться домой.

   — На сегодня всё, — сказал он, закончив писать. — По домам! Завтра день тоже тяжёлым будет. Егор, ты домой идёшь?

   Ивлев и Шишкин жили рядом, и домой иногда уходили вместе.

   — Нет, не сейчас, — ответил Егор, выдвигая ящик стола. — Дело ещё одно есть.

   Ивлев надел плащ.

   — Пошли, Вадим, домой, отдыхать, — сказал он Сидоркину.

   — Да я уже отдохнул, ещё с утра!

   — Отдохнуть лишним никогда не будет. Усталый боец всё равно что мёртвый боец, от такого толку никакого. Пошли!

   Егор остался в кабинете один. Он просматривал записи в папках, в которых находились оперативные разработки, заведённые им на тех, кто негласно сотрудничал с ним. Егор давно уже постиг суть оперативной работы. Опытным оперативником считался тот, кто мог, получив нужную информацию, вовремя её использовать. Для этого нужно было иметь обширный круг осведомителей. Конечно, эти люди сами по себе не проявляют желания работать на оперативника, а значит, их нужно было заставить давать информацию, находить в их жизни тёмные пятна и крепко этим держать. Как кукловод дёргает кукол за крепкие верёвочки, управляя ими, так и хороший оперативник держит своих информаторов.

   — Привет! — поприветствовал Егора вошедший в кабинет Никольский.

   — Здорово! Ты что это к нам, на ночь глядя?

   — Да вот, решил забежать. Николая хотел увидеть, а у него мобильник не отвечает. И домой ему звонил, тоже не отвечает.

   — Он на задании. Так что до утра его не будет.

   — Понятно. А остальные где? — поинтересовался Никольский, усаживаясь за стол Гридина.

   — Да по домам уже разошлись.

   — А ты что, дежуришь сегодня?

   — Сегодня не мой день, — разглядывая листы с записями, ответил Егор. — Дела ещё есть... — проговорил он, закрывая папку.

   Шишкин встал из-за стола, подошёл к сейфу, открыл, положил документы. Из сейфа достал кобуру с вложенным пистолетом, надел на себя.

   — Домой ещё не скоро, — поправляя ремни, произнёс он. — Должок кое с кого получить надо.

   — Деньги что ли одалживал кому? — спросил Никольский, разглядывая фотографии разыскиваемых преступников под стеклом на столе Николая.

   — Нет, деньги я никогда и никому не одалживаю. А должок этот года на три-четыре потянет.

   — Это как? — спросил Никольский, не поняв, что оперативник имеет в виду.

   — А вот так! — сказал Егор, надевая пиджак. — Находишь ты этого самого злодея, когда преступление раскроешь, и за решётку его. А когда он свой срок отсидит, не весь конечно, ему бы положено там побольше провести...

   Егор замолчал, надевая пальто, застегнув пуговицы, посмотрел на Никольского и продолжал:

   — Так вот, потом ты ему напоминаешь ещё кое о чём таком, что у тебя в сейфе лежит. И пока это у тебя в сейфе лежит, он под твою дуду плясать будет, потому как снова за решётку, досиживать то, что ему на самом деле положено, не захочет.

   — А, понял! Подожди... а как же правосудие? — глядя удивлённо на Егора, спросил Никольский.

   — Правосудие? А я и есть правосудие! — строго глянув, ответил Егор. — Совершил преступление, отсиди в тюрьме, и потом ещё бойся! Это и есть правосудие, — уже спокойнее продолжал он. — А не так, что всякую мразь сраные адвокаты за деньги от наказания отмазывают, да и судьи ещё те. Мой суд и есть суд по справедливости.

   Сторожка стояла на самом въезде в большой гаражный кооператив. По всему периметру двухъярусных кирпичных строений тускло горели фонари. Николай огляделся, постояв ещё немного, пошёл к сторожке.

   — Здорово, дед! Как служба? — войдя, поприветствовал он сторожа.

   — А помаленьку несу её, службу-то.

   Сторож, маленького роста, сухощавый, лет шестидесяти, встречая гостя, приподнялся с табурета.

   — Сучков не появлялся? — спросил Николай.

   — Не, не было его. И дружка его не было. Нет, не видел их.

   — А ты... — Николай пристально посмотрел на сторожа, — случайно не сболтнул кому?

   — Ну что я, не понимаю! — с обидой в голосе проговорил тот.

   Сторож вновь присел на табурет у стола и с хитроватым прищуром посмотрев на оперативника, продолжал:

   — Я ведь, можно сказать, тоже к органам имел отношение. Заключённых охранял, когда срочную-то служил. Я дело это знаю, — уже тише проговорил он, подмигнув в знак того, что всё понимает.

   Домик сторожа был небольшим, как раз в длину топчана. Комфорт минимальный: стол, радиоприёмник, чайник, книги.

   — Много читаешь? — взглянув на стол, спросил Николай.

   — Ага, читаю! Бывало, пойду, посмотрю, обойду кругом, потом приду, почитаю, чайку попью. Так и коротаю службу. Когда молодой был, читать-то некогда было. Я тогда в колхозе работал, потом на заводе...

   — Ты по ночам только? — прервал Николай сторожа, было начавшего рассказывать про свою жизнь.

   — Да, по ночам только. Днём-то напарник, а мне не спится, так я по ночам и дежурю!

   Николай вышел из сторожки. Было темно, изредка порывами дул холодный ветер. По небу проплывали серые облака, надолго пряча маленькую круглую ярко светившую луну. Когда её свет, пробиваясь сквозь рваные края туч, попадал на землю, всё вокруг становилось двухцветным, серебристо-чёрным, и этот заливающий землю лунный свет словно очерчивал тёмные контуры кустарников и строений.

   Кооперативные гаражи напоминали большие длинные коридоры. За территорией кооператива тянулись ещё ряды гаражей, но эти были металлические, в виде домиков, они здесь были установлены ещё до кирпичных. В одном из этих железных гаражей находилась машина, которая предположительно могла принадлежать убитому, найденному на пустыре.

   Николай, чтобы изучить подходы и найти место для наблюдения прошёлся по всему периметру той части кооператива, где стояли металлические гаражи. В гаражный кооператив было два въезда, центральный, возле которого стоял домик сторожа, и ещё один, с грунтовой дороги, которая пролегала за территорией кооператива. Этой дорогой преступники могли воспользоваться, если бы захотели перегнать машину. Скорее всего, так и поступили бы, чтобы остаться незамеченными.

   Найдя гараж Сучкова, Николай оглядел местность вокруг, ища, где бы можно было устроиться для наблюдения. 'Не стоять же тут всю ночь!'. Возле гаражей был неглубокий овраг, поросший густым кустарником, перед оврагом росли раскидистые деревья, за ними можно было устроить место для наблюдения.

   — Вот чёрт! — ругнулся он, запнувшись о торчащую из земли корягу.

   Поискав с фонариком в руке и найдя подходящее место, Николай присел на привалившийся к земле ствол дерева, взглянул на часы. 'Чай, не в разведке, курить можно!' — разрешил он сам себе. Положив фонарик к ногам, достал пачку сигарет.

   Вдалеке послышался звук едущей по дороге машины, и неожиданно из-за поворота на него упал свет автомобильных фар. Николай пригнул голову, свет фар скользнул по кустарнику. Машина проехала к гаражам и остановилась. Он слышал, как хлопали дверцы, скрипели открываемые ворота, потом снова шум двигателя. Всё стихло, по дороге торопливой походкой прошёл человек.

   В ожидании минуты потянулись медленно. Казалось, что прошло уже довольно много времени, но, взглянув на часы, Николай увидел, что стрелки на циферблате подвинулись всего лишь на четверть круга. Ненадолго покидая своё укрытие, он вставал, ходил, разминался ходьбой, заодно и осматривался, так вроде бы и время проходило побыстрее, потом возвращался, натянув к подбородку воротник куртки, снова садился. Куртка у него была тёплая, а вот туфли... про ноги-то он и не подумал, так и пошёл в туфлях. Николай шевелил пальцами ног, чтобы не дать им окончательно замёрзнуть. Глаза слипались, днём так и не успел отдохнуть. Под курткой, не смолкая, шипела рация, и время от времени он проваливался в белый шум, доносившийся из динамика, и тогда в голове начинали проноситься разные образы, слышались какие-то голоса... Николай встряхнул головой.

   — Брр!

   Встал, переминаясь с ноги на ногу, подвигал локтями, попрыгал на месте. Под курткой напомнил о себе тяжестью находящийся в кобуре пистолет. Николай потёр глаза, прислушался — тихо. Достал пачку сигарет, сел, закурил. Чтобы опять не заснуть, начал думать о Наташе, представил её лицо. Время снова потянулось медленно как нескончаемая дорога. 'В конце концов, я же услышу, если кто-то будет шуметь, когда будут открывать гараж'. Николай втянул голову в воротник куртки, охватив руками колени, склонился, закрыл глаза и тут же провалился в зыбкий неглубокий сон...

   Он вздрогнул и сразу проснулся. Внутри что-то неприятно заныло, было ощущение какой-то тревоги. На безоблачном небе ярко светила луна. Николай стал всматриваться в освещённое лунным светом пространство между гаражами. Никого не было, но внутренне он чувствовал чьё-то незримое присутствие.

   Встав, неуверенными шагами вышел из своего укрытия. От долгого сидения в одной позе мышцы в ногах затекли, кровь резко хлынула в голову, в глазах появились звёздочки, в ушах зашумело.

   Немного придя в себя, Николай начал оглядываться. Странное предчувствие опасности не покидало его. Посмотрел в ту сторону, где находился гараж, за которым вёл наблюдение. Что-то неясное, еле различимое вдруг промелькнуло возле гаража. Это не было видно глазами, скорее, он это почувствовал или даже увидел, но не глазами, а каким-то внутренним взором.

   Николай медленно пошёл к гаражу. Тревога нарастала. По мере приближения к гаражу его начал пробивать идущий изнутри озноб. Нет, не от холода. И вдруг он осознал, что на него давит страх, завладевая всем телом. Это был не инстинктивный страх, предостерегающий в минуты опасности и заложенный в человека природой. Это был не его страх, этот страх исходил оттуда... существующий сам по себе, имеющий свою волю. Упругий, плотный, он будто желал проникнуть в каждую клетку тела. Николай почувствовал, как на руках от запястья до локтей дыбом поднялись волоски. От нижней части живота к груди начал подниматься холодный спазм. С этим страхом он уже где-то встречался... в том сне, когда, думая, что гибнет, посмотрел в мёртвые глаза преследующего его зверя.

   — Это ещё что за чертовщина!?

   Наваждение отступило. Он стоял возле гаража, пытаясь понять, что за странное состояние сейчас пережил. Николай оглянулся, вокруг никого не было. Было холодно, он сильно замёрз.

   — Чёрт знает что!

   'И какого хрена здесь сейчас делать! — стал он рассуждать. — Всё равно никто не придёт. Эти пьянчуги, наверное, уже с обеда бухие лежат в отключке, и не собираются никуда ехать. Да и куда им эту машину перегонять-то?'.

   Николай повернулся и пошёл по дороге к въездным воротам.

   Небо было ясным, звёздным. Ярко светившая луна освещала всё ровным белесоватым светом. В домике сторожа горел свет, из трубы вился серый дымок. Николай направился к сторожке, хотелось согреться и отдохнуть.

   Войдя в домик, Николай оглядел комнатушку, словно был здесь впервые. Сторож сидел на табурете за столом, читал книгу, взглянув на гостя, он заговорил:

   — Ого! Замёрз поди? Иди, погрейся. Вот сюда садись, — предложил сторож оперативнику сесть на топчан. — У меня тут видишь, какая печь, вмиг отогреешься!

   Сторож подошёл к печурке, открыл заслонку, на стене заиграли блики от огня, повеяло теплом, взяв полешко, положил на горячие красные угольки.

   — Чайку бы? — попросил Николай, опускаясь на топчан.

   — Чаю? А, это мы мигом! — засуетился сторож. — Вот вчера ко мне тоже ваш парень заходил, тоже чай пили.

   Он включил чайник, достал с полки над столом жестяную банку с чёрными чайными крупинками и стакан для гостя.

   — А я вот тоже только что пришёл. Ходил, смотрел. Службу несу, — отчитывался сторож, доставая из тумбочки конфеты.

   Он вытряхнул из стеклянной банки на блюдце несколько карамелек.

   — Осень-то нынче холодная, — продолжал сторож. — Зима, наверно, быстро наступит. А оно и к лучшему.

   Насыпав в фарфоровый чайничек заварку, залил кипятком.

   — Уж лучше зима, чем так, как сейчас, — ставя стаканы на край стола, говорил сторож. — И не поймёшь что!

   Прислонившись к стене, Николай сидел с закрытыми глазами. Сторож из чайничка налил в стаканы горячий красноватый напиток, посмотрев на гостя, подал ему стакан.

   — Вот тебе чай!

   Николай взял стакан, держа в ладонях, прижимал холодные пальцы к горячему стеклу, грел руки. Постепенно начал согреваться. Мыслей не было никаких, и очень хотелось спать. Но спать нельзя! Он запретил себе спать. Выпив чаю, немного взбодрился, начали приходить мысли. Николай задумался, вспоминая произошедшее с ним в эту ночь. Он так погрузился в свои размышления, что почти не слышал того, о чём говорит сторож.

   — Я и чеснок, что под зиму, пораньше нынче посадил...

   Николай думал: 'Что это было? Что было со мной?'. Теперь, когда он отогрелся и пришёл в себя, всё произошедшее казалось сном. Кошмарным сном! 'Просто устал. Это всё от усталости, перенапряжение. Надо отдохнуть'.

   — А я вон уже сколько прочитал, — говорил сторож, показывая на стопку книг на столе. — Вот эта вот, — он указал на раскрытую книгу, — очень интересная книга.

   — Что за книга? — безучастно спросил Николай, едва взглянув на стол.

   — А-а! Это Достоевский. Бесы!

   Николай закрыл глаза, разговаривать не было сил.

   — Нет никаких бесов.

   — Не-е! — заулыбался сторож. — Это не про чертей! Это про людей...