отшельник

Боевой Нож пытался добраться до Аристо. Пешком. Дохлый Номер, узнав об этом, хмыкнул и мысленно пожелал ему удачи.

Самым странным было для него то, что Стрела решил присоединиться к этому идиотскому мероприятию.

Несколько дней они путешествовали, ночуя в палатках. Боевой Нож, однако, был очень хозяйственный— видимо, эта черта досталась ему вместе со столь раздражающей Дохлого Номера правильностью. Они бы и не расстались никогда и дошли бы до Аристо втроем, если бы однажды вечером Боевой Нож не вспомнил то, что так и не сказал когда-то Стреле.

Они готовили ужин. Под открытым небом, в степи. Что-то не то творилось с варх'гонами, весь к'Хатум как будто бы опустел. Буквально несколько дней назад они были там, и никого, кроме мора'йвеков, не встретили. Ходили подозрительные слухи, про активность М'ьеры и попытки расширить земли. Означало ли это, что Аристо станет новой целью, как ближайший независимый город? Не с воронами же они собираются воевать. Почти у каждого второго варх'гона ворон-раб был в наличии, если бы они начали активные военные действия против воронов, кто знает, на сколько бы сократилась их численность?

Стрела готовил ужин. Надо признать, Дохлый Номер очень любил то, что готовил Стрела. Пожалуй, он бы даже занес его в список лучших поваров,если бы увлекался списками, как Боевой Нож.

Пожалуй, Дохлого Номера немного огорчала мысль о смерти Меча. Все же, она ему нравилась. Но грустить было не в его характере. Он предпочитал жить сегодняшним днем, а не повторять ошибки Оглесса. Поэтому он сидел у костра и наблюдал за сосредоточенным лицом Стремительной Стрелы. Стрела готовил. И со Стрелой что-то было не так. Меньше приступов Сияющей Луны? Или меньше шуток? Возможно, он просто стал серьезнее? Дохлый Номер точно не знал.

Чуть левее от него сидел не менее сосредоточенный Боевой Нож. Мало кто знал, но у этого правильного и немного сдвинутого на справедливости персонажа была целая коллекция метательных ножей. В общем, из-за них он и получил свое имя. И именно ими он сейчас и занимался. Звуки, которые издавало железо при соприкосновении с точильным камнем, бесили Дохлого Номера. Но больше его бесило то, что Боевой Нож время от времени прерывал это занятие и подолгу смотрел на Стрелу.

Содержимое сковороды шипело, шкворчало, иногда дымилось. И Стрела был серьезнее некуда.

Может, им и не стоило встречаться? И уж тем более, продолжать путешествовать вместе? Дохлый Номер внимательно смотрел на вновь остановившего свое занятие Боевого Ножа. Его глаза были на удивление серьезны. Правильные черты лица, черная челка, забранные в небрежный хвост длинные прямые волосы. Странно, что он до сих пор не завел себе девицу.

Боевой Нож помялся и все же открыл рот:

— Стрела, Семнадцатилетняя…

Дохлый Номер поморщился. Разве можно вот сейчас говорить об этом? Это же все равно, что наступить на больную мозоль. Никакого чувства такта.

Но лицо Стрелы даже не изменилось. Он даже не поднял глаза на них, не удостоил ни единым взглядом. Раньше бы он так не сделал. Дохлый Номер нахмурился.

-Я знаю. — мрачно сказал ворон. –Я… — запнулся он, но вскоре продолжил: — Я уже этим переболел.

Ужинали он молча.

Дохлый Номер всегда спал крепко. Разбудить его мог, в общем-то, преимущественно, только выстрел из пушки. Зато Боевой Нож спал довольно чутко. А так как палаткой озаботился только он, то спали они все в ней.

Стрела успел одеться, собраться и взять свои вещи, когда Боевой Нож проснулся.

— Ты куда?

Стремительная Стрела, который только что собрался уходить, обернулся. Легкое безумие, смешанное с весельем, сквозило в его карих глазах.

— Искать, — просто ответил он и поудобнее пристроил на плече лук.

— Кого? — вытаращился на него Боевой Нож.

— Ее. Никто не видел ее тела, значит, она еще жива. — задумчиво произнес Стремительная Стрела. — Пойду ее искать.

Он пожал плечами и улыбнулся.

— Прощай, Боевой Нож. — сказал он и улыбнулся.

— Стой! — внезапно опомнился Боевой Нож и выскочил из палатки следом за Стрелой. — А где ты будешь ее искать?

В отличие от Боевого Ножа, Стрела не имел ничего против полета. На шум его крыльев вышел заспанный Дохлый Номер.

— Что случилось?

— Стрела ушел. — спокойно сказал Боевой Нож.

— Куда?! — мгновенно проснулся тот. — Куда пошел этот идиот?!

— Искать Семнадцатилетнюю. — пожал плечами Боевой Нож и пошел обратно в палатку.

Дохлый Номер еще долго крутился вокруг палатки в поисках своего лучшего друга. Часам к пяти утра сквозь сон Боевой Нож услышал, как Номер ложился спать.

Пожеланием спокойной ночи прозвучало заключительное: «Идиот…»

Тем временем смертельно уставшая, измученная Семнадцатилетняя вдруг поняла, что ее руку больше не стискивают тиски пальцев юродивого ворона. Она отдышалась и, подняв глаза, встретилась с ничего не выражающим, отрешенным взглядом темноволосого не-ворона с правильными чертами лица. В его фигуре угадывалась худоба, присущая черным воронам. Но крыльев не было. За его спиной было видно жилище, странное, невысокое, больше похожее на хибарку.

«Ощущаю себя эстафетной палочкой…» — подумала она, когда человек жестом пригласил ее внутрь своего жилища. Полтора пролета каменной старой лестницы, ведущей вниз, привели ее в ушедший под землю старый каменный древний дом, освещенный керосиновой лампой. Там, при ее неверном свете, она заметила два кривоватых глубоких шрама на спине не-ворона, едва заметных в многочисленных прорехах его ветхой одежды.

Ворон — как она его теперь называла — жестом указал сначала на накрытый стол, затем — на кровать, и удалился, оставив ее одну.

Единственное, о чем он не предупредил ее— это он о снах.

Человек со все возрастающим недоумением и с малой толикой удивления смотрел на свою туманную копию, копной дыма выросшую из хрустальной бутылки в подъятой руке Янтаря.

Янтарь ухмылялся и говорил своим мелодичным голосом, разделив свое внимание между копией и оригиналом.

— Вся твоя мощь, твоя сила, твое будущее в этом флаконе, — говорил он, любовно поглаживая флакон тонкими артистичными пальцами. — Ты можешь быть таким, если хочешь. — Янтарь посмотрел с непонятной любовью в сторону флакона и сделал какое-то неуловимое движение пальцами. — А можешь быть таким…

Флакон выдал маленького толстого желтого червячка почти квадратной формы. Янтарь картинно приподнял верх брови и покосился на человека, который не отрывал бесстрастного взгляда от причудливого разноцветного дыма, который подчинялся мыслям и движениям пальцев того, кто взял на себя смелость быть его старшим братом.

— Упс.. — сказал Янтарь, не отрывая глаз от человека перед ним. — Не совсем то.

Червяк медленно разбухал. Под напором каких-то неведомых сил он покрылся трещинами и после череды судорог, сотрясших его маленькое тельце подобно землетрясению, из него вылезло что-то. Потом из этого что-то вылезло другое что-то. И так много раз. Пока то, что было изначально желтым червяком самого мерзкого вида, не обрело очертания человека. Человек, итог этих встрясок и судорог, ходил и двигался, как кукла, в то время как Янтарь говорил:

— Мы пестовали тебя целыми поколениями, тебя, величайшего из нашей династии магов. Тысячи женщин вынашивали детей, думая только о тебе. И ты.. ты был нашим вознаграждением за долгие века, если не тысячелетия, нашего тягчайшего терпения, наших долгих мучений, лишений, а также жизни в тени других. И вот ты… Ты, который затмил бы всем своим могуществом всех, кто был в мире до тебя, ты, величайший из величайших, взял да и родился никем. — Янтарь презрительно усмехнулся. — Твои чертовы отростки эфира на спине — не более чем патология, мешающая тебе овладеть всем, чем владеешь ты. Величайшие умы нашего рода рассчитали все так, что тебе даже не придется учиться быть магом, ты сразу все поймешь, как только...

Человек безучастно смотрел на вышагивающую фигурку-марионетку, словно скользящую в легком дымке из хрустального флакончика.

— … как только мы уберем их… — мягко докончил Янтарь, ласково глядя на фигурку.

Марионетка остановилась, дернулась, согнулась пополам и постояла так немного. По спине пробежала пара малюсеньких легких трещинок. Марионетка выпрямилась; но она уже не была марионеткой. Словно судорога прошла по этому убогому тельцу, снимая кукольный покров, обнажая и открывая властную, серьезную фигуру самого могущественного мага в мире, открывая перед ним самые дальние горизонты и самые неизведанные миры.

Человек развернулся и пошел прочь.

Янтарь оторвал взгляд от медленно таявшей золотой мечты его отца и проворчал:

-Не хочешь, да? — неизвестно к кому обращаясь — то ли к ушедшему старшему брату, мгновенно утратив к нему интерес, то ли к дыму из своей бутылочки..

легким движением большого пальца правой руки он захлопнул крышку и спрятал флакон в карман.

Сказка кончилась.

Проснувшись, Семнадцатилетняя долго не могла понять, в чем дело. Она находилась в доме из воспоминаний снившегося ей человека. Все было на тех же самых местах, все мелочи — вплоть до лампы. Она поднялась и вновь обошла все жилище. Вот здесь, у окна, должна быть рамка с семейным портретом, перевернутая картинкой вниз. Надо же, действительно. Она подняла ее и вздрогнула — один, самый младший, был точной копией того ворона, что оставил ее здесь. Что-то тут явно было не так.

-Мне снился странный сон.. — настороженно глядя на меланхолично жующего хозяина дома произнесла Семнадцатилетняя. Тот пожал плечами.

-Там был… — начала она, но тут по лестнице буквально скатился юный варх’гон. В голове у Семнадцатилетней оглушающим стоном раздалось истошное: «Господин Отшельник! Животворящий Огонь! Она умирает! Она совсем умирает!» Зажимая уши и почти теряя сознание, сжавшись в комок на полу, Семнадцатилетняя едва успела заметить то, как быстро сменилось выражение лица у того, кого назвали Отшельником. «Как будто его подменили…» — пронеслась в гаснущем сознании последняя мысль.

— Ты!... Ты поймал её! Поймал её!!

Кричащий сидел на полу, прижимая к груди руки.

Янтарь стоял напротив, скрестив на груди руки, и терпеливо ждал. Флакон лежал в кармане, ожидая своего часа. Легко очерченные губы презрительно скривились, а косой шрам, пересекающий его лицо, слегка побледнел и оттого сильнее выделился на и без того бледном лице Янтаря. Темно каштановые волосы дополняли эту картину, еще больше акцентируя внимание на бледности. Янтарь терпеливо дождался того момента, когда крики возмущения сменятся на бессвязные крики наркомана, до зарезу нуждающегося в приеме наркотика, как человек нуждается в глотке воздуха…

И только тогда Янтарь разомкнул сжатые губы и презрительные слова упали в тишину, гулко ударившись о пол.

— Слабак.

Янтарь развернулся и пошел прочь. Но вскоре он остановился.

— Смешно. — резко произнес он и обернулся. Красно карие глаза с желтыми прожилками, давшие ему имя, уперлись прямо на сжавшуюся фигурку старшего брата. — Смешно. Надежда стольких поколений магов, самый сильный, самый могущественный. — презрительная усмешка кривила его губы. — … самый-самый маг в нашем семействе — такой слабак! Слабак.

человек вскинул голову вверх и ручейки слез блеснули на бледном лице.

— Что я должен сделать, чтобы ты вернул её мне?

Голос его был решителен и буквально звенел от напряжения.

Янтарь захихикал, но сдержался. Все шло по плану. Это была жизненная необходимость.

— Дай мне их.

Вытянутая рука его указывала на едва заметные эфирные крылья его брата.

Тот задрожал, но быстро справился с собой. «Черт. Его даже подчинить себе не проблема!» — разочарованно подумал Янтарь.

— Да... да, конечно.. — судорожно забормотал человек.

Янтарь усмехнулся, наблюдая за неуклюжими движениями своего старшего брата, под аккомпанемент странных, чвакающих звуков. Спустя пару минут к его ногам упали два крыла, выдающих себя только окровавленными очертаниями. Янтарь усмехнулся.

— Прекрасно. Теперь ты стал ими всеми.

Он сделал жест рукой, развернулся и пошел прочь. Рука в кармане нащупала хрустальный флакон. «Черт. Придется, наверное, выкинуть..» — мелькнуло у него в голове и он усмехнулся.

В комнате на полу сидел человек.

— Кем — ими? Кем — ими?! — истошно и истерично всхлипывал он, сжимая в руках медленно…

медленно тающая тень лежала в его ладонях мертвой плоской темной тряпкой…

… неподалеку легкими струйками дыма, поднимающимися вверх, к гостеприимно раскинувшемуся каменному потолку, быстрее быстрого таяли эфирные отростки…

…вскоре растаяла и она…

…тогда человек поднялся и ушел.

Больше Янтарь не видел своего брата. Место Паука занял кто-то иной.

Семнадцатилетняя подскочила, как ужаленная. И тут же поняла, что не в состоянии оставаться тут ни минуты. В этом ужасном доме, где все напоминает о ней.

У Отшельника не дрогнул ни один мускул на лице, когда она, отчаянно жестикулируя, объясняла ему причины, по которым ей нужно идти. Но, когда она окончательно выдохлась, он поднялся и пошел вверх по лестнице. Отчаянно боясь, что он не вернется, ворона устремилась за ним, но догнала его только на поверхности.

Первое, что предстало ее глазам — это огромный, гигантский, но при этом безумно хрупкий, длинный, полупрозрачный шпиль Аметистового Замка.

Она захлопала глазами в изумлении.

Холодная рука Отшельника тронула ее за плечо и она обернулась. Он коснулся ее нашивки и указал направо («Аристо» — напомнила она себе, благо скудных познаний в географии хватило на это), налево («Что-то не припомню, чтобы там был город..») и назад («Кажется, там К’Хатум»). Семнадцатилетняя благодарно улыбнулась ему и уверенно зашагала в первом направлении.

Она выбрала Аристо.

Дохлый Номер остался с Боевым Ножом. Хотя он терпеть его не мог, искать Стрелу было более бессмысленным занятием. Поэтому он остался с ним. Возможно, одной из причин было странное изменение в Ноже. Теперь, когда он остался без Племени, без всего этого пафосно-героического антуража, он был немного похож на Оглесса. Возможно, если бы у него не было цели, он бы так же сидел в баре и напивался.

Дохлый Номер больше всего на свете обожал загадки. И теперь он считал своим долгом разгадать загадку Боевого Ножа.

Аристо уже показался на горизонте, когда они заметили еще одну крылатую фигуру, направляющуюся в ту же сторону. До Боевого Ножа все дошло гораздо быстрее.

Он догнал эту странно знакомую фигуру и хлопнул ее по плечу, старательно не веря в это свалившееся на него счастье.

-Семнадцатилетняя?!

Та обернулась, больно хлестнув по лицу ясным взглядом.

-Боевой Нож!! — взвизгнула она и повисла у него на шее.

«Его выражение лица необходимо донести до их потомков», — язвительно подумал Дохлый Номер.