TwiXP — Раненый лев

Поляна была окутана лунным светом. Ветер трепал верхушки деревьев, нарушая ранимую тишину ночи. Еле слышные всплески вод одинокого ручья помогали ему. Огромный зверь затаился здесь. Он склонился и припал языком к манящей прозрачной воде. Когти впились в землю, грудь разрывалась от тяжелой работы легких и учащенного сердцебиения — лев жадно пил. Его испачканная в грязи и крови грива ещё не потеряла своего величия, той красоты и грациозности, благодаря которой льва и называют царем зверей. Хвост беззвучно лег на траву, все больше и больше воды исчезало в бездонной пасти хищника. Ночная мгла прятала его, луна освещала путь, ручей придал сил — природа защищала своего покровителя и короля и сейчас она дала ему знак. За спиной послышался хруст веток, ночной ветер взвыл и помчался вдаль, раскачивая деревья. Лев испугался.

Кто-то шел к нему, его враг. Он метался среди деревьев, искал пищу, кровь. Ручей остался позади, мышцы ног задействовали все оставшиеся силы и лев, перескочив через водную преграду, кинулся в темный лес. Ветки царапали бока, овраги и буреломы сбивали с пути, но лев все же двигался. Бежал, стараясь не отвлекаться на звуки копыт, бьющих землю где-то сзади. Луна проглядывала сквозь дебри листвы, изгоняла тьму и страх. Массивное тело крушило все на своем пути, острые, словно кинжалы, когти поднимали в воздух кучи высушенной листвы, ломали ветки кустов.

Лес казался бесконечным, ровно, как и путь, проделанный львом во время бега. Враг не отставал, звук стучащих копыт не смолкал ни на секунду. Зверь выскочил на дорогу. Широкая полоса утоптанной земли внезапно появилась на его пути. Всадник медленно ехал по ней. Лев встал на задние лапы. Ужасный, душераздирающий крик разнесся над лесом. Огромные клыки заблестели в свете ночного светила.

Конь остановился. Черные, словно ночь, глаза, скрытые в бесконечных дебрях ниспадающих волос устремились на пугающую пасть зверя. Всадник выхватил меч. Огромный, двуручный клинок покинул перевязь и лег в руку наездника. Лев опустился, его глаза наполнились страхом, тем самым, что испытывает беззащитный ягненок, убегая от волка. Стальная перчатка всадника сжала поводья коня, сапоги оттянули стремена, черные доспехи и плащ еле различались во тьме. Напуганный зверь не видел врага в лицо, капюшон скрывал полные злобы и ненависти глаза. Смерть пришла за ним, бежать бесполезно, он видит черепа, человеческие черепа, висящие на седле, он видит ту жажду крови, он видит и ту секунду, и то малое расстояние, отделяющее его от смерти.

Выбора нет, лев рванул в лес. Непроходимые заросли встретили его жутким хрустом ломающихся веток, конь всадника встал на дыбы. Дикое ржание послышалось на дороге — погоня продолжилась. Деревья мелькали перед глазами, внутри него злоба. Злоба и отчаяние, он — повелитель мира, владыка зверей, не смог устоять перед новой угрозой, новым, неизведанным и невиданным ранее врагом. Теперь его удел — бегство. Он не может сражаться, потому что у него нет оружия, оружия, которое он мог бы использовать для защиты, для победы. Его смерть — это дело времени. Его попытка отстоять свою жизнь, сразиться с врагом — это не более чем забава для всадников, для тех, кто преследует его этой проклятой ночью по этому проклятому лесу.

Как хочется, чтобы слеза скатилась по щеке и упала на траву, но нельзя. Даже сейчас, когда меч врага возле его сердца, эта неслыханная роскошь для него. Плачут слабые. Но разве он слабый? Он — король природы и владыка солнца и луны? Зачем он бежит? Зачем продляет и без того тяжелый миг его жизни, последний миг? Не лучше ли остановиться, закрыть глаза, расслабить рвущиеся мышцы и ощутить, как холодная сталь проникает сквозь кожу, приближаясь к горячему сердцу? Он уже чувствует это, улавливает пар — дитя соприкосновения огня и воды, тепла и холода, добра и зла. Силы на исходе, но он все ещё борется, и будет бороться, бороться до тех пор, пока ледяное лезвие клинка не остановит жизнь в его сердце. Всю жизнь он сражается, сражается и побеждает. Почему он должен проиграть именно эту битву? Последнюю битву в его долгой жизни.

Мысли беззвучным течением бурной реки мелькали в его голове, а он бежал. Бежал и не оглядывался. Копыта стучали по сухой земле, мяли листву — пели о скорой смерти. Луна уже не светит так ярко как прежде — тьма захватывает власть. Она, словно орда безумных убийц, уничтожает все на своем пути, не оставляя и следа от прежнего мира, наполненного светом и величием. Как он устал, ноги стали неуправляемы, глаза не нужны. Он все равно ничего не видит, ни конца пути, ни деревьев, которые больно напоминают бокам о своем присутствии.

Овраг, поваленное бурей дерево. Лев чуть было не врезался в него, вовремя остановившись. Листва подлетала вверх, гонимая обжигающим дыханием уставшего зверя. Он залез под корягу, прислушиваясь к окружающим звукам. Что-то было не так. Это его пугало, но в тоже время и радовало — копыт не слышно. Неужели? Неужели он ушел от них? Спасся? Всадники потеряли его след в ночи, остались без пищи. Зверь опустил голову на траву и закрыл глаза — слишком стар был он для подобных прогулок. Все кончено. Но только не для него. Сердце застучало так сильно, что, казалось, будто оно сейчас вырвется из груди — крик. Ржание лошади в нескольких шагах от временного убежища. Лев вскочил на ноги. Словно объятый огнем, он бросился во тьму, браня себя за наивность и рассеянность.

Всадник ждал своего часа, ждал, когда лев выскочит из-под сломанного грозой дерева, ждал и дождался. Его конь сорвался с места и на бегу перескочил корягу как раз в тот момент, когда загнанный зверь покидал свое пристанище. Острый клинок описал в воздухе дугу и лег на спину королю зверей. Начался пир — кровь льва окрасила сухую кору дерева, листву, меч всадника, крик льва окрасил тишину леса. Два маленьких огонька засияли под капюшоном, красная кровь текла по мечу, щедро напоив его своей силой.

Лев выгнул спину, пытаясь хоть на миг остановить ту ужасную боль, которой наградил его длинный и глубокий порез. Струйки крови ползли по грязным бокам — этой раны ему не пережить. Копыта коснулись земли, а лев вновь побежал. Побежал, не взирая на боль, утраты, стыд и отчаяние, затопившие душу, подобно той же крови, затопившей овраг, в котором он скрывался от врага. Всадник снова исчез, небо светлело. И вот уже рассвет — его проводник в темном лесу, наполненном ужасом и болью. Деревья стали расти реже, и, возможно, лев бежал бы несколько быстрее, но рана и бессонная ночь вымотали его. Капли падали на землю, помогая всадникам найти жертву, зверь вышел из леса. Лишь на миг его взгляд окинул бесконечную, покрытую утренним туманом, степь, лишь на миг он остановился, чтобы прийти в себя. Все, отдых закончен — в путь.

Холод, словно мириады стрел, пронизывал и без того измученное тело, холмы росли один за другим, призрачный лес скрылся за пеленой тумана. Казалось, в этом жестоком мире нет солнца, нет того доброго, нежного, ласкового явления природы, готового в любой момент поддержать, согреть, вылечить. Он уже не надеялся на чью-то помощь, ноги и остаток сил — вот его помощники в этой войне. Войне, которую он так позорно проиграл. Враг идет по его следу. Он подарил ему смертельную рану, которая вскоре погубит его. Он не оставил ему выбора, и шанса на победу, он позволил лишь смотреть на собственную жалкую кончину.

Стук копыт. Лев улавливает его, слышит. Лошадь скачет где-то там, сзади, в тумане. Полированные временем, человеческие черепа стучат друг об друга в ритме бега. Меч крепко сжат в стальной руке, он режет воздух, хочет крови. Он не напился, он никогда не напьется. До того момента, пока в этом проклятом мире не останется добра и света, любви и счастья, он будет голоден, страшно голоден. Черный плащ летит по ветру, глаза убийцы горят неописуемым, алчным огнем, его конь чует запах подсохшей крови на земле, он бежит по следу, цель близка. Туман постепенно рассеивается, холод вместе с кровью и жизнью уходит из тела, лев бежит. Король природы чувствует, что впереди его ждут. Но кто? Что? Это доселе невиданное ощущение возникло совсем недавно. Оно, будто рассвет, наполняющий небо, наполнило душу и дало силы двигаться. Всадник где-то далеко, но останавливать нельзя. Во что бы то ни стало, король зверей не даст себя в лапы врагу.

Туман рассеивался над степью, открывая львиному взору неописуемую картину — его цель, его спасение, его дом. Посреди заросших травой холмов стояли руины. Они накрыли своей каменной серостью зеленую равнину, уходя далеко за горизонт. Развалины домов, стен, башен — тень былого величия, следы войны и памятники времени. Город. Лев, не ощущая времени, пересек полуразрушенную высокую арку — бывшие ворота. Он остановился на улице, его когти еле слышно постукивали по каменной дороге — всюду туман и дым. Этот запах. Запах огня и крови. Им пропитан воздух — он шепчет о смерти, напоминает о былой боли. Лев продолжил путь.

Стук копыт остался позади, теперь он далеко, он уже не внушает страха. Зверь забыл о нем, он медленно шел по извилистой дороге, усеянной осколками стен и булыжниками. Усталые глаза не отрывались от разбитых стен, перевернутых, сгоревших телег, костей, человеческих костей. Трупы. Трупы были повсюду. Обглоданные стервятниками черепа, поломанные ребра, оторванные конечности — город погиб в битве. Перепачканные в крови мечи, топоры, копья лежали возле тел, а зверь все шел и шел, пересекал полуразрушенные мосты, сворачивал, поднимался по ступеням — наблюдал. Совсем недавно ему казалось, будто он — самый несчастный на свете, но теперь…

Обгоревшие, мертвые женщины, державшие своих детей, дети, тела которых усеяны ранами, мужчины без доспехов, с вилами — все они сражались, защищали родной дом, но враг был сильнее их. Глаза слезились от дыма, а, может, от горя, окутавшего пустынные улицы. Лев остановился, склонился, дотронувшись носом до бездыханного тела юной девочки, и снова вздрогнул. Справа от него, на соседней улице, камень звонко отозвался на удар подкованной лошадиной ноги. Рана перестала болеть — тела исчезли, была лишь узкая улочка, проплывающая перед глазами. Страх вернулся, вернулось и бессилие. А вот опять стучат копыта, опять он бежит, моля богов о помощи. Опять он жертва, а всадник — охотник.

Здания стали выше — центр города близок. Вот видны храмы, двери их выбиты, алтари разграблены, библиотека окутана ещё более плотной пеленой дыма, если прислушаться, то можно различить в тумане слабое потрескивание папируса — огонь пожирает знания и легенды с таким же усердием, с каким темный всадник гонится за напуганным львом. Зверь свернул, оказался в узком переулке. Его путь был насыщен поворотами, изгибами, оврагами, невысокими арками. Порой дома стояли так близко друг к другу, кто бока льва больно терлись о камень. Дороги он уже не различал. Одна цель — уйти, убежать, скрыться от смерти и позора. Улицы расширялись и вновь сужались, иногда он попадал в тупики, разворачивался и бежал обратно. Почему его тянуло сюда? Что такого в этом забытом богами городе? Зачем он здесь? Разве может он помочь тем людям, чьи тела лежал на заброшенных улицах?

Лев преодолел канаву и свернул направо, дома растут все ближе и ближе друг к другу. Вот он вбежал в дворик. Небольшой, совсем крохотный дворик, пустынный, одинокий — похожий на него самого. Впереди стена, слева стена, справа стена — он ловушке. Хищник повернулся, собравшись бежать назад — стена. Всюду стены — его обманули, загнали в клетку, и душу, и тело. Лев поднял голову и зарычал, мечтая, чтобы боги услышали его крик, дали совет, спасли он гибели. Тишина, туман, даже пугающего стука копыт не слышно — голова идет кругом, зверь мечется из стороны в сторону, бьет лапами о гладкие стены. Он устал, остановился — надежды на спасение нет. Надо смириться с этим, ждать своего часа. Рана заболела, казалось, подживший порез вновь ощутил острое лезвие темного клинка, король природы и владыка солнца и луны лег на камень. Его глаза не отрывались от бесконечного серого неба, так и не подарившего ему сегодня солнца. Душу наполнило отчаяние.

Почему он не погиб от меча? Почему не истек кровью в лесу? Почему бежал? А что теперь? Надо было подставить клинку вспотевшую спину и не мучаться. Уйти от нескончаемой суеты, покинуть выжженный злобой мир. Лев опустил голову, вздохнул, закрыл глаза, небо его больше не интересовало. От былого величия не осталось и следа, он в ловушке, он в клетке, он умер, давно уже умер. Ещё тогда, когда меч темного всадника коснулся его спины. Именно тогда вся сила и вера в справедливость ушла. Ушла и больше никогда не вернется.

***

Лучи солнца проникали в огромную каменную комнату, наполняли её светом, теплом и утренней свежестью. Яркий свет. Он слепит и в тоже время греет. Он делает необычайно красивой посуду, стоящую на столе возле кровати, вино, впитывая эту неподвластную субстанцию, обретает особенный, неописуемый цвет. Бархатное одеяло засияло, полог отбросил тень.

— Проснитесь, мой король, уже утро, — тихий, ласковый и ободряющий голос нарушил столь желанную и неприкосновенную тишину. Король открыл глаза. Он лежал в любимой кровати, под любимым одеялом. Слуги. Они готовы умереть по его приказу, готовы броситься в огонь по одной лишь прихоти, но сейчас их нет. Им больше нет дела до старого больного правителя, всю жизнь трудившегося во имя их блага. Вместо них, рядом с его ложем стоят два эльфа. Великие воины, облаченные в сверкающие золотые доспехи. Их волосы уложены и приглажены особенно тщательно, их мечи висят за спиной и ждут своего часа — великого празднества и пляски смерти. Ждать осталось не долго. Воины не шелохнуться — не осмелятся нарушить волю правителя, они быстры, словно ястребы, хитры, словно лисы, яростны, словно тигры.

— Пора, мой король, — вздохнул эльф, не отводя взора от проснувшегося господина. Старец встал. Края ночных одеяний легли на покрытый шкурами пол, высохшая кожа ощутила прикосновение солнечного света. Король пересек комнату и приблизился к окну.

— Все приготовления завершены, — один из эльфов сделал шаг, приблизившись к старцу.

— Зачем вы здесь? — король, не обращая внимания на слепящий утренний свет, смотрел через стекло на свой город. На свой последний город. Высокие башни, крепкие стены, каменные дома и широкие, наполненные людом, улицы. Толпы солдат и всадников с оружием в руках движутся по ним — крики, суета, страх. Где-то, возле полосы горизонта, враг — огромная армия, которой нет конца, мириады копий и знамений, осадные машины. Они медленно ползут к стенам, ждут своего часа.

— Зачем вы здесь? — глаза короля наполнились слезами. — Я остался один, все покинули меня, а вы здесь.

— Мы будет сражаться за вас, мой король, — на лице эльфа не дрогнул ни один мускул, он по-прежнему стоял возле кровати, скрестив руки на поясе.

Город был похож на муравейник. Тысячи солдат бежали по улицам, спеша занять свои позиции, лязг оружия и скрип доспехов наполнял воздух. Он доходил даже сюда, проникал сквозь стекло, вызывал слезы. Они ещё надеются на победу, верят в своего короля, верят в неприступность стен и доблесть генералов. Все зря! Все кончено, былой славы не вернуть! Город, всегда бывший неприступным и величественным, обречен. Факел его жизни угас. Враг у ворот!

— Мне снился сон, — король не сводил глаз с прекрасных стройных башен. — Я бежал по лесу, за мной гналась смерть.

Эльф приблизился к королю. Тонкие пальцы развязали узел ночной рубашки, и светлая ткань упала на пол. Возле стены лежал комплект доспех, золотые пряжки и кольца сияли на солнце, шлем в форме головы льва отражал лучи света.

— Я так устал, — вздохнул король. — Я видел будущее, я видел завтрашний день. Этот ужас! Этот дым! Эти тела!

Латы коснулись плеч, эльф перекинул боевое одеяние через седую голову короля, опустил металл на грудь. Нежные руки подтянули броню к поясу, дотронулись до защелок. Старческое тело вздрогнуло — эльф затянул пояс потуже. Металлические пластины легли на бедра и руки.

Король больше не плакал, он просто смотрел на свой город. Смотрел и любовался в последний раз его красотой и величием, восхищался грациозностью строений и непередаваемостью архитектурных новшеств. Как мало времени он уделял этой красоте — только сейчас он осознал это. Каждое утро, стоя возле окна, он думал о делах, о войнах, о политике — о чем угодно, но только не об этой красоте. Почему? Разве плохой он правитель? Чем не угодил он богам, что они так наказали его? Его и его народ. Дадут ли они ему шанс? Последний раз.

Металлические перчатки со скрипом коснулись рук, обитый золотом пояс обвил талию. Эльф работал медленно, медленно, но уверенно, бережно, любя. Его заботливые руки тщательно проверяли каждую застежку, каждую петлю, каждую стальную пластину. На его глазах король по неволе готовился к последней битве, битве за королевство, за честь, за жизнь. И вот, когда последний узел затянут, когда осталось лишь взять меч и идти в атаку, король вновь заплакал.

Он приблизился к стене, к высокому деревянному столу. Стол пустовал, лишь две свечи, кубок вина и меч, лежащий на огромной красной подушке, украшали плод рук человеческих.

Как красив он был, как грациозен, заточенное лезвие, резная ручка, эфес, украшенный алмазами и сапфирами. Юный меч, почти не бывавший в битвах. Разве должен он лежать здесь, пылиться? Почему он не в руках хозяина? Почему не лишает жизни врагов короля?

— Сын мой! — слезы стекали по щекам, падая на стальные сапоги. — Зачем ты покинул меня так рано? Зачем ушел из этого мира, оставив меня одного? — король встал на колени. Эльф хотел, было поднять своего господина, однако с места не сдвинулся.

Стальная рука вытерла слезы. — Я возьму твой меч! Я пойду туда, где кровь и боль! Я покараю наших врагов, отомщу за тебя, и за себя! — старец опустил голову.

— Пора, — сурово промолвил второй эльф. — Враг с минуты на минуту начнет штурм, вы нужны своим солдатам.

Король встал. Его рука коснулась божественно прекрасного меча, сжала рукоять. Сталь заблестела на солнечном свете, прося крови.

— Не надо плакать! Плачут лишь слабые люди! — молвил король и зашагал к выходу.

Тимофей Верхов(2005).