Евгений Чекомасов — Башня Вечности. Глава 2-17

— А где же тела?

— Тела ушли наверх, — засмеялся хранитель библиотеки, — что я, глупый, кладбище в Храме устраивать? Я балауров только порезал здесь, а умирать они убежали к своим товарищам наверх. И я точно знаю, ни один из раненых не выжил. Опыт убийства у меня… А вы, наверное, считали, что старый Мимир только и может, что вино пить, да молодым даэвам головы всякой ерундой забивать?

Мимир рассказал нам, как балауры захватили Пандемониум. Схема нападения была подобна нападению на остальные крепости: прямо над городом раскрылось несколько порталов, из которых вынырнули пять балаурских дредноутов. Десант из элитных воинов в первую очередь разрушил кибелиск, это поразило даже старого библиотекаря, он, несмотря на все прочитанные когда-либо книги, даже не представлял себе, какой мощью должно обладать оружие балауров, чтобы разрушение статуи возрождения стало возможным. За дальнейшим ходом боя Мимир следить не стал, а сразу бросился защищать то, за чем он присматривал всю свою долгую жизнь.

— Мимир, а почему ты никого с собой не взял, когда отправился сюда? — я позволили себе влезть в прекратившийся на какое-то время разговор. — И тебе было бы проще, и… — я немного замялся, — кому-нибудь из даэвов жизнь спас бы.

Холодные серые глаза хранителя библиотеки блеснули, когда он бросил взгляд в мою сторону.

— Молодой даэв, спасать, кого бы там ни было, не мое дело. Я должен хранить главную библиотеку Асмодеи от всевозможных бедствий, в том числе и от разграбления балаурами.

— Но какой-нибудь даэв помог бы тебе в этом. Я же не говорю, что ты должен быть его защищать. Просто… ты же выжил здесь, и он, возможно, тоже был бы жив. А теперь они все мертвы.

— Если ты еще не понял, мальчик, моя профессия — ассасин, убийца, а вовсе не страж или целитель. За свою, поверь мне, очень долгую жизнь я привык выполнять порученные мне задания в одиночку. Мне так проще и привычнее, — голос Мимира был тих и мягок, но мне казалось, что с языка старого библиотекаря вот-вот потечет тот самый, упомянутый им яд скорпиона. — Никто, я повторю, никто из отбивающих атаку даэвов, даже не взглянул в сторону Храма знаний, хотя несколько балауров на моих глазах спустились сюда по входной лестнице. Но знания не в цене у новых поколений даэвов. Все, что мы добывали собственным потом и кровью, им досталось слишком легко, и поэтому совершенно не ценится по достоинству. Это мы ловили блауров живыми, чтобы изучить их язык. Это мы, рискуя своими жизнями, причем в полной мере, имея большую вероятность не возродиться уже у кибелисков, а попасть на исследовательский стол последователей Ривара, добывали у последних их записи и уничтожали их лаборатории. Мы ходили в Элиос так же часто, как к себе домой, чтобы добыть материалы, которых в Асмодее вовсе нет. Мы отбирали у балауров крепости в Арэшурате, чтобы из подземелий этих древних строений вынести хранящиеся там предметы искусства и культуры наших далеких предков. Мы совершали регулярные диверсионные вылазки в земли балауров, чтобы раздобыть либо уничтожить новые типы вооружения, постоянно создаваемые этой воинственной расой. Мы не давали покоя этим "ящерицам", не давали им возможности двигаться вверх по эволюционной лестнице. Что вы все на меня так смотрите? Да! Когда-то балауры были немногим умнее прислуживающих им муглов и ликанов!

Во время монолога голос хранителя библиотеки становился все громче и громче. Последние слова он уже буквально прокричал. Но, видимо, устав от столь продолжительной и эмоциональной речи, он глубоко вздохнул, и продолжил уже ровным и спокойным голосом, даже без следов "скорпионьего" яда.

— А что сделали вы? Вы отдали крепости в Бездне балаурам. Вы перестали мешать им заниматься наукой, решив, что дракониды — раса тупых воинов, чьи книги, главным образом, представлены мемуарами их выдающихся военачальников, — я заметил, как Грехан при этих словах опустил голову, и если бы не столь слабый свет, даваемый догорающим факелом, думаю, я бы увидел, как щеки бывалого воина заливает краска. Сколько же лет этому старому ассасину-библиотекарю, что полуторатысячелетний воин краснеет перед ним, словно подросток. А Мимир тем временем продолжал, — а между тем, у этих "презренных ящериц" очень много по-настоящему научных трудов, и балаурам ни при каких обстоятельствах нельзя было позволять развиваться спокойно, их надо было все время тревожить, отбрасывать назад в развитии, уничтожать их ученых. Потому что в противном случае может случиться… точнее, случилось то, что случилось. Но кто будет слушать старого Мимира, который совсем помешался на своих книгах. Разве старик-библиотекарь, бывший раньше рядовым воином может давать советы военачальнику Пандемониума, самому Леккарту? Эх, Видар, Видар, куда же ты пропал-то вместе со своими "Клыками"? Уж ты точно не допустил бы такого. — Мимир сокрушенно покачал головой и замолчал.

Я тронул за плечо Радомиса.

— А кто такой Видар? И что у него были за клыки?

Радомис недоуменно пожал плечами и покачал головой. Но мой вопрос услышал Илюмен.

— Видар это бывший военачальник Пандемониума, легат "Клыков Фенрира" — отборного легиона, куда попадали только лучшие из лучших. Чтобы встать в ряды этого легиона, требовалось выполнить множество заданий, подтверждающих верность, отвагу, мастерство владения оружием и ремеслом, и все это только при наличии рекомендации от уже действующего "Клыка". Лет пятьсот назад Видар лично возглавил поход своего легиона в какой-то сверхсекретной операции, с тех пор ни о ком из "Клыков Фенрира" не было ни единого известия. Его место занял относительно молодой тогда Леккарт, и внешняя политика Асмодеи постепенно пришла к теперешнему… ну, точнее, к состоянию почти мирного сосуществова…

— Да что уж ты…— перебил заклинателя Мимир, — все ты правильно сказал: "…пришла к теперешнему состоянию". Видар, в отличие от Леккарта, всегда смотрел в будущее и не видел в нем ничего хорошего от балауров, и каждое свое решение взвешивал с точки зрения дальнейшего развития событий. Потому и мешал эволюции балауров по мере возможного. Леккарт же, напротив, решил оставить их в покое, надеясь, что балауры тоже перестанут соваться в Асмодею. Какое же это было глупое решение! А ведь я изо всех сил пытался его убедить продолжать политику предыдущего военачальника.

Факел погас окончательно. Мы сидели в темноте, стараясь разглядеть хоть что-то при полном отсутствии источника света.

— Вайс, — я удивился, Мимир впервые обратился к кому-то из нас по имени, — ты не думай, что я настолько жесток, что хладнокровно бросил даэвов умирать на улицах, никого не позвав с собой, и потому остался, наверное, единственным живым даэвом в Пандемониуме. Я даже не думал, что так произойдет. Однако же, мне хватило ума,опыта и сил, чтобы, испортив систему зеркал, погасить здесь свет и убить всех спустившихся сюда балауров. А когда я поднялся на поверхность, там уже все было кончено. Уже после отражения последней атаки балауров на Храм, убедившись, что больше они сюда не пытаются прорваться и удовлетворились постом на входе, я обошел всевозможные потайные уголки города в попытке найти кого-нибудь из живых даэвов, но…

— Как? Ты ходил по Пандемониуму, заполоненному балаурами? Но как это возможно? Ведь их патрули на каждом шагу!

— Ты забыл? — в темноте прозвучал тихий смех библиотекаря, — я же убийца, ассасин. Я могу ходить незамеченным прямо у тебя под носом, а ты даже и не будешь знать об этом. Я и тебя могу научить такому. Конечно, не в полной мере, не так как настоящего ассасина, но… если тебя специально не высматривают, тебя не увидят.

— Буду только рад научиться. А зачем ты мне все это говоришь?

— Я не хочу, чтобы вы все, особенно те, кто помоложе, думали, что старый Мимир совсем из ума выжил и защищал книги вместо того, чтобы защищать людей и даэвов. Вовсе нет, просто я не умею защищать. Я могу только убивать, а убить всех высадившихся в Пандемониуме балауров мне никак не под силу… Их было слишком много. Те, кто постарше, наверняка поняли, что мой предыдущий монолог — из разряда стариковских воздыханий "как было хорошо раньше", — тихие смешки Илюмена, Фирхеля и остальных хиварских даэвов подтвердили слова старого ассасина. — А теперь, прежде чем вы все ляжете спать и тем самым дадите мне возможность все хорошенько обдумать, я хочу услышать ваш рассказ. Точнее — твой, Вайс. Рассказывай свой сон, ведь, как я понимаю, именно он направил вас всех в Храм.