Halgen — Перспективы войны на море

Современные ракетно-ядерные флоты, как это не парадоксально, способны к ведению боевых действий намного меньше, чем их паровые и парусные предшественники. Фактически это флоты «чистого моря», то есть моря, где отсутствует соизмеримый по своей мощи противник. Они могут сражаться лишь с флотами, далеко отстающими в своем развитии от ракетно-ядерных, да наносить удары по фактически беззащитным объектам на берегу. Едва ли можно говорить о каком-либо искусстве в боевых действиях такого рода.

Во времена Холодной Войны, когда в Мировом Океане имелось всего два сопоставимых по боевой мощи ракетно-ядерных флота, советский и американский (шире — флот НАТО), получила распространение тактика так называемых боевых дежурств. Корабли флотов недружественных сторон, говоря упрощенным языком, постоянно держали друг друга в ракетном «прицеле». Готовые при получении приказа молниеносно уничтожить противника, и, в свою очередь — быть уничтоженными им. Если бы война сделалась реальностью, то нетрудно догадаться, что победителем на море оказалась бы та сторона, которая имела бы количественное превосходство в боевых единицах.

Впрочем, слово «победитель» имеет здесь лишь теоретическое значение. В реальности Мировой Войны, даже если бы она ограничилась лишь морским театром и велась бы без применения ядерного оружия, все равно стала бы мировая катастрофа. Уничтожение нескольких атомных силовых установок сделало бы дальнейшую борьбу за господство в мировом океане — бессмысленной, о чем, разумеется, прекрасно знали обе стороны. Потому расчет строился вовсе не на победу в военно-морском противоборстве, а на взаимное сдерживание. Что было вполне логичным продолжением политики того времени.

Но для нашей стороны такая стратегия оказалась неэффективной. В силу географических особенностей (наличие выхода в открытый океан лишь на Крайнем Севере и частично — на Дальнем Востоке при сосредоточении всей кораблестроительной базы в акватории морей, выход из которых контролировался вероятным противником) Советский Союз не мог держать паритет по надводным кораблям со своим вероятным противником. Потому расчет строился на ассиметричный ответ — через наращивание подводного флота и морской авиации.

Подводные лодки и самолеты-ракетоносцы способны наносить удары. Но они, в отличии от надводных кораблей, не могут контролировать морское пространство. Нанесение удара означает — начало мировой войны, на что Советский Союз никогда бы не решился. Противник понимал это, и своими группировками надводных кораблей успешно решал военно-политические задачи, не обращая внимание на близкое присутствие морских сил Советского Союза, прежде всего — подводных. В случае действия американского флота против союзных для России стран «третьего мира», русским подводникам все равно не оставалось ничего, кроме как наблюдать за ними со стороны. Разумеется, ожидая приказа на фактическое самоубийство, вероятность которого, к счастью для самих моряков, была ничтожно мала.

Тактически советский флот не получил за время Холодной Войны никаких повреждений (если не считать потерь от аварий, который в равной степени несла и враждебная сторона). Но стратегически война за господство в Мировом Океане была Советским Союзом проиграна. Что породило новый виток рассуждений о «врожденной морской слабости России» и «ненужности для России океанского флота».    

Зададимся же вопросом о нужности глобальной морской политики и ее инструмента — океанского флота для России. При отсутствии идеологии, при смирении с ролью угасающей региональной державы морская политика для России и вправду не имеет никакого значения. Слабая зависимость от морских коммуникаций при фактическом отсутствии океанского торгового флота и слабом развитии флота промыслового, имеющиеся в настоящий момент, снимает вопрос о необходимости контроля за какими-либо районами Мирового Океана. Малое количество крупных научно-технических и промышленных центров на морском побережье делает малоактуальной их оборону. В любом случае, подобные задачи нельзя относить к стратегическим.

При отсутствии русской цели и стремления к ней, снимается вопрос и противодействия глобального врага достижению этой цели. Но сторонников консервации подобного положения вещей, ведущего к вырождению России и русского народа, я причисляю к врагам внутренним, являющимися прямым продолжением врагов внешних. Потому их позицию принципиально не буду принимать к рассмотрению. Тем более, что главным трудом моей жизни является именно указание на русскую цель и пути ее достижения. Если же говорить о русском народе в целом, то уже очевидно, что политика уклонения от вызовов противника всегда будет для нас намного губительнее, чем их принятие.

Если говорить о России, вставшей на истинно русский путь Национал-Космизма, Космического Богоискательства, о котором я говорю в своих работах, то требуется определить, кто будет ее главным врагом. США, Англия, арабский мир, Китай? Очевидно, что поток русских прорывных научно-технических открытий, который последует за принятием учения Национал-Космизма, будет представлять опасность для безликого, но, тем не менее — реально существующего субъекта по имени Мировой Рынок. Именно он связывает воедино всех врагов русского будущего.

Вспоминается русская сказка про Кощея Бессмертного (Кощей — правитель Мира Мертвых, царь смерти). Но сам Кощей оказывается вовсе не бессмертным, просто его смерть (или наоборот — жизнь) присутствует вне его тела. Этот факт столь непривычен для людей, жизнь и смерть которых покоятся в их же телах, что они принимают факт бессмертия Кощея как должное. И на том успокаиваются. Но находится герой, осознающий, что смерть Кощея можно и нужно искать вне его. Этот герой и выходит победителем.

Жизнь и смерть Мирового Зла ныне находится вне континентального «тела» какой-либо страны. Но, тем не менее, оно имеет на лице Земли свой «материальный носитель», которым, безусловно, является Мировой Океан. Дешевизна морского транспорта для стран, имеющих широкий выход к морю, порожденная происшедшими в 20 веке революциями в технологиях судостроения, судовождения и грузовых операций в портах, определили нынешний лик Мирового Рынка. Вместе с тем реальный товар является лишь основой, фундаментом Мирового Рынка, на котором построен целый небоскреб вторичных рынков, имеющих дело с разнообразными символами реальных продуктов. Это — рынки так называемых «финансовых дериватов» — фьючерсов, опционов, свопционов и т. д. На малейшие дрожания «фундамента» гигантская «надстройка» отвечает, как правило, непропорционально большими колебаниями. Из чего можно сделать вывод, что удар достаточной силы сможет обрушить все громоздкое сооружение.

Собственно, фундамент Мирового Рынка и оберегает флот США (при незначительной помощи флота Великобритании), что закрепляет положение этих стран в качестве главных операторов. Авианосцы и ракетные крейсера — аргументы много более весомые, чем все промышленные и финансовые показатели всех остальных стран мира взятые вместе.

Теперь перейдем к кризису Военно-морского искусства, как таковому. Заметим, что в истории он вовсе не первый. Появление корабельной артиллерии в 16 веке породило кризис искусства вождения гребных флотов, преодоленный трудами монаха Павла Госта. Изобретением Госта была линейная тактика, позволяющая реализовывать большую часть огневой мощи кораблей, чем это было при фронтальном построении галер. Но принятая всеми странами линейная тактика уже в следующем веке породила новый кризис, выразившийся в отсутствии свободы маневра, и, как следствие — в предопределенности морской победы лишь количественным превосходством. Преодолен этот кризис был английским чиновником Джоном Кларком Энфдином и, независимо от него — русским адмиралом Федором Ушаковым. Они разработали приемы маневренного морского боя и уничтожения флота противника по частям (пересечение кильватерного строя противника, нападение всем флотом на авангард или арьергард и т. д.).

Изобретение броненосцев повлекло новый кризис, преодоленный русским адмиралом Степаном Макаровым (изобретение бронебойного снаряда и возвращение к тактике уничтожения флота противника по частям).

Современный кризис связан с тем, что удар по флоту противника должен наноситься «анонимно», без «авторства», чтобы лишить его повода для адекватного ответа, который может стать началом Мировой Войны. В сухопутной войне подобный кризис преодолен стратегией и тактикой Глобальной Партизанской Войны, о которой я уже писал в одной из своих статей. Остается разработать подобную стратегию и тактику для войны морской, имеющей свои специфические особенности.

Как я уже заметил, транспортировка реальных товаров от портов погрузки к портам выгрузки, охраняемая флотом США и их сателлитов является фундаментом Мирового Рынка, небольшие сотрясения которого отзываются катастрофой в его «верхних этажах». Потому демонстрация неэффективности американского флота в качестве «мирового сторожа» уже будет означать удар по всей системе Мирового Рынка. Потому подходящими целями для морских ударов могут стать и торговые суда. Особенно, если их грузом является «кровь» Мировой Экономики, то есть — нефть.

Путь транспортировки нефти и нефтепродуктов идет восновном вокруг Африки, изобилующей странами, лишенными доступа к Мировому Рынку, но имеющими выход к морю. Их хозяйство главным образом — натуральное, но вдоль их берегов идут тяжело груженные океанские суда, принадлежащие не их миру. Что называется — лакомый кусочек для добычи. В этом отношении показательна история с «танкерной войной» Ирана во время Ирано-Иракской войны. Или с сомалийскими пиратами, противопоставить что-либо которым флот США долгое время был не в силах. Причем техническая оснащенность самих «флибустьеров» была ничтожна, основой их «флота» были моторные лодки с навесными моторами. Нетрудно догадаться, к чему бы привело их оснащение, скажем, легкими торпедными катерами и малыми вертолетами, которые легко спрятать в прибрежной полосе. Если добавить к их вооружению еще малые экранопланы, разработанные в Советском Союзе конструктором Ростиславом Алексеевым, то можно не сомневаться в тяжелейшем ударе по престижу американского флота. И шире — по самому Мировому Рынку, который он мог бы получить.

Собственно, каперство, то есть пиратство в пользу какой-либо страны, явление в морской истории не новое, а напротив — весьма старое. Имело место оно даже в русской истории времен Ливонской Войны, когда каперы-поморы топили шведские торговые суда, тем самым ослабляя противника. Современная эпоха отличается от прошлого лишь тем, что все, что некогда было локальным, ныне выходит на мировой масштаб.

Потому если говоря о современной сухопутной войне мы говорим о Глобальной Партизанской Войне, то говоря о противостоянии на море, мы можем говорить о Глобальной Каперской Войне. Развитие пиратской войны против торгового судоходства может создать прецедент для введения регулярного русского флота в «пиратоопасные» океанские районы якобы — для борьбы с пиратством. На самом деле регулярный флот может пиратов и прикрывать, или, по крайней мере — не противодействовать им. Зато его присутствие может быть закреплено на продолжительное время, что окончательно подорвет престиж американского флота и позволит оспорить контроль над Мировым Рынком.

Современный флот, как военный так и торговый, насыщен разнообразными радиоэлектронными средствами, составляющими до половины стоимости самих кораблей и судов. В то же время уже разработано оружие, наносящее удар непосредственно по электронным системам. Что позволит избежать экологических последствий при ударах, скажем, по танкерам. Более того — захватывать их с неповрежденным грузом, в чем и заинтересованы каперы.

Развитие Глобальной Каперской Войны в конечном итоге приведет Мировой Рынок к кризису. Разумеется, «стражник» его основания, то есть американский флот, будет всеми силами стремиться к поправке своего положения в мире и вместе с ним — к восстановлению Мирового Рынка в прежнем его виде. На этом этапе дело может дойти и до прямых военных действий против флота США, которые должны сохранять прежнее условие — анонимность ударов. Здесь может оказаться эффективным минное оружие. Особенно перспективно создание бесконтактных морских мин радиоэлектронного удара, выводящих из строя радиоэлектронные системы кораблей-целей. Для их установки возможно переоборудование многоцелевых атомных подводных лодок в минные заградители, что уже имело место в истории войны на море (в Кайзеровской и Гитлеровской Германии во время Первой и Второй Мировых Войн). В подобных операциях желательно использовать корабли, имеющие максимальную глубину погружения, что должно исключить их идентификацию противником. Повреждение большого количества американских боевых кораблей при неясности причин происшедшего окончательно подорвет престиж американского военного флота и снизит его боевые возможности.

Этим моментом будет необходимо воспользоваться для наращивания морских сил на Южном морском театре. В конце концов — для создания нового, Южного флота России, который мог бы базироваться на Индию и, возможно — Иран. Закрепление сил в России в акватории Индийского Океана станет финальным актом этой драмы. Для окончательного успеха флоту России было бы хорошо иметь новый род сил, сочетающих в себе высокую мобильность с высокой же огневой мощью. Речь идет о тяжелых экранопланах, к разработке которых приступил уже упомянутый мной Ростислав Алексеев, но, увы, не завершил ее, создав лишь две экспериментальные модели. Появление этих принципиально новых боевых кораблей приведет к окончательной деморализации противника. А при условии перехода скрытой, «анонимной» морской войны — в открытую (риск чего, конечно же, необходимо учитывать на всех ее этапах) даст возможность победы. Ведь средств противодействия этому роду сил ни современные тяжелые надводные корабли, ни подводные лодки не имеют. Тактика использования этих крылатых кораблей, разумеется, является отдельным вопросом, который будет решаться по мере их создания и введения в состав флота. Можно предположить, что ее основой, скорее всего, сделается «тактика волчьих стай», применяемая германскими подводными лодками во время Второй Мировой Войны. Только уже на ином уровне мобильности и боевой мощи.

Конечным результатом Большой Морской Войны станет уничтожение Мирового Рынка, как явления. Разумеется, в данный момент невозможно представить себе всех последствий демонтажа этой надгосударственной и надцивилизационной конструкции. Но отдельные последствия возможно предвидеть уже сейчас, и, разумеется, будут они в нашу пользу. Ведь крах одного лишь нефтяного рынка приведет к рентабельности добычи нефти в самих США, что может породить сепаратизм нефтеносных южных штатов с угрозой для существования самого этого государства. Глобальная Партизанская Война перейдет на их территорию. С другой стороны, резко упадет влияние Саудовской Аравии на Ближнем Востоке, что подведет черту под «экспортом» ваххабизма в сопредельные с ней страны. И крахом самой идеологии ваххабизма, которая способна существовать (как и подавляющее большинство учений этого мира) только в условиях постоянной экспансии. В конце концов, история Саудовской Аравии может завершиться оккупацией ее территории Ираном с включением в пространство (как политическое, так и культурное) новой Персидской Империи.

Европа, Индия, Китай и Япония попадут в полную энергетическую зависимость от России. Которая в условиях русского Национал-Космического проекта должна поддерживаться нами не экспортом сырой нефти, но новыми энергетическими технологиями (в основе которых может быть термоядерная энергетика и электропроводящие линии, созданные при помощи технологий высокотемпературной сверхпроводимости). «Новый мир» во главе с русским народом отделится от сотрясаемого внутренними войнами «Старого мира», остающегося под главенством США. Вероятнее всего, от него очень быстро отделится Латинская Америка, уже сейчас «пришитая» к западному миру весьма непрочно (намного слабее, чем, к примеру, Европа).

Борьба на море должна стать тем ножом, который разрежет веревку, лежащую сейчас на шее России и на будущем русского народа по имени — Мировой Рынок. Она станет одним из тех средств, которое раскроет дорогу в будущее для наших потомков.

Андрей Емельянов-Хальген

2015 год