Halgen — Дорогая игрушка

Разумеется, в истории о флоте говорили и другие слова. Например, известная цитата Александра Третьего, ставшая знаменитой: «У России есть только два союзника — это ее армия и ее флот».

Но, увы, трудами отечественных военно-морских теоретиков флот чаще всего просто-напросто отстранялся от участия в войнах, которые вела Россия. В итоге он оказывался заперт в базах, легко блокируемых противником, где и находил свой бесславный конец. Либо безучастно дожидался в них победы сухопутных войск, либо их поражения.

Что-то похожее в войнах 20 века происходило и с германским флотом, и с французским. Одним словом — с флотами всех континентальных и прибрежных стран. Ибо их теоретики работали в первую очередь с опытом победоносных действий флотов островных государств, в первую очередь — Великобритании. Но, перенесенный в иные реалии, этот опыт оказывался даже не бесполезным, но в прямом смысле — гибельным.

Возьмем к рассмотрению опыт лишь одной войны — так называемой Холодной. Когда Советский Союз обладал мощным океанским флотом, способным принимать вызовы флота США. Тем не менее для победы в этой войне Советский Флот не смог сделать практически ничего. Сформированный исходя из сценария глобальной термоядерной войны, или, как вариант — ограниченной ядерной войны на европейском театре военных действий, он состоял главным образом из подводных лодок. И базировался на Полярный театр военных действий (ТВД). Таким образом он мог играть для страны исключительно роль «щита», укрывающего страну от внезапного ядерного удара. Но разве можно идти в бой, имея лишь щит, но не имея в руках меча?!

Во всех боевых действиях, входивших в цепочку «Холодной» войны Советский флот практически бездействовал, неся боевые дежурства в Ледовитом Океане и Северной Атлантике. Решимости перевести Холодную войну в войну Глобальную не было ни у одной сторон. Потому не могло сложиться и условий, при которых флот (равно как РВСН или стратегическая авиация) могли реализовать свои возможности в полной мере.

Снабжение корейской и вьетнамской группировок войск США, а также афганских иррегулярных боевых формирований происходило преимущественно морским путем. Но русским морякам-подводникам оставалось лишь досадливо кусать локти, наблюдая через свои перископы груженные оружием транспортные суда. Под флагом противника или нейтральных стран. Ибо нанесение удара как по боевым кораблям, так и по коммерческим судам могло означать начало глобальной войны. Со всеми вытекающими последствиями.

На позднем этапе своего развития Советский флот стал получать на вооружение тяжелые боевые корабли — авианесущие крейсера. Но, увы, спланирован этот класс кораблей был как раз под задачи Глобальной войны — уничтожение подводных лодок противника. Учитывая, что уничтожить подводную лодку неприятеля наиболее вероятно в тот момент, когда она уже произвела ракетный залп, этот дорогостоящий класс кораблей оказался по большому счету — бессмысленным. Авианесущие крейсера оставались в полном смысле — «дорогими игрушками» до тех пор, пока не были утилизированы или проданы ВМФ Индии и Китая.

Потому вопрос надо поставить так: какие меры необходимо принять, чтобы флот из привычной «дорогой игрушки» сделался более или менее эффективным инструментом военной политики? Чтобы ответить на него, необходимо во-первых определить ту часть акватории Мирового Океана, где действия флота будут наиболее эффективны. А во-вторых представить тот корабельный состав, который будет наиболее успешно решать возникающие в выбранном регионе боевые задачи.

Очевидно, что в акватории Ледовитого Океана и Северной Атлантики боевые задачи флота могут быть связаны лишь с вероятной Глобальной войной. Вряд ли кто-нибудь возьмет на себя ответственность полностью исключить вероятность подобной войны в данное время. Потому на Полярном ТВД необходимо иметь силы сдерживания в виде стратегических атомных подводных лодок, многоцелевых лодок прикрытия, морской авиации и какого-то количества кораблей противолодочной и противовоздушной обороны. Задача Северного Флота — быть стратегическим щитом страны.

Но кроме щита для победы необходим и меч. Где же держать основные ударные силы, которые можно будет использовать в характерных для настоящего времени региональных войнах и войнах малой интенсивности, подчиненных общему замыслу достижения мирового господства?

Размещение их на Тихоокеанском ТВД имеет свои преимущества, ибо Тихий Океан богат транспортными путями, среди его стран и народов можно найти союзников. Но сосредотачивая главные силы на Тихом Океане мы отказываемся от присутствия в Атлантике, маневр в которую делается затрудненным по причине больших расстояний. В Тихом Океане велико присутствие основного противника в виде многочисленных военно-морских баз, разбросанных по его островам. Это потребует от русского флота также распылять свои силы, что создаст угрозу его уничтожения по частям, подобно тому, был разгромлен Японский флот в Американо-Японскую войну 1941-1945 гг. В Тихом Океане отсутствует стратегический узел, удар по которому мог бы решить исход противостояния.

В итоге остается лишь один океан — Индийский. Через этот океан проходит Великий Нефтяной путь, являющийся аортой Мирового Рынка. Ведь нефть ныне является по сути единственным реальным продуктом, создающим обеспечение для мировых валют. Потому ее поток имеет много большее значение, чем торговые пути ширпотреба, производимого в странах Азиатско-Тихоокеанского региона.

На севере Тихого Океана расположено и «нефтяное сердце» мира — Саудовская Аравия. За счет самых низких в мире издержек на технологической цепочке «земные недра — танкер» эта страна способна играть на Мировом Рынке роль дирижера.

Одновременно Саудовская Аравия является важнейшим центром протестантской религии. Ее протестантизм, именуемый ваххабизмом, несмотря на свое исламское происхождение, много родственнее западному, якобы христианскому протестантизму — кальвинизму, баптизму, чем традиционному Исламу (шиизму, суннизму). Суть у этого восточно-протестантского учения та же, что и у западно-протестантских — «выбивание» ступенек из лестницы, ведущих к Богу, к Мировому Началу. Отрицание авторитета святых и святости святых мест, чтоб оставить человека один на один с холодными, каменными небесами. Волю которых как-то можно прочувствовать через земной, посюсторонний успех, выражаемый в богатстве.

По своей сути Саудовская Аравия — это сердце протестантского мира, вынесенное за его пределы. В этом, несомненно, кроется главная слабость протестантизма. Саудовская Аравия — вроде смерти «бессмертного Кощея», которая лежит отдельно от его тела, вынесена к подбрюшью Евразийского Континента.

Свою религию Саудовская Аравия активно экспортирует в глубину континентального пространства, поддерживая эту экспансию потоками нефтедолларов. Предлагается же ваххабизм тем, кому чуждо мировоззрение, основанное на западном протестанстве. Воистину, дьявольская логика — кому не понравится одно, дам другого. Конечный же результат будет одинаков.

Саудовская Аравия владеет главными святынями Ислама, Меккой и Мединой, и таким образом способна контролировать весь исламский мир. Особенно же опасен ее союз с Израилем, контролирующим еще одну исламскую, и вместе с тем — христианскую святыню, Иерусалим. Такой союз также означает объединение в одной точке мира узлов материальных (нефть) и финансовых потоков.

Потому разрушение связки «Саудовская Аравия — Запад» имеет для нас стратегическое значение. Ее сохранение представляет опасность для русской цивилизации, которую невозможно недооценить. Именно к этой области мира и должен быть примерен наш морской меч.

К нашему счастью, Саудовская Аравия имеет внешних и внутренних врагов. Из внешних врагов это прежде всего — шиитский Иран, бывший нашим союзником еще в борьбе с Хазарским Каганатом, возглавляемой Святославом Храбрым. Между Ираном и Саудовской Аравией есть противоречия, которые не могут быть решены иначе, кроме как военным путем.

С востока традиционный соперник Саудовской Аравии — христианская Эфиопия, исторический союзник России в этом регионе. В настоящее время Эфиопия может обрести надежный выход к морю через Сомали.

Наконец, в качестве еще одного противника Саудовской Аравии можно рассматривать Йемен, где распространен шиизм. Племена арабов-шиитов обитают и в самой Саудовской Аравии, они также могут рассматриваться в качестве союзников, готовых начать партизанскую войну внутри страны (о Глобальной Партизанской Войне я уже писал в одной из своих статей).

Таким образом, задачей русского флота в регионе станет поддержка стран-союзников и союзников внутри страны-противника. Еще одной задачей будет нейтрализация американского флота, связывание действий, которые он может постараться предпринять в защиту Саудовской Аравии.

Россия не имеет выхода к Индийскому Океану, и потому базирование Южного Флота будет возможно только на арендованные базы стран-союзников. Вероятнее всего, ядро флота имеет базировать на побережье наиболее надежного союзника в регионе — Индии. Индия обладает хорошей судостроительной и судоремонтной базой, что позволит осуществлять эксплуатацию и ремонт боевых кораблей прямо на месте. Вспомогательные военно-морские базы имеет смысл разместить в Иране, наиболее важная из которых — Бендер-Аббас, позволит в случае необходимости перекрыть Ормузский пролив. Который является единственным выходом из Персидского залива. Таким образом, 6 флот США окажется заперт в тесной акватории залива точно также, как прежде флоты островных государств запирали флоты континентальные.

Для возможности выхода в Тихий Океан и сохранения сообщения с Тихоокеанским флотом имеет смысл установить «сторожевую» военно-морскую базу в южном Вьетнаме. На нее должны базироваться силы, необходимые для обеспечения прохода главных сил флота через Малаккский пролив.

Индийский Океан имеет сообщение с южной частью Атлантики (в обход Африканского континента). Западный берег южной части Атлантического Океана занимают страны Латиноамериканскй цивилизации, потенциально союзной нам (о чем я также писал в одной из своих статей). Потому после решения Ближневосточного вопроса и «пересекания» нефтяной аорты, возможен маневр Южного флота в обход южной оконечности Африки — в Атлантический Океан. С целью поддержки латиноамериканских союзников против идеологического ядра мирового протестантизма — США. Разумеется, это дело отдаленного будущего, но уже сейчас было бы неплохо определить порты латиноамериканских стран, подходящие для развертывания наших военно-морских баз. Наиболее перспективна в этом отношении северная часть Южной Америки. Выход русского Южного флота в Карибское Море перекроет Панамский канал и лишит США возможности маневра силами флота. В дальнейшем возможна и полная блокада Карибского моря от морских сил США. В этом случае, скорее всего, латиноамериканская цивилизация вторгнется в южные, нефтеносные североамериканские штаты, окончательно уничтожая «материальную основу» мировой валюты, и вместе с ней — мировой рынок.

Итак, мы установили задачи Южного флота («пересечение» «нефтяной аорты» мира и поддержка союзников в борьбе против мирового «нефтяного сердца», Саудовской Аравии), определили его операционную зону (Индийский Океан, а в перспективе — Южная Атлантика) и пункты базирования (порты северо-западной Индии и отчасти — восточного Ирана). Теперь нам осталось предположить корабельный состав будущего русского Южного флота.

Основу надводного флота нашего глобального противника составляют авианосные ударные группировки (АУГ). Они включают в себя авианосец, тяжелый ракетный крейсер, эскадренные миноносцы, корабли противолодочной и противовоздушной обороны, подводную лодку и вспомогательные суда. По своей сути АУГ — плавучая крепость, защищенная с воздуха, с моря и с морских глубин. Как всякая крепость, она идеальна прежде всего — для обороны.

Сейчас, когда в Мировом Океане у флота США нет равных по «весовой категории» соперников, многие недостатки АУГ просто нельзя определить. С большой эффективностью они применяют это оружие против прибрежных стран, практически лишенных флота (или имеющих лишь флот береговой обороны). Но опыт Американо-Японской войны 1941-1945 годов говорит, что боестолкновения АУГ друг с другом если и приносили одной из сторон победу, то она была лишь волей случая. Крепости не могут успешно бороться с крепостями, как щиты — со щитами. Возросшие технические возможности флота, усилив оборону надводных кораблей, фактически исключили боевые соприкосновения АУГ. Потому отечественные АУГ должны создаваться не в расчете на непосредственное соприкосновение с такими же группировками противника, а на создание плавучего «укрепленного лагеря», внутри которого могут разворачиваться морские силы, являющиеся уже не «щитом», а — «мечом».

Несмотря на обилие поражений, несмотря на окончательный проигрыш Русско-Японской войны 1904-1905 гг., в ее истории был пример удивительно успешного использования морских сил. Этими силами был Владивостокский отряд крейсеров, состоявший всего из четырех вымпелов. Этой морской группировки на протяжении года удалось парализовать практически все внешнеэкономические сношения воюющей Японии, привести ее в состояние экономического кризиса. Следствием которого был кризис военный. Если бы не драматические ошибки русского военно-морского и армейского командований, война могла бы завершиться и поражением Японии.

Да, Владивостокский отряд потерпел поражение в 1-ой Цусимской битве (о которой военно-морские историки как-то позабыли после много более масштабной 2-ой Цусимской битве). Но в том сражении крейсера выполняли несвойственную им роль, положенную для более тяжелых кораблей — сражались с ядром японского броненосного флота.

Тогда определились преимущества крейсеров — способность быстро блокировать торговые пути противника. Ведь само слово «крейсер» произошло от немецкого «крейц», крест — из-за способности «перекрещивать» «морские дороги». Допустим, эту же роль могут выполнять подводные лодки, но ведь каждое всплытие субмарины означает ее рассекречивания, что может стоить ей жизни. Для крейсеров же главное преимущество не скрытность плавания, а — скорость, позволяющая быстро сменить место дислокации. Авиация же в боевых действиях такого рода вовсе неприменима — летчикам останется лишь смотреть на суда противника, не в силах предпринять что-то против них. Ведь внезапные атаки торговых судов без досмотра и спасения экипажа и пассажиров — недопустимы по международному морскому праву. Да и по кодексу чести всех моряков мира.

Имеют ли современные флоты на вооружении — крейсера? Вроде бы, глупый вопрос, корабли с таким названием составляют основу современных морских сил. Но вот являются ли ракетные и авианосные крейсера по своему существу — крейсерами? Тихоходные относительно других современных боевых единиц (особенно — авиации) и тяжеловооруженные, они скорее соответствуют тяжелым кораблям прошлого, броненосцам и дредноудам, но уж никак не крейсерам. Их имя — лишь дар традиции, которой так славится флот. Но это отнюдь не отменяет необходимости создания кораблей, которые бы в современном мире играли бы ту же роль, которая когда-то отводилась крейсерам. Одним словом — современному флоту нужны ново-крейсера, «морская конница», которая могла бы атаковать противника из-под прикрытия авианосных ударных крепостей. Или других надводных группировок.

Пределы в развитии скорости надводных кораблей фактически достигнуты. Потому их скорости больше не растут, увеличивается лишь огневая мощь. Значит, новые крейсера не могут быть надводными кораблями в изначальном смысле этого слова. Но по определению они так же не могут быть подводными лодками или самолетами.

К решению задачи создания такого корабля удалось подойти коллективу конструкторов под руководством Ростислава Алексеева. Ими был сконструирован крылатый корабль, поддерживаемый воздушной подушкой, создаваемой при полете над поверхностью моря (или любой другой ровной поверхностью, например — степи или пустыни). Обладая высокой (даже по меркам авиационной эпохи) скоростью и маневренностью, при этом превосходя надводные корабли в скрытности (т. к. они «прижаты» к морю), экронопланы идеально подходят для пересечения морских торговых путей. Вместе с тем они способны атаковать и соединения боевых кораблей противника совместно с авиацией и подводными лодками, составляя ныне отсутствующий компонент ударной «триады». Высокая скорость в этом случае позволяет делать их средством нанесения первого удара.

Способность лететь над сушей делает их по сути единственным боевым средством, способным работать в обширных пустынях. Где передвижения сухопутных войск привязано к редкой сети дорог, а потому уязвимо и нуждается в прикрытии. Обладая из-за низких высот своего полета меньшей уязвимостью от ПВО противника, крылатые корабли могут справиться с этой задачей лучше, чем авиация. К чему можно прибавить их большую огневую мощь. Вдобавок эти корабли в транспортном варианте смогут осуществлять выброску десанта вглубь территории противника. Учитывая преимущественно пустынный характер ландшафта Ближневосточного ТВД, применение экранопланов на нем становится незаменимым.

При необходимости экранопланы могут быть оборудованы для обнаружения и уничтожения подводных лодок противника. При этом они будут превосходить авиацию в точности поиска (ведь с высоты их полета можно даже брать пробы воды на присутствие химических следов подводных лодок), а надводные корабли — в скорости и оперативности.

Наконец, экранопланы могут оперативно выполнять и различные вспомогательные задачи, стоящие перед флотом, например — спасательные.

Единственный недостаток экранопланов — их низкая автономность, связанная с высоким расходом топлива. Возможно, он будет преодолен при создании экранопданов с атомным двигателем, но это уже будет следующим шагом в истории экранопланостроения. Ныне же не сделан и первый шаг. Вдобавок, экранопланов с атомными силовыми установками, скорее всего, будет немного, основной же силой соединений этих кораблей останутся экранопланы с газотурбинными установками.

Именно по этой причине нашему флоту и потребуются авианосные ударные группировки. В их состав могут включаться танкеры, корабли снабжения и ремонта экранопланов, плавучие базы. Нет смысла соревноваться с противником в числе и мощи АУГ — даже запредельное превосходство в количестве и качестве щитов не даст превосходства тому, кто в битве лишен меча. К тому же зависящие от морской торговли Великобритания и США вынуждены распылять свои морские силы по всей акватории Мирового Океана с целью обороны сразу всех морских путей и торговых портов, в которых они заинтересованы. Континентальная же страна, уступая противнику в абсолютном количестве и качестве кораблей, может себе позволить собрать необходимые силы в одном необходимом месте. В принципе 3 АУГ и Индийском Океане и 1 — в Тихом будет вполне достаточно. Тем более, что со стороны побережья Индии, Ирана и Вьетнама эти группировки могут быть дополнительно прикрыты силами береговой авиации и береговых ракетных частей, чего не может позволить себе противник. Такое «тройное» прикрытие — берег прикрывает АУГ, а сами АУГ прикрывают отряды экранопланов, создаст весьма устойчивую боевую конструкцию, противопоставить которой противник в ближайшее время едва ли что сможет.

Так привычный уже нам «щит» Северного флота будет дополнен «мечом» флота Южного. Острием же нашего «меча» станут группировки экранопланов, опирающиеся на плавучие крепости авианосных ударных группировок.

Из «дорогой игрушки», воспринимаемой некоторыми очень сухопутными умами за обузу государству, наш флот сможет превратиться в драгоценнейший инструмент победы.

Андрей Емельянов-Хальген

2015 год