Halgen — Звездочет

Смерть звезды — трагична. Представляла собой она, скорее всего — мгновенную вспышку, происшедшую в столь дремучие даже по космическим меркам времена, когда в мировом пространстве еще не было Земли. Но последствия той давней драмы продолжаются уже сегодня, когда люди смотрят в черную глубину при помощи изобретенных ими радиотелескопов. Таковы уж парадоксы космических масштабов — секундные события легко уживаются в них с миллионолетними.

Человеческий глаз не в силах разглядеть ту далекую горячую пыль даже через сколь угодно большую зрительную трубу. Лишь рукотворные решетчатые очи радиотелескопов улавливают ее излучение. Но скорость самих лучей хоть и велика, но не бесконечна, через мировое пространство они летят сотни тысяч лет, и только потом касаются решеток радиотелескопов. Потому даже снимок, полученный от телескопа, покажет нам вовсе не то состояние интересующего нас далекого мира, которое он имеет сегодня. Он продемонстрирует нам его давнее прошлое, и переступить этот порог человеческая техника не способна.

Из физики мы знаем, что свет, равно как и другие виды излучения по своей сути — электромагнитные колебания. Но чему колебаться в космической пустоте, где ничего кроме самого излучения и сил гравитации — нет? Окончательный ответ на этот вопрос на сегодняшний день наука так и не дала, правда, придумала сразу две гипотезы. Одни ученые говорят о том, что вакуума строго говоря вообще не существует. Всякий вакуум заполнен таинственной субстанцией, эфиром, состоящим из частиц в полном смысле — элементарных, ибо из них состоят и частицы материи и частицы пустоты. Об эфире вообще-то говорили и древнегреческие философы материалистических школ, и ученые 18 века. В 19 веке о нем забыли, а само слово «эфир» перенеслось совсем в другую область науки, в химию, и стало означать всего-навсего соединения органических кислот со спиртами и молекул спиртов друг с другом. Ныне же оно неожиданно воскресло в своем первозданном значении там, где и было прежде — в описании природы первоматерии, «матери всей материи».

Но другие ученые говорят о многомерном пространстве, состоящим из протяженных структур — суперструн, которые колеблются сразу в 11 измерениях. И поток световых частиц, фотонов — ни что иное, как колебание суперструн в не воспринимаемом нашими органами чувств пятом измерении. Такую теорию вывели германские ученые Калуц и Клейн.

Свет, видимый глазу или не видимый — вот единственная информация, которую человек может брать у звездного неба. Потому видны звезды, видны кое-какие объекты, отражающие их свет, например — те же планеты. Но мировое пространство богато объектами, проглатывающими свет — черные дыры, «железные» и те же нейтронные звезды. Их не увидит никакой телескоп. Правда, они обладают могучей силой притяжения. Но природа этой силы по сей день так же неясна науке, как и природа вакуума. Если на этот счет верна теория Энштейна, и гравитация есть результат искривления пространства-времени, то никаких гравитационных волн, само собой — нет, и улавливать ее какими-либо приборами — невозможно. Если же правы русские ученые Д.И. Блохинцев и Ф.М. Гальперин, то существуют особые частицы с отрицательной массой, гравитоны, для принятия которых можно сконструировать специальный прибор. Вроде «гравитонного телескопа», описанного в знаменитой повести Николая Носова «Незнайка на Луне». Можно изобрести и «аппарат невесомости», описанный в том же произведении.

Определить верность той или иной теории может только эксперимент. Для которого человечество в условиях Земли не имеет еще достаточной энергии. Потому «гравитонный телескоп» нам недоступен, а искать черные объекты в черном же космосе приходится косвенным путем — по отклонению света ближайших к ним звезд, по траекториям полета частиц звездной пыли.

Небеса говорят с человеком не двух языках — языке красоты и языке математики. Одни люди хорошо понимают первый язык, другие — второй. Астроном же должен быть тем уникальным человеком, который легко владеет сразу двумя вселенскими языками и может переводить с одного на другой. Звездная картина порождает в нем поток буквенных символов и цифр, которые тут же перекладываются в зрительный образ того, чего на картине не видно, но что определенно должно на ней присутствовать, чтоб сделать ее полной.

Профессор Николай Семенович Кардашев взял подаренный радиотелескопом снимок Крабовидной туманности, состоящей из светящейся пыли, оставленной давно умершей звездой. В ее сердцевине он нарисовал невидимую, но присутствующую нейтронную звезду, без которой картина была бы неполной. Он усмехнулся. «Интересно, вздрагивают ли профессиональные безбожники, когда смотрят в сторону обсерватории? Старых храмов они, конечно, не боятся, библейские тексты и церковные службы ими высмеяны. Но науку они уважают, ведь от ее имени атеисты утверждают свое любимое «Бога нет!» Что же с ними будет, когда именно наука откроет в звездной дали путь к Богу. Вернее — к Мировому Началу, ибо слово «бог» столь затаскано суетливым поминанием, что никому ни о чем давным-давно не говорит!»

Кардашев попробовал представить себе мир, где астрономы разглядели своими приборами путь к Мировому Началу, или по крайней мере — вычислили его. Что останется делать тем, кто избрал безбожничество своим «ремеслом»? Опровергнуть расчеты они не смогут, даже если те ошибочны — нет того знания предмета. Запретить говорить об открытии тоже вряд ли сумеют, астрономия — не разведка, понятие «гостайна» звучало бы в ней абсурдно. Не давать публиковать работы, а если и позволять публикации, то делать все возможное, чтоб они не были популяризованы и не дошли до неспециалистов. Вот как они скорее всего поступят! Вопрос, надолго ли им хватит такого «замка». Впрочем, есть еще один путь — занять обывательские массы какими-нибудь насущными делами, чтоб сил на раздумья о Мировом Начале у них уже не оставалось. Например, сделать дефицитными какие-нибудь остро насущные товары, чтоб их приходилось искать и стоять за ними в тысяченогих очередях. Собравшись в очередь, народ, конечно, молчать не будет. Он станет рассуждать о причинах дефицита, даже ругать власть. Но никто из стояльцев даже не поднимет глаза к небу — надо смотреть по сторонам, чтоб какой наглец не проскочил вперед с криком «я тут занимал!» Можно поступить иначе — сделать дефицит не товаров, а денег. Оно будет еще лучше — люди станут убивать себя бесплодными попытками заработать на более-менее сносную жизнь. Со всех сторон им показывать блестящих богачей, чтоб каждый чувствовал себя тотальным неудачником в сравнении с ними, и рассеивал энергию своей жизни на зависть и на выживание. В этом случае и власть поносить никто не станет, каждый станет во всю пенять на себя и свою судьбу. Вот — высший пилотаж «научного атеизма», когда настоящая наука наконец докажет присутствие Мирового Начала и даже отыщет путь к нему!

Николай Семенович отвернулся от расчетов. Несмотря на очередную победу, ему сделалось немного грустно. Кто потребляет «продукцию» астрономов? В астрономии есть две большие «специальности» — астрономия Солнечной Системы и астрономия Дальнего Космоса, или астрофизика. Специалисты по солнцу предсказывают вспышки солнечной активности, что влияет на земную погоду, а потому эти знания востребованы метеорологами, которые составляют прогнозы, необходимые народному хозяйству. Они же указывают точное время, незаменимое в навигации для морских и воздушных судов. Работа специалистов по планетам на сегодняшний день особенно не востребована, но они создают задел на день завтрашний. Открытие полезных ископаемых на ближайших планетах (особенно — на Луне) расширяет будущую ресурсную базу человечества.

Больше всех востребованы те «звездочеты», которые смотрят не на звезды, а на крошечные рукотворные объекты, искусственные спутники Земли. В любой момент они могут сообщить их координаты, и при необходимости по ним может быть выпущена противоспутниковая ракета. А пока войны нет, с помощью таких астрономов военные точно знают, кто из супостатов подглядывает через космос за нашей жизнью и что он может оттуда увидеть.

А вот таинственный Дальний Космос, где встречаются такие явления, которых нет не только на Земле, но даже и в Солнечной Системе, дает информацию только для очень далекого будущего людей, которого может никогда и не наступить. Потребляют ее физики-теоретики для подтверждения своих теорий, которые едва ли найдут земное применение. Еще она востребована писателями-фантастами, художественно рисующими очень далекое будущее. Они и обеспечивают связь тихих, отдаленных обсерваторий с шумным людским миром. Нить эта весьма тонкая, ибо ее существование зависит от людского интереса к далеким мирам. Если он пропадет, вся людская энергия рассеется в насущных делах, то не станет и фантастики. Ученые тогда окончательно оторвутся от мира в своих «башнях из слоновой кости». Вопрос — станет ли тогда мир кормить самих ученых, пусть и голодным пайком. Николай Семенович решил, что пойдет в этом случае работать сторожем. Такая профессия не помешает потокам математических формул, которые как мотыльки роятся в его сознании. Правда, тогда уже не будет дорогостоящих новых приборов, но ведь уже накопленных наблюдений хватит для математической обработки на всю его жизнь.

Кроме звезд, планет, невидимых темных тел, космос имеет и еще интересные объекты. Одновременно с Крабовидной туманностью Николай Семенович изучает объект, имеющий сухое, почти канцелярское название «квазар СТА — 102». Что такое квазар, или квазизвездный объект? На самом деле это сразу пара космических объектов — звезда и породившее ее газопылевое облако, наблюдаемые одновременно в одном месте пространства. То есть наблюдатель видит сразу и прошлое и настоящее одной и той же звезды. Все равно как беременную мать человека и его самого уже взрослым — одновременно. Или живого человека и его могилу (для тех, кто любит мрачные ассоциации). Как такое возможно? Должно быть, часть света оттуда идет к нам привычным для нас путем, покорно проходя сотни тысяч световых лет. Другая же часть идет как-то иначе, напрямую, и долетает до нас много быстрее, чуть ли не сразу. Значит, в пространстве есть особенные места, которые можно сравнить с тоннелями. Или с червоточинами, или, как любят говорить некоторые астрономы — с кротовыми норами. Скорее всего, в них работают какие-то неизвестные нам законы физики, насчет которых тоже существуют разные теории. Если сквозь такие космические «окна» проходит свет, то, быть может, пройдет что и тяжелее, например — космический корабль. Правда, неизвестно, в каком месте и в какое время он окажется, когда выйдет по другую ее сторону. Чтоб научиться ходить сквозь пространство, надо изучить свойства самих «кротовых нор», а для этого хорошо бы отыскать несколько таких «окон» где-нибудь ближе к Земле, в Солнечной Системе. Искать же их сложно, «выдают» себя они лишь необычными свойствами прошедшего через них звездного света. Может, надо построить целую флотилию космических кораблей-телескопов и осмотреть далекие звездные пространства со всех возможных точек Солнечной Системы? В первую очередь — вблизи самого солнышка, ведь открываются они, скорее всего, там, где сильнее гравитация...

Кардашев поднял глаза. Над его столом вместо портрета кого-либо из авторитетов висела великолепная картина — Черное Солнце, выполненная кистью одного знакомого художника, друга детства. Когда-то они вместе ходили в астрономический кружок, но Василий быстро понял, что любит звездные дали он исключительно эстетически, язык же математики для него непонятен. Потому вместо астронома он сделался космическим художником. Привлекая в помощь науку, он изображает ландшафты планет, принадлежащих далеким звездам. Исходя из спектральных характеристик звезд, фантазия Василий создает подходящие цвета для их минералов, творит соответствующую флору и даже — фауну.

Черное Солнце на картине похоже на снимки радиотелескопов — круглое темное пространство с лучами из потоков звезд, хорошо заметное на их фоне. Благодаря этим лучам оно — видимо, в отличие от всех темных объектов Вселенной. И еще оно похоже на старинный элемент русского орнамента, всегда включаемый в резное убранство изб и роспись беленых глиняных хат. О его значении говорят, что оно соответствует ночному, невидимому солнцу. Но, вместе с тем, он удивительно напоминает и то, что Черным Солнцем зовут астрономы — таинственный галактический центр. Видеть его древние русичи, само собой — не могли, ведь не было же у них радиотелескопов! Даже оптических зрительных труб, сквозь которые Черное Солнце все одно не увидишь, и то не было. Но... Уж очень удивительно сходство, что, конечно, представляет большую загадку. Которая едва ли будет когда разгадана.

Все звезды галактики вращаются вокруг Черного Солнца, как Земля и планеты — вокруг своего светила. Но оно не излучает видимого света, из-за чего многие астрономы считают его черной дырой, которая на протяжении невообразимых временных сроков «пожирает» собравшиеся вокруг него светила. Получается, что галактический Центр — вроде вора, похищающего сотворенные не им звезды вместе с их планетами, и питающегося ими.

Николаю Семеновичу эта теория была чужда. Ибо по его внутреннему убеждению не может Центр, вокруг которого собралось большущее звездное семейство, быть злым, быть врагом звезд. У него рождались иные ассоциации. Черное Солнце — космическая Мать, рождающей всю галактику. Мировое женское начало, через которое создается видимый мир. Но если Черное Солнце — не звезда и не черная дыра, тогда — что?! Кардашев предположил, что оно — та же «кротовая нора», космическое окно, только не мировое, а внемировое. Идущее куда-то за пределы самого видимого мира. К Мировому Началу?!

Но рассуждения рассуждениями, а наука — наукой. Чтоб опровергнуть «дырников», надо уловить хоть какое-нибудь излучение, идущее от Черного Солнца. Но подобное наблюдение не сделать одиночным радиотелескопом. И Кардашев выдвинул идею большого астрономического проекта, сверхтелескопа — радиоинтерферометра. По своей сути это несколько мощных радиотелескопов, расположенных в разных точках Земли (включая Арктику и Антарктиду) и даже на земной орбите, направленных в одно место Мирового Пространства. Свои результаты они будут регистрировать независимо, а потом отправлять их для обработки в единый центр, которым ученый, конечно же, решил сделать свой Институт.

Теперь оставалось ждать, когда самый большой из когда-либо создаваемых землянами астрономических проектов будет наконец осуществлен. Только бы дождаться, дожить! Ведь земляне живут по своим, суетливым законам. Ох, как оторван от них астрофизик! Вот только что Николай Семенович рассуждал об атеистах, «профессиональных безбожниках», а где они?! Просто он забыл, что уже давно не 60-е годы, и не 70-е... И все, о чем он думал, как о будущем — уже случилось в России сегодня, и нет больше научной фантастики, и люди сжигают крохи своих жизней во имя самих этих крох. Безбожники, конечно, никуда не делись, только занялись они более эффективным делом — управлением денежными потоками, а через них и людскими жизнями. И так теперь вышло, что проект Кардашева теперь зависит от них. Одна надежда — остались единомышленники за границей, которые умеют договариваться с финансовыми «рулевыми», объясняя им цели проекта несколько иначе, чем на самом деле. Например, одному немецкому астрофизику удалось доказать, что спутник-радиотелескоп потом можно будет использовать и для поиска нефтяных месторождений на Земле. Потому работа над ним не остановилась, правда уже — не в России.

С чего начался астрономический путь Николая Семеновича? С книги «Война Миров», которую ему подарил кто-то из приятелей. После Второй Мировой Войны читать ее было смешно. Фантазии Уэлса по части изобретение страшного, убийственного для землян оружия, хватило лишь на смешные боевые машины, передвигающиеся на ходулях и стреляющие тепловыми лучами. У «жутких» марсиан не было даже моторной авиации, а вместо ракет они использовали пушку с обитаемыми снарядами, идею которой автор, очевидно, подхватил у Жюля Верна. На поле боя недавней войны марсианская рать не продержалась бы и часа, сметенная ударами реактивной и ствольной артиллерии да авиабомбами!

Вдобавок, с чего жаждущие земных ресурсов марсиане решили высадиться на Землю в крайне бедной всеми ресурсами Англии? В нее еще поди попади из космической пушки, чтоб не промахнуться и не утопить снаряд с десантом в океане! Да, британские острова дают возможность морского могущества, но народу, достигшему могущества космического, оно едва ли интересно. Как народу, создавшему космические технологии, вряд ли привлекательная дымная английская промышленность тех времен. Единственный смысл такого хода — дать возможность англосаксам спасти все человечество, и, таким образом, возвыситься над ним.

Не знал Николай, что тема космической войны скоро станет навязчивой для американского Голливуда. С прогрессом земного оружия будет «прогрессировать» и воображаемое оружие противников, несмотря на что земляне всегда будут побеждать. Разумеется, под предводительством мудрых англосаксов, всегда отыскивающих у неуязвимого противника уязвимые стороны. Выходит, такая война желанна вполне земному народу. Дело за малым — ответить на вопрос, нужна ли она самим инопланетянам?!

Коля любил рассуждать. И фантазировать. Простого мальчишеского опыта хватает для того, чтоб понять простой закон — в драку лезут лишь тогда, когда хотят в ее результате получить для себя что-то полезное. Но что полезного может получить народ, пересекающий космические дали от планеты, населенной людьми, в космос еще не летающими? Полезные ископаемые? Но земные ископаемые интересны лишь для земной промышленности, нефть и уголь идут в кочегарки, из железа делают корабли, трактора и танки. Космическому народу эти ресурсы едва ли нужны, строительство космических кораблей дальнего плавания, очевидно, требует иных материалов, каких на Земле может и не быть. Использование землян как рабов? Но к чему ушедшей далеко вперед внеземной цивилизации отсталые, ничего не знающие рабы? Даже на Земле с рабством покончила вовсе не чья-то добрая воля, а развитие технологий, сделавших рабский труд бессмысленным. Удовольствие от признания землянами их старшинства? Так земляне его признают при первом же появлении инопланетян без всякой войны!

Тема космической войны потеряла отклик в воображении Николая.

Тогда же ему попалась другая книжка ранней фантастики, тоже посвященная Марсу — «Аэлита» А.Н. Толстого. Ее идея понравилась Коле — землянам самим лететь на другие планеты, чтоб помогать их жителям в развитии их цивилизаций, передавать им земной опыт, предостерегать от ошибок, которые за свою историю совершили земляне.

Николай дочитал книгу ровно до половины. Он запомнил, как заложил ее ровно на середине, когда неожиданно его позвала к себе тетушка, заменявшая всю жизнь ему маму.

— Я должна тебе это сказать. Я больна, и проживу недолго...

— Что ты! Не надо! Зачем?! — воскликнул будущий астроном.

— Доктора так сказали. Уж им виднее... Конечно, всегда есть надежда на чудо, ее никто не отнимет, — тетушка перекрестилась, — Но позвала я тебя не для слез. Просто когда-то я должна была сказать тебе правду о твоих родителях.

— Родителях?! — удивился Коля.

В памяти всплыло что-то зыбкое, невнятное. Теплое море, пахнущий водорослями ветер, сильные мужские руки, кружащие его, крошечного, над ласковыми волнами. И нежные женские руки, приглаживающие ему соленые волосы, поющий что-то голос, созвучный шуму моря. Прилипшая к ее длинным волосам смешная ракушка и студенистая медузка в руках... Ему было пять лет, такой возраст дети обычно помнят. Но потом случилось что-то страшное, будто упала черная штора, и память словно закрыла ларец с теми воспоминаниями, чтоб не мучить напрасно своего хозяина. Он просто знал, что того мира нет, он никогда его не увидит, и нет разницы, в самом деле был тот морской день, или ему только привиделся...

— Твоего отца расстреляли. А маму — сослали куда-то далеко. Больше от нее вестей не было, — сказала тетя и уронила несколько слезных капель.

— Кто расстрелял? Немцы? — сразу сообразил Николай. Война была совсем недавно, слово «расстреляли» в те годы никого особенно не пугало, оно было привычным. Если про кого-то говорилось, что немцы его расстреляли, то это было вроде как знаком высшего качества того человека. Солдат немцы не расстреливали, а убивали в бою, ранили, или брали в плен, равно как и русские военные делали с ними то же самое. Расстреливали же оккупанты только людей наивысшего качества — подпольщиков и партизан. Значит, папа был одним из них?..

— Какие немцы в 1937 году?! — горько усмехнулась тетя.

«И вправду! Значит — белые, коммунистов еще они расстреливали. Но и белые откуда тогда могли взяться» — ужаснулся Коля. Ведь он всегда знал, что отец и мать его — коммунисты. Только прежде считал, что они живы и строят где-то в Сибири новый прекрасный город Аэроград, в который его когда-нибудь заберут к себе.

«Кто же расстрелял? Немецкие шпионы, заброшенные заранее, еще до войны? Или белогвардейцы, спрятавшиеся на целых семнадцать лет и ожидавшие подходящего коммуниста? Нет, в этом случае тетя сказала бы «убили», а не «расстреляли»! Да и куда бы они мать сослать могли, не за границу же!» — лихорадочно соображал Николай.

— Нет, наши и расстреляли. По ошибке. Посчитали врагом народа. А заодно с отцом — и мать, она тоже партийная была.

— Как же по ошибке... — не понимал сбитый с толку Коля.

— Что же ты думаешь, коммунисты все одинаковые? Они тоже — разные. И добрые есть, и злые, — спокойно сказала тетя.

Все-таки слов тети хватило для того, чтоб совершить в сознании 15 — летнего Коли настоящий переворот. Он ничего не выяснял, не искал врагов, носителей зла, погубившего его родителей. Он просто почувствовал, как покачнулось в нем доверие ко всему, что его окружало. До этого дня он искренне считал, что в его родной стране зла больше нет, оно вытеснено за ее границы, откуда шипя и брызгая ядовитой слюной время от времени нападает. А вот оказалось, что зло есть и тут, внутри страны. Вот мимо идет человек, а кто его знает, какой он — добрый или злой, если даже коммунисты, которые по своему определению должны быть самыми добрыми людьми не только на Земле, а вообще во Вселенной, и то бывают — злыми! К чему нам нести на иные планеты зерна нашего добра, если с ними сами собой туда же попадут и плевелы нашего же зла!

В теме своих раздумий Николай Кардашев не был оригинален. Но оригинальным стал путь, по которому из-за них он пошел. Коля устремил свой взор туда, где земные понятия «добро» и «зло» кажутся чем-то исчезающе мелким. Он записался в астрономический кружок, который быстро сделался центром его жизни.

В кружке он прочитал уникальные произведения Николая Федорова, которые в те времена можно было отыскать лишь в немногих библиотеках. Труды философа потрясли начинающего астронома своим масштабом. Но все же он был не согласен с ними. Федоров предлагал поставить целью расширить человечество до размеров Вселенной. Но ведь вместе с человечеством до вселенских масштабов расширится не только человеческое добро, но и зло. К чему воскрешать при помощи техники умерших людей, если воскресать умершее добро будет лишь с умершем же злом! Нет, у людей во Вселенной должна быть какая-то иная цель...

Через год умерла его любимая тетя, и 16 летний Николай остался один. Вернее — не один, с ним осталась вся Вселенная, в глубину которой он уже смело глядел. Побеждал в астрономических олимпиадах, знакомился с профессорами, которые, видя удивительный познавательный талант, чем могли помогали ему.

Так он и оказался в пространстве самой неземной из наук. В котором земное время и земные события выглядят исчезающе-малыми и теряют свой смысл. Часто он чувствовал, что в звездном просторе теряет смысл даже такое жуткое земное понятие, как смерть. Там ее нет, пыль погибших звезд вспыхивает новыми звездами, и жизнь продолжается вечно, ибо где-то за пределами видимого космоса есть Вечно Живое Начало. Которое, быть может, достигается тем, что остается от человека после его смерти. А, может, его способен достигнуть человек и при жизни. В этом и смысл жизни отдельных народов и всего человечества. Если люди пойдут по этому пути, то все земные мелочи утрясутся сами собой, но вот если они откажутся от него — то земная суета поглотит их и съест их доброе начало.

После математических трудов хорошо размять тело. Пройтись хотя бы по своему кабинету от стола — к двери и обратно. А еще лучше выйти на улицу и полюбоваться на звезды без посредничества радиотелескопа. Побеседовать с ними. Да, человеческий глаз видит в сравнении с радиотелескопом безнадежно мало. Но у астрономов есть особое «чувство звездочета», мало понятное тем, кто не посвятил звездам своей жизни. Все рутинные расчеты современный звездочет делает в кабинетной тиши, разбавляемой лишь монотонным жужжанием компьютерного вентилятора. Но мгновения озарений приходят к нему тогда, когда он живыми глазами смотрит на живые звезды, самые важные мысли как будто рождаются не внутри сознания ученого, но приходят к нему извне!

Поднимаясь, звездочет нечаянно задел нижний ящик своего письменного стола. Он был набит газетными вырезками, одни из которых были свежими, еще белыми, другие — пожелтевшими, третьи уже почти рассыпались в труху. В вырезках говорилось о встречах разных людей с «летающими тарелками» и инопланетянами. Эту тему уже много раз обыгрывали в шутках и фельетонах, давным-давно она кажется людям самой несерьезной из тем. В ней спрессовались и попытки саморекламы и бредовые рассказы невменяемых людей, желания легкой славы и простые розыгрыши. Присутствие инопланетян научными методами за много лет так и не было доказано, ни один из описанных прессов фактов не был проверен, если вообще была возможной проверка. В Америке на эту тему было создано что-то вроде науки под названием «уфология», но весь ее методический «арсенал» свелся к записям бесконечных рассказов «очевидцев» с последующими попытками их наукообразной классификации. Вроде бы интересная «наука» со временем сделалась скучнейшей, она превратилась в толстый каталог правдоподобных историй и откровенных сплетен на инопланетные темы.

Профессор вышел на улицу. «Может, к проблеме инопланетян надо подойти с другой стороны, с философской. Представить себе те уровни могущества, которые может вообще достичь цивилизация. И представить себе ее конечную цель. Такое учение будет поучительно прежде всего — для людей, для конструирования именно человеческого будущего. Если люди поверили во внеземные цивилизации, то пусть они теперь тоже сделаются помощниками людей в достижении Мирового Начала!» — размышлял он, выйдя под звезды.

Вернувшись к себе в кабинет, он взял листок бумаги и карандаш. Такой способ записи он предпочитал, когда была необходимость зафиксировать на бумаге свежую, «горячую» мысль.

«Шкала Кардашева» написал он наверху листа.

1 этап развития цивилизации — использование энергии собственной планеты (еще окончательно не реализован земной цивилизацией).

2 этап развития — использование всей энергии собственного светила (для землян — Солнца) — возможности цивилизации возрастают в 10 миллионов раз.

3 этап развития — использование всей энергии своей галактики. Возможности цивилизации возрастают еще в 10 миллиардов раз.

Профессор отложил карандаш. Разумеется, цифры взяты приблизительно, гипотетически. Признаков существования в космосе цивилизаций, достигших такого расцвета ни сам Кардашев, ни его коллеги, конечно, не наблюдали. Во всяком случае — достоверных признаков. Но сама шкала получила просто завораживающий вид. Воображение старалось нарисовать картину цивилизации завершающего этапа. Что он собой представляет, как выглядят его люди? Уж конечно, у них не может быть проблем и бед, подобных людям сегодняшним. Они достигли Черного Солнца и слились с Мировым Началом в то, что русские мыслители начала 20 века звали Богочеловечеством.

Астроном поймал сам себя на том, что думает то о каких-то абстрактных «инопланетянах», то — о землянах будущего. Вернее даже не о всех землянах, а исключительно — русских, окинувших собой всю Вселенную. По той простой причине, что едва ли кто-нибудь из иных земных народов способен поставить перед собой такую цель. Они способны лишь бесконечно бороться друг с другом за лучшее место под Солнцем. Вечная Афино-Спартанская война. Лучшее, что они смогут сделать — пойти за русскими вслед, стать помощниками русского народа на его космическом пути, «младшими братьями»...

    Прошло несколько лет, почти не изменивших ни облика Вселенной, ни вида профессорского кабинета. Лишь у самого профессора, быть может, убавилось на голове волос и прибавилось морщин, но об этом он сказать не мог, ибо в зеркало себя никогда не созерцал. Несмотря на все трудности, большой эксперимент с радиоинтерферометром был успешно произведен. И его результатом стало обнаружение излучения в диапазоне радиоволн. Черное Солнце бросило клич, услышанный русским человеком. Этот зов должен определить будущий путь русского народа.

Андрей Емельянов-Хальген

2015 год