Ольма Ник — Дик Нортон Часть 1. Глава 7.

Ольма Ник

7

Дик Нортон, усилием воли сбросил оцепенение, не теряя времени, кинулся к хрипящему капитану, оторвал от его форменной куртки кусок ткани и попытался остановить хлещущую во все стороны кровь. Сун Ли помогала, нервно вздрагивая от понимания того, что Баранко вполне может подстрелить и их.

        — Сун! Давай жидкий бинт! — Дик как мог, зажимал раны, но это мало помогало. Женщина ловко выдернула с пояса баллончик медгеля и мгновенно обрызгала шею и глаз Саливана.

Кровь остановилась, но длинные гвозди продолжали торчать, и с этим нужно было срочно что-то делать. Капитан молчал и не двигался. Он обмяк в беспамятстве и Дик аккуратно опустил его на теплую сталь палубы.

Штурман Волков застыл над расчетным экраном. Его спина взмокла настолько, что форменная куртка противно липла к телу. Он старался держать голову прямо, но краем глаза все время видел забрызганное кровью знаменитое капитанское кресло обтянутое белой змеиной кожей. Он опустил руку на скобу рычага и, помедлив несколько мгновений, плавно двинул его от себя. Корабль, почти набравший максимальную скорость, двигался с постоянным ускорением в 150g. Людей, от расплющивания в тонкую лепешку спасала система компенсации и искусственная атмосфера. Но это не защитит на сто процентов при экстренном торможении. Волков вполне мог рискнуть сбросить скорость резче, но тогда выживание членов экипажа ставилось под сомнение. Все перемешается в кучу малу и кто выживет, решит провидение.

«Колибри» медленно перестал ускоряться и никто ничего не заметил. Штурман знал не только навигационные программы, он легко мог вести корабль сам, хотя не являлся настоящим дипломированным специалистом. Он не только не учился в академии, но не закончил даже простых летных курсов.

В семнадцать лет, на день рождения, дед подарил ему одноместный скайтоп, и юный Дениска буквально заболел небом. Он стал, что называется пилотом от бога, быстро освоив несложное управления легкого летательного аппарата.

Каменистая пустыня на его родном Альбатеррионе славилась громадным количество суперканьонов. Раз в месяц, который длился пятьдесят стандартных суток, проводились гонки, где зачастую побеждал тот, кто смог выжить. В глубокой пропасти внезапные обвалы не редкость, и многие буйные головы нашли себе последнее пристанище среди камней, на самом дне. Кого могли достать — хоронили, но чаще ограничивались латунной табличкой с именем в алее славы.

Местные власти тщетно боролись с нелегальными гонками. Деньги и желание острых ощущений делали эти полеты привлекательными для сорвиголов обоего пола и разного социального статуса.

Мать Дениса, была рядовым ветеринаром-биологом. В их маленькой семье хватало достатка для них самих и для постоянно меняющейся живности. Местная фауна — все эти псевдо собаки, рогульмакаки, нэокоты… Денис не хотел становиться врачом как мать. Он мечтал о космосе. Но для того, чтобы поступить в академию на Спектрине, нужны не малые деньги на перелет и проживание. Поэтому он участвовал почти в каждой гонке и копил, копил, копил кредиты, в надежде на то, что когда-нибудь покинет этот опостылевший мир с засушливым холодным климатом, где длительная зима меняет короткое, необычайно жаркое лето.

Ему везло. За пять лет всего одна авария, не вписался в резкий поворот узкого каньона. Он чуть не разбился, повредив плоскость короткого крыла скайтопа. Возможности катапультироваться в этих дельтовидных, крохотных и необычайно маневренных машинах не было. Зато эти аппараты отличались живучестью. Денис упал на дно каньона и вызвал помощь.

Его спас дон Раамис, такой же бесбашенный гонщик, как и он сам. Раамис летал на двухместном, более мощном скайтопе.

Помощь пришла вовремя! На дне каньона стоял жуткий холод, и летная, меховая доха Дениса не могла сохранить ему жизнь дольше получаса. Если бы дон Раамис промедлил лишние десять минут, то на дне каньона, под узкой полосой безразличного оранжевого неба Альбатерриона, осталось бы лежать еще одно тело.

Они подружились, несмотря на пятнадцатилетнюю разницу в возрасте. Часто вместе летали, еще чаще засиживались за спиртным в барах или на вилле дона Раамиса. Денис работал у матери в исследовательской лаборатории. Хоть он и учился на ветеринара, но чувствовал, что приобретаемая профессия ему никогда не пригодится. Благодаря гонкам, уже почти накопилась требуемая сумма, остальное обещал покрыть дон Раамис.

Но случилось непредвиденное. Жена дона Раамиса, красавица донна Ханна, приглядевшись к симпатичному молодому человеку, вдруг стала предпринимать попытки сблизиться. Денис не выдержал натиска. Они сблизились, и сблизились настолько, что не осталось места ничему кроме жарких объятий, поцелуев и страстного шепота. Их сплетенные тела, дон Раамис обнаружил в супружеском ложе, досрочно вернувшись из поездки в Коркобанг, соседний город, где он, будучи архитектором, консультировал местных строителей.

Дениса спасло то, что дон Раамис, вместо того чтобы на месте убить их чем под руку подвернется, побежал на кухню за ножом. При этом он громко комментировал, что и как собирается этим ножом резать.

Не теряя времени, герой-любовник схватил в охапку одежду и ринулся прочь, оставляя донну Ханну на произвол судьбы. Он чуть не отморозил себе причиндалы, пока бежал к монорельсу. Только тут, в помещении станции, на глазах удивленных пассажиров, ожидающих поезд, он смог отдышаться и одеться. Дон Раамис его не преследовал. Наверное, тому хватало увлекательного общения с женой.

Денис Волков решил, что с него хватит. Он не останется ни в городе, ни на планете. Собрав все деньги, которые смог, и не предупредив никого из близких и знакомых, он отправился в космопорт. По дороге он побрился наголо в дешевой цирюльне и сменил в магазине ношеной одежды гардероб. Денис не питал иллюзорных надежд, что дон Раамис оставит его в покое. У бывшего друга, достаточно влияния, чтобы найти его, и слишком горячий темперамент, чтобы простить.

Купив билет на Спектрин, ему пришлось почти неделю, в ожидании лайнера, отсиживаться в портовой гостинице. Сначала он тупо прятался в номере, заказывал только обеды, смотрел по сети новости, но на пятый день осмелился выйти в бар. Он решил, что уже не Денис, а Дэн Волков, будущий пилот Альянса.

В баре, он и познакомился с Джебом Саливаном, капитаном тогда еще не корвета класса Z «Колибри», а всего лишь боевого юмчера с экипажем на шесть человек. Довольно быстро набравшись виски по самые брови, Дэн рассказал капитану свою незатейливую историю и к его удивлению Саливан предложил ему место штурмана. Дэн не знал тогда, что капитан буквально видит людей насквозь. Каким-то звериным чутьем Джеб Саливан распознал в молодом человеке громадный потенциал и решил дать парню шанс. Он не ошибся.

Шесть лет они летали вместе. Избороздили просторы галактики вдоль и поперек и никогда ни капитан, ни сам Дэн не жалели о той встрече в баре космопорта Альбатерриона. За это время Саливан научил Дэна Волкова всему, что знал сам. Устраиваясь в хорошие места, он тащил его за собой, прикрывал, но и требовал, чтобы Дэн был его человеком.

Дэн рос. И в физическом и в профессиональном плане. Парень хватал на лету и черпал информацию, откуда угодно — от капитана, из различных информационных справочников, из общения с другими пилотами, кои довольно часто менялись.

Менялись экипажи, менялись корабли, но капитан Саливан стал Дэну вроде отца, которого у него не было. Не сказать, чтобы Джеб Саливан это человек, к которому подчиненные испытывают теплые чувства, но его знали настоящим капитаном, который мгновенно мог принять правильное решение. Кроме того, благодаря ему, Дэн теперь неплохо зарабатывал. И ни к чему становиться дипломированным пилотом раз можно приобрести капитал благодаря этому крепкому, плотному, пожилому мужчине с ежиком седых волос, волчьим оскалом и таким же волчьим чутьем на опасность.

А теперь капитан мертв!

Погасив ускорение, штурман развернулся вместе с креслом и посмотрел на Джей Пи Баранко.

       — Ты что творишь, Борщ!? — у Дэна от ярости и страха дрожал голос. — Ты совсем охренел? Эсминец пытался нас уничтожить!! Ты понимаешь? Не взять на абордаж, а именно уничтожить! Ты хочешь подарить пиратам фейерверк?! А про себя ты подумал?

Пол корабля, ложащегося в дрейф, начал мелко вибрировать.

       — Тише, штурман. Не суетись, — Джей Пи по-прежнему держал Волкова на прицеле. — Сделал дело, убери свои лапки с консоли и в сторонку, живо!

Воспользовавшись тем, что внимание Борща переключилось на штурмана, Дик решил сбить с ног этого пиратского прихвостня. Но при малейшем движении в его сторону, Баранко без предупреждения выстрелил. Этим импровизированным оружием, интендант-завхоз умел пользоваться виртуозно. Гвоздь пронзил десантнику плечо, Дик отшатнулся и, шипя от острой боли с усилием вырвал его из раны.

— Забирайте дохлятину и валите, живо! — голос интенданта, обычно заискивающий и скользкий, звучал зычно и уверенно. Да и сам он изменился. Вместо вороватого коротышки с зелеными глазками-бусинками на сдобном, без единой родинки лице, вдруг возник невысокий, рыжеволосый человек, с резкими и уверенными движениями, который привык отдавать приказы.

Штурман встал с кресла и подошел к лежащему капитану. Сун Ли склонившись над стариком, слушала как бьется сердце. Дэн начал осторожно приподнимать громоздкое тело, и Дик, не смотря на ранение, пришел к нему на помощь. Вдвоем они аккуратно поволокли капитана в коридор, где продолжал стоять Баранко. Сун Ли вышла следом.

Продолжая держать гвоздомет наготове, Борщ пропустил всех мимо себя на безопасном расстоянии и вошел в рубку.

        — Тащите его в медблок! — Сун Ли протиснулась между штурманом и узкой стеной коридора. — Доктор должен быть там. Сегодня слишком много раненых. Надеюсь, нам повезет больше.

Доктор Шульц как и ожидала Сун Ли ждал в медотсеке, но кроме него и менжатника тут никого не было. Может быть, Оскара он отправил в каюту? Доктор выглядел вполне адекватно, и это порадовало женщину.

        — Кэпа ранили, док! Он умирает, — Сун Ли ворвалась в медотсек и Рова Шульц мгновенно выбрался из капсулы первой помощи. Кроме красной полосы поперек лба у него не наблюдалось никаких повреждений.

Капитана осторожно поставили в вертикальную капсулу. Теперь все сделает техника. Доктор может отслеживать работу манипуляторов, да корректировать подачу препаратов.

Стоящий вертикально кокон, с капитаном внутри плавно, с тихим урчанием перешел в горизонтальное положение. Стекла стенок задернулись матовым, и стало невозможно разглядеть, что твориться в его высокотехнологичных недрах. Доктор расположился у монитора отслеживания и корректировки и погрузился в рабочий процесс.

        — Док, он выживет? — с плаксивыми нотками в голосе спросил штурман.

        — Не знаю, — доктор с раздражением коротко глянул на Дэна Волкова.    — Кто его?

        — Борщ. Из гвоздомета. — вместо штурмана сухо ответил Дик.    — Он сейчас в рубке. Корабль лег в дрейф по его приказу. Нас догоняют.

В медотсек ворвались обеспокоенные братья близнецы.

        — Что произошло?

        — Где капитан?

        — Управление захватил интендант Баранко, мальчики, — Сун Ли посмотрела поочередно на каждого из близнецов. Ее лицо не выражало никаких эмоций.

        — Капитан в капсуле. Баранко его подстрелил. Корабль в дрейфе. В этот самый момент возможно нас догоняет эсминец, — даже голос Сун Ли стал безразличным и каким то не живым и это напугало близнецов инженеров больше всего.

— Что за эсминец? — Тео Луксепп не знал, кто из экипажа больше в курсе происходящего, поэтому спрашивал сразу у всех.

— Компьютер определил корабль, напавший на нас, как эсминец класса Си, без опознавательных знаков, — штурман хотел немного прояснить ситуацию, но понял, что ясностью тут и не пахнет, поэтому быстро закончил. — Эсминец не вышел на связь, я не знаю кто это…

Тео зажмурился, затем яростно потер лицо руками, приводя в порядок мысли.

        — Значит Борщ в рубке? — инженер бросился к панели интеркома. Давайте посмотрим, что он там делает.

Хельгер без дополнительных слов понял, что нужно делать. Он достал свой универсальный ключ, вставил его в разъем панели.

        — Да чтоб вас всех!!! — Доктор Шульц в ярости хлопнул по узкому металлическому столу, к которому крепился огромный монитор отслеживания и корректировки. К всеобщему удивлению, там как на ладони стала видна капитанская рубка с сидящим за консолью управления Джей Пи. Все услышали, как он с кем-то переговаривается.

        — Лаа саа фаа хат, — вещел он грубым, не своим голосом.

        — Хии дии фаа со, — доносились в ответ из динамиков совсем уж низкие звуки.

        — Хии дии фаа ка! Хии дии фаа ка!

В медотсеке все как один замерли, не веря своим ушам. Даже разъяренный бестактностью инженеров доктор перестал яростно вращать глазами.

        — Это же диалект цапориносо! — штурман Волков так и прильнул к монитору. — Черт меня подери, можно было догадаться…

        — На эсминце не пираты. Это цапорианцы!