Бертрам Росс — Железный одуванчик

Вот опять — тук-тук, бам-бам — разнеслось за дверью, и огоньки испуганно взметнулись, крутнулись и полетели прочь, так и не узнав, что этот звук родился под молотком старого мастера, который создавал свое последнее творение.

Уже третий день мастер ни чего не ел, не пил и отгонял от себя, как назойливую мошку в жаркий летний день, сонные чары Морфея.

Седые иссохшие кудри венчали голову мастера. Лицо его опухло, глаза ослепила старческая болезнь, но его руки, проделавшие за свою жизнь столько работы, безостановочно били по металлу, словно имели собственную волю и вовсе не принадлежали ему.

Еще один удар и работа закончена.

   — Питер, — закричал мастер, — скорее сюда!

   — Бегу!

Из кладовки раздался звонкий ребяческий голос, и уже через мгновение мальчишка, с испачканным в золе лицом, стоял рядом с мастером.

   — Я, наконец-то, закончил, — радостно заговорил мастер. — Посмотри на это. Оно ведь прекрасно?

Старик держал в руках еще одно живое творение, которое должно было пополнить Царство Великих Вещей.

— Прекрасно, — подтвердил мальчик, не сводя взгляда с железного одуванчика, пышущего красотой лета и радостями детства. — Очень красивый!

Старый мастер похлопал мальчика по плечу и, наклонившись к его, искрящей огнем, шевелюре, тихо проговорил:

   — Это последнее, что я создал, Питер. Теперь твоя очередь. Завтра ты станешь новым мастером, и с того дня будешь воплощать в металле все человеческие мечты и желания.

Мальчишка испуганно взглянул в затуманенные глаза старика:

— Я не могу...я не умею...как мне...

— Умеешь, Питер. Я видел что умеешь.

— Что? Вы же слепы!

— Слепому не нужны глаза. Он видит голоса, и, увидев вчера твой голос, я понял, что тебе пора взяться за дело, — проговорил старик и устало присел на стул. — Только не забывай, Питер — вещи не просто безделушки. В них заложена твоя душа, твои чувства, твои мысли. Создавай только тогда, когда тобой овладела любовь и радость. Не забывай об этом.

— Но я..., — хотел было запротестовать мальчишка, но мастер его уже не слушал.

Седая голова старика склонилась на бок, худая грудь беспокойно вздымалась.

Одуванчик — вот на кого он сейчас был похож. Одуванчик, принесший в мир красоту, пусть и совсем не долгую.

   Старик спал и наверно видел сны о своем детстве. А маленький мальчишка, не выпуская из рук железный одуванчик, смотрел в окно, где в невообразимом хороводе плясали маленькие светлячки.