Тетерин Павел — Остросюжетное продолжение триллера А и Б, не поделивших однажды трубу

Х и Ё смотрели на район.

Район, откровенно говоря, ничем новым порадовать не мог. Далеко, насколько хватало обзора, из хлопьев тяжёлого желтоватого тумана, словно зубы из десны, торчали трубы всех возможных видов и мастей, которые только можно было себе вообразить. Слева высилась старая, кирпичная и насквозь прокопчённая сажей труба, берущая своё начало, наверное, из недр какого-то дряхлого завода, чуть дальше робко высовывалась кучка труб от буржуек, прикрытых смешными колпачками, ещё дальше — исполинами нависали бетонные, потрескавшиеся трубы, наверное, котельных, потом обычные печные, затем — снова заводские и так без конца — трубы, трубы, трубы…

И на каждой трубе, естественно, сидели буквы, где-то небольшими кучками, где-то парочками, а где-то большими шумными компаниями сразу по несколько штук.

«Так странно, конечно, устроен наш    мир» — думал Х, рассматривая соседей. «Кто вообще придумал, что буквы должны сидеть на трубах? Ведь если разобраться, бред же полнейший. А если не разбираться и просто жить, то вроде как и попроще становится. Поговорить есть с кем, не затоскуешь, вокруг — красота, высота, так что ещё нужно?»

Сегодня ему не хотелось вести занудные и в целом совершенно бесцельные теологические рассуждения. Хотелось просто жить таким, каким тебя задумал создатель, и наслаждаться моментом жизни в том виде, каким он казался на первый взгляд. И что-то в глубине души Х подсказывало ему, что это и будет самым правильным решением.

Вокруг стояло обычное спокойное бормотание общавшихся между собой букв. Только что более-менее улеглись страсти по поводу последних нашумевших событий — трагического падения с трубы А, последовавшего за ним загадочного исчезновения Б и начавшегося потом долгого разбирательства насчёт участия в этой мутной истории И, о присутствии которой выяснилось далеко не сразу. По версии следствия она проходила в роли посредника и свидетеля, но на трубах шептались о том, что это И всё и сделала. Но тогда зачем она осталась на месте преступления, ожидая, когда её обнаружат? Словом, вопросов было много, но они уже несколько потеряли свою остроту, уступив место другим делам и заботам. Х в целом никогда не интересовался всеми этими жёлтыми новостями, предпочитая быть выше этого — лёжа на своей довольно невысокой трубе, он надменно поглядывал практически на всех своих собратьев, не обращая внимание на место буквы в иерархии Алфавита.

А и Б, конечно, высоко забрались — лениво рассуждал Х. На самый верх. Но — это знает даже ребёнок — чем выше забрался, тем больнее падать. Так что ничего удивительного в этом не было.

Х же был вполне удовлетворён своим положением относительно других букв, звёзд с неба не хватал, поэтому был спокоен и жил в гармонии с собой, никому ни на что не жалуясь. В отличии от Ё, с самого утра заглянувшей к Х на разговор.

Х внимательно посмотрел на Ё.

Она уныло сгорбилась рядом с ним на кромке ржавого кирпича. В последнее время Ё что-то совсем сдала — она показывалась всё реже, выглядела неважно, и было понятно, что у неё, скорее всего, какие-то серьёзные проблемы. Сегодня они общались уже довольно долго, с самого утра, Ё всё делилась и делилась своими проблемами, и настроение у Х, еще с утра бывшее довольно сносным,    теперь тоже упало.

В разговоре образовалась небольшая пауза. И сейчас Х вместе с Ё почему — то производили особенно удручающее и безысходное впечатление. Х и Ё сидели на небольшом отдалении, между ними легко могла поместиться ещё одна буква, но пока что это место пустовало, создавая ощущение сознательной, но немного неестественной дистанции.

— Я не знаю, куда катится это всё — снова продолжила Ё начатый с момента своего появления разговор. — Вот мы сидим на трубах, такие все из себя самодостаточные и нужные вроде как — и себе, и людям. Однако так ли это? Так ли мы нужны людям, как нам кажется? В древности буква была словом. То есть и буквой, и словом сразу. Можно было целые истории рассказывать одними буквами, понимаешь? Первые слова — это как современные предложения, считай. В китайском вообще иероглифы — это целые понятия, уже сколько веков. Понятия, понимаешь? Ты попробуй у кого-нибудь из них хоть точку забери, я посмотрю что из этого выйдет.

— Да никого это всё уже не волнует — поморщившись, веско сказал Х. — Люди выучат кое-как с горем пополам алфавит в школе, и бросаются зарабатывать деньги, забыв вообще про всё и про всех. А с иероглифами ты нас не сравнивай. Эти корявые по одному не ходят, только толпой. Хоть одну чёрточку тронь — остальные сразу налетят, не отобьёшься. Потому что без неё — уже другой смысл. А лишать смысла целое понятие нельзя, ой нельзя…

— Так вот и я про что — горячо подхватила Ё. — А у нас что? Из — за каких то двух точек такую травлю подняли. Нет, вот ты скажи мне. Ну как можно писать слово ёжик без Ё? Это ведь то же самое, что… — она немного замялась, подбирая слова — … то же самое, что взять нож и живому ёжику глазки выколоть — с чувством сказала Ё. — Подумаешь — тоже какие-то там две точечки, разве нет?

Х хотел что-то сказать, но передумал. Ё же распалялась всё больше.

— И ведь понимаешь, какую чушь говорят. Если и так понятно, что Ё — то Ё писать не надо. Это кто-ж это придумал? Где логика? А как же все эти ёлки, ёршик, чёрт… да чего уж там, полно ведь слов! Всех обезличат, под одну гребёнку, всю оригинальность долой… Сколько слов лишится своего очарования, это же ужас!

Нет, ну я понимаю, раньше литеры для станков вручную мужики делали, кряхтели, отдельную болванку нужно было вырезать или отливать…Звон, жар, пот… Мозоли… Ну а сейчас-то? Два пикселя, что ли, кому— то на меня жалко?

— Какая ты простая — хмыкнул Х. — А клавиша дополнительная? А нажать на неё?

— Я могу и на одной клавише поместиться, я не гордая — буркнула Ё. — Как в айфоне, например.

— Ну, в айфоне — скривился Х. — В айфоне пока ещё ни одной книжки для школьной программы не написали, заметь. А насчёт того, что «нажать легко», ты не права. Ты посмотри вокруг. У некоторых людей сейчас полжизни нажимание клавиш отнимает. А у кого-то нажатие одной клавиши может наоборот, отнять целую жизнь…    а ты говоришь — «лень, не лень». Не так уж всё просто.

— И всё равно — настаивала Ё. — Это всё несправедливо, несправедливо до ужаса. Меня гонят из литературы, понимаешь? Где мне самое место, где я нужна, я чувствую это. А гонят знаешь куда? — она криво и горько усмехнулась.

— Куда? — без особого интереса спросил Х. — К мне, что ли? — добавил он и коротко хохотнул.

— В деловые документы, дружище — Ё, пропустив издёвку, произнесла последние два слова, будто проглотила горькую микстуру. — Там на меня обращают пристальнейшее внимание. Да только кто? Люди, чья цель создать другим людям геморрой. Заставить бегать по кабинетам. Фамилии у нотариусов — вот где теперь мной в основном интересуются. В литературном тексте, им, значит, всем понятно, где Ё, а где Е, а в паспорте, чёрт бы их побрал, непонятно, что «Весёлкин» и «Веселкин» это один и тот же человек.

— Ну как же — стараясь казаться серьёзным, сказал Х. — Одному весело, а другой на вёслах. Разные люди.

— Да иди ты — пропустила Ё очередную шутку мимо ушей. — И вот такой Весёлкин приходит, а у него в одной бумажке Ё, а в другой Е. И всё — побежал несчастный человечек с фамилией Весёлкин — Веселкин по инстанциям и кабинетам, менять документы и справки получать. И клянёт меня, клянёт на каждом шагу. А я то при чём? В чём я перед ним виновата, спрашивается? Что я, ущербная буква какая-то?

— Да нормальная ты буква — грубовато успокоил Х. — Ладно, не дрейфь. Из алфавита не вычёркивают пока — и радуйся. А то, что в литературе не печатают — это не страшно. Со мной тоже много хороших слов не печатают — и ничего же? Как-то держусь? В общем, ничего с тобой страшного не случится — с раздражением подытожил Х. — Хорош ныть. Надоела, если честно.

Ё замолчала, украдкой глянув на Х со смесью зависти и уважения. Ей всегда нравился его пофигизм и прямолинейность. Складывалось такое ощущение, что Х вообще наплевать на все подобные тонкие переживания. Отчасти Ё понимала, почему так. Глядя на Х, создавалось стойкое ощущение, что пока в России стоит хотя бы один дощатый забор и есть под рукой любая банка с краской, букве Х вряд ли о чём— то стоило серьёзно париться. Народную любовь к нему было просто не искоренить.

А вот про Ё такого сказать было нельзя. Люди, склонные к упрощению, давно точили ножи на две несчастных точечки, которые и отличали её от сестры и всех остальных букв.

— Зато тебя рэперы любят — вдруг сказал Х и снова хохотнул. — Уже хлеб.

Ё опять не оценила шутки Х.

— Они не меня любят, ты же знаешь. Не смешно.

— Ну ладно, ладно — примирительно сказал Х. — А сестра что говорит?

Ё поморщилась. Она не любила разговоры про сестру. Да, Е многого добилась, если что обещала помочь, подменить, где нужно… только это всё была ерунда. Дурацкие компромиссы. Ё хотелось быть самой собой, занимать своё место, законное… а не прятаться под юбкой старшей сестры.

— Да ничего интересного не говорит. Обещает помогать — и Ё снова сгорбилась, отвернувшись вниз.

Х не нашёлся, что сказать, и тоже стал рассматривать привычный глазу пейзаж.

Ниже, примерно на пять этажей, находилась последняя труба, на которой жила Я. Несмотря на своё далеко не самоё престижное местоположение в Алфавите, Я очень высоко ценила себя, и с соседями почти не общалась. Это ужасно бесило окружающих — Ю, например, но особенно недалёкого и грубоватого Э. Он и сейчас стоял на своей обшарпанной покосившейся трубе и что-то неразборчиво орал в сторону трубы Я. Наверное, уже выпил с утра пораньше, подумала Ё.

В этот момент Я показалась на краешке своей трубы, украдкой глянул на бушующего Э, и поспешил спрятаться обратно.

— Чего то в последнее время Я странно выглядит — вдруг подозрительно произнёс Х. — Как — то слишком женственно, тебе не кажется?

Ё посмотрела на трубу Я, но его самого не успела застать.

— Ну, даже не знаю. А что тут такого? В каждом ведь есть и женское, и мужское начало, вот, видимо, женское вышло…

— Не нравится мне его видок — пропустив слова Ё мимо ушей, процедил Х. — Раньше вроде был нормальный сосед, а сейчас… уже и не знаешь, как при встрече здороваться. Как с мужиком или бабой.

— Ну, зачем так категорично. Это же всё устаревшее деление, теперь все равны и могут сами определять свою природу, так сказать. В школе же так учат.

— В школе теперь учат, что буквы не бывают мужские и женские? — скривившись, спросил Х.

— Ну да — неуверенно кивнула Ё. — А разве это не так? Разве это не нормально? Буква может сама решить, какой вариант…

Х холодно посмотрел на Ё — так, что она сразу осеклась на полуслове.

— Не знаю, чему там кого учат, но я — точно мужик. И стою на этом — твёрдо сказал Х и шумно плюнул вниз. — У меня лично никаких сомнений в этом нет. Что бы там вам в школе не говорили. И не будем больше об этом, мне не очень приятна эта тема. Хорошо?

Вопрос не подразумевал никакого другого ответа, кроме утвердительного, и Ё снова вздохнула.

— Хорошо тебе. У меня такой уверенности нет. Нет, ну то есть я-то конечно, явно девочка, но иногда мне отчётливо кажется, что не всё так однозначно. Что-то мужское явно есть, и иногда, знаешь, сидишь так одна,призадумаешься…

Х отвесил Ё ещё один ледяной взгляд, после которого стало окончательно понятно, что тема всё-таки закрыта.

— Грубый ты такой — тихо подытожила Ё.

— Я — грубый? — изобразил искреннее удивление Х. — Да я наоборот, сама мягкость. Но иногда почему-то так хочется затвердеть, ты даже не представляешь … и он мечтательно посмотрел вдаль, задумавшись о чём-то своём.

Ё вернулась к своим баранам.

— Странно, конечно, что именно со мной происходит такая ерунда. Возьмём, например, Й. Почему с ней не так? Можно подумать, непонятно, где она, а где И? Но на закорючку никто не покушается, заметь. Что её, писать проще, что ли? Почему такая несправедливость?

— Й согласная буква… — задумчиво протянул Х. — Хотя признаю, ситуация похожа. Не знаю, почему так. Может, связи есть… — и Х о чём-то задумался. — Но вообще Й ты не трогай — веско сказал Х после непродолжительного раздумья. — Я просто с ней довольно давно работаю, хорошо знаком, дружим вроде как… У нас есть довольно успешный теневой проект, вместе с У, кстати. Так что давай не будем за спиной, нехорошо это как-то… — Х задумчиво покачался, разминаясь. Ему, на самом деле, уже успели наскучить все эти причитания Ё. Как буква не очень тонкой душевной организации, он понимал, о чём она, но искренне сопереживать ей — увы, это не по его части. Х был всё же довольно незамысловатый мужик — простой и прямолинейный, как две скрещенных палки.

— Так, ладно — он понял, что надо что-то предпринимать, иначе придётся бесконечно сидеть тут и слушать нытьё Ё, пока её окончательно не забудут. — Что будем делать?

Ё задумчиво покачалась на краешке трубы.

— Не знаю. Ты больше никого сегодня не ждёшь?

— У вроде хотела заглянуть… — задумчиво протянул Х… и ещё кто-то, не помню уже.

— Уу — с нехорошим предчувствием протянула Ё. — … компания ещё та подбирается. В прошлый раз всё не очень прилично кончилось, ты помнишь? Может, в этот раз без У как нибудь обойдёмся?

— Да плевать — парировал Х. — Один раз живём, буду тусоваться с кем и как хочу. А кому не нравится — те просто завидуют.

— Ну, как скажешь — согласилась Ё. — Хозяин-барин.

В этот момент в трубе вдруг появился тонкий звук — словно ветер, попав внутрь, начал вертеться волчком, протяжно завывая и стараясь вырваться наружу.

— У идёт — со знанием дела прокомментировал Х.

И действительно, буквально через несколько секунд на краю трубы появилась У. По хозяйски плюхнувшись на пустовавшее между Х и Ё место, она тут же принялась болтать без умолку.

— Ух ты, гляньте-ка! Это чё, Я себе такое зеркало на трубе поставил? Улёт! И как, часто смотрится?

— Кстати, да! — оживился Х. — Зрелище забавное, он обычно попозже выглядывает, так что сама посмотришь.

— Отлично, подождём! — У явно была настроена весело провести время. — А вон там что? Я что-то плохо вижу в последнее время.

— Где, где? — опять встрепенулся Х.

— Да вон, вон там же — и они начали вертеться по сторонам, рассматривая трубы и обсуждая буквы на них.

Ё же продолжала грустно смотреть куда-то вдаль, думая о своём и вполуха слушая болтовню своих приятелей. Х не смог ни помочь, ни успокоить — впрочем, а чего она хотела? Нашла у кого понимания искать. Слушая, как они с У живо галдели обо всякой ерунде, глядя на обычную возню букв вокруг, Ё абсолютно чётко осознала, что со всеми своими проблемами ей придётся разбираться самостоятельно. И никто из Алфавита помочь ей был не в силах.

Она снова посмотрела на Х и У.

Интересно, а каких ещё друзей они сегодня ждут? — подумала Ё. От этого могло зависеть многое. В прошлый раз ещё пришли В, сестра, Й, потом Ш и ещё кто-то, она уже не могла вспомнить. В самом начале было весело, но то, что вышло в итоге, получилось абсолютно нецензурным.

Будь как будет, решила Ё. Попробую, как Х — положить на всё и не париться. Посмотрим, что из этого выйдет. Пока я существую, пока стоят наши трубы — не всё потеряно.Проигранный бой — не проигранная война.

Можно ещё побиться за своё место под солнцем.